Профессиональный интерес

1
Елена Поддубская
[email protected]
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС
Мелодрама в двух частях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Жак Лакост – француз, знаменитый журналист, 45 лет.
Алис – француженка, ассистентка Жака Лакоста.
Сильви Лакост – француженка, жена Жака, 45 лет
Александра Суворова – русская неизвестная писательница, 42 года, проживает в Париже.
Мария Николаевна Суворова – русская, бабушка Александры, графиня, 80 лет.
Доминик Лакост – француз, брат Жака Лакоста, 40 лет
Корин Лакост – француженка, жена Доминика, 40 лет
Шанталь Жильбер де Муш- француженка, тёща Жака и мать Сильви, 70 лет
Сэр Фикс – ангичанин, директор телеканал, на котором работает Жак Лакост, 55 лет.
Ассистент в студии - рабочий во время прямого эфира ( присутствует только в одной
сцене).
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Действие происходит в Париже.
Сцена разделена дверью на переднем плане на два половинки. Освещена левая половина. Это рабочий кабинет Жака Лакоста. Здесь: стол-бюро посреди сцены. На столе кипы аккуратно
разложенных бумаг, папки, книги, лампа под зелёным абажуром, телефоны, компьютер справа от
стола на переднем плане небольшой бюст Наполеона, два портрета в рамках. Сзади стена с
десятком теле-мониторов. Вокруг стола четыре кресла из чёрной кожи: за столом шикарное кресло
с высокой спинкой -это рабочее место Жака; слева от зрителей двуместный диван, прямо перед
столом два кресла для посетителей. Справа от зрителей несколько полок с книгами и сувенирами,
встроенными баром и холодильником. Здесь же на стене висят фотографии Жака с мировыми
знаменитостями: президентами, музыкантами,
писателями, актёрами, многие из которых с
автографами. Большая концертная афиша певицы Далиды – подлинник своего времени, тут же.
Посередине этой стены стоит на ножках большое зеркало. (Это зеркало остаётся постоянным
атрибутом декораций для всех последующих сцен.) Возле зеркала – стул. Противоположная стена,
слева от зрителя и сразу за двуместным диваном - огромное окно с видом на Париж. Посреди стола
лежит большой конверт, приставленный к бюсту Наполеона.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Вечер. Полусвет на левой от зрителей половине. Правая –в тени. Из-за кулис в кабинет входит Жак
Лакост. Это высокий, красивый бретонец, со светлыми вьющимися волосами. Жак одет в строгий
костюм, белую рубашку, тёмный галстук. В руках журналиста листы текстов. Жак проходит к
2
столу, включает лампу. За ним «хвостиком» входит ассистентка Алис - худощавая блондинка
неопределённого возраста, с копной всклокоченных волос, ассиметрично прихваченных заколками
в нескольких местах и зафиксированных лаком. Женщина тоже держит в руках листы текстов.
АЛИС. Жак, вас уже ждут в гриммёрной. Монтаж последнего сюжета завершён;
только что звонили из режиссёрской, он пойдёт перед сюжетом о забастовке медиков.
ЖАК (бросая тексты на стол, недовольно). Могли бы оставить всё, как есть. Что
за менера менять порядок передачи, когда нет в этом никакой срочности. Хорошо, Алис,
позвони наверх: пять минут и иду.
Жак делает ассистентке жест удалиться. Она уходит, оставляя дверь открытой
Лакост смотрит в окно, затем на стол. Видит конверт, берёт его, читает адрес, не
вскрывая. Кричит в сторону двери.
ЖАК. Алис, что это за конверт на моём столе?
АЛИС. Адвокатская контора.
ЖАК (крутит конверт, не решаясь вскрыть). Какая ещё адвокатская контора?
Почему ко мне? Я же не юридический отдел; я занимаюсь хроникой, новостями.
АЛИС. Не знаю, Жак. Может это что-то личное?
ЖАК (настороженно). Личное?
Журналист идёт с конвертом к двери, затворяет её, возвращается к столу, с подступающей дрожью
открывает конверт, читает вслух приглушённо. Его удивление и непонимание растут по мере
прочтения.
ЖАК. Уважаемый господин Лакост! Согласно возложенным на нас полномочиям,
мы уведомляем вас в получении заявления от Госпожи Сильви Лакост о расторжении
вашего законного брака с нею на основании одностороннего заявления госпожи Лакост
Сильви. (Садится на стул, выдыхая.) Чёрт! Что это такое? Я ничего не понял из
написанного. Ну и язык!
Жак находит пальцем нужную строку в тексте, продолжает ещё тише, то и дело оглядываясь в
сторону кулис.
Охват прожектором: за кулисами, стоит Алис, прислонив ухо к замочной скважине мнимой двери.
ЖАК (продолжая, поднимает голову, смотрит в зал взбешённым взглядом.) Что это
такое? Что за дурацкие шутки? Где сейчас моя жена?
Жак вскакивает с кресла, судорожно шарит по карманам пиджака, достаёт из одного мобильный
телефон, набирает номер. Сразу же включается автоответчик.
СИЛЬВИ (по автоответчику). Жак, для тебя главное не люди рядом с тобой, а твоя
работа. А я так больше не могу. Поэтому развожусь. На суд я не приду. Не ищи меня.
Голос стихает прогрессивно, за ним льётся грустная мелодия. Жак грузно опускается в кресло,
отключает телефон, тихо кладёт его на стол, подальше от себя, ближе к одному из портретов, что
побольше, медленно ведёт взглядом на портрет, берёт его, тупо смотрит на лица. Алис за дверью
зажимает рот рукой, замирает.
3
ЖАК (с портретом, почти гневно). Что это за кошмар? Если развод, то я буду
вынужден всё делить пополам. Что за шутки? У меня сегодня интервью с Президентом.
Завтра я лечу в Лондон для изучения материалов, не изданных Маргарет Тетчер при
жизни. Потом запланированы репортажи в Турции, возле театра военных действий. Какой
развод?
Жак ставит портрет, хватает телефон, снова решительно набирает номер. Слышится та же запись
на автоответчике. Жак в ступоре ведёт телефоном по щеке. Голос на автоответчике
удаляется. Когда Жак опускает руку на стол, голос замолкает совсем. Тишина. Жак кладёт
телефон, медленно встаёт, оглядывается, словно очутился в незнакомом месте, затем
поворачивается к окну в Париж, смотрит на жизнь большого города несколько секунд, ему
даже слышатся шумы на улице. Потом начинает говорить сначала медленно и тихо, затем
постепенно увеличивая темп и силу голоса до крещендо.
ЖАК (продолжая). Двадцать лет брака. (Берёт большой портрет, прижимает к
груди.) Я делал всё, чтобы жена и дочь были счастливы... И даже тёща... Особенно тёща...
Да, особенно тёща. (Вздрагивает, на лице омерзительная гримасса. Ставит портрет на стол,
потом укладывает оба портрета.) Мадам Шанталь Жильбер де Муш – бывший министр по
коммуникациям и связи с общественностью. Социалистка. Широкая душа и толстенная
записная книжка.Это она привела меня сюда. (Тычет несколько раз в стол.) Ах, какая
мерзость!..
Жак подходит к холодильнику, открывает его, достаёт бутылку водки, несёт на стол. Затем
возвращается к бару, берёт оттуда хрустальный стакан, несёт, с шумом ставит на стол. Наливает
напиток. Хлопает бутылкой о стол. В этот момент Алис бросается к двери, врывается в кабинет.
АЛИС. Жак, стой! Нельзя.У тебя интервью с Президентом.
Жак смотрит на ассистенку с удивлением, затем опускает стакан на стол, садится, обхватывает
голову руками.
ЖАК. Ну что у меня за жизнь? Что у меня за работа? Я сделал себе имя, славу,
деньги, почёт, уважение, а не могу даже напиться, когда приспичит.
АЛИС. Жак, после интервью с Президентом ты можешь не только выпить, но и...
(Кокетливо ведёт плечом.)
Жак морщится, отрицательно мотает головой.
ЖАК. Алис, Сильви бросила меня. (Приподнимает со стола письмо, трясёт листами
бумаги.)
Алис жестом просит письмо, Жак протягивает его, Алис быстро пробегает по нему глазами,
решительно откладывает в сторону, улыбаясь заходит за спинку кресла Жака. Жак, как
загипнотизированный, следует взглядом за улыбкой на лице ассистентки, равзорачиваясь на кресле
насколько это возможно. Алис по-деловому кладёт руки на голову Жака, выравнивая положение
его кресла строго прямо к зрителям, принимается нежно делать шефу массаж головы и шеи. Под её
руками Жак размякает, откидывается на спинку кресла, закрывает глаза.
4
АЛИС (баюкающим голосом). Жак, дорогой ты мой, это всего лишь заявление на
развод. А не сам развод. Ну мало ли кто знает, что взбредёт в голову твоей жене? Может
она просто перебрала с виски? Может слегка курнула что-то не то.
ЖАК (с закрытыми глазами, почти блаженно). Ты так думаешь?
АЛИС. Ну конечно. Ты же знаешь свою жену лучше, чем кто-либо. От неё и не
таких выкрутасов можно ожидать.
ЖАК (открывая глаза в зал). Это точно.
Алис продолжает массировать голову Жака, он снова размякает и закрывает глаза.
АЛИС. Ну вот видишь. А ты сразу в панику. И это ведущий журналист страны!
Лицо нации! Да ведь у тебя на счету одних только (Вдохнув поглубже и выговаривая
тщательно.) про-ин-тер-вью-ирован-ных, фу-у, президентов стран больше, чем у Алена
Делона было любовниц!
Жак открывает глаза, резко выпрямляется на кресле, выпячивает грудь.
ЖАК. Ты права, Алис. Надо взять себя в руки. Вот проведу интервью.., а там ...
Алис также решительно, как положила руки, снимает их с головы, встряхивает кистями, выдыхает,
отходит подальше назад. Жак отодвигается в кресле, встаёт, берёт в руки бюст Наполеона, гордо
смотрит в зал. Играет французский гимн. Жак выключает настольную лампу.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Освещена правая половина сцены – это небольшая, хорошо обустроенная квартира Суворовых. В
комнате при свете ночника на диване сидит Александра Суворова, держит в руках пульт от
телевизора. Её светлые волосы заколоты в хвостик. Перед диваном – журнальный столик, на
котором лежит несолько журналов. Включён телевизор. На экране звучит заставка «Новостей»,
появляется крупным планом лицо Жака Лакоста.
АЛЕКСАНДРА (в сторону кулис). Бабуля, иди скорее, сегодня программу ведёт
твой любимый Жак Лакост.
На сцену входит Мария Николаевна, бабушка Александры. На ней акккуратное платье с белым
воротничком и передник. В руках блюдо с пирожками. Александра освобождает место на столике
для блюда.
АЛЕКСАНДРА (продолжая). Ох, как вкусно пахнет!
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА (ставит блюдо на столик). Твои любимые пирожки, с
кислой капустой.
АЛЕКСАНДРА (нажимая на один пирожок пальцем). Какие воздушные. Схожу
быстро за чаем.
Александра встаёт и уходит. Бабушка садится на диван, смотрит на экран.
5
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА . Эх, как же он хорошо-то, месьё Лакост. (В сторону
кулис.) Сашенька, мне почему-то кажется, что он должен быть порядочным человеком.
