Часть III - Кафедра "Электрические станции"

Часть VII
1.
Новый директор электростанции Никита Петрович Локтев велик ростом,
строен по спортивному, но походка не совсем уверенная, сказывается долгое
пребывание в северных краях и привычка ездить на машине. Ему около пятидесяти, начальствующий взгляд пронзительный, движения рук резкие, говорит то,
что думает и не терпит возражений. Теперь он собрал свою команду, как он выражается, организовал свой "стол" для руководства. В него вошли начальник
гидроцеха, он же секретарь партбюро Мешков, известный нам Эдуард Михалев, гидролог Пашин, личный секретарь Васильев, которого он привез с Хантайки и доверил свое "тело", то есть Васильев – шофер, телохранитель и добытчик. Команда летит на арендованном вертолете обследовать готовность ложа водохранилища к затоплению. Хорошая идея, когда основные вопросы по
приемке воды и пуску агрегата решаются на стройке.
Было начало мая, нежная зелень еще не успела скрыть бурые пятна прошлогодней травы, лиственницы опушились нежными иголочками, еще цветет
багульник. Ми-4 – небольшая машина, но для изыскателей незаменима, с ней
можно пробраться в любые глухие уголки тайги, перевезти харч и инструмент,
высадить десант из десяти человек. Стрекот вертолета далеко разносится по реке, из-за сильной вибрации и шума винтов ни обсуждения предстоящего путешествия, ни обмена мнениями не было, все уставились в иллюминаторы и
смотрели на медленно уплывающую под ними землю. Смотреть в круглый иллюминатор самое подходящее дело в безделье. Безжизненна пойма реки, нет
птиц, зверей, только голый лес щетинится на марях. На берегах отдельных ручьев, впадающих в Выю, встречаются бараки с пустыми глазницами окон и
темными провалами дверей – жилище для заключенных, которые когда-то
здесь мыли золото.
Трудно поверить и невозможно согласиться с тем, чтобы отвергнутые
обществом люди жили в глуши тайги, за какие грехи их посылали а преисподнюю живыми и мыслящими, с сознанием собственного достоинства, имевших
294
свои корни, родных и близких, а эти связи отрубили, насильственно выкорчевали людей из привычной среды и поместили здесь, откуда трудно вернуться
назад, потому что меньше десяти лет не давали. Бежать из зоны летом в гнилую
марь бесполезно, зимой при сильных морозах – бессмысленно, поэтому проволока вокруг бараков была просто символична, за ней свобода могла быть только на кладбище. Умерших выносили из зоны, гробы складывали в траншеи на
уступах сопки, повыше, чтобы половодьем не смыло в реку. Скоро поднимется
вода и размоет их последние пристанище, унесет кости течением, рассорит по
дну, замоет останки песком, вот и все, что останется от мыслящего творца и царя природы, и станет он "затычкой в бочке для вина".
Совсем недалеко от этих мест в регионе вечной мерзлоты были найдены
сохранившиеся останки мамонта-малыша. Находка была настолько сенсационной, что о ней заговорил весь мир, потому что в хоботе животного были обнаружены жизнеспособные бактерии. А почему, спрашивается, в вечной мерзлоте
не нашли хотя бы скелета человека? Отвечают, что его тогда еще не было. Каков же путь развития всего живого, в том числе и мыслящего человека? Мы
грешные, не знаем сути, истоков возникновения жизни, ищем причину в самом
следствии, эволюцию считаем основой развития, а не продолжением его. Однако стала понятным, что для биологического мира безразлично кто будет властвовать на планете мамонт или человек. Вечным остается его величество микроб.
Через три часа вертолет достиг предгорья, а там лежит белый искристый
снег. Совершили посадку, до глухоты в ушах тишина, когда отключили двигатели. Вокруг ослепительное сияние, с неба льются солнечные лучи и отражаются от снежного покрова. Снег легкий, кажется бесконечной его глубина, когда
вываливаешься из машины и задерживаешься на поверхности, повиснув на разведенных руках. Гидролог Пашин берет пробу на влажность, от запаса воды в
снегу зависит ее приток для заполнения водохранилища. Вода перестает быть
бесплатным возобновляемым источником энергии, от ее запасов зависит работа
ГЭС и выработка электроэнергии для людей.
295
День склоняется к вечеру, синие тени наползают на снега, прижимает мороз, нужно думать о ночлеге. Стойбище эвенков узнается по струйкам дымов из
чумов, хотя в большинстве своем эвенки пользовались на временных стоянках
обыкновенными палатками с двойной полостью и чугунными печками. Для
тепла снаружи палатку приваливали снегом, а внутри нее стелили лапник. Собаки зарывались в снег у входа.
Гостей аборигены приняли радушно, развели по палаткам, в полушубках,
ватных штанах и унтах ночь перебедовать можно. Эдуард Михалев в гостях у
пожилого эвенка, вкушает угощение из свежей лосятины и сам угощает хозяина
спиртом. Нет иммунитета у эвенков от горячительных напитков, если выпадет
случай, то могут пить, пока булькает водка в бутылке. Бывало, по три дня стоят
олени в упряжке, а хозяин гуляет, пьет без просыпа. Хозяин после глотка спирта из алюминиевой кружки запихнул в рот комок снега и сидит, закрыв глаза,
ждет кайфа. Потом без уговоров соглашается обменять на спирт пять соболиных шкур, здесь деньги в обращении не применялись. Приманкой был сахар,
лаечка с острыми ушками, хвостик барашком, с быстрыми ножками вертелась
около Эдика. Поутру в последний момент перед отлетом Эдик поманил ее, и
она запрыгнула в вертолет. Эвенк недоуменно смотрел вслед вертолету, потом
сел на землю и заплакал, без собаки в тайге белку не сыщешь, соболя не возьмешь.
Намаявшись за ночь на лапнике, команда спала и оживилась лишь при
подлете к поселку золотодобытчиков. Директор Локтев снял с себя брючный
ремень и сделал поводок для собаки, он нисколько не сомневался, что подарок
был для него. Эдуард смотрел сузившимися глазами от злости, потом хохотнул
и ударил ладонью по своей коленке. Он не забудет своего конфуза и не остановится потом перед тайной местью.
В последующем в райком пришло письмо следующего содержания. "Директор Локтев Н.П. создает нервозную атмосферу среди инженернотехнического персонала, организует временные группировки из приближенных
к нему лиц для нейтрализации противодействующих сил, мешающих его руко296
водству. Так … (далее приводился пример, когда секретарь партбюро незаслуженно настоял на строгом выговоре завгару Кленову только за то, что тот высказывался против использования автомашин в личных целях". Следующим
объектом внимания в письме стал Трубин А.М., который, по мнению автора,
никогда не станет главным инженером, потому что никакой лидер, коим считает себя Локтев, не потерпит рядом с собой человека, превосходящего его по работоспособности и деловым качествам. Далее автор письма пишет: "Не удивлюсь, если А.М. Трубин будет подвержен наказанию, а может быть и освобожден от работы в связи со служебным несоответствием. Можно сказать, что секретарь партбюро Мешков "шьет на него дело". Письмо было подписано Александровым, поэтому ему дали ход в райкоме, вызвали для беседы всех, перечисленных в писульке.
Инструктор райкома партии Белых настойчиво просила Трубина припомнить факты, подтверждающие сообщения в письме. Кому-то нужно было раскрутить дело и принять кардинальные меры. Но увы, Трубин не дал в их руки
компромат, победил здравый смысл. Анатолий не без основания предполагал,
что его втягивают в затяжную войну с директором, а он приехал на Выю не затем, чтобы участвовать в дрязгах.
– Директор требует дисциплины, строгого соблюдения служебных инструкций, в этом я не вижу криминала. Что касается группировок для противодействия друг другу, то я о них ничего не знаю, – спокойно высказался Анатолий.
Тут же инструктор поспешила выйти из кабинета, наверно для консультаций, а когда она вернулась, то поблагодарила Анатолия за посещение райкома и отпустила.
Секретарь райкома не мог удовлетвориться ответами и других опрошенных, вызвал представителя КГБ по району и поручил найти Александрова, подписавшего письмо. Вскоре был получен ответ, что письмо напечатано на машинке ОРП (оттиски шрифтов всех пишущих машинок были зарегистрирова-
297
ны) мужчиной средних лет, легко возбудимого и нервного характера. Осталось
только найти этого псевдо Александрова.
2.
Между тем волна паводка набирала силу, вскрылись притоки, заметно
поднялась вода. Ледохода в верховьях не могло быть, все поле льда поднималось вместе с наполнением водохранилища, а в низовье поводка нет, плотина
держит напор, временные отверстия по сбросу закрыты. Заволновались сплотчики, их плоты вязались по старинке, вдали от реки, надеясь на широкий разлив, когда они сами поднимутся и поплывут с вешней водой.
Телефонный звонок из райисполкома: "Дайте пропуск воды". В ответ
молчание. Звонят из райкома партии: "Срываете поставки леса". "Нет приказа
из управления" – отвечает диспетчер. Начальник строительства Шахов ищет
директора Локтева, а он в командировке, в дирекции только Трубин, как исполняющий обязанности главного инженера, но он категорически против сброса
воды, потому что она нужна для пуска первого агрегата. Если не набрать водохранилище до нужного уровня, можно сорвать пуск. Шахов не давит, говорит
спокойно, сверяет сводки гидрологов с графиком заполнения водохранилища и
принимает решение: поднять затворы на два метра, добавив при этом:
– Воду наберем на хвосте паводка.
Выхлестнул поток в свободное русло, закружил, завихрился в турбулентном режиме, потом стал заливать пойму и на этой волне поднялись готовые
сплотки. Через три часа пошли затворы на место. А один не идет, остается щель
в один метр. Через нее дует струя воды под давлением в сорок метров, не унять
ее ничем. Мешки с цементом выбрасывает, камни ворочает. А дело в том, что
злополучный кран, который остался лежать под плотиной, своей стрелой
уткнулся в порог затвора и застопорил его.
Штаба паводка не было, все решалось с ходу собравшимся руководством,
каждый из них давал советы как оттащить стрелу крана от отверстия. Шахов
подошел к Трубину и сказал:
298
– Нужны шандоры от первого агрегата. Шандоры для временных отверстий еще не готовы.
