Шахунья вчера и сегодня

Шахунья вчера и сегодня
Люблю тебя, моя Шахунья, люблю такой, какая есть: с кирпичным центром и
деревянной окраиной. Люблю в мороз и зной, в метель и слякоть, сонную и заснеженную,
шумную и притихшую. Ты вошла в мое сердце однажды и стала частичкой его навсегда.
И хотя ты не всегда добра и приветлива, бывала ко мне, от этого люблю тебя ничуть
не меньше. Люблю бесконечно счастливы.
Это ощущение радости и праздника сохранилось до сих пор, А на рубль тогда можно
было купить: сахарную вату (10 коп.), пару пирожков (по 5 коп.), мороженое (от 8 до 20
коп.), выпить, стакан газированной воды (3 коп.), что продавалась на каждом углу.
Оставалось еще и на воздушные шары (4 коп.), билет в кино и конфеты. А сколько было
радостных впечатлений, которыми делились по дороге домой!
Да, прошли те времена и давно уже умер рубль, Самое душевое - коробок спичек
сейчас стоит 50 рублей, а то и больше. Но все равно люблю тебя, Шахунья, и
сегодняшнюю, хотя, не такую добрую и приветливую. Мне милы твои деревянные
ухоженные окраинные улочки, где, если только у хозяев есть еще сила, все прибрано и
покрашено, где тонкое кружево резных наличников украшает каждый дом, соперничая с
соседским по красоте и выдумке, и где обязательно из какого-нибудь дома пахнет
пирогами или свежим хлебом. Здесь все напоминает деревню и детство.
Да и расстроилась и расширилась Шахунья в большинстве за счет исчезнувших
кругом деревень, Одни жители их перебрались на центральную усадьбу, другие тянулись
в город, не забыв и добрый деревенский нрав, и палисадник с кустом сирени или
черемухи под окном, и буренушку-кормилицу. И их не прельщал центр, их больше
устраивала окраина. Поэтому разрасталась Шахунья больше вширь, чем ввысь.
Правда, за последние годы выросло и много домов 3-, 4- и 5-этажных. Потихоньку
вытесняются деревянные дома, на их месте вырастают кирпичные красавцы. Но они
красивы, пока новые. Ведь это дома не свои, и, хотя многие квартиры в них
приватизируются, жильцы не замечает, что с годами дом облез, что сорвана дверь в
подъезде, а стены все «художественно» исписаны. И если еще внутри своей квартиры в
меру средств и сил хозяева справляются с ремонтом, то им и в голову никогда не придет,
чтобы сообща сделать, хотя бы небольшой декоративный ремонт в подъезде, привлечь к
этому ребят.
Если ребенок сам прибьет штакетину, посадит куст или цветок, покрасит стену или
перила, он потом не будет писать некрасивые слова, ломать и портить, что видит вокруг.
Пусть город наш будет красивым, а жители — добрыми; Ведь не зря же говорят, что
только красота спасет мир. Возможно, что с приватизацией квартир ситуация изменится.
По крайней мере, хотелось бы в это верить.
Есть еще одно больное место в нашем городе — его легкие — наш парк, когда-то
посаженный руками наших бабушек и дедушек. Любовно выращенный и взлелеянный, он
был центром культуры и отдыха. Работали всевозможные аттракционы, была
танцплощадка. И сейчас еще об этом напоминают каменные глыбы на их месте. Все
разрушило время и равнодушие. Теперь наш заброшенный парк, как легкие курильщика,
засорен крапивой и репьем, и хрипит вечерами от карканья ворон и галок, слетающихся со
всего города сюда на ночлег. И всякий, чья дорога лежит через парк, особенно вечером,
чувствует здесь себя неуютно.
Недалеко от пруда вырос храм Покрова Божьей Матери и хочется верить, что вместе
с храмом возродится и наш парк. Что со временем он опять будет милым и приветливым,
тенистые аллеи примут под свою сень людей, идущих с работы, молодых мам с колясками
и счастливых влюбленных, что будут и скамеечки, где можно будет спокойно посидеть и
отдохнуть.
Если парк — легкие города, «Белый дом» — его голова, храм — его душа, то его
сердцем является железная дорога. Главная артерия вливается в наш город и идет дальше,
по всей стране. Станция, путевое хозяйство, вагонное и локомотивное депо — все эти
службы работают круглосуточно, без перерывов и сбоев, четко и слаженно. Не будь
железной дороги, давно бы Шахунья превратилась в захудалую деревеньку. Шахунье
повезло, что у нее такое огромное, сильное сердце, работающее без аритмии.
Находясь вдалеке отсюда, всегда ловила себя на мысли, что постоянно чего-то не
хватает. И только вновь вернувшись, я поняла, что всегда не хватало шума железной
дороги, мирного перестука колес по стыкам рельс, свистков маневрового, приветливых
гудков пассажирских поездов, зовущих за собой далеко-далеко. Не хватало и
неповторимого запаха, когда жар от рельсов несет, как из печи, запаха странствий и
мечты, несущейся вдаль за уходящим составом.
И я верю, что наступит день — и придет конец, нашему 15-летнему ожиданию, что
среди многочисленных кварталов и домов найдется скромный уголок и для нашей семьи,
что на нашу любовь, Шахунья, когда-нибудь и ты ответишь взаимностью.
тебя старую, «доперестроечную», когда все праздники мы встречали на твоих
улицах, шли пешком по 9 километров из окрестных деревень, имея в кармане по рублю,
но были
Л. Дюпина