АЛЕКСАНДРА (из-за кулис). А почему тогда жена бросает его?
Бабушка берёт со стола верхний журнал, переворачивает, на обложке крупным планом фотография
Жака Лакоста.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Да кто его знает? Вот почему ты бросила своего
французика?
АЛЕКСАНДРА (из-за двери). Это был не мой стиль.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Твой стиль – какой-нибудь былинный гусар молодец у
которого всё при всём, сам с усам и для тебя пара, что две слезинки в одну. Но только
таких ведь уже не бывает.
Бабушка смотрит на портрет, потом на телевизор. На экране Жак Лакост ведёт «Новости».
Александра появляется с подносом, на котором чашки и чайник, останавливается у дивана,
задумчиво смотрит на экран.
АЛЕКСАНДРА. Правильно говоришь. (Ставит поднос на стол, садится рядом с
бабушкой.) А здесь и подавно таких нет. (Берёт с блюда пирожок, тычет в экран.)
Французы большинством такие, что не поскупятся отдать полстаевро за бутылку вина, но
ни за что не потратят и половины на билет в театр.
Александра откусывает пирожок, на лице полное восхищение.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. (Вздыхает, смотрит как внучка жуёт, потом
поворачивает голову к экрану.) Что ж, французы материальны до невыносимости. И всётаки. Есть исключения из правил (Снова берёт журнал со стола, показывает его внучке,
потом тычет им на экран.) Ты бы написала ему. Кто знает, может быть он всё-таки смог бы
тебе помочь? Судя по статье, он человек принципиальный.
АЛЕКСАНДРА (жуя за обе щеки). Не верю я в принципиальность звёз, бабуля. Да
и не ответит он мне. Кто он, а кто я?
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА ( берёт чайник, разливает чай по чашкам). А кто он?
Поди небось такой же точно человек, как и все мы. Со своими проблемами, со своей
непростой жизнью.
Бабушка подаёт чашку внучке, Александра ставит её на журнал с Лакостом, бабушка ревниво
вытаскивает журнал из-под чашки, смотрит на портрет,говорит осуждающе.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА (продолжая). Жена-то, пишут, просто попугать его
разводом хотела. И тёща влезла в их отношения.Что за родственники такие? Не пожалеют.
А ведь он всего достиг своим трудом. (Берёт свою чашку, отпивает.) Ты, Сашенька, всётаки, напиши ему. Кто знает как дело сложится?
АЛЕКСАНДРА (встаёт, идёт к зеркалу в стене, осматривает себя, говорит
задумчиво). Посмотрим.
6
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Освещена левая половина сцены. Кабинет Жака Лакоста.Н асцену выходит Жак, подходит к столу,
включает лампу. Тут же по громкой связи телефона звучит голос Алис.
АЛИС (за кулисами). Жак, поторопись. Скоро эфир.
ЖАК (подходит к зеркалу рассматривает себя внимательно, озабоченно
растягивает кожу под глазами, осматривает белки). Алис, вчера после выпуска оператор
сказал, что я смотрелся слишком загоревшим?
АЛИС (за кулисами). Что же тут странного: отдыхал с женой, катался на лыжах,
загорел, как любой нормальный человек.
Алис появляется в двери, держит тексты. Жак её не замечает, продолжает манипуляции с лицом
перед зеркалом.
ЖАК (приподнимая волосы на лбу). Да, но я не любой нормальный человек. Сама
сказала, что я- рупор страны. (Надувает щёки.) А сегодня я принимаю Министра
финансов. (Несколько раз вытягивает губы трубочкой.)
Алис хихикает в кулак.
ЖАК (продолжая). Не дай бог, чтобы я казался более загорелым, чем он. (Далеко
вытягивает язык, осматривает его.)
Алис от смеха сгибается пополам, но сдерживается, чтобы не привлечь внимание шефа.
ЖАК (продолжая). А то подумают, что Жак Лакост только и делает, что проводит
время на каникулах (Возвращается к столу, по прежнему не замечает секретаршу,
перекладывает бумаги, говорит в селектор.) Я не могу быть, Алис, ни коричневым, ни
зелёным, ни красным. Я должен быть нейтральным, энергичным и свежим. (Делает
несколько ударов в воздух, как боксёр.)
АЛИС ( в зал, усмехаясь и нетерпеливо). Жак, гриммёрша уже ждёт тебя.
ЖАК (снимая пиджак). Да иду я, иду. Скажи пусть пока подберёт мне тон и пудру
посветлее и кладёт их побольше. (Ослабляет галстук.) Экономит она на мне, что ли, Алис?
Жак идёт к бару, открывает его, там стоит всего одна бутылка воды и ополовиненная бутылка
виски.Закрывает бар, открывает холодильник, достаёт оттуда водку, где жидкости почти на
дне. Лицо его выражает удивление, он оборачивается к двери.
ЖАК (продолжая). Ну вот, я же говорю экономят. (Кричит.) Алис!!! (Видит
ассистентку, вздрагивает, показывает почти пустую бутылку.) Алис, ах вот ты где. А
почему это ты не заказала для меня воду, напитки, ну и всё, что мне тут положено по
контракту?
АЛИС (подходит к Жаку и берёт бутылку водки из его рук, смотрит на свет). Жак,
я свои обязанности прекрасно знаю. Но на этой неделе (Тычет в тексты на столе Жака.),
бастуют транспортники и вообще все, кому не лень.
7
ЖАК (удивлённо). Да? И как долго этот бардак будет длиться? (Забирает бутылку у
Алис, трясёт её перед носом женщины.)
АЛИС. А вот этот вопрос попробуй задать твоему сегодняшнему гостю эфира.
ЖАК (торопливо оглядываясь). Ты что? С ума сошла?! Думай, что говоришь!
Ладно, иди, позвони насчёт светлой пудры.
Жак убирает бутылку в холодильник, Алис идёт к открытой двери пританцовывая.
АЛИС. Осторожно, Жак. На светлом фоне морщины более заметны... (Выходит в
тёмную часть сцены.)
ЖАК (вытаскивает из бара бутылку с минералкой). Пф-ф! Алис, у меня нет
никаких комплексов по поводу моего возраста. (Наливает воду в стакан, чёкается с бюстом
Наполеона). Мои морщины – это наше богатство! (Выпивает воду, достаёт из стола
пуховку для пыли, бережно смахивает пыль с бюста.)
АЛИС (за кулисами). А твои мешки под глазами, Жак, это тоже богатство?
ЖАК (издалека осматривает себя в зеркало, обводит лицо пуховкой). Мешки? О
чём ты? И почему ты решила, что имеешь право делать мне замечания?
АЛИС (за кулисами). Потому что я всё делаю исключительно в твоих интересах.
ЖАК (кокетливо). Ты в меня влюблена?
АЛИС (на секунду появляется в дверях,отвечает взрывно). Нет, Жак, не потому,
что я в тебя влюблена. (В зал.) как полстраны (Жаку.) А потому, что я твоя правая, левая, а
иногда и обе руки. (Делает движения руками, как будто крутит марионетки.)
ЖАК . Ну хорошо ещё, что только это...А то фантазии тебе не занимать.
АЛИС (за кулисами и немного надуто). Жак, скоро выпуск, а ты...
ЖАК. Да иду я. (Наклоняется, чтобы взять тексты на столе, взгляд его падает на
раскрытый ежедневник.) Так, а что это ещё у меня записано на сегодня? Визит мадам
Суворовой. Кто это? Ах, да тут приписано от руки « русская писательница». Та-ак. Ладно.
Это – рутина. (В зал, обводя лицо пуховкой.) Наверное очередная поклонница. Но зато
потом – ужин с юридическим советником Президента. И, надеюсь, разговор будет скрашен
хорошим вином.
Через дверь слышен писк факса и приём послания по факсу. Жак прячет пуховку в стол,берёт
тексты, ровно складывает их, постукивая о стол с четырёх сторон, нажимает селектор.
ЖАК (продолжая). Алис, что там у нас с последним сюжетом?
Алис снова появляется на пороге, лицо её озабоченное, она протягивает листы, говорит кусая губы
и пряча взгляд по сторонам, мямлит.
АЛИС. Монтаж завершён. Только что звонили из режиссёрской.
ЖАК (перебирая листы). Значит других новостей больше нет?
Алис медлит с ответом. Жак поднимает голову, смотрит на неё с удивлением, нетерпеливо.
ЖАК. Ну, что ещё? Говори, не тяни!
АЛИС. Может лучше после эфира?
ЖАК (взрываясь). Алис! Что за идиотская привычка всё время разводить интриги?
8
Быстро говори что ещё? Меня ждут в гриммёрной.
АЛИС ( протягивает от двери один из листов). Факс.
ЖАК (настойчиво и почти грубо). Какой ещё факс?
АЛИС. От твоей дочери.
ЖАК (осадив голос). От Моники?
Алис кивает, Жак шарит по карманам, вытаскивает платок, промакивает нос.
ЖАК. И что она хочет?
АЛИС. Денег. Как обычно.
Жак оседает в кресло, тупо смотрит на фото дочери.
ЖАК. Денег? По факсу?.. Сколько?
АЛИС. Пятьсот.
ЖАК. Сколько?! Я же ей три дня как давал на карманные расходы. А мать её
просто балует. Покажи!
Алис подходит, отдаёт факс,смотрит на шефа с жалостью. Жак быстро пробегает факс глазами,
читает вслух.
ЖАК (продолжая). Дорогой папочка, мне нужно ПИТСОТ евро. Пошли чеком.
Целую. Моника. (Трёт виски.) Боже! До чего я дожил? Питсот.Кто её учил? Кто
воспитывал? Дочь...отцу... по факсу...(Имитирует пощёчину на себе.) Жена ... меня ... по
каждому поводу (Хлопает по шее.) Нахлебницы. Ни дня не работали. Я всю жизнь тяну их
и... И... Неужели же я не заслужил хотя бы простого звонка по телефону? Алис? Что
происходит?
Жак поднимает лицо к ассистентке. На его глазах слёзы. Алис тоже начинает шмыгать носом,
опустив голову бормочет, отрывает заусеницы на ногтях.
АЛИС. Жак, ты слишком разбаловал своих женщин. Разве ты можешь сказать, что
это нормальная жизнь? Так нельзя.
ЖАК (согласно качая головой).Ты совершенно права, Алис. Но что мне делать?
Алис молча разводит руки.
ЖАК (продолжая). Может мне действительно начать жить так, как хочется мне, а?
Ездить в отпуск туда, куда нравится, ужинать яичницей с ветчиной, а не листьями салата,
ходить по дому в старых притёртых джинсах и застиранной майке, а не в выглаженной
рубашке и брюках, опасаясь, что вот-вот заявится тёща с осмотром и нотациями? А?
Алис повторно разводит руками и тут же отрицательно качает головой. Жак грустно усмехается.
ЖАК (продолжая). Ты тоже в это не веришь? Вот видишь, какая счастливая жизнь
у известного журналиста страны! Скажи кому... ( Смотрит на факс, быстро достаёт из
ящика стола чековую книжку, что-то пишет, отрывает чек, подаёт ассистентке.) Возьми,
9
пожалуйста, отправь этой...
АЛИС (берёт чек). Жак, а может ты сам отправишь?
