Нападающий (Репортаж)

Александр Молчанов
[email protected]
Нападающий
Действующие лица:
Сергей Воронин, Вороненок, 17 лет
Веник (Вениамин Николаевич Глазов), 37 лет
Татьяна, его жена – 37 лет.
Лена, его дочь – 17 лет.
Ольга, ее подруга, - 17 лет.
Николай Иванович Снятков, мэр Шиченги, отец Лены – около 40.
Вера – жена Сняткова, - около 40.
Леонид – около 30 лет.
Оксана, жена Леонида – около 30 лет.
Катя, буфетчица – лет 40.
Отец Михаил, около 25 лет.
Анатолий Нахабин, журналист – около 35.
Марья Сергеевна, около 70 лет.
Васильич, около 70 лет.
1. НАТ.СТАДИОН. ДЕНЬ.
Стадион окружен густым хвойным лесом. Сверху – низкое серое небо, которое как будто
накрывает стадион крышкой и делает его похожим на коробку, внутри которой бегают
маленькие человечки…
Веник, мужчина в спортивном костюме, вбрасывает мяч. Игроки кидаются в схватку. Мяч
отнимает Леонид, мужчина в широких семейных труселях. Он ведет к воротам.
ОКСАНА.(Молодая женщина на трибуне, кричит) Леня, давай!
Веник догоняет Леонида и отнимает мяч. Веник гонит мяч к противоположным воротам,
но Леонид обгоняет его и закрывает прострел по воротам. Веник гоняет мяч туда-сюда, не
зная, что делать.
ОЛЬГА. (Кричит) Вороненку отдай!
Из-за Веника вылетает молодой невысокий парень, который машет Венику руками. Веник
не видит его из-за Леонида. На воротах стоит Николай в зимних варежках, он нервно бьет
кулаком в ладонь и внимательно следит за движениями Веника.
ОЛЬГА. (Кричит) Веник, ну ту чего, не видишь! Вороненок открыт!
Лена, сидящая рядом с Ольгой, толкает ее в бок.
ЛЕНА. Какой он тебе Веник?
ОЛЬГА. Да ну тебя на фиг! Ну куда он, блин!
Веник наконец замечает Вороненка, Леонид нападает, Веник отправляет мяч в небо.
Игроки и зрители, подняв головы, следят за ним, А Вороненок вдруг кидается вперед, к
воротам. Леонид бежит ему наперерез и падает, поскользнувшись на траве. В тот момент,
когда Вороненок оказывается рядом с воротами, мяч падает сверху прямо напротив его.
Николай кидается к мячу, но поздно – Вороненок с разворота забивает мяч в ворота.
Зрители кричат. Леонид поднимается, отряхивается.
ЛЕОНИД. А, если бы не упал, я бы его легко, скользко трава мокрая на фиг…
Мяч выкатывается из ворот. Вороненок поднимает его и целует.
Веник хлопает его по плечу.
ВЕНИК. Вот это удар! Красавец удар.
Мальчишка возле трибун пытается повторить удар Вороненка.
Николай разводит руками, обращаясь к Леониду.
НИКОЛАЙ. Что мы можем сделать против такого нападающего?
ТИТР: «НАПАДАЮЩИЙ».
2. ИНТ. АВТОСТАНЦИЯ. ДЕНЬ.
Скамейка под навесом.
Вороненок входит на автостанцию с футбольным мячом в руке. Он смотрит на висящее на
стене расписание автобусов, кладет мяч на скамейку, снимает расписание и выдергивает
гвоздь из стены.
На автостанцию заглядывает Татьяна.
ТАТЬЯНА. Привет, Сережа, ты Олю Сняткову не видел?
ВОРОНЕНОК. Здрассте, тета Таня. Нет, не видел.
Татьяна исчезает. Вороненок смотрит ей вслед с изумленной миной.
ВОРОНЕНОК. Ольгу?
Но Татьяны уже нет. Вороненок пожимает плечами, кладет мяч на скамейку и несколько
раз протыкает его гвоздем.
ВОРОНЕНОК. Приношу жертву. (Пауза) Чтобы она меня полюбила.
Появляется Лена.
ЛЕНА. Эй, Воронин, ты чего такое творишь?
ВОРОНЕНОК. Не надо фамильничать, Глазова. Ты видела, у тебя мать ходит, Сняткову
ищет? Чего там?
ЛЕНА (равнодушно). Я без понятия. Чей мяч? Школьный?
ВОРОНЕНОК. Мой собственный. Купил на заработанные деньги. Дорожный рабочий
Сергей Воронин, Советский союз. Восемь дней работал, между прочим.
ЛЕНА. Дырявить-то зачем?
ВОРОНЕНОК. Приношу в жертву. Ухожу из спорта.
ЛЕНА. Ты чего, ты же нападающий! Школа без тебя ПТУшникам проиграет.
ВОРОНЕНОК. Какая школа, проснись, красавица! У нас вчера что было? Праздник
урожая? Нет, блин, выпускной. Кончилась школа. Как говорит мой папа, слобода. Теперь
институт по курсу.
Вороненок бросает мяч на пол, вставляет гвоздь в стену, вешает расписание на место.
ВОРОНЕНОК. Ты, кстати, Сняткову сегодня видела?
ЛЕНА. Неа?
ВОРОНОНОК. Увидишь?
ЛЕНА. Без понятия.
ВОРОНЕНОК. Можешь у нее спросить одну вещь?
ЛЕНА. По поводу?
ВОРОНЕНОК. Ты не в курсе, чего она вчера смылась с выпускного? Танцы только
начались.
ЛЕНА. Испугалась, что ты ее на танец пригласишь.
ВОРОНЕНОК. Я серьезно. Поговорить надо было.
ЛЕНА. В любви хотел признаться?
ВОРОНЕНОК. Да не, насчет института хотел узнать. Не знаешь, куда она собирается?
ЛЕНА. Вроде в политех, она говорила.
ВОРОНЕНОК. А.Понятно.
ЛЕНА. А ты куда?
ВОРОНЕНОК. В пед. На физвоз.
ЛЕНА. Че, разошлись, как в море корабли?
Лена встает, смотрит куда-то вдаль.
ЛЕНА. Блин, мать опять идет. Задолбала она меня сегодня. Если че, ты меня не видел.
ВОРОНЕНОК. Без проблем.
Лена уходит. Мимо проходит Татьяна. Она не обращает внимания на Вороненка.
ВОРОНЕНОК. А все бегут-бегут-бегут.
Вороненок разбегается и пинает по сдувшемуся мячу.
ВОРОНЕНОК. Ну, думаю!
3. ИНТ. СТАДИОН. ДЕРЕВЯННАЯ СЦЕНА. ДЕНЬ.
Лена залезает на сцену, в этот момент из окна выпрыгивает Ольга.
ЛЕНА. Э, Олька, ты чего, ты чуть меня не убила.
ОЛЬГА. Я же не вижу, что ты тут идешь.
ЛЕНА. Есть там еще что-нибудь?
ОЛЬГА. Одна осталась.
ЛЕНА. Чего такая нахлобученная? (Замечает царапину на лице у Ольги) Ого! Чего это у
тебя?
Лена засовывает руку под подоконник, достает сигарету.
ОЛЬГА. Через забор полезла, в крыжовник прыгнула неудачно.
ЛЕНА. Да, крыжовник - подлая ягода. У меня зимой отец после бани в сугроб прыгнул, а
забыл, что там крыжовник. Представь, через всю спину вот так царапина. Спички есть?
ОЛЬГА. У тебя губы-то свои или тоже дать?
ЛЕНА. Офигеть как смешно. Просто офигеть! Ты чего такая лютая-то сегодня?
ОЛЬГА. На, держи чиркаш.
Ольга дает Лене спичку и кусочек спичечного коробка, Лена чиркает и закуривает.
ЛЕНА. Все-таки курить это вещь. Мне кажется, если курить есть чего-нибудь, можно где
угодно жить, даже в тюрьме. Будешь?
ОЛЬГА. Только что одну скурила. (Пауза) Давай, одну тяпку.
Ольга затягивается.
ЛЕНА. От нас отец ушел.
ОЛЬГА. К кому?
ЛЕНА. ХЭЗЭ. Мать говорит – в Волоковец уехал. На автостанции видели, как он билет
покупал.
ОЛЬГА. Завел себе там?
ЛЕНА. ХЭЗЭ. Чего сразу завел-то?
ОЛЬГА. Веник красивый мужчина. Бабам нравится.
Ольга берет у Лены сигарету, быстро затягивается.
ОЛЬГА. Ладно, я пошла.
ЛЕНА. Ты куда?
ОЛЬГА. Да так. Дело одно срочное появилось.
Ольга уходит.
4. ИНТ. КВАРТИРА СНЯТКОВЫХ. ДЕНЬ.
Вера Сняткова моет посуду, Николай Снятков приносит ношу дров, бросает их у печки,
присаживается на скамеечку, начинает складывать дрова в печку, а потом растапливает ее.
ВЕРА. (Как будто продолжая начатый давно разговор) У других вон мужья дома строят,
недвижимость покупают.
НИКОЛАЙ. Да. Только не все успевают пожить в своей недвижимости. Теперь вон только
так ловят и сажают пачками.
ВЕРА. Сажают дураков. Ты же не дурак у меня? Или дурак?
НИКОЛАЙ. Дурак, дурак, успокойся… Я понимаю, если бы у нас тут нефть была, другое
дело.
ВЕРА Лес есть. Лучше нефти. Цены стабильные.
НИКОЛАЙ. Лес весь под Пантиным. Районная компетенция.
ВЕРА. Договорись с Пантиным. Он его кругляком гонит за копейки, а ты дай ему своих
мужичков, пусть они из него срубы делают и возят в Москву. Все равно они без дела
сидят, только бухают с утра до вечера и все.
НИКОЛАЙ. Вера, а где они водку покупают?
ВЕРА. Ты это на что намекаешь?
НИКОЛАЙ. Ни на что я не намекаю.
ВЕРА. Нет, ты именно что намекаешь. Да, водку покупают в моих магазинах. И что?
