Русская общественная мысль и народничество:

Русская общественная мысль и народничество:
общий контекст и особенности эволюции.
Зверев В.В. (Москва)
Статья посвящена рассмотрению характерных черт русского народничества, определению основных этапов и особенностей его эволюции во второй
половине XIX в. Наряду с этим автором предпринята попытка наметить возможные изменения в подходах исследования феномена общественной мысли
России.
The article represents the analysis of the main features of Russian populism
(narodnik movement), and describes the main stages and specificity of it’s evolution
in the second half of the XIX. At the same time the author introduces some new approaches to the history of the social and political ideas in Russia.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Народничество, модернизация, общественная мысль, общественное движение, доктрина, теория, концепция, идеология, реформаторство, просветительство, адаптация.
Populism (narodnik movement), modernization, public opinion, socio-political
movement, conception, theory, ideology, reformism, enlightenment, adaptation.
Изучение мировоззрения любого крупного общественного деятеля наряду
с рассмотрением проблем, относящихся непосредственно к творчеству и конкретной практике определенной личности, дает повод обратиться и к вопросам,
имеющим более общий характер. По нашему мнению, к их числу относятся:
определение типологических черт, присущих направлению (или течению) общественно-политической мысли, к которому принадлежал автор, выявление
этапов, особенностей эволюции и факторов, повлиявших на судьбы различных
идей и концепций. В полной мере данное умозаключение применимо к взглядам Я.В. Абрамова, народника, подвижнический труд которого стал примером
активной жизненной позиции, борьбы за реализацию выдвинутой программы,
примером отстаивания выработанных идеалов и жизненных принципов.
Однако, ставя целью данной статьи рассмотрение указанных вопросов,
необходимо отметить, что в настоящее время одним из серьезных препятствий
в их разрешении является неудовлетворительное состояние понятийного аппарата. В частности, это относится к таким базовым категориям как "мировоззрение", "доктрина", "теория", "концепция", зачастую рассматриваемым в
качестве синонимов, хотя их близкое смысловое содержание, не означает абсолютной адекватности.
Если говорить о понятии «общественная мысль», то его соотнесение с
«общественным движением» также не определено. И суть проблемы не в простой (и жесткой) на первый взгляд корреляции, которую легко осуществить через восприятие и реализацию определенных идей в социальной практике. Проблема в другом – в необходимости установления алгоритма существования социальной системы в целом, определяющим элементом которой является взаимоотношение общества и государства. В этом плане уже давно назрела необходимость дать четкое определение «оппозиционности», «освободительного движения» и «революционно-освободительного движения». В противном случае
будут по-прежнему нивелироваться многие нюансы, отличавшие мировоззренческие основы взглядов представителей различных течений общественной
мысли.
Наряду с этим весьма важным представляется и вопрос о соотнесении политической направленности определенной системы взглядов с ее социальным
содержанием. Ушла в прошлое «жесткая привязка» освободительного движения и его этапов к определенным слоям населения (дворянство, разночинцы,
пролетариат). Сегодня внимание исследователей направленно на выявление закономерностей зарождения и развития различных доктрин, их взаимосвязи с
проблемами существования социума1. Значительное место в этом процессе занимает и определение роли российской интеллигенции, выявлявшей «проклятые вопросы» русской жизни и предлагавшей собственные «рецепты» лечения
застаревших социальных болезней.
В связи с этим, как нам кажется, существенную помощь в исследовательском процессе может оказать выявления алгоритма существования социальной
системы, в первую очередь - взаимоотношения общества и государства.
В России в течение длительного периода времени сформировался принцип безусловного главенства государства, когда обществу отводилась подчиненная роль даже не партнера, а исполнителя воли единственного актора исторического процесса. Государство считало себя вправе быть выразителем интересов общества, а любые выступления против таких ее функций расценивались
как преступления. Неусыпный контроль за «соблюдением правил игры» приводил к мнимой стабильности, которая в условиях нарушения хрупкого равновесия системы (внутри- или внешнеполитический кризис) могла обернуться (и
оборачивалась) гигантским социальным взрывом. Страна неоднократно оказывалась перед жестким выбором между революцией и реформой как единственным способом решения накопившихся проблем.