ЖАК. Нет, Алис, у меня совершенно нет времени. А ты моя правая, рука, левая и
как там дальше?.. Сама знаешь.
За сценой в это время звонит телефон. Алис быстро убегает, унося чек.. Жак встаёт надевает
пиджак, затягивает галстук, приглаживает волосы, глядя в зеркало издалека, выключает лампу.
АЛИС (за кулисами). Жак, это режиссёрская. Министр уже выехал, всё будет так,
как запланировано.
ЖАК ( в темноте). Как оно должно быть и как оно будет на самом деле – не всегда
одно и то же. Моя жизнь- сплошная импровизация.
Лакост берёт со стола тексты, выключает лампу, идёт к двери.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Левая половина сцены в полумраке: кабинет Жака с мониторами. Свет исходит только от них. На
экранах появляется заставка программы новостей. Затем крупным планом на всех мониторах видно
хорошо загриммированное лицо Жака Лакоста.
ЖАК (с экранов). Добрый вечер, дамы-господа! Среди новостей сегодняшнего
дня...
По прежнему сцену освещают только мониторы.тЛакост продолжает программу, его голос звучит
приглушённым фоном. Со стороны кулис в кабинет Жака входит женщина в длинном пальто с
папкой в руках и сумочкой. Она с любопытством оглядывается по сторонам, видит Жака на
мониторах. Останавливается, смотрит куда ей присесть. Выдвигает сначала одно кресло перед
столом Жака, затем второе, но садится на двуместный диванчик. Сидит несколько секунд, затем
встаёт и идёт к стулу у зеркала. Садится. Не отрывая взгляд от мониторов, приспускает пальто,
кладёт папку на колени. Новости заканчиваются, мониторы гаснут, кабинет погружается в
полутьму, идёт музыкальная заставка.
Жак в свете прожектора, энергично входит в кабинет, на ходу снимает галстук, бросает его
на своё кресло. Несколько листов падают у него из рук на пол. Глянув на них мимоходом, Жак
машет рукой, не поднимая их. Кладёт остальные бумаги на стол. Включает лампу, смотрит в окно
на Париж. Снимает пиджак, аккуратно вешает его на спинку кресла, расстёгивает ворот рубашки.
Берёт бутылку с водой со стола, наливает воду в стакан, пьёт, садится в кресло, кладёт ноги в
обуви на стол, прикрывает глаза. Женщина на стуле пытается привстать, папка падает с её колен.
Жак испуганно открывает глаза , мгновенно скидывает ноги, оглядывается.
ЖАК (нервно, вглядываясь в угол, где сидит женщина). Кто здесь?
Женщина в полутьме поднимает папку, делает несколько шагов вперёд к столу, попадает в
прожектор. Это – Александра Суворова. В руке у неё красная папка.
АЛЕКСАНДРА. Добрый вечер, господин Лакост. Это – я.
ЖАК (шаря по спинке кресла, стягивая пиджак, пытается надеть его). Кто –вы?
10
АЛЕКСАНДРА. Александра Суворова. Я писала вам по поводу моего романа.
ЖАК (нервно). Это я помню, мадам. Но как вы попали в мой кабинет?
АЛЕКСАНДРА (медленно приближаясь). Меня привела ваша ассистентка. Милая
такая женщина.
ЖАК. Му-гу, оч-чень милая. (В зал.) получит она у меня завтра за такую
самодеятельность. Я чуть дара речи не лишился. И есть от чего: террористы по всему миру
творят, что хотят, а у нас тут все-таки первый национальный канал. (Посетительнице.)
Садитесь пожалуйста вон туда. (Указывает на кресла напротив стола.)
Александра встают, идёт поближе, на ходу поднимает уроненные Лакостом листы, подаёт ему. Он
благодарно кивает. Приближается к креслам, двигается сначала к одному, потом к другому. В
результате кладёт пальто и папку на одно кресло, сама садится на другое. Жак внимаетльно
рассматривает её, жестом указывает на папку.
ЖАК ( продолжая). Это ваш роман?
Александра кивает, берёт папку, прижимает к груди.
АЛЕКСАНДРА. Понимаете... Этот роман... мне дорог. (Речитативом.) Я бы очень
хотела, чтобы вы прочли его и написали к нему предисловие.
Жак, который во время объяснения больше рассматривает, чем слушает, крякает.
ЖАК. Гм... Но... почему я, мадам?
АЛЕКСАНДРА. Вы – принципиальный. Я знаю, об этом пишет пресса . (Достаёт
из сумки тот самый журнал, который рассматривала бабушка во 2 явлении, протягивает
издание журналисту.)
ЖАК (принимая журнал, польщённо). А-а, это? Ну да, я писал тут, что нам не
хватает серьёзной литературы.
АЛЕКСАНДРА. А ещё вы говорили, что вкусы читателя нужно воспитывать.
ЖАК. Говорил. И что? Вы считаете, что ваша книга способна это сделать?
АЛЕКСАНДРА (приподнимая папку). А вы прочтите. Пожалуйста.
ЖАК (возвращает журнал). Ну, нет. Почему сразу я? А издателям вы предлагали?
АЛЕКСАНДРА. Да, но печатать книгу не хотят. Говорят мысли слишком
«русские».
ЖАК. Революционные? (В зал.) Не хватало мне, политическому обозревателю, ещё
листовками заниматься. А может она вообще агент? Хм. Вот влип я. Всегда ругал себя за
то, что через чур внимателен к письмам от поклонников. Теперь распутывайся. Надо быть
поскорее избавиться от этой дамочки.
АЛЕКСАНДРА. Да нет же, что вы?! Это всего лишь филосовский роман с
рассуждениями об обществе вообще. (Протягивает папку.)
ЖАК (не торопясь брать). Русском обществе?
АЛЕКСАНДРА (удерживая папку в направлении Жака). Вообще.
ЖАК. Вообще? Как это? Не понимаю.
Александра вздыхает, встаёт со стула, поворачивается к окну, говорит задумчиво, прижимает
папку к груди.Жак внимательно рассматривает её, украдкой надевает галстук.
11
АЛЕКСАНДРА (немного грустно). Господин Лакост, радость, счастье, боль – это
те категории, которые понятны и дикарю и Президенту. А говорить про падение морали,
безразличие людей к чужим бедам, их десентиментализацию можно сегодня в любом
обществе. Разве нет?
ЖАК (заинтересованно). Де-се-мента-ли-зацию? Это как?
АЛЕСКАНДРА (по-прежнему глядя в окно). Мне часто кажется, что нынешний
человек больше не способен на сострадание, верность, откровение... Разве вы не
сталкивались в вашей жизни с мыслью, что даже самые близкие вам люди любят вас
только за что-то?
Александра медленно поворачивается к Жаку. Лакост медленно отводит взгляд, смотрит на
фотографии жены и дочери, отрешённо кивает.
ЖАК (рассеянно). Да-да, конечно. Вы правы.
Несколько секунд оба молчат. Жак жестом предлагает гостье воды, она отказывается, он наливает
себе, опустошая бутылку, пьёт. Александра садится снова, но в этот раз на двуместное кресло. Она
оказывается справа и сбоку от Лакоста.
ЖАК (продолжая). Но почему же с вашей книгой вы всё-таки решили обратиться
ко мне?
АЛЕКСАНДРА. Вообще-то, я даже не надеялась, что вы обратите внимание на моё
письмо.
ЖАК. Почему это? Вы считаете что я – сноб? Зря. Я очень внимателен к письмам
от моих пок.., зрителей. Доказательство этому то, что вы – здесь.
АЛЕКСАНДРА. Я и не думала вас обидеть, господин Лакост, извините. Просто:
кто вы и кто я?
ЖАК. Ну, допустим, про меня мы оба кое-что знаем. Расскажите о себе? Только,
коротко, пожалуйста, мой рабочий день ещё, увы, не завершён и меня уже ждут в другом
месте.
АЛЕКСАНДРА. Моя жизнь вполне укладывается в несколько фраз: во Франции
уже десять лет, работаю в доме престарелых ночной няней, живу с бабушкой. Кстати, это
она посоветовала мне написать вам.
Жак, сидевший до этого нога на ногу,откинувшись, выпрямляется, опускает ногу на пол, резко
облизывает губы и начинает ёрзать по креслу.
ЖАК. Мы с ней знакомы?
АЛЕКСАНДРА (усмехаясь). Нет. Конечно же нет. Моя бабушка- пожилая
женщина, из бывшей дворянской семьи. Но она настоящая поклонница вашего таланта.
ЖАК . Хм. Ну надо же! Не знал, что у меня есть поклонницы среди русской знати.
Так, получается, вы тоже из дворянской семьи?
АЛЕКСАНДРА. По корням – да. А по воспитанию- нет.
ЖАК. Почему? Ах, хотя что я спрашиваю: вы же жили в СССР. Во Францию вы,
конечно же, эмигрировали? На вас были гонения?
АЛЕКСАНДРА. Вовсе нет. И в Россию я могу вернуться в любой момент. Там у
12
меня сын. Мы с ним прекрасно понимаем друг друга. ( После паузы.) Знаете, мы очень
неплохо жили в нашей стране. Просто званий там ни у кого не было.
ЖАК (уточняя). Кроме членов ЦК КПСС.
Оба смеются: Жак откровенно, Александра сдержанно.
АЛЕКСАНДРА. Да, про это вы, как политический вещатель, конечно же в курсе.
ЖАК. Почему-то мне кажется знакомой ваша фамилия?
АЛЕКСАНДРА. Мой очень дальний родственник был знаменитым генералом
Суворовым. Не знаю помните ли вы о таком?
ЖАК (хмуря лоб). Он, как мне кажется, воевал с французами?
АЛЕКСАНДРА. И не раз побеждал их. Я поражена вашими знаниями, господин
Лакост.
ЖАК (указывая на бюст Наполеона, гордо). Спасибо за комплимент, иначе бы меня
тут никто не держал. Но потом Бонапарт Первый победил Москву.
АЛЕКСАНДРА (не отступая). А генерал Кутузов победил Наполеона Первого. И
всё-таки, не думаю, что многие ваши коллеги вспомнили бы вот так слёту фамилию моего
предка.
ЖАК (сухо). Наполеона Первого победили русские морозы, мадам... А мои знания
хороши потому, что я пожизненный самоучка. К тому же у меня отменная память. И я мог
бы порассказать вам как воевали французы во все времена. Но не будем сейчас ворошить
всю историю. Я должен огорчить вас: я не могу вам помочь?
Жак откатывается на кресле от стола, давая понять, что разговор окончен.
АЛЕКСАНДРА (сложив руки в молитве, но не подобострастно). Господин Лакост,
я не прошу от вас никаких обещаний: просто согласитесь прочесть мою книгу?
ЖАК (склоняет голову набок, щурит глаза). Допустим. И что дальше?
АЛЕКСАНДРА (без малейшего кокетства). Если она понравится вам, возможно вы
посоветуете вашему брату издать её.
ЖАК (с досадой). Пф-ф. Вы и про это знаете? Но .., мадам, моё участие в
Издательстве исключительно финансовое. Я не влияю на решения моего брата.
АЛЕКСАНДРА. Пусть так. Но мне будет полезно даже просто ваше мнение.
