«А он встаёт над волнами забвенья…»

«А он встаёт над волнами забвенья…»
Сценарий вечера-спектакля,
посвящённого дню рождения М.Ю. Лермонтова.
Пролог
звучит романс Варламова «Горные вершины»
1-й чтец. …Первой моей сознательной любовью в поэзии был Лермонтов. Толстенькая
книжка в сером переплёте, с портретом грустного большеглазого гусара… лежала у меня
под подушкой ночью, я не выпускала её из рук днём.
2-й чтец.
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она
И снится ей всё, что в пустыне далёкой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утёсе горючем
Прекрасная пальма растёт.
1-й чтец. Я прочла и тут же запомнила стихи об одинокой сосне, о листочке дубовом, об
утёсе и золотой тучке. Как жалко было сосну, утёс, дубовый листок!.. Почему же это всё
было и про меня?! Почему – вместе с сосной и утёсом – так мучительно жалко себя,
почему я одна, совсем одна на свете и так одиноко, так плакать хочется, почему меня
никто не любит? Нет, я не вынесу этого… я не могу больше (пауза, затем громко звучит
романс Варламова «Парус»)
Если б умчаться в море, как парус одинокий! В огромное море – одной… ведь в море
одной не страшно, ведь парус не боится бури, - я тоже! О, как сладостно было это
мученье, эта тоска о невиданном, желанном друге… мечта о бесстрашии перед бурей –
перед гибелью, как я счастлива, что ещё на рассвете сознания мне дано было изведать это
упоение… эту власть поэзии, это приобщение ко всему миру через её волшебные
напевы… Она всё может… (О. Берггольц)
2-й чтец. Я с самого детства… больше всех поэтов люблю Лермонтова. (Н. Гумилёв)
1-й чтец. Какое дарование!... 25 лет не было, он уже пишет «Демона». Да и все его стихи
– словно нежная, чудесная музыка. Произнося их, испытываешь даже как будто б
физическое наслаждение. А какой запас творческих образов, мыслей, удивительных даже
для мудреца. (Ф.М. Достоевский)
А. Дементьев. Кабинет Лермонтова.
Старинный стол. Свеча. Свет из окна.
И взгляд её на кончике пера
Бумаги лист. И кожаное кресло.
Старался удержать он на прощанье.
Гусиное перо. И тишина.
И профиль, вычерченный резко.
И засыпал внезапно у стола,
Едва Она исчезнет простодушно.
Стою благоговейно у дверей.
И снова ждал, как и Она ждала,
И вновь хочу представить те мгновенья,
Когда Господь соединит их души.
Когда он назначал свиданье Ей.
Она являлась – Жрица вдохновенья.
И лишь однажды не пришла Она,
Как будто знала, что он смертью занят.
И если оставалась до утра,
Старинный стол. Свеча. И тишина.
Её уста таинственно вещали…
И чистый лист – как боль Её и память.
Открывается занавес, начинается основное действие.
Звучат аккорды «Вальса» из музыки Хачатуряна к драме Лермонтова «Маскарад». Под
эту мелодию выходят шесть пар танцующих, проходят через зал и поднимаются на
сцену, образуя два «салона» - друзей(справа)и врагов(слева)поэта.
В правый кружок стремительно входит 1-й чтец.
1-й чтец. Господа! Великое горе! Сегодня, холодным январским днём 1837 г. скончался
раненый на дуэли Пушкин.
В группу слева входит 2-й чтец. Он приносит пачку листочков, которые раздаёт
персонажам этой группы.
2-й чтец. Вы обратили уже внимание на эти стихи?! Говорят, они были написаны сегодня,
этой вьюжной зимней ночью.
Дама (слева) читает.
Погиб поэт! – невольник честиПал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Господин (справа)
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Дама (справа)
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Господин (справа)
Что ж? веселитесь…- он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Господин (слева) В петербургских гостиных эти строчки боятся даже произносить вслух.
Да ведь это же – воззвание к революции!
Все (слева) возмущённым шёпотом. Воззвание к революции! Воззвание к революции!
Воззвание к революции!
1-й чтец (справа) Воззвание к революции! Они так назвали стихи «На смерть Пушкина».
Дама (справа) Более того, с такой надписью положили рукопись на стол самому
императору.
Дама (слева) Вы знаете автора этих стихов, призывающих к бунту?
Господин (слева) А как же! Это поручик лейб-гвардии Лермонтов. Куда смотрит
Государыня?
Выходит Лермонтов. Его игровая площадка – это центр сцены, который остался
пустым. Лермонтов меряет шагами узкое свободное пространство.
Лермонтов. Раз-два, три-четыре… Четыре шага в одну сторону. В другую – пять. Есть о
чём подумать в тюрьме, если к тому же тебе 22 года.
Моего гувернёра звали Капе. Он был бывший гвардеец Наполеона. Мне было 7 лет, когда
он рассказал мне о взятии Бастилии. Навсегда запомнился девиз республики: Свобода!
Равенство! Братство!
