news_430 - Саратовский государственный университет
реклама
На правах рукописи ФОКИНА Марина Владимировна Общеязыковые и индивидуально-авторские способы и средства выражения предиката (на материале текстов М. Цветаевой и Б. Пастернака) 10.02.01. – Русский язык Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Саратов 2006 Работа выполнена на кафедре теории и истории языка Педагогического института Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент Андреева Светлана Владимировна, Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Манаенко Геннадий Николаевич, кандидат филологических наук, доцент Кекова Светлана Васильевна, Ведущая организация: Таганрогский государственный педагогический институт Защита диссертации состоится “ ” ноября 2006 г. в _____ часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского по адресу: 410012, Саратов, ул. Астраханская, 83, корпус XI, факультет филологии и журналистики. С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Автореферат разослан “ ” ________________ 2006 г. Ученый секретарь диссертационного совета Ю.Н. Борисов 3 Реферируемая диссертация посвящена рассмотрению возможностей языковой системы в плане выражения предикативного признака, роли этой семантико-грамматической категории в создании смысла художественного текста. В исследовании затронуты две важнейшие лингвофилософские проблемы: онтологическая – сущность внутреннего устройства и механизмов языка и антропологическая – отбор и использование определенных языковых средств говорящей (пишущей) личностью. Ситуация общения требует обязательного наличия трех сущностей: предмета, то есть того, о чем мы говорим, признака – то есть того, что мы говорим о чем-то, и отношения содержания любого высказывания к реальному времени. Таким образом, любой текст характеризуется предметнопризнаковой соотнесенностью и определенной модальностью, при этом предметно-признаковое содержание вытекает из природы самого языка и человеческого мышления, а модальность зависит от установки создателя текста. Объект нашего исследования – предикат (предикативный признак) и способы его выражения. Предмет исследования – общеязыковые и индивидуально-авторские способы и средства выражения предиката в авторских текстах. Выбор объекта исследования обусловлен тем, что в грамматике так называемое «речетворчество» проявляется не менее, а иногда и более ярко, чем в других разделах языка. Это свидетельствует о яркой индивидуальности языковой личности и помогает сделать более активным «процесс обнаружения потенциала языка, не реализованного в узусе и норме» [Гридина 1996]. Актуальность исследования состоит в том, что общеязыковые и индивидуально-авторские способы выражения предиката в тексте до сих пор не разграничивались лингвистами, индивидуально-авторские средства не выделялись и не систематизировались на фоне общеязыковых, а они существуют и их необходимо исследовать. Нет и фундаментальных исследований по сопоставлению семантико-синтаксических черт идиостиля М. Цветаевой и Б. Пастернака. Цель исследования – на базе выявленных и систематизированных общеязыковых средств выражения предиката разработать классификацию индивидуально-авторских способов и средств (на материале текстов М. Цветаевой и Б. Пастернака). Данная цель обусловила постановку следующих задач: определить соотношение базовых для исследования семантикограмматических понятий «предикативность», «предикация», «предикат»; на основе проанализированной научной литературы выделить и систематизировать общеязыковые средства выражения предиката; проанализировать в структурно-семантическом аспекте способы и средства выражения предиката в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака; выявить общеязыковые средства выражения предиката в авторских текстах; 4 на базе систематизированных общеязыковых разработать классификацию индивидуально-авторских способов и средств выражения предиката. Материалом исследования стали поэтические, прозаические и эпистолярные тексты М.И. Цветаевой и Б.Л. Пастернака. Отметим, что в задачи нашего исследования не входило сопоставление способов выражения предиката в разных видах авторской речи, поэтому поэзия, проза и эпистолярии использовались только для более объективного вывода об определенных чертах идиостиля М. Цветаевой и Б. Пастернака. В материал исследования вошли поэтические, прозаические и эпистолярные произведения, включенные в 7-томное собрание сочинений М. Цветаевой и в 6-томное собрание сочинений Б. Пастернака. Методы исследования. Произведения (особенно стихотворные) М. Цветаевой и Б. Пастернака принадлежат к числу сравнительно трудных для понимания, поэтому в работе наряду с принятым описательным методом и изучением функционирования языковых единиц в тексте, использовались методики описания, сравнения, сопоставления и интерпретации, семантический анализ с опорой на словарные дефиниции, количественно-качественный анализ, элементы компонентного анализа, синтез. Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые разграничены общеязыковые и индивидуально-авторские средства выражения предиката в разных видах речи конкретных персоналий (М. Цветаева и Б. Пастернак), на основе чего разработана классификация индивидуальноавторских способов и средств выражения предиката. Результаты проведенного исследования расширяют представление о возможности выражения предикативного признака разнообразными средствами языка и демонстрируют особенности авторского использования языковых единиц в плане выражения предиката. На защиту выносятся следующие положения: 1. Категориальной функцией финитного глагола является выражение предикативного признака субъекта: в плане содержания – это предикат, а в плане выражения – глагольное сказуемое. Финитный глагол является наиболее частотным средством выражения предиката как в общенациональном языке, так и в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака. Две трети глагольных предикатов в поэзии, прозе и эпистоляриях названных авторов не выходят за рамки общеязыкового глагольного предицирования, а в одной трети случаев отмечена специфика в использовании глагола-предиката. 2. К монофункциональным признаковым словам исследователи относят финитный глагол, качественное прилагательное и наречие, т.к. предикатная функция является для них прототипической. Вместе с тем анализ текстов показывает, что довольно высок процент предикатов, выраженных посредством имен существительных. Очевидно, что выполнение предикатной функции существительными определенных лексико-тематических групп обусловлено спецификой их глубинной семантики: предметное значение изначально как бы «вытеснено» признаковым, что, в свою очередь, ведет к семантическим и 5 грамматическим трансформациям (имя существительное начинает выражать некоторое свойство, характеристику субъекта и занимает в предложениивысказывании позицию неморфологизированного сказуемого). Таким образом, имя существительное – бифункциональная часть речи, способная играть в предложении-высказывании и референциальную (денотативную) и предикатную (сигнификативную) роль. Наиболее употребительны в функции предиката имена лиц с оценочным значением (предикатные существительные) (блондин, холостяк, дурак), существительные с «событийным» значением (дождь, пожар, зима) и имена естественных классов (родов) (золото, дерево). 