2 семестр (ЛЕКЦИИ)
реклама
Лекция № 17 Медицинские последствия аварии на ЧАЭС Особенности поражений персонала при аварии на ЧАЭС. Дозовые нагрузки на ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС и население и их последствия. Лучевые поражения кожи, иммунной системы, индуцированное развитие нервно-психических заболеваний, заболеваний ССС, ЖКТ, органов дыхания, зрения. Индуцированный канцерогенез. Вслед за атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки во всем мире стали активно развиваться два независимых направления исследований, направленных на сохранение здоровья профессионалов, работающих в областях, связанных с ионизирующей радиацией, и населения, непроизвольно находящегося в контакте с нею. Первое направление включает изучение средств и методов профилактики (радиопротекторов) и лечения острых лучевых поражений, второе – разработку мероприятий, направленных на минимизацию радиологических последствий радиационных аварий, возможность которых в связи с развитием ядерной энергетики (хотя и с крайне малой вероятностью) не может быть исключена. С 60-х годов по ряду объективных причин работы по первому направлению начали повсеместно сокращаться, а по второму, – напротив, наращиваться, так как стали очевидными реальные последствия техногенного облучения. Особый стимул развитию всех аспектов радиационной безопасности был дан происшедшей в 1986 г. аварией на Чернобыльской АЭС. Чернобыльская авария по своим масштабам превзошла все прошлые радиационные инциденты, так как привела к радиационному загрязнению огромных территорий земного шара. Однако в действительности радиологические последствия были значительно меньше, чем предсказывались в первые годы не только дилетантами, но и некоторыми специалистами. Важно иметь в виду, что ко времени аварии на четвертом блоке ЧАЭС, т. е. к 1986 г., радиационная медицина была подготовлена к решению абсолютного большинства возникших вопросов как на основании научного анализа возможных последствий облучения человека, так и исходя из практического опыта (особенно российского) их преодоления в прошлых радиационных авариях. Существует два вида возможных медицинских последствий любой крупной радиационной аварии: – собственно радиационные, точнее, радиологические последствия, являющиеся результатом непосредственного воздействия ионизирующего излучения; – различные общие расстройства здоровья, вызванные любыми другими факторами аварии нерадиационной природы, например социальными, стрессорными или психологическими. Между тем, среди населения широко бытует представление о том, что любые расстройства здоровья, регистрируемые у лиц, хотя бы кратковременно работавших в зоне аварии или проживающих на загрязненных радионуклидами территориях, связаны с облучением. Исторически страх перед радиацией возник в связи с ужасными последствиями двух атомных бомбардировок, хотя и тогда основные жертвы были результатом отнюдь не облучения, а следствием воздействия ударной волны и ожогов. В еще меньшей степени обосновано заключение о радиационной обусловленности многочисленных расстройств здоровья, отмечаемого населением при большинстве 1 аварий. Радиологические эффекты по времени их проявления делят на две хорошо известные из прошлого изложения категории: непосредственные, объединяемые терминами «детерминированные», и отдаленные – «стохастические». Напомним, что детерминированные эффекты всегда обусловливаются гибелью большого числа клеток критических органов – костного мозга, кишечника, семенников, кожи. Все детерминированные эффекты пороговые. Они обязательно возникают при достижении пороговой дозы (не менее 0,25 Гр) и с ее ростом увеличиваются, так как увеличивается число погибающих клеток. Следовательно, обязательными условиями отнесения того или иного непосредственного эффекта к категории детерминированных являются его зависимость от дозы и клиническое проявление, как следствие значительных клеточных утрат. В отличие от непосредственных, детерминированных эффектов, для возникновения отдаленных последствий может оказаться достаточным изменения одной клетки. Теоретически они не имеют порога, отсюда и их название стохастические, т.