Трубин отвернулся вполоборота соображая: "вода или шандоры?". Через
минуту позвонил начальнику турбинного цеха. Тот не соглашается отдавать
ремонтные щиты первого агрегата и кричит:
– Не дам!
– Отдашь.
– Не отдам!
– Приказываю.
– Что будем делать, если понадобится осушить водовод, как влезешь на
колесо турбины?
Конечно риск, но нужно преодолеть сомнение, не медлить, идти до конца.
Сам пошел к месту хранения и руководил погрузкой металлоконструкции.
Сварщики подогнали конструкцию по размеру пазов, краном заложили по месту, быстротвердеющий цемент пошел в ход, и дело было улажено.
Не понравилось директору самоуправство Трубина, вызвал на "ковер",
долго говорил, вскрикивая в конце гневных фраз, потом пожаловался в Управление. "Вследствие отсутствия опыта, очень слабо развиты навыки производственной работы, интуиция в производственных делах слаба. Отсутствует авторитет среди рабочих и субподрядчиков. Инициатива имеет незрелый характер и
не всегда нужное направление. Формы руководства примитивные, большинство
принимаемых решений на уровне исполнителей без собственной линии. В отношениях с окружающими часто бывает необъективен, возражений не терпит.
Свои ошибки признавать не любит".
"У соседа сдохла корова, мне вроде ни к чему, а все же приятно", – так
думал Эдуард Михалев оттягивая руку, чтобы хлопнуть по коленке.
3.
"До пуска первого агрегата осталось 55 дней" – вещает местное радио,
ежедневно уменьшая их количество. Корреспондент областной газеты обратил299
ся к председателю рабочей приемочной комиссии Анатолию Трубину с вопросами о готовности персонала станции к эксплуатации. Вот что он ответил:
"Сложнейшее оборудование требует от обслуживающего персонала не
только специальных знаний, но и опыта, высокой квалификации, поэтому подбор кадров ведется тщательно и с осторожностью. К моменту пуска коллектив
эксплуатационников укомплектован на восемьдесят процентов, в основном это
многоопытные люди, прошедшие длительное испытание в работе на Братской,
Вилюйской, Усть-Хайтайской и других гидроэлектростанциях страны. Готовим
кадры оперативного персонала на курсах при техникуме, а так же посылаем
инженеров на стажировку на действующие станции. Специалисты ремонтники
участвуют в монтаже первого агрегата и принимают готовые узлы. Экзамены
по проверке знаний у персонала проводим без скидок на возраст, звания, дипломы, стаж работы. Хочешь работать, докажи, что имеешь на это право".
Монтажная площадка в машинном зале еще не прикрыта крышей, окна не
застеклены, на ней ведут сборку турбины и генератора. "Не мешайте работать"
висит плакат на мостовом кране, потому что всегда толпится народ, свободный
от смены, и просто любопытные, а так же строгие проверяющие из партийных
и общественных организаций. Гуляют пронизывающие ветры, сыплет на голову
снежная крупа, тянет дымком от электросварки, пахнет бензином и краской,
воют шлифовальные машины, скрежещет кран на подвесных путях. Идет сборка турбины.
– Чуть-чуть вира! – Кричит бригадир крановщику, – Еще, нормалек. Есть!
Электромонтажники в кратере статора, собирают его из шестерок, потом
заводят ротор, зазор между статором и ротором пять миллиметров. Здесь командует такелажник, он не любит вмешательства, может выразиться нецензурно.
Наступили ноябрьские холода, для здешних мест минус сорок градусов
не предел, так что банальное тепло становится важным фактором успехов строителей и монтажников. Пусковую часть машинного зала закрывают подвесной
стенкой, наконец налажена крыша, окна зашивают оргалитом. 21 ноября агрегат готов к пуску на холостые обороты. Мягко тронулась турбина, с приятным
300
шелестом набирает обороты. Хлопают в ладоши начальник строительства, секретарь парткома, контролирующие из области, кричат ура инженеры и рабочие.
Тут же и директор Выйской ГЭС Локтев, он только что прибыл из очередной
командировки (назовем ее небольшой страховочкой, дескать, если что не так,
то я здесь не причем). Празднуют победу, но победа не полная, вот когда включат генератор в сеть, тогда считай, что она состоялась сполна.
На передовой рубеж выходят специалисты по автоматике и защитам. Если у монтажников есть установленные сроки, то у наладчиков их вовсе нет.
Быстрей, быстрей! Они едят и спят в комнате при машинном зале. В наладке
участвует Александр Серов, от переутомления глаза у него покраснели, смотрит в сторону, никого не слушает, только занят мыслями в поисках неполадок в
системе автоматики, а их уйма.
Когда наступил момент включения генератора в сеть, увеличивается бой
вала турбины, встал вопрос – что делать? Нельзя загубить первый агрегат, и
Шахов решает его остановить.
Из-за отсутствия охлаждения расплавились резиновые вкладыши турбинного подшипника, все из-за того, что при низких температурах бетона вода в
капиллярах переохладилась и закупорила сливные отверстия.
Запланированный митинг по случаю пуска первого агрегата никто не мог
отменить. Народ собирался в праздничных нарядах, приехал секретарь обкома,
начальник главка и другие высокопоставленные лица. Монтажникам удалось
заменить подшипник к сроку. Турбина снова вращается на холостых оборотах,
без нагрузки. Секретарь обкома включил символический рубильник, и загорелась лампочка – это значит, что первый агрегат выдал электроэнергию в сеть,
но агрегат оставался на холостом ходу. С трибуны митинга зачитали приветственную телеграмму центрального комитета КПСС и Совета Министров
СССР.
"Достигнутые успехи явились результатом вашего самоотверженного
творческого труда в сложных природно-климатических условиях, применения
прогрессивных технических решений при проектировании и сооружении ГЭС,
301
создания нового энергетического оборудования, большой организаторской и
политической работы партийной, профсоюзной и комсомольской организаций."
Через толпу собравшихся Эдуард протиснулся к Сергею и доверительно
сказал:
– Финансирование снимают с пускового комплекса второго агрегата.
– Не может быть! – Изумился Сергей.
– Поступило распоряжение сократить объемы поставок цемента, где-то
он потребовался более остро, чем в тайге, – пояснил Эдуард и дополнил сказанное перефразированным куплетом известной песни:
Наш паровоз вперед лети,
В коммуне остановка,
Но задымил на полпути,
Нет рельс, гасите топку.
Эдуард засмеялся счастливо, оттого что уезжает домой и наверняка обратно не вернется. И действительно он больше никогда не появлялся на Вые,
потому что был командирован в Анголу от "Ленгидропроекта".
4.
Последние ночи перед пуском первого агрегата Валентина оставалась в
квартире одна. Иногда Анатолий днем приходил на часок и снова возвращался
на работу. Было тревожно одной, неспокойно за него. Она готова была разделить с ним возникающие трудности, но не могла ему ничем помочь.
Местное радио рапортует о достижениях на стройке, по телевизору показывают старое кино. Пора на покой, но мысли разрознены, отрывочны, сон не
приходит, видятся картинки из жизни с Адиком, Толиком, вмешательства в ее
жизнь Варвары. Так хотелось уединенной жизни с Анатолием, чтобы жить друг
для друга, а получается, что большую ее часть своей жизни он отдает другим.
Уже не казалось правильным решение оставить Мытарь и ехать за тысячи
верст, чтобы сменить работу и обновить жизнь. Работа, работа, иногда встречи
в клубе с равными себе по неустроенности, неудовлетворенности в жизни
302
людьми. Валентина почувствовала дискомфорт и прилегла на кровать. Она еще
не говорила мужу о возможной беременности, сначала хотела убедиться в этом
сама, но все откладывала посещение врача из-за забот по дому и работе. Теперь
врач уже был не нужен, она уверена, что ждет ребенка.
То ли неясный шум, то ли шорох прервал ее размышления – "Может мыши?" – подумала она, – "этого еще не хватало".
Преодолевая страх, вошла в гостиную, на фоне окна четко вырисовывался силуэт человека, она вздрогнула, рука потянулась к выключателю, но шипящий с хрипотцой голос остановил ее:
– Испугалась тетка? Форточки надо закрывать, – хихикнул, потом повелительно добавил, – открой дверь на лестницу и отойди в сторону.
Здесь нервы у Валентины не выдержали, и она упала в обморок. Когда
очнулась, в квартире было темно, но свет пробивался через открытую дверь с
лестничной площадки. Она не могла понять, что же это было, ее бил озноб, Валентина еле добралась до кровати, но вспомнила, что не закрыла входную
дверь, снова поднялась и, преодолевая страх, захлопнула ее. Когда она включила свет, то увидела, что на вешалке не доставало ее меховой шапки, а в гостиной и на кухне ничего не тронуто.
Не было на стройке заключенных или досрочно освобожденных, а воры
водились. Нашелся ЧМО (человек мешающий обществу), и в ночь, когда большинство людей из поселка были на пуске агрегата, влез в квартиру. Знал, что за
неосвещенными окнами никого нет, на балкон спустился по веревке с крыши, в
квартиру влез через открытую форточку. Домушники обычно на мокрое дело
не идут, так и на этот раз, обнаружив хозяйку, вор ушел, прихватив с вешалки
что было можно.
Сергей, узнав об этом случае, высказал свои соображения по этому поводу Вячеславу:
– В эти края ссылали уголовников и политических во времена Николая
кровавого, демократе Керенском и большевиках. Ехали сюда под конвоем и
303
при социализме до и после войны. Кое-кто вернулся назад, некоторые осели и
составляют местный контингент.
Трудно возразить, но не хотелось верить, что на Комсомольскую стройку
могут приехать добровольцы за легкой наживой.
Анатолий увез Валентину в больницу, после стресса она долго пребывала
там на сохранении, потом уехала рожать в Мытарь и поселилась у бабы Лены.
5.
В разгар зимы солнце светило особо ярко. Белые сопки стояли на фоне
выцветшего неба, как вершины высочайших гор. Только при больших морозах
долину реки застилал туман, он плотным одеялом окутывал дома и все живое,
за три метра не видно друг друга, а если подняться на сопку, то снова увидишь
солнце яркое и неподвижное, а низина больше похожа на татарский первобытный стан, закрытый дымом тысячи костров. Ветра нет, можно выйти на улицу в
одной рубашке и не почувствовать сразу холода, но мороз дает о себе знать уже
через минуту, хватает крепкими клещами и жмет со всех сторон, пока не посинеешь.