Пожалуйста, не откажите прочесть мой труд. (Встаёт и кладёт красную папку на стол
перед Жаком.)
Лакост мимоходом смотрит на часы на руке, делает испуганное лицо.
ЖАК. Ах ты! Как я опаздываю. Простите, мадам, Я должен бежать. Хорошо, я
прочту вашу..?
АЛЕКСАНДРА. Филосовскую притчу.
ЖАК. Притчу? Это сказка?
АЛЕКСАНДРА. Нет.Самая настоящая быль.
ЖАК (встаёт с кресла, поправляет пиджак, галстук). Ладно. Так и быть. Но учтите:
я в критике очень строг. И если мне не понравится, я скажу это напрямик. Идёт?
АЛЕКСАНДРА (в лёгком реверансе). За это я буду вам благодарна вдвойне.
13
Жак обходит стол, протягивает руку гостье, удерживает её.
Александра молча кивает несколько раз, смотрит на Жака с милой улыбкой, Жак отпускает руку
женщины. Она берёт свои вещи, идёт к зеркалу.
ЖАК . Мадам Суворова, вам не туда. Вам сюда. (Указывает на кулисы.)
АЛЕКСАНДРА. Ах, простите, пожалуйста, господин Лакост. Я буду ждать вашего
звонка. Спасибо ещё раз. До свидания.
Александра удаляется . Жак молча смотрит ей вслед, затем берёт фотографии жены и дочери,
прячет в ящик стола, достаёт пуховку, смахивает пыль с бюста, прячет пуховку.
ЖАК. Надо же, её предок когда-то победил французов. М-да,у русских есть много
талантливых героев. Надо всё-таки взглянуть на эту рукопись.
Жак поднимает на стол огромный кожаный портфель, прячет туда красную папку,закрывает
портфель,потом быстро снова открывает его, вытаскивает папку, кладёт её под бюст, смотрит.
ЖАК ( подолжая, говорит с бюстом, сомнительно). Ты думаешь не стоит так давить
на это творение? Из уважения к её предку? Ну ладно.
Жак кивает бюсту, вытаскивает из-под него папку, суёт её в портфель, портфель под мышку,
выключает настольную лампу, уходит.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Свет загорается на левой от зрителей половине. Это – спальня Жака Лакоста. Мебель в ней белая.
Посреди комнаты стоит широкая кровать с тумбочками по бокам, покрытая атласным покрывалом
в тон к шёлковым обоям. За кроватью – штора и окно. Левее стол-бюро. Рядом на подставке стоит
макет парусника. На полу большой белый ковёр. На авансцене кожаное кресло. Возле него
инкрустированный журнальный столик.
За кулисами слышен лай собаки.
ЖАК (за кулисами). Долли! Долли! Блошиный короб! Иди сюда, я тебе говорю!
Дай я вытру тебе лапы после прогулки. Да или же ты ко мне, а то всю мебель
перепачкаешь. Достанется тебе потом от мадам Лакост. (Пыхтит.) Вот так. Всё. Ложись и
отдыхай.
Жак выползает на сцену, поднимается на ноги. В одной руке у него тряпка, которую он,
поосмотревшись, закидывает под кровать. В другой руке – поводок, который он кидает на
кресло. Журналист одет по-спортивному. Он быстро снимает на пол куртку, шапку, перчатки,
небрежно стаскивает кроссовки, бросает их за кулисы слева от зрителей, исчезает в глубине сцены
тоже слева.
На авансцену слева от зрителей выходит Сильви – жена Жака- тощая красивая шатенка. На Сильви
красные высокие сапоги, белое пальто, красные перчатки. Шикарные вьющиеся волосы Сильви
14
перехвачены поперёк головы красной полоской бандо.
СИЛЬВИ (осматриваясь). Жак, вы где? Му-уж? Куда ты подевался? (Наклоняется,
смотрит под кровать, вытаскивает оттуда грязную тярпку, поднимает её перед носом
двумя пальцами, брезгливо смотрит.) Что это? Откуда он это приволок? (Почти визжит.)
Жа-ак!
Из глубины сцены выскакивает полуголый Жак, вокруг бёдер у него полотенце, смотрит на жену с
испугом.
ЖАК. Что случилось, Сильви? Чего ты так орёшь?
СИЛЬВИ (морщась от тряпки, потрясая ею), Что это? Где ты добыл этот трофей? В
египетских раскопках? Или на Южном полюсе?
ЖАК. При чём тут Южный полюс?
СИЛЬВИ. Ну не знаю, может в это когда-то заворачивали остатки мамонтов? А ты
приволок. Ты вечно всякую дрянь в дом тащишь. (Указывает на макет парусника.)
Жак подходит к жене, берёт у неё тряпку, швыряет за сцену, куда до этого бросил кроссовки.
ЖАК. Не смей так говорить про мою яхту. Это то, чем я дорожу в жизни больше
всего.
СИЛЬВИ. Ах, ну да, я же забыла: это единственный хлам, который ты унаследовал
от своего отца –крестьянина.
ЖАК. Не смей называть крестьянином моего отца.
СИЛЬВИ. Да ладно, не дуйся. Никто ведь не виноват, что ты родом из бедной
бретонской семьи. Я с этим уже давно смирилась.
Жак обходит жену, осматривает с удивлением. Она тоже с удивлением крутится за ним вслед.
ЖАК. Правда? Не после того ли, как я стал зарабатывать больше миллона в год?
Или может, после того, как мои книги, написанные ночами, когда ты спишь или мотаешся
по барам, стали приносить неплохие авторские проценты? А может после того, как меня
неоднократно удостоили звания Лучшего журналиста года?
Сильви резко топает ногой.
СИЛЬВИ. Прекрати крутиться, а то меня дурно. (Оба останавливаются на
расстоянии вытянутой руки друг от друга.) И не надо меня упрекать в моих чувствах к
тебе! Где бы ты был, если бы не моя мать?
ЖАК (срываясь с места, сжимая кулаки и потрясая ими перед лицом жены).Что?! И
ты тоже начала петь эту песню? (Срывает с головы Сильви бандо, бросает за сцену, куда
бросил до этого тряпку и кроссовки.)
СИЛЬВИ. Ты что совсем сдурел?
ЖАК. Не доводи меня, мадам Лакост! Мало того, что твоя мать всю жизнь тычет
мне тем, что когда-то помогла попасть на телевидение. Так теперь и ты? Я ведь могу и
обидеться.
15
Лицо Жака пышет гневом, Сильви медленно отступает в сторону кулис, Жак идёт на неё.
СИЛЬВИ И что тогда?
ЖАК. Уйду из дома.
СИЛЬВИ. Куда? Кому и где ты нужен?
Жак перестаёт наступать на жену, разворачивается, идёт к паруснику, принимается гладить
материю.
ЖАК. Не будь так самонадеянна, жена.
СИЛЬВИ (садится на корточки спиной к закулисью, шарит рукой по полу, смотрит
на Жака, говорит меннее уверенно). А ну да, если ты имеешь в виду все твои
многочисленные интрижки? Но это ведь не серьёзно? Ты же никого не можешь полюбить.
Сам сто раз мне это говорил.
ЖАК (издалека смотрит на жену исподлобья). Не будь так самоуверенна. Если я
захочу!..
СИЛЬВИ (резко встаёт, в её руке красное бандо). Да ладно, ладно. Я пошутила про
крестьянина.
Жак продолжает смотреть исподлобья, Сильви машет тканью дуращливо.
СИЛЬВИ (продолжая). И про остальное – тоже пошутила. (Проходит мимо Жака к
зеркалу, надевает повязку на голову, кокетливо позирует себе и мужу перед зеркалом.)
ЖАК. Да уж, про твой юмор все журналы уже пишут, (Берёт со стола журнал со
своим портретом, точно такой же, какой был у Александры Суворовой, подходит кжене,
подаёт журнал.)
СИЛЬВИ (глядя на журнал).Ты хорошо тут получился. Ты у меня красивый, Жак.
И вообще я пришла сюда не воевать, как обычно. А предложить тебе...
Женщина медленно расстёгивает пальто, затем тянет руки к полотенцу вокруг талии мужа,
пытаясь проникнуть вовнутрь. Жак машет руками,роняет журнал,почти отскакивает от жены,
поправляет полотенце,отходит, отворачивается.
СИЛЬВИ ( продолжая, заканчивает фразу сухо). Я хотела предложить тебе поехать
к моим родителям на выходные.
ЖАК (берёт со стола красную папку, показывает жене через плечо). Ну нет уж,
избавь! У меня куча работы.
СИЛЬВИ (смотрит на себя в зеркало, утягивает руками талию). У тебя всегда куча
работы. А что делать мне?
ЖАК (открывая папку, не глядя на жену). Как мне кажется, ты прекрасно находишь
чем занимать себя в то время, когда я зарабатываю деньги. (Перекладывает листы на
каждое новое предложение.) Конный клуб. Спа-салоны. Косметичка. Покер. Шопинги.
Поездки с подругами в тёплые страны, чтобы поправить загар... Что ещё я упустил? Ах, да,
твоё последнее увлечение: психолог с его (Насмешливо.) психо-анализом. (Смотрит на
жену с сарказмом.)
СИЛЬВИ (резко поворачиваясь к мужу. Не смей трогать психолога! Это – святое.
Или благополучие вашей жены вам безразлично, Жак Лакост?
16
ЖАК. Что за дурацкая манера звать меня то на «ты», то на вы»?
СИЛЬВИ (то и дело вытягивая губы при разговоре). Это не дурацкая манера. Это
благородное воспитание.
ЖАК. Я бы сказал его остатки. Боже! Кем ты себя мнишь, жена? Вот я вчера видел
настоящую дворянку. И она не вытягивае губы при разговоре, как ты (Копирует жену.) И
не кривляется перед зеркалом ( Снова копирует.)
СИЛЬВИ. Ну конечно, сам с утра до ночи с дворянами общается, а меня упрекает
за то, что я позволяю себе иногда отвлечься вот от этого... (Обводит руками.) заебыта.
ЖАК. Чего- чего?
СИЛЬВИ. Я хотела сказать заевшего быта.
ЖАК. Да ладно, Сильви не стони. Домом занимается полностью Элиза. Дочь уже
давно с нами не живёт и вообще: иди куда хочешь и когда хочешь.
СИЛЬВИ (обидчиво). Тебе всё равно?
ЖАК. Конечно нет. Но ведь ты не останешься дома, если я попрошу тебя отменить
одно из твоих многочисленных мероприятий?
СИЛЬВИ (медленно подходя к мужу совсем близко, откровенно грустно). А ты
хоть раз пробовал попросить меня об этом?
ЖАК (держит папку раскрытой, смотрит на жену с усмешкой). Ну, ладно, Сильви,
не капризничай. Если ты хотела идиллических отношений с мужем и проведённых вместе
дней и недель, нужно было выходить замуж за какого-нибудь преподавателя школы.У них
по четыре месяца в году каникулы и они всякий раз перед отпуском ломают головы где его
провести.
Жак опускает взгляд в тексты, Сильви молча суёт руки в карманы куртки, достаёт из одного из них
бумажный носовой платок, распрямляет его двумя руками, как открытую книгу, смотрит на
платок.
СИЛЬВИ. Ты с ума сошёл?! Мне в мужья какого-то профессоришку? (Трясёт
платок двумя руками, как книгу.)