е. вероятностные, случайные эффекты. Если такие изменения происходят в соматических клетках облученного индивидуума, то со временем у него может возникнуть лейкоз или рак. Если изменениям подверглись половые клетки, можно ожидать развития наследственных заболеваний или врожденных уродств у потомства. Облучение плода чревато возникновением так называемых тератогенных эффектов, проявляющихся в виде врожденных уродств и других аномалий развития. Международной шкалой комплексных оценок, прежде всего учитывающих количество выброшенных в атмосферу радионуклидов, предусмотрено семь категорий радиационных аварий. В соответствии с этой шкалой все три российские аварии, последствия которых и будут предметом дальнейшего рассмотрения, являются наиболее тяжелыми. Чернобыльская авария по международной шкале классифицируется как глобальная с наивысшим индексом 7. В результате этой аварии всего в атмосферу было выброшено более 1019 Бк реакторных радионуклидов. К тяжелым, с индексом 6, относится и авария на Южном Урале, образовавшая ВУРС, так как количество выброшенных в атмосферу радионуклидов превысило 7*1017 Бк долгоживущих радиоактивных изотопов. К авариям с тем же индексом 6 можно отнести и произвольный сброс в водоем реки Теча 1*1017 также долгоживущих радионуклидов с комбината «Маяк». Медицинские, особенно радиологические последствия всех трех аварий существенно различаются, так как их реализация зависит, кроме суммарного количества выброшенных радионуклидов, от продолжительности выбросов и численности населения, которая, в свою очередь, как правило, пропорциональна площади загрязнения. Поэтому с увеличением территории загрязнения и соответственно численности проживающего на ней населения сильно возрастает коллективная эффективная доза. Однако индивидуальные дозы, получаемые населением, следуют другой, противоположной закономерности, так как уровни радиационного воздействия обратно пропорциональны площади загрязнения и численности затронутого им населения. Действительно, в результате загрязнения проточного водоема суммарной активностью 1017 Бк индивидуальные дозы у жителей прибрежных сел достигали 5 Зв, 2 после взрыва емкости с радиоактивными отходами в 7 раз большей активности – 7,4*1017 Бк, дозы оказались в 10 раз меньшими – 0,5 Зв, а после взрыва Чернобыльского реактора при выбросе на два порядка большей активности – 1019 Бк, средние индивидуальные дозы были еще меньше – 0,2 Зв. Это обусловлено размером территории рассеивания нуклидов, когда плотность загрязнения обратно пропорциональна общей площади загрязнения. Поэтому после Чернобыльской аварии, несмотря на огромные выбросы, загрязнившие гигантские (более 200000 км 2) поверхности земного шара, как и после аварии 1957 г., индивидуальные дозы внешнего облучения среди населения не превысили порога детерминированных эффектов, тогда как при загрязнении существенно меньшей территории по берегам р. Течи у 10% жителей дозы оказались выше пороговых. Особенность реакторных аварий состоит в выбросе короткоживущих радионуклидов, в частности большого количества радиоактивных изотопов йода. Отсюда – локальное облучение щитовидной железы и, как следствие, – рак этого органа. Авария на ЧАЭС произошла в 1 ч 24 мин после полуночи 26 апреля 1986 г. во время технических испытаний малой мощности, проводившихся на реакторе четвертого блока станции. Системы безопасности реактора были в нарушение всех норм и правил эксплуатации отключены, а управляющие стержни выведены из реактора, так что происшедший во время эксперимента переход в неустойчивый режим работы привел к резкому, неконтролируемому подъему мощности, что вызвало серию паровых (теплоносителем в реакторе служила вода) взрывов, разрушивших сам реактор и повредивших его здание. Выброшенные взрывом обломки активной зоны реактора вызвали более 30 очагов возгорания на крыше, покрытой легко воспламеняющимся гудроном. Уже через пять минут на место аварии прибыли 14 пожарных, а через 2 ч на объекте работали 250 человек, из которых 69 непосредственно участвовали в тушении