развитие языка в онтогенезе как игра хаоса
advertisement
Филологические науки Усвоение, появление и самоорганизация языка в онтогенезе Радислав Петрович Мильруд доктор педагогических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и практики преподавания английского языка Институт филологии. ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» 392000, Тамбов, Интернациональная 33, ТГУ им. Г.Р.Державина, rad_millrood@yahoo.com Аннотация. Развитие родного языка у ребенка традиционно рассматривалось, как усвоение лексических средств и грамматических норм. Позже внимание ученых привлекла теория появления языка как синкретизм социального и индивидуального факторов в стадийном развитии языкового механизма. Некоторые исследования последних лет посвящены теории самоорганизации языка как сложной хаотической системы. В статье особое внимание уделяется языка в онтогенезе как «игре хаоса». Ключевые слова: развитие языка в онтогенезе, усвоение языка, появления языка, самоорганизация языка, «игра хаоса», странный аттрактор, фрактал, ответвление. Три теории развития языка Развитие языка в онтогенезе рассматривается, по крайней мере, в трех теориях: «усвоения» (acquisition) и «появления» (emergence/emergentism). Помимо этих двух теоретических направлений, формируется еще одно – самоорганизация языка в онтогенезе как «игра хаоса» (chaos game). Каждая из этих теорий возникновения языка заслуживает отдельного рассмотрения. Теория усвоения языка Теория усвоения языка пытается объяснить, как язык усваивается через отражение ребенком окружающих его социально-коммуникативных процессов. Такое объяснение не лишено противоречий в виде так называемой «логической проблемы» (Chomsky, N.). Иными словами, «ввод» принципов и параметров грамматики родного языка (input) не соответствует «выходу» (output), и теория отражения лишь частично объясняет возникновение языка у ребенка (Ellis, R.). Теория отражения в развитии языка противоречит теории универсальной грамматики (Universal разнообразные Grammar) признаки (Chomsky). грамматического строя Дети воспринимают родного языка, но демонстрируют правила универсальной грамматики вне зависимости от строя родного языка. Они поначалу игнорируют многие языковые правила и успешно обходятся без них в общении, пользуясь так называемой «телеграфной речью». Полное усвоение языковых «параметров», включая как «центр» (основные правила), так и «периферию» языковых явлений (исключения из правил), обычно откладывается на более поздний возрастной период. Еще одно противоречие теории отражения в усвоении языка ребенком обусловлено тем, что несмотря на обилие полных и правильных грамматических конструкций в окружающей ребенка коммуникативной действительности, в детская речь изобилует эллиптическими конструкциями. Полное по своей грамматической структуре предложение в речи ребенка не является тем единственным «строительным материалом», из которого выстраивается детская коммуникация. Теории отражения в развитии языка у ребенка противоречит также так называемый «естественный порядок» (natural order) усвоения языковых явлений (Gass, S., Selinker L.). Несмотря на то, что дети с раннего детства соприкасаются с полным объемом языковых форм, средств и норм, они усваивают языковые явления в определенном порядке. Некоторые проявления «естественного порядка» представляются парадоксальными. Например, английские дети вначале усваивают формы «неправильных глаголов» и лишь позже овладевают правильными и регулярными формами. Они усваивают побудительные предложения раньше утвердительных фраз, хотя слышат много утвердительных предложений. Наконец, теория отражения не может объяснить так называемую Uформу овладения языковыми явлениями в раннем детстве. В соответствии с этой закономерностью, языковое явление вначале правильно усваивается, затем начинается период его активного употребления с обилием ошибок и, наконец, ребенок возвращается к стабильно корректному употреблению языковой формы в своей речи. Таким образом, теория усвоения языка оказывается не полностью последовательной в своих попытках объяснить развитие языка ребенка в онтогенезе с позиций теории отражения ребенком окружающей его коммуникативной действительности. Речь ребенка не является копией воспринимаемых коммуникативных процессов, демонстрирует правила универсальной грамматики, активно пользуется эллиптическими конструкциями, демонстрирует специфический порядок усвоения языковых явлений, с закономерностью проходит период языковых ошибок и настаивает на самостоятельно найденных формах языковой экспрессии. Это означает, что «отражение» психологической не является категорией, в полной объясняющей мере исчерпывающей возникновение языка в онтогенезе. Теория появления языка Альтернативной теорией, делающей попытку объяснить развитие естественного человеческого языка в онтогенезе, является теория «появления языка» (language