3. На основании частотности употребления, частеречной принадлежности, синтаксической позиции, прототипичности/непрототипичности синтаксической функции предиката, наличия/отсутствия признаковой семантики нами были выделены следующие индивидуально-авторские средства выражения предикативного признака: - дейктические слова, имена собственные – в общенародном языке не выполняют предикатную функцию ввиду особенностей семантики (большей или меньшей семантической «опустошенности»); - союзы, частицы, междометия, звукоподражания – поскольку в общеязыковом употреблении не имеют ни лексического, ни грамматического значений, перестают выступать в качестве связочных элементов и релятивов только благодаря усложнению семантико-синтаксической функции, обусловливающему их сближение со словами других лексико-семантических классов; - обращения – не характеризуются синтаксической ролью предиката, так как не входят в структуру предложения-высказывания (могут выполнять только опосредованно-предикатную функцию); - контекстуально-предицирующие эллиптические конструкции, текст стихотворения по отношению к названию, обособленное определение при отсутствии глагола-сказуемого, многокомпонентные конструкции – выполняют функцию предиката только при определенных контекстных, предтекстовых и подтекстовых условиях; - контекстуально-обусловленные сравнительные конструкции; существительные в переносном значении (вещественные, овеществленные, абстрактные) – их предикатная роль во многом обусловлена наличием семантики эксплицитного или имплицитного сравнения. 4. Выявленные нами индивидуально-авторские средства выражения предикативного признака сгруппированы в три основных способа: грамматико-стилистический (морфологический, морфолого-семантический, синтаксический), дискурсивно-стилистический и образно-стилистический. Фактически наиболее «стилистическим» является образно-стилистический способ, однако, поскольку все способы включают в себя средства выражения предиката с определенной стилистической окраской, во все три термина нами включен компонент «стилистический». 6 Указанные способы индивидуально-авторского выражения предиката в разной мере синкретичны: средства, отнесенные к одному из них, в ряде случаев по каким-то признакам можно отнести и к другому. 5. Взаимосвязь общеязыковых и индивидуально-авторских способов и средств выражения предиката позволяет говорить о своеобразном отображении авторской «картины мира», об особенностях вербального означивания языковой личностью двух глубинных языковых сущностей – предметности и признаковости. Специфику индивидуально-авторских средств выражения предиката можно рассматривать как одну из черт идиостиля. Так, творчество М. Цветаевой в плане выражения предикативного признака характеризуется большей нестандартностью, чем творчество Б. Пастернака: в идиостиле Цветаевой доля асистемных предикатов почти в 3 раза больше, чем в идиостиле Б. Пастернака. Если говорить о способах выражения предикативного признака, то идиостиль М. Цветаевой характеризуют грамматико-стилистический и образно-стилистический способы, а в идиостиле Б. Пастернака в равной степени присутствуют все три выделенные нами способа. Теоретической базой исследования послужили работы в области синтаксиса и морфологии классиков отечественного языкознания: В.В. Виноградова, Ф.Ф. Фортунатова, А.А. Шахматова, Л.В. Щербы. Осмыслению понятий «предикативность» и «предикация», обоснованию их разведения в значительной мере способствовали исследования В.Г. Адмони, Н.Ф. Алефиренко, В.А. Бондарко, И.П. Распопова, А.И. Смирницкого, Д.А. СтеблинаКаменского, М.А. Райхеля, С.Н. Цейтлин. Подход автора работы к предложению-высказыванию как носителю категории предикативности и субъектно-предикатной структуре сформировался благодаря анализу концепций Н.Д. Арутюновой, В.В. Бабайцевой, Г.А. Золотовой, П.А. Леканта, И.П. Сусова, Н.Ю. Шведовой, Е.Н. Ширяева, В.С. Юрченко и др. Для осмысления понятия предиката и создания классификации индивидуально-авторских способов и средств его выражения большую роль сыграли работы Н.Д. Арутюновой, Э.П. Кадькаловой, Т.И. Красновой, Г.Н. Манаенко, М.И. Никитина, Е.В. Падучевой, Ю.С. Степанова, И.Б. Шатуновского и др. Исследование функционирования языковых единиц в художественном тексте проводилось с учетом точек зрения В.В. Виноградова, И.Р. Гальперина, Л.В. Зубовой, И.И. Ковтуновой, О.А. Ревзиной и мн. др. Достоверность выводов диссертационного исследования обеспечивается использованием семантического анализа с опорой на словарные дефиниции, применением количественного анализа, большим объемом исследованного материала (поэтические, прозаические и эпистолярные произведения, вошедшие в 7-томное собрание сочинений М. Цветаевой и в 6-томное собрание сочинений Б. Пастернака). Теоретически значимо само выявление системно-языковых и индивидуально-авторских способов выражения предиката, т.к. проблема предикации остается дискуссионной в современном языкознании, а средства и способы конкретного выражения предиката до сих пор не были в сфере внимания лингвистов. Созданная в работе классификация индивидуально-авторских 7 средств и способов выражения предикативного признака основана на выделении преимущественно неглагольных предикатов, тогда как практически все существующие классификации предикатов фокусируются только на глаголе. Разработанная классификация открывает перспективу анализа предикации в разных видах речи и создает основу для исследования одной из важных черт идиостиля автора – авторских способов предикации. Выявление индивидуально-авторских способов выражения предиката на фоне общеязыковых относится к области «соотношения стереотипа и творчества в грамматике» (Т.Г. Гридина), а эта проблема на сегодняшний день является малоизученной и не детализированной с точки зрения механизмов и форм того, как именно стереотип и творчество соотносятся в грамматической структуре текстов автора. Практическая значимость. Результаты исследования могут найти применение в вузовских курсах морфологии, синтаксиса, стилистики, лингвистического анализа текста, спецкурсах по идиостилю писателя. Апробация работы. Результаты исследования нашли отражение в 8 работах, опубликованных в Москве, Пензе, Саратове, Ставрополе, Таганроге, в том числе в журнале из списка ВАК. Основные положения диссертации были изложены на конференциях: III Всероссийская научная конференция (май 2003 г., Пенза); «Речь. Речевая деятельность. Текст» (19-20 мая 2004 г., Таганрог); «Русский язык и славистика в наши дни» (29-30 ноября 2004 г., Москва) (см. обзор в.: SLAVIA ORIENTALIS. – Krakov, 2005. T. LIV № 2. с аннотацией доклада на С. 336); «Предложение и слово» (28-30 сентября 2005 г., Саратов) (см. обзор в: Филологические науки, 2006, №2 с аннотацией доклада на С. 123); научные конференции молодых ученых Саратовского государственного университета (апрель 2005 г., апрель 2006 г., Саратов). Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы (226 наименований). ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обоснован выбор темы и ее актуальность, определены цели и задачи, раскрыты научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, указаны использованные методы, охарактеризован материал исследования, сформулированы положения, выносимые на защиту. В первой главе «Теоретические основы исследования» рассмотрено соотношение базовых для сути работы понятий «предикация», «предикативность», «предикат», проанализировано функционирование признаковых (предикатных) единиц в художественном тексте, выведены и систематизированы общеязыковые средства выражения предиката (предикативного признака). Проблема определения понятия «предикация» является актуальной для современной лингвистики: предикация отождествляется то с референцией (О.