пожара. Работы велись на 70-метровой высоте в условиях сильного задымления и высоких уровней излучения, что вызвало почти у половины участников (ликвидаторов первой волны) тяжкие поражения со смертельным исходом. На первом этапе для борьбы с огнем и выбросами радионуклидов в реактор было сброшено с вертолетов 5 тыс. т веществ, поглощающих нейтроны и материалов для тушения пожаров (свинца, соединений бора, доломита, песка, глины и жидких полимеров). Неточность большинства сбросов привела к новым разрушениям и распространению радиоактивного загрязнения, поэтому к 10-му дню сброс был прекращен. Расплавившиеся материалы активной зоны («лава») образовали на дне шахты слой металлизированного топлива, а его соприкосновение с водой вследствие дальнейшего растекания вызвало образование пара, что способствовало резкому увеличению интенсивности радиоактивных выбросов, которые существенно снизились лишь через 9 дней, когда лава затвердела. Основные дозовые нагрузки на население создают 131I (в первые недели после взрыва) и 137Сs (в течение всего послеаварийного периода). Радиоактивному загрязнению земной поверхности в той или иной степени подверглись практически все страны северного полушария. Загрязненными принято называть территории, в которых средняя плотность выпадения 137Сs превышает 37 кБк/км2. На территории СССР были выделены три основных района загрязнения: Центральный, охватывающий часть ближней зоны вокруг реактора, ГомельскоМогилевско-Брянский (в 200 км к северу и к северо-востоку) и Калужско-Тульско3 Орловский (в 500 км к северо-востоку от реактора). Наибольшая плотность загрязнения наблюдалась в 30-километровой зоне вокруг реактора. Всего в республиках СССР было загрязнено более 150 000 км2 территорий. В некоторых странах Европы (Финляндии, Норвегии, Швеции, Австрии и Болгарии) плотность выпадения 137Сs превысила 37 кБк/км2; на территории всей Европы общая площадь выпадений составила 45 000 км2. Облучению в больших дозах подверглись примерно 600 человек из числа аварийного персонала, находившихся в ночь аварии на промплощадке станции. Из них 134 человека получили наибольшие дозы внешнего облучения. У 41 пострадавшего дозы внешнего облучения составили менее 2,1 Гр; у 50 – от 2,1 до 4,1 Гр; у 22 – от 4,2 до 6,4 Гр и у 21 – от 6,5 до 16 Гр. Дозы β-облучения кожи у 8 пациентов с ОЛБ в 10–30 раз превосходили дозы внешнего γ-облучения. Удостоверения, подтверждающие статус ликвидаторов, получили около 600 тыс. человек, в том числе 340 тыс. военнослужащих. Точные данные о дозах облучения ликвидаторов в течение первых двух месяцев отсутствуют. В последующем наряду с индивидуальной дозиметрией использовались и другие методы оценки доз, каждый из которых характеризовался разной степенью неопределенности. С учетом многих погрешностей проведенной дозиметрии, по данным регистров можно считать, что средние эффективные дозы γ-облучения, полученные ликвидаторами в 1986–1987 гг., составили примерно 100 мЗв, при разбросе индивидуальных доз от менее 10 мЗв до более 500 мЗв. В первые недели после аварии из наиболее загрязненных районов Белоруссии и Украины было эвакуировано около 116 тыс. жителей. Основные дозовые нагрузки у них пришлись на щитовидную железу в результате воздействия радионуклидов йода. Средневзвешенная доза в этом органе для всего эвакуированного населения составила 0,47 Гр (от 0,07 Гр для взрослых до 2 Гр для детей). Дозы облучения других органов, помимо щитовидной железы, у эвакуированного населения были намного ниже. Лучевые нагрузки населения, проживающего на загрязненных территориях, складывались за счет облучения щитовидной железы и внешнего γ-облучения всего тела. Дозы на щитовидную железу более 1 Гр были определены для детей в возрасте до одного года, причем в одном и том же населенном пункте дозы облучения щитовидной железы взрослых жителей были примерно в 10 раз ниже, чем у детей до одного года. Преимущественное облучение щитовидной железы детей определялось употреблением молока, загрязненного радионуклидами йода вследствие поедания коровами пастбищной травы, а также их относительно большим