С.А. Сергачев ДЕРЕВО В ПАМЯТНИКАХ АРХИТЕКТУРЫ БЕЛАРУСИ Тектоника

С.А. Сергачев
ДЕРЕВО В ПАМЯТНИКАХ АРХИТЕКТУРЫ БЕЛАРУСИ
Тектоника
произведений
народного
зодчества
обладает
способностью усиливать изобразительные и выразительные возможности
архитектуры, а также взаимодействие архитектуры с различными видами
искусств, прежде всего с декоративно-прикладным (особенно резьба по
дереву). Порой даже минимальная обработка конструктивных элементов
позволяла достигать значительного художественного эффекта. В этом
отношении показательна рубка углов, где выразительный ритм мелких
элементов (торцы бревен, особенно в соединениях с остатком) близок
простейшим орнаментальным мотивам. Выразительность их соединений
также во многом определяет привлекательность и красоту деревянных
конструкций. Поэтому в белорусском плотничестве разнообразные виды
накладок часто имели кроме технических и безусловные художественные
достоинства: колокольня в Шерешево Пружанского района, лямус в Гродно
(рис. 1). Врубки стыкующихся элементов делались по изогнутым линиям, хотя
и усложнявшим производство работ, но создававшим ряды красивых
повторяющихся деталей.
Консольные выпуски одного-двух
верхних венцов, поддерживающих свесы крыши
жилого дома со стороны торцевого фасада, украшали элементами плоской
резьбы – насечками, зарубками, елочкой и т.д. Подобные объемнопластические решения подчеркивали конструктивный смысл элемента,
хорошо читались на фоне теней (рис. 2).
Среди основных конструкций строители всегда выделяли столб.
Самый популярный мотив — столб с короткими парными подкосами,
которые делались прямыми или изогнутыми (рис. 3). В формах деревянных
опор XVIII–XIX вв. прочитываются членения и элементы, характерные для
архитектуры классицизма: капитель, ствол, база.
Эффектным украшением крыш были фигурные шпили, являвшиеся
продолжением
осевого
столба,
входившего
в
конструкцию
шатра.
Разнообразные многоярусные, рубленные топором формы обогащали силуэт
здания (рис. 4). Шпили обычно делали в стоявших отдельно сооружениях
небольшой высоты (колодцы, усадебные дома, каплицы, колокольни). Часто
применялись такие украшения крыш, как заостренная форма гонта в нижнем,
нависающем над карнизом ряду (обычно в общественных и культовых
сооружениях) и декорированные отеской свисающие концы стропил (в жилых
и хозяйственных строениях). Наиболее распространенными объектами
декорирования были важные в композиционном плане элементы жилого
дома: щиты фронтонов крыш, ветровые доски, карнизы, обрамления оконных
проемов [1]. Не менее разнообразны формы ограждений различного
назначения (рис. 5).
Есть конструкции, которые, являясь важнейшими частями памятников
архитектуры, в силу своей специфики скрыты от обозрения (конструкции
крыш, перекрытий, лестниц и т.д.). Например, Троицкий костел в д.
Чернавчицы Брестского района (1595 г.) имеет круглую башню с винтовой
лестницей, которая является ходом на крышу. Ступени сделаны из бруса
сечением 30х20 см. Каждая верхняя ступень опирается в центре на
предыдущую. По оси башни ступени соединялись деревянными стержнями
(по 3–5 ступеней на стержень). В костеле в д. Камаи (Поставский р-н, 1603–
1606 гг.) конструктивное решение винтовой лестницы иное. По оси башни
установлен 8-гранный столб высотой более 17 м, в каждое ребро которого,
постепенно поднимаясь вверх, врезаны ступени из толстых (до 7 см) плах,
расширяющихся по мере удаления от оси. В костеле в д. Засвирь Мядельского
района (нач. XVIII в.) похожее решение, но лестница имеет и подступеньки,
врезанные в осевой столб. Вмурованные в стены торцы ступеней
свидетельствуют о том, что лестницы сооружались одновременно с
возведением зданий.
