Невербальные коммуникации при расследовании преступлений

Луценко О.А. Невербальные коммуникации при расследовании преступлений //
Актуальные проблемы современной криминалистики // Материалы научнопрактической конференции: В 2-х ч., Симферополь - Алушта, 19-21 сентября
2002 г. - Симферополь: Доля, 2002. С. 137-144.
Невербальные коммуникации при расследовании преступлений
Невербальное поведение – это внешняя форма существования и проявления психологического мира личности. Невербальные средства коммуникации – важный объект наблюдения следователя.
Известно, что мимика, жесты являются одной из первых визуальных знаковых систем.
Наиболее веским аргументом в пользу приоритета невербального языка над вербальным (словесным)
служат результаты, свидетельствующие об интернациональном характере основных мимических
картин, поз, наборов жестов. Также большую роль в формировании невербального поведения личности играет социальная среда, национальный менталитет1.
Основными элементами невербального поведения являются:
способность выражать свои мысли, почерк;
лицо, глаза, руки, другие части тела;
все движения тела, выступающие в качестве информативных проявлений его сущности – телодвижения, гримасы;
одежда, ее аксессуары (их вид, состояние), запахи;
движения, связанные с использованием предмета – хлопанье дверью, поскрипывание стулом, верчение в руках ручки и т.д.
Невербальный язык во многих случаях плохо контролируется сознанием, но хорошо воспринимается наблюдателем на подсознательном уровне.
Ученые выявили и зарегистрировали более тысячи невербальных знаков и сигналов. Лишь
7% информации в беседе передается непосредственно словами, звуками и интонацией – до38%, а
жестами, позой и телодвижениями – до 55% полезной информации.
При проведении следственных действий с точки зрения невербального поведения важны два
момента – что из себя представляет наблюдаемый человек, и как он реагирует на сложившуюся ситуацию, его реальные мысли, ложность его словесных высказываний.
Рассмотрим два направления использования вербалистики и невербалистики в следственной
практике:
1) использование наблюдения за речью и поведением фигуранта в целях определения достоверности получаемой информации;
2) использование возможностей невербального (в сочетании с вербальным)
воздействия на фигуранта в целях получения достоверной информации.
Ясно, что восприятие начинается с первого взгляда на лицо - объект наблюдения.
А.А.Протасевич и В.А.Образцов2 считают, что источниками невербальной информации наряду с
«языком телодвижений» являются степень ухоженности рук, татуировки, состояние прически, запаховые следы, одежда человека, другие внешние признаки и аксессуары.
В системе невербального общения на уровне сознания существенную роль играет одежда
человека. Она может рассказать об уровне материальной обеспеченности собеседника, его вкусе,
круге общения, социальной и возрастной принадлежности, аккуратности. Важную роль играют цветовые предпочтения: красно-желтые цвета указывают на активность человека, его положительное
настроение, в то время как сине-зеленые оттенки предпочитают настойчивые, серьезные, более замкнутые люди.
Малоизученной структурой невербального общения являются запахи, естественные и искусственные, служащие дополнительной характеристикой складывающегося образа об индивиде. С
незапамятных времен известна «культура запахов» как специфическое средство социальной страти-
Лабунская В.А. Невербальное поведение. Социально-перцептивный подход. Ростов-на-Дону.
Из-во Ростовского университета, 1986, с.10-24.
1
Протасевич А.А., Образцов В.А. Раскрытие убийств: нетрадиционные методы, приемы, рекомендации. Очерки теории и практики следственной работы. - Иркутск: Изд-во ИГЭА, 1998. С.
91.
2
2
фикации, как источник межличностных контактов, способ идентификации личности. Но запах имеет
не столь важное значение, как зрительное и акустическое восприятие.
При проведении следственного действия следователь анализирует речь участников данного
действия, получая при этом важную ориентирующую информацию о них. По голосу (дикция и акцент, тембр голоса, смысловая часть речи, ее словесное оформление, структура, логика высказывания и т. д.) распознается внутренний мир человека. Некоторые признаки голоса говорят о лживости.
Как показывает практика, ложные показания имеют более бледный эмоциональный и информационный фон, так как лжесвидетельствующий не может адекватно воспроизвести те эмоциональные переживания, которые в действительности он должен был испытывать. Некоторые лжесвидетели, которые заранее готовятся дать ложные показания, разрабатывают даже письменный вариант будущих
показаний. В итоге такие показания могут быть неестественно четкими, с элементами книжного стиля, рассогласовывающиеся с общим уровнем речевой культуры допрашиваемого.