Трое суток первый агрегат под промышленной нагрузкой, испытание выдержано, директор Локтев повез в Москву акт о приемке агрегата Государственной комиссией.
Закончились пусковые праздники, народ вернулся к будничной работе.
Неожиданно турбина идет на останов, отключился генератор. В чем дело? Оказывается плотник-бетонщик, проходя по машинному залу, нажал аварийную
красную кнопку, сработала чувствительная автоматика. Теперь станция работает не сама по себе, она связана с энергосистемой, а там переполох – потеряли
генераторную мощность, началось отключение потребителей.
Секретарь райкома поручил отелу КГБ разобраться. Вот так, агрегат не
принадлежит себе, это народное достояние, и его надо беречь и охранять. Директор, как всегда в отъезде. Кто тогда крайний – конечно Трубин, исполняющий обязанности главного инженера. Водил Анатолий ответственного сотруд304
ника по той части станции, которая была принята в эксплуатацию, показывал
все незакрытые входы и выходы и предлагал построить обходную галерею в
машинном зале для прохода рабочих. "Злоумышленника" не нашли, зато прислали агента, который крестиками мелом отметил оборудование, которое могло
быть подвергнуто террористическим действиям. Последовал приказ из управления о немедленном устранении недостатков в охране электростанции во имя
общего блага и спокойствия. Его выполнение было предписано директору Локтеву.
Как известно, существуют объективные законы случайных событий, к
ним относятся отказы оборудования в работе, которые наиболее часты в период
приработки. Не минула сия чаша и Выйскую ГЭС. Не проходило ни одного дня
или ночи, чтобы не позвонили Трубину со щита управления по той или иной
причине. Зимние отказы наиболее неприятны и опасны, потому что от них
страдают в первую очередь потребители электроэнергии. Неприятности начались с "утопленника", того самого трансформатора, который искупали в воде.
Сначала разгерметизировался ввод, когда его заменяли, разморозили трубки
водяного охлаждения и упустили три тонны масла в реку. Потом не отключился выключатель на распределительном устройстве, вследствие короткого замыкания в баке воздушного выключателя. Найти причину было непросто, но Вячеслав Серов отыскал ее. Все дело было в том, что осушение воздуха для выключателей по проекту осуществлялось методом редуцирования, то есть понижением давления в два раза в ресиверах, а потом воздух подавался по отапливаемому тоннелю на открытое распределительное устройство. Как только теплый воздух попадал в охлажденный низкой температурой бак выключателя, на
стенках бака выделялся конденсат, он и явился причиной короткого замыкания.
Проектировщики поняли свою ошибку и рекомендовали поставить еще один
ресивер на распределительном устройстве для охлаждения воздуха.
Ежедневные селекторные совещания, проводимые управлением по утрам,
постоянно держали эксплуатационников в напряжении, каждый чих, сбой, отказ были предметом обсуждений, затем следовали требования устранить непо305
ладки в кратчайшие сроки. Директор от этих планерок устранялся, все дела по
оперативной работе перепоручал Анатолию Михеевичу, а сам занял роль пытливого дознавателя: "Почему? Как случилось? Кто виноват? Подать его сюда и
лишить премии за месяц".
Если первый агрегат входил в строй на волне восторгов первых успехов
после десятилетнего труда строителей и монтажников с недоделками и недостроенными помещениями, то последующие агрегаты так не пройдут. Недоделки надо устранять, а у строителей один спрос – деньги давай, зарплату платить
надо, расход материалов знает свою цену, а смета уже израсходована в первоначальный период. А где взять эти деньги? Управляйтесь собственными силами
за счет средств амортизации. Так финансовые проблемы сталкиваются с техническими, а станция должна работать.
Проблема с водой, в прошлый сезон недобрали до нужного уровня водохранилище по случаю маловодности паводка, агрегаты работают на половину
мощности, а зима длинная, и всем нужна электроэнергия. Почему-то ее считают дармовой, наверное, потому, что не сжигают топливо – уголь или газ, и расчеты ведутся по 0,13 копеек за киловатт-час.
6.
Примирение наступило сразу и неожиданно, когда появился на свет
мальчик. Как тут не поддаться чувству всепрощения, если он лежит на спинке,
сучит ножками, сжав кулачки около головки, пускает пузыри после кормления.
Варвара целовала его в пупочек и смеялась, локонами белокурых волос щекотала его животик и оглаживала головку, приговаривая:
– Толик маленький, маленький Толик.
С рождением ребенка к каждой матери приходит мудрость. Ни словом,
ни жестом Валентина не мешала Варваре наслаждаться возней с малышом, на
лице ее отражалось бесконечное счастье и всепрощающая любовь ко всем, кто
был рядом, для них с Анатолием поздний ребенок был не только отрадой, но и
той надеждой в будущем, для которой стоило жить.
306
– А где Толик большой? – Варвара оглядела комнату быстрым взглядом.
– Его еще долго не будет, – ответила Валентина, прикрывая малыша простынкой, – работа занимает его больше, чем семья.
Баба Лена ходила из комнаты на кухню и обратно, то принесет чистую
простыню, то уберет посуду, по ее поведению видно было, что она в волнении,
приятном возбуждении, наконец, к семидесяти годам, и у нее появился внук.
Варвара жила с матерью, Антониной Михайловной недалеко от Москвы в
кооперативной квартире, которую удалось купить после двадцатилетнего пребывания на Севере. Столько времени прошло с тех пор, как Антонина Михайловна покинула Мытарь, чтобы соединиться со своим мужем ради подрастающей Варвары, которой нужен был отец, а не товарищ по играм, каковым был
для нее Анатолий. Она оставила Анатолия, несмотря на то, что очень его любила, но будущее дочери для нее было дороже. Немолодая уже женщина, она не
утратила своей привлекательности, была по-прежнему обаятельной – все та же
прямая спина и внимательный ласковый взгляд, только волосы, которые она
подкрашивала, возвращая утраченный цвет, стали сплошь седыми и морщинки
лучиками сходившиеся у глаз выдавали ее возраст. Ей не стоило большого труда уехать с Севера, там ничего ее не удерживало. Муж умер от инфаркта в одну
из длинных ночей Заполярья.
Антонина Михайловна хотела бы вернуться в Мытарь и там провести с
дочерью остаток срока, отпущенного для жизни, но это было невозможно. Она
это понимала, в городе ее знали, а быть предметом пересудов и сплетен ой как
не хотелось. Несмотря на то, что Анатолий бедовал на одной из дальних строек,
там все бы напоминало ей то, с чем они соприкасались в те далекие молодые
славные годы.
Варвара успешно окончила Строгановское училище и была принята ассистенткой к известному профессору живописи Глазкову. С годами проходила,
сглаживалась порывистость и нетерпимость, что отразилось в ее живописи, акварели ее стали мягче по тону, законченными по содержанию и отличались аккуратностью и тонкостью рисунка. Увлечение абстрактной живописью прошло,
307
но все же символические признаки остались и придавали ее картинам таинственный смысл. Выставлялась она редко, но на Измайловском рынке художественных произведений они имели спрос. Семья у нее не сложилась, после
многолетнего ухаживания Володи, племянника Вячеслава Серова, она ему отказала. Варвара не была склонна к легкомысленному флирту, иногда просыпался ее взбалмошный характер, и она совершала поступки вопреки своей пользе,
о которых ни капельки не жалела.
Сына Анатолия назвали Михаилом, может быть потому, что он был косолап, как мишка, что стало явным, когда он начал ходить. Чувство материнства
присуще каждой женщине и созревает исподволь, подсознательно, проявляется
в мыслях, поведении и становится заметным даже посторонним людям. Варвара полюбила Мишу, не проходило ни одного воскресного дня или праздника,
чтобы она не появилась в квартире бабы Лены. Детская была завалена игрушками, подаренными Варварой. Мишутка, завидев ее, улыбался и мог только
нескладно лепетать, не выговаривая согласных, тянулся к ней, полз, потом стал
бегать навстречу. Не прошли даром для Вари годы детства, проведенные с Толиком, она запомнила его сказки. И вот теперь она сызнова пересказывала маленькому Мише сказки его отца.
Сказка первая. Почему мальчику в детстве дали имя Топ.
У мальчика была мама, которую звали матушка Фум, и папа по имени
Туп. Имя Топ мальчику дали за то, что он очень громко стучал ножками, когда
ходил по полу, отчего качалась люстра под потолком и звенели чашки в буфете.
От топота разбегались соседские кошки, поджав ушки и опустив хвостики, а
злые бездомные собаки забивались в темные углы и жалобно скулили. Топ никому не давал покоя, только встанет поутру с кроватки и прыгнет на пол, так у
жильцов снизу сыплются с потолка сонные мухи вместе с побелкой. Старый
Ворчун, что жил на первом этаже стучал палкой по водопроводной трубе и
призывал Топа к порядку. Но Топ не мог не топать, потому что так были приделаны ноги у него с рождения. Если он выходил гулять на улицу, то под ним
скрипели ступеньки и дребезжали окна на лестничной клетке, с треском закры308
вались двери, и дом дрожал от возмущения. С Топом никто не хотел играть, потому что он не бегал, а топал и часто наступал детям на ноги, что было очень
больно. Матушка Фум с гордостью говорила соседям, что Топ всех перетопает,
а папа Туп предостерегал:
– Смотри дотопаешься!, – И строго грозил указательным пальцем.
Когда Топ ложился спать, все с облегчением вздыхали, шестидесятиквартирный дом расправлял свои панельные стены и устанавливал на место крышу,
съехавшую набок от топота Топа.
Неуклюжий Топ был одиноким, играть его не звали, дома ругался папа, а
Ворчун все стучал палкой по трубе, требуя тишины. Толька мама беззаветно
любила Топа и кормила его горячими оладьями.
Сказка вторая. Путешествие в одиночестве.
Топу было три с половиной года, когда он отправился в путешествие.
– Да, – сказал он себе, – если меня никто не любит и не хочет со мной
дружить, то я буду путешествовать один и уйду далеко, далеко.
