Холодный осенний вечер

Холодный осенний вечер. Моросит задолбавший уже всех дождь. Ты стоишь на секторе и радостно хлопаешь в
ладоши. Как ребенок в цирке. И в душе у тебя хорошо и светло, несмотря на то, что тебе далеко за двадцать…
Твоя команда сегодня победила. Победила в который раз. Это и есть повод для радости. Твои кумиры медленно
подбегают к тебе, даже не к тебе, а к концу поля. Похлопав, с чувством исполненного долга, они отправляются к
своим женам, в рестораны, в казино…да кто куда, неважно. Они уверены, что сделали все от их зависящее, отдали
должное своим верным болельщикам. Они на вершине! Несмотря на то, что обыгранная команда из райцентра с
населением в сто тысяч человек…
В жизни все бывает по-разному. Бывают сильные команды, а есть и послабей. Бывают преданные игроки, а есть
наши. Хочется рассказать про одного игрока, ставшего для многих кумиром, идолом…примером для подражания.
Несмотря на то, что он был и остается фанатом.
ПАОЛО ДИ КАНИО.
(отрывки из автобиографии приводятся курсивом)
Начну с банального. Родился Паоло 9 июля 1968 года в Риме (район Квартиччиоло). Этот район был традиционно
жёлто-красным (рома). Представьте себе это.
Я рос во владениях Ромы. Мой район - Квартиччиоло был целиком желто-красным. Болельщики Лацио были там
словно ложка дегтя в бочке меда. Но благодаря моему двоюродному брату Альваро и моей тете Франка, там все же
были немногочисленные люди, поддерживающие Лацио. Болеть за них было для меня тогда чем-то из ряда вон
выходящим, попыткой плыть против течения. Ну и не подлежит обсуждению тот факт, что я был просто влюблен в
их символ – орла.
Помимо этого, этот район города не отличался моральными устоями. Это был «сложный» район, который есть в
каждом городе. В этом районе бандитизм, наркотики, смерть всегда рядом.
Я вырос в Квартиччиоло – месте, сравнимом с джунглями. Ты не можешь отрицать существование наркотиков, ты
не можешь засунуть голову в песок и делать вид, что их не существует. Каждый, кто живет в Квартиччиоло лично
знаком хотя бы с одним торчком или драг дилером. Каждый. И когда я говорю торчок, я подразумеваю торчок. Я не
имею в виду людей, которые выкуривают один штакет в неделю.
Живя в таком окружении, ты должен постоянно держать себя в руках, чтобы однажды случайно не сорваться. Если
ты отказываешься принимать наркотики, ты чувствуешь себя идиотом. Конечно, ты тусуешься со своими
товарищами, хорошо проводишь время, но в какой-то момент они в хлам накуриваются, или закидываются
таблетками. А что же ты? Ты остаешься в здравом уме и сознании, и понимаешь, что вы сейчас просто в разных
измерениях. После того как подобное, происходит раз, другой, третий, ты просто перестаешь с ними общаться. И
ты теряешь всех своих друзей. Основной причиной того, что я не прикасался к наркотикам, были мои родители и
братья. Они служили мне отличным примером для подражания. Никто из них никогда не был причастен к
наркотикам. Каждый раз, когда, когда я возвращался домой, я знал, что попадаю в «drug free zone.
Однако Паоло не сломался и выбрал себе иной путь - спорт и Лацио (в районе наркоты и ромы). Он стал Лациале
коим остается и сейчас. Паоло поступил в футбольную академию Лацио, с 6 лет стал ходить на стадио Олимпико. С
14 лет Ди Канио ходит на футбол со своим двоюродным братом Альваро, который был фаном Лацио (группировка
Eagles). Естественно выбора у парня не было. Он - фанат Лацио.
Альваро был не просто крутой, он был офигительный! Он был всегда хорошо одет, всегда в курсе римской моды. У
него была камуфляжная куртка, длинные волосы, зачесанные назад, темные очки и мотоциклетные ботинки. Стоит
ли говорить, что у девчонок он пользовался бешенной популярностью. Рядом с Альваро я чувствовал себя в
безопасности, когда начал кататься на выезда. Хочу сказать, что и по сей день в моей жизни было не так уж и
много событий, которые по своим эмоциям могут сравниться с теми, которые я пережил, посещая выездные матчи
команды!