Ты, значит, считаешь, что я у нас здесь всех спаиваю? Так получается?
НИКОЛАЙ. Все, началось.
ВЕРА. Что началось? Не увиливай от ответа!
НИКОЛАЙ. Вера, хватит.
ВЕРА. Схватит. Не умеешь дела делать, так и не открывай рот.
НИКОЛАЙ. Вера, ты меня на что подбиваешь, я не пойму? Хочешь, чтобы я взятки брал?
ВЕРА. Ничего я от тебя не хочу. Ты нас просто не любишь с Ольгой.
НИКОЛАЙ. Вера, ты же знаешь, что это неправда. Где Ольга, кстати?
ВЕРА. На автостанции. Каждый день туда ходит зачем-то. Она мне ничего не
рассказывает. Рожу где-то расцарапала, говорит – крыжовник, а на самом деле наверняка
из-за парней подрались. Да ты разговор не переводи.
НИКОЛАЙ. О Господи. Вера, чего ты от меня добиваешься? Я же вижу, что тебе что-то
надо. Говори прямо, не надо этой все артподготовки.
ВЕРА. При чем тут это? Я же для вас же стараюсь! Ольгу в институт надо отправлять, а на
что, на какие деньги? Ты ей денег дашь?
НИКОЛАЙ. Что ты опять придумала? Меня посадят за твои аферы.
ВЕРА. Все, не будет ничего.
НИКОЛАЙ. Ну что, говори!
ВЕРА. Я же сказала, все, закончен разговор.
НИКОЛАЙ. Вера, ты хочешь, чтобы теперь я тебя уговаривал?
ВЕРА. Не надо меня уговаривать.
НИКОЛАЙ. Как же я это не люблю.
ВЕРА. Это уж давно не секрет. Конечно, ты меня не любишь.
НИКОЛАЙ. Да не говорил я этого! Хватит передергивать!
ВЕРА. Поори еще у меня. Живо выставлю за порог.
НИКОЛАЙ. Да я и сам уйду.
Николай идет к двери. Вера преграждает ему дорогу.
ВЕРА. Лыжную базу помнишь старую?
НИКОЛАЙ. Помню, чего. Она у нас на балансе. Там склад сейчас.
ВЕРА. Склад? И что ты там складываешь?
НИКОЛАЙ. Транспаранты, флаги – что со дня города осталось.
ВЕРА. Хламье это выбросить надо давно.
НИКОЛАЙ. Зачем выбрасывать? Постираем и в этом году их же развесим. Красиво.
ВЕРА. Эх ты, тряпошник. Красиво ему. Отдай мне лучше.
НИКОЛАЙ. Флаги? Зачем?
ВЕРА. Сдались мне твои флаги! Базу отдай мне.
НИКОЛАЙ. О господи! База-то тебе зачем? Еще один магазин откроешь? Это же
четвертый уже будет. Скоро деньги уже из ушей полезут.
ВЕРА. Я вся в золоте? В мехах? Для тебя же стараюсь, идол старый. Для дочки для твоей.
В институт ее на что отправлять будешь? На какие шиши?
НИКОЛАЙ. Да уж не на твои прибылЯ.
ВЕРА. Чего?
НИКОЛАЙ. Чего слышала. Девке с твоих прибылЕй не много достается. Вон в старом
свитере ходит с восьмого класса. Стыдоба. Дочка мэра. Не будет тебе никакой лыжной
базы.
ВЕРА (начинает плакать). Вот такая благодарность за всё.
НИКОЛАЙ (смущен). Вера, ты пойми. Не могу я. И так уже разговоры идут, что я тебе
лучшие помещения отдаю. Наверняка и в область уже не одна жалоба ушла. Тут
доброжелателей сколько угодно…
ВЕРА. И что? Губернатор на ярмарку приезжал в прошлом году в августе, доволен
остался.
НИКОЛАЙ. До поры до времени. Не дай Бог, на президентских или на думских меньше,
чем положено, процент дадим – и тут все мне припомнят. И ясли, и библиотеку и вокзал.
А теперь вон еще и лыжную базу.
ВЕРА. Что он тебе может сделать? Ты же мэр! Тебя народ выбрал. А он назначенный.
НИКОЛАЙ. Проснись, милая, в какой стране живешь? Здесь мэров не снимают, закона
такого нет, здесь их сразу сажают. Хочешь, чтобы твоего мужа посадили?
ВЕРА. Не расстреляют же.
Николай закрывает печку, встает, подметает опилки.
ВЕРА. Так что насчет лыжной базы-то?
НИКОЛАЙ. Закрыли эту тему.
Николай идет к двери.
ВЕРА. Ты куда?
НИКОЛАЙ. На автостанцию.
ВЕРА. Коля, ты ведь мне все равно лыжную базу отдашь.
Николай уходит.
5. ИНТ. АВТОСТАНЦИЯ. ДЕНЬ.
Ольга сидит на скамейке. Видит идущего к автостанции Николая, быстро встает и уходит.
Николай подходит к автостанции, оглядывается, идет к буфету.
Николай встает, идет к буфету.
НИКОЛАЙ. Здравствуй, Катя.
БУФЕТЧИЦА. Здравствуйте, Николай Иванович.
НИКОЛАЙ. Ольгу не видела?
БУФЕТЧИЦА. Давеча сидела, ждала кого-то. Сейчас нету.
НИКОРАЙ. Кого она тут ждет, Катя?
БУФЕТЧИЦА. Не знаю, Николай Иванович.
Пауза.
НИКОЛАЙ. Все-таки, Катя, налей-ка мне сто пятьдесят грамм.
БУФЕТЧИЦА. Николай Иванович, так нету.
НИКОЛАЙ. Как нету? Вот же в меню!
БУФЕТЧИЦА. Нету, видите, вычеркнуто. Кончилась.
НИКОЛАЙ. Вот дела. Чтобы у Верки в лавке водка кончилась. Ты бы ей позвонила,
сказала бы, чтобы она еще привезла.
БУФЕТЧИЦА. Вера Владимировна сама звонила давеча.
НИКОЛАЙ. Вот я дурак старый. А я-то думаю. Это она велела мне не наливать?
БУФЕТЧИЦА. Николай Иванович, вы же знаете…
НИКОЛАЙ. Знаю, знаю, не рассказывай ничего. Можешь вписать обратно, а то выручку
не сделаешь. Верка с тебя за это шкуру спустит.
БУФЕТЧИЦА. Спасибо, Николай Иванович.
Прибывает автобус. Из него выходит единственный пассажир – Веник. Николай стучит
ему в стекло. Веник входит в автостанцию.
ВЕНИК. Николай Иванович, здравия желаю.
Пожимает руку.
НИКОЛАЙ. Вениамин, с возвращением. Куда ездил?
ВЕНИК. В Питер.
НИКОЛАЙ. По делам или к родственникам?
ВЕНИК. Даже не знаю, как сказать. Вроде по делам, а вроде и к родственникам.
НИКОЛАЙ. Бывает.
Пауза.
НИКОЛАЙ. Может, сядем в буфете? Расскажешь мне про своих родственников?
ВЕНИК. Николай Иванович…
НИКОЛАЙ. Что-то мне так тошно, Вениамин. А Верка позвонила, запретила Катерине…
ВЕНИК. Николай Иванович, я не пью.
НИКОЛАЙ. Давно?
ВЕНИК. Восьмой день.
НИКОЛАЙ. Это немного. Я в прошлом году почти весь великий пост…
ВЕНИК. Я теперь вообще не пью, Николай Иванович.
НИКОЛАЙ. Ой, не зарекайся, Вениамин. Человек предполагает, а Бог располагает.
ВЕНИК. Бог, Николай Иванович, смотрит с неба на человека и радуется, если ему удается
с грехом совладать.
НИКОЛАЙ. Видно, Вениамин, ему с неба плохо видно.
ВЕНИК. А ты Николай Иванович, помоги ему тебя разглядеть. Обрати на себя его
внимание.
НИКОЛАЙ. Как?
ВЕНИК. Молитвой.
НИКОЛАЙ. Да на что мне его внимание? Лучше уж ему вообще не видеть…
ВЕНИК. Что мешает жить так, чтобы не стыдно было под богом ходить?
НИКОЛАЙ. Ох, Вениамин, молодой ты парень, поживешь с мое, узнаешь, что мешает.
ВЕНИК. Николай Иванович, я тебя моложе на четыре года. Что я такое, интересно, за эти
четыре года понять должен?
Пауза. Николай смотрит на Вениамина с удивлением.
НИКОЛАЙ. Странно ты говоришь, Вениамин.
ВЕНИК. Я, Николай Иванович, познакомился с одними людьми. Они называют друг друга
братьями…
ЗАТЕМНЕНИЕ.
ГОЛОС ВЕНИКА. Они отказались от алкоголя, табака и сквернословия во имя своей
веры, любви к Богу и надежды на спасение. Этот путь к спасению открыл для них
человек, которого называют братец Андрей Двиницкий…
Он поворачивается к расписанию и мы видим, что вместо расписания висит портрет
бородатого человека в дореволюционном армяке.
ВЕНИК. В начале двадцатых годов он основал под Питером в деревне Двиница братство
трезвенников. Они собрали ткацкую коммуну, днем вместе работали, а по вечерам
собирались на беседы. Официальная церковь преследовала трезвенников, потому что они
отрицали причастие – из-за использования вина. Трезвенники говорили, что церковь
спаивает русский народ. Новая власть тоже боролась с трезвенниками, потому что не
терпела конкуренции со своей религией, в которой был свой бог и свои святые. В 1929
году братца Андрея арестовали, а через два года он умер в тюрьме.
НИКОЛАЙ. Вениамин, и что, неужели это помогает?
ВЕНИК. Помогает, Николай Иванович. Помнишь, как я пил? С Татьяной ругался из-за
этого каждый день, чуть семью не потерял.
НИКОЛАЙ. Может, и мне съездить к ним?
ВЕНИК. Можно и съездить, Николай Иванович. А можно и здесь беседу провести.