оппозиционное положения emergence) (MacWhinney, направление, теории специфическую подвергающее усвоения стадийность языка, и B.) Она возникла ревизии привносящая представляющую как существенные в этот эту теорию процесс как «просыпающуюся языковую способность, разбуженную социальной средой». В теории «появления» выделяются такие проблемы, как влияние информации извне (input) на появление языка, роль внутренней обработки языковой информации (processing), когнитивной грамматики (Ritchie, W.). В соответствии с этой теорией, появление языка представляет собой синкретический процесс, динамически соединяющий индивидуальное и социальное в появляющемся языке ребенка как сложной системе (LarsenFreeman, D.). Появляющийся в онтогенезе язык обладает социально-индивидуальным синкретизмом, поскольку лингвистический настраивается продукт на он представляет самого ребенка коммуникативную собой и, волну индивидуальный одновременно, социума под точно влиянием коммуникативного окружения. Синкретизм формированием появления изломанной языка в онтогенезе можно береговой линии, сравнить приобретающей с свои очертания под влиянием морских волн, твердых и мягких пород грунта, явных и скрытых течений, приливов и отливов в связи с фазами луны и многочисленными иными детерминантами этого процесса. В результате получается непредсказуемая форма под влиянием синкретизма внешних средовых воздействий через внутренние свойства, состояния и процессы. В соответствии с теорией появления языка, видимым началом этого процесса можно вероятно считать фонетическую систему по мере развития у ребенка звуковых представлений и артикуляционных движений. Система звуков родной речи сочетает в себе синкретизм индивидуальности и общности, подтверждаемый многочисленными примерами. Интересно, что формирование первичной фонетической системы в младенческом возрасте вначале не зависит от социальной поддержки. Так «гуление» наблюдается в равной степени и в идентичной форме как у нормально слышащих, так и у глухих детей. Разница заключается в том, что в возрасте около года гуление глухих детей прекращается. Причина, вероятно, заключается в том, что дальнейшее развитие фонетической системы и ее перерастание в коммуникативный механизм требует вовлеченности в межличностное общение и социальной поддержки (MacWhinney, B.). Столь же синкретичным является самоорганизующееся появление лексико-семантической системы ребенка. Одним из самых первых открытий, которое делает ребенок, заключается в осознании окружающих его лексических значений и смыслов лексических знаков (Clark). Все вокруг имеет свое название, и называние элементов окружающего мира приобретает для ребенка личностный коммуникативный смысл, позволяя активно взаимодействовать с миром. Синкретизм этого явления заключается в том, что усваиваемые ребенком слова с одной стороны есть его собственное открытие, а с другой – формируемая у ребенка лексическая семантика является полностью понятной или, хотя бы, интерпретируемой для окружающих. Синкретичными по своей природе можно считать процессы появления морфологии и синтаксиса в речи ребенка. Эти языковые формы появляются под «когнитивным прессингом». Такой прессинг ребенок испытывает во взаимодействии с окружающей средой, когда нужно принять языковое решение и выбрать адекватную форму выражения своего речевого замысла (MacWhinney, B.). При всей лингвистической идентичности детей, говорящих на одном для них родном языке, они демонстрируют каждый раз неповторимую индивидуальность и, одновременно, соответствие языковым принципам в формулировании мысли. Подчеркнем, что грамматическая индивидуальность наблюдается у ребенка, несмотря на усилия взрослых «носителей языка» повлиять на грамотность его речи. Ребенок активно сопротивляется попыткам сформировать его язык «извне» и упорно возвращается к «своему языку», даже если может правильно повторить фразу за взрослыми. Сопротивление ребенка языковым правилам возможно объясняется одним из хорошо описанных в исследованиях явлений в процессе появления языка - «сверхобобщением» (overgeneralization) и «недообобщением» (undergneralization). Сверхобобщение в речи ребенка проявляется в том, что дети переносят усвоенное языковое явление на все речевые случаи, не оставляя места для исключений. В отличие от сверхобобщения, недообобщение представляет собой нередкие случаи создания ребенком собственных речевых случаев, включая собственные слова. В основе развития лексико-грамматической системы ребенка в процессе появления языка лежит, по-видимому, концептуализация окружающего мира в бинарных оппозициях, то есть, семантических противоположностях типа: послушный-непослушный, близкий-далекий, хороший-плохой, сладкий- горький, быстрый-медленный, правильный-неправильный и др. (MacWhinney, B.). В контексте появления языка, особенно важны собственные бинарные суждения ребенка о грамматической