Документ MS Word ()

Крылов А. А.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ КОНЦЕПТ-АНАЛИЗА
Концепт как мысль о предмете
(Аристотель, Л. Веккер, И. Сеченов, св. Иоанн Дамаскин)
1. Концепт – это понятие особого вида (см. список определений в
конце статьи). Остановимся на этом подробнее. Понятие определяется
как мысль о предмете с определенными свойствами (ср. Философский
энциклопедический словарь. Статья "Понятие"). Данная дефиниция сама
по себе интересна. Как известно, мысль не может быть выражена одним
словом, но по необходимости получает свое выражение в целостном
высказывании. Минимальная структура такого высказывания состоит из
подлежащего, сказуемого и связки (в случае пропуска связки, или
нулевой связки, из подлежащего и сказуемого)1. Это та формула, под
которую можно подвести все разнообразие мыслей и которая известна
нам с детства из уроков грамматики2. Акад. Сеченов обосновывал
универсальность данной схемы тем, что у всех народов всех веков и
всех ступеней умственного развития словесный образ мысли в
наипростейшем виде сводится к модели "подлежащее, связка,
сказуемое". Отсюда понятность для нас мыслей древних писателей,
зафиксированных в памятниках, и даже мыслей людей, живущих вне
современной
технико-информационной
цивилизации
(племена
Австралии, Африки, евразийского севера). Универсальность схемы
проистекает из того, что мысль отражает не просто внешний объект, а
отношение между объектами. Отношения всегда, как минимум,
двухкомпонентны. В структуре мысли отражаются как сами компоненты,
так и акт их соотнесения (= два операнда и один оператор).
Пример 2. Интересно в данном случае рассмотреть концепт
"душа" у Иоанна Дамаскина. Содержание концепта: "Душа есть
сущность живая, простая и бестелесная, по своей природе
невидимая для телесных глаз, бессмертная, одаренная и
разумом, и умом, не имеющая формы, пользующаяся
снабженным органами телом и доставляющая этому жизнь, и
приращение, и чувствование, и производительную силу,
имеющая ум, не иной по сравнению с ней, но чистешую часть
ее, ибо как глаз в теле, так ум в душе – одно и то же…"3
Понятийная определенность концепта задается фразой "душа
есть сущность". Дальше перечисляются свойства. Таким
образом, в коцепт "душа" заложен целый ряд мыслей,
соответствующих описанной выше структуре. Мысль 1-я: душа
есть сущность. Мысль 2-я: душа – живая. Мысль 3-я: душа –
бестелесная. Мысль 4-я: душа – бессмертная. Мысль 5-я: душа
См., например, Веккер Л. Психика и реальность. Единая теория психических процессов. М.,
2000. Глава 12.
2 Ср. И. М. Сеченов. Элементы мысли / Избр. филос. и психологоич. произв. М., 1947; И. М.
Сеченов. Предметная мысль и действительность. / Там же; И. М. Сеченов. Впечатления и
действительность / Там же.
3 Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной веры. М., 2000. Кн 2, гл. 12.
1
– разумная и т.д. При этом представления о душе Дамаскина
четко укладываются в определение концепта. Понятие души
существует не изолированно, а в связке с другими понятиями:
"человек", "тело", "смерть" и т.д. Понятие души – не просто
достояние ума, а часть совершенно особого мировоззрения.
Имеет языковое выражение. Имеет комплексную структуру,
анализ которой выходит за рамки данной главы.
Таким образом, мы подошли важному свойству концепта, которое
терминологически можно обозначить как "м-трансляция". Мы будем
называть термином "м-трансляция" свойство концепта транслировать
некоторую законченную мысль о предмете, выраженную языковой
предикацией (структурой "субъект – объект - связка").
