Тропы науки и орбиты мечты - Международный институт

Тропы науки и орбиты мечты
Николай Барабанов
Социалистические "утопии"
("Вестник жизни", 1919, № 3/4)
I
Путь истории - тернистый путь. Не было эпохи, которая не ознаменовалось бы кровавой
борьбой, стенаниями и падениями. Уже в древности намечается борьба классов, которая
растет, усиливается, наконец. осознается рабочей демократией и возводится учением
научного социализма во главу угла социального развития. Крестный путь страдания
заставлял одних напряженно искать научно-творческой схемы нормального, идеального
общежития. Люди, одаренные живым воображением и любвеобильным сердцем,
отворачивались от запутанной и мрачной действительности и со всей пламенностью
мучительных исканий рая на земле грезили о грядущем. Так возникали "утопии", т.е.
мечтания о будущем.
[...] Девятнадцатый век особенно чуток к социальным проблемам. Он начинает искать в
социализме кольцо, чтобы перевернуть мир; наиболее выдающиеся "утопии" XIX века
носят отчетливо выраженный социалистический характер.
В 1839 году появилась "утопия" Кабе, названная им "Путешествие в Икарию" - страну
идеального общежития. Икарией он назвал ее в честь мифического древнегреческого
героя Икара, устроившего себе крылья и задумавшего взлететь на них к солнцу. Кабе в
общем шел в колее так называемого, господствовавшего в его время "утопического
социализма", социализма мечты. Слово у него не расходилось с делом. Пламенный
энтузиаст, он организовал коммунистическую колонию в Техасе, а когда она распалась - в
штате Иллинойс, он снова потерпел неудачу. Для утопического социалиста было
характерно призывать, манить в неведомые дали. кружить голову мечтой: пролетариат
только еще начинал осознавать себя как творческий фактор исторического процесса.
Вершиной утопического социализма был Фурье. Поэтому фурьеризм также нашел себе
живой отклик в утопиях. Известный французский романист Золя создал "утопию" в духе
Фурье. Задуманная Золя "утопия" должна была состоять из четырех романов
("Плодородие", "Труд", "Справедливость", "Истина") и, законченная, представляла бы
собой своего рода фурьеристское евангелие. Смерть писателя, однако, помешала ему
довести до конца его труд. Третья часть была написана начерно, четвертая же не была
написана вовсе. Совсем по фурьеристски Лука, герой Золя, будучи сам капиталистом,
основывает небольшую трудовую коммуну. Лиха беда - начало. Его примеру следуют
другие, и вот, словно по мановению волшебной палочки, вся страна покрывается
промышленно-земледельческими коммунами. Всюду процветают города-сады,
изукрашенные произведениями искусства. Одну победу за другой одерживает над
природой наука, международная солидарность крепнет день ото дня. Народы постепенно
становятся одним организмом, целостным коллективом.
[...] Авторы новейших социалистических утопий любят прибегать к снам, переносящим к
картинам дней социализма. Так поступает Беллами в своем романе, появившемся лет
тридцать тому назад, - "Через сто лет". Остановимся на содержании этого романа.
При полуфантастических обстоятельствах прошло 113 лет. Некто просыпается в 2000
году; будучи представителем буржуазных слоев капиталистической эпохи, он
пробуждается в социалистическом обществе. [...] Когда, еще при первом ознакомлении с
открывшимся ему новым миром, ему удалось посмотреть сверху на социалистический
город, ему представилась живописная картина города-сада, с монументальными зданиями,
широкими улицами, обсаженными деревьями. Там и сям зелеными кущами выделялись
обширные скверы, в которых виднелись статуи и сверкали фонтаны.
Новый мир забыл о войнах, и у американского правительства (роман рисует
социалистическую Америку) не было ни одного солдата. Правительство, вместо отпавших
политических функций, руководило культурно-экономической жизнью страны. Частная
собственность уже отошла в прошлое: все земли. фабрики и мастерские были
национализированы. Народ, вместо военной армии, пополнял ряды армии промышленной.
