«Семья Штейнмарк в Поволжье и Сибири»

Наша следующая статья о нелегких судьбах семьи Штейнмарк.
«Семья Штейнмарк в Поволжье и Сибири»
Мои родители, Штейнмарк Александр Филиппович и Штейнмарк
(урожденная Дейнес) Мария Карловна, родом из деревни Ной Денгоф
Франкского Кантона АССР Немцев Поволжья.
Отец, Штейнмарк Александр Филиппович, родился в 1911 году в семье
кузнеца. Его мать Мария - Катарина умерла, когда ему было четыре года,
отец его женился на другой женщине, так что вырос он с мачехой. Когда
подрос, стал работать в кузнице со своим отцом.
Моя мать Мария Карловна родилась в 1909 году в семье Карла и Катарины
Дейнес. Мама тоже довольно рано лишилась отца, он умер от тифа во
время первой мировой войны, находясь в действующей армии. По роду
деятельности он был тележным мастером.
У мамы было два старших брата Давид и Карл и младшая сестра Наталия.
Пережили они годы революции, гражданской войны и коллективизации,
когда они, как и большинство в то время середняцких семей были
подвергнуты раскулачиванию.
Мама закончила 4 класса церковно-приходской школы на немецком языке и
еще год с изучением русского языка. В школе училась очень хорошо, всегда
сидела за первой партой, что в то время считалось почетным.
Работать, как и многие тогда, старалась очень хорошо. Приходилось жать
хлеб серпом, ткать сарпинку, работать вязальщицей.
В начале 1934 года мои родители поженились, а в 1935 году родился сын
Эрнст,в 1936 году – дочь Эрна, в 1939 – дочь Фрида.
В начале сентября 1941 года они, как и все немцы Поволжья, были
высланы в Сибирь. На сборы было отведено 24 часа, количество вещей,
которые можно было взять с собой, строго ограничено. Удалось взять три
сундука с вещами и продуктами и еще два маленьких сундучка.
Родители наши были людьми очень предусмотрительными и постарались,
по возможности взять все самое необходимое. Взяли, например, ножную
швейную машину «Кайзер» в разобранном виде, которая в последствии
сослужила маме хорошую службу. Правда по дороге от нее затерялась вся
нижняя статина, так отец, будучи очень хорошим кузнецом, уже после
войны изготовил все заново и в этом виде она до сих пор находится в
исправном состоянии. А ведь эта машина еще моей бабушки и матери.
Мама рассказывала, что, когда уже сидели на телегах перед самой
отправкой, отец побежал в дом и вытащил из печи чугунную плиту с
кружками, и эта плита тоже до сих пор сохранилась.
Дорога была долгой и трудной. Везли в вагонах для перевозки скота.
Многие болели и умирали, но, к счастью мои родители никого не потеряли,
хотя было у них на руках трое малолетних детей.
В конце сентября приехали на станцию Ишим, а оттуда на лошадях
привезли в Ленинку. Отдельного жилья не было, поэтому наша семья
первое время жила на квартире у местных жителей.
Отношения местных властей и населения было разным: была и открытая
враждебность и сочувствие, и обыкновенное равнодушие.
В самом начале 1942 года отца забрали в трудармию, в Краснотуринск на
алюминиевый комбинат. А вскоре пришла повестка и маме. Но тут как
говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: она в это время
заболела гепатитом и ее оставили, а иначе детей бы забрали в детдом и
неизвестно, что бы с ними стало.
Жилось, конечно, очень трудно, но мама в последствии всегда с гордостью
говорила «Мои дети в войну не голодали». Один из сундуков, что они взяли
с собой. Был наполнен семечками подсолнечника, а другой – мукой. Мама
давила из семечек масло и пекла лепешки. Так удалось пережить зиму.
Кроме того, уезжая, она взяла семена всех овощей, и как только наступила
весна, она, где было возможно, все посадила. А ведь многие из высланных
людей всем этим не запаслись, потому что к весне рассчитывали вернуться
домой и в результате жестоко голодали.
Осенью 1942 года случилась несчастье: брат Эрнст, которому в то время
шел восьмой год, и который никогда ничем не болел, играя со свестниками,
попал под тракторную тележку и сильно повредил ногу. Домой его принесли
без сознания. Мама побежала к фельдшеру. Дело было в воскресенье,
фельдшерица занималась стиркой, и даже не пошла осмотреть мальчика.
Сказала: «Ничего с ним не случится». Только к вечеру при помощи других
людей маме удалось добиться того, что фельдшер написала направление в
Абатскую районную больницу на следующий день, а ночью Эрнст, не
приходя в сознание, умер.
Мама продолжила свою работу в вязальной мастерской, где производились
теплые вещи для фронта и для торговли. Она была искусной вязальщицей.
В один из военных годов был проведен конкурс на лучшую пуховую шаль и,
связанная мамой шаль была признана лучшей в области. За это полагалась
какая-то большая премия, но мама ее так и не получила.
Со временем мама получила комнату в бараке и даже обзавелась
хозяйством: купила телочку, так что к приходу отца из трудармии у нее уже
была корова.
В самом начале 1948 года после отсутствия вернулся из трудармии отец, а
конце этого года родился я. К этому времени у нас уже была отдельная
избушка, состоящая из одной комнаты.
В 1950 году родился еще один мой брат, Филипп, но был он слабенький и
болезненный, и умер в десятимесячном возрасте, а в 1952 году родилась
сестра Лида.