правильности/неправильности тех или иных высказываний. В таких суждениях в полной мере проявляется синкретизм индивидуальных и социальных норм языка, постепенно осознаваемых ребенком. Возможно, появление бинарных оппозиций в языке ребенка есть начало развития семантико-смысловых полей. Вначале эти поля соответствуют сферам активной деятельности ребенка, но постепенно начинают моделировать все более отдаленный от него мир физических тел и абстрактных идей. Так, если вначале речь ребенка представляет собой «слепок» с его реальных физических действий (Выготский, Пиаже), то постепенно появляющийся язык начинает опосредовать создание фантазийных образов, описывать воображаемые объекты и ситуации, рассуждать о причинах и следствиях и проч. Синкретизм индивидуального и социального поднимается до уровня единства и противоположности развивающихся идей о все более целостной языковой картине мира. Особое значение дифференциация от в процессе других языков появления в случае языка является билингвального его и мультилингвального окружения ребенка. Подобные ситуации становятся все более частыми в современном поликультурном мире и российская действительность не является исключением. Дифференциация языка как когнитивно-коммуникативного механизма и его «отделение» от других языков, вероятно, обозначает начало превращения языка в объект познания уже в период раннего детства. Синкретизм в появлении языка наблюдается как соперничество между индуктивным (внутренне обусловленным) и дедуктивным (социально детерминированным) процессом осознания языковой действительности. На раннем этапе появления языка в речи детей, развивающихся в разной языковой среде (английской, немецкой, японской, турецкой, наваху и др.), наиболее часто появляются существительные. Доминируют названия животных, еды, продуктов питания, частей тела. Особое место занимают слова-действия (action words), например названия игрушек, домашних животных, предметов гигиены, столового прибора и др,, с которыми ребенок начинает активно действовать в игре и быту. По мнению исследователей, это объясняется тем, что называние объективно наблюдаемых объектов оказывается для ребенка более доступной когнитивно-коммуникативной операцией, чем называние действий. В связи с этим, глаголы в речи ребенка появляются позже. Слова-действия особенно активно развиваются у корейских детей. Это объясняется традициями семейного воспитания корейских детей в «активных действиях» (MacWhinney, B., Hirsh-Pasek, K., Golinkoff, R.). Социальное окружение активно влияет своими дедуктивными правилами на индуктивный процесс появления языка в детском возрасте. Появление лексической системы ребенка неразрывно связано со становлением синтаксической структуры высказываний. В исследованиях отмечается, что новые лексические единицы появляются в речи ребенка только в контексте хорошо усвоенных синтаксических структур (MacWhinney). Это объясняется неразрывной связью лексической семантики с формулируемой мыслью, суждениями об окружающем мире и попытками ребенка контролировать обстоятельства языковыми средствами. Синкретизм такой связи выражается в том, что ребенок «укладывает» собственную осмысленную лексическую семантику в социально приемлемые синтаксические формы. Вначале это обычно предложения-слова, затем «стержневые» предложения (pivotal sentences), состоящие из «словастержня» и присоединяемого к нему другого слова. Например, «папа там», «папа нет», «папа пришел», «папа идет», «папа где», «папа дай» и др. Несколько позже появляются более распространенные предложения в «телеграфном» стиле (Гулять туда собачка). Постепенно ребенок усваивает все более сложную систему «переключений» (switches) в языке и предложение начинает больше соответствовать грамматической норме. Таким образом, теория появления языка в онтогенезе наполняет этот процесс синкретическим динамизмом и конкурирующим взаимодействием индуктивного (индивидуально обусловленного) и дедуктивного (социально обусловленного) познания языковой действительности ребенком. Теория самоорганизации языка Теория самоорганизации языка, зародившаяся в глубинах учения о его «усвоении» и «появлении», представляет собой новое направление, исследующее развитие языка в онтогенезе как нелинейный хаотический процесс, в результате которого у индивида генерируется язык - сложный самоорганизующийся механизм познания и коммуникации. Постижение языка как самоорганизующегося механизма требует проникновения в сущность его самогенерации, когда язык самопроизвольно порождается в процессе детской социализации и самоадаптируется в социальной коммуникации. Самоорганизующийся и самоадаптирующийся (самонастраивающийся) языковой механизм, во-первых, создает сам себя во взаимодействии с социумом, во-вторых, его динамические преобразования всякий раз непредсказуемы, в-третьих, его общие закономерности не сводимы к ее частным