2. Для концептуальных исследований важно подчеркнуть одну
деталь. Очень точно сформулирована последняя фраза приведенных в
начале рассуждений: "В структуре мысли отражаются как сами
компоненты, так и акт их соотнесения". К сожалению, мысли не всегда
отражают реальные внешние объекты. И тем более не всегда отражают
реальные отношения между ними. Часто источник и того и другого –
воображение говорящего ("мяслящего"). Иоанн Дамаскин говорил о
воображении:
Способность воображать есть сила неразумной части души,
действующая через посредство органов чувств. Воображение
есть состояние неразумной души, происходящее по причине
чего-либо, действующего на воображательную силу. А призрак
есть напрасное состояние, бывающее в неразумных частях
души, которое возникает независимо от какой-либо вещи,
подлежащей воображению4.
Безусловно,
здесь нельзя забывать о другой стороне понятия
, отмеченной Аристотелем5: о воображении как образе
предмета, чувственно воспринятого ранее (напр., воспоминания о
закатном небе, наблюдаемом во время прыжка с парашютом). Тем не
менее гениальный писатель поздней патристики точно выделяет
важнейшую возможную составляющую воображения – его призрачность.
С этой точки зрения, жизнь и интелектуальное движение под действием
воображения – вещь очень опасная. Но, к сожалению, распространенная
(подчас и в научной среде). Отсюда понятно, как указанный выше "акт
соотнесения" двух объектов в мысли часто не является отражением
объективных зафиксированных связей, а актом субъективного произвола
говорящего. Именно на этом впоследствии строится концептуальное
воздействие. Именно это часто является важной составляющей того
успеха, который имеет субъект деструктивного концептуального
воздействия.
4
5
Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной веры. М., 2000. Кн. 2, гл. 17.
Аристотель. О душе. Кн. 3 / Соч. в 4-х тт. М., 1978.
Пример 3. Здесь вспоминается история скандального Джидду
Кришнамурти (род. 1895 или 1897)6, одного из воспитанников
теосовского общества, где служил его отец. В 1909 году, еще
мальчиком, Джидду поразил членов общества тем, что мог
самопроизвольно впадать в состояние "мистического экстаза".
Когда в 1913 году Кришнамурти провозласили "мессией", это
стало причиной ухода из общества известного мистика
Рудольфа Штайнера, основателя антропософии. Учение Джидду
– не просто концептуальная деструкция, это полная деструкция
вообще всяких здравых представлений о познании. В основе
мышления Джидду – ипровизация, возведенная в важнейшую
гносеологическую ценность. Значение применяемых терминов –
принципиально расплывчаты и непостоянны. Это не просто
особенность, это метод. Именно здесь можно искать основные
причины
той
возможной
силы,
которую
получает
концептуальное воздействие в данном случае. Все целостные
концепии бытия отвергаются. При постижнии собственных
воззрений Джидду требует от аудитории не понимания, а
соучастия. Ум должен молчать. Действия не должны иметь
какой-либо определенной причины. Ценна спонтанность.
Беспричинность, импульсивность – вот что исходит из
"свободной глубины личности". Подлинное бытие – не то, что
есть, а, скорее, то, чего нет.
Риторическая
структура
кришнамуртинских
текстов
напоминает больше построение гипнотического сеанса, а не
целесообразной речи. Удивительно и удручающе при этом то,
что подобные суггестии имели сильное влияние на
потенциально талантливых представителей западной и русской
интеллигенции, таких как, например, А. Белый.
В философской классике, кстати говоря, в противоположность
изложенным в примере положениям, познание определяется именно как
"свет разумной души"7.
Незнание есть тьма. Как лишение света есть тьма, так и
отсутствие познания есть помрачение разума. Неразумным
существам свойственно незнание, разумным – познание.
Поэтому, кто будучи от природы способен к познанию и
ведению, не имеет его, тот, хотя он от природы и разумен, тем
не менее по нерадивости и слабости души бывает хуже
неразумных. Что касается познания, то под ним я разумею
истинное познание сущего, ибо знания касаются сущего. Ложное
познание, которое есть как бы познание не сущего, более
незнание, чем знание, ибо ложь есть не что иное, как не сущее.