ЖАК. А что? Это было бы неплохо.Ты и сама могла бы тоже работать учителем.
Ты же закончила факультет иностранных языков? Вот и пошла бы!
Сильви хмыкает, достаёт из второго кармана тоже носовой платок, разворачивает теперь уже два
платка, смотрит на них, как в книгу, потом на свет.
СИЛЬВИ. Я там училась потому, что этого хотела моя маман.
ЖАК. Ах, ну да, я же забыл: твоё будущее тебе тоже было обеспечено тёщей. До
моего появления в вашей семье, твоя мамаша мечтала, что её дочь сделает карьеру.
СИЛЬВИ (сморкаясь в платки). Зачем мне это надо? У меня нет такого характера,
как у маман.
ЖАК. Правильно, Сильви! У тебя нет характера вообще. Но зато у тебя есть я.
Поэтому ты с первого дня повисла на моей шее, но при этом умудряешься ещё делать из
себя жертву.
СИЛЬВИ. Ха-ха-ха. Как смешно!
Жак кладёт раскрытую папку на стол, подходит к жене, начинает подталкивать её к кулисам слева
от зрителей. Сильви упирается.
17
ЖАК. Поезжай уже к своим родителям, проведай как там голуби. Твоя мать ведь
решила разводить их?
СИЛЬВИ (упираясь). Уже нет. Уже ведёт речь о кроликах.
ЖАК (продолжая толкать). О кроликах? Почему? Чем хуже голуби?
СИЛЬВИ (упираясь). У кроликов есть шерсть. И мяса больше.
ЖАК (перестав толкать, удивлённо). Зачем ей мясо? Вы же вегетерианки?
СИЛЬВИ. А ты думаешь легко ей прожить на одну только пенсию?
ЖАК. Пенсию бывшего министра, смею напомнить.
СИЛЬВИ. И что? Пусть даже министра. Жизнь такая дорогая. Одни вон ногти чего
стоят (Показывает руку.) да колготки (Задирает ногу.) Каждый день то ломаются, то
рвутся.
ЖАК. Бедные кролики! Ладно, Сильви! Мне некогда болтать. Иди... куда шла.
СИЛЬВИ. Я ухожу, но знайте, что я буду скучать по вам, Жак Лакост.
Жак машет ей вслед. Сильви уходит. Жак идёт к столу, по ходу кидает взгляд в зеркало,
задерживается у него,прикасается пальцами к нижним векам. Прожектор держит только голову и
торс Лакоста.
ЖАК. Где она нашла у меня мешки под глазами? Вот цецарка, эта Алис.А Сильви
сказала, что я красивый. (Делает несколько мимических движений.) Скучать она будет...
Кто бы не знал, поверил бы.
Свет гаснет на всей сцене, кроме прожектора, который держит верхнюю часть туловища Лакоста.
Звучит песня « Слова, слова», в исполнении Далиды и Делона. Жак стягивает полотенце с талии,
принимается активно вытирать спину,подпевает, чувственно вытягивая губы и «играя» текст по
ролям за Далиду и Делона.
ЖАК (как в микрофон). Пароле, пароле пароле, экуте муа,
Пароле, пароле пароле, жё тем при!
Пароле, пароле, пароле , жё те жюр,
Пароле, пароле, пароле, пароле
Пароль, анкор дэ пароль
Кё тю сэм о ван.
Жак бросает полотенце на стол, оно падает на папку, роняет её на пол, листы рассыпаются по
всему полу. Жак ахает, прожектор держит рассыпанные листы.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Освещается правая от зрителей половина сцены. Комната Суворовых. Александра и Мария
Николаевна перебирают на диване вещи, некоторые бережно сворачивают и откладывают на
журнальный столик, другие кладут на подлокотники кресла каждая со своей стороны.
АЛЕКСАНДРА. Отдадим это в дом престарелых.
18
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Как жаль этих стариков: такие никому не нужные.
АЛЕКСАНДРА. Не понимаю, как можно прожить всю жизнь, вырастить детей,
внуков, а в результате оказаться в доме престарелых. Это же страшно, бабуля?
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. А мне порой кажется, что французы и в молодости
часто одинокие. Даже имея семьи.
АЛЕКСАНДРА. Да, тут всё не как у нас. Месяцами не видятся, даже не
созваниваются с родными. А потом зачем-то обязательно собираются все вместе на
Рождество.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Да. ( Поднимается, берёт отложеннные вещи.) Ладно,
пойду я, отнесу вещи.
Александра помогает бабушке сложить отобранные вещи в большой пакет, провожает её
до кулис, целует на прощание. Свет справа гаснет.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Свет снова освещает всю левую от зрителей половину. Авансцена. Жак Лакост сидит в шёлковом
халате в кресле, поставленном в полоборота одновременно к зрителям и к журнальному столику, в
очках, со стаканом воды в одной руке, на коленях у него красная папка. Жак читает текст и по мере
прочтения опускает листы один за другим на столик.
ЖАК (читает вслух).Она наклонилась, взяла чемодан, пошла на посадку. Позади
неё зияло прошлое: сначала беспечное, затем счастливое, потом трудное, наконец
невыносимое. Предательства друзей. Трагедии родных. Развал страны и её завоевание
людьми, безразличными к её судьбе. Поруганные идеалы. Рассеянные иллюзии... Она
оставляла всё это с болью. Так , а дальше?.. (Берёт лист из папки, ищет.) Вот... Вместо
сурового ветра Отечества ей дунул в лицо лёгкий тёплый ветерок Новой страны.(В зал.)
Понимаете, она поверила, что теперь у неё начнётся новая жизнь. Надежда, любовь... Так.
И что же дальше? (Читает.) Она мимолётно сунула таможеннику свой паспорт и подумала:
отныне всё будет по-другому. Спасибо, кивнула она, закрывая возвращённые документы,
наклонилась за чемоданом, да так и замерла.Проходите, не мешайте! Ваше место не
здесь!- пронеслось над её головой.
Жак поднимает голову от листов, сидит в кресле уставившись в одну точку и слёзы текут по его
лицу. Папка лежит на его коленях.
ЖАК (продолжая, рассуждая сам с собой). Она покинула одну страну в надежде на
лучшую жизнь в другой. А в результате... (Словно очнувшись.) А в результате, этот роман
– лучшее, что мне приходилось читать за последние несколько лет. Доминик будет сражён.
Так доступно дать понять, что мир несовершенен! Думаю, мы напечатаем этот роман.
Надо будет ей позвонить.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Свет загорается на правой от зрителей половине сцены. Квартира Суворовых.Александра сидит на
19
диване вытянув ноги и завернув их в плед. Она в халате, с полотенцем, завязанном на голове по
форме чалмы, лицо прикрыто салфеткой. Фоном играет музыка Чайковского «Времена года.
Зима.» Около дивана на полу лежит ковёр, на нём телефон-трубка. Тут же неподалёку стоит
горшок с цветком. Звонит телефон. Александра рукой ищет трубку на полу, не меняя позы.
АЛЕКСАНДРА ( из-под салфетки). Алло! Я слушаю!
Свет загорается на левой от зрителя половине, в спальне Лакоста. Жак полулежит на кровати. Тту
же на кровати красная папка.
ЖАК. Алло! Мадам Суворова?
АЛЕКСАНДРА. Да. Это я.
ЖАК. Добрый вечер. Это Жак Лакост.
Александра быстро спускает ноги с дивана, снимает салфетку с лица. На ней
косметическая маска.
АЛЕКСАНДРА. Кто? Господин Лакост? Вы?!
ЖАК. Извините, что беспокою вас в выходной. Я не помешал вам?
АЛЕКСАНДРА (поспешно стирая маску). Нет-нет, что вы! Я слушаю вас.
ЖАК (в зал). Как странно она разговаривает? Может я не вовремя?
(Суворовой.) Я позвонил вам, чтобы сказать, что я только что прочёл ваш роман.
АЛЕКСАНДРА. Да? Правда?
Не глядя на пол, Александра шарит ногами в поисках тапочек. В результате пихает вазу с цветами,
та падает, женщина чертыхается. Жак садится в кровати, берёт папку, смотрит на неё с
удивлением.
ЖАК. Я вам помешал? Что у вас там происходит?
Александра быстро встаёт и босиком принимается ходить вокруг дивана.
АЛЕКСАНДРА. Нет-нет, не помешали. Это я случайно... Впрочем, это такая
ерунда.
ЖАК. Ерунда? А я думал вам дорог ваш роман.
АЛЕКСАНДРА. Простите, ерунда- это не про роман. Это про другое. У меня тут…
ЖАК (тоже спускает ноги на пол, зябко сжимает пальцы ног). Понятно… Так вы
хотите знать, что я думаю по поводу вашей ... рукописи?
Александра натыкается на угол дивана, ойкает, трёт бедро.
АЛЕКСАНДРА. Ой, ну конечно. Конечно же я хочу этого.
Жак встаёт, бросает папку на кровать, с удивлением смотрит на трубку.
ЖАК ( в зал). Это она мне сейчас сказала? (Александре.) Мадам, можетя вам всётаки помешал? Давайте я перезвоню?
20
Александра быстро- быстро семенит на месте, качает головой.
АЛЕКСАНДРА. Ни в коем случае. Я хочу всё и сейчас.
ЖАК (в зал). Это точно не мне. (Александре.) Что вы хотите всё и сейчас? Я не
понял. Речь идёт о вашей книге.
АЛЕКСАНДРА (всё ещё семеня на месте). Я хочу, чтобы вы рассказали мне всё и
сейчас. Вам.. понравилась.. моя..?
Жак энергично идёт к зеркалу, смотрит на своё отражение.
ЖАК. Да, мне понравился ваш роман. И я буду рекоммендовать его моему брату.
Александра зажимает рот и пищит от радости, отводя трубку подальше. Жак морщится от писка,
смотрит на трубку в очередной раз с удивлением, разводит руки, говорит ка с отражением.
ЖАК ( продолжая, в зал). Ну и что я теперь должен думать? ( Александре.) Что там
у вас происходит?
Александра весело смеётся и кружится по комнате, останавливается напротив зеркала.
АЛЕКСАНДРА. У нас тут происходит настоящий праздник души, господин
Лакост! Вы даже не представляетет себе какую потрясающую новость вы сообщили мне.
Александра стягивает чалму, светлые кудри мягко падают на плечи. Женщина прекрасна.
АЛЕСКАНДРА ( продлжая, в зал). Жаку Лакосту понравился мой роман! Мой
роман! Самому Жаку Лакосту! Это же чудо!
Жак смотрит в зеркало на себя, но улыбается словам Александры, подтягивается, поправляет пояс
халата, приглаживает волосы.
ЖАК. Ну, это вы уж загнули. Такая реакция на простую рецензию. Я ведь вам
ничего такого не сказал и не обещал.
Жак и Александра общаются друг с другом, словно они видят друг друга.
АЛЕКСАНДРА (быстро машет рукой). Нет- нет- нет. Не говорите больше ни
слова! Я знаю, что теперь всё будет хорошо. Если вам понравилась моя книга, то значит...
ЖАК (в зал). Ничего это ещё не значит. Ещё нужно, чтобы мой брат прочёл книгу и
она понравилась ему.