ингаляционным поступлением. С 1987 г. дозы формировались в основном за счет внешнего излучения от 134Сs и 137Сs в выпадениях и загрязнения этими же радионуклидами пищевых продуктов. Средняя эффективная доза, полученная населением загрязненных районов за 10 лет после аварии, составила около 10 мЗв, Оценки медицинских последствий аварии произведены с учетом огромного опыта радиационной медицины, накопленного при диагностическом и лечебном применении ионизирующего излучения, а также в процессе преодоления последствий большого числа чрезвычайных ситуаций: радиационных аварий, испытаний и применения атомного оружия и других, неконтролируемых радиационных воздействий. Следует иметь в виду, что именно этот гигантский научно-практический опыт служит надежной основой разработки международных и национальных регламентов облучения человека, обеспечивающих недопущение ущерба здоровью. Из общего числа сотрудников АЭС, находившихся на станции во время взрыва, 4 многие из которых принимали участие в тушении пожара и других аварийных работах в зоне поврежденного реактора, 237 человек прошли первоначальное обследование с целью диагностирования ОЛБ. В последующем этот диагноз был подтвержден у 134 пациентов; у остальных в результате тщательного клинико-лабораторного обследования он был отвергнут. Тем не менее все живущие до самого последнего времени находятся под постоянным медицинским наблюдением. Из 134 больных 28 наиболее тяжелых, страдавших комбинированными поражениями (тяжелейшая степень ОЛБ у них была осложнена обширными ожогами), несмотря на активное лечение, умерли в первые четыре месяца после аварии. Впоследствии, с 1987 по 2002 г., от разных причин (ИБС, миелодиспластический синдром, лейкоз, туберкулез и гангрена легких, цирроз печени, жировая эмболия) умерло еще 15 человек. Таким образом, в результате аварии детерминированные эффекты в виде ОЛБ всех степеней тяжести развились у 134 пострадавших, подвергшихся комбинированным поражениям при больших дозах облучения – от 1 до 16 Гр, полученных аварийным персоналом буквально в первые часы после взрыва. Злокачественные новообразования Рак щитовидной железы (ЩЖ) – достаточно редкое онкологическое заболевание, однако у детей он является наиболее распространенной формой рака. У младенцев или детей моложе 10 лет ЩЖ является органом с наибольшей восприимчивостью к лучевому раку. После 20 лет канцерогенный эффект чрезвычайно мал. Это связывают с митотической активностью ЩЖ, крайне высокой в детстве и минимальной после 20 лет. Существенно, что, несмотря на более агрессивное (по сравнению со взрослыми) течение рака у детей, прогнозы у них значительно благоприятнее. Основной причиной рака ЩЖ в результате Чернобыльской аварии считается воздействие радиоактивных изотопов йода, выброшенных в атмосферу во время взрыва. К настоящему времени среди лиц, которым во время облучения не исполнилось 18 лет, начиная с 1990 г. и по 2002 г. включительно, зарегистрировано более 1800 случаев рака ЩЖ. Приводимые цифры касаются популяции в 9 млн. человек на Украине, 1,3 млн. человек в Белоруссии и 300 тыс. в России. Это увеличение во всех трех странах примерно было четырехкратным. В большинстве случаев имел место папиллярный рак, который в прогностическом отношении наиболее благоприятен. Заключение о радиационной природе выявленного в загрязненных районах за 17 лет резкого увеличения заболеваемости раком ЩЖ остается справедливым, несмотря на существование многих неопределенностей. Главные из них касаются использовавшихся при расчетах базисных уровней заболеваемости, а также влияние скрининга. Все равно число выявленных случаев рака ЩЖ значительно превысило прогностически ожидавшееся на основании предыдущих наблюдений. Это отчасти обусловлено такими факторами, как молодой (преимущественно детский) возраст во время облучения, дефицит йода, недоучет роли короткоживущих изотопов, а также (и может быть, в основном) отсутствие или запоздалая и плохо организованная йодная профилактика. Последняя была предусмотрена соответствующими инструкциями, которые игнорировались местными профессионально