Мода на профсоюз

Мода на профсоюз
Когда в России появится настоящее профсоюзное движение?
Татьяна Владыкина
"Российская газета" - Федеральный выпуск №4745 от 5 сентября 2008 г.
Сергей Лукьяненко: Забастовка сценаристов в Голливуде у нас воспринимается как
анекдот. Фото: ИТАР-ТАСС
Социологи из Фонда "Общественное мнение" поинтересовались у россиян, как они
воспринимают забастовки. Большинство назвали забастовки крайней мерой.
Но две трети опрошенных уверены, что руководство предприятий сегодня никак не
учитывает мнение профсоюзов во взаимоотношениях со своими сотрудниками. О том, что
нужно сделать, чтобы в нашей стране появилось настоящее профсоюзное движение,
размышляет писатель Сергей Лукьяненко.
Российская газета: Сергей Васильевич, вы когда-нибудь были членом профсоюза?
Сергей Лукьяненко: В советское время чуть-чуть был. Это была игра, в которую играли
все стороны - поскольку ты работаешь, автоматически становишься членом профсоюза.
РГ: Сегодня профсоюзы явно не в моде. Недавно социологи провели опрос и
выяснили, что чуть больше двадцати процентов опрошенных ими россиян состоят в
профсоюзах. Как вам кажется, может, в наше время необходимость в этой
организации просто отпала?
Лукьяненко: Я думаю, что это необходимая вещь в настоящем понимании этого слова.
То есть не как профсоюзы советских времен, которые, в общем-то, служили для
перераспределения каких-то социальных благ, выдачи путевок и прочего, а именно как
средство отстаивания прав работающих людей. У меня один друг работает в профсоюзе
моряков, я знаю, что эта организация действительно работающая. Они всегда отстаивали
интересы наших моряков, в том числе и в конфликтах с зарубежными работодателями. А
в принципе, конечно, наше профсоюзное движение находится в очень плохом состоянии.
РГ: С чем это связано?
Лукьяненко: До социалистической революции у нас профсоюзы толком еще не успели
зародиться. После революции они были признаны ненужными, поскольку
подразумевалось, что коммунистическая партия и без них защищает интересы трудового
народа. А сейчас они, по-моему, толком так и не могут сформироваться. Вероятно, во
многом это связано с недостаточной юридической грамотностью наших людей и их
готовностью по-настоящему бороться за свои права. Отчасти, может быть, с отсутствием
этого опыта, потому что профсоюзное движение развивалось достаточно долго.
РГ: Что же нужно сделать, чтобы профсоюзное движение в нашей стране
заработало?
Лукьяненко: Вы знаете, мне кажется, что здесь инициатива должна идти только снизу,
потому что профсоюзные структуры, навязанные сверху даже с самыми благими
намерениями, все равно станут просто еще одной бюрократической организацией, а
задача любой бюрократии - личное выживание и имитация работы.
РГ: Получается, нам все равно, обманывает нас работодатель или нет - хоть какуюто зарплату платит, и ладно.
Лукьяненко: Вы понимаете, у нас какая-то странная, на мой взгляд, ментальность. С
одной стороны, у нас вроде бы всегда был какой-то такой коллективизм, свойственный
еще дореволюционной России, воспитываемый постоянно в советское время. Но с другой
стороны, какой-то полноценной общности, гражданского общества так и не сложилось.
Все-таки люди почему-то предпочитают делать что-то в одиночку. Но как защищать свои
права в одиночку? И только там, где работа по-настоящему тяжелая и очень опасная, там
люди понимают, что нужно объединяться.
РГ: Во всем мире забастовки уже давно носят цивилизованный характер разрешения
трудовых вопросов, у нас же это крайняя мера, когда уже совсем припекло.
Лукьяненко: Разумеется, забастовка - это нормальный и правильный способ. Опять же
бастовать можно по-разному, например, итальянцы ограничиваются тем, что делают свою
работу от сих до сих. И оказывается, что вот такой забастовки хватает, чтобы
работодатель схватился за голову и пошел на компромисс. Мы почему-то рассматриваем
как какой-то анекдот, когда в Голливуде бастуют сценаристы.
РГ: Социолог Светлана Климова считает, что в плохой репутации забастовок
виноват сам работодатель.
Лукьяненко: Ну скажем так, он не виноват, разумеется, это его позиция, чтобы к
забастовкам относились негативно. Мне кажется, все дело в государственной политике не
поддержки забастовок, хотя, мне кажется, государство-то как раз и должно быть
озабочено тем, чтобы это право было, чтобы люди на таком нижнем уровне могли
отстаивать свои права. Потому что сильное государство - это государство, где люди
благополучно живут, зарабатывают деньги и платят налоги. Государство прежде всего
должно быть на стороне труженика. А у нас где-то с 90-х годов государственный подход
почему-то закрепился на уровне "посмотрите, как не стыдно этим шахтерам, они бастуют
в то время, когда стране нужен уголек". У нас нет юридического механизма права на
забастовки. Мне доводилось в Западной Европе попасть в ситуацию, когда бастовали
транспортники. Да, у всех возникает масса проблем, или не летают самолеты, или не
разгружают багаж, или не ходят поезда. Все переживают, всем неудобно, но никто при
этом не ругает бастующих и не кричит - как им не стыдно! Хотя все при этом несут
большие убытки, но понимают, что люди отстаивают свои права, и думают о том, что если
у них когда-нибудь возникнет такая ситуация, они точно так же будут бороться за свои
права.