случаям, в-четвертых, его структура безостановочно развивается, впятых, он подчиняется «начальному условию» зарождения языка, в-шестых, самоорганизующийся языковой механизм функционирует как «странный аттрактор»в, в-седьмых, в ходе самоорганизации языка проявляется его «фрактальное» строение. Рассмотрим подробнее эти положения. Первые четыре положения означают, что языковая система в онтогенезе генерирует сам себя по собственным закономерностям, развитие речи ребенка всякий раз демонстрирует неожиданные ходы, коммуникативная компетенция каждого ребенка отличается индивидуальностью, а индивидуальная речь пожизненно преобразуется по законам скрытого порядка «хаоса». «Начальное условие», «странный аттрактор» и «фрактальное строение» требуют отдельного пояснения с позиций теории хаоса как скрытого порядка (Mosko,M.; Ellis,N., Larsen-Freeman, D.). Самоорганизация языка как сверхсложного когнитивно- коммуникативного механизма в онтогенезе подчиняется «начальному условию» (initial condition), которое, как и «большой взрыв» в момент рождения вселенной, задает необходимый импульс самоорганизации языка, определяя направление и промежуточные состояния этого процесса (Greenspan, S., Shanker, S.) Начальное условие самоорганизации языка в онтогенезе определяется в исследованиях как «биолого-социальное», соединяющее в себе функции мозговых структур и взаимодействие с социальной средой (Lust, B., Foley, C.). Влияние биологической составляющей «начального условия» определяется мозговыми зонами Вернике и Броха, созревание которых влияет на неравномерную самоорганизацию лексических и грамматических средств языка в возрасте 2-3 лет. Так, активная самоорганизация лексических средств у ребенка в возрасте примерно 24 месяцев биологически обеспечивается относительно более быстрым созреванием функций зоны Вернике, порождающей лексическую семантику. Последующее параллельное созревание зоны Броха является биологическим условием самоорганизации грамматики предложения в период 36 месяцев после рождения (Lust, B., Foley, C.). Взаимодействие биологической составляющей с социальной средой изначально обусловливает непрерывный процесс осмысления реальности (sense making), отличающийся всякий раз уникальностью опыта, индивидуальностью умозаключений, непредсказуемостью коммуникативных решений, обновлением формы, нелинейностью процесса, произвольностью значения и случайностью смысла. Во множестве индивидуальных процессов самоорганизации языка проявляются индивидуальность случая, подчеркивающая хаотический порядок языкового бытия и вероятность множества коммуникативных событий. Индивидуальные «орбиты» самоорганизации языка в онтогенезе представляют собой «странные аттракторы», если применить к этим процессам термин теории хаоса. Странный аттрактор в самоорганизации языка Понятие «аттрактора» в самоорганизующемся процессе лучше всего пояснить на примере движения маятника, который стремится к определенной точке покоя. Эта точка конечного состояния представляет собой аттрактор, притягивающий к себе весь самоорганизующийся процесс. Аттрактор называют «странным», если конечное состояние процесса все время остается неопределенным и постоянно меняется в соответствии со скрытыми закономерностями этого самоорганизующегося хаотического процесса (Bybee, J.). «Странный онтогенезе, аттрактор» поскольку характеризует этот процесс самоорганизацию отличается языка в индивидуальной непредсказуемостью, каждый промежуточный этап языкового развития у любого ребенка характеризуется неожиданностью, а конечное состояние в высочайшей степени означает неопределенность. У каждого ребенка язык возникает с некоторыми универсальными признаками и, при этом, отличается неповторимостью своей динамики. Исследования показывают, что маршруты «лексикализации» и «грамматикализации» языка в онтогенезе выстраиваются по принципу странного аттрактора (Bybee, J.) и ни один цикл возникновения у ребенка тех или иных компонентов языкового механизма никогда не повторяется. Например, будущее время в раннем детском возрасте может выражать обещание (Больше так не буду), предсказание (Скоро папа придет), намерение (Я буду слушаться), императив (Нет купишь!), желание (Я все скушаю), вероятность (Наверное, будет дождик), надежду (Может подарит?) и т.