неподготовленными медицинскими работниками. К другим неопределенностям относятся примеры необъяснимых различий в частоте рака ЩЖ при одинаковых или близких дозах в одних и тех же регионах и, 5 особенно, при сравнении данных разных стран. Удивление вызывает также раннее (в первые пять лет после аварии) появление большого числа заболевших, поскольку считалось, что латентный период для этого вида рака составляет не менее 10 лет. В Японии, например, самая высокая степень риска рака ЩЖ была отмечена через 25–29 лет после облучения и даже через 40 лет риск остается повышенным. Скрининг выявлял бессимптомные новообразования и, как следствие, резкое увеличение статистики рака ЩЖ приводило как бы к сокращению латентного периода. Косвенно об этом свидетельствует крайне низкая смертность оперированных пациентов (0,3–0,6%). Это говорит не только о применении самых современных методов комплексного лечения (тем более что во многих случаях были зарегистрированы и инфильтративные формы опухоли, а также метастазы), но одновременно и о выявлении рака на самых ранних стадиях. По многочисленным международным данным, смертность от рака ЩЖ колеблется от 3 до 18%, в зависимости от времени выявления опухоли, ее гистологической и клинической форм, возраста больного и метода лечения. С большой осторожностью следует подходить и к оценке появляющихся сообщений о якобы повышении числа заболевших раком ЩЖ среди ликвидаторов аварии, если учесть, что медицинское наблюдение за ними во всех трех странах намного активнее, чем за населением в целом. Не подтверждены такие данные среди ликвидаторов Эстонии и Литвы, а также среди украинских, русских и белорусских эмигрантов в Израиль. По данным национальных регистров, увеличение заболеваемости раком ЩЖ в последнее время, по-видимому, приостановилось. Однако с учетом японского опыта нельзя исключить возрастания заболеваемости в последующие годы, что определяет необходимость продолжения тщательного мониторинга. Радиациационно-индуцированные лейкозы – наиболее ранние виды злокачественных новообразований, проявляющиеся уже в первые 2–3 года после облучения, а максимальная частота их регистрируется через 4–6 лет. Число случаев заболеваемости лейкозом в СССР, в том числе и в затронутых аварией республиках, постоянно росло еще до аварии. Поэтому для правильной интерпретации послеаварийных исследований этот исходный тренд необходимо тщательно исследовать, но, к сожалению, в большинстве выполненных работ таких исследований не проводилось. В связи с этим попытки дать количественные оценки риска оказываются несостоятельными. В большом числе методологически грамотно выполненных работ во всех трех странах не установлено повышение риска заболеваемости лейкозами среди населения загрязненных районов, а также не найдено каких-либо различий в их числе при разных уровнях радиоактивного загрязнения. Итак, согласно международным оценкам, тщательный анализ проведенных исследований позволяет прийти к выводу, что хотя лейкозы являются наиболее ранним радиационно-индуцированным канцерогенным эффектом, их роста, обусловленного воздействием аварийного облучения, не обнаружено ни у ликвидаторов, ни среди жителей загрязненных местностей. Отечественными специалистами и международными экспертами проанализированы многочисленные данные изучения заболеваемости различными солидными злокачественными новообразованиями (кроме рака ЩЖ) как среди 6 ликвидаторов, так и жителей загрязненных территорий всех трех затронутых аварией стран. Анализ показал, что среди жителей загрязненных территорий вообще не выявлено увеличения риска. Не обнаружено его и среди ликвидаторов, если не считать противоречивые оценки, полученные в разных странах, по причинам методологического несовершенства проводимого анализа. В исследованиях, проведенных в странах Европы, также не наблюдали увеличения онкологической заболеваемости или смертности, которые можно было бы отнести на счет аварии. Возможными объяснениями, почему до сих пор не отмечено связанных с аварией радиационно-ассоциированных раков, могут быть неверная оценка доз, пролонгированный характер