Когда говоришь о фольклоре, то говоришь о мудрости народной
реклама
Жидких Майя Григорьевна (г.Пермь), лаборант кафедры русского языка Пермского государственного педагогического университета Синонимия и своеобразие национальных языковых картин мира (на примере русских, коми-пермяцких и удмуртских пословиц и загадок) Всякое художественное произведение, как и любое произведение искусства, в качестве инструмента воздействия на чувства читающего, слушающего или смотрящего, должно иметь эстетическую ценность. Это значит, что в предмете, будь то произведение искусства, литературное произведение или жанр фольклора, необходимы, как закон, единство, цельность и завершенность. Пословицы и загадки, какими бы они ни были короткими, являются законченными самодостаточными, художественными обладают произведениями способностью к и, будучи самостоятельному существованию. Принято рассматривать в художественном произведении содержание и форму: что сказано и как сказано, каким словом, каким языком. Художественная литература использует изобразительные средства национальной литературы, в первую очередь лексические и стилистические возможности. Немаловажное значение и в литературном произведении, и в пословице имеет образность. В первом случае она достигается инверсией, метафорой и прочими тропами, словами и выражениями, использованными в переносном значении. Язык фольклорных произведений не менее богат: в нем могут встречаться историзмы, архаизмы, неологизмы, диалектизмы, кроме того, в их составе могут быть слова и прямого и переносного значения. Ведь неоднозначен смысл пословицы старый конь борозды не портит, сказанной к месту, в составе которой все слова с прямым значением. Бесспорно, есть пословицы, которые нельзя использовать в переносном смысле, но не они являются нашей темой. В данной статье мы коснемся вопроса о языке русских, коми-пермяцких и удмуртских пословиц и загадок, понимая под языком лексическую наполненность единицы каждого жанра. Другими словами, рассмотрим, насколько своеобразны национальные языковые картины мира. Лексическую составляющую паремий разных народов удобно сравнивать на примерах, связанных одной темой. Русской поговорке капля камень точит вторит комипермяцкая комар мал, а лошадь ест. Не отстает от них и удмуртская: комар мал, да быка ест. Заметим, что поговорки финно-угорских языков имеют одинаковую структуру и одну и ту же лексическую единицу для обозначения объекта действия. Похожесть национальных пословиц – не признак соблюдения законов жанра, а внутренняя обусловленность, определенная той истиной, которую народ хотел передать другому поколению: берзэ-азьзэ учкыса ул (оглядываясь на прошлое и будущее живи – удм.); вöв нель кока и то джöмдалö (конь о четырех ногах, да спотыкается – коми-перм.); каков мастер, такова и работа – рус). Поэтому как бы ни были отличны языки между собой и как бы ни были далеки народы в географическом положении, можно отыскать пословицы, говорящие об одном и том же одними и теми же словами. Что доказывает универсальность таких малых и, по всей видимости, важных высказываний. Ни для кого не секрет, что функционирование фольклора зависит в немалой степени и от культурных традиций этноса и его хозяйственной деятельности. Так издавна одной из отраслей хозяйства у взятых нами народов является земледелие. Крестьянская среда может быть названа самой продуктивной, ибо наибольшее количество пословиц – высказываний здравого смысла – возникло именно в ней и связано с сельскохозяйственным трудом. Одинаковость климатических условий заранее предопределяла одинаковость хозяйственных операций. Было замечено, что для овса нужна влажная почва, а рожь не прихотлива, и каждый народ сложил свою пословицу. Русский земледелец говорил: рожь хоть на часок, да в пепелок, а овес хоть в воду, да в пору [ППРН. С. 622], ему вторил коми-пермяк: кöдз кöть пöимö, да аскадö (сей хоть в золу, да в свою пору) [ЗК. C. 194] и соглашался с ними удмуртский крестьянин, говоря: сельыез вуэ кизь, зегез пень вылэ но вакытаз (овес сей в воду, а рожь в золу да в пору) [Борисов. С. 251]. В крестьянском хозяйстве никак не обойтись без верной помощницы – лошади. Поэтому нерадивому хозяину-коми-пермяку говорили: «Тöрмöт вöвтö зöрöн, а не зорöн» (Погоняй лошадь овсом, а не колом) [ЗК. С. 193]. Удмуртская народная смекалка подсказывала: валдэ сюлоен эн улля, сезьыен улля (не гони лошадь кнутом, гони овсом) [Борисов. С. 272]. Русскому человеку оказалось проще сказать, что не кони везут, овес везет. [ППРН. С. 339]. На основании этих примеров в данном случае можно говорить о полной синонимии национальных пословиц, одинаковых по смыслу, содержанию и структуре. И все же есть внешние условия, приводящие к тому, что похожие ситуации могут быть обрисованы по-разному, с использованием отличных реалий. Среди таковых условий назовем историю развития народа, его быт, привычки, психологию и прочее. Что и позволило одинаковую мысль – в одном доме двух хозяев быть не может – облачить в разные