Методическая разработка по теме Тема судьбы поколения в

Муниципальное общеобразовательное учреждение
Средняя общеобразовательная школа № 1г. Анива
Методическая разработка
«Тема судьбы поколения
в поэме А. Твардовского
«По праву памяти»
Выполнила: Дагаева Елена
Владимировна, учитель
русского языка и литературы
АНИВА
2013
2
СОДЕРЖАНИЕ
I. Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
II. Реализация темы судьбы поколения в поэме А.Твардовского
«По праву памяти» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6
1. Творческая история поэмы «По праву памяти» . . . . . . . . . . . . . . . . 6
2. Жизненные реалии 30-40-х годов, их осмысление
Твардовским . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7
3. Движение и развитие темы «пяти слов». «Сын за отца
не отвечает» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12
III. Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 23
IV. Литература . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25
3
ВВЕДЕНИЕ
Александр Трифонович Твардовский – крупнейшее явление советской
поэзии и советской литературы в целом, поэт большого эпического дыхания.
Литература,
посвященная
его
творчеству,
огромна
и
продолжает
накапливаться все более стремительно. Однако многие проблемы, связанные
со своеобразием его художественного мышления, до сих пор остаются
недостаточно изученными. Одной из них является проблема лирики, в
частности лирики 60-х годов.
В данной работе мы попытались рассмотреть драматический пафос
поэмы «По праву памяти», ознаменовав его как трагическую судьбу целого
поколения.
Актуальность данной темы связана с тем, что в настоящее время
происходит пересмотрение той исторической эпохи, эпохи Твардовского,
Заболоцкого, Солженицына и других. Пересматриваются произведения
многих писателей, по-новому трактуется тематика. Так происходило и с
последней поэмой Твардовского «По праву памяти». Исключительный
интерес вызывает также и то, что поэма оказалась под запретом вплоть до
1987 года.
В связи с этим поэма «По праву
памяти» оказалась несколько
односторонне освещенной и малоизученной. Поэтому целью нашего
исследования является более подробное рассмотрение темы «судьбы
поколения» с точки зрения
культурологического успеха, отражающего
переосмысление взглядов Твардовским на проблемы, происходившие в
стране, особенно остро отразившиеся в лирике 60-х годов и завершившиеся в
посмертно опубликованной поэме «По праву памяти».
Основные задачи исследования заключаются в следующем:
- рассмотреть исторический аспект поэмы, который отражает не только
общественные явления 40 – 60-х годов, но и судьбу семьи самого
Твардовского;
4
- рассмотреть, в чем выявилась «родовая»1 аномалия внутри устойчивых
взаимоотношений между поколениями;
- выявить эмоциональный строй поэмы: голос «правды сущей, правды в
души бьющей», правды Твардовского.
В настоящей работе в качестве объекта исследования взята поэма
Твардовского «По праву памяти».
В
данной
работе
использованы
следующие
методы
и
приемы
исследования:
- сравнительно-исторический;
- статистический (обработка результатов исследования).
Базой для анализа поэмы «По праву памяти», а именно рассмотрение
реализации темы судьбы поколения ХХ века послужили методические труды
Бердяевой О.С., которая изучила лирический строй поэмы; Черновой И.,
давшей подробный анализ произведения; Македонова А.В.,
описавшего
творческий путь Твардовского, и другие монографии о Твардовском.
Научная новизна исследования состоит не только в стремлении осветить
вопросы, не получившие достаточной разработки в ранее опубликованных
работах по данной теме и помогающие полнее выявить своеобразие лирики
Твардовского, но и:
1) в попытке целостного анализа данной поэмы;
2) исследовать данную поэму в соотнесении с историческим аспектом;
3) систематизировать труд критический статей методистов.
Материалы данной работы могут найти практическое применение в
процессе вузовского обучения, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных
Бердяева О.С. Лирика А. Твардовского: Учебное пособие к спецкурсу. – Вологда, 1989. –
С. 60.
1
5
проблемам взаимосвязанного изучения русской литературы разного периода,
а также в школьной практике (в 11 классе общеобразовательной школы) при
проведении уроков, факультативных занятий, литературных кружков.