НИКОЛАЙ. Где здесь? Прямо здесь?
ВЕНИК. Чем это место хуже других? Все под Богом.
НИКОЛАЙ. И что делать-то?
ВЕНИК. Сначала давай помолимся.
НИКОЛАЙ. Я и молитв-то не знаю.
ВЕНИК. Закрой глаза.
Затемнение. Слышны голоса. Николая и Веника, но самих их не видно.
НИКОЛАЙ. Может на колени надо встать?
ВЕНИК. Не надо, тут натоптано. Повторяй. Господи Иисусе Христе, Вседержителю неба
и земли.
НИКОЛАЙ. Господи Иисусе Христе, Вседержителю неба и земли
ВЕНИК. Господи, предстоим перед Тобой как мытарь или разбойник, и не смею
открывать очей своих, и нет мне оправданий никаких перед Тобой.
НИКОЛАЙ. Господи, согрешили мы более всякого человека, мы прогневали Тебя паче
блудного сына.
6. НАТ. СТАДИОН. ДЕНЬ.
Ольга идет по стадиону. Вороненок идет за нею.
ВОРОНЕНОК. Оль, а чего ты бегаешь-то от меня?
ОЛЬГА. Ха. Больно мне надо от тебя бегать!
ВОРОНЕНОК. Чего я, не вижу что ли?
ОЛЬГА. Тебе-то чего?
ВОРОНЕНОК. Просто я думал…
ОЛЬГА. Чего ты думал?
ВОРОНЕНОК. Я думал, вместе поступать поедем.
ОЛЬГА. С хрена ли?
ВОРОНЕНОК. Ну просто я думал.
ОЛЬГА. Все думает, думает.
ВОРОНЕНОК. Ольга, чего, другого нашла?
ОЛЬГА. Другого? А я чего, твоя баба, что ли?
ВОРОНЕНОК. Оля…
ОЛЬГА. Нет, ты скажи, я что, твоя баба?
ВОРОНЕНОК. Я думал…
ОЛЬГА. Думает он, блин. Мыслитель РОдена, блин.
Ольга уходит.
ВОРОНЕНОК. Да пошла ты на хер!
7. ИНТ. АВТОСТАНЦИЯ. ДЕНЬ.
Веник и Николай.
ВЕНИК. Господи, заповеди Твои нарушили, тело наше, а храм Твой, - мы его осквернили;
одежду, которую Ты даровал нам, - мы ее запятнали; время, которое Ты дал, - мы прожили
со врагами в весели суетном; глаза, которые Ты нам сотворил, - мы их ослепили; жену или
мужа, которых нам дал, - мы их лишились.
НИКОЛАЙ. Господи, пришел противник Твой во имя своего учения, а для исцеления –
отрезать руки, ноги; достойны мы наказания Твоего по грехам нашим и за неверие наше к
словам учения Твоего.
ВЕНИК. Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй нас.
НИКОЛАЙ. Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй нас.
ВЕНИК. Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй нас.
Николай смотрит на Веника с удивлением.
НИКОЛАЙ. А теперь что?
Веник подает Николаю желтый квадратик стикера.
ВЕНИК. Вот тебе бумажка, пиши записочку.
НИКОЛАЙ. Что писать-то?
ВЕНИК. Пиши: «Господи, Дорогой Братец Андрей, благослови меня во Имя Христа
вовеки не пить вина и ничего спиртного, не употреблять ничего одурманивающего, не
курить табака, не блудить, не сквернословить. Пошли мир в семью и успех в работе.
Сохрани меня и мою семью в трезвой Христовой вере. Аминь».
Николай пишет.
ВЕНИК. Написал?
Николай отдает Венику записку. Веник достает из кармана зажигалку, поджигает листок и
кладет пепел на пол под портретом братца.
ВЕНИК. Теперь подними правую руку и скажи: Отрекаюсь от вина!
НИКОЛАЙ. Отрекаюсь от вина! И все?
ВЕНИК. Нет, не все. Держи.
Веник достает из кармана свернутую салфетку, разворачивает ее, в ней кусочек сахара,
кладет его в рот Николаю.
ВЕНИК. Это кусочек сахара, чтобы жизнь у тебя была сладкая.
Достает из другого кармана копеечку, подает Николаю.
ВЕНИК. Это копеечка, береги ее, это чтобы к тебе и твоим детям деньги шли.
Николай прибирает копеечку.
ВЕНИК. Теперь давай поцелуемся, брат.
Веник и Николай обнимаются и целуются.
Николай отходит в темноту. Из темноты выходит Леонид с горящей бумажкой в руке.
Кладет горящую бумажку.
ЛЕОНИД. Отрекаюсь от вина!
Веник кладет ему в рот кусочек сахара. Подает копеечку. Целуются. Леонид крестится,
кланяется портрету братца. Отходит. Подходит Катя, обряд повторяется. Выходит
Татьяна, обряд повторяется.
Слышен шум, разговоры, как будто в помещении много людей.
Татьяна отходит в сторону и становится видно, что у стены стоят, Леонид, Оксана, Катя,
Лена, Николай. Николай раздает всем по листку бумаги.
НИКОЛАЙ. А теперь все вместе прочитаем молитву нашему братцу Андрею Двиницкому.
ВСЕ. Господи Дорогой Братец!
Враждующих всех примири, жестоких смягчи, грешников прости, болящих исцели,
слабых укрепи, нарушивших вразуми. Господи, холодных согрей, голодных накорми,
жаждущих напои, бесприютных приюти, рассеянных собери, сбившихся с дороги
трезвости возврати, слепым дай зрение, скорбящим утешение, надежду кто духом упал,
мертвым воскресенье, узникам освобождения, пьяницам отрезвления, пьяный безбожный
мир приведи к познанию Истины Твоей, и меня, недостойного, грешного раба Твоего
(каждый называет свое имя) помилуй. Прости и не оставь меня, храни меня грешного до
последней минуты моего земного существования в святой трезвости и я буду вечно
славить имя Твое новое, чудное «братец Андрей», во веки веков.
Все крестятся, кланяются портрету братца. Выходят. Татьяна снимает портрет со стены и
вешает на гвоздь расписание автобусных рейсов. Лена подметает пепел.
За окном проезжает автобус. Пассажиры с удивлением смотрят сквозь стекло автостанции
на собравшихся.
К Венику подходит Николай.
НИКОЛАЙ. С микрорайона еще сегодня пришло пять человек. Да из Дьяковской трое.
ВЕНИК. Все к свету божьему тянутся.
НИКОЛАЙ. Разговоры-то идут по городу, что у нас мужики от вина отстают, вот бабы и
гонят своих мужичков. Работает сарафанное радио. Все чуда хотят.
ВЕНИК. Это ничего, Николай Иванович. Пастух радуется, когда видит заблудшую овцу,
каким бы путем она к нему ни шла.
НИКОЛАЙ. Да я не про это, Вениамин. Помещение уже тесноватое, скоро все не будем
помещаться. Да и каждый раз торопиться надо, успеть закончить беседу до
Верховажского автобуса.
ВЕНИК. Что ж делать. Можем под открытым небом беседы устраивать. Везде, где есть
человек, там есть и Бог, а значит, где преклонил колени для молитвы, там есть и храм.
НИКОЛАЙ. А осенью что делать будем? В грязи под дождем молиться? Нет, надо нам в
другое помещение перебираться. Я вот чего думаю. Помнишь лыжную базу старую?
ВЕНИК. Помню.
НИКОЛАЙ. Там, где хранилище для лыж, там зал побольше, чем здесь. И печка есть,
зимой можно топить. Там сейчас рухлядь всякая хранится, флаги старые. Давно пора
выкинуть. Повесим иконы, стол поставим, чтобы можно было после беседы сесть, чаю
выпить, о вере поговорить.
ВЕНИК. Это хорошо, брат. Давай так и сделаем.
Татьяна и Лена закончили работу, Веник берет Татьяну под руки, уходят. Лена
задерживается.
8. НАТ. СКАМЕЙКИ У АВТОСТАНЦИИ. ДЕНЬ.
Лена достает из-под скамейки сигарету, закуривает. Появляется Вороненок. Лена прячет
сигарету.
ВОРОНЕНОК. Да ладно, кури, я видел уже.
ЛЕНА. Ничего ты не видел.
ВОРОНЕНОК. Да видел я, кури, никому не скажу.
Лена делает затяжку и снова прячет сигарету.
ВОРОНЕНОК. Ну чего, как тут у вас?
ЛЕНА. Хорошо.
ВОРОНЕНОК. Святые все уже небось?
ЛЕНА. Почему святые?
ВОРОНЕНОК. Не знаю. Молитесь все время как из ружья.
ЛЕНА. Слушай, тебе чего надо?
ВОРОНЕНОК. Не знаю Хреново мне что-то.
ЛЕНА. Чего, Ольга тебя на фиг послала?
ВОРОНЕНОК. Да пошла она.
ЛЕНА. Забей. Другую найдешь.
ВОРОНЕНОК. Конечно найду. В Волоковце красивых баб до фига.
ЛЕНА. Едешь?
ВОРОНЕНОК. Уже послал документы. Дай тяпку.
ЛЕНА. Докуривай всю.
Вороненок берет у Лены сигарету.
ЛЕНА. Олька сама влюбилась.
ВОРОНЕНОК. В кого?
ЛЕНА. Да есть тут один.
ВОРОНЕНОК. Кто? Лен, скажи.
ЛЕНА. Да папаша мой.
ВОРОНЕНОК (смеется). Ты чего, серьезно?
ЛЕНА. Помнишь, она с выпускного сбежала?
ВОРОНЕНОК. Помню.
ЛЕНА. Так вот, папаша после торжественной части вместе с трудовиком напились в
спортзале и папаша перед танцами Ольгу поцеловал.
ВОРОНЕНОК. Ни фига себе. А я где был?
ЛЕНА. Вы курить уходили с пацанами на стадион. Он ее вроде как поздравить хотел на
радостях, а получилось в губы… Ольга сразу убежала, а мать отца домой увела. На
следующий день устроила ему разбор полетов по полной программе. Он слушал-слушал и
сбежал. Мать решила, что он из-за Ольги сбежал, нашла ее и отхерачила.
