*** В начале своего повествованья Хочу, мой слушатель, тебя предупредить, Что все рассказанные кем-нибудь преданья Имели место в этой жизни быть. Исследовав отдельные селенья Бескрайней Родины, в загадочных местах Не раз я слышал шепот населенья О двух озерах, что внушают людям страх. Они похожи, как две капли, Расположились вдоль полей, Здесь никогда ты не увидишь цапли И столь привычных камышей. А дело в том, что все водой соленой Наполнено до самых берегов, И нет вокруг озер травы зеленой. Названья дали им – «Глаза Богов». Желанье встречи с тайною природы Мной овладело и повергло в жар. К озерам, где мутнеющие воды, Спустился с гор, как молодой архар. Передо мной раскрылась вся долина В пурпурном платье на закате дня, И два печальных «глаза-исполина» Смотрели будто с грустью на меня. Вот так, остолбеневши в упоенье, Я наслаждался бесконечной красотой, Но чей-то голос, как прикосновенье, Разрезал воздух и нарушил мой покой. Я обернулся. Как из преисподней Явился за спиной печальный лик – С тяжелым взглядом тучи непогодней, За длинный шест держась, стоял старик. Внимательно лицо мое читая, Он, молча, будто в душу мне смотрел. И веки, словно с болью прикрывая, Заговорил протяжно, как запел. «Давным-давно, на этом самом месте, Когда я был совсем еще юнцом, Пасли коней и ночевали вместе С покойным ныне пастухом отцом. Был летний зной, как не было доныне, Безумно солнце в небе раскалилось, И мы к озерам стадо по долине Погнали, чтоб оно воды напилось. И кони, тронув жадными губами Холодной влаги, остудили пыл. А ветер, что таился за горами, Прохладой долгожданной наградил. Остановиться мы с отцом решили, Ночлег устроив у подножья гор, Сухой травы и хвороста добыли Чтоб ненадолго развести костер. И вот, когда темно совсем уж стало, Туман спустился на поля, Луна на небе странно заплясала, И содрогнулась вся земля. В тиши, она – царица ночи Вершит коварный свой обман, Свет разливает, что есть мочи, Пронзая им насквозь туман. А из тумана вырастая, Не потревожив водный круг, Фигура витязя вставая, Пред нами появилась вдруг. И тут из озера другого, Затмив собою лунный свет, Виденье поразило снова Коня гигантского скелет. Они друг к другу над водами Парили бессловесно в тишине. Тут витязь, поравнявшись с нами, Главу седую повернул ко мне. О, ужас! Весь от страха замирая, Я с места двинуться не смел, Ведь на меня с тоскою, не мигая, Безглазый богатырь смотрел. К коня останкам приближаясь, Казалось, нас не замечал, И на колени опускаясь, Он друга верного обнял. Фигуры меж собой союзом вечным В одно мгновенье вдруг переплелись. Из их глазниц потоком бесконечным В озера слезы у обоих полились. Но ветер, сжалившись над ними, Своим дыханьем разогнал Туманный образ по долине, Чтоб тот в траву росой упал. Мы с ночлега сняться поспешили, Чтоб скорее обо всем забыть, Озер воды набрать решили И с лица остатки ночи смыть. Только я склонился над водою, В тот же миг отца услышал крик, На траву, глаза прикрыв рукою, Опустился бедный мой старик. Кинулся к нему, не понимая, От чего возникла эта боль. От лица руки не отрывая, Он сказал: «Глаза разъела соль». Табун в поля мы больше не водили. Скончался мой слепой отец. И люди к двум озерам не ходили, Ведь той загадке не пришел конец». Уверял рассказчик мой: «Доныне, Лишь покинет землю солнца свет, Каждый раз в тумане, как в былине, Совершает витязь свой обет». Но никто не знает ночь явленья, Только ветер, что несется с гор, Чтоб развеять странное виденье – Белый призрак пленников озёр. Те места в тревоге покидая, Ощущал я непонятный страх, И невольно слезы с глаз стекая, Застывали солью на щеках. О Русь, с таинственной судьбою! Уставшая от стонов, войн и бед, Бессмертье сохранила ты герою, В загадку обратив на много лет. Ольга Лихтнер