6
II. ТЕМА СУДЬБЫ ПОКОЛЕНИЯ
В ПОЭМЕ А.ТВАРДОВСКОГО «ПО ПРАВУ ПАМЯТИ»
1. Творческая история поэмы «По праву памяти»
Поэма «По праву памяти» создавалась в 60-е годы, но была опубликована
много лет спустя («Знамя», 1987, № 2; «Новый мир», 1987, № 3). В
новомировскую
публикацию
включены
предисловие
и
комментарии
М.И.Твардовской, «Наброски неудавшейся повести», поэма «По праву
памяти». Отрывки, представленные в ранней авторской редакции, не только
позволяют глубже проникнуть в замысел последней поэмы Твардовского, но
и уточняют время работы над ней. М.И. Твардовская замечает: «Годы работы
над поэмой, которыми она помечена (1966-1969), не совсем точны. Об этом
свидетельствуют приведенные здесь наброски и запись из рабочей тетради
автора, по-видимому, запамятовавшего о существовании самых первых
строк, в декабре 1963 года занесенных на страницу как замысел и затем
оставленных. Лишь в июле 1965 года автор вновь и ненадолго возвращается
к ним. На этот раз работа прерывается смертью матери. Создание цикла
стихов, посвященных ее памяти, на время притупило ту давнюю память
памятью свежей утраты, на время отодвинуло замысел поэмы на второй
план.
Всерьез вернуться к поэме Твардовский смог в 1966 году. Поэма
освобождается от вариантности эпизодов, набирает объем и глубину,
многозвучность мотивов размышлений «о времени и о себе»1.
Письма Твардовского А.В. Македонову – еще один источник,
проливающий свет на творческую историю поэмы, обстановку, которая ее
подготовляла и в которой она создавалась. В письмах Твардовского
1. Чернова И. Вам – из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. –
С. 9.
7
содержится оценка тогдашней ситуации, положения журнала «Новый мир»
и положения самого поэта.
«Задумывалось новое произведение как «глава дополнительная» к поэме
«За далью – даль». Работа над новой главой была продиктована ощущением
новой недосказанности о «времени и о себе».
… Недосказал. Могу ль оставить
В неполноте такую речь.
Где что убавить, что прибавить, Как долей правды пренебречь?
Нет, все былые недомолвки
Домолвить время нам велит»1.
Верстка новой главы («Сын за отца не отвечает») была прислана 6
сентября 1967 года, а в письме от 10 октября говорилось: «… Без этой главы
я как-то не хотел бы уже и переиздавать «Дали», хотя, конечно же! – она не
будет вмонтирована в текст книги, а так и будет стоять в конце главой
дополнительной. Положи ее в 3-й том мой между «Дали» и «Теркин на том
свете», - вряд ли, по всему, скоро удастся ее подключить туда в печатном
виде»2.
Позже
«глава
дополнительная»
вылилась
в
совершенно
новое
произведение, первая часть которого была опубликована в 1967 году под
названием «На сеновале». А.В. Македонов свидетельствует: «В течение
многих лет нельзя было даже упоминать о том, что «На сеновале» только
часть поэмы «По праву памяти». Поэма оказалась под запретом.
Македонов А.В. Творческий путь Твардовского. Дома и дороги. – М.: Просвещение,
1981. – С. 63.
2
Там же. С. 64.
1
8
2. Осмысление Твардовским жизненных реалий 30-40-х годов
Твардовский остро реагирует на перемену общественной обстановки во
второй половине 60-х годов. В словах: «Да. жизнь. Сплошная тьма
надвинулась», «дни глухие», «в нынешней муторной обстановке…» глубокое ощущение атмосферы, в которой приходилось работать, точное
определение
того,
что
происходило
тогда
в
стране:
попытки
реабилитировать Сталина, опасность возрождения нового культа –
брежневского, беспредельная сила тоталитаризма, обрушившегося на
духовные основы общества, власть жесткой цензуры... «Инспирированное
дело Солженицына, процесс Синявского и Даниэля, заказные статьи-доносы
(например «письмо одиннадцати»), сфабрикованные «письма трудящихся» все это приметы времени»1.