Эти положения, которые в настоящее время со значительной долей уверенности можно считать общепризнанными, дают возможность несколько поиному взглянуть на характер взаимоотношений между основными направлениями и течениями общественной мысли. Используя эти термины, мы сознательно вкладываем в них родовое и видовое содержание. Под направлениями понимаются либерализм, социализм и консерватизм, ставшие основными формами
рационального осмысления социо-культурного существования человека и общества.
Внутри каждого из указанных направлений, так и в «пограничных зонах»
идейного соприкосновения происходило формирование течений общественной
мысли, включавших достаточно разнородные заимствования. Порой это приводило к логичному синтезу, каким являлся, например, либеральный консерватизм2. Но чаще всего чисто механическое совмещение мировоззренческих
установок не давало искомого результата, и подобные ментальные эксперименты представляют исключительно научный интерес. Ни в коей мере не отрицая
сциентистской значимости указанного явления, вместе с тем необходимо учитывать и степень его влияния на общественную жизнь. А оно, как правило, было отнюдь не глобальным, и получало распространение среди незначительного
числа сторонников.
Более предметно взаимоотношение направлений и течений общественной
мысли, по нашему мнению, можно представить на примере соотнесения таких
понятий как «мировоззрение», «концепция», «теория», «доктрина», «идеология».
Представляется очевидным, что категория мировоззрения заключает в себе наиболее общие представления о типе и характере эволюции общества, роли
и месте человека в процессе прогрессивного развития социума. В значительной
мере мировоззрение - это структура, определяющая социологическую направленность и содержание концептуальных построений, оформленность экономических, политических, этических идей. Концепция и теория - научные формы
выражения мировоззренческих установок. Их многообразие, взаимодополнение
и обогащение создает то доктринальное единство, которое необходимо для понимания окружающего мира, законов его развития, выработки правил мышления, моральных ценностей. В этом плане доктрина - более совершенная система
научного знания, получившая достаточно широкое распространение, поддержку и развитие не только в научных кругах, но и среди различных слоев населения.
Однако общность докринальных установок не предполагает совпадения
взглядов по более конкретным проблемам. Доктрина влияет, например, на становление идеологии. Вместе с тем сама идеология - более узкое понятие, характеризующее систему социальных и политических идей, отношений между
людьми и обществом, программу деятельности по их трансформации. Представители одной доктрины могут придерживаться не во всем совпадающей идеологической направленности. Единство, зачастую, реализуется через множественность. А объективное понимание общих закономерностей воплощается в
субъективном выборе методологии исследования. И если доктрина формирует
представление о мире, человеке и обществе, то методологические проблемы
рождаются из необходимости постижения истины, выработки принципов и инструментария извлечения знания. И в этом отношении методология может содержать элементы различных теоретических систем.
Тем более что формирование индивидуального мировоззрения происходит под влиянием различных факторов. К их числу относятся восприятие и истолкование наиболее значимых учений, их использование для объективизации
собственной позиции, влияние событий социально-политической жизни и ин-
теллектуальная реакция близкой по мировоззренческим установкам среды на
происходящие изменения. Столкновение персонифицированного понимания
окружающего мира с аналогичными, но не идентичными взглядами, рождает
своеобразие и многообразие интерпретаций, что не исключает принадлежности
к одной доктрине.
Как нам представляется, изложенные положения вполне возможно применить при анализе идейного арсенала русского народничества. Несомненный
научный интерес представляют выдвигавшиеся проекты модернизации страны и
предлагавшийся инструментарий ее реализации. Но в начале необходимо обратиться к характеристике интеллектуальной элиты страны.
В России положение формировавшейся интеллигенции существенно отличалась от западных аналогов. Пополнение ее состава происходило за счет
представителей разных страт. Ущербность материального существования,
идеологический диктат власти, зависимость от чиновничьего произвола порождали подспудную оппозиционность и стремление к свободе, западный вариант
которой казался таким притягательным и соблазнительным ориентиром.
Не менее завораживали и духовные искания европейских мыслителей.
Рационализм, эволюционизм, просветительство вошли в контекст интеллектуальной жизни. В значительной степени под их влиянием «сквозными» вопросами самоидентификации российской интеллигенции стали: идея прогресса,
определение места России в мировой цивилизации, понимание и обоснование
собственной роли в этом процессе. Но веяния, шедшие с Запада, воспринимались в России далеко неоднозначно и через критическое противопоставление
главных понятий: общество и человек, личность и личное, индивидуальность и
индивидуализм, закономерность бытия и моральный долг субъекта истории.
