Женщины села Далая в годы Великой Отечественной войны
advertisement
МОУ «Далайская СОШ № 11» Женщины села Далая в годы Великой Отечественной войны Исследовательская работа по краеведению Выполнила ученица 10 класса Килина Татьяна Павловна Руководитель: учитель истории Динисова Валентина Николаевна С. Далай, 2003 1 План I. Наша малая Родина до войны …………………………2 II. Женщины и война………………………………………2 1. «… Ты шла, затаив свое горе, суровым путем трудовым…»*…………………………………………2 2. «…Как будто Родина нам стала неродной…»**….6 3. «…чисто советское новшество»***…………………8 III. Что с ними теперь……………………………………..10 ________________________________________________________________ * М. Исаковский «Русской женщине» ** Е. Евтушенко «Не смеем говорить о чувстве Родины бесчувственно…» *** Журнал «Родина», 1995 г. №5, стр.33 2 I. Наша малая Родина до войны У истока длинной дороги жизни у нас есть своя малая Родина со своим особым обликом, со своей красотой, со своей историей. Она остается с человеком на всю жизнь. Великая Отечественная война коснулась каждого уголка нашей большой Родины. До войны территория ныне представленная Далайским сельским советом, состояла из таких деревень: Далая, Черниговки, Далай – Отреза, Курыш – Поповичей, Емзорки. В каждой из них существовали колхозы. В Далае он носил имя Кирова. Количество домов здесь было невелико: например, в Емзорке всего лишь 28 дворов. Большинство жителей этих деревень попали сюда по плановому переселению в 1940 из Орловской области. Здесь они получили жилье, приусадебный участок, нажили хозяйство. Все работали в колхозе, были полны надежд, на то, что, работая на новом месте, на такой щедрой и богатой земле, они добьются счастья и благосостояния. Но 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. В этот же день большинство взрослых мужчин ушли на войну. В этот же год многие семьи столкнулись с несчастьем – в их дом приходили похоронки. Как ни тяжко было, но деревня работала, для того, чтобы как можно скорее приблизить победу. II. Женщины и война 1. «…Ты шла, затаив свое горе, суровым путем трудовым…» О том, что началась война, людям, живущим в Далае, объявили в тот же день на площади у клуба. Сразу многих мужчины мобилизовали. Все были уверены – война будет недолгой. В селе остались женщины, дети и старики. Одной из них была Гринева Зинаида Ивановна. Ей тогда было двадцать два года. В Сибирь она приехала вместе с мужем и двумя детьми в мае 1940 года по плановому переселению из Орловской области. Только семья начала обживаться, завели хозяйство, получили дом от колхоза, участок, и вдруг мужа призвали в армию. Писем от него не получали. Единственную весточку принесла 3 женщина со станции Теплые Ключи. На железнодорожной насыпи она нашла бумажку, в которой нашедшего записку умоляли передать ее в Далай Гриневой. Зинаида Ивановна получила это сообщение. В нем было написано: «Жив, здоров, не волнуйтесь». Другой вестью о муже стала похоронка: «Двадцать восьмого ноября 1942 года погиб на Курской дуге». Страшное горе. Но как ни тяжело пришлось, продолжала работать в колхозе. Рабочий день не нормирован, выходных не давали. Бывало, что, отработав день от восхода солнца до заката в поле, женщины приходили потом на ферму чистить навоз, сушить зерно на мехтоку. Но нужно было еще и детей растить, и за хозяйством ухаживать. В селе в войну недолго работал детский сад, потом его закрыли, и ребятишки предоставлялись сами себе. В основном старшие смотрели за теми, кто был помладше. В хозяйстве держали одну корову, свиней, овец, птицу. Засаживали картошкой по пятьдесят соток. Помимо картошки выращивали другие овощи. Большую часть продукции, полученной с подворья, приходилось отдавать государству. Строго давались нормы, на шерсть, масло, мясо, яйца, лен, овощи. И каждый их выполнял. Если не могли собрать какой – то вид продукции, то занимали недостающие у односельчан и рассчитывались с государством. Власти не смотрели, сколько каждой семье едоков, норма определялась на двор, а не на человека. Давали еще задания вязать теплые вещи на фронт. Но Зинаиде Ивановне не пришлось вязать, поэтому она отдавала шерсть вместо готовой продукции. Большую трудность представляла заготовка дров. Утопая в снегу, женщины и дети тащили на себе с горы спиленные деревья. В другое время года этим