А. Ахманова и др.), то с пропозицией (Лингвистический энциклопедический словарь, З.Л. Новоженова и др.), то с предикативностью. Некоторым 8 исследователям процесс предикации представляется как акт «разрушения» пропозиции, поскольку посредством этого процесса пропозиция «линеаризуется», т.е. ее элементы линейно выстраиваются, благодаря чему становится возможным акт коммуникации [Манаенко 2002]. Предикация – это процесс когнитивный, являющийся одним из основных свойств человеческого мышления (В.И. Дегтярев), поэтому закономерно, что многие исследователи (В.Г. Гак, М.Ю. Федосюк и др.) рассматривают субъектно-предикатные отношения на трех уровнях предложениявысказывания. На семантическом уровне различаются семантический субъект (агенс или пациенс) и семантический предикат, выражающий процесс (действие или состояние, соотносящееся с агенсом). На логикокоммуникативном уровне выделяются логический субъект (тема) и логический предикат (рема). На синтаксическом уровне различаются синтаксические субъект и предикат – подлежащее и сказуемое. Основу предикации или акта предицирования составляет соотношение двух вербализованных концептуальных понятий: предмета и признака. Семантическое значение любого слова зависит от его роли в сообщении. Если в предложении регулярно реализуются две функции – идентификация предметов и предикация, то значение слов должно «приспосабливаться» к выполнению одной из этих функций. С другой стороны, частеречное значение слова, определяющее его отношение к соответствующему лексико-семантическому классу как бы «проектирует» возможность его актуализации в тексте в той или иной синтаксической функции. Все слова в языке с позиций семантической составляющей и функциональной роли в высказывании можно условно разделить на две группы: вещные (предметные) и признаковые. В современной научной литературе существует несколько классификаций предметных и признаковых слов. Базовой для нашего исследования является предметно-признаковая типология полнозначных слов И.Б. Шатуновского, предполагающая распределение классов слов между полюсом предметности и полюсом признаковости. На полюсе предметности исследователь помещает дейктические обозначения слов, следом идут имена собственные. Переходной от предметного к признаковому значению является группа слов, которую И.Б. Шатуновский квалифицирует как «имена естественных классов (родов)». Первичной функцией этих имен является таксономическая (классифицирующая) предикация (Это – золото). Следующую ступень к полюсу признаковости составляют «разношерстные» в морфологическом отношении слова с так называемым «событийным» значением: дождь, рассвет, пожар, холодно, смеркается и т.д. Слова эти отражают действительность, не расчленяя ее на предметы и признаки, и поэтому наиболее близки к ней. Еще один шаг в сторону признаков представляют имена номинальных классов (по определению Н.Д. Арутюновой, «предикатные существительные»). Значение имен номинальных классов имеет признаковый характер (в соответствии с чем их основная и типичная роль – быть предикатом в пред9 ложении-высказывании), однако это значение менее абстрактно, чем значение «чистых» предикатов – глаголов, качественных прилагательных и наречий. Полюс признаковости по И.Б. Шатуновскому представлен монофункциональными предикатами (глаголами, качественными прилагательными и наречиями) [Шатуновский 1996]. Возможности языковой системы в плане выражения предметного и признакового (предикатного) значений и как следствие этого – факт разделения слов на предметные и признаковые (в зависимости от лексического значения и роли в сообщении), являются основополагающими для нашего исследования. По результатам сопоставления существующих типологий полнозначных слов к общеязыковым монофункциональным средствам выражения предиката исследователями (М.В. Никитин, И.Б. Шатуновский) отнесены финитные глаголы, прилагательные и наречия. Безусловно, глаголы являются самыми частотными предикатами в любых текстах, поскольку признаковая предикатная роль заложена в глубинной семантике этой части речи. Не так однозначно решается вопрос с существительными. Имя существительное – это «ядерная» часть речи (В.С. Юрченко), обозначающая предмет, однако широкое распространение в языке конструкций, в которых имя существительное выполняет функцию предиката, позволяет говорить об определенной «бифункциональности» этой части речи, проявляющейся в возможности играть в предложении-высказывании как роль предмета, так и роль признака. Бифункциональность инфинитива имеет иную природу, что обусловлено его частеречной спецификой. Инфинитив объединяет в себе значение глагола и существительного, поэтому может выполнять и предметную, и признаковую функцию. Таким образом, в качестве монофункциональных признаковых средств в системе языка выступают глаголы, качественные прилагательные и наречия, в качестве бифункциональных – существительные и инфинитивы. Роль предиката в структуре предложения-высказывания вызывает разногласия у исследователей, однако неоспоримой остается важность этой логико-семантико-грамматической сущности для языка вообще и для процесса коммуникации в частности. По мнению исследователей, «сущее познается через предикаты, раскрывающие его индивидуальные проявления (атрибуты, акциденции, модусы – одним словом, свойства)» [Чернейко 2003]. Однако предикат – это не всякая информация о субъекте, а указание на признак предмета, его состояние и отношение к другим предметам. «Признак», «состояние», «отношение к другим предметам» и др. – это основополагающие категории для классификации предикатов. В нашем исследовании предикат понимается широко: это конститутивный член субъектно-предикатной структуры, признак, приписываемый субъекту, отвечающий определенным семантическим требованиям (характеризация, таксономия, реляция и т.д.), и занимающий определенную позицию в структуре предложения-высказывания (не всегда сказуемое). 10 Нужно подчеркнуть, что мы не отождествляем части предложения, связанные отношениями предикации, только с составом подлежащего и составом сказуемого. Подлежащее и сказуемое – это наиболее распространенный, но не единственный способ выражения предикатных отношений. В понятие «предикатные отношения» мы включаем все возможные эксплицитные и имплицитные способы выражения предикатных отношений в предложениивысказывании (обращения, контекстуально-предицирующие эллиптические конструкции, включенный предикат, глубинный предикат и т.д.). Разделение лексических единиц языка на предметы и признаки неизменно влечет за собой еще одно разделение: существует несколько классификаций непосредственно предикатов, т.е. слов, выполняющих в высказывании признаковую (предикатную) функцию. Над проблемой классификации предикатов в разное время работали Т.Б. Алисова, Т.В. Булыгина, Л.М. Васильев, 3. Вендлер, Л.А. Львов, Е.В. Падучева, О.Н. Селиверстова, Г.Г. Сильницкий, У. Чейф, Т.Д. Шабанова, Л.В. Щерба и др. На сегодняшний день в лингвистике существуют достаточно разноаспектные классификации предикатов и предикатных отношений, однако конкретные средства и способы выражения предикатов не были в сфере внимания лингвистов. Тем не менее не вызывает сомнений, что тип предикатных отношений (тип предложения с точки зрения двусоставности/односоставности, глагольности/номинативности и т.д.) напрямую связан с частеречной принадлежностью и глубинной семантикой предиката, а также с выражением категории предикативности. Понятие предикативности как соотнесения содержания предложениявысказывания с действительностью вызывает в современной лингвистике многочисленные дискуссии. Можно обозначить несколько подходов к определению этого понятия: «негативный» (В.