ну когда же они уже нажрутся?

НУ КОГДА ЖЕ ОНИ УЖЕ НАЖРУТСЯ?
Второй день я слышу в потоке людей одни и те же разговоры:
— Бельведер в Вене отдыхает. Здесь был бы классный парк. — Чи я дурна, чи я коса… Но це ж
ціле село! А мені тисяча гривень пенсії… — Эх, фазаны-фазаны, где ваш Батя? — Слона тут
не хватает…
Мы движемся в сторону «Хонки» — аляповатого дома из белого камня и дерева, где обитал
беглый президент. Народу много, очень много.
— За три дня — 300 тысяч человек, — говорят в комендатуре.
Столовая на втором этаже в «людской». Сам хозяин едва ли тут бывал
Здесь есть на что взглянуть: поле для гольфа, яхт-клуб, страусы, вертолетная площадка, тир,
корт, фазаны, боксерский ринг, спа-салон, 3D-кинотеатр… Территория огромная, три
километра в одну сторону. И через каждые десять метров — видеокамера. Видимо, Батя боялся.
Готовился отбивать атаку даже с моря. Вдоль всей береговой линии в три ряда натянуты
провода. И камеры, камеры, камеры…
Теперь в полосе прибоя работают водолазы. Ищут документы.
— Говорят, он здесь еще патроны утопил и автоматы, — внимательно следит за происходящим
молодой парень.
Несколько мужчин с интересом разглядывают «пушку», прикрепленную к ограде загона для
скота (судя по запаху, он находился здесь же, возле берега). Предназначение некоторых
предметов людям неизвестно.
— Может, это какая-то чесалка для коров.
— Или стрелялка по кабанам.
— Да тут для этого, для пулемета, — делятся предположениями.
— А в кого ж він стріляв?
— Та кого прив’яжуть за ногу — в того і вистреле. Ой, боже, який бедуїн, — качает головой
старуха.
На деле оказывается, что это приспособление для орошения.
Воруют…
Пока гуляем, вспоминаю анекдот: «Строили в стиле хай-тек, а построили в стиле хай так».
Огромный деревянный дом, статуи из белого мрамора, иллюстрация гибели Помпеи… Зато
«по-бахатому», сказала бы Проня Прокоповна. Хотя в целом парк неплохой: молодые березки,
ели, клены…
С начала недели внутренние интерьеры закрыли для посетителей. Одни шутят, мол, пеньки уже
и без того затоптали. Другие говорят: идет инвентаризация. Но кто ее ведет, никто толком не
знает. Вроде работают искусствоведы. Но кто, какие?
Период междувластия в Межигорье ощущается так же остро, как и во всей стране.
— Ничем не могу помочь, — разводит руками автомайдановец Денис, который здесь за
старшего.
Мы пытаемся попасть внутрь резиденции с искусствоведом Юрием Сторожко.
— Вот если бы вчера… Последние несколько дней власть вообще не интересовалась
Межигорьем. А теперь вроде приехали официальные лица.
— Так к кому обращаться?
— Да бог его знает, каждый что-то свое говорит. У нас здесь, как в революцию: кто что может
— тот то и делает. Кто может — организовывает, кто может — ворует. Алкоголь, личные вещи,
мелкие картины… — устало говорит Денис.
Пока мы его ждали, ребята из комендатуры, где раньше находился дом охраны, показали нам
изделия, которые пытались вынести.
Именной коньяк. На заводе в Армении есть и коньяки имени Кравчука, Ющенко, Кучмы
— Это вещь начала века, — вертит в руках сову с изумрудным глазом мой спутник. — А это —
современная, — берет он крохотную корону в форме шапки. — Может, не очень хорошего
качества, но золотая и усыпана бриллиантами.
Все это было упаковано в коробки из-под обуви. И, видимо, готовилось «на вынос».
— Ночью (с понедельника на вторник. — «Репортер») один деятель хотел унести шесть пар
летней женской обуви и шубу. Двое его подельников, когда увидели, что на выходе проверяют
вещи, чухнули обратно в здание комендатуры. Они, видимо, ночевали здесь, — рассказывает
молодой парень Паша из 14-й сотни. — И успели все «скинуть». Я думаю, это они сложили
вещи в коробки и хотели унести. Видимо, это были охранники Януковича. Они знали, где все
хранится, решили вернуться и забрать, — предполагает Паша.
Клетка для попугая. Возможно, среди обитателей дома был еще и кот. Остались его кормушка и
кювет
Полы из полудрагоценного камня и мраморные лестницы в интерьерах дома
Впрочем, парень, который курит у крыльца, уверяет, что на краже поймали какого-то сотника,
едва ли не того, который организовал здесь всю охрану. А Денис говорит, что кого-то вроде
поймали, но сотника ли? Мутная история.
Безвластие, словом…
С претензией на дворец
Наконец нам удается попасть в «Хонку». Огромный зал с низкими потолками, рыцарские латы
по обе стороны, китайские вазы, корзина с рогом изобилия — и это только черный вход.
— Вкус, — оглядывается по сторонам Юрий Сторожко, — он Либо есть, либо его нет. Мне
интересно, кто это натворил.
Массивная мебель, гобелены, шелковые ковры с цветочным узором, белый рояль, люстра
высотой в несколько этажей, огромные полотна, мраморные лестницы. Меньше всего это
напоминает дворец, скорее логово цыганского барона.
— У царей вкус веками вырабатывался. Кстати, мой друг — а он в этом деле смыслит —
говорит, что мрамор завозили из Италии: один квадратный метр — 100 тысяч евро стоит! Это
какой-то супермрамор, за которым нужен сложный уход.