Многообразны решения крыш. В монументальных зданиях они
изготавливались параллельно с возведением стен. Уже была известна
конфигурация плана здания, и чтобы ускорить и облегчить строительство,
рядом с возводившимися стенами производили монтаж конструкций крыши.
Подгонку элементов на земле делать было качественнее и проще, чем на
высоте 15 и более метров. Элементы собранной конструкции помечались
топором или долотом соответствующими знаками (зарубки, прямоугольники,
треугольники, квадраты, римские цифры и др.). Метили конструкции по
системе, которая облегчала сборку. Каждый элемент поднимался на строго
предназначенное ему место [2]. Монтажные знаки можно найти на
конструкциях крыш многих памятников архитектуры, и наряду с другими
фактами они свидетельствуют о времени строительства, позднейших
перестройках (рис. 6). С середины XIX в. монтажные знаки почти не делали,
поэтому их наличие — бесспорное свидетельство солидного возраста здания.
К деревянным конструкциям XVI–XVII вв. относятся крыши так
называемого решетчатого типа (костелы в д. Ишкольдь Барановичского, д.
Чернавчицы Брестского р-нов). Решетчатые фермы (рис. 7), входившие в
конструкцию крыши, изготавливали двух типов: полные (помимо ригелей и
подкосов обязательно имеют осевой столб, соединяющий эти элементы и
опирающийся на центральный прогон) и пустые (без осевого столба).
Продольная
жесткость
таких
крыш
обеспечивалась
специальными
конструкциями в виде диагонально перекрещивающихся брусьев [3]. В
решетчатых
конструкциях
применялись
крупные
сечения
элементов,
использовались дополнительные стойки, ригели и подкосы, которые
впоследствии исчезли за ненадобностью. Эти дополнительные элементы как
рудименты принципов конструирования решетчатых ферм встречаются
достаточно часто (костелы в д. Деревная Столбцовского, д. Засвирь
Мядельского р-нов) (рис. 8).
Процесс уменьшения массы конструкций и совершенствования
принципов конструирования содействовал применению в XVII–XVIII вв.
различных видов стропильно- ригельных элементов, которые позволяли
увеличить
размеры
перекрываемого
пролета
до
15
м.
Наиболее
распространенным было решение с двумя подстропильными рамами –
конструкциями, устранявшими провисание стропил (усадебный дом в д.
Гнезно Волковысского р-на, нач. XIX в.) (рис. 9). Мансардный вариант такой
конструкции — усадебный дом XVIII в. в д. Малая Берестовица
Берестовицкого района (рис. 10). Обрешетку, к которой прибивали гонт,
врезали в средней части стропил на разную глубину, в верхней части стропил
ее не врезали, а в нижней крепили уже к кобылке — дополнительному
конструктивному элементу, который накладывался на стропила. Это
создавало
плавную
изогнутость
гонтовой
поверхности,
снимавшую
впечатление тяжеловесности чердачного объема, что особенно важно в
зданиях с широким корпусом. В XIX в. так уже почти не делали.
Немало и других примеров работы плотников и столяров, ставших
удачным дополнением к каменной основе здания (панели обшивки стен и
оконных проемов во дворце в д. Святск Гродненского р-на, XVIII в.).
Оригинальна конструкция купола Спасо-Преображенской церкви в Чечерске
(XVIII в.), где система коротких перекрещивающихся балок позволила, обходя
свод купола, равномерно передать на стены нагрузку от крыши. Обращают
внимание элементы фахверкового каркаса (рис. 11). Эти конструкции были
известны в XVIII—XIX вв. и кое-где сохранились до сих пор. Деревянные
конструкции, эффектно выделявшиеся на фоне глиняных или побеленных
участков стены, становились своеобразным декором верхних частей зданий –
башенок, фронтонов. Оригинальной была, к сожалению, погибшая во время
пожара каркасная конструкция центральной башни ратуши XVIII в. в Чечерске
(рис. 12, 13) с мощным осевым столбом, заклиненным в основании
раскосами.
