«Затеряться в самой нутряной России»

«ЗАТЕРЯТЬСЯ В САМОЙ НУТРЯНОЙ РОССИИ».
(ПО РАССКАЗУ А.И. СОЛЖЕНИЦЫНА «МАТРЕНИН ДВОР»).
«Затеряться в самой нутряной России»… Почему у человека возникает такое
желание? Мне думается, это происходит потому, что иногда ему жизнь преподносит столько
жестоких испытаний, что хочется где-то найти тепло, свет, отогреть свою душу.
Большие испытания пришлось пережить писателю А.И. Солженицыну: и войну, и
сталинские лагеря, и изгнание. И его рассказ «Матренин двор» во многом автобиографичен.
После освобождения из лагеря Солженицын едет в среднюю Россию работать учителем, где
и встречается с Матреной, ставшей прообразом его героини.
Вступая в трагический мир «Матренина двора», невозможно не обратить
внимание на то, что действие происходит на «сто восемьдесят четвертом километре от
Москвы, по ветке, что идет к Мурому и Казани», и что автору, «Игнатичу, хотелось после
пережитого попасть в среднюю полосу, затеряться в самой нутряной России – если таковая
где-то была, жила».
Все в этом рассказе настраивает душу на высокий лад: и особая медлительность
голоса рассказчика, и значительность «торжественно и чудно» роняемых слов, и символика
образов.
Вот верхний слой повествования: Игнатич – искатель «нутряной» России, Матрена –
символ ее. Он пытается обрести этот идеал народного «лада», который носит в душе и
который сформирован отчасти лагерной тоской по тихому и безмолвному житию во всяком
благочестии и чистоте, отчасти утопией о патриархальном укладе, этой сладкой мечтой
российской интеллигенции. И потому герой начинает поиски – с красивого названия, да еще
чтоб и местность была тоже красивая, «подальше от железной дороги». В местечке Высокое
Поле, которое «было тем самым местом, где не обидно было жить и умереть», Игнатич
«долго сидел в рощице на пне и думал, что от души бы хотел не нуждаться каждый день
завтракать и обедать, только бы остаться здесь и ночами слушать, как ветви шуршат по
крыше – когда ниоткуда не слышно радио и все в мире молчит…».
Романтично, высоко, благородно, но выясняется, что хлеб есть все-таки нужно, а в
«нутряной», глубинной деревне «не торговали ничем съестным». И куда же, в конце концов,
загнала Игнатича мечта о «тихом уголке России»? Да в Торфопродукт, поближе к шумному
поселку… «Хождение в народ» оборачивается для героя
приходом к Личности,
воплотившей не то, что народ мыслит о себе, а то, что Бог мыслит о народе. И такой
личностью в рассказе предстаёт Матрёна Васильевна.
В начале рассказа она мне показалась Марией из евангельской притчи о Марфе и
Марии, той, что избрала благую участь и не заботится о многом: даже каши как следует
сварить и то не умеет. Но скудная жизнь и на нее налагает обязанности, так что «на каждый
день у нее приходилось» помимо стряпни и хозяйства «какое-нибудь другое немалое дело:
закономерный порядок этих дел она держала в голове и, проснувшись поутру, всегда знала,
чем сегодня день ее будет занят».
Историю «колотной житенки» Матрены автор-рассказчик разворачивает не сразу.
Много горя и несправедливости пришлось ей хлебнуть на своем веку: разбитая любовь,
смерть шестерых детей, потеря мужа на войне, адский, не всякому мужику посильный труд в
деревне, тяжелая «немочь-болезнь», горькая обида на колхоз, который выжал из нее все
силы, а затем списал за ненадобностью, оставив без пенсии и поддержки. В судьбе героини
сконцентрирована трагедия деревенской русской женщины. И это уже не евангельская
притча, а вопиющая реальность жизни колхозной деревни. Но – удивительное дело! – не
обозлилась на этот мир Матрена, сохранила доброе расположение духа, чувство радости и
жалости к другим, по-прежнему лучезарная улыбка просветляет ее лицо. «У тех людей
всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей», – отмечает автор-рассказчик.
1
Помогла мне понять глубину образа Матрены Васильевна еще одна очень важная
авторская оценка: «… у нее было верное средство вернуть себе доброе расположение духа –
работа». За четверть века в колхозе наломала спину себе она изрядно: копала, сажала,
таскала огромные мешки и бревна, была из тех, кто, по Некрасову, «коня на скаку
остановит». И все это «не за деньги – за палочки. За палочки трудодней в замусоленной
книжке учетчика». Тем не менее пенсии ей не полагалось, потому что, как пишет с горькой
иронией Солженицын, работала она не на заводе – в колхозе. И на старости лет не знала
Матрена отдыха: то хваталась за лопату, то уходила с мешками на болото накосить травы
для своей грязно-белой козы, то отправлялась с другими бабами воровать тайком от колхоза
торф для зимней растопки, то по первому же указу шла помочь колхозу, не получая, как и
прежде, ничего за работу. Да и любой дальней родственнице или соседке не отказывала в
помощи, «без тени зависти» рассказывала потом постояльцу о богатом соседском урожае
картошки. Никогда не была ей работа в тягость, «ни труда, ни добра своего не жалела
Матрена никогда». И бессовестно пользовались все окружающие ее бескорыстием.