Топ взял корзину, сплетенную из зеленых ивовых прутьев, положил в нее
морковку, яблоко, кусочек хлеба и сто граммов докторской колбасы. Он считал,
что этих запасов хватит надолго. Чтобы громко не стучать, он не стал одевать
голубые ботики с оленями на голенищах, а босиком выскользнул из дома так,
что ни одна живая душа не услышала, и стекла не дрожали от топота. Спрятавшись за углом дома, Топ надел ботики и шагнул в придорожные заросли укропа. Было по утреннему сыро, трава, покрытая влагой, кланялась ему и шелестела вслед:
– Куда идет Топ? Разве вы не знаете Топа, он разгонит всех птиц, которые
живут среди нас, и напугает всех лягушат, которые спят в траве под нами.
В ботиках топал Топ не разбирая дороги и сбивая с листьев капли росы.
Его одежда промокла насквозь, штанишки пропитались водой и сползли с пузика, рубашка прилипла к телу, а мокрые волосы стали похожими на мочалку.
В зарослях укропа кто-то фыркнул и закатился хохотом, потом захлопал крыльями, взвился вверх и сел невдалеке от Топа, недовольно квохча:
309
А скажите, чьи вы?
А скажите, чьи вы?
И зачем, зачем идете вы сюда?
Топ испугался и готов был заплакать, но вспомнил, что он один и никто
не придет к нему на помощь. Раз так, то он крепче сжал ручку корзинки, зажмурил глаза и побежал вон из кустов. Лягушки смеялись ему вслед, а ветви
кустов хлестали по попке и спине в отместку за неразумный галоп. Он выбежал
на полянку и упал на траву.
Рассказ третий. Топ на цветочной поляне.
На поляне росли белые ромашки, красные гвоздики, голубые колокольчики и желтые лютики.
– Топ, почему ты плачешь? – спросили ромашки, склонившись над ним.
– Динь, динь, ай-ай! – осуждающе покачивали головами колокольчики.
Желтые лютики ничего понять не могли и всех спрашивали, вытягивая
свои тонкие шейки:
– Что, что случилось?
Красные гвоздики застрекотали:
– Упал, упал, расшибся, ему больно!
– Мне не больно, – сказал Топ.
– Но ты же мокрый от росы. Нельзя топать, как медведь, – заговорили
наперебой цветы.
– Я умывался. Я люблю умываться холодной росой по утрам, – похвастался Топ, хотя дрожал от холода, – только у меня нет полотенца, чтобы вытереться, – пожаловался он и бодро запел.
Водичка, водичка
Умой мое личико,
Чтобы глазки блестели,
Чтобы зубки белели!
– Ласковое солнце обогреет и обсушит тебя, – залепетали лютики.
310
– Сейчас, сейчас, пройдет немного времени, – показали гвоздички свои
часики-лепестки.
Греясь на солнце Топ пересчитал содержимое в своей корзинке и с удивлением заметил, что в ней не достает морковки, в ней лежали, яблоко, хлеб и
сто граммов докторской колбасы, а вот морковка исчезла. Ему было жалко
морковку.
– Я видел, кто ее взял, – пробасил пузатый одуванчик, – ее унес зайчик,
который живет в густых зарослях. Все знают, что зайцы любят воровать морковку.
– Зайчик? – переспросил Топ, – тогда мне не жалко морковки, – и помахал рукой в сторону кустов, – Я пойду дальше к темному лесу.
– Куда ты пойдешь? Там шляются волки и ждут маленьких мальчиков,
чтобы съесть их, – залепетали все цветы разом.
– Пойду, все равно пойду, – упрямо повторил Топ и зашагал по поляне,
так, что цветы пригибались от его топота и укоризненно качали головками.
Что поделаешь, Топ не умел ходить осторожно в своих голубых ботиках с
оленями на голенищах.
Рассказ четвертый. Путь к темному лесу.
Топ мечтал поселиться в тереме среди темного леса. Его желание было
огромным, и он стремился, чтобы оно как можно быстрее исполнилось. Он хотел жить один, чтобы никто его не ругал и не обижал. Он будет дружить со
всеми зверями, даже с волком, который поджидает мальчиков на опушке. А пока он топал по нехоженой тропинке и пугал стрекочущих кузнечиков, маленький лягушонок не отставал от него, даже иногда запрыгивал вперед. "Отчего
они прыгают?" – задал себе вопрос Топ и, встав на коленки, попытался прихлопнуть ладошкой смелого попрыгунчика, но тот выскользнул из-под руки и
скрылся. Оставив корзину на дороге, Топ на четвереньках крался по траве,
осматривая каждую кочку и травинку, увидел лягушонка и схватил за задние
лапки. Но тут прилетела пчела, стала виться около самого носа Топа и жужжать. Топ отмахнулся от нее и выронил лягушонка. Погрозив пальчиком всем311
всем скользким лягушатам, Топ вернулся к своей корзине и то, что он увидел,
рассердило его не на шутку. Корзина была перевернута, из нее вывалились яблоко и хлеб, а кусок докторской колбасы две коричневые горбатые жабы тащили к глубокой луже. Он не сумел их догнать, а только успел кинуть палку и не
попал. Жабы с колбасой погрузились на дно черной лужи. Топ бросился за ними, но лужа под ним странно зачавкала, и ноги в ботиках стали погружаться в
грязь. Топ отступил и пообещал:
– Я вам задам, вот позову волка, он вас съест, как Красную шапочку. Не
будете воровать чужую колбасу.
Стоило ли задерживаться около жадных лягушек, его путь лежал к темному лесу. По дну корзинки перекатывалось одинокое яблоко, а размокший
хлеб прилип к стенке. Топ не унывал и запел, сочиненную им песню.
Жаба грязная в лесу,
С бородавкой на носу,
Ест чужую колбасу.
Рассказ пятый. В темном лесу.
В темном лесу было светло. Редко стояли большие деревья и раскачивались под ветром, тяжело пошевеливая лапами. Волка нигде не было, теремка, в
котором он собирался жить, тоже не было. Топ шел по лесу, ломая сучки, попадавшиеся на пути, и вдруг услышал писк. Кто-то жалобно о чем-то просил. Топ
оглянулся вокруг и увидел маленького ежика, тот сидел на высоком пне и пытался сорвать красные ягодки рябины. Ягодки висели очень высоко, и ему не
удалось сорвать ни одной, к тому же он не мог слезть с пенька и пойти домой.
– Снимите меня отсюда. Я больше не буду, – попросил ежик, увидев Топа.
Но когда Топ подошел к нему, он свернулся клубочком, расставив острые
иголки во все стороны.
– Ты кто? – спросил Топ, потому что впервые увидел ежика.
– Я ежик, но еще маленький, – пискнул ежик, не разворачивая клубка и не
показывая своей мордочки.
312
– Люблю маленьких ежиков, – сказал Топ и добавил, – Я не люблю больших горбатых жаб, – и осторожно посадил ежика в корзинку, завернув его в
лист лопуха.
– Хочешь, возьми яблоко, – предложил Топ, – мне не жалко.
Домой они возвращались вдвоем, ежик не боялся Топа, а Топ был рад,
что нашел друга.
– Фу ты, ну ты, – сказала мама Фум, разглядывая в корзинке ежика.
– Тут что-то не так, – промолвил папа Туп.
– Это мой друг, заявил Топ и отнес ежика в свою комнату.
Ежику дали имя Фыр, потому что он бегал ночью по квартире и фырчал.
Если Топ своим топаньем сотрясал дом только днем, то ночью Фыр бегал по
комнатам, клацал по паркету своими коготками и мешал спать матушке Фум,
Папе Тупу и старому Ворчуну. Покоя от Топа и Фыра не было в доме ни днем,
ни ночью.
7.
Дмитрий Михеевич приехал на Выйскую гидростанцию по приглашению
своего брата Анатолия для выполнения работы по созданию интерьеров в актовом зале, кабинетах руководства станции, а главное для выполнения эскиза мозаичного панно на торцевой стене машинного зала. Замысел был поддержан
"Ленгидропроектом", тем более, что Дмитрий Михеевич был известным дизайнером в Ленинграде. Дмитрий не носил теперь зеленой шляпы, но трубку таскал в зубах, как породистый бульдог носит кость, хотя больше не курил, после
того, как заметно стало пошаливать сердце. Солидная седина украшала его голову, но взгляд был по-прежнему пытливым, глаза смотрели из-под лобья,
словно спрашивали: "А сколько дашь?". Это относилось уже к гонорару за выполненную работу, и здесь он точь в точь повторял себя из детства, когда ничего не сделает, если ничего за это ему не дашь.
В течение командировки Дмитрий стал привычным для служащих, его
видели в машинном зале около агрегатов, на центральном пульте управления,
313
на открытом распределительном устройстве всегда с блокнотом и карандашом.
Он не ограничивался данным ему заказом, делал зарисовки для будущих портретов интересных людей.
Встреча с генералом Родиным вызвала крайнее удивление, потом радость
и нескрываемый восторг, ведь сорок лет прошло с тех пор, как Юрыч покинул
их старый дом в Мытаре и уехал в Суворовское училище. Митька хлопал по
спине Юрыча, Юрыч обнимал Митьку и даже прослезился при встрече. Толик
стоял рядом и улыбался. Генерала сопровождал подполковник Александр Прокофьев, он был инициатором поездки на ГЭС, якобы для инспектирования стажировки курсантов, проходивших практику в подразделении ракетных войск,
прикрывавшего плотину и станцию с воздуха от предполагаемой опасности.
В погожий день отправились на озерном катере по спокойному водохранилищу когда-то буйствующей реки. Александр помнит ту ночь перекрытия
реки, визг тормозов, рокот моторов самосвалов, ослепительный луч прожектора
и отборную ругань по "матюгальнику". Теперь эта перемычка под водой на
глубине в сотню метров, плотина защищена бонами от плавающей древесины,
ее уводят катерами в затон, там она гниет и источает запах аммиака. Остался
стоять лес в затопленных поймах многочисленных ручьев, деревья кланяются
верхушками над поверхностью воды, стоят стройные ели с распластанными
ветвями словно в потерянном мире, погруженные в бесконечный сон.
Было предложение от японцев в обмен на лес, который они предлагали
вырубить на три километра от оси реки в обе стороны, проложить современную
дорогу до поселка Ноябрьский на БАМе. Наши политики не согласились и лес
затопили, не проложили так же и хорошей дороги, протяженностью в двести
километров грейдер пылил под колесами большегрузных машин, пролегая по
занудным тягунам, то вверх, то вниз через сопки.