«Более мрачного года, чем 68-й, я не знаю, - писал А. Кондратович в
канун 1969 года. – Был 37-й, но он был скрыт от многих. Был 52-й, но 53-й
унес Сталина, и забрезжила надежда. 68-й – крах последних иллюзий и
надежд»2.
Удушающая атмосфера той поры, портреты неосталинистов ярко
воссозданы в книгах А.Солженицына «Бодался теленок с дубом»,
А.Кондратовича «Новомирский дневник. 1967-1970». Эти книги хроники не
жизни, а борьбы, которую вели писатели, имевшие право утверждать: «Что
там ни говори, а мы страницу в истории литературы оставили»
(А. Твардовский).
Твардовский – личность уже как бы своим присутствием влияющая на
духовный климат времени. В стихотворении Расула Гамзатова «Костер
Твардовского» есть такие строки:
Чернова И. Вам – из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. – С. 9.
Кондратович А.М. Ровесник любому поколению: Документальная повесть. – М.:
Современник, 1984.
1
2
9
И у свободы он в почете,
И не подвластен никому,
И ложь в сусальной позолоте
Не может подступить к нему1.
В августе 1968 года советские войска вошли в Чехословакию, на улицах
Праги появились советские танки. Болью в сердце отозвались эти известия.
Осудив эту акцию, Твардовский отказался поставить свою подпись под
открытым письмом писателей Чехословакии «подписанным виднейшими
литераторами Советского союза». 4 сентября Твардовский заносит в рабочую
тетрадь копию письма в Союз писателей: «Письмо писателям Чехословакии
подписать решительно не могу, так как его содержание представляется мне
весьма невыгодным для чести и совести советского писателя»2.
Это поступок Человеческий. Гражданский. В словах Твардовского –
сила нравственного и духовного сопротивления. И это вызвало раздражение
у недругов поэта. Враги журнала – секретари ЦК, цензоры, редакторы
Главлита, инструкторы, консультанты – целый «щедринский мир»3
ополчился на «Новый мир» и его главного редактора. «Удушение журнала
Твардовского было сделано «хитро, потайно, скользко и мутно»4. Все
попытки опубликования поэмы «По праву памяти» оказались тщетными.
«Я почувствовал, - говорил Твардовский, - что упираюсь в резиновую
стенку»5. И тогда авторское чтение поэмы проходит в редакции журнала
«Юность». Критик Евгений Сидоров в своей статье «Освобождение»
рассказывает, как проходило авторское чтение поэмы в редакции журнала
«Юность». Этот эпизод, по признанию Е.Сидорова, - «маленькая страничка
Чернова И. Вам – из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. – С. 10.
Македонов А.В. Творческий путь Твардовского. Дома и дороги. – М.: Просвещение,
1981. – С. 64.
3
Чернова М. Вам - из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. - С. 10.
4
Кондратович А.М. Ровесник любому поколению: Документальная повесть. – М.:
Современник, 1984.
5
Чернова И. Вам – из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. – С. 10.
1
2
10
живой истории нашей литературы», которая должна быть внесена «в общий
фонд памяти»1.
«А.Т. Твардовский зашел в «Юность» как-то внезапно, утром и, как
выяснилось, с
намерением познакомить с поэмой сотрудников нашего
журнала. Помню, как меня поразила его (не могу подобрать другого слова)
наивность: он, видимо, еще надеялся напечатать этот текст если не у себя в
«Новом мире», то, может быть, здесь, в молодежном журнале. А скорее
всего, он просто хотел, чтобы больше, близких к литературе, знали не
понаслышке об этом самом выстраданном его произведении.
Сотрудники журнала «Юность» и не подозревали, какая встреча и какие
стихи их ожидают. Появление Твардовского в крошечных коридорах
«Юности» было для нас, тогда молодых, без преувеличения, событием
историческим.
Твардовский читал ровно, глуховатым голосом, очень проникновенно.
По мере чтения лицо Полевого утрачивало веселую заинтересованность,
становилось печальней и строже. Казалось, даже дыхания нашего не
проникало в тишину комнаты, ничего, кроме ровного голоса поэта.
Выглядел он постаревшим и усталым, но во время чтения
и с ним
произошли перемены: он словно возвращался туда, куда нам не было
доступа, и где боль и горечь памяти силой стиха переплавлялись в другие
чувства – спокойного достоинства, ясности, освобождения»2.