А. Звегинцев, М.А. Райхель, М.И. Стеблин-Каменский и др.), логический (О.А. Крылова, И.П. Распопов и др.), грамматический (В.Г. Адмони, А.И. Смирницкий и др.), собственно синтаксический (Г.П. Немец и др.), семантический (В.И. Дегтярев, П.В. Чесноков и др.), функционально-семантический (А.В. Бондарко, В.В. Виноградов, Т.П. Ломтев, Н.Ю. Шведова, В.С. Юрченко и др.). Мы присоединяемся к последнему подходу, согласно которому предикативность заложена в языковых грамматических моделях, актуализируется на конструктивносинтаксическом уровне посредством синтаксического наклонения, синтаксического времени и лица, а на коммуникативно-синтаксическом уровне (в динамическом, актуальном аспекте) – через категорию утвердительной/отрицательной модальности, оформляющей соединение темы с ремой. Категория предикативности приписывается исследователями и предложению, и высказыванию. Языковой статус предикативности декларируется в работах И.Ф. Вардуля, З.Д. Поповой, П.В. Чеснокова, Н.Ю. Шведовой, В.С. Юрченко и др., которые считают предикативность принадлежностью языка, а не речи, поскольку она находит свое регулярное выражение в каждом предложении с помощью определенных языковых средств. 11 О речевой принадлежности категории предикативности пишут Н.Ф. Алефиренко, Г.А. Золотова, А.А. Леонтьев, С.Н. Цейтлин и др. Данная позиция базируется на том, что предикативность – это свойство высказывания выделять исходный предмет отношения, противопоставлять ему все другие элементы высказывания и таким образом описывать свойства исходного предмета. Мы придерживаемся этой точки зрения, вместе с тем в нашем исследовании отмечена возможность выражения предикативности как соотнесенности содержания с действительностью не только на уровне высказывания, но и на уровне целого поэтического текста. Исходя из сказанного, считаем необходимым разграничение понятий предикации и предикативности. Представляется, что акт предицирования (соединения предмета и признака) происходит на уровне мышления и актуализируется на языковом уровне, т.е. в предложении. Предикативность как отнесенность содержания предложения к действительности, устанавливаемая говорящим, возникает на коммуникативном уровне, в процессе порождения высказывания. Объект нашего исследования – предикат – служит своеобразной «связкой» между предикацией и предикативностью, поскольку выступает одним из элементов акта предицирования и, по мнению большинства исследователей, является в общенациональном языке основным «выразителем» категории предикативности. Художественный текст, как показала наша работа, характеризуется своеобразием и в плане осуществления предикатных отношений, и в плане актуализации предикативности, и в плане выражения предиката (предикативного признака). Во второй главе «Способы и средства выражения предиката в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака» исследованы возможности общеязыкового и индивидуально-авторского выражения предикативного признака в разных типах речи М. Цветаевой и Б. Пастернака. По результатам фундаментальных исследований, «основным типом предикаторов в русском языке является личная (спрягаемая) форма глагола» [Журавлев 1980, 128]. Проведенный анализ текстов М. Цветаевой и Б. Пастернака показывает, что предикаты такого типа являются преобладающими в тестах обоих авторов. Однако, несмотря на «стандартность» использования глагола в качестве предиката предложения-высказывания, индивидуальноавторская «обработка» слов этой части речи обусловливает определенные семантические нюансы такого употребления. Так, ряд нестандартных явлений в творчестве М. Цветаевой, распространяющихся и на предицирование посредством финитного глагола, С.С. Шляхова, вслед за другими исследователями, называет «остранением» хорошо известного всем слова («поэтической этимологизацией») [Шляхова 2003]. Сам процесс «остранения» чаще всего остается на уровне подтекста, цель и смысл этого процесса мы можем только с большей или меньшей степенью уверенности предполагать, хотя в ряде случаев нам предоставляется возможность непосредственного участия в поэтапном «остранении» лексемы: 12 – Что мы делаем? – Расстаемся /– Ничего мне не говорит / Сверхбессмысленнейшее слово / Рас-стаемся. – Одна из ста? / Просто слово в четыре слога / За которыми пустота (здесь и далее косая черта используется нами для разделения строк стихотворной строфы – М. Фокина). Приведенный пример наглядно демонстрирует поэтическую метаморфозу слова расстаемся. Оно разбивается не на слоги (поэтесса говорит о том, что слогов здесь четыре), а на два семантических отрезка, вследствие чего слово приобретает иной смысл. Общеязыковое значение глагола расставаться – «попрощавшись, удаляться друг от друга, разлучаться; перестать встречаться, разлучаться надолго, навсегда; покинуть кого-нибудь; лишиться чего-нибудь» (в данном контексте, видимо, «разлучаться навсегда») – полностью стирается в процессе «остранения». И вот – рождение нового смысла: рас ассоциируется с раз, один, а стаемся по написанию аналогично косвенной форме числительного сто (ста). Таким образом, у привычного слова появляется семантическая ассоциация, вербализованная в последующем контексте: одна из ста. Но поэтессу не удовлетворяет это «творение смысла»: и с новым смыслом слово остается «сверхбессмысленнейшим» с точки зрения женщины, потрясенной перспективой расставания. Интересно отметить, что, поскольку интерпретация любого поэтического произведения отмечена большей или меньшей степенью субъективизма, возможны и другие варианты толкования приведенного отрывка, например: расстаюсь – выпадаю из стаи (трактовка О.Б. Сиротининой). Особенности глаголов-предикатов в тестах Б. Пастернака лежат в иной плоскости. С одной стороны, это своеобразная семантическая игра, метафоризация, основанная на глубинном смысле глагола: Когда, снуя на задних лапах / Храпел и шерсть ерошил снег… По авторитетному мнению Г.А. Золотовой, носителями неакциональных статуальных глаголов типа промокнуть, взгрустнуть, ожить выступают лица, живые существа [Золотова, Онипенко, Сидорова 1998]. Принадлежность данных глаголов к приведенному типу очевидна, тем не менее их носителем выступает не лицо и не живое существо. И вряд ли подобное словоупотребление можно объяснить метафорическим переносным значением типа снег ложится, а точнее, не только им. Безусловно, олицетворение имеет место, но в данном случае, видимо, следует говорить о создании целостного образа, в котором основную смысловую нагрузку несет на себе не «олицетворенный» снег, а основные предикаты (глагольные) и «дополнительный» предикат (деепричастный оборот). Другая особенность глагольного предицирования в текстах Б. Пастернака – «творение» окказиональных предикатов: Расколышь же душу! Всю сегодня выпень; И кровли гаснут и росят; Туман отовсюду нас морем обстиг. Окказиональные образования всегда несут на себе огромную смысловую нагрузку уже в силу своей окказиональности: автор хочет как можно более полно донести свою мысль, чувство до читателя, и когда ему не хватает для этого ресурсов языка, он создает новое слово. Исследователи отмечают, что «Пастернак пользуется почти всякой неопределённостью в области формообразования для поисков неброской необычности. Он точно находит «ни13 чейную» территорию, лежащую на границе нормы и ошибки, и вводит в поэзию формы, которые нельзя не принять, хотя и нельзя назвать принятыми» [Кнорина 1981]. Прилагательные (к которым мы условно присоединяем причастия