Труд потерял характер прежней принудительности и вытекал как естественное следствие
из гармонически развитой природы человека.
После священного праздника жизни - годов золотой юности, сполна посвящаемой
научным занятиям, каждый гражданин поступал на 24 года в промышленную армию,
ряды которой он покидал по достижении 45-летнего возраста, после чего состоял в
течение 10 лет как бы в резерве, однако уже посвящал свое время личной жизни. При
призыве в промышленную армию каждый выбирает наиболее подходящую к своим
способностям отрасль общественно-необходимого труда. Это облегчается рационально
поставленным воспитанием, согласно принципам которого социалистическая школа
старается особенно развить именно те наклонности, которые в ребенке и юноше
сказываются ос наибольшей силой. Кроме того, подрастающее поколение благодаря
трудовому методу преподавания рано получает основательное представление о различных
ремеслах и производствах; поэтому еще до поступления в промышленную армию юноша
уже пытает свои силы на полюбившемся ему поприще. Вместе с тем правительство
старается уравновесить привлекательность различных отраслей труда, уменьшая число
рабочих часов в привлекательных производствах, и наоборот. Так называемые черные
работы выполняются всеми членами промышленной армии в первые 3 года их служения
народу, после чего каждому юноше предоставляется полная свобода в выборе профессии.
Высшие специальные школы открыты для всех желающих.
Подобная организация общежития показалась представителю буржуазного мира
настолько невероятной, что он готов был считать себя сумасшедшим. Более всего он был
поражен отсутствием магазинов и банков, столь характерных для капиталистического
хозяйства. Изумлению бывшего обитателя капиталистического мира не было границ,
когда он узнал, что уже нет более ни купли, ни продажи. Все продукты распределялись из
государственных складов примерно на равную сумму каждому, так как предполагалось,
что все работают с максимальной производительностью: каждый отдавал все свои силы и
получал равную долю. Никаких следов холодного и алчного торгашества
капиталистической поры, естественно, уже не было. Само распределение благ носило
какой-то величавый и серьезный характер. Знакомясь подробно с городом, наш невольный
паломник в царство социализма однажды попадает под сень великолепного здания.
которое, судя по его украшенному статуями входу, никак нельзя было назвать магазином.
Здание оказалось складом. Внутренность его составлял обширный светлый зал с
фонтаном посередине; стены и потолки были разукрашены. В этом складе находились
только образцы "товаров". Заказы направлялись из него в главный городской склад,
откуда "покупки" уже и доставлялись заказчикам.
Такая совершенная организация экономической жизни оказалась возможной лишь
благодаря коренному переустройству всего мира. Экономическая организация всех
государств была проведена по единому социалистическому принципу. Единый мировой
союз через особое выборное правительство регулировал все отношения между
отдельными членами социалистической семьи государств. Экономические отношения
основывались на точном учете и широком контроле научно рассчитанного производства и
распределения. Математически строгие сметы учитывали все погрешности. Статистика
ясным языком говорила о количестве материалов, рабочей силы и т.п.
Неудивительно, что при наличности здоровых экономических и культурных начал все
стороны жизни социалистического общества отмечены печатью величайшего развития
техники и материальной культуры. Техника при массовом творчестве делает чудеса. Если
в капиталистическую пору во всяком мало-мальски зажиточным доме можно было
встретить электрическое освещение, то в социалистическом государстве каждый, сидя
дома и лишь повернув несколько хитроумных винтиков комнатного телефона, может
слушать лекции, наслаждаться музыкой.
Для наших дней роман Беллами является достаточно устаревшей и потому скучноватой
"утопией", Взрослого читателя она уже не удовлетворит и не вдохновит, ибо мало-помалу
отдельные элементы этой "утопии" начинают осуществляться на наших глазах, причем
нередко гораздо сочнее и конкретнее, нежели то, что изображает нам Беллами. Для своего
десятилетия роман сыграл, однако, огромную роль. Искренно, с захватывающей верой,
звучит в нем голос социалиста; это был первый роман, облекший в плоть и кровь схему
научного социализма.