Юрыч по-прежнему пыхтел папироской, перекладывая ее во рту из угла в
угол, и хлопал белесыми ресницами, когда смеялся. Митька хохотал заразительно, запрокинув голову. Толик был сдержан, он за хозяина и не забывал
наполнять рюмки. Только Сашка по своему складу характера был молчалив,
314
вдумчиво мрачен, но не отчужденно, иногда поднимал глаза на говорящих,
морщил лоб, пытаясь уйти от своих дум и понять, над чем смеются товарищи.
Слышались восклицания, прерываемые смехом, возбужденными голосами
спрашивали друг друга:
– Ты помнишь? Ты забыл?
Есть что вспомнить. Как они гоняли тряпичный мяч, набитый сеном, играли в расшибалку, лазали к воякам в кино и многое, многое другое, что могло
застрять только в памяти детских умов.
Для Александра Прокофьева наступила новая жизнь, когда он поступил
на службу к генералу Родину, но вся прошлая жизнь до этого не давала ему покоя. Он бывал в Москве и виделся с сыном. Олег член адвокатской коллегии,
практикует на дому, иногда защитником выступает в суде, его убедительные
доводы покоряли судей и дела, которые он вел, редко были проиграны. При их
первой встрече Олег принял отца за одного из посетителей, потом по голосу
узнал его, рванулся из-за стола, уверенно обошел его и прильнул к груди отца.
Олег был элегантно одет, в темных очках, трудно было поверить, что он слеп,
только легкие шрамы около глаз напоминали о случившемся. С Верой Александр не хотел встречаться, а тем более с Иваном Тимофеевичем, полковником
Семеновым, который въехал в его жизнь и погубил семью.
Сашка с трудом отмахнулся от воспоминаний, вернулся к настоящему и
обратился к Толику:
– Сержант, выпьем за твоего сына!
Взор Толика смягчился, он сладко улыбнулся, потом стал серьезным и
ответил встречным тостом:
– И за твоего, Саша.
Потом разговор развернулся в другую сторону, не говорили о работе, а
говорили о женщинах.
– Митька, отчего ты не женишься? – спросил Юрыч.
– К женщинам у него профессиональное влечение, он видит в них модели
для натюрмортов, – съязвил Толик.
315
– Знаете, знаете, не совсем так. Они очень интересны, пока остаются тайной для нас, а как только свыкаются с обстановкой, приживаются к тебе, и повторяется одно и то же – запросы, капризы, обиды – все это прескучно, друзья,
при повторе. Других женщин я не встречал.
Толик не согласен, каждая женщина, а их было у него не так уж много,
оставляла в его душе неповторимый след. Памятна была первая любовь к Татьяне, он вспоминает ее всякий раз, когда бывает у школы в Мытаре или на той
тупиковой улочке, где она жила. Пусть жизнь рассудила по-своему, и судьба
подарила глубокую ошеломляющую любовь к Антонине Михайловне, выросшую из юношеских всходов, обволакивающую теплом, ласкающую доверием и
надеждой, но все же было жаль Татьяну, закончившую жизнь преждевременной
смертью. А Валентина? Она мать его сына, этим все сказано. Чувствуешь с ней
необъяснимую уверенность, словно постоянная незыблемая опора поддерживает тебя и доверяешь ей без оглядки, от этой мысли становишься уверенней, готов совершать самостоятельные поступки, зная, что они так же верны и честны,
как опора, которая принадлежит тебе.
Юрыч углубился в философию и свое отношение к женщинам выразил
так:
– Женщина – воплощение вечной жизни на Земле, ее физическое строение является сконцентрированным совершенством. Даже плод, носимый женщиной, до какого-то времени несет женский ДНК, и только по неизвестным
причинам может превратиться в мужской вид. Выпьем, друзья за женщин, потому что мужчина создан из женского начала, а не она из ребра мужчины!
Александр ничего не сказал, он смотрел вдаль.
Пойменная часть реки, заполненная разливом водохранилища, сменилась
узкой горловиной между гор. Справа, под прямым углом нахально прет взлохмаченный поток Буркана, подпрыгивая на камнях и рыча по звериному бьет в
скалу, стоящую на его пути. Она непреодолима, тогда поток делится на двое и
еще сердится и вихрится в водоворотах, внося беспокойство и волнение на поверхность рукотворного водоема.
316
Здесь погиб Сергей, такой же беспокойный и неуемный, как Буркан, любивший приврать и выпить до отключки. По серьезному он любил только Марину, жену Вячеслава Серова, потому и оставался холостым до последних дней
своей жизни.
Вячеслав Серов уехал с Выйской ГЭС, как только были введены в работу
восемь агрегатов, два из десяти не были смонтированы, на их местах оставались пустые шахты.
8.
Сколько было свидетельств гибели людей в геологических партиях, в артелях золотодобытчиков, в охотничьих походах и рыбацких поездках, больше
всего на отдыхе, редко на работе, потому что на отдыхе человек расслабляется,
теряет бдительность, гаснет инстинкт самосохранения. Погибают люди от случайного выстрела, тонут в незамерзающей полынье, не просыпаются в палатках
от выпитой водки, иногда просто блуждают в тайге и погибают от голода.
Трагедия произошла именно здесь, при слиянии Буркана с Выей, где крутятся водовороты над черными омутами и не замерзает вода даже в глухую зиму. Было это поздней осенью, когда забереги набирали силу, и со дня на день
искусственное море могло застыть, скованное льдом. Сергей возвращался с
напарником шофером Левкой с охоты. Шли на казанке под мотором, лодка явно была перегружена и черпанула бортом воду в бурунах, медленно опрокинулась и, вертясь, пошла на дно. Левка не смог выбраться из нее, а Сергей сиганул
в воду и, преодолев немалое расстояние, выбрался на скалу. В борьбе с течением он истратил много сил и не мог больше двигаться, лежал, распластавшись на
камне, пока легкий озноб не перешел в трясучую дрожь. Мокрая одежда не согревала тела, он знал, что надо шевелиться, бегать, прыгать, лезть на скалу,
цепляясь руками и зубами, но выбраться из каменного мешка. На миг он забывался, но озноб не давал успокоения и понуждал к действию.
Сергей начал ползти вверх, руками и ногами искал опоры на гладкой отполированной водой поверхности и прижимался к твердому камню животом.
317
Пальцы отказывались служить, скованные судорогой холода, а ноги волочились по скале, и казалось, были лишними. Забереги упорно отжимали сильную
струю к середине русла реки. Вдруг слух Сергея уловил стук мотора, рассыпающийся далеко по реке. А это просто лопнула спайка настывающего льда, частью тлеющего сознания он понимал, что ему только чудится звук мотора, и в
этом безлюдном месте никто ему не поможет.
Смеркалось, молочный пар поднимался от незастывшей струи воды,
очертания берегов стали неразличимыми, Сергей почувствовал тепло, словно
его укрыли тулупом, а над ним стояла Марина и гладила спутавшиеся волосы,
так что моментальный жар охватил щеки. Она снова пришла на помощь, даже
камень под ним, казалось, обмяк и принял форму его тела. Но она уходит, он
видит ее силуэт со спины, очерченный заходящим солнцем, чуть повернута голова и склонена набок, светлые волосы искрятся в лучах и не прикрывают
стройную шейку. Она не зовет, не машет рукой на прощание, не уходит, а растворяется в вечерних сумерках, переступая невидимую черту. Потом снова появляется, идет той же дорогой в дрожащем сумеречном свете и исчезает как туманное видение.
Ему стало томительно благостно, он смотрел вверх открытыми, уже
невидящими глазами.
Не оставалось минуты надежде,
Отзвонил колокольчик удач.
Взгляд открытый и ясный, как прежде,
Только сердце не прыгает вскач.
9.
Семья не складывалась. Как только приехал Вячеслав на Выйскую ГЭС,
Марина намеревалась уйти с изыскательской партией дальше на Восток. Работа
в котловане ей стала неинтересна, кропотливая повседневная подготовка документации для проектировщиков изнуряла, поиски карьеров для разработки пес318
ка и гравия совсем ее не устраивали. Марину притягивали живой подвижный
труд и неожиданные находки, в этом она ощущала радость, удовлетворение от
своей работы.
Никто не мешал их семейному счастью, но единения труда и личной
жизни не получилось, несовместимыми были для них отдых и работа. Вячеслав
стал искать выход из создавшегося положения, жить в разрыве с женой и дочерью стало не вмоготу. Его объяла удушливая тоска, когда некуда деться от
мыслей, они возвращаются к прошлым дням, к той поре юности и незабытой
любви. Стали чужими сопки, покрытые весенним багульником, и тайга с цепкими лапами елей не могла больше удержать его вдали от родных мест. Казалось, что только там за далями километров и лет осталось самое лучшее, что
храниться нетленно в сознании и навивает тоску, сжимая сердце. "Где его дочь?
Как живет его мать?". В каждом письме мать пишет, что деньги получила, живут они хорошо, Вика учится на пятерки, но в каждой строчке он читает невысказанные слова печали и ожидания его возвращения. Когда свои устремления
созвучны с желаниями матери, возникает непреодолимое стремление вернуться
туда, где родился – это ностальгия.
Не были напрасными годы работы на ГЭС, Вячеслав собрал солидный
материал по автоматизации технологических процессов на станции и накопил
солидную сумму денег. Пробыв три срока по договору, а это почти десять лет,
он уехал в Мытарь, а затем попытался поступить в заочную аспирантуру. Но не
тут- то было, возраст не позволял это сделать. Пришлось научную работу представлять как диссертацию стороннего соискателя.
На кафедре Энергетического института его знали и, не колеблясь, предложили должность старшего преподавателя. Он согласился.
Неустроенность быта, оторванность от родителей не могли не сказаться
на воспитании дочери. Она оставалась с бабушкой и, когда Вячеслав вернулся в
Мытарь, Вика заканчивала десятый класс. Если бы родители могли оторваться
от своих дел, рассеять свою озабоченность важнейшими обязанностями и обратить самое пристальное внимание на воспитание дочери, то все могло сложить319
ся не так, как получилось потом, когда она сразу повзрослела после школы и
уже не поддавалась никакому воздействию, а жила сама по себе.
Дело было не в баловстве, коим все подвержены в юности, это было бы
не так страшно и не имело бы отягчающих последствий, здесь вступает в силу
приверженность, тяга к удовольствию, коим стали наркотики. Вика входила в
приватную компанию, они собирались в частном доме. Обкуренные наркотой
затевали игру под названием "ромашка". Голенькие девочки в белых носочках
становились в кружок, а голенькие мальчики в галстуках выступали над ними.