В салоне справа. Свобода! Равенство! Братство! – какая музыка слов!
В салоне слева. Свобода! Равенство! Братство! – это девиз цареубийц.
Лермонтов. Был морозный вечер, когда в Тарханы – имение бабушки, примчала
взмыленная тройка. И дедушка-сенатор привёз известие о восстании на Сенатской
площади в Петербурге.
Мать свою я не помню. Я был ребёнком трёх лет, когда её не стало. Но помнил песню,
которую она пела мне. Я плачу от неё.
В салоне слева.
По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел;
И месяц, и звёзды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов:
О Боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была.
В салоне справа.
Он душу младую в объятиях нёс
Для мира печали и слёз
И звук его песни в душе молодой
Остался – без слов, но живой.
И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна;
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
Звучит «Романс» из музыки Хачатуряна к драме «Маскарад».
Лермонтов. Я оказался исключённым из Московского университета. Пришлось уехать из
Москвы. Меня ждал Петербург и Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских
юнкеров. Я сразу невзлюбил этот хмурый город. Но здесь услышала свой вальс моя Нина
– здесь была написана драма «Маскарад»
(уходит)
Раздаются звуки вальса, входит Нина (исполняется сцена «В спальне Нины» из драмы
«Маскарад»)
Нина.
Нина.
Как новый вальс хорош! В каком-то
Мой милый! Я с тобой поговорить
упоенье
хотела!..
Кружилась я быстрей – и чудное
Ты изменился с некоторых пор,
стремленье
Уж прежних ласк я от тебя не вижу,
Меня и мысль мою невольно мчало
Отрывист голос твой, и холоден твой
вдаль,
взор.
И сердце сжалося; не то чтобы печаль,
И всё за маскерад – о, я их ненавижу;
Не то чтоб радость…
Я заклялася в них не ездить никогда.
Ты здесь?
Арбенин (в сторону)
Арбенин. Я здесь!
Не мудрено! Теперь без них уж можно!
Нина.
Нина
Я, кажется, больна,
Что значит поступить хоть раз
И голова в огне – поди сюда поближе,
неосторожно.
Дай руку – чувствуешь, как вся горит
Арбенин
она?
Неосторожно! О!
Зачем я там мороженое ела,
Нина
Я, верно, простудилася тогдаИ в этом вся беда.
Не правда ли?
Арбенин
Арбенин (рассеянно)
Обдумать всё заране надо было.
Мороженое? Да…
Нина
О, если бы я нрав заране знала твой,
То, верно б, не была твоей женой;
Терзать тебя, страдать самой Как это весело и мило!
Арбенин
И то: к чему тебе моя любовь!
Нина
Какая тут любовь? На что мне жизнь
такая?
Арбенин (садится возле неё)
Ты права! Что такое жизнь? Жизнь вещь
пустая.
Покуда в сердце быстро льётся кровь,
Всё в мире нам и радость и отрада.
Пройдут года желаний и страстей,
И всё вокруг темней, темней!
Что жизнь? Давно известная шарада
Для упражнения детей;
Где первое – рожденье! Где второе Ужасный ряд забот и муки тайных ран,
Где смерть – последнее, а целое – обман!
Нина (показывает на грудь)
Здесь что-то жжёт.
Арбенин (продолжая)
Пройдёт! Пустое!
Молчи и слушай: я сказал,
Что жизнь лишь дорога, пока она
прекрасна,
А долго ль!.. жизнь как бал Кружишься – весело, кругом всё светло,
ясно…
Вернулся лишь домой, наряд измятый
снял И всё забыл, и только что устал.
Но в юных летах лучше с ней проститься,
Пока душа привычкой не сроднится
С её бездушной пустотой;
Мгновенно в мир перелететь другой,
Покуда ум былым ещё не тяготится;
Покуда с смертию легка ещё борьба Но это счастие не всем даёт судьба.
Нина
О нет, я жить хочу.
Арбенин
К чему?
Нина
Евгений,
Я мучусь, я больна.
Арбенин
А мало ли мучений,
Которые сильней, ужаснее твоих.
Нина
Пошли за доктором.
Арбенин
Жизнь-вечность, смерть-лишь миг!
Нина
Но я-я жить хочу!
Арбенин
И сколько утешений
Там мучеников ждёт.
Нина
(в испуге)
Но я молю:
Пошли за доктором скорее.
Арбенин
(встаёт, холодно)
Не пошлю.
Нина
(после молчания)
Конечно, шумить ты-но так шумит
безбожно:
Я умереть могу –пошли скорей.
Арбенин
Что ж? разве умереть вам невозможно
Без доктора?
Нина
Но ты злодей,
Евгений-я жена твоя.
Арбенин
Да! знаю-знаю!
Нина
О, сжалься! пламень разлился
В моей груди, я умираю.
Арбенин
Так скоро? Нет ещё.
(Смотри на часы)
Осталось полчаса.
Нина
О, ты меня не любишь!
Арбенин
Тебя любить - за то ль, что целый ад
Мне в грудь ты бросила? о нет, я рад, я
рад
Твоим страданьям; боже, боже!