II
Другим изобразителем земного рая и вдохновенным мечтателем-социалистом новейшего
времени был Вильям Моррис, родившийся в 1834 году в окрестностях Лондона. Сын
богатого купца, он учился в Оксфордском университете, где 22 лет уже имел первую
ученую степень. Впечатлительный и увлекающийся Моррис подпал было под
религиозные влияния, распространявшиеся в университетских стенах, и начал готовиться
к духовному поприщу. Однако ранняя, инстинктивная любовь к искусству, влияние
эстетически настроенных товарищей и некоторых художников склонили молодого
энтузиаста на стезю искусства. В своих писаниях Моррис показал себя смелым новатором
в области эстетических теорий. Мало того, он рано снискал себе и репутацию
выдающегося поэта. В поэзии он особенно сильно увлекался Средними веками и кануном
Возрождения, эта эпоха представлялась ему беззаветным служением идеалам истинной
красоты, отсутствие которой в современном ему английском быту Моррис мучительно
чувствовал. Постепенно он становится апостолом и жрецом красоты, полурелигиозно им
воспринимаемой.
Через требование прекрасного, через изыскание красоты в жизни благородный поэтмыслитель пришел к социальному. Скоро его гневные взоры обратились на тюрьму
буржуазного общества, в которой задыхалась и умирала красота.
Только освобожденные народные массы воздвигнут алтарь красоте; социальная
революция будет вместе с тем и эстетической революцией, а красное знамя станет вместе
с тем символом начинающейся эстетической религии [...]
В 80-х годах прошлого столетия английская интеллигенция устремляется к
социалистическому знамени. Возникает английский марксизм. Моррис мало-помалу
склоняется к крайним левым социалистическим течениям. В это горячее время митингов,
демонстраций и рабочих манифестаций появляется роман "Через сто лет" Беллами.
Лучшую почву трудно было придумать. Книга расходилась в десятках тысяч экземпляров,
и вокруг нее образовалась накаленная атмосфера. Свой отзыв о нашумевшем роман дал и
Моррис; в согласии со своей художественной натурой он страстно протестовал против той
слишком механизированной прозаической жизни, которую нарисовал Беллами [...]
Оставшись недоволен книгой Беллами, Моррис решил дать другое, свое изображение
жизни социалистического общества. Через год появляются его "Вести ниоткуда".
Пружина романа - сновидения. Однажды после собрания, на котором было много бурных
споров об идеальном строе грядущего, поэт заснул в своем уютном кабинете; очарование
мечты о грядущем долго не давало ему забвения, наконец, он заснул, - и сон перенес его в
грядущее.
Что же увидел он?
Все изменилось, на всем лежат блики счастья. Лондон населяет какая-то особенная порода
людей, цветущих долгой молодостью. Их жизнь - вечный праздник, труд им не в тягость.
[...] Красивый и образованный юноша Дик, не задумываясь, становится лодочником, а во
время жатвы отправляется на сельские работы. Он, как и все другие, не уклоняется, ни от
поваренного искусства, ни от уборки комнат.
[...] На руинах старого мира расцвело истинное искусство. Это высшее искусство не
только поэзия, музыка и живопись, но по преимуществу также искусство декоративное,
общественное искусство - архитектура и пластика.
Изяществом и красотой отличаются не только общественные здания, но и дома всех
граждан. А внутри все они красиво расписаны и разукрашены фресками, резьбой и
мозаиками. Особенно роскошны народные музей, являющиеся настоящими дворцами.
Посуда, мебель, утварь - все дышит изяществом. Люди носят расшитые самотканные
материи. Глаз созерцает кругом одну лишь красоту. Машинного производства нет:
красоте служат только свободные ремесла, пользующиеся особым почетом.
Англия сделалась исключительно сельскохозяйственной страной. Всюду - пастбища,
поля, сады, парки. Разведены большие леса, реки очищены и стали прозрачны. Оживились
деревеньки и маленькие городки, в которых процветает кустарное производство. Моррис
не человек города, но деревни, полей, лесов и пастбищ; он всюду приветствует победу
земли над камнем.