«А.Твардовский в письме А. Македонову от 16 июня 1969 года,
оценивая поэму «По праву памяти», писал: «Вещь эта… очень умственна,
очень логична»3. Рассудочность, «умственность» в стихах сам поэт считал
недостатком. Но во время работы над поэмой она была в значительной мере
вынужденной. «В эту умственность, - писал поэт, - меня гнало чувство
невозможности здесь говорить со своей «кулацкой точки», невозможности
Сидоров Е. Освобождение // Литературная газета. – 1987. - № 3. – С.8.
Там же. С. 8.
3
Чернова И. Вам – из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. – С. 11.
1
2
11
фатальной: не буду понят в силу фанатического предубеждения даже
хороших
людей»1.
Слово
«гнало»
точно
определяет
тогдашнюю
литературно-общественную ситуацию и позицию Твардовского. Отстаивая
ее, поэт отмечал в том же письме: «…Вещь эта мне дорога, какая есть, и
думаю,
что
она
гораздо
шире
и
значительнее,
ее
условно-
автобиографических рамок»2.
1
2
Чернова И. Вам – из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. – С. 11.
Там же. С.11.
12
3. Движение и развитие темы «пяти слов».
«Сын за отца не отвечает»
Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу.
… Одна неправда нам в убыток,
И только правда ко двору!
В 60-е годы к Твардовскому приходило сознание, что в реальности
исторического времени 30-х годов гармонии не было, которая, казалось,
осталась в эпическом и цельном довоенном прошлом, что эпоха, выпавшая
на долю людей, живущих в первой половине ХХ столетия, - эпоха
переломная, кризисная. Это сознание и рождало позднюю лирику поэта.
В рабочей тетради Твардовского есть запись, помеченная 14 декабря
1963 года: «… Сегодня… кажется, впервые за долгий срок почувствовал,
приближение поэтической темы, того, что не сказано, и что мне, а значит, и
не только мне, нужно обязательно высказать. Эта живая, необходимая
мысль моей жизни (и куда как не только моей!)»1.
Подоплека поэмы была отчетливо библиографической – в параллель к
ней так и просится мемуарная проза А.Т. Твардовского, рассказывающая о
сложной, драматической судьбе семьи Твардовских2.
Проникновение лирико-трагедийного начала в эпическое мышление
Твардовского давала в итоге сложный жанровый сплав, который трудно
назвать привычным термином «лиро-эпика». Это хорошо видно в поэме
«По праву памяти».
М.И. Твардовская писала, что поэме свойственна «многозвучность
размышления» «о времени и о себе»3. Глубок ее эмоциональноЧернова И. Вам – из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. – С. 10.
Там же.
3
Там же.
1
2
13
психологический подтекст. Это исповедь-обращение, исповедь-покаяние,
исповедь-обвинение. Презрев запрет, Твардовский говорит о том, что «душу
жжет». В стихах то звучит лирическая интонация, то они становятся
публицистикой, то в размышления нравственного характера вплетаются
жизненные реалии.
Цельность поэме придает личность самого автора. Предметом эпоса, как
и положено, оказывалась судьба народа, взятая в роковые минуты истории.
Частная, индивидуализированная судьба выдвигается на первый план.
Поэма «По праву памяти» открывается поэтической декларацией, в
которой выражено жизненное кредо Твардовского.
Перед лицом умерших былей
Не вправе ты кривить душой, Ведь эти были оплатили
Мы платой самою большой…
И мне да будет та застава,
Тот строгий знак сторожевой
Залогом речи нелукавой
По праву памяти живой.
Для Твардовского память и правда – понятия-синонимы. Мысль, во
власти которой находился поэт, не раз звучала в его стихах, таких как «О
сущем», «Вся суть в одном – единственном завете» и других.
Первая глава «Перед отлетом» писалась как обращение к другу юности:
«Ты помнишь, ночью предосенней, - // Тому уже десятки лет…». Здесь
встает знакомый Твардовский, поэт-лирик, с его воспоминаниями,
окрашенными
в
лирические
тона.
Стихи
передают
атмосферу
доверительности, в которой и можно вести разговор о самом сокровенном.