Krishnamurti J. Talks in Paris. P., 1962; Он же. У ног учителя. СПБ., 1911; Suarès C. Krishnamurti
and the Study of Man. Bombay, 1955.
7 Иоанн Дамаскин. Диалектика, или Философские главы. М., 1999. Глава 1; ср. Аристотель. 1-я и
2-я аналитики / Соч. в 4-х тт. Том 2. М., 1978; Он же. Топика / Там же; Климент
Александрийский. Строматы / Clementis Alex. Opera omn. graece et latine. Venet., 1757; Августин
Блаженный. О христианском учении / Творения. Киев, 1905 – 1912; Он же. Руководство для
Лаврентия / Там же.
6
Так как мы живем не одной душой, но душа наша, как бы
сокрытая завесой - плоти, имеет подобие ока - видящий и
познающий ум, воспринимающий познание и ведение сущего,
причем это познание и ведение она имеет не с самого начала,
но нуждается в обучающем, то приступим к неложному учителю
– истине8.
Антидеструктивное концептуальное воздействие строится на том,
что отношения между компонентами мысли, выраженной концептом, не
произвольны. Они должны отражать истинные отношения, имеющиеся у
данных предметов – как мы и читаем у Иоанна Дамаскина. Ложные, не
существующие, выдуманные связи между объектами в мысли ведут не к
знанию, а к заблуждению (или намеренному обману). С него начинается
концептуальная деструкция. Ее последствия ужасны тем, что концепт не
просто
выражает
мысль
о
предмете,
но
является
"интеллектообразующей единицей" (Веккер).
Концепт и интеллект
(Л. Веккер, E. Hausner, В. Дильтей)
1. Под интеллектом мы будем понимать совокупность
познавательных процессов, обладающую следующими свойствами: 1)
включает
все
познавательные
уровни,
от
сенсорного
до
концептуального; 2) функционирует как целостная система. Очевидно,
что концепт связан не только с понятийно-логическим, но и с образным
компонентом интеллекта. Если, например, рядового американца
спросить, что он связывает с концептом "успех", то он даст не только
некоторое определение успеха, но и конкретные образы. Действительно,
когда "успех" выступает в качестве слова-стимула, призванного выявить
концептуальное содержание личности, даже и у русского человека сразу
возникает образ энерегичного молодого человека в рубашке и галстуке,
без пиджака, спешащего по каким-то делам, несомненно связанным с
деньгами. Глубина концептуального содержания, не ограничивающегося
логическими структурами, позволяет концепту стать интегральной
единицей интеллектуального потенциала личности. Л. Веккер так и
пишет, что "концепт включает в себя образные компоненты, проходящие
от корня познавательной иерархии через весь ее ствол до самых
вершинных образований"; и дальше: "понятийное мышление неизбежно
выступает как форма интегральной работы многоуровневой иерархии
интеллекта, охватываемой общим принципом, в рамках которого
действуют частные закономерности каждого из уровней в отдельности"9.
Понятийное
мышление
считается
высшей
формой
познавательных процессов. (Тезис спорный, но это не тема данной
работы). Оно включает в себя универсальные характеристики и
закономерности нижележащих форм. Понятийное мышление оперирует
концептами. Поскольку, по мысли Веккера, это
8
9
Иоанн Дамаскин. Там же.
Л. Веккер. Психика и реальность. М., 2000. С. 343.
вершина когнитивных структур, – сюда входят все влияния
"снизу", а регуляция "сверху" в рамках структуры самого
интеллекта (а не линости в целом) выступает как
саморегуляция.Тем самым синтез "снизу" и "сверху" здесь и
только здесь оказывается совмещенным. И именно в этом своем
качестве, сочетающем в себе уровень и вид, синтез "снизу" и
"сверху", понятийная мысль выступает как форма интегральной
работы интеллекта10.
Образно-логический комплекс концепта – важная предпосылка
концептуального воздействия. Оно может осуществляться не только
через чисто понятийную сторону, но и через "картинку", заложенную в
концепт. В таком случае оно может строится на подмене картинок и
несоответствии концептуального "видеоряда" логическому содержанию.