облучения и, наконец, относительно небольшой интервал времени после облучения. Синклером на основании заболеваемости японцев, через два года после взрыва начинают появляться лейкозы, достигая максимума через 6–7 лет, а затем их частота постепенно уменьшается и к 25 годам риск лейкозов приближается к нулю. Солидные опухоли начинают развиваться через 10 лет после облучения, в последующие годы (до 40 лет и более) частота их нарастает, но и сегодня мы не располагаем достаточной информацией, позволяющей завершить кривую. Приведенные данные о большой продолжительности латентных периодов для некоторых видов опухолей, а также длительные сроки сохранения повышенных рисков, наблюдаемые в японской когорте, свидетельствуют о том, что и после аварии на ЧАЭС в будущем нельзя исключить возможности незначительного увеличения числа солидных опухолей среди ликвидаторов и населения, получивших относительно более высокие дозы. Учитывая большую научную значимость данных о радиационном канцерогенезе при низких уровнях облучения, исследованиям в данном направлении должно быть уделено особое внимание. При этом тщательному изучению должна подвергаться не только исследуемая, но и контрольная популяция, не подвергавшаяся радиационному воздействию. Соматические расстройства здоровья В обществе большую тревогу вызывают продолжающиеся до последнего времени сообщения о росте самых различных соматических расстройств здоровья, а также общей заболеваемости среди ликвидаторов и жителей загрязненных территорий, что обычно рассматривают исключительно как последствия облучения в малых дозах, не учитывая влияния других вредных факторов аварии нерадиационной природы. Этот важный вопрос детально изучен отечественными и международными специалистами и в «Отчете НКДАР-2000» ему дана квалифицированная экспертная оценка. Большое внимание было привлечено к выявлению незлокачественных заболеваний ЩЖ. В проведенных оценочных работах, включая обширные скрининговые исследования в период 1991 – 1996 гг., охватившие 160 тыс. детей, не достигших к моменту облучения 10-летнего возраста, не выявлено увеличения риска гипертиреоза, гипотиреоза или зоба, которое можно было бы связать с радиационным воздействием. Не обнаружено также (в отличие от результатов отдельных небольших работ) увеличения уровня тиреоидных аутоантител. Первое исследование всех прочих соматических последствий аварии среди репрезентативной выборки было проведено в рамках Международного чернобыльского проекта в 1990 – 1991гг. При этом были обнаружены существенные изменения здоровья населения в загрязненных и в контрольных районах, однако их нельзя отнести только к влиянию облучения. Этот вывод остался справедливым и в 7 настоящее время. Так, например, гематологическое исследование 118773 детей, проведенное по специальной программе в пяти международных центрах Белоруссии, России и Украины, показало, что частота гематологических нарушений не зависела от уровня загрязнения местности 137Сs на момент аварии или на время обследования или от его концентрации в организме. В ряде исследований сообщается об ухудшении здоровья и росте числа заболеваний сердечно-сосудистой, пищеварительной, нервной, эндокринной и костномышечной систем на загрязненных территориях по сравнению с теми же показателями у населения «чистых» районов и всего населения соответствующих стран. Отмечена также повышенная частота психических расстройств, случаев потери трудоспособности и инвалидности. Эти результаты, однако, по разным причинам не поддаются однозначному толкованию. Во-первых, на местах далеки от совершенства регистрация, а следовательно, и статистика заболеваемости. Более того, были обнаружены факты больших (в 5 раз и более) различий в частоте одних и тех же заболеваний за один и тот же период времени, в одних и тех же регионах одними и теми же работниками, но в разных сообщениях (!). Во-вторых, полученные результаты, хотя бы частично, могут быть объяснены более активным наблюдением за подвергшимся облучению населением. В-третьих, есть все основания для того, чтобы связать увеличение заболеваемости с обусловленными