Традиционно у Лацио были две основные группы ультрас: Eagles и Vikings. Vikings образовались давно, они были
возрастными людьми и начинали распадаться, что позволило Eagles захватить первенство. Мы тоже были частью
Eagles, но спустя год наша банда от них откололась. Родилась новая фирма: The Irriducibili, что означает
“Несгибаемые”. Был такой старый заряд: «Нас не сдвинуть, нас не сдвинуть». Это и было основой нашей
философии.
Eagles стали чересчур многочисленны. Их лидеры старели, многим было уже крепенько за 30, некоторым даже 40.
Они сделали несоизмеримо много для Лацио, но их жизненные приоритеты изменились. Они обросли семьями,
обязательствами. Они по-прежнему везде следовали за командой, но им уже не доставало того задора, который
был у Irriducibili.
Паоло начинает ездить на выезда, при этом продолжая заниматься футболом (сильно при этом рискуя своей
футбольной карьерой). Днем на тренировки, вечером на выезд за Лацио. Жизнь парня бурлит. Паоло впервые
вплотную соприкасается с насилием, впервые получает первый адреналиновый всплеск от драки, впервые
чувствует запах крови Он Ирридучибили.
Я держал в тайне от клуба свои путешествия. Если бы они узнали о том, что я провожу выходные с Irriducibili,
катаясь по итальянским пердям, они с треском выгнали бы меня из юношеской футбольной академии. Они знали,
как это может быть опасно. Один раз я все же спалился, хотя мне и удалось избежать печальной участи. Наш игрок
получил травму как раз напротив гостевого сектора. Доктор команды, старик по имени Дориано, выбежал на поле
оказывать ему помощь. Уже когда он возвращался, он посмотрел в толпу и наши глаза встретились. Я опустил лицо,
надеясь, что он меня не узнает. Но было слишком поздно. На следующий день на тренировке он припер меня к
стене и сказал: «Паоло! Ты - идиот! Я видел тебя вместе с Ирридучибили в Бергамо! Ты знаешь, что клуб сделает,
если узнает? Ты вылетишь из академии в считанные секунды!» Кроме того, если бы стало известно, что один из
лучших молодых игроков - участник Irriducibili, это было бы для клуба плохой рекламой. Я знал, что это рискованно,
но я не отказался от фанатизма. Это было слишком захватывающе!
Альваро и я были одними из первых, кто вступил в Irriducibili, практически сразу после их создания. Расскажу про
отличия Irriducibili от Eagles, да и от большинства итальянских ультрас в то время. Eagles, как и прочие итальянские
тиффози придерживались латиноамериканского стиля боления. Если вы видели бразильскую или аргентинскую
торсиду, вы поймете о чем я говорю. Обилие цветов, флаги, баннеры, серпантин. На важные матчи, вроде римского
дерби изготавливаются плакаты с лозунгами или карикатурами игроков. Irriducibili по манере боления были ближе
к англичанам. Они пели и хлопали в унисон в течение всей игры, их песни были длинней и осмысленней. Они были
моложе и злее, одним словом – хардкор. И они были первыми, кто стал изготавливать розетки и баннеры со своей
собственной символикой.
Но что лично мне больше всего нравилось в Irriducibili, так это то, что они всегда ездили ночью. Обычные
суппортеры вставали ранним утром в день матча, что бы успеть в чужой город к игре. Irriducibili же всегда
выезжали в одно время, где-то 23:15 в субботу. Это означало, что когда мы ехали во вражеские города, скажем
Пулья или Сицилия на юге, Удине или Триест на севере, мы прибывали к 11 утра, за несколько часов до матча. Но
когда мы ездили в города вроде Перуджи или Флоренции, мы были в городе в середине ночи, что давало нам
возможность бродить по улицам и тревожить местное население.
Иногда дорога была более запоминающейся, чем сам матч. Альваро и я уходили из дома около 22:00 субботним
вечером, успевая на Термини, центральный римский вокзал, как раз к 23:00. Молодежная команда Лацио играла по
субботам и у меня было всего пару часов, чтобы отдохнуть после матча.