и местоимения-прилагательные), а также наречия являются общеязыковыми средствами выражения предиката. Однако выявлены особенности в использовании и этих языковых единиц. Так, вопреки утверждению исследователей, что в качестве средства выражения предиката обычно выступают качественные прилагательные, тексты обоих авторов дают примеры выполнения предикатной роли относительными прилагательными. Более частотным, чем имя прилагательное, средством выражения предиката в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака является предикативное наречие («предикатив»). Это обусловлено, во-первых, тем, что предикативное наречие совмещает в своей семантике значение глагола и прилагательного и поэтому его «признаковость» как бы удваивается, а во-вторых, тем, что чаще всего слова этого грамматического класса используются для выражения эмоционального состояния и эмоциональной оценки, а для поэтического текста (и вообще художественного) характерна повышенная эмоциональность и оценочность. Что касается наречий как средства выражения предиката, то наиболее частотны в предикатной функции не столько непосредственно наречия, сколько именные предикативы и слова категории состояния. Бифункциональные общеязыковые средства – существительные и инфинитивы – представлены в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака довольно широко, и в их использовании есть свои особенности. Оба автора придают общепринятым словам новый смысл, проявляющийся только в определенном контексте, за счет замены однокомпонентного предиката, выраженного именем номинального класса, многокомпонентным предикатом. Например, у М. Цветаевой: И сколько не заявляй Маяковский: “Я – это все! Я – это мы” - он все-таки одинокий товарищ, неравный ровня, атаман – ватаги, которой нет, или настоящий атаман которой – другой. Значение имени номинального класса, по мнению исследователей, состоит из ограниченного числа четких, дискретных, обязательных признаков, о которых имя сообщает в позиции предиката: имя приложимо к тому и только к тому объекту, который имеет признаки, образующие его значение [Никитин 1996]. Товарищ – это «человек, действующий, работающий вместе с кем-нибудь, помогающий ему, делающий с ним общее дело, связанный с ним общим занятием, общими условиями жизни, и потому близкий ему»; ровня – это человек, равный другому по каким-нибудь признакам»; атаман – «предводитель разбойничьей или воровской шайки». Таким образом, товарищем, ровней, атаманом можно назвать только человека, к которому приложимы приведенные характеристики. Однако субъект, поименованный подобным образом, не только не обнаруживает данных характеристик, но обладает прямо противоположными: он одинок, поэтому не может быть товарищем кому-то; он неравный и не может быть кому-то ровней; у него нет ватаги, или ей командует другой, поэтому он не атаман. Имена номинальных классов товарищ, ровня, атаман, 14 сопровождаемые определенными атрибутами, являются контекстуальными оксюморонами, подчеркивающими важные для поэтессы характеристики В. Маяковского как субъекта речи. Таким образом, авторское видение мира, ситуации и умение определенным образом использовать потенциал общенародного языка заставляют стандартные лексические единицы «звучать» в художественном тексте несколько по-иному, чем в общенациональном языке. В качестве индивидуально-авторских нами выделены те средства выражения предиката, которым в общенациональном языке признаковая функция либо не свойственна вообще, либо свойственна в меньшей мере, чем признаковым словам. Индивидуально-авторским считается такое выражение предиката, когда предикатную позицию занимают языковые знаки, для которых она не свойственна в общеязыковом употреблении из-за грамматических или семантических ограничений: принадлежности к определенной лексико-семантической группе или части речи, невозможности однозначной квалификации семантического и/или частеречного статуса. В разработанной нами классификации индивидуально-авторские средства выражения предиката в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака объединены в три основные способа: грамматико-стилистический, дискурсивностилистический и образно-стилистический. Графически классификацию индивидуально-авторских способов и средств выражения предиката можно представить схемой (см. схему 1 в Приложении). К грамматико-стилистическому способу отнесены единицы, которые играют в предложении-высказывании роль предиката только при определенной трансформации их морфолого-синтаксических признаков. Так, имена существительные (кроме имен номинальных классов) специализируются в репрезентативной, референтной функции, поскольку по своей глубинной природе они являются предметными словами. Как показало исследование, имена собственные, являющиеся наиболее «предметными» из всех имен существительных, в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака оказываются довольно регулярным средством выражения предиката, что говорит о своеобразном «отступлении» от их частеречного значения. Например, у М. Цветаевой: Быть голубкой его орлиной / Больше матери быть, – Мариной. Здесь наблюдается определенный поэтический сдвиг в употреблении имени собственного: слова мать и Марина, относящиеся к разным классам (мать – имя нарицательное, номинального класса, а Марина – имя собственное), сопоставляются по возможности играть роль предиката. Если мать как имя номинального класса характеризуется бифункциональностью, т.е. способностью быть как денотатом, так и сигнификатом, то Марина является монофункциональным знаком, выполняющим только репрезентативную функцию. Однако в данном случае имя собственное уверенно выступает в роли предиката. 15 Тексты Б. Пастернака также дают нам примеры использования имени собственного в предикатной функции: Когда он – Фауст, когда – фантаст? – имя собственное выступает в качестве предикатного существительного, «Фауст» – это обобщенный литературный образ, которым может быть поименован любой субъект, обладающий теми или иными чертами героя Гете. Предикатная позиция имени собственного обусловлена «сужением» его значения: лексема «Фауст» сигнализирует не о классе носителей этой фамилии, а о конкретных чертах, которыми был наделен один из Фаустов. Дейктические слова не могут быть предикатами в силу своей семантической «опустошенности», а междометиям, звукоподражаниям, союзам и частицам исследователи отказывают в возможности выполнять функцию предиката, поскольку они не включены в синтаксическую структуру предложения-высказывания и, не имея собственного лексического и грамматического значения, способны играть только вспомогательную роль. Тем не менее замысел автора наделяет эти слова определенным признаковым смыслом, что ставит их в один ряд с полнознаменательными частями речи и позволяет им выступать в функции предиката. Примеры таких «метаморфоз» дают нам тексты М. Цветаевой (Эта ли? та ли? Не всё ли равно / Нить навсегда создана; Я, когда не люблю, – не я. Я так давно – не я. С вами я – я; Вы понимаете?