Можно сказать, что классическая триада эпохи Просвещения – самопознание просвещение - формирование национального самосознания – реализовывалась в
русских условиях не через интегральность, а через оппозиционность, которая
вела к доктринальной незавершенности и идейной утопичности. И этот факт
духовной эволюции проявлялся в отношении к народу (крестьянству).
Первоначально оппозиционно настроенная интеллигенции выступала
адептом внесения луча света в забитую и темную массу, опираясь на основные
постулаты либерализма. Однако либеральная доктрина, ориентированная, в
первую очередь, на освобождение человека, предоставление прав и свобод,
апеллировала не к конкретике социального бытия, а к достаточно неопределенному социальному индивиду. Созданный идеал сильной независимой личности
предполагает автономность жизненной позиции, в которой исчезали элементы
взаимопомощи и взаимоподдержки, свойственные массовому сознанию. Наряду с этим либерализм не акцентировал внимания на последствиях экономических и социальных преобразований.
Реакцией на либерализм становится социализм. В рамках социалистической доктрины отношение интеллигенции к народу трактуется также в духе
просветительской тенденции. В России ситуация середины XIX в. осложнялась
еще и наличием проблем, которые в Западной Европе были уже сняты с повестки дня. Освобождение от крепостной зависимости, формирование граждан-
ского общества тесно переплетались в сознании части передовой интеллигенции с идеями ликвидации имущественного неравенства, порабощения человека
человеком.
Само понятие «народник» стало выражением стремлений определенной
части образованного меньшинства страны возложить на себя функции защитника интересов безмолвствующего народа. В его основе лежала понятие морального долга, неприятие индивидуалистических элементов буржуазной культуры, противостоящей культуре народной. Возникла потребность сближения,
если не отождествления себя с народом. И для этого существовали вполне объективные основания.
И интеллигенция, и народ были каждый по-своему угнетены и унижены.
Но интеллигенция олицетворяла будущее, а народ был хранителем вековых
традиций. Синтез этих величин, как казалось, и способен создать новое мироустройство. Так на перепутье традиционной культуры и зарубежных идейных
заимствований рождалась новая доктрина, в которой причудливо переплетались альтернатива капиталистического развития и средство ликвидации вековой отсталости.
Но сближение не означало отождествления. Знания интеллигенции о
народе умозрительны и почерпнуты из книг, а «книжность» ведет к идеализации крестьянского мира и русской общины. В народничестве трудно отрицать
некоторые элементы утопии, но также трудно игнорировать патриотизм, любовь к родине, желание благополучия людям труда.
Социалистическое и антикапиталистическое содержание народничества
опиралось на понимание прогресса как процесса всестороннего развития человека, осуществляемого самим человеком, влияющим своей деятельностью на
объективные законы истории и использующим научные знания для их разумной коррекции. Конечная цель общественной эволюции – создание такой формы социального устройства, при которой в полной мере могли бы проявиться
как индивидуальные способности личности, так и ее коммунитарные качества
(коллективизм, солидарность интересов и т.п.). В значительной степени отталкиваясь от критики западноевропейской буржуазности, упрощенно дополняя
социалистический идеал традиционными формами народного быта (община и
артель), народническая доктрина с момента зарождения была внутренне противоречивой как по сугубо утилитарному использованию разнородных идейных
заимствований (немецкая философия, французский социализм, английская политэкономия), так по целевой направленности («улучшение капитализма» или
«минование» этой стадии) и выбору средств преобразований (революция или
реформа).
Наглядно это проявилось уже в трудах родоначальников - А.И. Герцена и
Н.Г. Чернышевского. Патриотизм, эволюционизм и социализм стали главными
скрепами их идейных конструкций, в которых преобладали мирные, нереволюционные элементы. Основное содержание доктрины определялось словами –
«все для блага народа». А ее конкретное выражение не выходило за рамки требований наделения крестьян землей без выкупа, организации местного само-
управления с достаточно широкими правами, созыва всесословного представительного учреждения.