аварией экономическими трудностями, психосоциальной травмой и стрессом. Психологические и иные последствия аварии Авария привела к долговременным изменениям в жизни людей, проживавших в загрязненных районах, поскольку меры по снижению уровней излучения включали переселение, изменения в поставках продовольствия и ограничения в повседневной деятельности отдельных лиц и целых семей. Эти события сопровождались большими экономическими, социальными и политическими переменами в затронутых аварией странах, вызванными распадом Советского Союза. Таким образом, психологические и иные последствия аварии, в том числе и многие расстройства здоровья, обусловлены не самим по себе облучением, а сопровождающими аварию социальными факторами. Крайне сложными и трудными были решения о переселении людей, которые чувствовали себя незащищенными, а доверие к научному, медицинскому и политическому руководству из-за его лживого поведения в первые дни аварии было полностью утрачено. Отечественных профессионалов и международных экспертов, пытавшихся разъяснить реальную картину рисков и успокоить людей, воспринимали как вообще отрицающих риск, что усиливало недоверие и страх. Распространенное беспокойство, вызванное загрязнением окружающей среды, неправильно рассматривали как радиофобию. На самом деле оно отражало опасение реальной угрозы, которую трудно измерить и локализовать, ибо ключевым фактором в восприятии риска является вопрос о том, в какой степени этот риск можно контролировать. В процессе широкого изучения психологических последствий аварии сообщалось о таких симптомах, как головная боль, нарушение сна и эмоционального равновесия, неспособность концентрировать внимание. Убежденность многих людей в том, что наиболее вероятной причиной их плохого здоровья является длительное облучение в малых дозах, могла вызвать или усилить их недомогание. К сожалению, этому 8 способствовали противоречащие мировому научному и практическому опыту «оригинальные» представления большой группы отечественных ученых об особой вредности для здоровья малых доз, особенно в условиях хронического воздействия. Посттравматический стресс любого происхождения является устоявшейся категорией в психиатрической диагностике; он включает ночные кошмары и навязчивое переживание травмировавшего события, в данном случае, самого факта облучения. Социальные и экономические лишения людей, проживающих в загрязненных районах, усиливали их реакцию на стрессорные факторы, однако при этом не отмечалось корреляции с уровнем загрязнения. Самооценка этих людей оказывается низкой, отмечается ухудшение состояния здоровья, они не способны решать сложные социальные и экономические проблемы, а их неудовлетворительная психологическая адаптация еще больше обостряется. Кроме того, это способствует развитию алкоголизма и употреблению наркотиков. Склонность объяснить все проблемы аварией ведет к бегству от жизни, к «приобретенной опытом беспомощности», нежеланию сотрудничать, иждивенчеству и убеждению в том, что эти проблемы обязаны решать система социального обеспечения и правительство. В большой степени все перечисленное относится и к ликвидаторам, особенно к не имевшим ранее профессиональных контактов с ионизирующим излучением. В результате в такой популяции населения и среди ликвидаторов имеются свидетельства повышенной частоты несчастных случаев (травм, дорожных происшествий, самоубийств, алкогольных отравлений и внезапных смертей по невыясненным причинам) по сравнению с населением не затронутых аварией областей. В результате специального детального исследования этих вопросов группой СанктПетербургских ученых неудачный термин «радиофобия» заменен на емкое понятие «радиотревожность», которую характеризуют следующие показатели: – уровень субъективных оценок опасности радиации (критерий – опасность радиационного воздействия для собственного здоровья); – состояние информационной среды (критерии – частота и достоверность публикаций о биологическом действии радиации в специальной литературе и СМИ); – уровень радиационно-гигиенических знаний населения (критерий – научно обоснованное