(любовь) – и все-таки / «Душа, для которой смерть была исцелением» / – А для кого – не?; Мост, ты как страсть / Условность: сплошное между; Кабы в правую – сверк бы / Ланцетик – и здрав ваш шеф; Ангел: тру-у! Спящий: чу!), а также тексты Б. Пастернака (Так – шабаш! Нешаткие титаны / Захлебнутся в черных сводах дня; Заря как выстрел в темноту / Бабах! – и тухнет на лету; И вот – айда! Аукаемся, кличем; Ты понял? Да? Не правда ль, это – то?). К этому же способу условно можно отнести обращения. Их основная роль в языке – побуждение, привлечение внимания собеседника (членами предложения-высказывания обращения не являются). Однако в художественном тексте обращение довольно часто «обрастает» признаковыми семами и получает способность выступать в качестве средства выражения характеризующего предиката. Так, обращения, как нам представляется, являются характеризующим предикатом по отношению к лицу, обозначенному в названии стихотворения: АХМАТОВОЙ О муза плача, прекраснейшая из муз! О ты, шальное исчадие ночи белой! (М. Цветаева). Подобная характеризация возможна и по отношению к невербализованному в тексте стихотворения субъекту-адресату: Что вам, молодой Державин / Мой невоспитанный стих; Мальчишескую боль высвистывай / И сердце зажимай в горсти / – Мой хладнокровный, мой неистовый / Вольноотпущенник – прости! (М. Цветаева); О ангел залгавшийся, сразу бы, сразу б / И я б опоил тебя чистой печалью / Но так – я не смею, но так – зуб за зуб / О скорбь, зараженная ложью вначале / О горе, о горе в проказе; Да кто тебя толкал, 16 косой черт, нечистая сила? Кто толкал тебя, грыжа астраханская, бесстыжие глаза? (Б. Пастернак). Дискурсивно-стилистический способ объединяет средства, предикатная роль которых во многом обусловлена особенностями их функционирования в тексте. Контекстуально-предицирующие эллиптические конструкции уже своим названием указывают на возможность выполнения предикатной функции только в определенном контексте. Сравним, у М. Цветаевой: Пастернак и Лермонтов. Родные и врозь идущие, как два крыла; Я – глаза твои. Совиное / Око крыш, а также у Б. Пастернака: Он представлял себе – виолончелист, трагедия, что-нибудь достойное и чистоплотное. А это черт знает что. Грязь, скандальное что-то и абсолютно не для детей. Текст стихотворения по отношению к его названию выступает предикатом вследствие определенным образом дискурсивно выраженной темарематической связи между названием-субъектом и текстом-предикатом: МУЗА Ни грамот, ни праотцев, Ни ясного сокола. Идет – отрывается – Такая далекая! Под смуглыми веками – Пожар златокрылый, Рукою обветренной Взяла – и забыла… Название стихотворения М. Цветаевой «Муза» – это тема, субъект, а весь поэтический текст – рема, предикат, так или иначе характеризующий субъект, приписывающий ему какие-либо свойства. О том, что весь текст является средством выражения предиката по отношению к названию, свидетельствуют глагольные сказуемые: идет – отрывается, взяла – и забыла, не плачет, не сетует, дала и забыла, – характеризующие субъект, вынесенный в заглавие, а также синтаксические группы сказуемых, выражающие глубинную предикацию с помощью определений: такая далекая, не злая, не добрая, так себе: дальняя. Обособленные определения могут быть средством выражения предиката при определенной структуре предложения-высказывания (отсутствии глагола-сказуемого, пунктуационном оформлении) и подтекстовом смысле, что позволяет атрибутивному обороту приобрести статус предикативного: По холмам – круглым и смуглым, Под лучом – сильным и пыльным, Сапожком – робким и кротким – За плащом – рдяным и рваным… М. Цветаева парадоксальным образом решает тему движения без единого глагола движения и без глаголов вообще. По мнению исследователей, «в создании этого эффекта главная роль принадлежит набору именных компонентов. Обозначая путь движения, средство и ориентиры движения, они обычно сопровождают глагол движения, а в его отсутствие совместно выра17 жают идею движения» [Золотова, Онипенко, Сидорова 1998]. О разрыве непосредственной связи между предметом и атрибутом говорят также постпозиция обособленных определительных оборотов и особая пунктуация. Предикатная роль многокомпонентных конструкций также обусловлена контекстными и подтекстовыми условиями. Так, у М. Цветаевой: Маяковский – это кладбище Войны и Мира, это роди´ны Октября, это Вандомский столп, задумавший жениться на площади Конкорд, это чугунный Понятовский, грозящий России, и некто (сам Маяковский) с живого пьедестала толп – ему грозящий, это на Версаль идущее «хлеба!»… – многокомпонентная конструкция, посредством которой выражен предикативный признак, включает в себя набор определений, смысл которых, по замыслу автора, должен быть понятен читателю без объяснений. Отметим, что с формальной точки зрения приведенная многокомпонентная конструкция может быть разложена на несколько отдельных конструкций-предикатов: кладбище Войны и Мира, родины Октября и т.д. Мы рассматриваем эту конструкцию как многокомпонентную, поскольку считаем, что каждый ее элемент с определенной точки зрения характеризует субъект (в данном случае – Маяковского), а из разносторонних определений складывается общая характеристика субъекта, т.к. суммируются предикативные признаки. В текстах Б. Пастернака нередки случаи, когда предикат, представленный многокомпонентной конструкцией, сопровождается особой авторской пунктуацией, что еще более осложняет попытки его однозначной интерпретации: … и вот она – целая череда рокочущих мыслей, излитых загадочным родником – живое зрелище творчества, загадавшего себя и себя разрешающего. Можно предположить, что здесь многокомпонентная конструкция является средством выражения не только предиката, но и сама состоит из субъекта и предиката. В этом случае первое тире отграничивает подлежащее она от сказуемого (?развернутого приложения) целая череда рокочущих мыслей, излитых загадочным родником, а второе тире – указанную конструкцию, являющуюся уже субъектом, – от предиката живое зрелище творчества, загадавшего себя и себя разрешающего. При такой интерпретации можно говорить об интересном случае наложения противоположных логикограмматических функций: одна и та же конструкция одновременно является средством выражения и субъекта, и предиката. Средства выражения предикативного признака, относящиеся к образно-стилистическому способу, объединяет семантика эксплицитного или имплицитного сравнения (метафоричность). Так, контекстуальнообусловленные сравнительные конструкции, выражающие явное, открытое сравнение, обычно являются не членами предложения-высказывания, а его «осложнителями», однако когда признак, заключенный в сравнении, становится важным, определяющим, у сравнительной конструкции появляется способность выполнять функцию предиката: Не надо ее окликать / Ей оклик – что охлест. Ей зов / Твой – раною по рукоять (М. Цветаева); Он для вас скопирует эту приписку (она по-французски) и пришлет. Я не могу избе18 жать формулировки, в которой вынужден сказать, что вы это как бы я сам – за границей (Б. Пастернак). Вещественные, овеществленные и абстрактные существительные в переносном значении играют роль скрытых, неявных сравнений, метафор. Мы придерживаемся точки зрения, согласно которой большинство имен существительных в связи с их частеречной сутью не предназначены для выражения предиката. Поэтому в грамматическом аспекте эти «неморфологизированные» предикаты наряду с именами собственными можно отнести и к грамматико-стилистическому способу. Помещение их в рамки образностилистического способа объясняется тем, что предикатная функция подобных существительных обусловлена именно их метафорическим, образным значением. Отметим, что это одно из наиболее частотных средств выражения предиката как в текстах М. Цветаевой (Вы сам – этот край. Вы сам – тот мост; Мир – это стены / Выход – топор; Я – голос и взгляд), так и в текстах Б. Пастернака (И север с детства мой ночлег; Но друг и сам был городом; Что всё – таинственность, испуг / И сокровенье…). Можно заключить, что к индивидуально-авторским средствам выражения предиката мы относим языковые