АЛЕКСАНДРА. И даже если вы скажете, что решение по изданию будет
принимать господин Доминик, всё равно тепреь у меня есть хоть какая-то надежда. Ведь
вы пользуетесь таким авторитетом у всех. Наверняка и у брата?
ЖАК (в зал). Ну, в общем-то хотелось бы надеяться.
АЛЕКСАНДРА (взволнованно). Почему вы молчите, господин Лакост? Алло?
Алло? Нас что разъединили?
ЖАК ( в зал). Ох, как она дышит! Сколько эмоций! (Ппоёживаясь сжимает кулаки
21
перед грудью. Александре.) Да нет, я всё ещё здесь. А молчу потому, что вы приказали
мне ничего не говорить?
АЛЕКСАНДРА. Я?
ЖАК. Вы.
АЛЕКСАНДРА. Когда?
ЖАК. Только что.
Александра смеётся, машет игриво в сторну зеркала тканью чалмы, кружится.
АЛЕКСАНДРА. Ах, ну да! Это я от эмоций! Нет-нет, что вы! Говорите, господин
Лакост! Говорите! Мне так нравится слушать ваш голос!
ЖАК (в зал). Это что: уже признание? Да уж, для такого филосовского автора
слишком бурная реакция. А может всё-таки она не одна? (Александре.) Знаете что, я себя
неловко чувствую, когда беседую с людьми по телефону, да ещё на столь личные темы.
Давайте мы снова встретимся и поговорим про вашу книгу уже после того, как мой брат
прочтёт её? Вы сможете прийти ко мне на работу?
Александра улыбается и прижимает кулаки к груди.
АЛЕКСАНДРА. Конечно, господин Лакост! Я обязательно приду!
Жак пятится от зеркала, делая останавливающий жест.
ЖАК. Погодите, погодите: я сказал после того, как мой брат..И потом, я должен
найти свободный промежуток в моём плотном графике, у меня никогда нет свободного
времени...
АЛЕКСАНДРА ( перебивает его/.Я всё поняла, господин Лакост. Не смею больше
вас отрывать от важных дел. Я очень буду ждать вашего приглашения. Спасибо вам ещё и
ещё раз! Хорошего вечера!
Александра выключает телефон, кружится в вальсе до дивана, бросает трубку на него, потом в
кружении падает сама.
АЛЕКСАНДРА ( продолжая, ввзымает руки к потолку). Господи! Спасибо тебе за
всё! Пусть у меня всё получится!
Жак, не успев попрощаться с женщиной, пожимает плечами, смотрит на трубку, в которой
раздаются короткие гудки.
ЖАК. Ну и что это за манеры? (Отключает трубку, бросает её издалека на кромать, рядом
с папкой, потом идёт к кромати, садится, берёт одной рукой телефон, другой трубку,
прижимает их.) Наверно так положено в дворянских семьях. Во всяком случае, её не
упрекнёшь в том, что она докучала мне. (Смотрит на парусник, гладит его.) Ну что ж,
пусть всё будет, как будет.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
22
Утро. Полутьма Спальня Лакоста. Жак лежит под одеялом. На сцене кто-то появляется,
останавливается сразу на левом краю, тихо зовёт издалека.
ГОЛОС. Жак... Жак...Жак..( Хрипит, кашляет.) Кх-кх. Вот ведь чёрт возьми!
Свет загорается сразу на всей левой от зрителя половине. Жак резко садится в кровати, вид
перепуганный. У кулис стоит маленький пузатенький мужчина, полный антипод Жака. На нём
длинный плащ, высокие сапоги, которые визуально ещё больше укорачивают его. На шее
мужчины повязано клечатое кашне.
ЖАК. Доминик? Что ты тут делаешь? Который час?
ДОМИНИК. Семь утра.
ЖАК. Сколько? Что случилось, что ты пришёл ко мне так рано?
ДОМИНИК (подходя к кровати поближе, говорит шёпотом, постоянно
оглядывается). Жак, случилось ужасное.
Жак вскакивает с постели, он в смешной пижаме.
ЖАК. Что? Кто-то умер?
Доминик кивает положительно.
ЖАК (продолжая). Сильви?
Доминик отрицательно мотает головой.
ЖАК (продолжая). Моника?
Доминик снова отрицает. Жак светлеет лицом, расплывается в улыбке, бежит к брату, хватает его
за плечи.
ЖАК ( продолжая). Неужели мадам Шанталь Жильбер де Муш?
Доминик отталкивает брата, крестится впопыхах, смотрит в сторону кулис.
ДОМИНИК. Да нет же, господь с тобой! Она – жива.
ЖАК (разочарован, возвращается к кровати, садится, чешет голову). А кто же
тогда, если не тёща?
ДОМИНИК. Кто-кто? Я.
ЖАК. Не понял. Что за дурацкие шутки в семь утра?
ДОМИНИК ( подходит к кровати и садится рядом поверх одеяла).Я умер. Ну, или
почти. Понимаешь (Совсем тихо.) я сегодня не ночевал дома.
ЖАК. Не понял? Как это не ночевал?
ДОМИНИК. Совсем не ночевал. Понимаешь?
ЖАК. Совсе-ем? Нет. Не понимаю.
ДОМИНИК (жестикулируя, обрисовывает женский силуэт). Ну... это.. понимаешь?
ЖАК. Ты?
23
ДОМИНИК (обидчиво), А что только тебе что ли можно?
ЖАК. Ну и как?
ДОМИНИК (закатывая глаза к небу, восхощённо). Это нечто! Поэма!
ЖАК. Даже так? А я был уверен, что ты закоренелый ... любитель прозы.
ДОМИНИК. С возрастом, Жак, вкусы меняются. Вотя в детстве обажал
мороженное, а теперь его как-то не очень. Больше тянет на пиво. А тебя?
ЖАК. Что меня? Тянет ли меня на пиво?
ДОМИНИК. Да я не про пиво. Я вообще.
ЖАК (вздыхая). Ах, вообще. Ну тогда нет. (Молчит, смотрит на свои штаны от
пижамы, растягивает их.) Мне трудно выходить за пределы установленных правил. Ты же
знаешь, я - человек общественный.
Доминик кивает. Жак вдруг резко поворачивает голову, смотрит на брата с испугом.
ЖАК ( продолжая). Слушай, так ведь теперь Корин тебя в порошок сотрёт?
ДОМИНИК ( плаксиво). А я тебе про что? Короче, /тоже растягивая пижаму Жака,
но только куртку/ если ты мне не поможешь, я –труп.
ЖАК. Это- факт. Но я тебе помогу. Только при одном условии.
ДОМИНИК (становясь на колени). Всё, что скажешь.
ЖАК. Считай, что тебе повезло: делов-то - всего ничего.
ДОМИНИК. Что я должен сделать?
ЖАК. Издать внепланово книгу одной русской дворянки.
Доминик широко раскрывает глаза, пятится от кровати на коленях,снова крестится, смотрит в зал,
с непониманием пожимая плечами, словно брат сошёл с ума. Жак ныряет под одеяло, шарит там,
достаёт оттуда красную папку, торжественно показывает брату.
ДОМИНИК. Что это?
ЖАК. Филосовская притча.
ДОМИНИК (вставая с колен, отряхивая штаны и отходя к кулисам). Чего? Не
понял?
ЖАК (встаёт с кровати, идёт на брата с папкой в руках). Жанр такой. Филосовская
притча. Как сказка, но только не сказка, а самая настоящая быль. И она про две страны,
которые разные, но оказывается совсем одинаковые. Понимаешь?
Доминик медленно пятится к выходу.
ДОМИНИК ( как гипнотизёр, поднимая две руки). Понимаю. По-ни-маю. Я рано
пришёл. Ты ещё спишь и тебе снится сон. Продолжай спать.
Доминик разворачивается и пытаетс уйти. Жак поспешно хватает его, насильно тащит к креслу,
усаживает, встаёт над ним.
ЖАК. Доминик, прости, я тебя напугал. Я скажу всё, что ты хочешь твоей жене. Я
объясню Корин, что вчера мы были вместе в ...
ДОМИНИК. В баре.
ЖАК. В баре. С нами был...
24
ДОМИНИК. Кристиан.
ЖАК. Кристиан. И что мы обсуждали...
ДОМИНИК. План публикации романа баронессы де Молль.
ЖАК. Как баронессы де Молль? (Ставит, руки в боки; папка ему явно мешает, Жак
зажимает её ногами, снова ставит руки в боки.) Ты что хочешь печатать светские сплетни
этой старой шлю.. мадам?
Доминик встаёт, теперь сам идёт на брата. Так как Жак всё ещё держит папку между ног, он
смешно пятится шагами «китайской женщины».
ДОМИНИК. Да, хочу.
ЖАК. Но ведь это пошло?
ДОМИНИК. Пошло, не пошло, но её мемуары жаждет прочесть весь светский
Париж. Подумай о прибыли.
ЖАК (останавлливается, выхватывает папку, широко машет ею в воздухе). О
прибыли думай ты, брат. А я, в отличие от тебя,.. я ещё призван думать о том, какую
литературу выпускать.Мы не должны развращать читателя всякими гадостями личного
опыта таких особ, как баронесса.
ДОМИНИК (уколняясь от жестикуляции брата). Сегодня об этом пишут, говорят и
даже поют повсюду. И потом, это свидельствует о вкусах сегодняшней публики.
ЖАК (в ярости бросает папку на пол). Нет уж! Это
свидетельствует скорее об отсутствии вкусов сегодняшней публики!
ДОМИНИК. О чём другом ты хотел бы писать?
Жак поспешно подбирает папку, гладит её, потрясает ей перед носом брата.
ЖАК. Вот о чём нужно писать, ты только послушай! (Идёт к креслу, садится,
открывает папку, быстро листает рукопись, находит нужную страницу, радостно и
наизусть.) Вот, слушай: Тот, кто голодал, никогда не сядет на диету. А? Как тебе?
Доминик, подошедший к креслу поближе за то время, пока брат искал нужную страницу, снова
отступает.
ДОМИНИК ( подтягивая руками живот). Ты что начитался советов по похудению
из журнальчиков твоей любимой жёнушки?
Жак не слышит брата, снова зачитывается, Доминик с любопытством заглядывает через его плечо,
в это время Жак резко вскрикивает, читает.
ЖАК. Вот, послушай глубину мысли никто не может считать себя свободным от
общества, в котором живёт. Вот о чём надо писать! (Глядя гордо.) Я ведь всё-таки призван
защищать литературные принципы! Это – мой долг.
ДОМИНИК (вяло). Да знаю я, знаю. Но сначала хотел бы почитать.
Доминик тянет руки к рукописи.Жак поспешно закрывает папку, стягивает резинками, встаёт с
кресла, прячет папку за спину.
25
ЖАК. Безусловно. Но только читай не между строк.
ДОМИНИК (обидчиво). Ты что будешь теперь учить меня что читать и как читать.
Если не доверяешь мне, откажись от своей доли участия в моём предприятии и тогда
печатай – что хочешь. И будешь чист, как лист ватмана перед стенгазетой.
Жак щурит глаза, тычет в брата пальцем, пятится к паруснику.
ЖАК. Я так и знал! Я чувствовал, что однажды такое случится. Ты думаешь,
Доминик, я не понимаю, что происходит? Да твоя Корин спит и видит, чтобы я отказался
от моей доли акций! Но только ты забыл, дорогой брат, что это я сделал тебя Директором
НАШЕГО издательства.