Руководил забавами, вернее растлил неустойчивые души, мужчина средних лет
по кличке "Педик".
Увлечение Вики стало явным, когда однажды летом встретил ее отец у
дороги. Она стояла в вечернем платье и босая, взгляд у нее был без всякого выражения, пустой, не отражавший никакой связи с окружающим миром. Она
стояла подняв руку в сторону проезжающих машин и покачивалась. Вячеслав
привез ее домой, она была покорна, тело было безвольно, аморфно и податливо,
словно лишилось надежного остова.
Вынужденное лечение в стационаре стало единственным средством спасения Вики от наркотической зависимости. После болезни она изменилась, кто
ее знал раньше, мог и не узнать в ней прежнюю девушку, какое-то выцветшее
лицо с остановившимся безразличным взглядом и неловкость в движениях.
Только работа помогла ей восстановиться и выйти из оцепенения. Все боялись
рецидива, и он случился. Ее ограничили в средствах, тогда стали пропадать из
дома вещи. Марина заявила Вячеславу:
– Отец, если не спасешь свою дочь, то я с тобой жить не буду.
Понять размеры зла и оценить свои возможности для его преодоления, –
раздумывал Вячеслав, – а есть ли время, чтобы преодолеть зло? Важно определить объем воздействия, чтобы потери не преобладали и сами не превращались
в зло. Пока он выстраивал концепцию противодействия, рецидивы участились.
Наконец, Марина не выдержала и увезла Викторию с собой в экспедицию.
320
Тихо плакала мать Вячеслава, безысходно было ее горе, столько лет они
прожили с Викой вместе, а она не сумела уберечь, заслонить ее от напасти:
"Спаси и помилуй ее, господи!". Она не выдержала постигшего ее горя и скончалась в один из тусклых ноябрьских вечеров.
Вячеслав поменял квартиру и переехал в Красногорск, поближе к институту.
10.
После десяти пусковых лет наступил период нормальной эксплуатации,
тогда Анатолий спокойно отправился в отпуск, ему выпал август и сентябрь. С
братом Дмитрием они сговорились строить дом на дачном участке. Дмитрий
готов был сделать эскизы общего вида и устройства внутренних помещений,
Анатолий обеспечивал строительными материалами.
Дмитрий не был фаталистом, но у него, как у всякого нормального человека, обладающего хотя бы чуточкой воображения, могло возникнуть фантастическое видение, которое было предназначено судьбой. Таким видением наяву явилась встреча с Варварой, если оценивать эту встречу по тем последствиям, которые произошли в его жизни.
Варвара приехала тут же , как только узнала, что вернулся Толик, она
стояла напротив него и не отпускала его руку, которую он протянул для приветствия, потом поцеловала в губы, не стесняясь присутствия Валентины, мамы
Лены и Дмитрия. Она смотрела на Анатолия с восхищением и не видела никаких изменений на его лице, происшедших за прошедшие годы, а они были. Вот
и складка лишняя на лбу и выше на ступеньку поднялась седина на висках.
Дмитрий стоял у окна и изредка посматривал в сторону Варвары. Она вызывала в нем не столько профессиональный интерес как у художника, сколько
притягивала к себе магнитным полем очарования, внутренней одухотворенностью, внешним проявлением жизнерадостности и искрометности. У него совсем не было желания потрогать ее или приласкать светлые волосы, теперь уже
не с мальчиковой стрижкой, а уложенные опытным парикмахером, но тайная
321
зависть тревожила его простое созерцание, зависть в том, что она держит не его
руку, а руку брата Анатолия.
Варвара заметила острый взгляд Дмитрия, который, может быть, и вызывал у кого-нибудь душевный трепет, но только не у нее. Она не раз ощущала
подобное внимание мужчин и не хотела реагировать беспокойством или взаимностью, она знала цену этим взглядам и знала цену себе.
Наконец Варвара оставила Анатолия и Валентина ушла с коротким незаметным вздохом облегчения. Дмитрий подошел к Варваре поздороваться. Как
ни странно они не знали друг друга. Когда он мог уже танцевать на школьных
вечерах с ее матерью, любимой "русалкой", то Варвара еще не выговаривала
букву "р" и, как говорится, ходила под стол пешком. Варя заговорила первой,
сразу поведала о том, что Антонина Михайловна преподает в школе русский
язык и литературу, не смотря на то, что уже на пенсии, что ученики ее все также любят и она их тоже. Всякое нестандартное мышление, интерес к литературе она поощряет, восхищается незаурядными мальчиками и помогает им выразить себя.
Дмитрий слушал Варвару и не мог вставить ни одного слова в ее речь, не
отходил от нее и за столом сидел рядом, с трудом скрывая волнение от ее близости, и часто-часто доставал трубку из нагрудного кармана, вертел ее в руках,
не решаясь взять в зубы.
После этой встречи Дмитрий еще надолго задержался у брата, строительство дома становилось не главной задачей, ему неотвратимо хотелось быть
ближе к Варваре, и он часто уезжал в Москву. Дмитрия в Москве в кругу художников знали и говорили, что в Ленинграде лучший дизайнер Трубин, а в
Москве – Степин. Мастерская Степина была в самом центре Москвы около театра "Моссовета", Она никогда не пустовала, творческая интеллигенция тусовалась в ней постоянно, здесь находили для себя благоприятное пристанище не
только художники и артисты, но и люди близкие к тем и другим. Профессиональные разговоры не занимали присутствующих, на затяжных вечеринках они
отдыхали, можно было услышать стихи, только что написанные, романс, еще
322
не спетый, увидеть картину, никому не показанную. Варваре нравилось быть
среди свободных людей и свободного общения без корысти и зависти к таланту. Среди посетителей оказался седенький в очках профессор медицины весьма
почтенного возраста. Он шутил, был весел во хмелю, считался специалистом по
занимательным рассказам, а также испытывал к женщинам особую симпатию.
Теперь он пристроился к Варваре и не отступал от нее ни на шаг весь вечер, но
Дмитрий был начеку, он понял, что профессор очень надоедлив, и вскоре увел
Варю с вечеринки.
По дороге к Белорусскому вокзалу они не молчали, Варвара перебирала
события, происходившие в мастерской, с юмором передразнивая ухаживания
профессора медицины. Дмитрий обещал показать ей свою мастерскую и уникальные шедевры, собранные в ней, если конечно она приедет в Ленинград.
Ленинград – это поэма, которую можно читать без устали по нескольку раз, поэма не увядающая и неповторимая.
Была ранняя осень, но он вспомнил ту далекую зиму, которую он переживал с другой девушкой, такой же непосредственной и правильной, с которой
почему-то не сложилась судьба. Был молод и глуп, считал, что еще придет самое лучшее и неповторимое, желанное до трепета всего существа, только нужно было ждать и не торопиться. Были у него и Римма, и Сима, и другие девушки, но Варвары не было. Это все – говорил он, лучше не будет, венец творения.
Каждый, кто видел Дмитрия в то самое время, когда ему грозило стукнуть
пятьдесят лет, мог с уверенностью сказать "у мэтра салазки поехали".
Дом на участке остался недостроенным, Анатолий с Валентиной вернулись на ГЭС, а Дмитрий уехал в Ленинград, откуда шлет телеграммы и ждет
приезда Варвары, мама Лена осталась одна.
11.
Практика студентов на Кавказе считалась самой интересной и заманчивой своей экзотикой гор и моря, в большинстве случаев посылали в те места
323
иностранных студентов, для которых любезно была предоставлена ИнгуриГЭС.
Руководство практикой доверили Вячеславу Серову, имеющему опыт работы на гидроэлектростанции и по статусу, как старшему преподавателю. В
группу входили студенты из развивающихся стран Ливана, Бразилии, Анголы,
африканских государств и Непала и две русские девушки, неизвестно как попавшие в этот цветник. Преподаватель отвечал не только за то, чтобы научить
студентов чему-либо, но и за их здоровье и быт. Надо сказать, что летняя практика никогда не была обременительной для студентов, тем более, если она проходила вблизи моря и в горах. Вячеслав самым непосредственным образом
принял на себя заботу о студентах и не сомневался, что справится с двумя десятками юношей и двумя девушками так же, как мог сработаться в прошлом с
инженерами и мастерами на наладке. Но он не учел одного, студенты неосознанно безответственны, им претит подчиняться строгим распорядкам и заваливает их влево к свободному времяпровождению.
Занятия проводились обычно на ГЭС до обеда, а после короткого отдыха
наступало время досуга. Светлый день длился с восьми часов утра до восьми
часов вечера, солнце перекатывалось через горы утром, а вечером – раскаленным яйцом садилось в море. На море возили автобусом, для поездок выбирались выходные дни, а в будни студенты ходили в горы. Вячеслав стал увлекать
группу походами.
Одна за другой чередуются горы, на них чайные плантации ждут срока
сбора, а пока кусты с сочными листьями дозревают на солнце, в расселинах на
горизонтальных бетонированных площадках подготовлены места для хранения
мандарин, их собирают по осени и хранят всю мягкую неморозную зиму под
брезентом, пока не вывезут потребителям, а что не вывезут переработают на
сок.
Впрочем, вперед в горы, лучше туда ходить ранним утром, когда туманы
окутывают самые высокие вершины, облака задевают за них, виснут клочьями,
а потом лениво спускаются по ущельям, которые за века пробили речьки324
говорушки, еще чистые в верховьях, где водится форель, и разбавленные помоями внизу около людей.
Соснячок лезет в гору, под ногами иголки и камни, тропа еле заметна.
Педро тащит бочонок с пивом, Марио из Анголы держит магнитофон на батарейках, который не перестает излучать затейливую музыку. Черную малину –
ежевику ели с куста, отделались легкими царапинами от колючих веток. Будем
считать ее медными деньгами, как в царстве Алладина. Потом пошел фундук,
лесные смуглые орехи сами вываливаются из пожелтелых гнездышек и скатываются по желобкам, пробитым дождем, в ямки, здесь их можно брать горстями
– это уже серебряные деньги и, наконец, венец всех желаний, грецкий орех, не
орех, а золото. И если у вас есть еще место в животе и не наполнены карманы
прочими "деньгами", то грецкие орехи грех не взять. Плоды висели на ветвях,
на сучках, на стволах и были совсем ничьи, цена им грош, раз так доступны.