При установлении такого признака лжи его необходимо сопоставить с иными методами диагностики лжи, с языком подсознательных жестов.
Основным из всех источников невербальной информации являются: положения ладоней, рук
человека, головы, корпуса тела, жесты, связанные с прикосновениями рук к различным частям тела,
лица.
Значение жестов зачастую расходится со смыслом речи, и впоследствии оказывается, что
невольные жесты были правдивее слов.
Мы полагаем, что особый интерес для следователя представляют те жесты, которые говорят
о ложности сообщаемых субъектом сведений, определяют его психическое состояние (особенно
негативное), намерения, чувства.
В настоящее время выявлено и зарегистрировано более тысячи подобных невербальных знаков и сигналов.
Так, если человек при общении скрывает свои ладони, то это указывает на его неоткровенность, попытку скрыть информацию.
Жесты, связанные с прикосновениями к различным частям тела, лица, трактуются как лживость, неуверенность говорящего. Защита рта рукой свидетельствует о том, что человек говорит
неправду. Прикосновения к носу – завуалированный вариант предыдущего жеста. Потирание века в
момент произносимой речи – желание говорящего избежать взгляда собеседника, потирание уха –
желание отгородиться от неприятных слов. Оттягивание воротничка характерно для людей, которые лгут и подозревают, что их обман раскрыт. Скрещенные на груди руки, особенно в сочетании с
сжатыми в кулак ладонями, говорят о стремлении отгородиться от нежелательных обстоятельств,
отрицательном отношении к собеседнику.
Наблюдая за своим собеседником в ходе проведения следственного действия, следователь на
основе восприятия и осмысления его речевой и неречевой коммуникации собирает ориентирующую
информацию о самом фигуранте.
На психологический дискомфорт указывают хаотичные прикосновения к пуговицам на
одежде, кольцам, наручным часам, манипулирование случайно попавшими под руку предметами 3.
В то же время, невербальную информацию можно свести к минимуму, вводя в заблуждение
собеседника специально натренированными жестами или отсутствием таковых.
А.Ю. Панасюк выделяет 3 таких способа:
1)
предъявление иной программы поведения через «вживание в образ»
человека, испытывающего иные чувства;
2)
сознательное контролирование каждого своего поведенческого акта
во время беседы;
формирование программы запретов на уровне подсознания4.
Все эти приемы требуют от человека тщательной подготовки и не могут контролироваться
долгое время. Проявления лжи в этом случае можно заметить в микродвижениях (движения мускулатуры лица, покраснение кожного покрова, увеличенное сокращение зрачков и миганий глаз), которые не контролируются человеком, но заметны окружающим.
3
Пиз А. Язык телодвижений. М. 1997,с.21-30.
Панасюк А.Ю. А что у него в подсознании? (12 уроков по психотехнологии проникновения в подсознание собеседника). М. Дело, 1996, с.46.
4
3
Риск ошибки в трактовке информации, полученной из анализа жестов, может быть сведен к
минимуму при сравнении результатов наблюдения за различными видами невербальных источников,
связанных между собой, образующими единый, целостный распознавательный комплекс.
Для того, чтобы полностью контролировать невербальное поведение лица опытные следователи усаживают допрашиваемого на стул в открытом, хорошо просматриваемом светлом пространстве. К тому же, более трудно лгать на ярком свете, когда тело человека полностью находится в поле
зрения следователя.
Невербальное поведение допрашиваемого может быть связано с борьбой в его сознании
противоречивых начал, с осознанием, с одной стороны, необходимости сказать следователю правду,
с другой стороны, пониманием того, что подобное поведение чревато для него нежелательными последствиями. Отсутствие четкой установки на выход из подобного состояния проявляется в непроизвольных жестах, которые выдают его психологический дискомфорт.
Как только человек начинает лгать, его тело самопроизвольно совершает некоторые движения, по которым он может быть уличен во лжи. Это связано с тем, что в процессе лжи подсознание
посылает некие нервные импульсы, которые проявляют себя в виде жеста, противоречащего тому,
что сказал человек.
Распознавание лжи и у подготовленных к этому людей возможно в силу того, что даже если
силой сознания они в состоянии подавить основные разоблачающие их движения тела, характерные
для лгущего, ложь проявляется в микродвижениях и диагностируется по ним. К числу микрожестов,
говорящих о лжи, можно отнести движение мускулатуры лица, увеличение или сокращение зрачков,
покраснение щек, увеличивающееся количество миганий в минуту и различные другие внешние проявления. К этому необходимо добавить, что даже опытные специалисты могут имитировать нужные
движения только в течение короткого периода времени, поскольку вскоре организм непроизвольно
передаст сигналы, противоречащие его сознательным действиям.