ДОМИНИК. Что? Я забыл? Как же! Ты всю жизнь только и делаешь, что
напоминаешь мне об этом. Всю жизнь. И Корин тут не при чём.
На глазах Доминика слёзы, он садится на кровать, плачет. Жак сиротливо стоит за
парусником, пытается укрыть себя тканью.
ЖАК (издалека). Доминик, ну не надо. Не плачь. Ну прости меня. Я просто очень
хотел бы издать роман этой русской (Показывает папку издалека.)
ДОМИНИК (переставая хныкать, с любопытством). У тебя с ней что-то личное?
ЖАК (поспешно подходя к брату, отрицательно машет всем, чем может). Что ты!
Что ты? Исключительно профессиональный интерес.
Жак садится рядом в Домиником, подаёт папку. Доминик берёт её.
ДОМИНИК ( несколько разочарованно). А-а, ну если чисто профессиональный...
Тогда. Ладно, я прочту. Но ты не забудь рассказать Корин, что я был с тобой.
Жак согласно кивает, радостно улыбается, Доминик встаёт, суёт папку под мышку, поправляет
кашне, окланивается.
ЖАК. Всё скажу. Не переживай.
ДОМИНИК. И Сильви предупреди, на всякий случай, если Корин позвонит.
ЖАК ( грустно усмехается). Доминик, наши жёны не общаются друг с другом вот
уже по меньшей мере два года. С того самого дня, как...
ДОМИНИК. Помню, помню. С того самого дня, как твоя Сильви сказала моей
Корин, что у неё вкус провинциалки.
Жак вскакивает с кровати, всплёскивает руками.
ЖАК. Что? Зачем ты перевираешь факты? Сильви всего лишь хотела посоветовать
твоей жене цвет помады. А Корин всё перевернула
ДОМИНИК. Ну да, а как же прикажешь понимать то, что Сильви сказала: «Такую
помаду носят теперь только женщины среднего класса.»
Мужчины стоят друг напротив друга нахохлившись и даже начинают движения боевых петухов:
26
кружятся на месте, ставят руки в боки, при этом Доминик зажимает папку между ног. Но вдруг
Жак резко останавливается и смеётся.
ЖАК. Доминик, ну до чего мы дошли! Это ведь только женщины способны
разругаться вдрыск из-за губной помады. Но мы то?
Жак протягивает руки Доминику. Доминик бросается в них, папка мещает теперь обоим
обниматься. Жак вытаскивает её из ног брата, бережно кладёт на кровать, снова обнимает брата.
ДОМИНИК (расчувствовавшись). Я так тебя люблю, Жак.
ЖАК (расчувствовавшись). У меня ведь никого ближе тебя не осталось, Доминик.
Мужчины обнимаются, гаснет свет.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
На левой от зрителей половине сцены сидит в свете прожектора Жак Лакост: упёрся спиной в
кровать, ноги расставлены, на подушках лежит копьютер, Жак что-то пишет. Рядом с
компьютером стоит бутылка воды и стакан. Из-за кулис доносится голос Сильви.
СИЛЬВИ (грубо). Нет, Элиза, если я сказала нет, то да уже не будет. Немедленно
выбросьте эту ветчину в помойку. Нет, господин Лакост должен думать не о своём
аппетите, а о своём холестероле. (Выходит на сцену, всматривается в полу-тьму. Одета в
короткое платье и красные сапоги. Подходит к мужу. Двумя пальцами приподнимает
бутылку, рассматривает её, ставит на место. Таким же образом берёт стакан, нюхает его,
ставит на место.)
Жак продолжает писать на компьютере, из его рта доносятся обрывки фраз.
ЖАК. Филосовские аллюзии.... никаких политических подоплек... общее
положение человечества..
Сильви крутится перед мужем, привлекая его внимание. Выставляет в поле его зрения красный
сапог. Жак медленно поднимает взгляд, вздрагивает.
ЖАК (продолжая). Это ты?
СИЛЬВИ. А ты хочешь, чтобы это был кто?
Лакост машет рукой, не отвечая снова принимается за текст.
СИЛЬВИ (продолжая). Какая такая печаль заставила вас опустится на пол,
дорогой мой муженёк?
Жак не реагирует на её голос, продолжает бубнить себе под нос текст и писать.
СИЛЬВИ (продолжая). Маменька и папенька передают вам огромный привет и
хотят видеть нас у себя в следующие выходные.
Жак не реагирует. Сильви обходит кровать, тихо взбирается на неё, по пластунски ползёт по ней,
27
«залегает», читает текст.
СИЛЬВИ ( продолжая, вслух, но тихо). Наше общество больно, а мы, вместо того,
чтобы искоренять причину болезни, удовлетворяемся притирками и примочками.
(Громко.) Ты что, Жак, начал подрабатывать статейками для журналов здоровья?
Жак снова вздрагивает, оглядывается на жену, смотрит с непониманием, снова отворачивается к
тексту.
ЖАК. Угу, да.
СИЛЬВИ. Что да?
ЖАК. Потом.
СИЛЬВИ. Что потом?
ЖАК. Я закончу поздно.
СИЛЬВИ. Нет, Жак, ты закончишь плохо. (Ползёт по кровати назад, садится,
смотрит на парусник с отвращением, достаёт из сумочки сигареты, закуривает.) Что за
нужда сидеть вот так на полу, словно крестьянин?
ЖАК (продолжая писать). Я просил не называть меня крестьянином. Ты что-то
хотела?
СИЛЬВИ. Да. Я улетаю.
ЖАК ( пишет). Куда?
СИЛЬВИ. В Рио.
ЖАК ( пишет). Неужели попрактиковать свой испанский?
СИЛЬВИ. Ха-ха-ха, очень смешно. (Встаёт с кровати, снова идёт в поле зрения
мужа курит.) Я уезжаю из Парижа, потому что тут скучно и серо. А там – Карнавал.
Может поедем вместе?
Пепел с сигареты Сильви падает рядом с копьютером Жака. Лакост резко выпрямляется, смотрит
на жену сурово, брезгливо сдувает пепел с белоснежного ковра.
ЖАК. Я сто раз просил не курить в доме, по крайней мере в моей комнате. Что тебе
нужно? Карнавал? Веселье? Поезжай! Мне и тут хватает маскарада. Иди, и не мешай мне
работать.
СИЛЬВИ. Значит ты не против, если я поеду в Бразилию одна?.. Завтра?
ЖАК. Открой окно, дышать нечем. И уходи, пожалуйста, у меня совсем нет
времени.
СИЛЬВИ. Тогда на эту неделю я отпущу Элизу. Тебе ведь всё равно есть кто в
доме или нет: ты никого не замечаешь. А питаться можно и в ресторанах; ты можешь себе
это позволить.
Сильви уходит с обидой на лице. Играет музыка, Жак что-то быстро пишет. Но вдруг начинает
шарит рукой вокруг компьютера, находит стакан, бутылку, берёт их, хочет налить воды, но
бутылка пуста. Жак оглядывается по сторонам, зовёт.
ЖАК. Сильви! Элиза! Господи, да куда же они все подевались? Господи, пустыня! Воды
подать некому!
Жак Лакост остаётся сидеть один на полу. Гаснет свет.
28
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Сцена освещена целиком. Слева от зрителя кабинет Жака Лакоста, на стене работают все
мониторы. Справа – квартира Суворовых, включен телевизор. На всех экранах показывают зал
венской Государственной Оперы. Бал. Кружатся пары. Среди них – Жак Лакост и Александра
Суворова.Их лица светятся от улыбок.
Освещена только правая от зрителей половина сцены. Из двери посреди сцены входит Мария
Николаевна, составляет пазли и одновременно смотрит на экран.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Ещё два месяца назад Сашенька на верила в своё
счастье. А теперь: скоро выйдет её книга. Да и в личной жизни такие перемены! (Встаёт,
идёт к иконе в углу комнаты, крестится.) Дай-то бог, чтобы он действительно любил её,
как говорит.
Уходит за кулисы.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Освещена левая половина сцены – кабинет Жака. Входит Алис с бумагами в руках.
Смотрит на мониторы, видит танцующих Жака и Александру и с ненавистью бросает на стол
бумаги. Затем один за другим торопливо отключает мониторы.
АЛИС. Вот вам, вот так. Любовь у него! А кто работать будет? Нашёл чем заняться
на старости лет.
За кулисами раздаётся кашель, кто-то стучит, как в дверь, Алис торопливо бежит в сторону кулис.
Ей навстречу выходит Доминик Лакост.
АЛИС. Господин Доминик. Какими судьбами? А месьё Жака нет.
ДОМИНИК. Знаю. Потому и пришёл. Слушай, Алис, у меня к тебе есть важное
дело.
АЛИС. Да-да, говорите.
ДОМИНИК. Слушай, что происходит с моим братом? Я его не узнаю.
АЛИС. Почему это?
ДОМИНИК. Он всегда теперь в хорошем настроении. Рубашки стал носить не
только белые. Недавно подарил моим детям музыкальный центр, сказал, что хорошо
развивает ритм. Корин мою по телефону переносит? Но самое страшное знаешь что?
АЛИС. Что?
ДОМИНИК. Он в доме почту никогда из ящика не вытащит, а тут САМ нанял
рабочих сделать ремонт в замке на океане и даже записался на парусную регату шкипером.
АЛИС. Да, совсем плохи дела. Это всё из-за неё, господин Доминик. Из-за этой
Русской. Я говорила месьё Жаку, что не стоит так верить иностранкам. Но он и слушать
меня не хочет.
ДОМИНИК. Какой «Русской»?
29
Вместо ответа Алис включает один за другим мониторы и Доминик видит как кружатся в вальсе
Жак и Александра.
ДОМИНИК. Но ведь он же сказал мне, что у него тут исключительно
профессиональный интерес.
АЛИС. Да у всех у вас, мужиков- одно и то же…. Хм, профессионалы…
ДОМИНИК. Так вот почему такая спешка с изданием (Пренебрежительно тычет в
экраны.) её романа. А ведь юридический советник оценил книгу как опасную. Уж
слишком много там вольных мыслей.
АЛИС. Какая сама, такие и мысли. Но что же теперь делать? Ведь страдают не
только ваши интересы, но и работа.
ДОМИНИК. Работа?
АЛИС. Вы же сами заметили, что у Жака теперь улыбка не сползает с лица. А
разве это подходящая мимика для вещателя новостей?
ДОМИНИК. Да, ты права, Алис, надо что-то с этим делать. Ну, не переживай, я
что-нибудь придумаю.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Спальня Жака Лакоста. Перед зеркалом стоит с воинствующим видом Сильви, курит,
разговаривает с отражением.
СИЛЬВИ. А если вдруг ты решишь, Жак, меня ослушаться, то я настрою против
тебя не только Монику, но и маменьку.
Из-за заходит в комнату чопорная стройная дама в возрасте. Её пышные вьющиеся волосы
перехвачены как у Сильви бандо, но только чёрного цвета. Это – Шанталь Жильбер де Муш, мать
Сильви.
ШАНТАЛЬ. Кто тут вспоминает про мать свою?
Сильви поспешно прячет сигарету за спину, делано широко улыбается.