И ты, ты смеешь требовать любви!
А мало я любил тебя, скажи?
А этой нежности ты знала ль цену?
А много ли хотел я от любви твоей?
Улыбку нежную, приветный взгляд очей
И что ж нашёл: коварство и измену.
Возможно ли! меня продать!
Меня за поцелуй глупца… меня, который
По слову первому был душу рад отдать,
Мне изменить? мне? и так скоро!..
Нина
О, если бы вину свою сама
Я знала,- то…
Арбенин
Молчи, иль я сойду с ума!
Когда же эти муки перестанут!
Нина
Браслет мой – князь нашёл, - потом
Каким-нибудь клеветником
Ты был обманут.
Арбенин
Так, я был обманут!
Довольно, я ошибся!.. возмечтал,
Что я могу быть счастлив… думал снова
Любить и веровать… но час судьбы
настал,
И всё прошло как бред больного!
Быть может, я б успел небесные мечты
Осуществить, предавшися надежде,
И в сердце б оживил всё, что цвело в нём
прежде,Ты не хотела, ты!
Плачь! Плачь – но что такое, Нина,
Что слёзы женские? вода!
Я ж плакал! Я, мужчина!
От злобы, ревности, мученья и стыда
Я плакал – да!
А ты не знаешь, что такое значит,
Когда мужчина плачет!
О! В этот миг к нему не подходи:
Смерть у него в руках - и ад в груди.
Нина
Творец небесный, пощади!
Не слышит он, но ты всё слышишь – ты
всё знаешь,
И ты меня, всесильный, оправдаешь!
Арбенин
Остановись – хоть перед ним не лги!
Нина
Нет, я не лгу – я не нарушу
Его святыни ложною молвой,
Ему я предаю страдальческую душу;
Он, твой судья, защитник будет мой.
Арбенин
Теперь молиться время, Нина:
Ты умереть должна чрез несколько минут
И тайной для людей останется кончина
Твоя, и нас рассудит только божий суд.
Нина
Как? Умереть! Теперь, сейчас – нет, быть
не может.
Арбенин
Я знал заранее, что это вас встревожит.
Нина
Смерть, смерть! Он прав – в груди огонь
– весь ад…
Арбенин
Да, я тебе на бале подал яд.
В салоне слева
- Лермонтова сослали в Сибирь?
- Неужели Соловки?
- Нет, хуже: перевели на Кавказ, где идёт война с горцами.
Лермонтов
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.
Я был уже известным литератором. Вчера на водах одна дама спросила, не тот ли это
Лермонтов, что написал «Герой нашего времени». Я услышал. И как Печорин, решив её
позлить, обернулся и направил на неё свой лорнет. «Какая дерзость!» - вскричала дама. И
тотчас вокруг неё образовалась группа «доброжелателей». Не надо было этого делать. Но
так уж устроен я, когда часто во имя сильнейшего чувства поступаю вопреки здравому
смыслу.
Звучит «Вальс», входят танцующие, они рукоплещут Лермонтову.
В салоне слева
- Царь увидел его на балу в Аничковом дворце и повелел немедленно выслать поэта –
снова на Кавказ.
- Он должен покинуть столицу в 48 часов. В ссылку – с бала!
- ведь он же поэт. И поэт признанный!
- Тем хуже! Цари не любят поэтов!
В салоне справа
- Последний свой петербургский вечер Лермонтов проведёт у нас, среди своих друзей – у
Карамзиных.
Лермонтов
Стоя у окна гостиной Карамзиных и наблюдая холодные краски заката, я невольно следил
за очертаниями облаков.
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники,
С милого севера в сторону южную.
Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? Злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?
Нет, вам наскучили нивы бесплодные…
Чужды вам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.
В салоне справа
- Он опять уехал на Кавказ.
- Вновь впереди вставали голубые сказочные горы…
- Здесь жили его герои…
- И там шла война.
- Что ждало его впереди? Счастье или гибель?
- Ему было только 27 лет…
Лермонтов
Я думал: «Жалкий человек!
Чего он хочет!.. Небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он – зачем?»
Звучит песня «Выхожу один я на дорогу»
Вновь звучит вальс.
1-й чтец
Он пал. Россией смерть его оплакана.
Давно друзья ушли по одному
И новым плугом та земля распахана,
Что там, в скитаньях, грезилась ему.
Ни песни старой, ни былого облика Всё давность увела и забрала.
Лишь самолёт, ныряющий сквозь облако,
Порой напомнит горного орла.
А он, с теченьем управляясь яростным,
Одолевая времени предел,
Опять, опять плывёт под белым парусом
Над океаном наших чувств и дел.
А он встаёт над волнами забвения.
И в новый век, где скорость щёки жжёт,
Его дыханье и сердцебиение
Доходит к нам и нас переживёт.
И не в приливе святопоклонения Как своего – по чувству и уму,
Его другие встретят поколения
И руку дружбы подадут ему.
(Л. Мартынов)