Поднимались к тучам, деревья заслоняли гору, шли по тропе, а лучше
сказать без нее, по водостоку, по камням и сухой глине. Дорога поднимается
все выше среди корявых, но сильных дубов. То, что снизу казалось тучей, здесь
стало туманом среди деревьев, заслонивших солнце. Свежо. Вершину прошли
мимо, она была так мала, что казалась одной из ступенек к большой вершине, а
не ей самой. Незнакомая гористая местность Мингрелии, где живет шумный
гостеприимный народ.
Развал начался с недоверия, что внес в группу студентов сотрудник КГБ.
Он встретился с Вячеславом в гостинице и сообщил, что среди студентов, по
имеющимся сведениям, находится брат разведчика, который ассимилировался в
стране и будет искать встречи с братом студентом. Поэтому ни в коем случае
нельзя отпускать никого в город Зугдиди, а если кто-нибудь попытается уехать
самостоятельно, то нужно немедленно сообщить в органы по телефону. Так и
случилось.
Педро был небольшого роста, упитанный, как молодой бычок, с крупной
головой. С упорством Пеле мог гонять мяч, играя в футбол, и, казалось, что он
родился и рос с мячом, так они были естественно неразделимы. У Педро из
325
Бразилии, учившегося на четвертом курсе института, возникли проблемы с глазами, и ему срочно нужно было показаться врачу. Вячеслав ему отказал в поездке и сообщил об этом в органы.
Связь с КГБ прекратилась для Вячеслава без последствий. Но события
продолжали развиваться не в лучшую сторону. Он проснулся от настойчивого
голоса, доносившегося с балкона. Балкон в гостинице был непрерывным и
охватывал все номера на втором этаже. Рядом жили девушки студентки, около
их балконной двери стоял человек и достаточно хорошо выговаривал по русски:
– Ира, открой.
Просьба повторялась неоднократно, так что Вячеслав вышел на балкон и
довольно несдержанно сказал заблудшему Ромео:
– Идите спать, не мешайте другим.
На балконе стоял Педро, он ответил, что ему нужны ключи от комнаты.
– Ирина, дайте ему то, что он просит, – Вячеслав постучал в окно соседкам.
Из комнаты донесся смех, девушки поняли слово "давать" в фигуральном
смысле.
Инцидент не был единственным. Прилипчивы бывают мужчины кавказской национальности к красивым женщинам. От шофера директора до самого
директора поступали девушкам приглашения на шашлычки. Они как могли отказывались и вынуждены были сидеть в комнате запершись, чтобы никоим образом не искушать настойчивых ухажеров.
В конце практики студенты устроили в кафе при гостинице вечеринку,
были танцы, пили шампанское, музыка разливалась веселыми мелодиями по
поселку. Вячеслав не присутствовал, но терпел разгул до той поры, пока не позвонил директор ГЭС и напомнил, что уже полночь и пора прекратить праздник, потому что людям в поселке надо спать, так как завтра они идут на работу.
Вячеслав вынужден был спуститься вниз и категорически заявить о прекраще-
326
нии веселья. Подогретый вином и танцами к нему стремительно подскочил Педро и запальчиво начал кричать:
– Не мешайте нам отдыхать!
На повторное предложение Вячеслава прекратить танцы, тот же Педро с
яростью налетел на него, гордо воскликнув:
– Я Педро из Бразилии!
Его оттащили, танцы закончились, студенты разошлись, а утром появился
сотрудник КГБ по жалобе директора ГЭС.
По возвращении в Москву Вячеслав доложил служебной запиской в иностранный деканат о происшедшем. Его не торопились вызывать для объяснений. Но когда разговор состоялся, то он был просто обескуражен. Ему предъявили обвинение в том, что он грубо вел себя со студентами, во время игры в
футбол нарочно их толкал, не подпуская к мячу, а по утрам стучал ногами в
двери номеров, собирая студентов на занятия по практике и еще тому подобное.
Дело не окончилось в иностранном деканате, разговор продолжился на факультетском партбюро, где ему старались внушить, что иностранные студенты не
только получают образование, но и проходят школу воспитания, к ним нужно
относиться бережно, тактично, чтобы они были дружественны к нашей стране.
Опытные преподаватели советовали "не приносите в институт неприятностей,
не должно оставаться пены от вашей работы".
Не прошло и полгода, как для защиты курсового проекта заявился к нему
Педро. Вячеслав не был злопамятным, но неприязнь к этому студенту осталась.
Проект Педро явно не тянул на хорошую оценку, тогда Вячеслав отослал его к
другому преподавателю, члену аттестационной комиссии. Педро понял все по
своему, когда обезлюдила аудитория и в ней остался один Вячеслав, он встал
перед ним на колени и со слезами на глазах попросил поставить ему хорошую
оценку. Вячеслав поставил четверку. Вскоре он убедился, что лицемерие, притворство и обман свойственны некоторым иностранным студентам, они не считают за грех обмануть иноверца.
327
Случай происшедший на практике не забыли, когда наступил черед Вячеслава выехать в одну из развивающихся стран для преподавания в тамошнем
университете, то его просто не пустили, так как в характеристике было маленькое замечание "не умеет находить бесконфликтных решений в отношениях со
студентами". "Привет Лельке от дяди Васи" – так поговаривали в пору его детства.
12.
Ничто не могло остановить директора Локтева в его деятельности,
направленной больше всего на взаимоотношения между ним и подчиненными,
чем на техническую или хозяйственную работу. Принцип "разделяй и властвуй", очевидно, был принят им интуитивно, но ходы по выбранному методу он
рассчитывал заранее и на продолжительный срок. Он старался избавиться от
неугодных, пусть даже заслуженных работников, и заменить их новыми людьми, в основном приглашенными со старого мести его работы. Ему было бесполезно доказывать, что руководящий персонал цехов и отделов приложил немало усилий при подготовке станции к эксплуатации и досрочному пуску первого
агрегата. Это для него было не главным, он хотел крепко сидеть за столом и
пошире расставить локти. Решать кадровые вопросы самому, значит навлечь на
себя негодование тех, на кого он положил глаз, поэтому он решил привлечь для
этой цели общественность, в том числе и парторганизацию.
На станции образована своя партийная организация, секретарем которой
избран Мешков Ананий Яковлевич, тем самым отделились от парткома "Выягэсстроя". Мешков стал центром группы доверенных лиц директора, противопоставивших себя исполняющему обязанности главного инженера Трубину,
начальнику турбинного цеха Заторову, начальнику электроцеха Мухину и другим товарищам. Начали с маленького чина, с заведующего гаражом Кленова, а
потом понеслось.
Локтев выбрал для себя позицию на вершине пирамиды и наблюдал, как
дерутся у ее подножья два тигра – так советует китайская мудрость. Только
328
инфаркт спас начальника турбинного цеха от увольнения по статье о несоответствии занимаемой должности, и тут же появился новый начальник, преданный Локтеву, хотя и без высшего образования. Поскольку Трубин официально
занимал должность заместителя главного инженера и только при отсутствии
оного исполнял его обязанности, то с ним директор поступил просто – сократил
занимаемую им должность, дескать для станции такой мощности, как Выйская
ГЭС, такая должность не предусмотрена. Это было первым из сюрпризов, которые ожидали Анатолия при возвращении из отпуска. Ему было предложено
возглавить технический отдел. Авторитет и заметная деятельность заместителя
главного инженера никак не устраивали директора, он всячески старался отнивелировать и даже опорочить его работу, так что Трубина в должности главного инженера утверждать воздерживались. Но когда вышел приказ о сокращении
должности, Локтева поправили и должность оставили, "такими кусками не бросаются".
Прокол у Никиты Петровича вышел и в процессе увольнения участника
Великой Отечественной Войны, начальника технического отдела Гольдмана.
Еще на Хантайке, где они работали вместе, у Гольдмана и Локтева не сложились деловые отношения. Тогда Гольдман был директором строящейся ГЭС, а
Локтев его заместителем. По состоянию здоровья, у него был тяжелейший диабет, Гольдмана перевели на Выйскую ГЭС, где климат был помягче, чем в Заполярье. Через некоторое время Главк прислал Локтева на должность директора, так они стали разниться в занимаемых должностях в другую сторону. За
нарушение субординации, а Гольдман имел смелость давать сводки о расходах
и запасах воды водохранилища в Управление энергетики со своими критическими замечаниями, ему объявили выговор. Но Локтев забыл об одном из законов Конституции того времени, в котором говорилось "каждый гражданин имеет право вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе", ему
об этом напомнил корреспондент областной газеты. На Локтева статья не подействовала и через двадцать дней последовал следующий приказ. "Уволить
329
Гольдмана Я.Я. в связи с сокращением штатов, а все дела по отделу передать
заместителю главного инженера Трубину". Одного не учел Локтев, что Гольдман участник ВОВ, работал на строительстве шести крупных гидроэлектростанций в течение тридцати лет. Гольдман не сдавался, терпеливо и настойчиво
восстанавливал попранную справедливость. И она восторжествовала тогда, когда директору Локтеву исполнилось шестьдесят лет, и с ним не продлили договор на следующий срок, а предложили уйти на пенсию. В это же время поступило заявление в райком партии Мешкова А.Я., начальника гидроцеха и секретаря партбюро, о том, что директор Локтев Н.П. построил дачу за государственный счет, брал со склада материалы, предназначенные для гидроцеха, и
использовал рабочих станции на строительстве дома. Вот так Никита Петрович,
видна ваша выучка, птенцы оперились, теперь нужно им выжить самим и искать новую опору, показать себя приверженцами правдолюбия.
Приехал новый директор, полного телосложения с убеждающим взглядом
больших навыкате глаз по фамилии Кулёмов.
13.
Преподаватели на кафедре были удивлены тем, что оценку их деятельности стали давать студенты после каждого семестра. Демократия! – Не ходит
студент на лекцию, кто виноват? Конечно преподаватель, не смог заинтересовать, не вбил в сознание основы курса, а посещение лекции свободное, так распорядился Минвуз. Студент в обиде, не получил зачет или не сдал экзамен и
дает оценку деятельности преподавателя в опросном листе. Эта оценка влияет
на результат переизбрания на следующий срок и присвоение ученого звания.