Проблема лжи заключается в том, что наше подсознание работает автоматически и независимо от нас, поэтому наш язык телодвижений выдает нас с головой... Во время обмана наше подсознание выбрасывает пучок нервной энергии, которая проявляется в жестах, противоречащих тому,
что сказал человек5.
Необходимо уточнить, что при этих позициях между следователем и допрашиваемым не
должно быть никаких искусственных барьеров, например, в виде стола. Считается, что если допрашиваемый сидит за столом напротив следователя, то ему проще противостоять вербальному воздействию следователя. С другой стороны, если допрашиваемый сидит на стуле спиной к входной двери,
то это усиливает возможность невербального воздействия на него.
Чаще всего подобные тактико-психологические приемы применяются опытными следователями и оперативниками при допросах, очных ставках и иных следственных действиях в так называемых конфликтных ситуациях «со строгим соперничеством», когда приходится сталкиваться с жестким противодействием со стороны подозреваемого или обвиняемого в установлении истины.
Следует иметь ввиду, что все перечисленные здесь и далее способы и методы вербального и
невербального воздействия на фигурантов не должны выходить за рамки уголовно-процессуального
законодательства, а единственной их целью должны являться установление в конечном итоге истины
по расследуемому делу.
Не следует также забывать, что следователь сам является источником невербальной информации. В связи с этим следователь обязан жестко контролировать свои не только вербальные, но и
невербальные реакции и ставить их на службу интересов следствия.
Следователь должен всем своим видом, жестами, репликами, поощрять откровенность собеседника, желание доводить до следствия интересующие факты, обстоятельства преступления. Открытость, доброжелательность следователя непроизвольно рождают в ответ доброжелательность,
желание сотрудничать, и наоборот.
Иногда целесообразно использовать прием «вторжения в личностную зону». Каждый человек считает пространство вокруг себя радиусом 50 –60 см. запретной зоной, вторжение в которую
вызывает дискомфорт, стремление изменить такую ситуацию незамедлительно.
Проникновение малознакомых лиц в это пространство обычно воспринимается как акт
агрессии. При этом тот, кто считает, что его интимная зона неожиданно нарушена, ощущает себя
пленником угрожающей ситуации, испытывает невольно растерянность, иные чувства, определяющие его психологический дискомфорт. Естественно и его стремление - как можно быстрее изменить
создавшееся положение, освободиться, вырваться из объятий нежелательной ситуации.
5
Пиз А. Язык телодвижений. М. 1997,с. 30.
4
В подобной ситуации оказывается и допрашиваемый, дающий заведомо ложные показания в
случае вторжения следователя в его интимную зону. Оно осуществляется целенаправленно путем
изменения коммуникативной дистанции и может быть сделано так: следователь пересаживается поближе к допрашиваемому, несколько переступив черту «интимной зоны», или встает и подходит к
нему и сблизившись с ним почти вплотную, задает интересующий его вопрос, находясь в открытой,
развернутой в сторону допрашиваемого позе.
Корректное «вторжение в интимную (или личностную) зону» может оказаться полезным и в
ситуации другого типа - в том случае, когда достоверность сообщаемых следователю данных не ставится под сомнение. Сократив до возможного предела дистанцию между собой и допрашиваемым
(например, пересев ближе к нему), следователь тем самым сможет стимулировать продолжение,
углубление откровенного разговора, возобновление почему-то угасшей речевой активности допрашиваемого, выявление таких интересующих следствие деталей, которые при обычном способе допроса могут оказаться не освещенными.
Все приведенные выше методы относятся не только к допросу, но и к производству очной
ставки, обыска, выемки, следственного эксперимента и к некоторым другим следственным действиям.
Тактика и психологические аспекты производства обыска предполагают обязательное
наблюдение за поведением обыскиваемого.
Так, при расследовании убийства семьи Макаровых6 экспертизой было установлено, что гр.