В нескольких сотнях ярдов до Термини, можно было наблюдать как подходят небольшие группки фанов. Ктонибудь начинал петь: «Где же вы Лациале?» Все, кто был в пределах слышимости, заводили в ответ: «Мы здесь,
мы здесь!» Можно было услышать голоса, доносящиеся отовсюду из темноты.
На вокзале мы покупали пиво, напитки, еду. Мы ездили на спец. поездах, организованных специально для фанатов.
Эта была идея полиции, поскольку, если бы мы передвигались на обычных рейсах, было бы гораздо сложней
уследить за нами. А так мы все были вместе и значительно проще поддавались контролю.
Но все равно нельзя сказать, что контроль со стороны карабинеров был жестким. В большинстве случаев мы
делали то, что хотели в этих поездах, это было чем-то вроде вечеринок. Песни, танцы, громкая музыка – без
границ. Это были наши поезда, мы были Лацио и мы ехали сражаться. Это было самым лучшим ощущением в мире!
Однако, я не настолько наивен, чтобы утверждать, что все было хорошо, без негативных моментов. Ультрас имеют
плохую репутацию, некоторые из них судимы. Среди них были люди вооруженные ножами и цепями – аргументами,
способными убивать. Другие из них принимали наркотики. В основном марихуану, конечно, но иногда и дрянь
потяжелее. Это было страшно и опасно, и 14-летний ребенок не должен был быть вовлечен в подобные вещи.
Наркотики ничего для меня не значили, в отличии от некоторых Irriducibili. С нами всегда были полицейские в
поездах, но они нас не трогали. Как правило, это были все время одни и те же люди, они уже знали нас и смотрели
на все сквозь пальцы, лишь бы мы совсем уж не выходили из под контроля.
Однажды мы приехали во вражеский город и начали проявлять там свое присутствие. Обычно полиция следовала
за нами везде и не давала нам возможности делать то, что мы хотим. Но даже просто маршировать по вражеской
территории с родными флагами и песнями было чем-то сродни захвату города. Это сложно объяснить людям, не
имевшим подобного опыта.
Когда ты часть моба – ты чувствуешь себя непобедимым. Любой страх и нерешительность, которые ты можешь
ощущать, улетучиваются. Ты чувствуешь силу своего моба. Мы никогда ничего не боялись, не зависимо от того,
какие ужасы происходили. В меня бросали камнями фаны соперников, меня окучивала и травила газом полиция. Я
видел вещи, которые никогда не хотел бы видеть. Но я жил жизнью ультрас и счастлив этому.
Я вспоминаю, как наш поезд прибыл в Бергамо и остановился, немного не доехав до вокзала. Мы играли с
Аталантой (крайне левые) и знали, что их хулиганы одни из самых жестоких в Италии. Поэтому мы были на чеку.
Но мы не сразу поняли, почему остановился поезд?
Скоро мы получили ответ. Раздались громкие удары по крыше нашего вагона, затем звук разбивающегося стекла.
Они перекрыли дорогу нашему поезду и забрасывали наши вагоны дерьмом. Кирпичи, камни, брусчатка – все, что
попадало им под руку. Битое стекло было повсюду.
Позднее наши парни взяли реванш у стадиона. Стычки происходили повсеместно. Я был в нескольких метрах,
когда порезали начальника полиции Бергамо. Я до сих пор помню, его бегущим через толпу, кричащим от боли, с
окровавленной рукой, которую он держал над головой.
В следующем году полиция не давала нам спуску. На протяжение всей дороги у наших поездов был конвой. Мы
прибывали на выезд в 10 утра и под конвоем шли сразу на стад. Количество карабинеров было едва ли не больше
нашего. Мы попадали на стадион в 10:30 и оставались там, под палящим солнцем, на пять часов. Нам нельзя было
выйти, нельзя было ничего! Нам даже не позволяли попить воды. Но мы не обращали внимания. Это было
малоприятно, но мы по-прежнему были вместе и мы по-прежнему были Irriducibili.
Стоит помнить, что когда ты один из моба - все меняется. Происходит масса скрытых превращений внутри тебя. Ты
уже не тот, кто ты есть на самом деле. Я видел спокойных парней с хорошими манерами, которые превращались в
абсолютных психов! И всегда есть точка, момент, когда сила моба наполняет тебя, и ты теряешь отчет, что
правильно, а что нет. Вернее, ты начинаешь вкладывать другой смысл в эти понятия.