Однако идейная разноплановость изначально создавала почву для различного понимания основополагающих элементов доктрины, лишала народничество необходимой онтологической, гносеологической и социологической целостности, создавала возможность пересмотра и замены теоретических конструкций элементами новых учений. Социалистическая направленность идей
не исключала их преимущественно антикапиталистического прочтения. Патриотизм интеллигенции также не был защищен от противопоставления «специфики» России «загнивающему Западу».
И эти «отклонения» проявились уже к концу 1860-х гг., когда запас идейного влияния родоначальников народничества был в значительной мере исчерпан. Требовалась дальнейшая конкретизация и детализация в целом общих и
неопределенных доктринальных положений. Все более ощутимой становилась
необходимость выработки такой «формулы прогресса», которая одновременно
вооружала бы методологическим инструментарием анализа социальной действительности и вдохновляла народническую интеллигенцию на преобразовательную деятельность.
Это было тем более необходимым, поскольку становление капитализма в
России сопровождалось не столько созданием новых институтов, сколько разрушением старых. Уклад жизни не выдерживал напора рыночных отношений.
Крестьянство по-прежнему пыталось обеспечить свое существование за счет
перенапряжения сил, использования традиционных способов хозяйствования (в
том числе промыслово-ремесленной деятельности) или сокращая собственное
потребление. Однако это было всего лишь формой пассивного сопротивления,
которая не спасала от разорения.
Отмена крепостного права обернулась нарастанием не только социальной
напряженности, но и обострением потребности активной деятельности отечественной интеллигенции. В немалой степени этому способствовало и то, что
власть, начав реформаторский процесс, в дальнейшем попыталась пресечь любые общественные путем роста чиновничьего аппарата, консервации традиционной социальной структуры и укрепления самодержавия.
Идейным обоснованием активной социальной практики стал субъективный метод в социологии, в основе которого лежало утверждение о том, что
конечной целью прогресса является всестороннее развитие личности. Наряду с
этим критически мыслящая личность провозглашалась и главным творцом истории. Социализм и патриотизм по-прежнему оставались "несущими конструкциями" народничества, но к концу 1860-х обозначилось разделение на сторонников революционного и реформаторского характера преобразований.
В связи с этим и просветительская тенденция приобретала или агитационно-пропагандистское звучание ниспровержения существовавшего строя, или
умеренно-постепенного перевоспитания человека. В 1870-е гг. среди российской интеллигенции преобладало влияние революционного народничества,
стремившегося при помощи различных средств поднять на борьбу с самодержавием статичную крестьянскую массу. Неудачи и промахи в этом деле заста-
вили вырабатывать новые подходы, в числе которых - требование преобразования политического строя страны. На этой почве происходило сближение позиций революционеров и реформаторов. Но полного единства достичь не удалось.
Революционеры стремились силой сплоченной партии свергнуть существовавший режим власти. Представители умеренного крыла надеялись объединить в
едином оппозиционном движении все прогрессивные элементы, чтобы заставить русское самодержавие пойти на уступки.
Однако добиться «дарования конституции» и введения представительных
органов не удалось, да и объективно добиться этого на рубеже 1870 - 1880-х гг.
было нереально. Несмотря на сочувственное отношение к народникам значительной части либералов, добиться от них серьезной поддержки, а тем более
включения в активную политическую деятельность оказалось невозможным.
Либералы еще пребывала в анабиозе ожиданий «прогрессистских» мер правительства.
В то же время социальная база российской буржуазности была крайне
ограничена. Формировавшийся слой предпринимателей был крайне неоднороден, преследовал преимущественно промышленно-коммерческие цели, в значительной мере зависел от власти, создававшей «тепличные условия» для магистральных отраслей экономики. Но предоставление льготных кредитов, государственных заказов, введение протекционистских пошлин вело к искусственной монополизации, устранению конкуренции. А невиданная дешевизна рабочей силы лишала стимула технических усовершенствований, становилась еще
одним фактором застойных явлений. Проявлявшиеся тенденции неминуемо
сказывались на разрыве интересов крупной и мелкой буржуазии.
Со значительной определенной долей уверенности можно констатировать
ущербный характер национальной буржуазии. Крупные предприниматели не
спешили вкладывать средства в тяжелую индустрию, «застолбив» за собой
сферу торговли, легкую и пищевую промышленность. Образовавшийся капиталистический уклад угнетал сельское хозяйство, во многом паразитируя на его
экспортно-сырьевой направленности. Деревня становилась одним из финансовых резервуаров перевооружения промышленности, поставщиком дешевой рабочей силы. Формы развития капитализма в сельском хозяйстве – ростовщичество, кабальная аренда и т.п. – не столько генерировали новые отношения,
сколько придавали этому процессу наиболее болезненный характер.