Моррис был ярким представителем эстетического народничества, довольно характерного
для английского социализма прошлого века. Конечно, нам невозможно примириться с его
осуждениями машины, значение которой он недооценил, вообще с недооценкой науки,
техники; но неувядающей заслугой его утопии является мысль о неразрывной связи
социалистического общежития со служением красоте.
III
Роман Беллами дает слабое представление о социалистическом обществе в целом: мы не
знаем ни миросозерцания граждан социалистического общежития, ни идей
социалистической науки, ни, наконец, разностороннего социалистического строительства
в иных областях культуры. В том же можно упрекнуть и социалистическую идиллию
Морриса: в ней чувствуется дыхание жизни, но не мощная жизнеосязательность
гражданской мастерской - лаборатории социалистического общества.
Социалистические романы самого последнего времени резче обрисовывают эти
культурно-организационные элементы новой эпохи, предлагая читателю цельную,
органическую картину социалистического общежития. Характерно, что главная роль в
них обычно отводится науке.
Роман-"утопия" А.Богданова, появившийся уже в 1907 году под названием "Красная
звезда", рисует царство социализма на планете Марс. Заглядывание в будущее нашей
планеты стало уже почти шаблонным; гораздо оригинальнее заглянуть в жизнь другой
планеты, благо форма "астрономического романа" была намечена и разработана Жюль
Верном, Фламмарионом, Уэльсом. По той же колее идет и А.Богданов, но он рисует
социалистический Марс, подойдя к нему с точки зрения мыслителя-марксиста: так,
например, пресловутые каналы Марса связываются у А.Богданова с эпохой грандиозной
общественных предприятий и социальных потрясений...
Другой роман А.Богданова, появившийся в 1912 г., - "Инженер Мэнни" - рисует историю
Марса до утверждения в нем социализма. В этом романе автор, удачно применяя антитезу
индивидуалистического и коллективистического миропонимания, выпукло и глубоко
оттеняет основы социалистического мировоззрения. Столкновение этих двух
миропониманий происходит в лице инженера Мэнни и его сына Нэтти. Феодализм, с его
авторитарной культурой, породил буржуазный антитезу индивидуализм инженера Мэнни;
последний же, неожиданно для себя, встречает в сыне, выросшем вдали от него, коллективиста. Повествование в романе "Красная звезда" ведется от лица молодого
ученого Леонида, тайно уехавшего с марсианской экспедицией на Марс; содержание
романа составляют записки Леонида об его путешествии. "Инженер Мэнни" - роман,
переведенный Леонидом с марсианского языка.
История Марса, - как изображает ее А.Богданов, - совершалась без скачков. Умереннощедрая природа выработала положительно-сдержанные характеры у марсиан. Да и
географическое положение объединило все марсианские племена. Около 1000 года по
земному счету феодализм на Марсе доживал последние дни. С 1200 г. по 1600 г.
капитализм, развиваясь, обусловливает ряд политических революций. В эпоху прорытия
каналов и великих работ, после грандиозного промышленного кризиса, разразилась
социальная революция. Роман "Красная звезда" рисует уже вполне организованный строй,
сложившийся после двух веков социалистической работы. Поэтому организация
производства стоит на первом плане. Сердцем грандиозной экономической организации
является институт подсчетов, имеющий всюду свои агентуры, отмечающие движение
продуктов, степень производительности и регистрирующие число рабочих рук. Институт
составляет баланс общественно необходимого труда и всюду дает об этом знать. Кадры
добровольцев восстанавливают равновесие. Институту приходится вести грандиозную
творческую работу, чтобы быть верным зеркалом всех экономических фактов. Он
учитывает все новые изобретения и все изменения природных условий производства.
Подобная организация труда и позволяет каждому работать не более шести часов в день.
Шесть часов при марсианских условиях работы давали очень большие результаты.
