Из редакционной почты - Международный институт Богданова

Из редакционной почты
А.В.Сафронов
О "Празднике бессмертия" А.А. Богданова
"Имеющий ухо да слышит,
что Дух говорит церквам:
побеждающему дам вкушать от древа жизни,
которое посреди рая Божия".
Откровение Иоанна Богослова. Глава 2.
Приходилось ли вам задавать себе вопрос: "Зачем мы живем на этом свете?" Конечно,
вопрос - риторический и, право, не стоит наших усилий, однако же, отдадим должное:
смысл жизни с некоторого возраста начинает волновать многих, но далеко не все находят
его, по крайней мере, сознательно. Почему так? Очевидно, что сама проблема всякого
смысла более чем объективна, ведь смысл, как сугубо социальное понятие, всегда лежит
на границе конечного (отрезка жизни человека, области его существования, круга его
возможностей) и бесконечного (времени, пространства, законов природы). Иными
словами, он носит трансцендентный характер. При этом для конечного человека
оказывается очень сложно найти себя в бесконечном мире, отыскать свою значимость и
утвердить в своем сознании, что отношение продолжительности его жизни ко времени в
целом, как бы долго он не жил, всегда даст одно и тоже - ноль.
Помыслив так, мы вовсе не удивимся, вспомнив, что творчество многих, если не всех,
поэтов, мыслителей, философов, живописцев, композиторов - тех, кто делится своими
переживаниями и сублимирует их в нечто материальное - так или иначе затрагивает тему
смысла жизни. Причем этот вопрос зачастую пересекается и даже приравнивается к
проблеме самой жизни, как дара бесценного, но конечного во времени. Очень
показательными в этом отношении автору представляются грустные и вместе с тем
ироничные строки Омара Хайяма:
Удивления достойны поступки Творца!
Переполнены горечью наши сердца:
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
Воистину, диву даешься, лишь на мгновение задумавшись над, казалось бы, самыми
простыми вопросами, которые, рассудив здраво, человек должен решить как основные,
как необходимые, жизненно важные, но неминуемо терпит поражение и все же живет, не
зная зачем, по инерции. Трагедия и провал поиска всякого понятного и
удобопроизносимого для всех смысла жизни - становится неминуемой расплатой за
стремление познать. Вот если бы человек подобно времени был бесконечен! Если бы
жизнь постоянно не напоминала ему о том, что она может закончиться! О если бы?
Возможно тогда бы Лев Николаевич Толстой в своей Исповеди вместо строк: "…пять лет
тому назад со мной стало случаться что-то очень странное: на меня стали находить
минуты сначала недоумения, остановки жизни, как будто я не знал, как мне жить, что мне
делать, и я терялся и впадал в уныние… Эти остановки жизни выражались всегда
одинаковыми вопросами: Зачем? Ну, а потом?" (Л.Н. Толстой, "Исповедь",104) написал
бы: "С каждым днем я становлюсь все ближе к истине и блаженству гармонии, научаюсь
любить свое бытие все сильнее, каждый час дарит мне новые смыслы жизни".
Особое внимание на проблеме смерти сфокусировала школа экзистенциалистов. Так,
например, в своей новелле "Стена" Ж. П. Сартр описывает мысли и ощущения людей в
ночь перед расстрелом. Ожидание приговоренными неминуемой смерти для Сартра
оказывается той самой пограничной ситуацией, в которой человека не надо заставлять
думать, он делает это самостоятельно и очень напряженно. Герои "Стены" пытаются
представить себе, что будет после смерти, вообразить не имеющее основания Я: но это
слишком сложно, поскольку так просто. По описанию Сартра, приговоренные не могут
уснуть всю ночь, не чувствуют холода, не ощущают, что ходят под себя, с трудом
контролируют эмоции, но самое главное, они рефлектируют без всякой усталости,
подтверждая тем самым формулу Декарта: "мыслю - следовательно существую". Люди,
знающие, что свет сознания скоро потухнет, не теряют ни одной минуты, в абсолютном
бессилии тщетно постигая то, что ожидает их на рассвете. Сложно выразить это состояние
лучше, чем Сартр, вложивший в уста одному из героев беспомощные слова: "Я говорю
себе: "Потом? Потом ничего не будет". Но я не понимаю, что это значит. Порой мне
кажется, что я почти понял... но тут все снова ускользает, и я начинаю думать о боли, о
пулях, о залпе. Я материалист, могу тебе в этом поклясться, и, поверь, я в своем уме и все
же что-то у меня не сходится. Я вижу свой труп: это не так уж трудно, но вижу его всетаки Я, и глаза, взирающие на этот труп, МОИ глаза. Я пытаюсь убедить себя в том, что
больше ничего не увижу и не услышу, а жизнь будет продолжаться - для других. Но мы не
созданы для подобных мыслей". (Сартр 2000, с. 228).