Рассказывать об этом не доставляет мне особого удовольствия. Сейчас, когда мне уже 32 года и я отец двух
дочерей, я должен быть примером для них. Но я не могу не оглядываться назад и не вспоминать, каким я был в
юности. Потому что этому периоду свое жизни я обязан тем, что он сделал меня тем, кто я есть теперь. Я не живу с
сожелением. Я принимаю свое прошлое, которое я провел вместе с ультрас и не один раз переступал границу
дозволенного…
Это случилось однажды в Падуе. Мы проиграли 2-0 и уже уходили с эстадио. Когда едешь на выезд, чтобы
поддержать свою команду, есть две вещи, о которых ты мечтаешь. Первая, естественно, победить, а вторая
привезти себе какой-нибудь трофей от фанов соперника. Поскольку команда проиграла, мы решили
сконцентрироваться на втором.
Мы были втроем и просто сгорали от желания обуть кого-либо на флаг или розетку Падовы. Мы кружили вокруг
стада и искали на кого бы прыгнуть. И вдруг неожиданно мои товарищи рванули в сторону пятерых фанов Падовы.
Я не совсем понял, почему они выбрали именно их: они были немного старше нас и их было больше. Но на нашей
стороне был элемент неожиданности. Да и потом Irriducibili никогда не боятся, даже когда они в меньшинстве.
Мы предполагали, что все будет очень быстро: пара ударов, снимаем розу и быстро соскакиваем. Оппоненты
отбивались слабо, но они не хотели терять свою розу. Я завалил одного из них на землю, один край его шарфа был
в руках у моего товарища, но парень на земле все также держал второй.
Я знал, что мой друг уже не отпустит свою добычу. И я ударил местного фана ногой. Два или три раза, не помню
точно. Он закричал от боли и отпустил свой край розы. Мы получили то, что хотели, и нам было наплевать на все
остальное. Мы побежали к своим, смеясь всю дорогу. Розетка Падовы уезжала с нами в Рим.
Я пережил очень сильный адреналиновый всплеск. У меня абсолютно не было сожаления о том, что я сделал. Да, я
сделал другому парню больно, я завалил его, и добивал его лежачего. Но я нашел оправдание для себя. Я говорил
себе, что сделал это, чтобы защитить своего друга, парня из Irriducibili. Я говорил, что нас было меньше и у меня не
было выбора. Кроме того, я парень из фирмы и помогать нашим парням было моим долгом.
Я рассказал эту история не потому что я этим горжусь. Насилие плохо по определению, тем более околофутбольное
насилие. Я уже никогда более не буду заниматься этим. Но я рассказываю об этом, потому что хочу, что бы люди
узнали кое-что о насилии среди фанатов. Не потому что я имею докторскую степень в социологии, а потому я жил
этим. Я был одним из них. На самой линии огня…
Сейчас очень много разговоров о хулиганизме. О человеческих жертвах, как например, о тех двух болельщиках
Лидса, трагически погибших во время матча их клуба в рамках Кубка УЕФА с турецким Галатасараем. Это совсем
другое. Стычки и кулачные бои с незапамятных времен были частью футбола. Мой отец частенько рассказывал мне
о римских дерби, которые для множества фанов заканчивались в наручниках. Это были нормальные здоровые
махачи. Однако со временем ситуация изменилась, когда они превратились в столкновения 50-60 человек,
вооруженных ножами и бутылками, и стали страдать не причастные к околофутболу люди. Вот тогда это стало
проблемой.
Драки – нормальное явление в жизни человека. В детстве меня неоднократно колотили люди, которые были
больше, сильнее меня. Я не призываю людей бить друг друга, я просто говорю, что так или иначе драки случаются,
и они могут научить вас кое-чему. Я говорю о крутости, о злобе. У нас в Квартиччиоло есть поговорка: "Кто бьет
первым, тот бьет дважды» Ее смысл в том, что если ты бьешь другого парня первым, то и в следующий раз ты
также преуспеешь.