Пример 4. В этой связи характерно построение
иллюстрированных, в частности рекламных, изданий. Возьмем,
например, известную книгу Эрнста Хауснера: Ernst Hausner.
Vienna: Strolling through a Beautiful City. Wien, 1997. Работа
строится как иллюстрированный путеводитель по Вене. Книга
поделена на несколько разделов: "History" ("История"), "The Old
Town" ("Старый город"), "Centre of the Empire" ("Центр империи"),
"Might and Splendour" ("Мощь и великолепие") и т.д. В разделе
"To the Glory of God" ("К славе Божией") представлена очень
интересная интерпретация концепта "Бог", интерпретация,
использующая
образный
компонент
концептуального
содержания. Раздел строится на основе видеоряда, в который
включены, например, следующие элементы:
Picture 2. The Piaristenkirche, vaulting. Ceiling frescoes by Franz
Maulpertsch.
Picture 5. St. Michael's, choir. High altar and decoration of choir
vaulting.
Picture 6. The Dominikanerkirche. Stucco and painted decoration in
vaulting of nave.
Picture 9. Universitätskirche. Great hall of the old university, IgnazSeipel-Platz.
Picture 11. St. Stephen's Cathedral.Clustered pier between nave
and right-hand aisle.
Picture 23. The Wotruba Church. From designs of Fritz Wotruba,
sculptor. St. Georgenberg, Mauer.
Picture 24. The Russian Orthodox Church.
Picture 28. Façade decorations. Carmelites' Church.
Picture 31. The Synagogue. House of the Jewish Community.
Seitenstettengasse.
Picture 32. The Greek (non-Unitarian) Church, interior.
Fleischmarkt.
10
Там же. С. 347.
Picture 36. Church Am Hof (old Jesuits' Church). Marian column
and square Am Hof.
Через подборку видеоряда уже осуществляется некоторое
воздействие. В подборке упоминаются названия католических
(доминиканских, кармелитских, иезуитских), протестентской,
русской православной, греческой православной, и др. церквей.
Тем самым задается широкое конфессиональное разнообразие
в рамках одной темы. Какой? Тема заявлена в заголовке: "To the
Glory of God". Таким образом, центральный религиозный
концепт – God трактуется с поликонфессиональных или
интерконфессиональных, если не антиконфессиональных,
позиций. Почему так? Понятно, что представления о Боге у
иудея, католика и православного принципиально (!) разные. Все
познается в сравнении. Ни одно уважающее себя
мусульманское, или иудейское, или православное издание не
стало бы помещать рядом фотографии мечети и костела, или
синагоги и православного храма под единым заголовком: "К
славе Божией". Образное содержание концепта у Хауснера
принципиально плюралистично. Как и любой текст (языковой,
музыкальный, рисуночный, электронный), работа Хауснера,
даже под оболочкой видеоподборки, транслирует некоторую
идею. Какую идею? В данном случае не уместны какие-либо
категорические утверждения. Можно наметить лишь некоторое
содержательное поле, которое при надлежащем развитии
станет философско-идеологичесим фактором. Можно сказать,
что содержание указанного раздела ассоциируется c
определенным кругом идей, представленных в современной
культуре. Каких? Например, экуменистических идей митр.
Георгия Кодры, Александра Меня, Ник. Бердяева или
Всемирного совета церквей. Концепту God приводится в
соотвествие
заданное
содержание,
суть
которого
в
принципиальной "незаданности" догматических представлений о
Божестве. В добавлении к этому важен тот факт, что
презентация раздела осуществляется в наглядно-образной
форме. Это позволяет говорить о том, что в какой-то степени
данная подача напоминает (подчеркиваю: только напоминает,
но не реально представляет собой!) тип воздействия,
называемый концептуальной суггестией.
Концептуальная суггестия – разновидность концептуального
воздействия; воздействие-внушение; строится на влиянии через
дологические или внелогические каналы психики (образное,
эмоциональное, бессознательное восприятие); применяется в
рекламе, нейролингвистическом программировании, военнополитической, сектантской и др. типах пропаганды.