В связи с этим в народничестве наряду с политическим проектом вырабатывается и социально-экономическая модель эволюции России. В ее основе лежала констатация ограбления крестьян в результате реформы 1861 г., расслоения сельского населения, сокращения его покупательной способности. Не менее важным был и вывод о том, что буржуазные отношения не столько зарождались внутри общества, сколько внедрялись извне («капитализм врезался со
стороны»). Налицо был и разрыв между торговой и производственной сферами,
отставание производства от потребления, прогрессирующее обнищание населения. На фоне демографического взрыва это приобретало симптомы надвигающегося краха капитализма в результате сокращения внутреннего рынка. И хотя
этот вывод был излишне категоричен, но, по большому счету, он во многом от-
ражал сложившиеся реалии и разрушал еще теплившиеся у части общества
надежды на благодетельность реализовывавшего варианта модернизации. Капитализм, утвердившийся в хозяйстве страны анклавами, только усилил многоукладность экономики и вместе с тем лишился маневра. Наряду с этим присущие ему пороки и проблемы были обострены до крайности.
Реакция на эти процессы в среде народничества была различной – от
призывов создания новых экономических основ до реализации программы государственного регулирования экономики и безболезненной адаптации крестьянства к товарно-денежным отношениям. Разочарование в революционных методах семидесятников порой вело к замене патриотизма великодержавием и
национализмом, а социалистического содержания доктрины – идеей приспособления к рынку.
В 1880-е гг. произошло формирование конкретной программы помощи
крестьянскому населению страны в преодолении последствий капиталистической эволюции при помощи земств. По существу была выдвинута идея деполитизированного «хождения в народ» под лозунгом осуществления малых дел, из
которых слагается жизнь миллионов. Но отказ от политических требований,
исчезновение социалистической перспективы значительно обедняли народническую доктрину, что стало показателем серьезного кризиса. Идейный потенциал протеста и неприятия товарно-денежных отношений, потенциал альтернативной модели бестоварной экономики в значительной степени был исчерпан и
нуждался в серьезном обновлении. В своем стремлении сблизиться с народом,
преобразовать условия его существования народники не пошли дальше просветительской идеи. В лучшем случае это позволяло определить насущные потребности деревни, разработать неотложные меры ее поддержки, в определенной мере понять крестьянскую психологию. Но в условиях все большего
укрепления капитализма этого было недостаточно. Классическое народничество не смогло предложить всеобъемлющей социальной терапии и нуждалось в
серьезной идейной «подпитке».
Подводя итог, можно сказать, что народническая доктрина появилась как
ответ на интенсивный процесс модернизации России, и одновременно являлось
ее результатом. Одним из главных составляющих элементов народнической
доктрины, безусловно, являлись социалистические идеи. Наряду с этим народничество выработало и собственный вариант эволюции, предполагавший опору
на традиционные институты и некоторые новации, почерпнутые из западноевропейского арсенала. Своего главного противника и оппонента русское народничество видело в либерализме, иногда выдвигая в качестве аргументов и идеи,
близкие по своему звучанию почвенничеству и консерватизму.
Существование внутри народничества различных, порой противостоящих
друг другу, течений, ориентация на широкую, но до конца не определенную социальную базу стали «ахиллесовой пятой» доктрины и идеологии Наряду с
этим ее демократическое и антикапиталистическое содержание – важное звено
в развитии общественной мысли, в понимании процессов социальной эволюции, в выработке основ справедливого мироустройства.
Примечания
Общественная мысль России XVIII – начала ХХ века. Энциклопедия. М. 2005.
См., например: Филиппова Т.А. Российское реформаторство второй половины XIX века: проблема либерально-консервативного синтеза // Преподавание истории в школе. 1995.№1; Либеральный консерватизм: история и
современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М., 2001; Бердин А.Т. Социально-философская концепция либерального консерватизма и ее роль в духовном возрождении России. Дис.
…канд.ист. наук. Ростов н/Д, 2004 и др.
1
2