Прокофьев «Симфония №1, 7 - Детская музыкальная школа №1

Сергей Прокофьев. Симфония № 7, до-диез минор
Музыкальный стиль композитора.
Для неоклассицизма Прокофьева характерно обращение к принципам музыкального мышления и
жанрам, типичным для барокко, раннего классицизма. Обращение к забытым жанрам и
стилистическим принципам этих эпох, но с новых эстетических позиций. У Прокофьева черты
неоклассицизма проявляются в обращении к жанрам сонаты, концерта, менуэта, гавота; в
“галантности”, прозрачности фактуры; в структурной четкости многих неоклассицистских
произведений композитора часто напоминающих музыку XVII–XVIII веков. Но то, что
происходило в его сочинениях из прошлого, обретало новый смысл, начинало искриться истинно
прокофьевскими красками. Яркий пример неоклассицистского произведения Прокофьева –
“Классическая” симфония № 1, ре-мажор.
Симфония написанная в 1911 году совершенно лишена стилизации. «Если бы Гайдн дожил до
наших дней, он сохранил бы свою манеру письма и в то же время воспринял бы кое-что от
нового. Такую симфонию мне и захотелось сочинить; симфонию в классическом стиле. Вопервых из озорства – подразнить гусей, а во-вторых если она такая и получится» СПРКФВ.
Четырехчастный цикл – тоже отвечает традициям Гайдна.
I часть Allegro - наполнена юношеским задором и озорством. Главная партия не контрастна с
побочной. Контраст скорее стилистический, т.к. побочная напоминает старинный танец.
II часть. И опять попытка перенести старинный танец в условия ХХ века. Часть написана в
трехчастной форме.
III часть - самая популярная часть симфонии. Яркий, брызжущий остроумием Гавот.
IV часть Финал. Сонатная форма и совершенно прокофьевский музыкальный язык, который
сохранится на протяжении всей жизни композитора.
Симфония действительно стала «классикой ХХ века».
Премьеры симфонии состоялась 21 апреля 1918 года, дирижировал сам композитор.
Новаторство языка Прокофьева шло как бы изнутри, за счет намеренного заострения привычных
выразительных средств. Среди композиторов своего времени Прокофьев выделяется
замечательной и уже редкой для музыканта XX века способностью сочинять прекрасные мелодии.
Мелодика Прокофьева удивительна разнообразна. Для мелодики Прокофьева характерно:
- широкий диапазон, острые скачки на широкие интервалы;
- повторность, гибкая извилистость кантилены с широчайшим регистровым диапазоном:
- слияние песенности и декламационности;
- сравнительно частая смена тембров, тембровое раздробление мелодии.
Прокофьев был приверженцем тональной музыки. Однако “прокофьевская тональность” качественно новое явление. Для гармонического языка Прокофьева был предложен ряд новых
теоретических терминов, в частности “двенадцатиступенная тональность”, “расширенная
тональность”. Для гармонии Прокофьева характерны аккорды с внедряющимися или
замененными ступенями. Это трезвучия, септаккорды с гроздьями секунд вокруг основных тонов,
с квартами и тритонами вместо терций. Авторская гармония композитора – “прокофьевская
доминанта” с повышенными тонами квинты и септимы. Для ладового мышления
композиторы характерны: политональность, ладовое переченье. Стилистика музыки Прокофьева,
помимо мелодических и гармонических средств, во многом определяется ритмом. Энергия ритма
ассоциировалась в сознании композитора с духом времени. Прокофьевский ритм – это ритм с
акцентированной сильной долей. С регулярностью связана приверженность композитора к
квадратным структурам, часто встречается у него оформление темы в виде восьмитактового
периода, что в целом редко наблюдается в музыке XX века. Велико значение ритмического
ostinato.
История создания
Это последнее симфоническое сочинение Прокофьева. Время было тяжелым, основной удар
был направлен на крупнейших композиторов страны — Шостаковича и Прокофьева.
«Проработки» и собрания с выступлениями против формализма, должны были подавить саму
мысль о какой-то свободе творчества. Прокофьев не отвечал на нападки. Он давно уже понял, что
надо смириться с действительностью.
Недаром в последние годы он, практически, не писал ничего по-настоящему серьезного. Седьмая
симфония задумывалась первоначально как произведение для детей. В конце 1951 года Прокофьев
сообщил, что собирается написать несложную симфонию для радиовещания, рассчитанную на
детскую аудиторию. В процессе работы концепция сочинения изменилась, вместо симфонии для
детей родилась музыка, в которой оказался отраженным мир юности — песнь о любви к жизни, к
прекрасному. Симфония отличается выдержанностью стиля, стройностью формы. Музыка полна
жизни, света, отличается юношеской свежестью. В ней нет острых драматических столкновений.