2. Итак, концептуальная суггестия строится на воздействии,
например, через образ и направлена на изменение, сдвиг в
концептуальной
системе
личности.
Однако
обусловленность
концептуальной системы объекта суггестии и концептуальной системы
субъекта суггестии – является проблемой. Обусловленность, например,
историей, историческими условиями, как думал Дильтей, не всегда
очевидна и не всегда реально имеет место11. При анализе
концептуальной суггестии важно отслеживать, что именно в
концептуальной системе объекта меняется, "демонтируется" – и на что
именно меняется. Важно понимать, почему происходит то и другое.
Однако обусловленность этого процесса, повторяю, неоднозначна. Для
Дильтея ситуация сводилась к следующему: человек – существо
историческое; культура – явление историческое; философия – явление
историческое; соотвественно, любая концептуальная система – тоже
явление историческое; существует три принципиальных картины мира:
материалистическая = Демокрит (что странно!), Лукреций (что тоже
странно!), Эпикур (и он не материалист!), Гоббс, энциклопедисты, Конт;
объективно-идеалистическая = Гераклит, стоики, Спиноза, Лейбниц,
Шефтсбери, Гете, Шеллинг, Шлейермахер, Гегель; и идеализм свободы
= Платон, Цицерон, Кант, Фихте, Мен де Биран. Любая метафизическая
система для Дильтея по сути незаконна в своем стремлении полностью
объяснить реальность, ибо каждая онтология исторически обусловлена.
Такая гипертрофия историзма представляется
неуместной. Это
вытекает логически из самой посылки. Сама категория "конкретноисторического" не могла бы существовать, если бы не было другой
категории – "общечеловеческое", "вечное". В самом деле, если бы вся
пища у нас была только сладкой, то вряд ли нам понадобились
различения "сладкий / несладкий", "сладкий / горький", "сладкий /
нейтральный". Сомнительно, было бы у нас вообще понятие "сладкий" в
том виде, в котором оно сейчас. То же самое с "историей" Дильтея.
Историческая обусловленность концептуальной системы и особенностей
воздействия (в частном случае суггестии) существует лишь потому, что
ей противостоит внеисторическая обусловленность. Здесь блестяще
работает "афоризм" Соссюра: в языке нет ничего, кроме различий. В
языке нет падежа, если нет различения хотя бы прямой и косвенной
падежной формы. В языке нет рода, если нет хотя бы двухкомпонентной
родовой системы. То же и в культуре: в ней нет фактора истории, если
нет чего-то кроме истории (вне-истории, над-истории). Тем самым
обусловленность концептуальной суггестии проистекает не только из
конкретно-исторических предпосылок, но и из предпосылок другого
характера – предпосылок универсальных. И это важный аспект в
анализе суггестии: как сочетаются историчекие и универсальные
источники, причины того, что данный элемент первой концепт-системы
демонтируется и заменятеся на данный элемент второй концептсистемы. Неоднозначность предпосылок напрямую связана со сложным
устройством самого концепта.
3. Итак, структура концепта влкючает помимо логических и
внелогические компоненты. Отсюда органическая связь концептуального
со всеми нижележащими когнитивными уровнями в составе интеллекта.
11
Ср., например: В. Дильтей. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических
системах / Новые идеи в философии: Сб-к. Вып. 1. СПб., 1912; Он же. Critica della ragione
storica. Torino, 1954; E. Spranger. W. Dilthey. Lpz., 1912; F. Bianco. Il dibattito sullo storicismo.
Bologna, 1978; H. A. Hodges. The Philosophy of W. Dilthey. L., 1952; M. Ermarth. W. Dilthey: the
critique of historical reason. Chi., L., 1978.
Эти связи, пишет Веккер, пронизывают целостную структуру
интеллекта, они идут не только "снизу вверх", но и "сверху вниз",
от абстрактных концептов к концептам более конкретным, затем
к доконцептуальным мыслительным структурам и далее
домысленным,
т.е.