Радостью творческого труда веет от этих строк: "В выражении их (рабочих) лиц не было
напряженной озабоченности, а только спокойное внимание; они казались
любознательными учениками, наблюдателями". Когда жителю Земли волею судьбы
пришлось перенестись на Марс, и он захотел здесь изучить на деле производительные
процессы, ему, чтоб стать рабочим, пришлось изучать выработанные наукой принципы
устройства фабрик и - особенно детально той фабрики, где он был намерен работать.
Насколько высок был уровень общественной подготовки, можно судить по тому, что ему
приходилось усваивать отделы общей и прикладной математики, технологии и
математического анализа. Марсианское производство поражало своей интенсивностью и
основывалось на последних достижениях науки. Так, на фабрике одежды совмещались
пряденье, тканье, кройка, шитье и даже окраска одежды. В ходу были различные
электрохимические приемы производства, благодаря чему скорость последнего достигала
изумительных размеров. Замечательно, что обитатель Земли после 6 часов труда сильно
утомлялся, тогда как прочие уходили в музеи, лаборатории и т.д. Это зависело от высокой
культуры внимания, которой не было у земного мозга; марсиане, помимо способности к
непрерывному и напряженному вниманию при наблюдении над машинами, могли,
вообще, совмещать все свои занятия с внимательным наблюдением того, что делалось
вокруг них.
Разумеется, столь совершенно организованное хозяйство было возможно только при
необыкновенном расцвете науки. Об этом расцвете свидетельствует, например, тот факт,
что марсиане сумели достигнуть на своих летательных машинах двух ближайших планет Земли и Венеры; телескопы марсиан давали увеличение до 60 тысяч раз и т.п.
Высокая степень организационного совершенства, достигнутая в области науки и
производства, соответствовала характеру и уровню развития общей культуры. Идеальный
дух коллективизма царит среди марсиан, которые все являются одинаковыми творцами в
своей области. Марсианское человечество, как высший продукт природы, по своему
физическому типу не отличалось от земного человечества. Физические различия
оказываются здесь не столь важными, как психологические. Каждого марсианина
отличает неизменное спокойствие, вдумчивость и какая-то особая, теплая и внимательная
корректность, тактичность.
Что касается искусства марсиан, оно достигло пышного расцвета. Прекрасное тело
человека являлось основной темой марсианской скульптуры; статуи социалистической
эпохи были естественных цветов. Отличительным признаком скульптуры и живописи
было гармоническое движение и проявление силы, живая активность в своем целостностройном единстве и разумности, - все это при чрезвычайной простоте и единстве мотива.
При знакомстве с архитектурой марсиан вспоминается апостол красоты Вильям Моррис.
Архитектуру марсиане расширили до художественной обработки мебели, орудий, машин
и вообще всего материально-полезного.
Важным фактором непрестанного совершенствования марсианской расы является
тщательно поставленное воспитание. Марсианское воспитание представляет собой
величайшее достижение педагогии.
Дети составляют на Марсе как бы государство в государстве, населяя особые городки. Вот
картина подобного городка: "Большие двухэтажны дома с обычными голубыми крышами,
разбросанные среди садов с ручейками, прудами, площадками для игр и гимнастики,
грядками цветов и полевых трав, домиками для ручных животных и птиц". Предоставим
слово марсианской воспитательнице: "Чтобы получить воспитание для общества, ребенок
должен жить в обществе. Всего больше жизненного опыта и знаний дети усваивают друг
от друга. Изолировать один возраст от другого значило бы создать для них
одностороннюю и узкую среду... И для прямой активности различие возрастов дает
наибольший простор. Старшие дети - наши лучшие помощники в уходе за маленькими".
Спать, обедать дети собираются по отделениям. Но для игр и занятий они сами
составляют свои группы, сами выбирают себе свое общество (невольно вспоминается
анархическая педагогическая система Толстого). Дети живут своей маленькой, но
значительной жизнью. [...]
Могущество Марса символично; мощи достигнет и земной социализм. И картина
марсианского общежития предвосхищает образы грядущего социализма на Земле.