заниматься было некогда, потому что хватало других дел. Колхозная работа не оплачивалась, отмечались только трудодни, на которые в конце года давали немного зерна. Но вот, наконец, наступил день Победы! Для Зинаиды Ивановны он стал действительно праздником со слезами на глазах. Она никогда не забудет, как всей деревней отмечали его, катались на кузове машины с детьми, пели песни, смеялись, плакали. Шестнадцать лет было Баевой Зине (теперь она Осипенко Зинаида Григорьевна), когда началась война. Она жила в деревне Емзорка и к этому времени закончила семь классов. Туда попала в 1940 году по плановому переселению. Как и везде, здоровые мужчины ушли на фронт. Их места заняли женщины, дети, старики. Зину отправляли на Далайскую МТС для прохождения курсов по 4 управлению комбайновыми прицепами и тракторами. Преподавателями были мужчины, откомандированные с Иланского вагонного депо. Учились два месяца. Окончив курсы, она управляла комбайновыми прицепами «Коммунар», «Сталинец» на тракторах «Универсал», «Колесник», двигатели которых работали на дровах. Это представляло особую сложность. Иной раз так замерзала, что и рук не чуяла. Когда заканчивалась полевая страда, девушек из деревни отправляли на лесоповал, который находился в Иланске на Алгасах. Помимо этого их привлекали на ремонт дорог. Жили в шалашах на обочинах Абанского тракта. Техники не хватало, поэтому женщины вручную проводили ремонт дорог. А дома тоже хватало работы, необходимо было кормить себя и сдавать продукцию государству. Свои огороды (пятьдесят соток!) вскапывали либо вручную, либо на быках. Ведь лошади отправлялись на фронт. А вечерами при свете лучины шли, вышивать, вязать теплые вещи на фронт. Молоденьким девушкам было очень интересно получать письма, благодарности от бойцов. Молодость брала свое – находили силы собираться в клубе, петь песни и танцевать под аккомпанемент балалайки и гитары, на которых умела играть Зинаида. Еще моложе Зинаиды Григорьевны Баевой была Тулина Любовь Григорьевна (теперь она Бретман). Ей тогда было пятнадцать лет. В сороковом году по плановому переселению с родителями и младшими братьями и сестрами прибыли в Емзорку. К этому времени она успела закончить семь классов. А ее младшие братья и сестры ходили в школу, которая, кстати, работала все годы войны, обучая детей до четырех классов. Потом, кто хотел, мог продолжить образование в Далайской семилетней школе. Приезжих учеников определяли на квартиры, интерната не было. Управлять техникой ей не доверяли, так как она была маленькой. Но это не мешало ей работать в поле наравне с взрослыми женщинами. Очень 5 много работы было в поле. В то время на колхозных полях выращивали пшеницу, овес, рожь, ячмень. Отводили большое место для овощей. Большую площадь занимали поля гречихи, льна, табака. Табак увозили на Канскую табачную фабрику. За сдачу этой продукции государству, постоянно перевыполняли план. За что даже получили в колхоз грузовую машину. Особо больших затрат требовала такая культура, как лен. Его необходимо было, и вырастить, и сжать серпами, и высушить, и прожарить в бане, и выморозить, и помять волокна, и выбелить холсты весной. Эта работа считалась необходимой, так как в деревню никто не поставлял ткань. Изо льна плели веревки, ткали полотна, из которых шили мешки, полотенца, штаны, рубахи. К тому же лен, как и другую продукцию, сдавали государству. На уборку из города привлекалась дополнительная рабочая сила, но эти люди не владели навыками, необходимыми для работы в поле. Поэтому сельчане работали гораздо быстрее и качественнее горожан. Никто от работы не отлынивал. «Да и как можно было отлынивать, вспоминает Любовь Григорьевна. - Везде ж плакаты висели «Все для фронта! Все для победы»». Если случалось, что человек заболел и не вышел на работу, никто его за это не наказывал. Давали даже лошадь, чтобы увезти больного к фельдшеру в Далай. В особо тяжких случаях отправляли в больницу в Иланск. Себя не жалели, работали до изнеможения, даже тогда, когда во двор приходила похоронка. О каждом убитом горевали, как о родном. 1943 год случился неурожайным. Стояла страшная засуха и весной, и летом. С колхозных полей уносить что – либо домой запрещалось. Кое - где оставалась в земле картошка, турнепс, потом, когда поле убиралось, наступали холода, люди шли туда и собирали мерзлые, а то и прогнившие овощи. И люди выжили и помогли приблизить Победу. 