Именно так было в Квартиччиоло. Ты должны был ударить прежде, чем ударили тебя. Это была философия
выживания и эту философию я взял с собой на поле. Футбол – это не битва, но если ты рассматриваешь его как
таковую, и ты - воин, ты покоришь любую вершину. На поле нужна та самая злость, которая позволяет тебе
добираться до мяча первым. Ты должен быть первым и должен быть жестким, бежишь ли ты за мячом или
вступаешь в единоборство. Это – образ мышления.
Здесь коментарии излишни…Он все сказал сам. Он один из нас. Он наш человек.
Жизнь футболиста переменчива. В 1990 Паоло покидает Лацио, чтобы вернуться в 2004 году, вернуться спустя 15
лет в возрасте 36 лет. На Его презнтацию на базу Лацио пришло более 6000 человек. Небесноголубой Рим
боготворит Его. Он один из Ирридучибили. Он Лациале.
Говоря о Паоло Ди Канио невозможно не упомянуть про римское дерби – дерби вечного города. В мире много
захватывающих матчей, много непримиримых соперников, но этот матч – исключение. Римское дерби не всегда
доигрывается до конца, на трибунах (иногда они горят) постоянные беспорядки, хруст костей на поле, футболисты
получают целую кучу жёлтых и несколько красных карточек за матч. Эта встреча непримиримых врагов. Игроки
ненавидят друг друга лютой ненавистью во время матча, хотя после дерби (в сборной) играют рядом. Фанаты
Лацио и ромы задолго готовятся к этому матчу, стараясь превзойти соперника во всём (на одном из матчей фаны
ромы вывесили банер с надписью «Выше ромы только Боги». На что Лациале, узнав про транспарант заранее,
отреагировали исключительно здорово. Они сразу же подняли банер примерно следующего содержания «Но и они
носят бело-голубые цвета»).
Вот что Паоло говорит о своем первом Дерби.
Я старался избежать волнения, но это было невозможно. Мое сердце вырывалось из груди пока я выходил на поле.
Шум на стадионе стоял такой, что я чувствовал, как его вес давил на мои плечи. Мой партнер по команде Рубен
Соса находился в нескольких метрах от меня. Я видел только, что он что то говорит, но ничего не слышал. Я играл
во многих дерби, но это было моим первым. Я знал, будучи ультрас, какими громкими и необузданными могут быть
фанаты, но я даже предположить не мог, что это имеет такой эффект на игроков.
Болельщики Лацио растянули по всей Курва Норд огромный небесноголубой флаг, на котором было нарисовано
белое сердце. Это были цвета Лацио, которые отражали то, что было внутри меня. Я уставился на фанатов, и
смотрел на них даже когда арбитр бросил монету для определения кто нанесет первый удар по мячу в матче. Я
чувствовал, что мое место там, на трибуне, вместе с Ирридучибили. В тот момент я был фанатом на поле. Я
переживал самую значимую мечту, о какой любой фанат может только мечтать.
Я знал, что дальше будет еще лучше. Прошло 25 минут матча, когда наш плэймейкер Антонио Элиа Асербис
получил мяч от центрального защитника Паоло Беруатто на половине поля Ромы. Асербис прошел с мячом на левый
фланг, и сделал диагональный пас на Рубена Сосу, который стоял спиной с левой стороны ворот противника, прямо
возле штрафной площадки. Казалось Рубен остановит мяч, будет его контролировать, но вместо этого он
прострелил его через всю штрафную. Я побежал справа в штрафную, сразу, как он сделал передачу и увидел, как
мяч пролетел между голкипером Франко Танкреди и защитником Себастьяно Нела. Я добрался до мяча как раз
вовремя, чтобы в одно касание со всей силы вогнать его в сетку ворот. Мяч полетел с такой силой, что пробил руки
Танкреди, и оказался в воротах. Секунду я наблюдал как мяч затрепыхался в сетке ворот и побежал.
Я бежал и бежал, прямо к Курве Суд, туда где сидели фанаты Ромы. Рев с Курвы Норд подгонял меня. Я бежал
прямо под трибуну, к фанатам, с вытянутым средним пальцем, а на моем лице была смесь эмоций бешенства,
экстаза и облегчения. Моя реакция не была запланированной, все произошло внезапно, инстинктивно. Когда ты
забиваешь такой гол, в ситуации, которая значит так много для тебя, ты не думаешь, все происходит инстинктивно.
И если ты такой эмоциональный и импульсивный как я, то чувства становятся сильней и сильней.