В конце звучит светлая печаль — как прощание композитора с жизнью, которая не всегда была
для него жестокой и которая, несмотря на всю трагичность советской действительности, все же
оставалась прекрасной.
Премьера Седьмой симфонии состоялась незадолго до смерти композитора, 11 октября 1952 года
в Москве под управлением С. Самосуда.
Музыка
Первая часть написана в сонатной форме, но это не аллегро, а модерато — более спокойно и
медленно. Тема главной партии(cis moll), широкая, распевная в нежном звучании скрипок
производит впечатление выразительной и проникновенной элегии. Ее интонации близки русской
народной песне. Продолжая традиции Чайковского партия написана в 3-х частной форме. Средний
раздел (B Dur) своими колючими, тревожными пассажами напоминает «сказочные» партии
симфоний Чайковского. Побочная партия тоже лирична (F Dur), но это — лирика другого плана:
романтически-приподнятая, гимническая тема Родины. Она отличается широкими смелыми
интервальными ходами (диапазон в две октавы), строгим ритмом, подчеркивающим твердость
поступи. Заключительная партия привносит еще один образ — причудливо-сказочный,
завораживающий, расцвеченный арфой, треугольником, колокольчиками. В музыке нет
конфликта, поэтому разработка сравнительно невелика и основана не на столкновении тем, а их
еще большем раскрытии, выявлении их возможностей. Реприза возвращает прежние настроения, а
миниатюрная кода — еще одно напоминание о пленительном грустно-задумчивом облике главной
партии. Заключительная партия – это романтика юности.
Разработка начинается с новой маршеобразной темы, чем - то напоминающей заключительную
партию. В разработке преобладает побочная партия, тем самым подчеркивая главную мысль
композитора – идея патриотизма, Родины, жизни и своего предназначения на земле.
Вторая часть, вальс, (F Dur) отличается концертным блеском и яркостью красок. Продолжающий
традицию симфонических вальсов Чайковского и Глазунова, он напоминает о прокофьевских
вальсах из «Золушки», «Войны и мира». В основе второй части две темы (форма сонатная без
разработки). Первая, в исполнении струнных, — «приглашение к танцу». Она отличается
ясностью мелодического рисунка, простотой гармонических средств. Вторая тема сначала тоже
звучит у струнных, но затем переходит к гобою, кларнету, флейте, образуя как бы несколько
вариаций. Ее отличают тонкость и изящество мелодического рисунка. Завершает вальс
стремительная праздничная кода.
Третья часть — Анданте (As Dur)— задумчивое, полное строгого просветленного чувства. На
всем его протяжении безраздельно царит широкая, элегически-возвышенная мелодия. Основная
тема части проводится четыре раза и является, по существу, темой с тремя вариациями. Средний
раздел анданте (традиционная 3-х частная форма) напоминает непритязательную детскую
песенку-марш. В исполнении гобоя он напоминает сказочные марши из оперы «Любовь к трем
апельсинам» и «Детской музыки». Он повторяет хрупкую «сказочную» тему первой части.
Реприза возвращает первоначальные образы части.
Живой, остроумный, финал полон блестящей скерцозности, сверкающего остроумия. Его начало
— трель струнных, скачки в мелодии и стремительный разбег — создают напряженную атмосферу
ожидания. Форма части – рондо – соната. И вот появляется основная тема — зажигательная,
огненная, с явными признаками галопа. Главная партия, написанная в уже традиционной для
Прокофьева трехчастной форме продолжает симфонизм Чайковского. У струнных с глиссандо арф
она сверкает, искрится и устремляется вперед. Внезапно действие переключается: вступает
ритмически упругая, задорная мелодия, напоминающая пионерский марш. Она сменяется
«припевом», в котором отчетливы интонации советских массовых песен. Возвращается основная
тема финала, а с ней — искрящееся веселье и блеск. Постепенно она перерастает в уже знакомую
мелодию — побочную тему первой части, которая звучит здесь как величественный апофеоз. А
вслед за ней, завершая симфонию, заключительная партия первой части, рассыпаясь
своеобразными красками арф, фортепиано, ксилофона и колокольчиков, постепенно истаивает,
оставляя ощущение еле уловимой печали.