п. Синтактико-морфологическая самоорганизация будущего времени в раннем детском возрасте также отличается индивидуальной непредсказуемостью этой языковой траектории. Более того, прогнозирование развития будущего времени в языке ребенка на том или ином возрастном этапе может быть сделано лишь в вероятностном диапазоне. На рис. 1 показан процесс самоорганизации будущего времени в раннем детстве с помощью условного изображения «отклоняющейся орбиты» странного аттрактора. Как видно из рисунка, коммуникативные намерения, относимые к будущему времени могут включать такие структуры, как «наверное …», «буду …», «скоро …», «когда-нибудь …» и другие. При этом морфология слов с отнесенностью в будущее, лексико-смысловое наполнение структур выражения будущности, порядок их появления в речи ребенка, коммуникативная адекватность, а также полнота владения средствами выражения будущих событий в раннем детстве представляют собой «странный аттрактор» с непредсказуемым конечным состоянием. В этом самоорганизующемся процессе нередко наблюдается нарушение ожидаемой логики лингвистических событий. Так, более сложные структуры могут появляться в речи раньше элементарных фраз по принципу U-формы (U-turn) (Jordan, G.) В этом проявляется парадокс первоначального усложнения речевой структуры с последующим упрощением формы (Н.Хомский) в ходе самоорганизации языка. То есть, процесс усложнения речи ребенка «отклоняется» от своей орбиты. Некоторые лексические формы появляются регулярно, а потом временно исчезают или заменяются. Другая лексика вначале используется лишь эпизодически, а потом наблюдается регулярно, переходя из одной орбиты в другую. Рис. 1. Самоорганизация будущего времени в раннем детстве по принципу «странного аттрактора» (без учета фонетических особенностей детской речи) Явление странного аттрактора в самоорганизации детского языка подчеркивает хаотическую спонтанность этого процесса, в котором обнаруживаются скрытые «фрактальные» структуры». Фракталы в самоорганизации детского языка Типичным явлением самоорганизации любой сверхсложной системы в природе является ее «фрактальное» строение. Фракталы – это подобные себе (self-similar) и самосодержащие (self-containing) структуры в любом масштабе меньше и больше рассматриваемой формы и наполняющие ее собой. Фракталы – это строительный материал структуры, повторяющий ее в себе и составляющий идентичные структуры в возрастающем масштабе. Одной из наиболее популярных иллюстраций фрактала является «снежинка», которая сама состоит из снежинок и входит в состав еще более сложных аналогичных структур большего размера. Снежинка является строительным материалом «сугроба», то есть, большого природного массива, который сам по себе является гигантской снежинкой, имеющей фрактальную структуру. Не менее иллюстративной является метафора «леса» для понимания сущности фрактала. При максимальном приближении мы видим «ветку», состоящую из «ствола» и «ответвлений». Отдаляясь от ветки, мы видим более крупный ствол и ответвления от него. При дальнейшем отдалении мы видим ствол всего дерева и его ветви. Наконец, на большом расстоянии мы видим весь лес, состоящий из стволов и ветвей. Строительным материалом этого массива является «древовидный фрактал». Существуют и самоорганизующихся другие формы сверхсложных фракталов, систем, характерные для подтвержденные их математическим моделированием (Jackson, W.). Рассмотрим самоорганизацию лексико-семантической системы языка ребенка как «сетевого фрактала», в котором каждый элемент сети аналогичен другим элементам как большего, так и меньшего масштаба. В основе самоорганизации лексико-семантической системы детского языка лежит возможность образовывать все новые связи лексических значений на основе уже сформированных связей значений и смыслов, развивая, уточняя, дополняя и дифференцируя их в коммуникативно-познавательной (исследовательской) деятельности ребенка (Collins, A.). Смысловая система языка ребенка самоорганизуется во взаимодействии ребенка с окружающим его физическим и социальным миром посредством наблюдения за предметами и их действиями/процессами (мячик катится, вода течет, снег тает), апробирования собственных действий на предметах (кукла сломалась, мама ругается, чашка разбилась), использования предметов для своих нужд (ботиночки одел, все съел, палочку нашел), обращения за информацией к окружающим (Дождик – это вода?), сравнения сходства и дифференциации различий (Дым – это не туман! Елка – для игрушек, а не просто дерево), различения бинарных оппозиций (Я сегодня не плохой, а послушный) (Collins, A.), формирования абстрактных обобщений (Ночь – это когда темно). В контексте активной физической и коммуникативно-познавательной деятельности ребенка формируется первичная система доступных ему смыслов вначале концептуальном на эпизодическом (обобщенном) и (ситуационном), семантическом а затем на (структурированном) уровне. Так, на эпизодическом уровне ребенок взаимодействует с бытовыми предметами, пользуясь, например, чашкой и миской. На концептуальном уровне у него формируются обобщенные представления о том, что такое «чашка» или «миска» и понимание того, что «чашка» - это не только то, из чего он в данный момент пьет чай. На семантическом уровне, ребенок в состоянии различить «чашку», «бокал», «стакан», «миску», «тарелку», «блюдце» и т.