Макаров был убит путем нанесения ему ударов в область головы тупым твердым предметом с ограниченной поверхностью, предположительно молотком либо гирей. При обыске в квартире подозреваемого был обнаружен ящик с инструментами, но молотка в нем не было. Производящий обыск
следователь прокуратуры заметил, что при разговоре на нейтральные темы обыскиваемый держался
довольно уверенно, сидел на стуле, его корпус был подан немного вперед, при этом обе руки лежали
на коленях (жесты готовности, сигнализирующие о желании скорее закончить разговор или встречу).
В то же время, когда следователь поинтересовался, как же у такого хозяйственного мужика не оказалось молотка среди инструментов, подозреваемый явно занервничал: внезапно выпрямился, скрестил
руки на груди таким образом, что ладоней не было видно, вжал голову в плечи, устремил взгляд в
пол и перекинул ногу за ногу нервно подергивая носком (все эти жесты в совокупности выдавали
напряжение, нервозность и угнетенность). Далее следователь постарался опять перейти на нейтральную тему, и вскоре обыскиваемый принял прежнее, не столь напряженное, положение тела. Продолжая беседовать с подозреваемым, следователь стал прохаживаться по залу. Когда же он подошел к
балконной двери, обыскиваемый вновь повел себя неестественно, стал явно взволнован. Это выразилось: в непроизвольном оттягивании воротничка, наклонении корпуса вперед, сжатии ног «лодыжка
к лодыжке» с фиксированием одной стопы на другую, а также вновь скрещиванием рук, причем по
мере приближения к балконной двери следователя ладони крепче сжимались в кулаки. Обыск продолжился на балконе, где под цветочным ящиком был найден молоток, на котором в последствии
при проведении судебно-биологической экспертизы была обнаружена кровь гр. Макарова, а эксперт,
проводивший физико-техническую экспертизу, подтвердил, что удары наносились именно этим молотком.
На сокрытие искомого, на поведение обыскиваемого во время обыска влияют: его интеллектуальное развитие; познавательные интересы; особенности личности (эгоизм, жадность, аккуратность и т.д.); приобретенные человеком привычки; профессиональные знания и навыки.
Например, желательно беседовать с обыскиваемым об обстоятельствах, которые относятся к
осматриваемым объектам, предлагать обыскиваемому самому открыть хранилища. Информацию о
близости к возможному тайнику могут дать и вербальные, и невербальные сигналы – изменение
тембра голоса, дрожание рук, мимика лица, беганье глаз, потоотделение и другие реакции. Объясняется это тем, что приближение обыскивающего к месту хранения искомых предметов приводит к
акцентированию в мозгу обыскиваемого тех очагов, которые связаны с событием преступления и его
последствиями, и это обстоятельство сказывается на поведении субъекта, так же как и удаление
обыскивающего от опасного места7.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что возникает необходимость углубленного изучения сотрудниками правоохранительных органов невербального поведения. Анализ телодвижений, мимики должен учитываться в их совокупности.
6
Уголовное дело № 9863482, возбуждено прокуратурой Ленинского района г. Ростова-на-Дону.
7
Чуфаровский Ю.В. Юридическая психология М. Право и Закон,1997, с.224.
5
В юридической литературе существует мнение, что применение знаний о невербальных
коммуникациях в сфере расследования преступлений требует систематизации, выделении в новую
отрасль знания. Предложено определение криминалистической невербалики, как междисциплинарной отрасли знаний о возможностях интерпретации невербальной информации, ее использования в
организационно-тактических целях для получения достоверных данных, а также рассмотрены возможности установления достоверности получаемых сведений с использованием возможностей невербалики при раскрытии преступлений8.
Возникает серьезная необходимость в углубленном изучении сотрудниками, особенно следственных и оперативных подразделений, вербалистики и невербалистики.
Все, что относится к человеку, с которым мы вступаем в коммуникации, воспринимается
нашим зрением и слухом. Анализ всех телодвижений, мимики и т.д. должен учитывать их в совокупности, все виды информационных сигналов необходимо рассматривать в комплексе и взаимосвязи.
Сказанное выше позволяет сделать вывод о том, что знания вербалики и невербалики весьма
важны в деятельности по расследованию преступлений.
Поступающая от субъекта следственного действия невербальным путем информация доказательственного, процессуального значения не имеет. Это прежде всего ориентирующая информация,
имеющая организационно-тактическое значение, использующаяся для построения версий, решения
распознавательных задач, определения тактики следственных действий.
1.
Луценко О.А. Значение вербальных и невербальных коммуникаций в расследовании преступлений. Ученые записки. Сборник научных трудов. Вып.1. Ростов н/Дону: Изд-во «Проф-Пресс»,
2000, с.343-361.
8