Как мы видим, человек, должно быть, очень слаб перед лицом смерти. Он нуждается в
помощи и защите, в восстановлении справедливости, которая нарушается природой.
Размышляя об этом, известный психолог К. Г. Юнг, замечает, что у людей доживших до
сорока лет появляется одна интересная проблема: первая часть жизни, прожитая в запале,
подходит к концу, а для нового этапа нет особых оснований. Что это означает? Дело в
том, что целью первой половины жизни является достижение некоторого социального
успеха, когда же половина жизни проходит, человек невольно начинает осознавать, что
большего он уже не достигнет и стремиться больше нет смысла. Возникает вопрос: "Что
дальше?" В прошлом остается множество бессмысленного времени, в будущем - смерть, а
настоящее покрыто дымкой неопределенности: "Истина была то, что жизнь есть
бессмыслица". ("Исповедь", с.106). Именно поэтому К. Г. Юнг приходит к выводу о
пользе религии, указывая, что церковь - это тот необходимый человеку социальный
институт, который готовит его и поддерживает в течение второй половины жизни. В этой
связи Юнг приписывает церкви функции "психической гигиены" (Юнг 1997, с.30).
Как представляется автору, определенная доля цинизма не мешает данной мысли
определить одну из причин, по которой в век высоких технологий и прогресса наук в
развитых странах все еще существует большое число верующих, процветает философия
неотомизма.
Ведь все дело в том, что никто не хочет умирать, а любая без исключения религия дарует
человеку вечную жизнь. Поэтому совсем не странно, что верующих на земле гораздо
больше, чем атеистов. Кроме того, даже многие атеисты поговаривают о бессмертии
мысли, информационных субстанций и пр. Вряд ли на Земле найдется хотя бы один
человек, который бы заявил, что согласен и ни сколько не противится тому, что его жизнь
пройдет бесследно. Выходит, что вечная жизнь могла бы решить многие проблемы,
подарить счастье человечеству. Только на миг представьте, что людям не придется
умирать! А это означает, что не будет смертельных войн, поскольку будет найден способ
оживления мертвых, не будет несчастных случаев, наемные убийцы просто потеряют
свою работу. Каждый счастливый "старик" сможет наслаждаться не только своими детьми
и внуками, но и правнуками, пра-, прапра- и так далее внуками, всеми своими потомками.
И это только начало всеобщего безграничного счастья, имя которому вечность.
И вот нам уже кажется, что вечная жизнь это и есть смысл - то, к чему стоит стремиться!
Мы уже готовы заявить: "Вечная жизнь решит все проблемы - их просто не будет!" Ура
вечной жизни! Да здравствует бессмертие! "Мечты средневековых алхимиков,
философов, поэтов и королей осуществились…" "…гениальный химик Фриде изобрел
физиологический иммунитет, впрыскивание которого обновляло ткани организма и
поддерживало в людях вечную цветущую молодость".
Александр Александрович Богданов, медик и философ, на миг "Праздника бессмертия"
подарил нам вечную жизнь! Казалось бы, это то единственное, что нужно человеку, чтобы
оправдать свое существование! Но почему уже даже в самом начале рассказа Я не
радуется? "Земля превратилась в сплошной фруктовый лес". Наверное, это должно быть
великолепно, божественно, но Я не просится туда, оно знает, что всякому потреблению
приходит конец в виде насыщения. Я знает, что в своем бесконечном пути оно
принуждено будет к постоянной смене всего: друзей, пристанищ и идеалов. Оно знает
также, что большего рабства, чем вечность для него не существует. Как же быть?!
Картина безумия, написанная Богдановым, - есть ничто иное, как выражение абсурда
вечного существования. С одной стороны, мы видим - человек несчастен, ведь он не хочет
покидать всего того, что доставалось ему такими стараниями, терять единственный свет,
дарующий возможность творения и наслаждения его плодами. Но с другой стороны, тот
же самый человек впадает в безумную тоску, им овладевает бесконечная скука, и все
отчего?! Парадокс, но оттого, что он получает то единственное, что ему так необходимо.
Это ли не безумие и абсурд?
Невероятно простой и незамысловатый рассказ Богданова "Праздник бессмертия" все же
ставит нас перед необходимость задуматься. Неужели жизнь, та самая, которую мы ради
смысла желали уподобить времени, именно ради этого смысла и должна быть конечной,
ничтожно малой?! Может ли быть так, что смысл жизни возможен лишь тогда, когда на
горизонте нас ожидает смерть? И эта величайшая проблема бытия, постулирующая: "Все
что сделаешь - ты покинешь", - только она и способна породить человеческое усилие, тот
самый труд, который делает человека человеком.