д. Окружающие его предметы быта образуют семантические поля (Robinson, S.). Фрактальная сущность смысловой системы детского языка заключается в том, что первичные ситуационные обозначения членов семьи, игрушек, частей тела, еды, животных, цветов, доступных ребенку действий постепенно усложняются и становятся концептуальными группами, достигая уровня семантически группируемых лексических полей, сохраняя при этом идентичность значений на разных уровнях. Лексическая семантика, таким образом, отличается подобием себе, то есть, имеет идентичность содержания ниже и выше наблюдаемого уровня возникновения детского языка в разные периоды. Если в возрасте 1.5 лет ребенок выражает семантику «поцелуя» своим действием (целует маму), то позже в его речи появляется соответствующее слово (целовать) и предложение (Мама целовать). Один и тот же смысл обнаруживается доречевых и речевых действиях разных масштабов. Это доказывает фрактальный характер развития лексической семантики ребенка (Finegan, E.) На рис. 2 показана фрактальная структура самоорганизации лексико-семантической системы языка ребенка. Рис. 2. Самоорганизация лексико-семантической системы языка ребенка (2.5 – 3.5 лет) Как видно из рисунка, содержащего результаты наблюдений за речью ребенка в возрасте 2.5 – 3.5 лет, в речевой деятельности с самого начала появляются лексико-семантические единицы, содержащие будущие концептуальные обобщения и семантические поля. Одни семантические образования входят в другие с сохранением исходного смысла, даже если некоторые из них в самом раннем периоде пока еще не представлены лексически, а репрезентируются осмысленными действиями ребенка. Фрактальную структуру с взаимосодержащими фракталами имеет самоорганизация предложения в детской речи. Особенностью синтаксических фракталов является то, что «исходным строительным материалом» служит однословное предложение, состоящие преимущественно из существительных и, в ряде случаев, глаголов, в котором имплицитно содержится смысл развернутого высказывания (см. рис. 3). Рис. 3. Самоорганизация синтаксической структуры предложения в речи ребенка (2.5 лет) (без учета фонетических особенностей детской речи). Подчеркнем, что на рисунке показана фрактальная структура самоорганизации детского предложения в коммуникативных ситуациях на этапе «телеграфной речи», а не порядок появления в речи лексикосемантических элементов. Видно, что «корневое» для структуры высказываний ребенка в данной речевой ситуации слово «папа» имплицитно содержит мысль о том, что «папа пошел в магазин покупать мороженое, которое я хочу, и буду кушать». Это имплицитная интенция реализуется в ряде высказываний ребенка в диалоге с матерью. В самоорганизации структуры детского предложения проявляются закономерности «порождающей грамматики» (Generative Grammar) (Хомский, Н.). В этом процессе также обнаруживается фрактальная организация процесса усложнения детского синтаксиса, в соответствии с которой, все более сложные по составу предложения включают в себя составляющие их элементарные конструкции, меньшая структура в свернутом имплицитном виде содержит смысл более развернутой конструкции. На рис. 4 представлена порождающая фрактальная структура предложения в речи ребенка (2.5 – 3.5 лет) (без учета фонетических особенностей детской речи). Рис. 4. Фрактальная структура предложения в речи ребенка (2.5 – 3.5 лет) (без учета фонетических особенностей детской речи). Как видно из рисунка, «вершинами» треугольного фрактала, символически обозначающего семантику предложения, являются слова «папа», «магазин», «мороженое». Смысл этого предложения может быть реализован в более сложных структурах типа «мой папа», «пошел магазин». «мороженое купить». Дальнейшее усложнение порождающей структуры этого предложения пока еще недоступно ребенку в 2-3 летнем возрасте. Детское предложение в динамике своего развития самоорганизуется по законам «игры хаоса». Самоорганизация предложения в младшем детском возрасте как «игра хаоса». Рассмотрим, как самоорганизуется предложение в детской речи, но вначале объясним правила игры хаоса (Claypole, M.). Представим себе шестигранную игральную кость и договоримся о том, что грани 1 и 2 соответствуют вершине А треугольника, грани 3 и 4 – вершине В треугольника, а грани 5 и 6 – вершине С треугольника. Поставим внутри этого треугольника или рядом с ним произвольную (случайную) начальную точку. Бросим кость, на которой случайно выпадет грань 3 или 4. Мысленно проведем прямую между исходной (произвольно поставленной нами) точкой и вершиной треугольника В, а посередине этой прямой отложим точку. Еще раз бросим кость, на которой случайно выпадет грань 1 или 2. Вновь отложим точку на этот раз посередине между последней точкой и вершиной А. Опять бросим кость, на которой выпадет грань 5 или 6. Отложим точку посередине последней точки и вершиной С и т.д. Разумеется, эти случайные точки расположатся в случайном порядке внутри треугольника, вначале хаотически группируясь по отношению к его вершинам, а потом выстраиваясь в определенный поначалу незаметный порядок. На рис. 5 представлены результаты компьютерного моделирования самоорганизации случайных точек в соответствии со случайно выпадающими гранями шестигранника. 