2. «…Как будто Родина нам стала неродной…» В сентябре 1941 года из Саратовской области в Сибирь были депортированы поволжские немцы. Кто были эти люди? Как попали в Сибирь? Что чувствовали в это время? Как выжили? Как работали? 6 Одной из депортированных семей, была семья Дауэр. Всего у них в семье было 6 детей. Когда родителям стало известно, что их насильственно выгоняют с родной земли неизвестно куда, они решили собрать необходимые вещи, то, что можно увезти и не сопротивляться воле закона. Отец заколол свинью, засолил и закоптил мясо. Мать собрала одежду, кое какую посуду и среди прочих вещей, собранных в дорогу, была Библия. Перед уходом с родного двора выпустили скот, насыпали зерна только что вылупившимся цыплятам, чтобы они не погибли с голоду, оставшись без хозяев. Всю деревню согнали на баржу и отправили через Волгу. Там их погрузили в вагоны, предназначенные для перевозки скота, и отправили, не сказав куда. Путь был долог, кормили только на крупных станциях. Для депортированных в поезде оборудовали медицинский вагон. В нем по пути в Сибирь мать этого семейства родила девочку, седьмого ребенка, но жить ему долго, было не суждено, – спустя два месяца эта девочка умерла. Семейство Дауэр судьба забросила в деревню Соколовка. Враждебно встретили их в той семье, куда они были определены на постой. Их простонапросто не пустили в дом ночью. Колхоз дал им детские ясли. Затем предложили на выбор две деревни: Козловку и Емзорку, они выбрали Козловку. Немцы на новом месте отличались сплоченностью. Было время, когда две немецких семьи, Дауэр и Биттер, по шесть детей в каждой семье, жили в одной комнате. Причем ни разу не конфликтовали, ни взрослые, ни дети. Вскоре Козловка была расформирована, и они оказались в Емзорке. Вся семья работала в колхозе; отец – конюхом, шестнадцатилетний брат – механизатором, а остальные члены семьи ходили на разные работы. Одной из семьи Дауэр была Паулина, ей тогда было всего одиннадцать лет. Она не смогла учиться с русскими ребятишками в школе, так как не владела русским языком. Поэтому всецело была задействована в колхозе. Основным местом ее работы была овчарня. Здесь она присматривала за овцами. Свое хозяйство им долго не разрешали заводить. В колхозе были довольны тем, как она работает. И в награду за труд ей дают премию котную овцу, которая затем принесла двух ягнят. Потом дали поросенка. Эта награда была солидной и значительной для всей семьи. Она показала, что немцы не враги, они, как и русские, отдают себя делу Победы. 7 Еще девочка выполняла и другие работы: полола сорняки в поле, убирала сено, копала картофель, но была опять та же проблема, не могла тесно общаться с русскими, не знала русского языка. «Появится минутка свободного времени на поле, сядут женщины отдохнуть, заведут разговор, а мы с мамой не понимаем о чем они говорят, почему смеются или плачут. Постепенно русским худо – бедно овладела. Но до сих пор перед глазами моя Родина деревня Иёст Саратовской области»,- вспоминает Паулина Ивановна. Подобная участь коснулась и семьи Майснер, проживавшей до сентября 1941 года в Поволжье. В семье у них было пятеро детей. Пятнадцатилетняя девушка Фрида являлась одной из них. Ужас охватывал их, когда деревню посадили на баржу и отправили в неизвестность, потом – длинный путь по железной дороге. Девушка Фрида, а теперь Фрида Павловна, видела, как близкий им человек, брат отчима, попал под поезд. Сошел на станции и не успел вовремя запрыгнуть в вагон. Догоняя свой состав, угодил под колеса. Семью определили в Павловский сельский совет. Вскоре некоторых членов их семьи забрали в трудармию. В 1942 году пытались забрать туда и Фриду. Но мать сумела разжалобить начальство: «Ну, какой из нее работник?! Ей всего шестнадцать лет. Дайте отсрочку». И пошли на уступки. Девушка еще год жила с матерью и ходила на колхозные работы. Хозяйство первое время не держали – не разрешали. Поэтому приходилось менять привезенные с Поволжья вещи на продукты. Прошел год и Фриду все - таки забирают в трудармию. Она попала в далекую Монголию. Здесь трудилась на строительстве вольфрамового завода. Вместе с нею работали зеки и сотни таких же, как и она, репрессированных. Вручную рыли котлован для завода и на тачках возили землю. Их никто не охранял. Место было безлюдно, кругом горы и пропасти такие, что конца им не видно. К тому же, никто не знал, где они находятся. Точно помнит, что проезжали Улан-Батор, а куда их дальше повезли, не понимали. Здесь она проработала три года, потом заболела (что – то случилось с легкими) и ее отправили домой. Она вернулась, выздоровела, но до сих пор не знает, где она была в трудармии. Документов из Монголии ей не выдали. 