ВОРОНЕНОК. Чего, реально избила?
ЛЕНА. Я тебе говорю. На стадионе ее поймала. А папаше, оказывается, просто стыдно
стало, вот он и поехал к трезвенникам грехи замаливать. Вернулся, мать его простила
естественно…
ВОРОНЕНОК. А он уже привык по трезвянке жить. И понеслась душа в рай.
ЛЕНА. Типа того.
ВОРОНЕНОК. Значит, Ольга втюрилась в твоего папашу?
ЛЕНА. Ну да. Теперь издалека на него любуется.
ВОРОНЕНОК. А ты чего?
ЛЕНА. А чего я?
ВОРОНЕНОК. Вы же подруги.
ЛЕНА. Были да. Теперь нет.
ВОРОНЕНОК. Интересно девки пляшут.
Вороненок встает и уходит.
ВОРОНЕНОК (Задумчиво). Интересно девки пляшут.
Уходит.
9. ИНТ. ДОМ НИКОЛАЯ ДЕНЬ.
Николай входит с флагами, бросает их на пол, начинает сворачивать. Вера встречает его,
уперев руки в боки.
ВЕРА. Это еще что за новости?
НИКОЛАЙ. Приберу пока в дровеник, пусть лежат до дня города. Помещение
понадобилось освободить.
ВЕРА. Подо что? Уж не под секту ли?
НИКОЛАЙ. Вера, что ты такое говоришь? Это не секта. Это братство. Вера.
ВЕРА. Вера в церкви. А у вас – секта. Рассказали мне. Записочки какие-то, сахарок. Ты-то
старый, зачем туда лезешь?
НИКОЛАЙ. Вера, даже не говори мне ничего. Коли искушает тебя правая рука, то отрежь
и выбрось прочь, ибо пусть лучше пропадет часть тела твоего, нежели все тело будет
навеки ввергнуто в геену огненную…
ВЕРА. Что ты там бормочешь? Это я, что ли, тебя искушаю? Ты знаешь, что твой
прекрасный Веник сагитировал своих сектантов не ходить в мои магазины?
НИКОЛАЙ. Правильно сделал.
ВЕРА. Что? Ты хоть знаешь, насколько у меня выручка упала?
НИКОЛАЙ. Убери водку из продажи.
ВЕРА. Молодец. А на чем я выручку сделаю? На чупа-чупсах? Выручку только на водке
можно сделать. Иначе вообще лучше закрыть.
НИКОЛАЙ. Значит лучше закрыть.
ВЕРА. Хорошо придумал. А кушать ты что будешь? Небось на твою-то зарплату даже
хлеба…
НИКОЛАЙ. Закрывай свои магазины к лешему. Я тебе сейчас не как муж, а как мэр
говорю. К лешему закрывай! Ясно?
ВЕРА. Тебе вера твоя ругаться не запрещает?
НИКОЛАЙ. Запрещает. Только сил нет с тобой нормальным языком разговаривать,
глупая, жадная баба.
Николай собирает флаги и идет к двери.
ВЕРА. Ты куда это, Николай Иванович, собрался?
НИКОЛАЙ. Ухожу я от тебя, Вера. Не могу больше я с тобой жить.
ВЕРА. Как-то ведь жил двадцать лет.
НИКОЛАЙ. Потому что двадцать лет глаза закрывал. А сейчас глаза открылись. Прощай,
Вера, храни тебя Бог.
Николай уходит.
10. НАТ. СТРОЙКА. ДЕНЬ.
Леонид и Веник рубят сруб.
ЛЕОНИД. Я у жены своей у Оксанки спрашиваю – вот что бы ты у Бога попросила? Она,
естественно, говорит – мудрости. А я ей сразу такой - что же ты, мудрости просишь, а
книгу не открываешь. Вот же в книге вся мудрость есть, которая тебе нужна. И библию ей
подаю. А этта встречаю Бачина. Сидит пьяный в дуплину у бывшей библиотеки с
дружками.
ВЕНИК. Он же к нам на беседу приходил на прошлой неделе. Сахарок получил.
ЛЕОНИД. Видать, вино ему слаще нашего сахарка. Меня увидел, дружкам говорит – вот,
дескать, смотрите, это мой друг. Такой дорогой друг. А я ему говорю – какой я тебе друг?
Плюнул и пошел.
ВЕНИК. Слаб человек, а враг не дремлет. Бачина твоего жалеть надо, а не ругать.
ЛЕОНИД. Вениамин, вот ты вроде дело говоришь, а не дело. Не хочу я Бачина жалеть.
Непутевый парень, взял на мать кредит, хотел мягкую мебель купить, да все деньги и
пропил. Мать теперь отдает за него на двух работах. Ты Бачина жалеешь, а кто мать его
пожалеет?
Из-под сруба выглядывает Татьяна. Она подзывает Веника. Веник втыкает топор в бревно,
спрыгивает со сруба.
ВЕНИК. Чего случилось?
ТАТЬЯНА. У нас ребенок будет.
ВЕНИК (С ужасом). Лена беременная?
ТАТЬЯНА. При чем тут Лена? Веник, ты чем слушаешь? У нас с тобой ребенок будет. Я
беременная!
ВЕНИК. Таня, прости, сам не знаю, что говорю. Но как…
ТАТЬЯНА. Как, вот так! Помнишь, тогда, после бани.
ВЕНИК (оглядывается). Тише, Таня, ты чего.
ТАТЬЯНА. Что тише? Тогда надо было тише. Сейчас уже поздно тише.
ВЕНИК. Таня, но ведь это же… это такое счастье. Я так тебя люблю.
ТАТЬЯНА. Я тоже…
ВЕНИК. Господи, Братец, спасибо тебе.
Веник обнимает Татьяну.
ТАТЬЯНА. Я так боюсь. Что с нами будет.
ВЕНИК. Братец поможет.
ЛЕОНИД. Вениамин! Подымись-ка сюда, пособи венец положить.
ВЕНИК. Иду! Бегу!
Веник лезет на сруб, Татьяна смотрит на него.
11.ИНТ. ЛЫЖНАЯ БАЗА. ДЕНЬ.
Открывается окно, в него залезает Ольга. Она проходит по помещению, гладит рукой
стол, подходит к портрету братца.
ОЛЬГА. Кто же ты такой?
Ольга берет стул и ставит перед портретом братца. Садится, закинув ногу на ногу.
ОЛЬГА. Я с тобой поговорить пришла. Ты не против? У меня есть вопросы. Прежде всего,
я хочу понять, кто ты такой – святой или самозванец? Вот у нас в городе тысяч пять где-то
народу. Из них, я слышала, уже семьсот человек вошли в твою секту… ну, или не знаю.
Не секту. Братство. Раньше они все квасили, а теперь молятся с утра до вечера и работают.
Вламывают. Рубят срубы, возят в Москву. КАМАЗы арендовали. К такой колонне ни
менты, ни бандиты не сунутся. Трезвеники, все на машинах, дома себе строят у реки,
целый квартал уже. Лесопилку говорят, покупают. Хорошо живут.
(пауза)
Что же мне-то так плохо? Может, мне тоже к вам вступить? Принять трезвость, платочек
на башку надеть, как Ленка вон.
Ольга встает, подходит к портрету братца. Опускается на колени.
ОЛЬГА. Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое…
Ольга встает.
ОЛЬГА. Нет. Это несерьезно. Какой он мне отче? Отче мой теперь вон по выходным в
лавке сидит, твоими портретами торгует. А ты какой-то неграмотный мужик.
Ольга идет к окну. Открывается дверь, включается свет. Входит Лена.
ЛЕНА. Что ты здесь делаешь?
ОЛЬГА. Помолиться зашла.
ЛЕНА. Че, серьезно?
Ольга молчит.
Лена подходит к Ольге.
ЛЕНА. Оля, уходи. Сейчас отец придет. Я не хочу, чтобы он тебя здесь застал.
ОЛЬГА. Ясно. Хорошо, нет проблем.
Ольга идет к двери. Входит Веник.
ВЕНИК. Оля, здравствуй. Ты на беседу?
ОЛЬГА. Нет.
Ольга проходит мимо Веника.
ВЕНИК. Лена, набери воды в чайники.
ЛЕНА. Да, папа.
Лена идет к двери. Выходит. Возвращается Ольга, подходит к Венику.
ОЛЬГА. Я хочу вступить… принять вашу веру. Только чтобы не на беседе. Не при всех.
ВЕНИК. Хорошо.
Веник подает Ольге записочку.
ВЕНИК. Пиши, я продиктую.
ОЛЬГА. Я знаю, что писать.
Ольга пишет, подает Венику записку. Тот поджигает ее, кладет перед портретом.
ВЕНИК. Теперь подними правую руку и говори: «Отрекаюсь от вина».
ОЛЬГА. Отрекаюсь от вина!
ВЕНИК. Это чтобы жизнь твоя была сладкая.
Веник кладет ей в рот кусочек сахара.
ВЕНИК. Это чтобы к тебе деньги шли.
Веник подает ей копеечку.
ВЕНИК. Теперь иди, помоги Лене воду в чайники набрать.
ОЛЬГА. И все? А поцеловаться? Я же теперь в вашем братстве?
ВЕНИК (смущенно). Иди сюда, поцелуемся, сестра.
Ольга подходит к нему, целует его и держит крепко, не отпускает. Веник стряхивает ее с
себя. В этот момент входит Лена. Она смотрит на Веника и Ольгу.
ВЕНИК. Ты что?
ОЛЬГА. Хоть на секунду еще раз…
Ольга бежит к двери.
ВЕНИК. Оля! Подожди!
Ольга останавливается, бросает монету.
ОЛЬГА. Заберите себе ваши богатства. Мне от вас больше ничего не надо.
Ольга уходит.
ВЕНИК (замечает Лену). Прибери.
Лена поднимает копеечку, подходит к пепельнице, в которой лежит полуобгоревшая
записка Ольги. Берет ее, смотрит.