собственно
образным
психическим
гештальтам (мнемическим и сенсорно-перцептивным). Такой
характер
внутриинтеллектуальных
межпроцессуальных
взаимосвязей,
обусловленных
принципом
организации
понятийной мысли, в свою очередь, ведет к выводу о том, что
психическая структура концепта выступает если не как
структурная единица целостной системы интеллекта (поскольку
последний
включает
доконцептуальные
и
даже
домыслительные уровни), то во всяком случае как
интеллектообразующая интегративная единица12.
С этого, собственно, мы начали данный раздел. Интегративная функция
концепта позволяет ему участвовать в важнейших процессах
мировоззренческого формирования личности. Очевидно, что такое
формирование должно строится на непротиворечивых и истинных
основаниях, дающих ответы на фундаментальные ("последние"; иногда,
по Достоевскому, "проклятые") вопросы бытия. Следовательно,
мировоззрение должно прежде всего учитывать те концепты, которые
задают общие рамки этого бытия. Сюда относятся концепты "личность",
"жизнь", "смерть", "вечность". Правила и механизмы построения
мировоззренческих основ для личности сложно обсуждать на
абстрактном уровне. Проще это сделать на примере конкретного
концепта и его роли в концептуально-мировоззренческой структуре
конкретного текста конкретного автора.
12
Л. Веккер. Психика и реальность. М., 2000. С. 348.
Литература
Августин Блаженный. Исповедь. М., 2000.
Андрей Критский, прп. Великий покаянный канон. М., 1998.
Аристотель. 1-я и 2-я аналитики / Соч. в 4-х томах. М., 1975 – 81.
Аристотель. Категории / Там же.
Аристотель. Об истолковании / Там же.
Аристотель. О душе. / Там же.
Аристотель. О софистических опровержениях / Там же.
Аристотель. Поэтика. Риторика. М., 2000.
Аристотель. Топика / Соч. в 4-х томах. М., 1975 – 81.
Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992.
Бессмертный Ю. Л. Жизнь и смерть в средние века. М., 1991.
Бунин И. А. Господин из Сан-Франциско / Избранное. М., 1970.
Веккер Л. Психика и реальность. Единая теория психических процессов.
М., 2000.
Волков А. А. Курс русской риторики. М., 2002.
Волков А. А. Основы русской риторики. М., 1996.
Гайденко П. П. Смерть / Философский энциклопедический словарь. М.,
1983.
Гаррисон Г. Мир смерти. Рига, 1991.
Гершензон-Чегодаева Н. М. Брейгель. М., 1983.
Гумбольт В. О возникновении грамматических форм и их влиянии на
развитие идей / Он же. Избр. труды по языкознанию. М., 2000.
Гумбольт В. О мышлении и речи / Там же.
Гумбольт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на
духовное развитие общества / Там же.
Гумбольт В. О сравнительном изучении языков применительно к
различным эпохам их развития / Там же.
Демичев А. Дискурсы смерти. Введение в философскую танатологию.
СПб., 1997.
Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых
философов. М., 1986.
Догматическое Богословие. Иерей Олег Давыденков. М., Православный
Свято-Тихоновский Богословский Институт, 1997.
Догматическое Богословие. Архм. Исайя, архм. Алипий. Свято-Троицкая
Сергиева Лавра, 1994.
Достоевский Ф. М. Бесы. М., 1994.
Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. М., 1972.
Древний Патерик. М., 1997.
Екклезиаст: Книга в составе Ветхого Завета / Библия. Ветхий и Новый
Завет.
Игнатий (Брянчанинов), свт. Слово о смерти. Минск, 2000.
Ильин И. Путь к очевидности. М., 1998.
Иоанн Богослов, ап. 1-е соборное послание, гл 1. / Библия. Новый Завет.
Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной Веры. М., 2000.
Иоанн Синайский, прп. Лествица. СПб., 1998.
Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде / Он же. Бунтующий человек.
М., 1990.