К этому их побуждали сами обстоятельства: друзья покидали отчий дом.
«Перед отлетом» - сама по себе эта ситуация романтическая:
14
Мы собирались в путь далекий
Из первой юности своей.
Высота помыслов, юношеский максимализм, романтическая мечта
раскрывают их духовный облик. Два друга – «мыслитель и поэт» прекрасны.
Мы жили замыслом заветным
Дорваться вдруг
До всех наук –
Со всем запасом их несметным –
И уж не выпустить из рук.
Лирическая концовка главы «Перед отлетом» исполнена глубокого
смысла: жизнь проходит, но верность юношеским идеалам сохранилась. По
ним поэт выверяет свою судьбу.
Поскольку все сюжетные перипетии отцовской судьбы остались за
пределами поэмы, а главным конструктивным элементом жанра стала как
будто бы лирическая эмоция, то создается впечатление, что перед нами
вещь по преимуществу лирическая. И одновременно – трагедийная, ибо
коллизия строилась на столкновении личности с уготованной ей судьбой:
И в предотъездном нашем часе
Предвестий не было о том,
Какие нам дары в запасе
Судьба имела на потом.
Но тем не менее поэма опиралась на заданное с самого начала
соотношение связей внутри рода – отца и сына. Личность бралась не
индивидуализировано, а в ее родовой отмеченности званьем «отца» или
«сына».
Вторая часть поэмы открывается словами «Сын за отца не отвечает».
Она озаглавлена теми сталинскими словами, которые прежде, в 30-е годы
были восприняты и самим поэтом, «кулацким отродьем», и множеством
15
людей такой же судьбы как неожиданное счастье, милостивое избавление от
«несмываемой отметки». Повторяясь, эти слова получают все новое и новое
смысловое и эмоциональное наполнение. Именно повтор позволяет
проследить за развитием темы «пяти слов».
Как было уже отмечено выше, время, в которое выпало жить
Твардовскому, было временем стремительных, драматических перемен в
народной жизни, никогда еще деструктивные силы истории не заявляли о
себе с такой угрожающей мощью. «Как безумные мельницы, машут войны
крылами вокруг, - писал о нем другой крупнейший поэт, начинавший почти
одновременно с ним (и очень непохожий на него, скорее «трагический, чем
«эпический) – Николай Заболоцкий. Выдвижение лирики на первый план у
Твардовского было связано с одной стороны, с вычленением личностного
сознания из заявившей о себе в 30-е годы массовой жизни, с другой – с
накоплением этим сознанием трагедийности исторического опыта»1. Новые
знания, впечатления, мысли, переживания – личные и наблюдаемые им в
народе, подготовили душевный переворот, совершившийся в нем в оценке
прошлых лет, фигуры Сталина, и всего, что связано было с этой фигурой в
жизни народа.
Являясь ключевой, она «держит» всю поэму. В теме Сталина автор
вычленил тему «пяти слов»: «Сын за отца не отвечает». Она оказалась
необычайно емкой. Восстанавливая некогда замалчиваемые страницы
советской истории, автор обозначил и масштабы народной трагедии, и
глубину личной трагедии. «Так это было» - эти слова можно отнести и к
поэме «По праву памяти».
Образ Сталина, картина порядков, им насаждаемая, даны в поэме
крупно, бескомпромиссно.
Их обронил в кремлевском зале
Тот, кто для всех нас был одним
Бердяева О.С.. Лирика А. Твардовского: Учебное пособие к спецкурсу. – Вологда, 1989,
С. 65.
1
16
Судеб вершителем земным,
Кого народы величали.
На торжествах отцом родным.
Такая заявка темы, обращение к молодым раскрывает намерение автора
придать своим нелегким размышлениям о прошлом значение исторического
урока. Время, о котором поэт ведет речь, воскрешает своеобразная лексика:
«анкета», «публичная пытка», «мытарил вопрос», «враг народа», «слепой и
дикий для круглой цифры приговор»…
А. Твардовский гневно показывает насколько бесчеловечны эти слова
(«… званье сын врага народа уже при них вошло в права»), глубоко
аморальны, побуждали к пренебрежению нравственными обязательствами
перед близкими, к беспредельной вседозволенности:
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.