Но давайте все-таки разберемся, что теряет индивид, становясь бессмертным, или иначе,
какова жертва, приносимая на алтарь вечной жизни? Александр Александрович с
прозорливостью истинного ученого довольно легко систематизировал все те подводные
камни, что ожидают нас за вратами рая. Вспомним, что для Фриде, в течение многих
сотен лет занимающегося саморазвитием в науках и искусствах, уже "Более никаких
проблем не осталось". Все, что могло удивить Фриде, уже не трогало его душу, с высоты
своего возраста он наблюдал за всем с невероятной скукой, и интерес в нем вызывали
только мысли о будущем, которого он не видел. Точнее, Фриде его знал, мог
прогнозировать жизнь очень далеко, но не понимал, зачем в таком случае ему жить. Эту
идею Богданов яснее всего выражает в отношении великого химика к своему правнуку,
молодому и еще не потерявшему интерес к жизни, Марго. То, что для одного существует,
как загадка, для другого - давно уже пройденный этап.
Фриде потерял любовь к жизни, поскольку знал ее очень хорошо. Так бывает и в
отношении между людьми, которые, познав друг друга, перестают любить. В рассказе мы
видим, как Фриде без сожаления расстается со своей последней супругой Маргаритой
Анч. Устами Фриде Богданов заключает, что потерявшему смерть: "Надо наперед
свыкнуться с мыслью, что любовь на Земле не вечна…" Но что тогда есть эта любовь?
Для современных людей любовь представляется ничем иным, как путем к бессмертию
души, чем-то бесконечно ценным, ради чего можно отдать жизнь. Бессмысленно ли это? С
одной стороны, человек стремится к вечной жизни, чтобы бесконечно наслаждаться своей
любовью, с другой, это самое важное для него чувство становится невозможным в
вечности уже по определению. Более того, те люди, о которых говорят с замиранием
сердца, шепотом произнося "настоящий человек, герой", потому и превозносятся, что
больше жизни ценят любовь к истине.
Ради своей нежности и любви человек создает себе подобных, детей, которым он передает
свой опыт и знания, свою любовь. Дети и все дальнейшие поколения составляют вечность
данного человека, что же мы находим у Богданова: "…каждой женщине в продолжении
своей бесконечной жизни на Земле разрешается оставлять при себе не более тридцати
человек детей…" Как известно, бытие определяет сознание, и изменения в жизни влекут
изменения в отношении к ней, обществу бессмертных людей никуда не деться от великой
проблемы перенаселения. И поэтому такая желанная и вожделенная вечная жизнь
становится причиной естественного цинизма и пренебрежения к детям.
Подведя итог, заметим, что Фриде, как выразитель нашей мечты о бессмертии, мало
помалу потерял все те идеалы, которые имеет обычный смертный. Великий химик
лишился привязанности к жизни, потерял дружбу и любовь, остался в одиночестве. Как
видно, мы вынуждены разбирать гору парадоксов. Человек изобрел вечную жизнь ради
того, чтобы не потерять близких себе людей, не потерять жизнь, а, получив желаемое, он
остается в одиночестве, теряет желание жить.
Герой Богданова убивает себя, так как через тысячелетие он приходит к выводу, что
жизнь без логического завершения мучительна. Более того, он понимает, что никто уже не
сможет отказаться от "спасительной" вакцины, и потому человечество обречено. Но
неужели ничего нельзя предпринять, нельзя вдохнуть новую жизнь в душу человека? Если
оставить тело, но изменить личность, то чем это будет отличаться от убийства. Если
оставить личность, но стереть память, не окажется ли это самообманом и лишь
перенесением проблемы в будущее? Кроме того, кто должен будет определять тот самый
момент, когда человеку "почистить мозги"? Гипотетически предположим, не выйдет ли
полного произвола, когда человек сможет по собственному желанию очищать совесть и
начинать все сначала. Вопрос действительно сложный, тем более, что он и не стоит для
современного человека, однако, как представляется автору, в тех условиях, в которых мы
нашли Фриде, другого выхода не было.
При кажущейся простоте рассказа, А. А.Богданову удалось, хотя и не осознанно, вскрыть
еще одну проблему, незаметную на первый взгляд. До сих пор мы принимали социальные
условия "Праздника бессмертия", как нечто заданное и необходимое. Заметим, Фриде
казалось, что он исчерпал себя целиком, что для него больше не существует ничего нового
и случайного, и в этом видел суть трагедии. Однако, заметим также, что для утверждения
последнего, необходимо без доказательства принять следующий тезис: "наука и искусство
- суть основные формы духовности". Пусть Фриде открыл все законы физики и химии,
пусть он освоил все сферы прекрасного, но как это связано со смыслом жизни? Данный
вопрос тем более интересен в свете современных социальных проблем, хотя и был поднят
еще Ж. Ж. Руссо. В своем "Рассуждении" Руссо пишет: "Я знаю, что детей нужно как-то
занимать и что праздность есть для них самая страшная опасность. Чему же они должны
научиться? Вот, поистине, удивительный вопрос! Пусть они учатся тому, что они должны
будут делать, когда станут мужами, а не тому, что они должны позабыть". (Руссо 2000, с.