ЛЕНА. Смотри, что она написала!
Веник подходит, берет записку, читает. Сминает и убирает в карман.
ВЕНИК. Никому ни говори.
Веник уходит.
12. НАТ. ОБРЫВ.ВЕЧЕР.
Вороненок сидит на перевернутой лодке. Появляется Ольга.
ВОРОНЕНОК. Я уж думал, не придешь.
ОЛЬГА. Индюк тоже думал, да в суп попал. Принес?
Вороненок достает бутылку.
ОЛЬГА. Что это? Одеколон? Ты что, вообще?
ВОРОНЕНОК. А ты что думала? Кто мне водку продаст?
ОЛЬГА. А закусь?
Вороненок достает из-за пазухи огрызенную буханку хлеба.
ОЛЬГА. Обкусал-то все. Обслюнявил, фу.
ВОРОНЕНОК. Я тебя тут целый час ждал.
ОЛЬГА. Ты когда-нибудь пил одеколон?
ВОРОНЕНОК. Тыщу раз.
ОЛЬГА. Будет врать-то. И что, как его пьют?
Вороненок открывает одеколон, наливает в крышечку.
ВОРОНЕНОК. Давай, залпом. За маму.
ОЛЬГА. Не хочу за маму. За любовь.
Ольга берет крышечку и выпивает.
Морщится, хрипит, хватает буханку, закусывает, тут же выплевывает.
ОЛЬГА. Фу! Ну и гадость. И хлеб как будто тоже одеколоном пахнет.
Ольга подходит к реке, зачерпывает воду и споласкивает рот.
ОЛЬГА. Как вы только пьете эту дрянь?
ВОРОНЕНОК. Надо себя заставлять. Иди сюда.
ОЛЬГА. Зачем?
ВОРОНЕНОК. Увидишь.
Ольга подходит.
ВОРОНЕНОК. Садись рядом.
Ольга садится. Вороненок наливает одеколон в пробочку.
ВОРОНЕНОК. Твое здоровье.
Вороненок выпивает, занюхивает волосами Ольги.
ВОРОНЕНОК. Ох, хорошо пошла.
Он давится, его едва не рвет.
ОЛЬГА. Эй, только не на меня!
Вороненок справляется с тошнотой.
ВОРОНЕНОК. Нормально все.
ОЛЬГА. Покурить надо.
ВОРОНЕНОК. Рано. Покурим после второй.
ОЛЬГА. Слушай, ты можешь для меня доброе дело сделать?
ВОРОНЕНОК. Легко.
ОЛЬГА. Надо Веника наказать.
13. ИНТ. КВАРТИРА ВЕРЫ. ВЕЧЕР.
Вера сидит за столом с журналистом Нахабиным.
ВЕРА. Я считаю, что духовные ценности в наше время приобретают особое значение и
для развития человека и для развития всей страны.
НАХАБИН. Все это слова, к сожалению, Вера Владимировна. Я могу об этом написать
статью, но вряд ли ее напечатают в нашей газете, к сожалению. Может быть, есть какой-то
более конкретный сюжет?
ВЕРА. Вы, когда сюда ехали, видели храм на горе? Его издалека видно.
НАХАБИН. Да, видел. Но я так понимаю, он же не действующий?
ВЕРА. Да, сейчас там ПТУ. Но для студентов это здание неудобное. Их бы переселить
куда-нибудь. А здание церкви восстановить. Попросить, чтобы прислали из области
батюшку. Здесь до войны приход был.
НАХАБИН (подавшись вперед). Очень интересная идея. Но ведь восстановление церкви –
это большие деньги. А где их взять? Неужто пожертвования?
ВЕРА. Конечно, можно попробовать собрать, но я сомневаюсь… У нас народ
прижимистый. Нужно постараться выбить строчку в городском бюджете. Это я возьму на
себя. В этом деле главное начать.
НАХАБИН. Согласен, Вера Владимировна. Да, это красиво может получиться. Я прямо
вижу заголовок: «Успешная предпринимательница защищает духовные ценности». Нет,
лучше – «восстанавливает духовные ценности». В общем, я подумаю, как лучше написать.
А чем я могу вам помочь?
ВЕРА. Я слышала, вы дружите с Патриархом…
НАХАБИН. Не, не с Патриархом, куда мне.
ВЕРА. Ну вы поняли, не с московским, а с этим, с областным. С митрополитом.
НАХАБИН (важно). Это называется архиепископ. Архиепископ Волоковецкий и
Великоустюжский Мефодий. Да, он фотографией увлекается, у него даже выставка в
Москве была, «Северная Фиваида», я вместе с ним на открытие ездил…
ВЕРА. Вы можете с ним поговорить?
НАХАБИН. О чем?
ВЕРА. Чтобы он прислал к нам батюшку.
НАХАБИН. Ну, Вера Владимировна, это не так просто…
ВЕРА. Я понимаю. А что это мы с вами один чаек гоняем. Может, коньячку?
НАХАБИН (задумчиво). Да можно так-то.
Входит Ольга.
НАХАБИН. Здравствуйте.
Ольга идет к себе в комнату.
ВЕРА. Оля, с тобой поздоровались.
НАХАБИН. Ничего, у молодежи нынче так принято.
ВЕРА. Оля!
НАХАБИН. Да не беспокойтесь.
ВЕРА. Подождите, минуточку.
Вера идет в комнату к Ольге.
14. ИНТ. КОМНАТА ОЛЬГИ. ВЕЧЕР.
Ольга лежит на кровати лицом вниз. Вера садится рядом.
ВЕРА. Оля, что с тобой?
ОЛЬГА. Отстань.
ВЕРА. Оля, тебя кто-то обидел?
ОЛЬГА. Да.
ВЕРА. Кто?
ОЛЬГА. Тебе зачем?
ВЕРА. Как это зачем? Как это зачем?
Ольга поворачивается к Вере. Вера ахает. Ольга вся в грязи.
ВЕРА. Ты где это валялась?
ОЛЬГА. В грязи.
ВЕРА. Оля… ты пьяная?
ОЛЬГА. Пьяная, успокойся.
ВЕРА. Кто тебе разрешил… кто тебе водку продал?
ОЛЬГА. При чем тут твоя водка.
ВЕРА. Это не водка? Это одеколон? Ты пила одеколон? За что же мне это… как же так…
ОЛЬГА. Мама, ты ни в чем не виновата. Я сама…
ВЕРА. Зачем, Оля, зачем ты это делаешь? Неужели тебе меня не жалко? Что люди-то
скажут? Муж сбежал, дочка пьет.
ОЛЬГА. Не только пьет, еще и гуляет.
ВЕРА. Что?
ОЛЬГА. Что слышала.
Вера бьет Ольгу по лицу. Бьет снова и снова. Ольга не защищается.
ОЛЬГА. Давай, убей лучше.
ВЕРА. Тварь, тварь! Убью! С кем? Кто? Обоих убью!
Ольга начинает плакать.
ОЛЬГА. Мамочка, я не виновата! Это все он! Он ко мне приставал!
ВЕРА. Кто!
ОЛЬГА. Веник.
15. НАТ. У ЛЫЖНОЙ БАЗЫ. ВЕЧЕР.
Вороненок бьет стекла в лыжной базе.
Затемнение.
16. ИНТ. КАБИНЕТ МЭРА. ДЕНЬ.
За столом напротив друг друга сидят Николай и отец Михаил.
НИКОЛАЙ. Хорошо, допустим, здание мы вам отдадим…
О.МИХАИЛ. Не отдадим, а вернем. Здание всегда принадлежало церкви.
НИКОЛАЙ. Куда же я ПТУшников дену? Там шийсят человек почти!
О.МИХАИЛ. Переселите куда-нибудь. Я слышал, у вас пустует здание старой лыжной
базы.
НИКОЛАЙ. Откуда это у вас такая информация?
О.МИХАИЛ. Прихожане сообщили.
НИКОЛАЙ. Узнаю Веркину руку. Ее работа?
О.МИХАИЛ. Насколько мне известно, вы с супругой не в разводе?
НИКОЛАЙ. И что? Церковь имеет что-то мне сказать по этому вопросу?
О.МИХАИЛ. Бог вам судья, Николай Иванович. Не сердитесь.
НИКОЛАЙ. Вот и я про то же. Разместить вас размещу. Тоже хором не обещаю. Комнату
в общежитии сельхозтехники могу дать.
О.МИХАИЛ. Нужно также помещение, где я могу проводить богослужения. Временное.
НИКОЛАЙ. На какое же время?
О.МИХАИЛ. До тех пор, пока не будет восстановлена церковь.
НИКОЛАЙ. И кто его будет восстанавливать?
О.МИХАИЛ. Вы.
НИКОЛАЙ. Как у вас все просто. На какие шиши?
О.МИХАИЛ (улыбаясь). Я не знаю.
НИКОЛАЙ. Как же у вас все просто, я не понимаю. Вы знаете, какие у нас доходы
бюджета? В некоторые дни бывает тридцать рублей. В день! На весь город – тридцать
рублей! Представляете? Со всего города! Что я могу сделать на такие деньги?
О.МИХАИЛ. Собирайте пожертвования. Взыскивайте с неплательщиков.
НИКОЛАЙ. С каких неплательщиков?
О.МИХАИЛ. Я прошел по городу сегодня. Город не бедный. Много новых домов, у
каждого – машина. Если попросить – дадут.
НИКОЛАЙ. Вы не знаете наших людей.
О.МИХАИЛ. Это вы не знаете своих людей. Люди везде одинаковые. Просто надо уметь
попросить.
Николай встает, ходит по кабинету взад и вперед. Отец Михаил спокойно наблюдает за
ним.
НИКОЛАЙ. Хитрый вы, батюшка.
О.МИХАИЛ. Разве? Я вас пытаюсь обмануть в чем-то?
НИКОЛАЙ. Вы ведь знаете, почему я вам помогать не хочу.
О.МИХАИЛ. Знаю.
НИКОЛАЙ. Ну, скажите вашу версию.