Кьеркегор С. Страх и трепет: Сб-к. М., 1993.
Лаврин А. Хроники Харона. Энциклопедия смерти. М., 1993.
Никифоров А. Природа философии. М., 2001.
Николаева О. Православие и свобода. М., 2002.
Нил Сорский, прп. Слово 7. О памяти смертной / Предание о жительстве
скитском преподобного Нила Сорского. М., 1997.
Нордау М. Вырождение. М., 1995.
Павел, ап. Послание к евреем, гл. 13. / Библия. Новый Завет.
Паскаль Б. Мысли. М., 1999.
Полный православный богословский энциклопедический словарь: В 2-х
томах. М., 1992.
Платон. Федон / Соч. В 3-х тт. М., 1968 – 72.
Платон. Горгий / Там же.
Платон. Государство / Там же.
Платон. Кратил / Там же.
Платон. Парменид / Там же.
Платон. Тиэтет / Там же.
Платон. Федон / Там же.
Премудрость Иисуса, сына Сирахова: Книга в составе Ветхого Завета /
Библия. Ветхий и Новый Завет.
Премудрость царя Соломона: Книга в составе Ветхого Завета / Библия.
Ветхий и Новый Завет.
Рак И. Легенды и мифы Древнего Египта. СПб., 1998.
Рождественский Ю. В. Введение в культуроведение. М., 1996.
Рождественский Ю. В. Задачи современной риторики. М., 1999.
Рождественский Ю. В. Лекции по общему языкознанию. М., 2000.
Рождественский Ю. В. Общая филология. М., 1996.
Рождественский Ю. В. Риторика. Грозный, 1992.
Рождественский Ю. В. Теория риторики. М., 1997.
Сепир Э. Речь как черта личности / Избр. труды. М., 2001.
Сепир Э. Язык и среда / Там же.
Сепир Э. Языки, раса и культура / Там же.
Серафим (Роуз), иером. Душа после смерти. М., 1999.
Серафим Роуз, ирм. Православие и религия будущего. СПб., 1997.
Серафим (Роуз), иером. Subhumanity / Он же. Приношение
православного американца. М., 2001.
Сеченов И. М. Избр. филос. и психол. произв. М., 1947.
Соловьев В. С. Чтения о богочеловечестве / Сочинения в 2-х томах. Том
2. М., 1989.
Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. М., 1933.
Спиноза Б. Этика. М., 1983.
Степанов Ю. С. Имена, предикаты, предложения. М., 1981.
Степанов Ю. С. Основы общего языкознания. М., 1975.
Уорф Б. Отношение норм поведения и мышлния к языку / Зарубежная
лингвистика. Вып. 1. М., 1999.
Фромм Э. Иметь или быть? М., 1986.
Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993.
Хейзинга Й. Осень средневековья. М., 1988.
Чаадаев П. Я. Философические письма / Сочинения. М., 1989.
Эпикур. Главные мысли / Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и
изречениях знаменитых философов. М., 1986.
Эпикур. Письмо к Менекею / Там же.
Эпикур. Письмо к Пифоклу / Там же.
Я была в гостях у смерти. Репортаж с того света / Русский дом, 1998, №
4.
Ясперс К. Духовная ситуация времени / Он же. Смысл и назначение
истории: Сб-к. М., 1991.
Ясперс К. Истоки истории и ее цель. / Он же. Там же.
Ясперс К. Философская вера / Он же. Там же.
Suzuki D. T. Zen Buddism. N.Y., 1956.
Taylor J. Linguistic Categorization. Prototypes in Linguistic Theory. Oxford,
1989.
The Chomskyan Turn. Ed. by A. Kasher. Cambridge, 1991.
The Cognitive Turn. Sociological and Psychological Perspectives on Science.
Ed. by S. Fuller et al. Dordrecht, 1989.
Warren H. A History of the Assosiation Psychology. L., 1921.
Watts A. W. The Spirit of Zen. N.Y., 1960.
Whorf B. Language, Thought and Reality. N. Y., 1956.