44). Подобно этой мысли мы можем предположить, что если бы общество бессмертных
людей предвидело грозящую ему опасность, оно могло бы измениться внутренне,
направить вектор своего развития по другому пути.
Кроме того, дано ли нам, живущим менее века, судить тех, чей опыт простирается через
многие века? Возможно, общество само бы под действием естественных факторов, следуя
законам адаптации, "выдумало" для людей новый смысл жизни, такой же далекий и
нереальный, каким для нас является вечная жизнь. Тогда бы появились новые невиданные
религии, дарующие человечеству решения всех неразрешимых проблем. Очевидно, что
живущие вечно, придумали бы замену и для любви; она бы преобразовалась неузнаваемо,
но стала бы тоньше и нежнее. Хотя, кто знает? Мы способны размышлять об этом лишь
нестрого, только в фантазиях. И именно поэтому, для нас совершенно не важно как бы это
было, поскольку вечная жизнь все же не возможна. Для чего же в таком случае А.
А.Богданов писал об этом? Могут ли человека затрагивать проблемы ему чуждые
априори? Конечно, нет. Следовательно, Александр Александрович писал о чем-то более
близком для нас, нежели возможность вечной жизни. Может быть, своим рассказом он
пытался показать, что бессмертие не нужно для человека, оправдать тем самым тщетность
попыток ученых создать "физиологическую вакцину"? Очень заманчивое предположение,
которое кажется весьма правдоподобным, однако невозможным для истинного ученого.
Автор склонен сделать вывод, что, главным образом, Александр Александрович
поднимает следующий важный вопрос: "Какая из человеческих ценностей бессмертна и
незыблема?" Рассудим, ведь если индивид существует вечно, то цели его и помыслы
должны в итоге сфокусироваться на неких основных ценностях. В противном случае
бесконечное существование привело бы человека к беспорядочному потреблению и
душевной нищете. Каков же герой "праздника жизни"? Мы видим, что А. А. Богданов
рисует Фриде абсолютно пустым для будущего, не имеющим ни малейшего желания чтолибо творить, созидать. Но в тоже время, Фриде - человек, безусловно, великий,
добившийся очень многого, практически властелин случая. Нет сомнений, что своими
открытиями и достижениями этот ученый обязан той цели, которая влекла его от одного
неодолимого препятствия к другому. И хотя Фриде, которого мы нашли у А. А. Богданова
уже совсем не тот, пусть он отчаялся, но главное в нем осталось - это его неудержимое
влечение к новому и неизведанному, к вершинам красоты и гармонии. Основная ценность
любого истинного мыслителя всегда остается нерушимой и именуется познанием, если же
эта возможность ускользает, теряется и основной стимул для жизни. Фриде потерял веру в
неизвестное, для чего ему жить, ведь остальное потеряло для него смысл еще раньше? Но
был ли прав Богданов-Фриде?
Сейчас, когда современная наука семимильными шагами идет вперед, людям стало
совершенно ясно: познание не может быть окончено. Круг наших знаний расширяется, и
человеческий разум с каждым днем получает все больше пищи для размышления и
работы. Заметим, что в начале прошлого века, когда и писался данный рассказ, многие
физики считали свои теории окончательными, заявляя, что все в физике уже познано.
Вслед за этими заявлениями последовали революционные открытия в области ядерной
физики, которые, между прочим, перевернули наше представление о мире. Однако, если с
научным познанием все кажется просто, то в области познания духовного Фриде, к
сожалению, оказался прав: человек создан смертным и только таким он может жить.
Библиография
1. Богданов А.А. "Праздник бессмертия"
2. Откровение Иоанна Богослова. Глава 2.
3. Омар Хайям Как чуден милой лик: Рубаи. - М.: ЗАО ЭКСПО-Пресс. - 2000
4. Толстой Л.Н. Собрание сочинений в двадцати томах, Том 16. "Исповедь". М. -.
"Художественная литература". - 1964
5. Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре: Трактаты - М.: ТЕРРА - 2000.
"Рассуждение по вопросу: способствовало ли возрождение наук и искусств
очищению нравов?"
6. Сартр Ж.-П. Тошнота: Роман; Стена: Новеллы. Пер. с фр. - Харьков: Фолио; М. 2000.
7. Юнг К.Г.Стадии жизни // Сознание и бессознательное. СПб. - М - Университетская
книга. - 1997