О.МИХАИЛ. Пожалуйста. Вы боитесь, что скажут ваши друзья из секты трезвенников
Андрея Двиницкого.
НИКОЛАЙ. Это не секта! Это братство.
О.МИХАИЛ. Николай Иванович, братство трезвенников Андрея Двиницкого входит в
список тоталитарных сект, составленных патриархией в 2001 году. То, что вы сам
являетесь членом секты – это ваше личное дело. То, что вы ей помогаете, будучи
должностным лицом – это преступление.
Николай садится, опустив голову.
НИКОЛАЙ. Что вы хотите?
О.МИХАИЛ. Я уже сказал – мне нужно временное помещение, чтобы проводить
богослужения, пока не будет восстановлена церковь.
НИКОЛАЙ. Будет вам помещение.
О.МИХАИЛ. Спасибо, Николай Иванович. Храни вас бог.
Отец Михаил уходит.
17. НАТ. КРЫЛЬЦО ДОМА ВЕНИКА. ДЕНЬ.
На крыльце сидят Татьяна и Веник.
ВЕНИК. Таня, я никак не могу понять – почему они такие глупые?
ТАТЬЯНА. Ты их не любишь?
ВЕНИК. Почему? Не любил бы – не разбивался бы в лепешку ради них.
ТАТЬЯНА. Ты уверен, что ты разбиваешься в лепешку именно ради них? Может быть,
свое тщеславие тешишь? Вот, дескать, посмотрите, мои люди слушаются меня и живут
хорошо.
ВЕНИК. Нет, Таня, это не так. Когда я впервые поехал в Двиницу, я хотел спасти только
себя. Но спасти только себя нельзя. На этом ковчеге есть место только для всех сразу. Или
ни для кого.
ТАТЬЯНА. Ты уже многих спас.
ВЕНИК. Но не всех.
ТАТЬЯНА. Ты бы хотел, чтобы все в городе стали трезвенниками?
ВЕНИК. Сначала – город. Потом область. Потом – страна. Потом – весь мир.
ТАТЬЯНА. Однако у тебя планы. Спасибо, что предупредил.
ВЕНИК. Иначе не стоило и начинать.
ТАТЬЯНА. Многие пытались завоевать весь мир. Никому это не удалось.
ВЕНИК. Я не завоевать его хочу, а спасти.
ТАТЬЯНА. Всегда начинается именно с этого. А потом говорят – люди глупые, не
понимают своего счастья. И начинают силком в рай загонять.
К крыльцу подходит отец Михаил.
О.МИХАИЛ. Здравствуйте, не помешаю?
Татьяна и Веник встают.
ТАТЬЯНА и ВЕНИК. Здравствуйте.
ТАТЬЯНА. Проходите в дом, пожалуйста.
О.МИХАИЛ. Давайте лучше здесь, на крыльце посидим. Северное лето короткое, надо
ловить денечки.
Татьяна уходит в дом.
ВЕНИК. Я вас ждал.
О.МИХАИЛ. Хотел сначала издалека присмотреться, послушать, что люди говорят.
ВЕНИК. И каковы выводы?
О.МИХАИЛ. Вы неглупый человек, с хорошими организаторскими способностями, не
фанатик. Можете сделать много добра для своих земляков.
ВЕНИК. Приятно слышать. Надеюсь, вы знаете, как наше братство относится к церкви?
О.МИХАИЛ. Знаю. (Усмехается.) Да и вашего брата церковь не жалует. Нарушаете прямо
первую заповедь.
ВЕНИК. Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства,
да не будет у тебя других богов пред лицом Моим…
О.МИХАИЛ (улыбаясь). Не подумайте, я вас не проверяю. И я не для диспута сюда
пришел. Давайте решим, что в этом пункте мы не сойдемся никогда, и больше не будем
его касаться.
Появляется Татьяна с подносом. На подносе чайник и чашки. Наливает чай.
О.МИХАИЛ. Спасибо, милая.
Татьяна уходит.
О.МИХАИЛ. Жена у вас хорошая, заботливая. Какой срок?
ВЕНИК. Три месяца. Неужели заметно?
О.МИХАИЛ. У меня глаз наметанный.
ВЕНИК. Так о чем вы хотели поговорить?
О.МИХАИЛ. Мне нужна ваша помощь.
ВЕНИК. Какая?
О.МИХАИЛ. Нам денег на ремонт храма из бюджета выделили совсем немного, я
попробовал пройти по предпринимателям… Но оказалось, что они больше любят болтать
о духовности, чем жертвовать для этой духовности хоть копейку.
ВЕНИК. Вы хотите, чтобы я дал денег?
О.МИХАИЛ. Не совсем. Мне нужны доски для половиц и внутренней обшивки
подсобных помещений. У вашего братства есть пилорама…
Пауза.
О.МИХАИЛ. Я даже не могу обещать, что когда-нибудь отдам деньги за эти доски.
ВЕНИК. Сколько надо?
О.МИХАИЛ. Машин пять. Может быть, шесть.
ВЕНИК. Будут вам доски. А вы пообещайте, что не будете переманивать нашу паству.
О.МИХАИЛ. Я разве переманиваю?
ВЕНИК. Каждое воскресенье новых крестите. В эти выходные – двое наших с
микрорайона…
О.МИХАИЛ. Я же их не спрашиваю, наши они или ваши. Все божьи дети – пришли, я их
и крещу.
ВЕНИК. Отец, давайте говорить как взрослые.
О.МИХАИЛ. Я думал, мы так и говорим.
ВЕНИК. Вас же сюда прислали, чтобы со мной бороться?
О.МИХАИЛ. Меня прислали, чтобы я проповедовал Слово Божье.
ВЕНИК. Неужели вы не видите, что сейчас вы служите злу?
О.МИХАИЛ. Мне казалось, я учу их добру.
ВЕНИК. Люди – не роботы. Нельзя им просто сказать – делай добро. Не делай зла.
О.МИХАИЛ. Я с вами полностью согласен.
ВЕНИК. Вы учите добру, я учу добру. И при этом мы воюем между собой. И когда люди
видят, что два добра воюют между собой, они понимают, что это, наверное, два
неправильных добра. И где-то, может быть, есть какое-то третье добро – правильное.
О.МИХАИЛ. Может быть, так оно и есть?
ВЕНИК. Вы тоже сомневаетесь, батюшка?
О.МИХАИЛ. Нет веры без сомнения.
ВЕНИК. Я думал наоборот, где сомнение – там нет веры.
О.МИХАИЛ. Именно сомнение делает человека человеком. Сомнение и вера.
ВЕНИК. Странно вы говорите для…
О.МИХАИЛ. Вы думали, я вам буду цитаты из катехизиса шпарить?
ВЕНИК. Да. Если честно, я так и думал. А мы бы с вами даже могли бы быть друзьями.
О.МИХАИЛ. Я и сейчас не вижу к этому никаких препятствий.
ВЕНИК. Вы хотите, чтобы я привел к вам своих братьев?
О.МИХАИЛ. Нет. Не хочу.
ВЕНИК. Нет?
О.МИХАИЛ. Вы научили их трезвости. Вы научили их поддерживать друг друга.
Научили защищать друг друга от греха. Если убрать эти ограничители, пружина сорвется
и они пустятся в такие тяжкие…
ВЕНИК. Чего же вы хотите?
О.МИХАИЛ. Давайте попробуем жить вместе. Рядом. Помогая друг другу.
ВЕНИК. Давайте попробуем.
Отец Михаил встает. Пожимает руку Венику.
О.МИХАИЛ. Передайте вашей супруге спасибо за чай.
ВЕНИК. Обязательно.
Отец Михаил идет к калитке, останавливается, оборачивается.
О.МИХАИЛ. Мне сказали, вы играли в футбол. Почему бросили?
ВЕНИК. Как-то не до того было.
О. МИХАИЛ. Я, если честно, тоже баловался… А что, может, устроим игру?
Веник улыбается.
ВЕНИК. Можно.
Отец Михаил замечает Лену, которая смотрит на него в окно. Уходит.
18. Обрыв. Вечер.
Слышен шум подъезжающих машин.
Из машины выходят люди, они идут к обрыву. Входят Васильич, Марья Сергеевна,
Леонид, Оксана, Лена, еще мужики. Все садятся на траве.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Как здесь хорошо. На свежем воздухе…
ЛЕОНИД. Сердце радуется, глядя на вас, братья и сестры. Я как вспомню, как пьяный в
грязи валялся. А теперь чистый, умытый, жена радуется.
Оксана рядом закрывает лицо руками, всхлипывает.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Что с тобой?
ОКСАНА (вскидывается, вытирает слезы). Ничего! (улыбается через силу) Все хорошо,
спасибо Братцу.
ВАСИЛЬИЧ. Как бывало, ходили у магазина с похмелья, просили взаймы на пять буханок
хлеба. И все ведь понимают, что не на хлеб деньги нужны.
ЛЕОНИД. И сейчас вон некоторые наши дружки так же ползают в грязи и на бутылку
просят. Вон Бачина если взять…
ВАСИЛЬИЧ. А некоторые в церковь переметнулись, церковного вина попробовали, на
ноздрю попало, снова пьяницами стали.
Молчание.
ЛЕОНИД. Что же это за вера, если с детства людей к вину приучают.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Больно ты знаешь! Русские люди веками верили.
ВАСИЛЬИЧ. И что? Люди веками грешили, вино пили, табак курили, так теперь и нам за
ними повторять?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Просто сомневаюсь я…
ВАСИЛЬИЧ. А ты гони сомнения-то, гони их от себя. Укрепляй веру молитвой.
Входит Веник, открывает книгу.
ВЕНИК. Здравствуйте, братья и сестры.
ГОЛОСА. Здравствуй, брат.
ВЕНИК. Сегодня четвертое июля, нынешнее Евангелие из 8-й главы Матфея читается
так: «Когда вошёл Иисус в Капернаум, к Нему подошёл сотник и спросил Его: «Господи!
Слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает. Иисус говорит ему: «Я приду и
исцелю его». Тогда Иисус сказал, и доныне Его Слово говорит: «Я приду и исцелю его».