единицы, которые в силу тех или иных причин не способны выполнять функцию предиката в общенациональном языке. Получение ими признакового, предикатного значения связано с изменениями семантики, частеречного и синтаксического статуса, что обусловлено индивидуально-авторскими особенностями употребления названных единиц в тексте. Выделение способов выражения предиката зависит от того, в какой области лежат индивидуально-авторские особенности использования нестандартных средств выражения предиката: в области грамматики (морфологии и синтаксиса), в области дискурса или в области метафорической, образной семантики. Количественный анализ индивидуально-авторских способов и средств выражения предиката показал, что в текстах М. Цветаевой количество нетрадиционных предикатов составляет 13,8%, а наиболее часто используемыми средствами их выражения являются вещественные, овеществленные и абстрактные существительные в переносном значении, многокомпонентные конструкции, обращения и сравнительные обороты. Таким образом, идиостиль М. Цветаевой характеризуют грамматико-стилистический и образностилистический способы выражения предикативного признака. В идиостиле Б. Пастернака доля асистемных предикатов составляет 5,5% (почти в 3 раза меньше, чем у М. Цветаевой), а в качестве индивидуально-авторских средств выражения предиката поэт наиболее часто использует многокомпонентные конструкции, вещественные, овеществленные и абстрактные существительные в переносном значении, контекстуальнопредицирующие эллиптические конструкции, имена собственные и сравнительные обороты. Таким образом, идиостиль Б. Пастернака в равной степени характеризуется всеми тремя выделенными способами выражения предиката. Изучение индивидуально-авторских способов и средств выражения предиката в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака позволяет сделать некото19 рые выводы о присущих поэтам особенностях использования ресурсов общенационального языка. Так, М. Цветаева в поисках наиболее адекватного средства выражения оценочного признака субъекта задействует самые разнообразные языковые потенции: словообразовательные, морфологические, семантические, синтаксические, пунктуационные, стилистические. Творческий поиск обусловливает и большое количество метафорических предикатов-существительных и предикатов-существительных, определенным образом характеризующих субъект (имена номинальных классов). Для поэтессы, очевидно, важно не только выразить признак, но и зафиксировать его в пространстве и времени, представить как постоянный, отсюда и обращение к неглагольным средствам выражения предиката, поскольку общая глубинная семантика глагола – процессуальность, а не статичность. Особенностью идиостиля Б. Пастернака является своеобразное обращение поэта с предикатом-глаголом. Автор использует в своих текстах нестандартные средства, относящиеся к грамматическому, дискурсивному и стилистическому способам, однако наиболее ярко его речетворчество проявляется в разностороннем «обыгрывании» предиката-глагола. В наши задачи не входило детальное описание особенностей глагольного предицирования, однако даже не очень глубокий анализ показал, что трансформация семантики, окказиональное словообразование не только финитных глаголов, но и глагольных форм (причастий и деепричастий) приводит к ярким и образным смысловым «переливам». Что касается возможностей выражения категории предикативности в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака, то и в этом плане поэзия М. Цветаевой отличается определенной «нестандартностью»: в ее стихотворных текстах категория предикативности может выражаться не только на уровне субъектно-предикатной структуры высказывания, но и на уровне соотнесения семантики текста всего стихотворения с обширным контекстом. Эти наблюдения позволяют говорить о самом широком использовании поэтессой семантико-синтаксических особенностей системы языка. В заключении диссертации подводятся основные итоги исследования. В.С. Юрченко указывал, что «теория языка должна опираться на четкие исходные понятия и принципы-аксиомы, которые связывают эти понятия. Таких понятий два: предмет и признак. Окружающий человека мир имеет предметно-атрибутивный характер: мир – это материя (предмет), имеющая те или иные свойства (признаки). Поэтому любой фрагмент действительности … может быть представлен в языковом сознании как предмет и его признак» [Юрченко 2000]. Предметное и/или признаковое значение слова в тексте взаимообусловлено тремя факторами: глубинной семантикой, частеречной принадлежностью и синтаксической позицией в предложении-высказывании. В зависимости от глубинной предметной или признаковой семантики, языковые единицы объединяются в лексико-грамматические классы – части речи. Лексемы, входящие в разные частеречные группы, обладают различным референциальным и предикатным потенциалом: глаголы, прилагательные и 20 наречия «тяготеют» к сигнификативной роли, существительные – к денотативной. Важно подчеркнуть, что слова, принадлежащие к одной части речи, могут оказываться более или менее «предрасположенными» к роли предмета или признака. Например, имена собственные в языке практически не выполняют признаковой функции, имена естественных классов способны только к таксономической предикации, а предикатные существительные специализируются в роли предиката предложения-высказывания. Предметное или признаковое значение словоформы зависит также от ее синтаксической позиции в предложении-высказывании: так, слово, занимающее «не свое» синтаксическое место, несмотря на сохранение собственного лексического значения и частеречного статуса, может приобретать определенные черты той языковой единицы, для которой данная синтаксическая функция является прототипической, и тем самым становится неморфологизированным членом предложения. Подобная кажущаяся асимметрия лексико-морфологического значения и синтаксической функции может быть обусловлена тем, что слово само по себе является не «собственником» грамматического значения, а, скорее, его «арендатором». Разнообразные грамматические трансформации и семантические «переливы» в плане предметности/признаковости, выявленные в процессе нашего исследования, проистекают из прерывно-непрерывной природы самого языка, в котором процессы перехода предметного значения в признаковое, признакового-атрибутивного в признаковое-предикатное и наоборот довольно регулярны, о чем свидетельствует транспозиционная грамматика. Так, обыкновенное определение может становиться предикативным (А.А. Шахматов) и переходить в полупредикативный оборот: Я ем вкусный суп – Я ем суп вкусный – Я ем суп, вкусный. Подобные «метаморфозы», помимо внутриязыковых причин, обусловлены особенностями функционирования слова в поэтическом (художественном) тексте, обладающем целым рядом семантических, грамматических, стилистических и иных характерных черт, не свойственных другим видам речи. В.