С.Н. Зенкин Итоги филологического проекта

С.Н. Зенкин
Итоги филологического проекта
Жан Старобинский наметил типологическую схему развития критики, которая
начинает со вкусовых оценок художественного качества, затем обращается к
«филологической» критике текстов («текстологии» литературных памятников) и, наконец,
превращается в свободную интерпретацию, лишь опосредованно опирающуюся на
словесный материал интерпретируемого текста. Сходную эволюцию претерпел в истории
и филологический проект.
В истории филологии была героическая эпоха, когда эта наука казалась не
безразмерно широкой, но и не технически узкой. Возникнув еще в античности, она затем
получила новый импульс в эпоху Возрождения и особенно в конце XVIII века у Фридриха
Вольфа. В понимании Вольфа филология – попытка интегрального знания о культуре
чужого народа, в особенности древнего. Эту культуру надо мыслить не через абстрактные
категории, а через углубленное изучение текстов, находя в них тонкие оттенки смысла.
Филология синтезирует знание о языке и о словесном художественном творчестве и в
итоге равна культурологии. Возникла филологическая утопия – утопия слияния древней
традиции и современной герменевтической мысли.
Уже к концу ХIХ века филологическая утопия начинает давать трещину.
Возникают фигуры филологов-расстриг (Ницше). В более «лояльной» филологии
появляются реформаторские тенденции, например историческая поэтика Веселовского.
Происходит сдвиг к несловесным уровням строения литературы – например, к типологии
сюжетов; филология выходит за пределы языкового материала, «литературоведение»
отдаляется от лингвистики. Вместо филологии с ее универсалистским пониманием языка
возникла история литературы, которая часто называется ее именем, но отличается по
сути. В тенденции она превращается в изучение историко-биографических контекстов,
вовсе не имеющее отношение к исследованию языка. Язык – инструментальный медиум,
его нужно использовать и отбросить, историку литературы язык мало интересен, а
интересны внеязыковые обстоятельства. Симптоматичным примером литературной
истории, мигрирующей в область «просто» истории, служит «новый историзм»: с его
точки зрения, литература не просто отражает историю, не просто сама может стать ее
событием, но она еще и программирует политическую историю. История литературы
научилась находить двусторонность в отношениях истории и литературы. Но из этого
замкнутого контура исключен язык как нечто самостоятельное.
Итак, филология повторяет путь критики, прослеженный Ж.Старобинским: начав с
озабоченности языком, она все больше отходит от него, все меньше «любит слово».
Попыткой обновления филологического проспекта стала уже упомянутая выше поэтика,
развивающаяся в разных странах с конца XIX века. Начав с объективноспецификаторского анализа текстов, она в дальнейшем занялась выявлением в текстах
скрытых, неочевидных смыслов – идеологической критикой литературы. Такая
позднейшая версия поэтики, опять-таки преодолевающая свои лингвистические интенции,
получила название «теории» или «деконструкции». С ней случилось то же, что с критикой
и филологией: начав с глубокого интереса к языку, с опоры на передовые
лингвистические теории, она в ходе собственного развития вышла за эти рамки.
Как выясняется, ни одна из формаций или исторических ипостасей науки о
литературе – критика, филология, поэтика – не способна долго удерживаться на языковой
точке зрения. Вопрос о взаимодействии литературы с ее языковым материалом остается
проблематичным. Интегрального знания о литературе не предвидится; эпоха
филологических утопий остается в прошлом или будущем.