слова: öтiк тыас кык кульпиян озö олö (в одном озере двое водяных не живут) [ЗК. C. 190] и кык кондыр одüг гуэ уг пыро (два медведя в одной берлоге не живут) [Борисов. С. 76]. Наличие слов с переносным значением в составе пословиц делает их многозначными. Смысловое содержание следующих двух пословиц: кöс пуись дугасö он кöсты (сухое дерево не согнешь в дугу) [ЗК. C. 187] и сылüсь зегйырлэн тысьыз уг луы (у стоячего колоса ржи не бывает зерен) [Борисов. С. 110], кстати, применимых к различным жизненным ситуациям, может быть таким: гордость человеку не всегда идет на пользу. В данном случае можно говорить лишь о частном случае семантической синонимии и, может быть, логической однотипности пословиц. Следовательно, наличие лексически и семантически синонимичных пословиц позволяет говорить о сходстве и различии в духовной и материальной культуре двух близко живущих народов. Каждый фольклорный жанр изобилует тем или иным поэтическим тропом. В былинах это гипербола, в пословицах – сравнение. Главный прием загадывания загадки – метафора, которую можно отнести к основному средству создания экспрессивности. При замене предметов, при характеристике их свойств она не знает ограничений, но темой для ее создания часто выступают реально существующие явления или предметы из повседневной бытовой и трудовой деятельности. Неоднозначность метафоры в том, что построена она на игре ассоциаций различного характера. Отсюда и особенность загадочных текстов – использование различных образов, олицетворяющих один и тот же предмет. В научно-популярном издании Л.С. Лаврентьевой и Ю.И. Смирнова констатируется, что «В крестьянской семье каждая женщина шила для себя и своей семьи одежду и всё нужное в домашнем обиходе». Материалом для шитья чаще всего часто служили лён и конопля. Процесс изготовления ткани занимал некоторое время и состоял из нескольких операций, одна из которых представляла из себя ломку стеблей высушенного льна или конопли. Льномялка, то в виде собаки, то в виде волка, исследуемыми языками воплощена в загадку, причем в каждом случае обращено внимание на одно и то же свойство предмета – шум, ею издаваемый. «Нюк куспын кион лы йырг'е» (среди оврага волк кость гложет) [Борисов. С. 245], – говорит удмуртская загадка; в русской загадке поджарая собака сухарики грызет [ППРН. С. 137], коми-пермяк в этом предмете видел двуногую собаку: Кык кока пон коска йирö (Двуногая собака кость грызет) [ЗК. С. 321]. Для нашего исследования важнее тот факт, что разные народы, взяв один и тот же предмет для загадывания, даже по-разному его олицетворяя, используют одинаковые действий. С точки (похожие) метафоры-глаголы зрения для этнолингвистики, считающей обозначения язык этноса универсальным средством для создания национальных концептов, можно говорить о совпадении языковой картины мира обоих народов, касающейся конкретного бытового явления. Еще одной из многочисленных операций по изготовлению ткани являлось прядение. Тексты загадок по этой теме в удмуртском и комипермяцком языке рисуют совершенно правдоподобную картину: одüг кабанэз дас ыж кесялоз (одну кладуху десять овечек разроют) [Борисов. С. 316] и вит баля öтiк зород перкйöны (пять овец из одного стога щиплют) [ЗК. С. 322]. Русская загадка подробнее, и один вариант её звучит так: «Пять овец сено съедают, а пять прочь отбегают» [ППРН. С. 138]. При создании загадываемого образа используются и метафора и гипербола: пальцы – овцы. Количественные расхождения: в одном случае их пять, а в другом – десять, не влияют на концепцию загадки, так как главное в ней – образ, его качества и действия. Завершая разговор о национальных картинах мира, изображенных поэтически в пословицах и загадках, можно констатировать, что различный синтаксический строй языков не является препятствием для лингвистической и семантической синонимии. Коми-пермяцкий, удмуртский и русский языки в рассмотренных нами паремиях, связанных тематически, находят более или менее одинаковые метафоры, сравнения, гиперболы для создания ассоциативного образа и развития поэтического взгляда на действительность. Поэтому, как бы ни были различны языки и, следовательно, народы, картины мира каждого из них, наряду со своеобразием, имеют и общечеловеческие черты. Дорогие коллеги, прошу прощения за неверное написание слова в пословице «У стоячего колоса ржи не бывает зерен». Если статья будет одобрена, пусть вам не будет в тягость исправить эту букву. Спасибо огромное заранее. Условные обозначения: ЗК – Заветный клад ППРН – Пословицы и поговорки русского народа Библиография 1. Борисов Т.К. Удмурт кыллюкам / Борисов Т.К.– Ижевск: УдО АН СССР, 1991 – 384 с. 2. Заветный клад: Избранная коми-пермяцкая проза и поэзия / В. В. Климов. – Кудымкар: Коми-Пермяцкое книжное издательство, 1997. – 392 с. 3. Лаврентьева Л.С., Смирнов Ю.И. Культура русского народа / Лаврентьева Л.С., Смирнов Ю.И. – СПб. – С. 245 4. Пословицы и поговорки русского народа. Из сборника В.И. Даля / Б. П. Кирдан. – М.: Правда, 1987. – 656 с.