Многие деревянные конструкции прослужили уже более четырех
веков и при надлежащем уходе простоят еще очень долго. Они, как правило,
производились индивидуально, для конкретного здания. Сегодня это
называется ручной работой и особенно ценится.
Высоким профессионализмом исполнения отмечены и деревянные
конструкции не столь давних времен, относящиеся к 1920—1930 гг., – жилые
дома в Воложине, Браславе, Слониме и др. Например, в Кривичах
Мядельского района сохранился комплекс школьных зданий, построенных из
дерева в 1935 г. Среди них — домик директора школы, почти квадратный в
плане (11х9,5 м). Благодаря объемной композиции он является заметным
компонентом застройки. У входа в дом — угловой навес с одним столбом.
Форма крыши – дымниковая, таких мало сохранилось в Беларуси. Крутые
наклоны плоскостей создают активную форму с двумя треугольными окнами
в дымниковых отверстиях. Конструкция – кроквенная с опиранием крокв
(стропил) на балки (рис. 14, 15). В коньке крыши кроквы соединены в
накладку,
а
в
балки
врублены
двойной
лобовой
врубкой.
Две
подстропильные рамы предохраняют кроквы от прогиба. Рамы сделаны со
стойками, имеющими вверху короткие подкосы. Размеры элементов и их
соединения близки решениям XVII–XIX вв. Но они несколько упрощены,
более рациональны. Так, соединение столбов с подкосами подстропильных
рам выполнено лобовой врубкой, но с врезкой элементов друг в друга всего
на 2–2,5 см. Для укрепления соединений применялись не деревянные
колышки, а гвозди. Поэтому конструктивное решение хотя и основывается на
традиционных решениях, но не повторяет их слепо.
Использование деревянных конструкций в современной белорусской
архитектуре
может
свидетельствовать
о
стремлении
ориентировать
архитектурный процесс не только на применение новейших технических
достижений, но и на более внимательное отношение к потенциалу местных
традиций. Украшениями наших городов стали перекрытые арочной
конструкцией из клееной древесины легкоатлетический манеж в Гомеле,
Республиканский центр олимпийской подготовки по легкой атлетике в
микрорайоне “Восток” в Минске. Уместны деревянные материалы в
рекреационной архитектуре, что помогает формировать органическую связь с
природным окружением. Примеры последних лет – Учебно-спортивный
центр Федерации горнолыжного спорта и сноуборда Беларуси “Альпийский
снег” в Курасовщине в Минске, сооружения Центра лыжного спорта в д.
Силичи Логойского района, рекреационные объекты Национального парка
“Белавежская пушча”.
Стремление оптимально решить проблему жилищного строительства
на селе подсказало сегодня одно из направлений, основанное на
важнейшем,
проверенном
веками
принципе
жизненного
устройства
белорусов – жить по средствам. Поэтому неслучайным стало обращение,
причем не только в практике частного строительства, но и в деятельности
проектных институтов, к дереву как к материалу стен сельских усадебных
домов.
Одновременно
происходит
своеобразная
реабилитация
и
возвращение в архитектуру различных форм скатных крыш, что также
осуществляется с активным использованием деревянных материалов. Их
формы более соответствуют и климатическим условиям Беларуси, и
психоэмоциональному восприятию местных жителей.
Литература
1. Трацевский В.В. История архитектуры народного жилища Белоруссии. Мн., 1989. С. 106—
112; Лакотка А.І. Пад стрэхамі прашчураў. Мн., 1995. С. 268—280.
2. Сергачев С.А. Монтажные знаки белорусских плотников // Советская этнография. 1979. №
5. С. 119—122.
3. Сергачев С.А. Белорусское народное зодчество. Мн., 1992. С. 72—73.