Подобно тому, как сотник просил, так и мы будем просить Христа и ревновать о Его
Словах Евангелия. Тогда они взойдут к нам и исцелят нас от всякого расслабления.
ВСЕ. Спасибо!
ВЕНИК. Сотник сказал: «Господи, я не достоин, чтобы Ты вошёл под кров мой; но скажи
только Слово, и выздоровеет слуга мой. Ибо я и подвластный человек, но имея у себя в
подчинении воинов, говорю одному: «пойди», и идёт, и другому: «приди», и приходит; и
слуге моему: «сделай то», и делает». Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за
Ним: «Истинно говорю вам, и в Израиле не нашёл Я такой веры» И сказал Иисус сотнику:
«Иди и, как ты веровал, да будет тебе». И выздоровел слуга в тот час.
Подобно тому, как сотник распоряжался своими слугами, так и наш Дух распоряжается
членами нашего тела, если в нём есть вера. А для того, чтобы в нашем духе была вера,
надо посеять в нём Слово, для чего и приходил и теперь приходит Христос. Христос
теперь разговаривает с нами посредством Евангелия. Он говорит: «Я приду и исцелю». И
если человек верит, Он приходит к нему посредством Слова и исцеляет его.
ВСЕ. Исцели.
ВЕНИК. Мы должны искать Христа, то есть Его Слово, и когда оно придёт, то укрепит
наш Дух и наше тело, как это было и со всеми святыми. Но и к нам приходит Христос
посредством Слова и, если мы верим, исцеляет нас от слабости, и мы, видя себя
исцелёнными, от радости воспоём.
ВСЕ ПОЮТ: «Царю Небесный, утешителю Душе истины, иже везде сый и вся исполняй,
Сокровище благих и жизни подателю! Приди и вселися в ны и очисти на от всякия
скверны, и спаси, Блаже, души наша».
Потом Иисус пришёл в дом Петров и, увидев его тёщу, лежащую в горячке, коснулся руки
её, и горячка оставила её. И она встала. Тёща Апостола Петра была исцелена, но её нет в
святых. Предание говорит о ней, что когда Христос взял Петра, она рассердилась на Него
и сказала: «А кто нас будет кормить?» Тёща была сердитая. И мы, если будем похожи на
такую тёщу, не войдём в сонм святых и не спасёмся.
ВСЕ. Истинно.
19. ИНТ. КВАРТИРА НИКОЛАЯ. ДЕНЬ.
Николай и Вера.
НИКОЛАЙ. Вера, не может этого быть. У него Танька на сносях.
ВЕРА. Наивный ты у меня Николай. Что, никогда не слышал, как мужики от беременных
жен гуляют?
НИКОЛАЙ. Чтобы Веник к нашей Ольге…
ВЕРА. Хорошо устроился. Ты у него в лавке торгуешь, а дочка твоя…
НИКОЛАЙ. Не могу поверить…
20. НАТ. ОБРЫВ. ДЕНЬ.
Продолжение сцены 18.
ВЕНИК. А если мы будем соблюдать во всём меру и будем воздержны, а воздержание
прибавит нам жизни. Может быть, Я ошибаюсь?
ВСЕ. Нет!
ВЕНИК. Мне Бог привил прививку, и эта прививка охраняет Меня. Я надеюсь, что она и
вас охранит от пьянства, костоеда и других болезней, а также и от нужды. Поэтому
подобно тому, как мы прививаем оспу для предохранения, так надо прививать Слово
Божие, чтобы нам прежде времени не захворать.
ВСЕ. Привей и нам.
ВЕНИК. Тогда такая прививка будет служить главным источником здоровья для души и
тела. Ещё напомню вам...
ВСЕ. Напомни.
ВЕНИК. Напомню слова Апостола Павла к Римлянам.
ВСЕ. К нам.
ВЕНИК. В шестой главе мы читаем: апостол Павел говорит: «Грех не должен над вами
господствовать: ибо вы не под законом, но под благодатию». Раньше вы были под
влиянием греха, пьянства и разврата, а теперь под влиянием того, что говорят пророки,
Христос и Апостолы.
ВСЕ. И Братец Дорогой.
ВЕНИК. Что человек слышит, под каким влиянием он находится, тому он и работает.
Теперь многие говорят: «Когда Китай поднимется, то свету конец». А я говорю: «Китай
уже поднялся и завоевал нас, потому что люди стали жить по-китайски, по-язычески и
умирают по-китайски: делают харакири, то есть распарывают себе животы, стреляются,
травятся, топятся, вешаются. Но кто живёт согласно словам пророков и словам Евангелия,
того Китай не может завоевать, потому что он воин Христов и жизни его не будет конца.
Мы воюем за три пальца, другие - за два, а третьи - за пять в честь пяти язв Спасителя, но
в слова пророков и в слова Евангелия не вникаем, и потому нас Китай и завоевал. А я
думаю: молись, как хочешь, хоть кулаком - Мне какое дело до этого? Мне важно только,
чтобы мы жили по Евангелию. Тогда, если придёт Китай, то есть китайское учение, то ты
скажешь ему: «У тебя языческая жизнь и харакири, а я живу так, как учит Христос и
Святая Церковь». И ты избавишься от китайской жизни и китайской смерти.
ВСЕ. Спасибо!
Все проходят мимо Веника, целуются с ним.
Веник поворачивается к зрителям лицом. Он смотрит прямо в камеру.
ВЕНИК. Истинно вам говорю. Второе пришествие Христа совершилось, когда на землю
пришел братец Андрей. Имеющий уши да услышит. Истинно вам говорю – второе
пришествие братца свершилось. Имеющий уши да услышит.
Из кустов выходит Лена. Она смотрит на Веника и вдруг блюет ему под ноги.
21. ИНТ. КРЫЛЬЦО ДОМА ВЕНИКА. НОЧЬ.
Идет дождь.
Веник сидит под навесом и смотрит на дождь. Выходит Татьяна. Веник смотрит на нее.
Она начинает плакать и уходит.
Из дождя появляется отец Михаил под черным зонтиком. Он складывает зонтик,
стряхивает его.
МИХАИЛ. Что случилось? Говорят, Лена заболела?
ВЕНИК. Заболела.
МИХАИЛ. Врач был?
ВЕНИК. Нет.
МИХАИЛ. Почему?
ВЕНИК. Братья молятся. На все божья воля.
Михаил смотрит на Веника.
МИХАИЛ. Твою мать.
Михаил входит в дом. Через несколько секунд выходит из дома. Он несет Лену на руках.
Ее голова болтается. Татьяна бежит за ним.
Веник встает и оказывается на пути Михаила.
МИХАИЛ. Пошел вон с дороги.
Веник отступает. Михаил идет в дождь.
ВЕНИК. Стой! Куда ты ее под дождем! Машину возьму!
22. ИНТ. БОЛЬНИЦА. ДЕНЬ.
Веник и Татьяна ждут. Татьяна сидит, Веник ходит взад и вперед.
ТАТЬЯНА. Если Лена умрет, я тебя убью.
ВЕНИК. Что ты такое говоришь?
ТАТЬЯНА. Чего слышал.
Выходит Михаил. На нем нет лица. Веник смотрит на него.
ТАТЬЯНА. Умерла?
МИХАИЛ. Переливание крови сделали. Будет жить.
Отец Михаил уходит. Уходя, он разжимает руку и на пол падает окровавленная ватка,
которую он прижимал к сгибу локтя.
24. НАТ. ГОРОДК. УТРО.
Над городском встает солнце. И вдруг громко, с дребезжанием где-то по радио заиграл
российский гимн.
25. НАТ. СТАДИОН. ДЕНЬ.
Мрачные мужики стоят друг напротив друга и смотрят. На поле выходит О.Михаил. Он в
рясе, только на животе у него свисток. Он подбирает мяч Ольги, поднимает его над
головой.
О.МИХАИЛ. Здравствуйте, друзья мои. Сегодня мы начинаем товарищеский футбольный
матч между командами трезвенников и командой города Шиченги.
К отцу Михаилу подходит Веник.
ВЕНИК. Хитро придумано. Получается, мы против своего же города играем?
О.МИХАИЛ. Вы уж извините, что я так нашу команду представляю. Не мог же я сказать,
что это команда церкви.
(громко)
Капитан команды трезвенников - Вениамин Николаевич.
Крики приветствия.
О.МИХАИЛ. Капитан команды города Шиченга – Николай Иванович Снятков.
Подходит Николай.
НИКОЛАЙ. Ты уж извини, Вениамин. Тут такое дело... я ведь власть, мне нельзя от
церкви откалываться.
ВЕНИК. Не извиняйся.
Отец Михаил бросает мяч на землю, свистит в свисток. Начинается игра.
Мужики идут друг на друга. Стенка на стенку…
26. НАТ. СТАДИОН. ВЕЧЕР.
Темнеет.
Вспотевшие футболисты идут с поля.
ГОЛОС. А чего мы могли сделать без Вороненка? Без нападающего как без рук.
У края поля их встречает Вера. Она стоит у столика, на котором стоят пластиковые
стаканчики с пивом.
ВЕРА. Мальчики, угощайтесь.
ОДИН ИЗ ИГРОКОВ. Что это, квас?
ВЕРА. Пивко холодное, только что из холодильника.
ВТОРОЙ ИГРОК - ЛЕОНИД. Это только победителям?
ВЕРА. Нет, это всем, бесплатно.
ТРЕТИЙ ИГРОК. Не трогайте. Это она специально нас споить хочет.
ВЕРА. Я же от чистого сердца.
ЛЕОНИД. Да ладно вам. Пить хочется, просто умираю.
Берет пиво, пьет.
ЛЕОНИД. Кайф.
Игроки берут пиво, пьют.
Подбегает отец Михаил.
О.МИХАИЛ. Что это такое? Кто разрешил!
ВЕРА. Я у себя дома. Мне тут никакого разрешения не требуется.
О.МИХАИЛ. Уберите немедленно.