И души чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
«Сыновий опыт» лирической личности осмысливался как общий,
уравнивающий и покрывающий любую индивидуализированность и
характерность:
И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командира иль попа…
Общей была трагедия – общей становилась и ответственность: и за
своего родного отца, и за отца «всеобщего». Трагедийность Твардовской
коллизии – уравнивание всех. И даже – вождя, при жизни отделенного от
народа кремлевской стеной. Драма его судьбы тоже вписывалась в сюжет
«отцовства»:
И не ответчик он за сына,
Ах, ни за сына, ни за дочь.
17
Там, у немой стены кремлевской,
По счастью, знать не знает он,
Какой лихой бедой отцовской
Покрыт его загробный сон.
Родовой войны и родового возмездия («суд деятелей») не избежать и
ему.
Горестным изумление перед масштабами бедствия, постигшего народ,
страну, звучит это обращение к родине-матери:
Нет, ты вовеки не гадала
В судьбе своей, отчизны-мать,
Собрать под небом Магадана
Своих сынов такую рать.
О трагедии народа Твардовский знал не понаслышке. «Великий
перелом» разметал по белому свету семью Твардовских. В тайге Северного
Урала, «в краю, куда их вывезли гуртом», оказались отец, мать, четверо
детей,
неизвестна
была
судьба
старшего
брата
Константина.
В
стихотворении «Братья» поэт вопрошал:
Где же ты, брат?
На каком Беломорском канале?
Судьбу наших военнопленных разделил младший брат поэта Иван,
оказавшийся после войны в лагере на Чукотке. И к нему можно отнести
слова: «Из плена в плен – под гром победы // С клеймом проследовать
двойным».
Ф. Абрамов в своих воспоминаниях о Твардовском так пишет об
истоках его личной трагедии: «Все бури века нес в себе… Не говорю о том,
что раскулачена семья, а он один на свободе. Прославленный поэт, а брат в
18
лагерях? До 53-го года. Отец великого поэта четыре года жил под чужим
именем»1.
Эта запись Ф. Абрамова перекликается с признанием поэта, носившего в
себе вину перед отцом и особенно перед любимой матерью: «У меня как бы
две биографии: репутация народного поэта и наследственное клеймо
классового врага»2. «Сын кулака» - это клеймо значилось в анкетах,
которые заполнял Твардовский. Он носил его больше двадцати лет:
А как с той кличкой жить парнишке,
Как отбывать безвестный срок,Не понаслышке,
Не из книжки,
Толкует автор этих строк…
Подлинность переживаний, подлинность волнений передают эти строки.
В поэме «По праву памяти» Твардовский выступает не бесстрастным
летописцем, а свидетелем обвинения.
В ранней юности конфликтовавший с отцом и даже писавший о нем как
о «богатее», поэт теперь с покаянным чувством и полным пониманием
рисует и натруженные руки этого мнимого кулака – «те что - со вздохом –
как чужие, садясь к столу, он клал на стол («отдельных не было мозолей –
сплошная»), и его наивную гордыню «хозяина» столь дорого ему
обошедшуюся.
И точно граблями бывало,
Цепляя
ложки черенок,
Такой увертливый и малый,
Русская литература ХХ века. 11 кл. Учеб. Для общеобразовательных учреждений. В 2 ч.
Ч.2 / В.А. Чалмаев, О.Н. Михайлов, А.И. Павловский и др. Сост. Е.П. Пронина; под ред.
В.П. Журавлева. – 7-е изд. М.: Просвещение, 200. – С.242.
2
Романова Р.М. А.Твардовский: Страницы жизни и творчества. - М.: Просвещение, 1989.
С.136.
1
19
Он ухватить не сразу мог.
Те руки, что своею волей –
Ни разогнуть, ни стать в кулак.
Отдельных не было мозолей –
Сплошная.
Подлинно кулак.
На сравнении «как чужие», «точно граблями», - строится внешний
портрет крестьянина, который: «горбел годами над землей. // Кропил своим
бесплатным потом, // Смыкал над ней зарю с зарей». Выразителен
психологический портрет отца. Мы увидим его:
…в скопе конского вагона,
Что вез куда-то за Урал.