8 3. « …чисто советское новшество…» Но не только в тылу трудились женщины. Необходимы были они и на войне. Из Далая на фронт из женщин были призваны: Лютых (Братко) Лидия Михайловна и Криворотова Любовь Ивановна. Как говорил Василь Быков: «… не известно кому принадлежит гениальная идея использовать на войне женщин… это чисто советское новшество, в немецкой армии ничего подобного не наблюдалось до конца войны». * Но без участия женщин нашей армии пришлось бы гораздо труднее. Криворотова Любовь Ивановна по пути на фронт попала под бомбежку. В результате чего получила ранение. Потом был госпиталь. После лечения отправили домой. А вот Лидия Михайловна дошла до Германии. Двадцать восьмого августа 1943 года на колхоз прислали повестки – отправить на фронт две девушки. Одной из них оказалась двадцатидвухлетняя Лидия Михайловна. Попала она сначала на второй Белорусский фронт, затем на первый Украинский. На фронте были необходимы и люди мирных профессий: повара, пекари, парикмахеры, врачи, медсестра, без которых трудно бы пришлось каждому воину. Люди попадали на то место, куда их определяла война. Лидия Михайловна до войны работала в Далае в чайной (так тогда называлась столовая). Так что не удивилась, что ее поставили печь хлеб, дав винтовку, а ее подругу – землячку с Иланского Продан Елену – парикмахером. Дух взаимопомощи существовал среди бойцов в той части, где служила Лидия Михайловна. Солдаты на войне не теряли милосердия и сострадания. _______________________________________________________ * Журнал «Родина» 1995 г. №5, стр. 33 9 Они, как и многие другие в то время, приютили мальчика – сироту. Его любили, жалели, заботились. Сохранилась фотография, где сын полка окружен отцовской заботой. Опасен был их труд, но, тем не менее, находили время петь песни, смеяться и даже гулять. В 1998 году Лидии Михайловны не стало, но остались те, кто помнит ее, остались многочисленные награды, остались фотографии с фронта, где с обратной стороны друзья оставляли запись. Вот одна из них: «Лиде Лютых от фронтовых товарищей. Лида, не забывай, плохим словом не вспоминай. Вспоминай, как вместе гуляли, пели, смеялись. 23.06.1945 г. Аасадов». По надписям можно восстановить ее путь по Европе: Глейвицы (10.02.1945 г.), Хайдобрег (11.02.1945 г.), Бриславу (15.02.1945 г.), Краков (17.03.1945 г.), Фонкенберг (20.05.1945 г.), Глатц (17.06.1945 г.), Львов (21.05.1946 г.). 10 Названия некоторых городов искажены, видимо русские их воспринимали на слух. С фотографий смотрят такие юные, красивые лица! Они молоды и веселы. Даже не верится, что прошли войну, терпели лишения, опасности, теряли друзей. Лидия Михайловна пришла домой в звании сержанта только 05.07.1945 г., спустя почти два месяца после войны. III. Что с ними теперь Невозможно рассказать обо всех женщинах, внесших свой вклад в дело Победы. Их труд, где бы он ни был, на фронте или в тылу, останется образцом беззаветной преданности Родины. Они не требовали, да и сейчас не требуют каких - то компенсаций, наград. Например, Чувашова Фрида Павловна до сих пор не считается реабилитированной, так как документы, свидетельствующие о работе в трудармии, не сохранились. Пенсии у них мизерные, но они привыкли к трудностям. Им это не в первой. Даже в своей депортации некоторые немцы никого не обвиняют: «Значит, так было нужно». Старые, больные нуждаются не столько в помощи, сколько во внимании и рады интересу к их личности, их прошлому. С гордостью показывают награды, грамоты, благодарственные письма, рассказывают о событиях того сурового времени. Им так хочется, чтобы молодое поколение хоть немножечко было похоже на них. История нашей малой Родины – пусть небольшая, но тоже страница в «книге войны», повествующая миру о стойкости человеческого духа, о беспредельной любви к земле и ненависти к врагу. 11