В 1951 году мы перешли в пятистенный дом. Он был не новым, а
разобранный и перевезенный из деревни Горки, Абатского района. Его
собрали за лето, а крышу временно покрыли толем прямо на жердяной
обрешетке. Отец говорил: «На будущий год покроем крышу железом».
Жизнь вроде понемногу начала налаживаться. У нас даже появился
велосипед, что по тем временам было не частым явлением.
Отец мой был квалифицированным кузнецом. Особенно он славился, как
мастер кузнечной сварки. К работе относился очень добросовестно, если
надо было, задерживался допоздна. Мама рассказывала, что он еще до
войны жаловался на печень, а летом 1952 года ему стало плохо. Она
уговаривала его пойти в больницу, но он все никак не хотел бросать
недоделанную работу: в это время
они с главным инженером
конструировали стогомет.
К концу лета он окончательно слег и в декабре 1951 года его не стало.
И осталась мама с нами четырмя практически без средств существования.
Сестрам Эрне и Фриде было соответственно 16 и 14 лет, мне было 4 года,
сестренке Лиде -3 месяца.
Зиму мама перебивалась тем, что шила вещи для людей (выручила
швейная машина), а летом нас с Лидой отдали в ясли, а матушка
устроилась на работу санитаркой во вновь открывшуюся больницу, где и
проработала до самой пенсии.
В том же году в нашем доме потекла крыша. Мама пошла на болото,
серпом нарезала камыша, навязала из него снопов, на быках привезла их
домой и этим покрыла крышу. Эта кровля прослужила около десяти лет.
Жилось трудно, очень большая нагрузка легла на плечи моих старших
сестер. Кода отец был тяжело болен, мама на последнем сроке
беременности с Лидой, они вдвоем самостоятельно накосили сена для
коровы. Делая большую часть работы по дому и по хозяйству, они также
помогали маме на работе: мыли полы, носили дрова к печам. Тогда ведь в
больнице не было уборщиц, в обязанности санитарки кроме ухода за
больными входила вся уборка, топка печей, а если дежурство выпадало на
воскресенье, то и приготовление пищи вместо повара.
Очень много времени сестры уделяли нам, младшим. Меня, например, они
очень рано научили читать, так что в пять лет я уже бегло читал и прочел
свою первую книжку чеховская «Каштанка».
Летом сестры всегда работали в совхозе. Несмотря на все трудности,
школу они не бросали и обе закончили десять классов.
Отец перед смертью наказывал маме, чтобы она постаралась обязательно
дать всем детям высшее образование, и этот его завет мы все четверо
выполнили, хотя не совсем это сразу и легко далось. Эрна, старшая сестра,
чтобы быстрее получить специальность, сначала закончила медицинское
училище, несколько лет проработала зубным техником и, уже будучи
замужем и имея пятилетнюю дочь, поступила в медицинский институт,
успешно его закончила и была одним из лучших стоматологов города
Омска. Фрида тоже сначала закончила дошкольный факультет в
педучилище, работала воспитателем детского сада и только потом, уже
имея семью, заочно закончила педагогический институт.
Нам с Лидой было уже легче, мы поступили в институт сразу после школы.
Я, закончил педагогический институт, она – медицинский.
Так в четыре года оставшись без отца, я вырос один среди женщин.
Работать пришлось очень рано: присматривал за младшей сестренкой, по
мере сил и сознательности помогал по домашнему хозяйству. Также рано
пришлось делать мужскую работу : косить сено ( с одиннадцати лет),
городить заборы. С этим, кстати, связан один курьезный, а может для когото и поучительный случай. В школе на уроках труда у нас преподавалось
столярное дело и я, хоть и выполнял все задания, вроде бы не хуже
других, выше «четверки» получить не мог. Были у нас ребята бойкие,
которые постоянно крутились возле учителя, все у него выспрашивая, когда
надо и не надо и у них всегда были «пятерки». Я же с детства был довольно
стеснительным и робел, да и не хотел лишний раз мозолить учителю глаза.
А учитель труда часто ходил домой мимо нашего огорода, и вот однажды
(я тогда учился в 6 классе) он, проходя мимо, увидел, как я колочу забор.
Остановился, посмотрел и говорит «Надо же, ты самостоятельно заборы
городишь, а я тебе по труду «четверки» ставлю». С тех пор по труду у меня
были только «пятерки». И учитель стал ко мне внимательней: подходил,
помогал советом, не дожидаясь моего обращения к нему.
В летние каникулы я тоже всегда работал в совхозе. После второго класса
ходил с тяпкой на прополку кукурузы, позже на сенокосе копновозом,
грабельщиком, накладчиком, а в старших классах работал на кирпичном
заводе. За лето я зарабатывал себе на пальто, костюм, часы. Учась в
институте, тоже постоянно работал, потому что мама в это время уже была
на пенсии, а у нее на иждивении была еще младшая, Лида. Работал
инкассатором в Госбанке, пожарником, дворником.
К сожалению, я практически ничего не знаю о годах, проведенных отцом в
традармии - слишком мал я был, когда он умер.
А мама наша ушла из жизни на девяносто девятом году и почти до самого
конца не сидела без дела.
В заключении хотел бы сказать, что конечно честь и хвала Сталину и его
правительству за то, что сумели победить эту страшную войну и
освободить от фашизма не только свою страну, но и всю Европу, но и за то,
как неоправданно жестоко поступили с немцами Поволжья. Ведь оказалась
развеянной по свету целая народность, практически уничтожена быт и
культура, сложившаяся в течение нескольких веков.
Составлена статья со слов: Штейнмарк А.А.
Подготовила: Гейденрейх А.А.