Держался гордо, отчужденно
От тех, чью долю разделял.
Тянуться детям к их кормушке
Не дозволял, тая слезу …
Твардовского поразила наивность отца: он верил, «все на место встанет
// Как только лично Сталин // В Кремле письмо его прочтет». Такие
иллюзии питали многие, но режим глумился над этой искренней верой.
Твардовский предвидел, что его слова об отце вызовут всплеск эмоций у
его недоброжелателей:
Смотри, какой ты сердобольный, Я слышу вдруг издалека, Опять с кулацкой колокольни,
Опять на мельницу врага. Доколе, Господи, доколе
Мне слышать эхо древних лет:
Ни мельниц тех, ни колоколен
Давным-давно на свете нет.
[Твардовский]
20
«О
памяти»
-
глава
особая.
Странный,
гневный
монолог
о
невозможности, вопреки негласным «руководящим» указаниям тех, 60-х гг.,
«в забвении утопить живую быль… Забыть
родных и близких лица и
стольких судеб крестный путь…». Не только напрасно, но и опасно думать,
будто «ряской времени затянет любую быль, любую боль»1.
«Опыт, сын ошибок трудных», если вспомнить пушкинские слова, отнюдь не беспамятства, не вымученных стараний вычеркнуть из истории
то, что было, или, по гневному определению поэта, подчеркивающему
алогичность, бессмыслицу этих усилий: «Быль - забыть!».
Сделав вид, словно и не было у нас позади крутых обрывов и волчьих
ям, рискуешь угодить в новые. «Таит беспамятность беду» - как сказано в
вариантах поэмы. Ибо память – не досадно педантичный архивариус, а
бесстрашный сапер с миноискателем. Не обременительный обоз, а
сторожевое охранение.
Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу.
«Эпическая память в поздней лирике Твардовского – вовсе не
благостна, и приметы, отложенные в ней вековым опытом, говорят о
катастрофических сломах большой истории.
Многоснежная зима,
Снег валит за снегом следом,
Снег, как сказывали деды,
Все заполнил закрома.
Лишь в примете чрезвычайной
Не примкнуть бы к старине,
Что отменно урожайный
Выпадает год к войне»2.
Чернова И. Вам – из другого поколенья… // Литература в школе. – 1999. – № 22. – С. 12.
Бердяева О.С. Лирика А. Твардовского: Учебное пособие к спецкурсу. – Вологда, 1989.
С. 64.
1
2
21
Размышление Твардовского о забвенье и памяти завершается твердо
высказанным убеждением:
Одна неправда нам в убыток,
И только правда ко двору!
А я – не те уже годочки –
Не праве я себе отсрочки
Предоставлять.
Гора бы с плеч –
Еще успеть без проволочки
Немую боль в слова облечь.
Весь строй стихотворного текста создает целостное представление о
мироощущении поэта. Он ясно и бескомпромиссно выражает свою
позицию:
И даром думают, что память
Не дорожит сама собой.
Что ряской времени затянет
Любую быль,
Любую боль.
Нет, все былые недомолвки
Домолвить ныне долг велит.
Как видим, автор стремится все мерить высшим критерием – совестью,
правдой, памятью.
Исповедальность
и
выстраданность
мысли,
афористическая
отточенность строки, экспрессия поэтических образов – все эти средства
публицистического стиля нашли свое яркое выражение в главе «О памяти».
Она помогает уточнить понятие гражданственности как такой позиции,
которая требует от человека величайшего мужества, верности высоким
идеалам. Это такой уровень развития личности, когда раздумья о судьбах
страны становятся глубоко личными.
22
Поэма «досказала» то, что издавна «жило, кипело, ныло» в душе автора.
И быть может, дописав ее, он снова повторил любимые им пушкинские
слова, которые припомнил в финале «Василия Теркина», - на этот раз едва
ли не с большим чувством облегчения от завершения своих трудов:
Светит месяц, ночь ясна,
Чарка выпита до дна…
Поэма писалась еще в горькую годину и добиралась до своего читателя
долго. Но, наконец, добравшись, оказалась удивительно ко времени и
окончательно дорисовала, сделала еще дороже множеству людей самых
разных поколений облик поэта, сомкнув в единое целое его произведения,
неизменно и страстно тяготевшие к правде сущей.