ВЕРА. Вы, батюшка, своими делами занимайтесь, а в мои не лезьте.
О.МИХАИЛ. Ах ты!
Замахивается.
ВЕРА. Спасите, он меня убьет!
ЛЕОНИД. Э, святой отец, ты чего?
О.МИХАИЛ. Какой я тебе святой отец!
Отец Михаил переворачивает стол и топчет ногами пластиковые стаканчики. Потом идет
к обочине поля и садится на землю. К нему подходит Леонид.
ЛЕОНИД. Вам плохо?
О.МИХАИЛ. Видно, прав был ваш Веник.
ВЕРА. Я этого так не оставлю! Вызвали хулигана на свою голову! Я архиепископу
жаловаться буду!
Затемнение.
Лето кончилось. Зарядили дожди.
27. НАТ. У АВТОСТАНЦИИ. ДЕНЬ.
Вороненок выходит из автостанции и сталкивается с Ольгой.
ОЛЬГА. Здорово. Чего-то тебя давно не видно было.
ВОРОНЕНОК. Так. В Волоковец ездил.
ОЛЬГА. Ну как?
ВОРОНЕНОК. Зачислен на первый курс.
ОЛЬГА. Круто. Поздравляю. А я не поехала. Мать денег не дала. Хочет, чтобы я в магазин
к ней пошла работать. В новый, который в старой лыжной базе открыли.
ВОРОНЕНОК (Равнодушно). Нормально.
ОЛЬГА. Да ну на фиг.
ВОРОНЕНОК. Ладно, пока.
ОЛЬГА. На свадьбу-то идешь сегодня?
ВОРОНЕНОК. Не, я уезжаю. Хотел билет взять, говорят, в шесть будет Верховажский, на
проходящий не продают.
ОЛЬГА. Ну давай.
Вороненок уходит. Ольга стоит, забыв, за чем пришла.
28. НАТ. УЛИЦА. ДЕНЬ.
Вороненок идет по улице, и смотрит вокруг, как будто видит свой родной городок
впервые. Навстречу ему идет Леонид. В одной руке он несет ведро, в другой кисть.
ЛЕОНИД. Эй, профессор. Ну ты как, закончил институт?
ВОРОНЕНОК. Не так быстро. Я только поступил. Где краску скоммуниздил?
ЛЕОНИД. Сам ты скоммуниздил! Верка выдала. На ремонт храма.
ВОРОНЕНОК. Чего вы синей краской собираетесь церковь красить?
ЛЕОНИД. Это не на церьковь, это на церьковную лавку. Пойдем, поможешь, там работы
полно.
ВОРОНЕНОК. Верке новую лавку ставить? Нет, это без меня.
ЛЕОНИД. Профессор, вот ты хотя и умный, только не понимаешь. Я ведь сам к Венику в
трезвенники ходил. А потом разобрался все-таки. Та вера – неправильная, еретическая. А
в церькви вера правильная, православная. Что, скажешь нет?
ВОРОНЕНОК. Скажу нет. И у них вера неправильная и у вас.
ЛЕОНИД. Ой, все-то ты знаешь. А какая правильная тогда, скажи! Может, ты кришнаит?
ВОРОНЕНОК. Нет, я не кришнаит. Знаешь, Леня, а я ведь не знаю, какая вера правильная.
Если узнаю, я тебе письмо напишу.
Развеселившись, Вороненок уходит.
ЛЕОНИД (вслед Вороненку). На свадьбу-то идешь, профессор?
29. ИНТ. КВАРТИРА ВЕНИКА. ДЕНЬ.
Застолье. За столом с одной стороны – Вера, Нахабин, Николай, с другой – Веник и
Татьяна, а также Марья Сергеевна, Катя, Леонид, Оксана, Ольга.
А посередине – отец Михаил и Лена в свадебном платье с нелепым платком на голове.
Отец Михаил встает с рюмкой.
ОТЕЦ МИХАИЛ. Я в здешних краях человек новый. Не знаю ни ваших традиций, ни
привычек. Поначалу многое здесь было мне тяжело и непривычно. Но потом я все больше
узнавал здешних людей и понял… вернее почувствовал, их… Когда весь приход, как один
человек, приходит на субботник, посвященный восстановлению храма. И я понимаю, что
я готов отдать свою жизнь служению этим прекрасным людям… здесь я познакомился с
Еленой, с ее прекрасными родителями.
(поворачивается к Венику)
У нас с вами были некоторые разногласия в вопросах веры. Но сейчас они позади. И я
уверен, что Елена будет мне хорошей женой, и я обещаю, что буду для нее хорошим
мужем. За тебя, Елена.
ВЕРА. Хорошо сказал отец Михаил. (Николаю.) Учись. А то мямлишь вечно.
ЛЕОНИД. Горько, чего.
ВСЕ. Горько.
ВЕРА (Венику). А вы что, воду пьете? Нехорошо. Это ж ваша дочка. Если на свадьбе
пьют сладкое, жизнь будет горькая.
ВСЕ. Горько!
Татьяна берет рюмку водки и выпивает.
ВЕНИК. Ты что? Тебе нельзя!
ТАТЬЯНА. Не хочу, чтобы о Ленки жизнь была горькая.
ВЕРА (подмигивает Татьяне). Наш человек.
30. НАТ. КРЫЛЬЦО ДОМА ВЕНИКА. ДЕНЬ.
Татьяна и Веник на крыльце. Из дома доносится одинокий крик – Горько!
ТАТЬЯНА. Насилу разошлись.
ВЕНИК. Устала? Не тошнит?
ТАТЬЯНА. Кто это там солирует?
ВЕНИК. Леонид никак не успокоится. Увести его?
ТАТЬЯНА. Сиди. Пусть отдыхает.
Распахивается дверь, Оксана выводит пьяного Леонида.
ЛЕОНИД. Веник! Ты настоящий мужик. Я тебя так люблю. Давай поцелуемся.
ОКСАНА. Леня!
ЛЕОНИД. А что Леня? Я уж тридцать лет как Леня, слава Богу! Веник. Ты меня прости,
что я к этим переметнулся. Но тут никак нельзя. Потому что наша вера Православная. Мы
же русские люди! Но я тебя все равно люблю…
ОКСАНА. Леня!
ЛЕОНИД (Татьяне). Хозяйка! (Оксане) Да все, иду уже.
Уходят.
Веник тяжело вздыхает.
ТАТЬЯНА. Может, не поедешь?
ВЕНИК. Да как не поеду? Я же не могу сруб здесь на зиму оставить, сгниет. Да и деньги
нам нужны. Будет ребенок, там деньги знаешь как полетят… да и свадьба эта нам в
копеечку…
ТАТЬЯНА. Боюсь я, Веня. Все-таки вы раньше колонной ездили. Один как проедешь?
Шалят на дороге-то. Там на отворотке на Тотьму, знаешь…
ВЕНИК. Знаю. Ничего, с молитвой поеду, как-нибудь, братец не оставит. Ладно, иди, у
тебя еще там посуды грязной воз и маленькая тележка.
ТАТЬЯНА. Ты специально отъезд под свадьбу подгадал? Чтобы мне даже поплакать
некогда было?
ВЕНИК. Специально. Пойдем.
Встают. Татьяна вскрикивает, хватается за живот.
ВЕНИК. Что?
ТАТЬЯНА. Нет. Ничего. Все нормально.
Уходят.
31. НАТ. У АВТОСТАНЦИИ. ВЕЧЕР.
Вороненок сидит на скамейке. Подъезжает Веник на машине.
ВЕНИК. Чего ждешь?
ВОРОНЕНОК. Верховажского.
ВЕНИК. Так ты в Волоковец? Садись, подвезу.
ВОРОНЕНОК. Да ладно, я на автобусе…
ВЕНИК. Да садись, вдвоем веселее.
Вороненок встает и садится в машину. Уезжают.
32. ИНТ. КВАРТИРА СНЯТКОВЫХ. ВЕЧЕР.
Ольга входит в квартиру, ходит взад и вперед.
ОЛЬГА. Как же я вас всех ненавижу. Ненавижу. Бога молю, чтобы вы все сдохли.
Входят Вера и Нахабин.
ОЛЬГА. О, здрассте. А отца вы где потеряли? Уже не стесняетесь среди бела дня…
ВЕРА. Оля, ты что себе позволяешь?
НАХАБИН. Николай Иванович в больнице.
ВЕРА. С ним все в порядке, не беспокойся.
ОЛЬГА. Чего там у него, опять печень? Пить надо меньше.
ВЕРА. Татьяну увезли по скорой.
НАХАБИН. У нее угроза выкидыша.
ВЕРА. Подробности ей знать необязательно. С Татьяной и с ее ребенком все будет
хорошо. Папа поехал с ней.
ОЛЬГА. Почему папа? Веник-то где?
ВЕРА. Уехал в Москву сруб продавать. Очень на него похоже.
ОЛЬГА. Один уехал?
ВЕРА. Конечно один. Кто теперь с ним поедет.
Ольга уходит.
33. НАТ. ДОРОГА. ВЕЧЕР.
По дороге едет грузовик Веника.
34. ИНТ. КАБИНА. ВЕЧЕР.
Веник и Вороненок молча смотрят на дорогу.
35. НАТ. У АВТОСТАНЦИИ. ВЕЧЕР
На скамейке сидит Ольга. Она долго молча смотрит на дорогу. Появляется Лена. Она
садится рядом с Ольгой. Некоторое время они молчат, потом Лена начинает тихонько
бормотать про себя. Ольга косится на нее, потом снова смотрит на дорогу. Лена повторяет
все громче и громче.
ЛЕНА. Господи Дорогой Братец! Враждующих всех примири, жестоких смягчи,
грешников прости, болящих исцели, слабых укрепи, нарушивших вразуми. Господи,
холодных согрей, голодных накорми, жаждущих напои, бесприютных приюти,
рассеянных собери, сбившихся с дороги возврати, слепым дай зрение, скорбящим
утешение, надежду кто духом упал, мертвым воскресенье…
Темнеет.
Москва, январь-сентябрь 2010 года.