Всего в «Хонке» четыре этажа. На третьем — гостиная, бильярдная, столовая. На четвертом —
спальни и уборные.
Гостиная третьего этажа с белым роялем. Сюда попадал Янукович, заходя с парадного входа
— Судя по всему, Янукович занимал третий и четвертый. Это и по материалам видно. Пол из
полудрагоценного камня, позолота.
Золотого унитаза, который все ищут, мы не обнаруживаем, зато находим душ с позолотой на
четвертом этаже. И несколько громадных гардеробных — здесь могла бы уместиться
костюмерная большого драматического театра.
Любопытная деталь: в «опочивальне царя» много учебников по английскому языку — Батя
старался. И бутылочек с крестами — видимо, что-то ритуальное. У лестницы, ведущей на
четвертый этаж, даже пристроена домовая церковь.
Красиво жить не запретишь. Гостиная. Третий этаж
Таких статуэток в доме беглого президента — не счесть. Но искусствовед Юрий Сторожко
говорит, что с точки зрения искусства они не представляют ценности
— Обрати внимание, икона святого Виктора Воина в иконостасе, — показывает искусствовед.
— Его святой, поди.
— Странно, что картин хороших не видно, — Юрий долго всматривается в полотно на стене. —
Мне кажется, это старая копия Поленова, его Палестинский цикл, XIX–XX век. А это, —
рассматривает он другую вещь, — что-то западное, но картины никакие. Либо сняли, либо он
не интересовался этим. Как-то один очень хороший коллекционер рассказал мне, как подарил
высокому чиновнику полотно Бурлюка. И потом, зайдя как-то в гости и не обнаружив этой
вещи, поинтересовался у окружения, где она. «Где-то на охране», — отвечают. То есть они
даже не поняли, что им подарили.
Впрочем, по-настоящему ценных вещей мы в резиденции так и не нашли. Разве что четыре
роскошные севрские вазы середины XIX века.
— Это немецкая мануфактура. Такие могут стоить и $100 тысяч, и $150 тысяч. В зависимости
от того, где их покупали.
Все остальное — дорого, помпезно, но ценности не имеет, серьезные коллекционеры такое не
берут.
— Ой, боже, як красіво! — заглядывает в дверной проем пожилая женщина, когда мы покидаем
«Хонку». — Мужчина, ви хоч цвєточки пополивайте, — уговаривает она охранника. — А ви,
женщіна, — обращается ко мне, — уточєк покорміть.
— Интересно было бы у Пшонки побывать, — размышляет на обратном пути Юрий. — Я
смотрел видео. Помните, большой стенд под стеклом с белыми крестами? Это офицерские,
георгиевские. Последнего Георгия первой степени вручили за русско-турецкую войну. Всего 26
штук раздали, причем мы поименно знаем кому: Суворову, Барклаю-де-Толли… В прошлом
году на аукционе в Москве один орден ушел за миллион долларов. Откуда их взял Пшонка?
Или это подделки?
В доме имелась и личная церковь
Как знать… На днях Леонид Петрашин из Запорожья (к слову, отставной полковник милиции)
опознал по фотографии из резиденции бывшего «генерального» свой коллекционный
масонский меч, который у него год назад изъяли местные правоохранители.
— Ну, у украинских коллекционеров Георгиевских крестов I степени точно нет, — уверяет
Юрий. — Второй разве что.
Кто крайний в очереди на царя
На КПП у выхода из Межигорья наблюдаю любопытную сцену. Один из лидеров Автомайдана
Сергей Коба, который покинул Украину в январе и только недавно вернулся на родину,
собирается вместе с товарищами «проведать Яценюка».
— Ниче, щас расприватизируем, — гаерничает Коба. — Я вот думаю, а кто-то может красиво
написать на заборе: «Куля в лоб»?
— Я не считаю, что это жесть, — глядя на резиденцию, дрейфит кто-то из товарищей.
— Смотри, а что нужно для одного человека? — парирует Коба.
— У Пшонки тоже снаружи было скромно. Не, я ж не считаю, что у него там золотые батоны
лежат. Просто этот человек себя за революцию ника-а-ак не проявил, вообще никак. Пускай
живет, мы ж его не трогаем, пускай ставит какие-то кофейные аппараты, но в политику —
извини дядя, — тоном, в котором угадывается легендарный Промокашка, вещает Коба.
Самообороновцы поснимали иконы со стен и сложили в подсобке на чердаке (который тянет на
полноценный 5-й этаж)
Он недавно уже потребовал убрать с дорог ГАИ — мол, его функции возьмут на себя
автомайдановцы — и обещал зарегистрировать движение как политическое. Видимо, теперь
набирает дивиденды.
— Так шо, я уже хочу в туалет?! Может, позвонить ему?
— Та набирай, набирай — вальяжничает «руководитель концессии». — Вон домофон.
Из ворот так никто и не вышел.
— Все, идем назад?
На том и закончили.
— Господи, господи, пережить бы всех этих детей лейтенанта Шмидта с их инициативами, —
листая новости в iPad, вздыхает немолодая дама, ожидая своей очереди зайти на территорию
резиденции.
— Вот-вот, — кивает ее подруга. — Еще пару месяцев всей этой свистопляски, и с экономикой
можно будет попрощаться.
— О, заходим!
Источник: http://www.ua-pravda.com/pochtoviy-yaschik/nu-kogda-zhe-oni-uzhe-nazhrutsya.html