1 бросок 10 бросков 100 бросков 1000 бросков Рис 5. Самоорганизация случайных точек во фракталы Компьютерное моделирование случайных результатов подбрасывания игральной кости показывает, что точка в соответствии с первым броском шестигранника случайна, так же как и точки, соответствующие десяти, ста и более броскам. Несмотря на случайную хаотичность этого процесса, в результате тысячи и более бросков, в расположении точек закономерно обнаруживается фрактальная структура. Такая закономерность «игры хаоса» обнаруживается при отображении в виде точек любой случайной последовательности событий, к которой с полным правом можно отнести появление в спонтанной речи ребенка однословных, двухсловных, а также трехсловных и еще более распространенных предложений. Логично предположить, что вначале в речи ребенка будут преобладать однословные предложения и соответствующие точки «игры хаоса» будут группироваться ближе к вершине «А» условного треугольника. Позже будут чаще встречаться двухсловные предложения и соответствующие точки переместятся к вершине «В». Наконец, развивающийся ребенок будет демонстрировать трехсловные и еще более сложные предложения, а соответствующие им точки расположатся ближе к вершине «С». Покажем самоорганизацию структуры детского предложения (мальчик) в возрасте 2,3 лет на примере общения с мамой. Вначале приведем фрагмент записи общения: Ребенок: туда … туда хочу… Мама: Ты знаешь, мама не хочет туда. Туда нельзя. Ребенок: туда … там тетя … Мама: тетя… да… хорошая тетя… Ребенок: шляпа… у тети … Мама: да… шляпка красивая у тети… Хорошая тетя… Ребенок: шляпа у тети… Мама: пойдем… дай ручку… пойдем… Ребенок: нет … туда… хочу туда … там тетя … Я хочу туда… Покажем эту случайную последовательность коммуникативных событий в речи ребенка в виде самоорганизующихся точек, расположенных в пространстве между вершинами А (однословные предложения), В (предложения из сочетания двух слов) и С (предложения из трех слов и более) (см. рис. 6): А С В Рис. 6. «Игра хаоса» в распределении однословных, двухсловных и трехсловных предложений в общении ребенка (2.2 лет; 25 детских фраз, А – однословные предложения, В – двухсловные предложения, С – трехсловные предложения). Случайная самоорганизация точек, соответствующая случайному появлению в высказываниях ребенка (в конкретной коммуникативной ситуации) однословных, наложена на двухсловных фрактальную и структуру, трехсловных типичную предложений, для зрелого коммуникативного процесса. Из расположения точек видно, что в речи ребенка преобладают однословные предложения, и самоорганизующиеся точки в немалом количестве группируются ближе к вершине «А». Среди однословных предложений, в речи ребенка встречаются также двухсловные предложения. Это видно из того, что самоорганизующиеся точки почти достигают вершины «В» треугольника. Трехсловные предложения встречаются пока еще редко и самоорганизующиеся точки лишь в редких случаях «стремятся» к вершине «С». Наложение самоорганизации предложений в речи ребенка на «зрелую» фрактальную структуру речи взрослого человека позволяет предположить, что самоорганизация синтаксиса на старших этапах речевого развития предполагает более равномерное распределение однословных, двухсловных и трехсловных, а также распространенных предложений в коммуникативном потоке. Это подтверждается наблюдениями о том, что в развитой разговорной речи взрослых в достаточной степени присутствуют не только полные, но и эллиптические конструкции, если их появление не ограничивается стилистическими требованиями, предъявляемыми к деловым документам, научной продукции, публично обращенной речи и проч. В этих случаях «игра хаоса» ограничивается внешними предписаниями. Наблюдения за детской речью показывают, что в этом коммуникативном процессе нередко наблюдаются «ответвления» (spin-offs) в виде индивидуальных особенностей детской речи, что в целом характерно для самоорганизации синтаксиса в соответствии с закономерностями «игры хаоса». Феномен «ответвления» в синтаксисе детской речи Феномен «ответвления», то есть, появления в детском синтаксисе «особых индивидуальных самоорганизация случаев», «периферийной позволяет предположить, грамматики», что соответствующей естественным речевым процессам и допускающей нарушения правил (peripheral происходит grammar), раньше, чем самоорганизация «центральной грамматики» (core grammar), соответствующей социальным нормам (Lust, B., Fooley, C.). Это полностью совпадает с закономерностями самообразования правильной фрактальной структуры из множества случайных точек. Процессы «ответвления» в самоорганизации детской грамматики могут идти как «снизу», так и «сверху», а также могут носить как временный, так