Только один игрок в истории подбежал к трибуне с болельщиками Ромы и показал им средний палец. Это случилось
годами ранее, когда центральный нападающий Лацио Джорджо Киналья продемонстрировал фанатам Ромы
аналогичный жест. В то время это вызвало национальный скандал. Разница была лишь в том, что в то время
Киналья был уважаемым ветераном итальянского футбола, в то время как мне был 21 год, и я проводил всего 9-й
матч за Лацио.
Даже сейчас, когда я думаю об этом, по моей спине пробегают мурашки. Забить победный гол в римском дерби,
было невероятно, неописуемо, за пределами понимания, особенно для меня, ребенка, который провел детство,
путешествуя по стране с болельщиками, поддерживая наш клуб.
А в последнем состоявшимся дерби 2004 года Ди Канио выступил настоящим лидером и вожаком. Перед матчем
капитан ромы размышлял по поводу своего ухода из команды. Реакция Паоло была просто ошеломляющей.
«Символ команды не имеет права говорить о своем возможном уходе: таким образом он проявляет свое неуважение
к тиффози. Является твой клуб конкурентоспособным или нет – это не так важно. Я, например, заплатил деньги,
что бы перейти в «Лацио» и теперь получаю огромное удовольствие от выступления за этот коллектив. Не скрою –
играть в футболке «бело-голубого» клуба является для меня максимальным достижением в жизни».
Паоло сделал матч. Забил красивый гол. Празднование которого нужно было видеть. Радость, злость – все
выплеснулось в одночасье (см. фото). Он подбежал к сектору ромы и развел руки в стороны: Вот он Я, и я вам
опять поднасрал.
После матча Ди Канио отсалютовал небеноголубому сектору, что стало причиной судебных разбирательств. Паоло
вминялось в вину нацисткие жесты
Много умных дядек устроили разбирательства по этому поводу. Собрались, что бы решить: что же за жест показал
своим фанам Паоло? Приветствие или ЗИГ? Посовещавшись – решили. Виновен. Но только зачем был нужен этот
цирк, если известно, что на руке у Паоло набито DUCE. За него даже вступилась внучка Муссолини.
Недавно клацкая на кнопки пульта своего телека я врубил MTV. Была трансляция вручения какой-то музыкальной
премии кому-то от кого-то. Очередную «звезду» вышли поздравлять Саша Дель Пьеро и ВЕЛИКИЙ Паоло в майке
Ирридучибили, а не в каком нибудь Армани. И смотрелся он намного круче Дель Пьеро.
А вот выдержки из коротких вопросов к Паоло:
Любимая команда после Лацио? – Асколи. Их фаны похожи на наших (Асколи – крайне правые).
Любимый цвет? – Бело-голубой.
Что-то, что вам запомнилось о фанатах Лацио? – То, как праздновали победу в дерби в 1989 году. Мои ноги
тряслись.
Я долго ломал голову, как и чем закончить данную статью. Писал, перечеркивал, писал опять…и пришел к выводу,
что лучше чем словами Паоло Ди Канио мне не закончить. Пусть эти три абзаца заставят задуматься всех наших
футболистов. Я болею за Динамо, а не за вас. Таких как Паоло среди вас нет…
«Любить футбол можно по-разному. Конечно, я люблю в него играть. Я делаю это всю жизнь, сколько себя помню.
Кроме того, что футбол – это моя работа, это один из не многих источников радости и удовольствия для меня. Но
есть и другой путь. Не просто любить футбол, а жить футболом! Я говорю о фанатах…
Есть нечто, что объединяет всех болельщиков. Это их стремление жертвовать очень многим, тратить свои деньги,
перекраивать всю свою жизнь ради желания постоянно видеть свою команду. И ещё переживания. Переживания за
свой клуб, иногда доходящие до трагедии. Переживания, которыми ты не можешь управлять. Переживания,
которые приносит тебе твоя искренняя и безудержная любовь.
К фанатам команд, за которые я играл, у меня всегда было особое отношение. Я знаю, чем они живут, потому что я
сам прошел через это вместе с Лацио. Я не думаю, что многие футболисты-профессионалы могут похвастать тем,
что в юности они были фанатами. Ну, по крайней мере, не такими как я».