Читал я этот рассказ и думал о том, какой же душевной щедростью надо обладать,
чтобы сохранить это желание делать добро, бескорыстно приходить на помощь всем, кто
даже не сумеет оценить твой душевный подвиг. А ведь все они, жители поселка, хором
осуждали Матрену, что смешная она и глупая, на других бесплатно работающая, вечно в
мужичьи дела лезущая. Даже родные почти не появлялись у неё в доме, опасаясь, повидимому, что Матрена будет просить у них помощи. Правда, после ее смерти тут же
слетелись сестры, «захватили избу, козу и печь, заперли сундук ее на замок, из подкладки
пальто выпотрошили двести похоронных рублей». Горько читать эти строки. Неуютно и
холодно Матрене в своем государстве. Она одинока внутри большого общества и, что самое
страшное, внутри малого – своей деревни, родных, друзей.
Размышляя об одиночестве героини и его причинах, я постепенно открывал иные,
глубинные пласты повествования в рассказе. Ведь все любимые герои А.И. Солженицына не
растворяются в коллективном сознании, а, напротив, – это сознание воплощено в них. И
потому Матрена близка герою другого рассказа А.И. Солженицына – «Один день Ивана
Денисовича». Оба они – личности соборные, то есть несущие в себе народные начала,
подсознательно чувствующие личностную ответственность перед народом. Система
поставила их за чертой милосердия, обрекла на уничтожение. Уже не конкретно Ивана
Денисовича лишь или одну Матрену, а весь народ, и они готовы идти претерпевать многое, в
том числе и личные унижения, не унижаясь душой при этом. Матрёна, единственная в
деревне, живет в своем мире: она устраивает свою жизнь трудом, чест -ностью, добротой и
терпением, сохранив свою душу и внутреннюю свободу.
В конце рассказа героиня погибает, и, наверное, ее смерть неизбежна и
закономерна. Говорят, смерть всегда выбирает лучших. И если не придерживаться точного
реального факта, то в этом виден какой-то символ: уходит из жизни именно Матрена праведница. Такие всегда виноваты, они расплачиваются даже и не за свои грехи.
Разорвалась тоненька ниточка, еще соединявшая ее с другими жителями деревни. Умерла
она, а вместе с нею ее Бог, которому она никогда не молилась, но который жил у нее в душе.
Матрену убила чужая корысть, алчность – эта вечная разрушительница жизни, человечности,
которая не выбирает жертв, а делает ими всех, кто оказывается в поле ее воздействия. Через
сорок лет Фаддей выполнил свою угрозу. Ударил-таки по Матрене, по своей родной дочери,
по сыну, но и по душе своей, утратившей покой из-за жалких бревен старой горницы.
Нет, не нашел Игнатич в «нутряной» России благолепия, тишины, спокойствия духа,
того, о чем он так мечтал. И тяжело ему видеть, что жадность, зависть друг к другу и
озлобленность движут людьми. С горечью он замечает, что, разбирая Матренину горницу,
«все работали, как безумные, в том ожесточении, какое бывает у людей, когда пахнет
большими деньгами или ждут большого угощения».
2
Взгляд Солженицына на деревню тех лет (рассказ написан в 1959 году) отличается
уровой и горькой правдой. Как-то всегда верилось, что деревня – хранительница духовных и
нравственных ценностей народной жизни, а Солженицын развеивает этот миф. Оказывается, и в деревне
произошло смещение самого главного в жизни – нравственных устоев и понятий. Даже из народных
брядов прощания с человеком ушло настоящее чувство, человеческое начало. Плач превратился в
воего рода политику, обрядные нормы неприятно поражают своей
«холодно-продуманной»
порядоченностью. «На поминальном ужине много пили, громко говорили, совсем уже не о Матрене».
По обычаю пропели «Вечную память», но «голоса были хриплы, розны, лица пьяны, и никто в эту
ечную память уже не вкладывал чувства». И оказалось, что Матрена уходит из жизни, так никем и не
понятая, никем по-человечески не оплаканная. Уходит (и это осознает только рассказчик) и целый
Матренин мир – особый мир праведника. Мир духовности, добра, милосердия. Рушится этот мир:
астаскивают по бревнышку ее дом, с жадностью делят ее скромные пожитки, и никто даже не
адумывается о том, что с уходом Матрены уходит из жизни что-то очень ценное и важное, не
поддающееся дележу и примитивной житейской оценке.
Горек финал рассказа:«Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый
праведник, без которого, по пословице, не стоит сел, ни город.Ни вся земля наша».
Совершенное бескорыстие, согласие с судьбой, гармония с миром, даже если он
жесток или равнодушен к тебе, природная неспособность попенять на судьбу, на людей, на время, на
ласть, незлобивость и доступность людям – это все и есть характер праведника, как его понимает
Солженицын, русский характер. И то, что Матренин двор, двор праведности, разрушается, обретает в
ассказе символический смысл. Избяная, деревянная Россия сталкивается с железным двадцатым веком,
железной хваткой корысти, и рассыпается она по бревнышку.
Из каких запасников придет спасение? Придет ли? Рассказ А.И.Солженицына,
несмотря на трагизм событий, настраивает на добрые чувства и серьезные размышления.
Ведь писатель уверен: «Одно слов правды весь мир перетянет» И он сумел сказать это слово.
А теперь – дело за нами. Я уверен, что только в нас самих мы можем найти резервы против
лжи, воинствующего мещанства, стяжательства. В нашем неравнодушии, в нашей душевной
боли – будущее нашей Отчизны, судьба нашего Дома и лик Домочадца. И пока есть
праведники, будет и Россия, ведь на них стояла и будет стоять Русская Земля.
3