понятие «радиация» и ее свойства). Одним из главных конечных и интегральных показателей состояния здоровья населения, используемых при любых эпидемиологических исследованиях, является статистика смертности, о значительном повышении которой, как следствии аварии, систематически появлялись сообщения в разных средствах информации. На самом деле, согласно данным специальных национальных регистров, ни среди ликвидаторов, ни среди населения ни на одной из затронутых аварией административных территорий показатели смертности не превышали показателей для населения в целом. Итак, по прошествии 17 лет после Чернобыльской аварии не имеется свидетельств серьезного влияния ее радиационного фактора на здоровье абсолютного большинства людей. Исключение составляет значительно большее прогнозируемого увеличение рака ЩЖ у лиц, находившихся во время облучения в детском возрасте. Не отмечено пока и увеличения общей заболеваемости злокачественными новообразованиями или смертности от них, которое можно было бы отнести за счет радиационного воздействия ни у населения, ни у ликвидаторов, получивших большие, чем население, дозы облучения. До сих пор не зарегистрировано ни одного случая радиационноассоциированных наследственных заболеваний или врожденных пороков развития. Нет научно обоснованных данных о возрастании частоты соматических заболеваний 9 незлокачественного характера. Наблюдающиеся множественные проявления расстройства здоровья имеют психосоциальную природу. Говоря о возможных отдаленных радиологических последствиях, следует иметь в виду, что кроме лиц, находившихся в момент аварии в детском возрасте и заболевших раком ЩЖ, ликвидаторы являются единственной группой, в которой были получены достаточно большие дозы, что может привести хотя и к маловероятному, но статистически выявляемому увеличению уровня риска солидных форм рака, имеющих наиболее длительный латентный период. Этим определяется необходимость проведения соответствующих эпидемиологических исследований, организация которых требует, однако, тщательного высококвалифицированного мониторинга. Итак, основной вывод, вытекающий из анализа медицинских последствий Чернобыльской аварии, совпадающий с заключением «Отчета НКДАР-2000», состоит в следующем. Преобладающее большинство затронутого аварией населения не должно жить в страхе, опасаясь серьезных последствий для здоровья. По большей части эти люди подверглись облучению в дозах, несколько превышающих природный фон. При этом уровни облучения постоянно снижаются по мере распада радионуклидов. Авария резко нарушила порядок жизни людей, а для многих из них имела трагические последствия. Однако с позиций радиологической науки, а также сделанных экспертных оценок следует, что в отношении здоровья большинства людей должны преобладать благоприятные перспективы. РЕЗЮМЕ • Следует отличать радиационные аварии от других событий, связанных с последствиями произвольного неконтролируемого облучения людей. • Существуют два вида медицинских последствий радиационных аварий – радиологические, обусловленные воздействием облучения, и соматические расстройства здоровья нерадиационной природы. • Радиологические последствия в виде детерминированных клинически значимых эффектов проявляются в ранние сроки после облучения при достижении определенного дозового порога; при низких уровнях облучения, что характерно для большинства затронутого аварией населения, радиологические последствия сводятся к отдаленным стохастическим эффектам. • Детерминированные последствия аварии на Чернобыльской АЭС проявились в виде острой лучевой болезни всех степеней тяжести, частично со смертельными исходами, а стохастические – в виде резкого увеличения рака щитовидной железы у детей, бывших на момент облучения в возрасте менее 10 лет. • Соматические эффекты аварии на ЧАЭС в виде множественных расстройств здоровья имеют психосоциальную природу и не могут рассматриваться как непосредственный результат облучения. • В отношении здоровья абсолютного большинства людей, затронутых Чернобыльской аварией, а также их потомства преобладает благоприятный прогноз. 10