Г. Костомаров размышляет: «Реальность поэзии – звучащее слово само по себе – часто говорит звуками помимо сознания. Впрочем, не поддадимся этому волшебству и не забудем, что перед нами все-таки просто текст, созданный на том же языке, что и все остальные» [Костомаров 2005]. К приведенному мнению можно добавить: несмотря на то, что поэтический текст – «просто текст», функционирование в нем любых языковых единиц отличается нестрогим соблюдением, а иногда и нарочитым несоблюдением системноязыковых норм и правил, что обусловлено особым духом этого вида текста. Каждый автор создает свою собственную, неповторимую картину мира, используя при этом все доступные ресурсы языка. Отобранные художником слова языковые средства определенным образом обрабатываются в соответствии с коммуникативными задачами автора, поэтому поэтический язык рассматривается как реализация возможностей, существующих в естественном языке, «поэтическое» часто приравнивается к «языкотворческому»: в худо21 жественной речи происходит преобразование слова, и – шире – преобразование языка. Наряду с внутренними механизмами языковых процессов и спецификой художественного текста еще одной причиной, обусловливающей разнообразные языковые «аномалии» и отступления от общепринятой языковой нормы, является антропологический фактор. В языковом сознании говорящего (пишущего) индивидуума происходит «расщепление» действительности на два идеальных конструкта: предмет и признак, при этом предмет единичен, а его признаки множественны. Человеческое мышление способно любому имени приписать любой предикат (как в пределах лексической сочетаемости, так, порой, и за ее пределами), поскольку формирование высказывания в процессе внутренней речи происходит путем последовательного приписывания одного смыслового элемента другому в качестве признака (предиката). Таким образом, и особенности человеческого мышления, и отмеченный в теоретической части работы параллелизм внутренней и поэтической речи ведут к повышенной «признаковости» художественного текста (И.И. Ковтунова), наполнению признаковым содержанием предметных словоформ и «непризнаковых» конструкций. Выделенные нами индивидуально-авторские способы выражения предиката (предикативного признака) в текстах М. Цветаевой и Б. Пастернака демонстрируют ряд аспектов возникновения признакового значения у «разноплановых» единиц языка. Так, предикатная функция средств, отнесенных нами к грамматико-стилистическому способу (союзы, частицы, междометия, звукоподражания, дейктические слова, имена собственные, обращения), обусловлена семантико-морфологическими трансформациями и семантикосинтаксическими «приращениями». Контекстуально-предицирующие эллиптические конструкции, текст стихотворения по отношению к названию, обособленные определения при отсутствии глагола-сказуемого, многокомпонентные конструкции объединены в дискурсивно-стилистический способ, поскольку их предикатная роль во многом зависит от соответствующих условий контекста, предтекста и подтекста. В функционировании в качестве предиката сравнительных оборотов и метафоризированных существительных, включенных в образно-стилистический способ, основную роль играет наличие семантики эксплицитного или имплицитного сравнения, т.е. образность. «Признаковое» видение картины мира в поэзии, прозе и эпистоляриях М. Цветаевой и Б. Пастернака создается и выражается как системноязыковыми, так и индивидуально-авторскими способами и средствами. Талант мастера слова проявляется и в «предикатотворчестве», и в нетрадиционном использовании традиционных средств. Наше исследование позволило выявить возможности выражения предикативного признака разноплановыми языковыми единицами и внесло, как представляется, определенные «признаковые» штрихи в яркие и самобытные полотна идиостилей М. Цветаевой и Б. Пастернака. 22 Результаты исследования «проецируют» ряд перспективных, на наш взгляд, направлений в изучении семантико-грамматических особенностей выражения предметного и признакового значения как в разных видах речи, так и в литературном наследии художников слова. Представляется интересным и актуальным проведение сопоставительного исследования индивидуально-авторского выражения предикативного признака в поэзии, прозе и эпистоляриях одного автора или в текстах одного вида разных авторов; более глубокое изучение индивидуально-авторских особенностей в глагольном предицировании; сопоставительный анализ возможностей выражения предиката существительными разных лексико-семантических групп; выявление характерных черт в выражении предметного и признакового значения в разных сферах устной и письменной речи и т.д. Таким образом, проведенное исследование дает возможность выйти как на более детальное изучение выражения в разных видах речи двух глубинных языковых сущностей, «ментальных концептов» – предмета и признака, так и на исследование особенностей использования предметных/признаковых слов отдельной языковой личностью. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора: 1. Фокина М.В. Предицирование в поэтическом тексте (на материале поэзии М. Цветаевой) // Язык и мышление: Психологические и лингвистические аспекты. Материалы III Всероссийской научной конференции. – М.; Пенза: Институт языкознания РАН; Пензенский гос. пед. ун-т им. В.Г. Белинского, 2003. – С. 138-141. 2. Фокина М.В. Роль «вещных» и «признаковых» слов в структуре предложения // Вступление. Фрагменты научных исследований по филологии студентов и аспирантов. – Саратов: Научная книга, 2003. – С. 55-59. 3. Фокина М.В. Особенности предицирования в поэтических и эпистолярных текстах М. Цветаевой // Речь. Речевая деятельность. Текст. Межвузовский сборник научных трудов. – Таганрог: Изд-во Таганрогского гос. пед. ин-та, 2004. – С. 68-73. 4. Андреева С.В., Фокина М.В. Субъект и предикат в односоставных глагольных предложениях (на материале поэзии М. Цветаевой и Б. Пастернака) // Русский язык и славистика в наши дни: Материалы Международной научной конференции, посвященной 85-летию со дня рождения Н.А. Кондрашова. – М.: Изд-во Моск. гос. областного ун-та, 2004. – С. 11-18 (см. обзор в.: SLAVIA ORIENTALIS. – Krakov, 2005. T. LIV № 2. с аннотацией доклада на С. 336). 5. Андреева С.В., Фокина М.В. Предикация и предикативность в поэтических текстах М. Цветаевой // Язык. Текст. Дискурс. – Ставрополь: Издво Ставропольского государственного ун-та, 2004. – Вып. 2. – С. 80-97. 23 6. Фокина М.В. Типы предицирования в поэтической речи (на материале поэзии Б.Пастернака) // Культура. Язык. Словесность. Сб. научных работ молодых ученых. – Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2004. – С. 100-104. 7. Фокина М.В. Индивидуально-авторские предикаты в текстах М. Цветаевой // Предложение и Слово: Межвузовский сборник научных трудов. – Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2006. – С. 337-344 (см. обзор в: Филологические науки, 2006, №2 с аннотацией доклада на С. 123). 8. Фокина М.В. Системноязыковые и индивидуально-авторские способы и средства выражения предиката (на материале текстов М. Цветаевой и Б. Пастернака) // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н.И. Вавилова. – 2006. – №3. – Вып. 2. – С. 109-111. ФОКИНА Марина Владимировна ОБЩЕЯЗЫКОВЫЕ И ИНДИВИДУАЛЬНО-АВТОРСКИЕ СПОСОБЫ И СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ПРЕДИКАТА (НА МАТЕРИАЛЕ ТЕКСТОВ М. ЦВЕТАЕВОЙ И Б. ПАСТЕРНАКА) 10.02.01. – Русский язык Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук 24 Междометие, Звукоподражание Союз, частица Собственно морфологический Дейктическое слово Имя собственное Морфологосемантический ГРАММАТИКОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ Обращение 25 Текст стихотворения (по отношению к названию) СРЕДСТВА Контекстуальнопредицирующая конструкция Синтаксический Обособленное определение при отсутствии глаголасказуемого ДИСКУРСИВНОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ СПОСОБЫ Многокомпонентная конструк ция Вещественное, овеществленное, абстрактное существительное в переносном значении Контекстуальнообусловленная сравнительная конструкция ОБРАЗНОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ ПРИЛОЖЕНИЕ Схема 1. Индивидуально-авторские способы и средства выражения предиката