Кроме основной работы крутится преподаватель на учебных комиссиях,
курирует отдельную группу студентов, дежурит в институте по коридорам и в
общежитии. Идет воспитательная работа. Родители студентов знают об обязанностях преподавателей и обращаются в деканат, просят повлиять, заставить ребенка учиться, но, ни боже мой, не выгонять его из института.
330
Проводит собрание группы студентов куратор Вячеслав Александрович
Серов.
– Оля, отец жалуется, что вы не живете дома. Чем же вы занимаетесь вне
института?
– Какое ваше дело? – отвечает Оля, гордо вздернув носик, – Я же не
спрашиваю, чем занимается ваша жена вне дома.
Ни ропот студентов, ни возмущение преподавателя не влияют на поведение Оли, она демонстративно уходит с собрания. Эмансипация!
Уборка морковки на колхозном поле, помощь, как обязаловка для студентов и преподавателей. Наравне со студентами гнет спину Вячеслав, ковыряет
корнеплоды из мерзлой глины. Перерыв, надо бы закончить борозду, ан нет,
всех как ветром сдуло, сидят теперь в кустиках и завтракают. Прошел Вячеслав
по борозде и с сожалением заметил, что не вся морковь убрана студентами,
иногда они ее просто засыпают землей и уходят дальше.
Конец рабочего дня, автобусы пришли вовремя, поехали домой с песнями, и вдруг стоп машина. Мальчики захотели по маленькой нужде.
Этот эпизод не остался без внимания у секретаря факультетского
партбюро, мальчики, оказывается, были пьяными, и им приспичило так, что задержали колонну автомашин на двадцать минут. Студенты оказались из группы
Вячеслава Серова, ему и ответ держать о воспитательной работе.
Было время Лигачева, когда особенное рьяно боролись с пьянством, и
решение было адекватным, троих студентов рекомендовали отчислить из института, старшего преподавателя отстранить на год от работаты со студентами
и перевести в инженеры научно-исследовательской лаборатории при кафедре.
В числе "пьяных" студентов в автобусе были Владик Щуров и Марио из Анголы, их посчитали возможным оставить в институте и дали по выговору. Щуров
вел себя открыто и честно признался:
– После работы в поле выпили бутылку сухого вина, потом пели песни в
автобусе.
331
Его открытый взгляд и признание покорили судей. Марио вел себя не хуже, признался, что это он принес вино. Так как он был иностранцем, и за ним
ранее не числилось дисциплинарных грехов, то и для него приговор был смягчен.
Владик Щуров не был москвичом и жил в общежитейской комнате на
двоих, тогда было принято подселять иностранных студентов к русским, так и
оказались Марио и Владик в одной коморке. Хотя Марио был негром из Анголы, но по русски говорил хорошо, хотя и с ивановским акцентом, округляя букву "о", потому что десять лет учился в интернате для иностранных детей, основанном еще Еленой Стасовой, большевичкой первого поколения. Отец Марио
участвовал в революционном движении в своей стране и был репрессирован, и
когда революция победила, родственники отца Марио обеспечили ему государственную стипендию для учебы в институте, и в дальнейшем его ожидала завидная карьера. А пока Марио учился и нередко спонсировал общежитейских
приятелей, так что комната на двоих часто была мала для многочисленных гостей.
Марио был спокойным и доверчивым юношей, если его спросишь, что он
любит больше всего, он открыто признавался: "коньяк и пиво". На почве этой
любви прочные дружеские связи не построить. Владик не испытывал желания
разделять эту любовь, был терпелив и всегда находил повод уклониться от участия в студенческих посиделках.
Москвички неохотно идут на контакт с иногородними студентами, существовало предубеждение, что они стремятся получить московскую прописку.
Это предубеждение становилось плотной завесой между ними, тем паче, что
завесу сгущали родители, внушая детям мысль о невозможности брака в корыстных целях.
В отношениях с Еленой у Владика так и было. Когда он впервые переступил порог ее квартиры, то его встретили настороженно, всесторонне изучали,
расспрашивали о родителях, делали для себя выводы и пока терпели. Может
быть и сложились бы их отношения невысказанными, неопределенными, хотя
332
они имели друг к другу явное влечение и поцелуи в темноте лестничной клетки
были единственным подтверждением их любви. Все имеет свой конец, как и
учеба в институте.
Марио не мог забыть простой дружбы с Вадиком и видел в нем достойного помощника. Когда он возглавил на родине одну из отраслей в энергетике, то
пригласил на работу в Анголу своего товарища по институту. Это способствовало кардинальному повороту в жизни Владика и Елены, они поженились и
уехали в Анголу.
Если не свести вместе и не познакомить Владика Щурова с Эдуардом
Михеевым, который уже два года находился на строительстве гидроэлектростанции в Анголе, то повествование было бы неполным и неоконченным.
14.
Ангола не сегодня стала известной страной в районе экваториальной Африки. Почти до конца девятнадцатого века отсюда вывозили черных рабов в
колонии Португалии, Испании и Америки. Поставщиками товара были местные
царьки, которые в междоусобных войнах захватывали племена и семьями выводили их на побережье океана в Анголу, тогда Португальской колонии, где
был главный невольничий рынок на западе Африки. Несмотря на запрещение
работорговли Англией, Францией и США, процесс переселения негров десятками тысяч в год продожался. Если христианские государства отказались от работорговли, то исламизм благосклонно относился к рабству, черный раб заменял в мусульманских странах прежнего белого невольника.
Жаркие края с обилием влаги и плодородная почва способствовали развитию растительности. Лес из манговых деревьев был необычаен, раскидистые
ветви их, покрытые густой листвой, служили защитой от вертикально стоящего
и нещадно палящего солнца и приютом для всякой живности от птиц до слонов.
Ближе к центру материка чаше встречаются поляны, сквозь травяной покров
который проступают глыбы розового гранита и голубых камней.
333
Когда в недрах Анголы нашли алмазы и нефть, страна возродилась вновь
и стала привлекательна, особенно для европейских стран и Америки. Освободившись от колониальной зависимости во второй половине двадцатого века,
правительство Анголы пыталось осуществить социальную революцию и вошло
в контакт с социалистическими странами. От них оно получило помощь техникой, финансами, специалистами, в том числе гидростроителями. Веками сложившиеся клановые противоречия не способствовали единению страны, междоусобица продолжалась, в джунглях господствовали отряды "Унита", поддерживаемые некоторыми странами, в том числе ЮАР.
Работа в условиях тропиков не была принудительной обязанностью,
каждый командированный специалист из СССР ехал сюда не за запахом джунглей или из интернациональных побуждений, а с желанием заработать, чтобы
потом достойно жить. Не только инженеры приглашались в Анголу, на уровне
высококвалифицированных рабочих и мастеров формировался костяк, пригодный не только для работы, но и для обучения будущих специалистов из аборигенов. Контакт с ними наладился с первых дней, однако учителям и ученикам
приходилось трудно, так как поставлялось самое новейшее оборудование и
специальная техника, с которыми еще не встречались и наши специалисты.
Строительство гидростанции в верховьях реки Конго осуществлялось по
проекту "Ленгидропроекта", представителем которого в отделе рабочего проектирования на стройке был Эдуард Михалев. "Сбылась мечта идиота" – сказал
бы Остап Бендер, но Эдуард был нормальным специалистом, прошедшим школу на Выйской ГЭС и сумевший там оставить свой анонимный след, внесший
раздор между директором Локтевым и его заместителем Трубиным. Не было у
него угрызений совести, он считал, что так и надо, в душе завидовал успехам
других и, может быть, эта зависть и была движущим мотором его поступков.
Два незнакомых человека встретились на полянке у вертолета, их встреча
была искренне радостной. Это была встреча двух русских людей из одной страны на далеком континенте в тропиках под палящим солнцем. Встречал Эдуард
Михалев советника Департамента энергетики Владислава Щурова. Если Эдуард
334
был не новичком в этой стране, то для Владислава все было вновь, интересно
воспринимать реальность вопреки тому воображению, что сложилось у него до
прилета в Анголу. Разница в возрасте и опыте работы в тропической стране давали преимущество Эдуарду, и он не стал церемониться, больше говорил о
непредвиденных бытовых трудностях, а не о делах.
Поселок гидростроителей располагался в долине реки, для безопасности
был окружен колючей проволокой, на вышках стояли часовые с "калашами".
Распорядок дня работающих сначала показался непривычным и неудобным, так
как день был разделен на две части: раннее утро и поздний вечер, в полуденные
часы работы приостанавливались, все замирало. Ночью не было покою, необычайный концерт будит задолго до зари, в нем слышались хрюканье, карканье,
квохтанье, лай, визг, бормотание – голоса на разные лады, как в современных
ужастиках. Днем стояла сильная жара, горизонт был затянут тучами, парило,
между землей и ослепительным солнцем, размытым в небе, в отдалении сполохами мелькали красные и синие зигзаги молний. Покрывало из грозовых туч
нехотя опускалось на землю. Сначала перед дождем велась грозовая подготовка, за грохотом и треском которой не различимы были выстрелы. Скоропалительно начался ливень.
Отряд "Унита" под покровом завесы ливня окружил поселок гидростроителей и из минометов стал обстреливать территорию. Подмоги поселенцам
ждать неоткуда, дороги развезло в дрызг, погода нелетная, вертолет, что приземлился накануне был взорван. Хуже всего не опасность нападения, а возникшая паника, злее всего неорганизованность. Одни решили остаться и ждать помощи, рассуждая: "Что им могут сделать повстанцы, даже если и захватят в
плен? Они гражданские люди, приехали в их страну налаживать хозяйство".
Другие решили уходить из опасного места через джунгли, так как дорога к реке
была перекрыта. Дождь прекратился сразу, как и начинался. Группа Эдуарда
Михалева уходила по топкой тропе, густо покрытой мхами, над ними возвышались гигантские папоротники, то и дело ноги проваливались в болотную жижу
до колен. Владислав остался в поселке, и как позже оказалось, принял правиль335
ное решение. Партизаны ушли, продемонстрировав свои силы и не причинив
особого вреда ни строящейся плотине, ни людям.
Через несколько лет Владислав вернулся домой, поведал Вячеславу
Александровичу о своих приключениях в экваториальной стране, от него же
Вячеслав узнал, что Эдуард Михалев из джунглей не вышел.
Нескладно сложилась судьба у Владислава Шурова, в Африке он заболел
инфекционным гепатитом, болезнь была неизлечимой.
336