и постоянный характер (Gagarina, N., Gulzow, I.). «Ответвления снизу» означают появление в речи ребенка индивидуальных лексико-синтаксических структур, создаваемых самим ребенком и понятных лишь его близкому окружению. Например, следующие фразы, по наблюдениям автора, строились по одному грамматическому принципу и означали увиденное ребенком неприятное событие: «мальчик бах … бяка» (мальчик упал, ударился и ему больно), «телевизор бах … бяка» (телевизор задымился, и дым плохо пахнет), «машина бах … бяка» (помятая машина стоит коммуникативные рассматриваться около тротуара решения как после принимались проявления его столкновения). самим Подобные ребенком лингвистической и могли инициативы. Подобные «ответвления снизу», то есть, идущие от ребенка, обычно носят временный характер и проходят с возрастом. «Ответвления снизу» могут носить более постоянный характер. Так, при общем преобладании существительных в детской речи, малыши достаточно активно пользуются инфинитивами, для выражения развернутого смысла: мыть (Я хочу помогать тебе мыть посуду), спать (Машины «спят» на стоянке), ломать (Хочу отломить веточку, помоги мне), собирать (Собираю игрушки с пола), кушать (Буду кушать суп без хлеба). Смысл этих неразвернутых пока предложений понятен в контексте общения и ситуации. «Ответвления сверху», то есть, коммуникативные решения, предлагаемые ребенку его взрослым социальным окружением, как и «ответвления снизу», могут носить временный характер. Например, ребенок в возрасте 1,8, по наблюдениям автора, усвоил предложенную ему структуру «Кису гладить» и употреблял ее некоторое время, но потом вновь вернулся к своей привычной фразе «Киса гладить», соответствующую его собственным языковым принципам. Аналогично, он повторял за отцом фразу «Играть в шах (маты)», но сам упорно приглашал отца «Шах играть». Разумеется, подобные языковые формы со временем начинают все больше соответствовать социально одобряемой норме. Заключение Таким образом, развитие языка в онтогенезе объясняется тремя теориями, а именно, усвоения, возникновения и самоорганизации детской грамматики. Если теория усвоения языка рассматривает этот процесс как отражение ребенком окружающей его социально-коммуникативной действительности, то появление языка представлено как спонтаннозакономерное взаимодействие индивидуального и социального, а самоорганизация языка представляет собой «игру хаоса» с присущим ей внутренним порядком. Такое понимание развития языка в онтогенезе позволяет применить к этому явлению понятийный аппарат теории хаоса, включая «странный аттрактор», «фракталы» и «ответвления». Литература 1. Bybee, J. Language, Usage and Cognition. – Cambridge: Cambridge University Press, 2010 - 252 p. 2. Hirsh-Pasek, K., Golinkoff, R. / Eds., Action meets word: How children learn verbs. - Oxford: Oxford University Press, 2006 - 592 p. 3. Chomsky, N. Knowledge of Language. It’s Nature, Origin, and Use. Praeger Publishers: Westport, 1986 - 307 p. 4. Claypole, M. The Fractal Approach to Teaching English as a Foreign Language. Dynamism and Change in ELT. – London: LinguaBooks, 2010 128 p. 5. Collins, A. /Ed. Children’s Language and Communication. – New York: Lawrence Erlbaum Associates Publishers, 1979 - 243. 6. Ellis, N., Larsen-Freeman, D. /Eds. Language as a Complex Adaptive System. – Michigan: University of Michigan, 2009 - 200 p. 7. Ellis, R. Second Language Acquisition. – Cambridge: Cambridge University Press, 1997 - 147 p. 8. Finegan, E. Language: its structure and use. – Boston: Thomson Higher Education, 2008 - 574 p. 9. Gagarina, N., Gulzow, I. / Eds. The Acquisition of Verbs and their Grammar. - The Netherlands: Springer, 2008 - 347 p. 10. Gass, S., Selinker, L. Second Language Acquisition. – New York: Routledge, 2008 - 593 p. 11.Greenspan, S., Shanker, S. The First Idea: How symbols, language and Intelligence Evolved. - New Jersey: Da Capo Press, 2006 - 504 p. 12.Jackson, W. Heaven’s Fractal Net. – Washington: The Association of American University Press. 2004 - 311 p. 13.Jordan, G. Theory Construction in Second Language Acquisition. – Philadelphia: John’s Benjamin’s Publishing, 2004 - 294 p. 14.Larsen-Freeman, D. Research methodology in language development from a complex systems perspective // The Modern Language Journal. V. 92. #2. 2008. - P. 200-213. 15.Lust, B., Foley, C. First Language Acquisition: the essential readings. – London: Blackwell Publishing, 2004. - 442 p. 16.MacWhinney, B. Models of the emergence of language//Annual Review of Psychology. 1998. 49. - P. 199-227. 17.Mosko, M. / Ed. On the Order of Chaos. – Washington: Berghann Books, 2005. - 276 p. 18.Ritchie, W. / Ed. The New Handbook of Second Language Acquisition. – London: Emerald Group Publishing Limited, 2009. - 716 p. 19.Robinson, S. Developing Thinking and Understanding in Young Children. New York: Routledge, 2006. - 210 p.