23
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В поэме «По праву памяти» судьба нации, народа («рода») оказывалась
единой недробимой на отдельные исключительные судьбы. Таков был опыт
ХХ века, по-своему выраженный Твардовским. Этот опыт оказался в
русской поэзии не только у него одного – он выразился и в «Стихах о
неизвестном солдате» Мандельштама, и в «Поэме без героя» и «Реквиеме»
Ахматовой. У автора «Василия Теркина» он прорезался позже. На то была
своя причина. Оставаясь «эпическим человеком», верящим в разумную
целесообразность общего хода и вещей, Твардовский в 60-е годы приходил
к мысли о своего рода исторической, «родовой» аномалии внутри
устойчивых взаимоотношений между поколениями. Аномалия в том и
заключается, что разрывается круговая порука эпических связей между
отцом, матерью, сыном, другом…
Таким образом, мы попытались показать, что:
- во-первых, Твардовский, в сущности, развенчивает не только миф о
величии вождя, но прежде всего миф о народе, объединенном любовью к
нему. Напротив – власть вождя в поэме «По праву памяти» предполагает
внутреннюю духовную разобщенность, разрушение освященных веками
национальной жизни эпической нормы бытия.
- во вторых, в поэме Твардовского речь идет о коллективной вине и
коллективной ответственности.
Драматическая
сознания,
коллизия
выросшего
до
разыгрывалась
уровня
нравственной
самостоятельности.
А к слову – о непосвященных:
Где взять их? Все посвящены.
Все знают все; беда с народом! –
Не тем, так этим знают родом,
Не по отметкам и рубцам,
внутри
национального
и
духовной
24
Так мимоездом, мимоходом,
Не сам,
Так через тех, кто сам…
- в третьих, искупление вины и беды мыслилось Твардовским только как
всеобщее, коллективное – через живую память и совесть нации, через
«целительный настой»1 горького исторического опыта. В поэме «По праву
памяти» в центре оказывалась круговая ответственность поколений,
отвечающих друг за друга: сын – за отца, отец – за сына. Вот почему в
поэме, задуманной столь лично, выросшей из интимного, потаенного опыта
личности, почти не звучало слова «я». Оно постоянно переходило в «мы».
- в четвертых, индивидуальная сущность личности интересовала
Твардовского как проявление сущности рода, поколения, нации. И в этой
эпической обобщенности своей личной судьбы сказывалось его творческое
своеобразие. Своеобразие последнего великого поэта – эпика в русской
литературе ХХ века.
Так песня спелась.
Но, может, в ней отозвались
Хоть как-нибудь наш труд, и мысль,
И наша молодость, и зрелость.
И эта даль,
И эта близь?
(А.Твардовский. «За далью – даль»)
Бердяева О.С. Лирика А. Твардовского: Учебное пособие к спецкурсу. – Вологда, 1989.
С. 66.
1
25
ЛИТЕРАТУРА
1. Бердяева О.С. Лирика А. Твардовского: Учебное пособие к спецкурсу.
– Вологда, 1989.
2. Выходцев П. Александр Твардовский: М.: Сов. писатель, 1958.
3. Дементьев В.В. Александр Твардовский. М.: - Сов. Россия, 1976.
4. Кондратович А.М. Ровесник любому поколению: Документальная
повесть. – М.: Современник, 1984.
5. Македонов А.В. Творческий путь Твардовского. Дома и дороги. – М.:
Просвещение, 1981.
6. Романова
Р.М.
Александр
Твардовский:
Страницы
жизни
и
творчества. М.: Просвещение. 1989.
7. Сидоров Е. Освобождение // Литературная газета. - 1987. - № 3. С.8.
8. Чернова И. Вам - из другого поколенья… // Литература в школе, 1999,
№ 22, С. 9-12.
9. Хабловский В. Я начал песню в трудный год… // Литература в школе,
2001. - № 11.
10. Русская литература ХХ века. В 2-х ч. / В.А. Чалмаев, О.Н. Михайлов,
А.М. Павловский и др.; Сост. Е.П. Пронина; под ред. В.П. Журавлева. – М.:
Просвещение, 2002.