СИЛЬВИ. Маменька! Как хорошо что ты пришла. Я тебе сейчас такое расскажу.
Шанталь проходит к кровати Жака, нежно гладит покрывало, садится на кровать.
ШАНТАЛЬ. Что случилось опять? Что такого случилось, что ты буквально
оторвала меня от моих важных дел.
СИЛЬВИ. Ой, ну какие у тебя мама, дела? Вот у нас тут дела. Сейчас сама всё
узнаешь.
ШАНТАЛЬ. Ты обещала мне сюрприз.
СИЛЬВИ. Я обещала тебе неприятный сюрприз. Погоди немного.
ШАТНАЛЬ. Какой сюрприз может быть ещё более неприятен чем тот, что моего
любимого зятя нет дома?
Шанталь вытаскивает из-под подушки пижаму Жака, рассматривает её. В этот момент раздаётся
30
дверной звонок. Сильви поднимает указательный палец.
СИЛЬВИ. А вот то, о чём я говорила. Только не падай в обморок.
На сцену входит щуплая брюнетка с чётко подстриженным каре с чёлкой до бровей. У женщины
хищный нос. Она одета пёстро, бесвкусно. Робея, останавливается сразу на входе, издалека машет
рукой женщинам и натянуто улыбается. Шанталь быстро прячет пижаму на место.
ШАНТАЛЬ (в зал.) Корин Лакост собственной персоной. Да есть от чего
бабахнуться о земь: жена Доминика Лакоста в этом доме. ( Дочери, строго.) Как ты
объяснишь мне появление здесь этой особи, моя бусинка?
КОРИН (матери). У неё оч-чень важная информация для нас.
ШАНТАЛЬ (дочери). Надеюсь достаточно важная, чтобы я могла терпеть здесь
присутствие этой южной провинциалки и её жуткого акцента?
КОРИН (с очень ощутимым акцентом). Здравствуйте, мадамы. Я пришла
рассказать вам про Жака Лакоста.
Шанталь мгновенно встаёт с кровати, идёт навстречу пришедшей, подаёт ей руку первой.
ШАНТАЛЬ. Добрый день, Корин. Я безумно рада видеть вас. Надеюсь, это
взаимно.
КОРИН. Безусловно, мадам Жильбер де Муш. Я никогда не стала бы беспокоить
вас по пустякам. Но речь идёт о благополучии семьи.
Сильви быстро и украдкой тушит сигарету о подставку парусника и почти бежит к Корин.
СИЛЬВИ. Чьей семьи, Корин, говори яснее. Я ничего не поняла по телефону.
КОРИН. Дамы, давайте присядем и я всё расскажу вам подробно. Под угрозой
репутация всей нашей большой семьи.
ШАНТАЛЬ ( в зал), Ишь как примазывается к знати, басская замухрышка.
Шанталь указывает Корин на кресло, сама садится на кровать Жака, туда же ныряет по пластунски
Сильви.
ШАНТАЛЬ. Итак?
КОРИН. Итак: ваш зять совсем потерял рассудок.
ШАНТАЛЬ ( строго). Следите за вашей речью, милочка.
КОРИН. Но он заставил моего Доминика напечатать роман русской писательницы.
ШАНТАЛЬ. И что?
КОРИН. Роман провокационный. В нём высказаны такие идеи, которые критики
могут признать анти-национальными.
Сильви разводит руками перед матерью, Шанталь хмурится.
ШАНТАЛЬ. Даже так? А кто вам про это сказал?
КОРИН. Доминик. И он очень волнуется. Он предупреждал господина Лакоста. Но
Жак ничего не захотел слушать. В самый первый день, когда мой муж только принёс в дом
вот эту гадость ( Достаёт из принесённого пакета красную папку.) Доминик был против.
31
Но месьё Жак... Вы же знаете, если он что-то решил, противодействовать- бесполезно.
СИЛЬВИ. Уж кому-кому, а мне это бретонское упрямство приходится выносить
ежедневно.
ШАНТАЛЬ. Помолчи, Сильви. Ты за Жаком, как таракан за печкой. Я всё сделала
для этого. А Жака просто нужно уметь убеждать. Тебе это не дано.
Сильви обидчиво дуется. Шанталь встаёт с кровати, подходит к креслу, берёт из рук Корин папку,
осторожно открывает её, читает на ходу, медленно возвращаясь к кровати.
ШАНТАЛЬ. Утраченные иллюзии. Филосовская притча. Написала какая-то
Русская. И что? ( Смотрит на Корин.)
КОРИН. Да Жак буквально помешался на ней.
СИЛЬВИ. На притче?
ШАНТАЛЬ. На Русской?
КОРИН. И на той, и на другой.
СИЛЬВИ. Ой.
ШАНТАЛЬ. Что-о?
КОРИН. Вы не представляете, когда Доминик пришёл тогда к Жаку, он спал с ней
в своей кровати.
ШАНТАЛЬ ( брезгливо откидывает папку на кровать). В своей кровати?
СИЛЬВИ (скидывает папку на пол.) С Русской?
КОРИН. Да нет, с притчей. Но теперь, наверное, уже и с... Они были недавно в
Вене. На балу. И Доминик говорит, что Жак теперь весь сияет. (В полголоса.) И даже поёт.
СИЛЬВИ. Ужас какой-то. У моего мужа никогда не было голоса.
ШАНТАЛЬ. Кошмар! Да уж, похоже дело зашло далеко. Ну, ничего. Я сама
разберусь во всём. И приму нужное решение. А уж веские доводы у меня, поверьте, есть.
Но одно не пойму, Корин, ваш-то интерес тут какой? Ведь не просто так Доминик заслал
тебя сюда? Только не юли, у меня мало времени.
КОРИН. Мне не нравится, что Жак всё время надменничает с нами.
ШАНТАЛЬ ( в зал). Как я его понимаю. ( Корин, строго.) Я же просила говорить
начистоту.Твои рассюсюкивани оскорблённой особы мало внушительны. Говори!
Шанталь склоняется ястербом над Корин, та вжимается в кресло, даже поджимает ноги,
пищит, как придавленная мышь.
КОРИН. Мы хотели бы выкупить все акции Жака и самим заниматься делами в
Издательстве.
ШАНТАЛЬ. Ха-ха-ха, как смешно! Да ваше Издательство существует только
благодаря авторитету Жака. Но.. ладно. Я подумаю и над этим вопросом. (Обходит
кровать, подбирает папку с пола, подбирает из-под стола окурок, кидает дочери на
кровать.) Жак не переносит табачного дыма. Не смей больше курить в его комнате.
Поняла?
Сильви быстро кивает, хватает окурок, не знает куда его деть, потом суёт в карман кофты.
СИЛЬВИ. Поняла, маменька. Больше не буду. Может пойдём уже поедим? Элиза
испекла чудесный яблочный пирог.
32
ШАНТАЛЬ. Нет уж, уволь меня от этих посиделок. У меня теперь есть дела
поважнее чаепития.
Шанталь покидает сцену первой. Вслед за ней уходят за кулисы Сильви и Корин.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Кабинет Жака Лакоста. День. На рабочем столе Жака ворох бумаг. На сцену через дверь в центре
сцены почти вбегает Жак, за ним хвостиком Алис. Оба красные, запыханные, лохматые.
ЖАК. Это нужно сделать как можно быстрее.
АЛИС. Да.
ЖАК. Вот это отправь факсом адвокатам.( Подаёт ассистентке бумагу.)
АЛИС. Сию же минуту. ( Разворачивается, чтобы уйти.)
ЖАК. Постой! Нет, не надо факса, лучше позвони монтажникам, пусть выручают: я
должен ещё и ещё раз посмотреть последние присланные видео-документы, прежде чем
комментировать это происшествие.
АЛИС ( от двери). Да, Жак, конечно.
Лакост садится в кресло, быстро что-то начинает печатать, бормочет.
ЖАК. Боже, какой кошмар! Ну почему это случается всегда со мной? Это ведь
теперь потребует столько трудов!
Звонит телефон. Жак снимает одну трубку, на столе, другую, отвечает по мобильному, телефон
всё звонит. Лакост шарит по корманам. Отвечает.
ЖАК ( продолжая). Да. Да. Да, Домник. Конечно в запарке. Ты же сам всё
понимаешь. Нет, пока не в курсе кто это сделал, но обязательно узнаю. Жду
подтверждения. Сегодня? Зачем? Ладно, если срочно, то приходи.
Звонит телефон на столе Жака, потом ещё за кулисами, потом ещё один мобильник. Жак хватает
трубку за трубкой.
ЖАК. Да! Алло! Жак Лакост! А это опять ты, Домник? Я тебя отключил? Ну,
прости, брат, тут такое творится, что голова кругом. Ну всё, до вечера, совсем нет времени.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Квартира Суворовых. Работает телевизор. На экране лицо Жака Лакоста. Он рассказывает
последние новости. Мария Николаевна сидит на диване. Александра стоит рядом, прижала руки у
груди.
ЖАК ( с экрана). Взрыв произведён в десять часов по Бостонскому времени. По
предварительным данным авторами названы террористы. По происхождению это два
брата мусульманина, прибывшие с территории Кавказа и действовашие самостоятельно.
АЛЕКСАНДРА. Господи, бабушка, что же теперь будет?
33
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. А ничего не будет. Сходишь на эту пресс-конференцию
и расскажешь всё о том, как ты писала книгу и как господин Лакост помогал тебе её
издавать.
АЛЕКСАНДРА. Да, но ведь месьё Доминик Лакост предупредил меня, что
журналисты могут задавать также вопросы и личного характера.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Конечно! На то они и журналисты. И ты должна знать
что отвечать.
АЛЕКСАНДРА. Да, Жак рассказал мне как вести себя. Главое- не позволять им
провоцировать меня. ( Бросается к бабушке, утыкается ей в колени). Бабуля, я так боюсь
этого интервью!
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Ну что ты, милая, это всего лишь плата за известность.
У тебя всё хорошо получится.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Спальня Жака. Полумрак. Жак спит на кровати. Со стороны кулис в комнату входит Сильви с
кучей газет в руках. Бросает газеты на кресло, идёт к окну, спотыкается на ходу о макет, пинает
его, резко открывает шторы. Жак просыпается, прячется от света под одеялом.
ЖАК (из-под одеяла). Ты что, Сильви, с ума сошла?
СИЛЬВИ. А может это ты сошел с ума, Жак? Где ты был всю ночь?
ЖАК. Ночевал на работе.
СИЛЬВИ. У тебя что нет дома?
ЖАК. Я вчера прилично устал, выпил. Не хотел давать пищу для болтовни
папарацци.
СИЛЬВИ. При чём тут папарацци?
ЖАК. Ну да, то вещаю на всю страну важные международные новости, а тут вдруг
покажусь в таком весёленьком виде. ( Заматывается в одеяло ещё больше, торчат только
ноги).
СИЛЬВИ. Не пей, значит.
ЖАК (выглядывает из-под одеяла, почти возмущённо). Как это «не пей»? Ты же
видела, что происходит в мире?
СИЛЬВИ. Да какая мне разница? В этом мире всегда что-нибудь, но происходит.
Ты лучше объясни мне что вот это такое?
Сильви хватает одну из газет, швыряет мужу в постель. Жак вылезает из-под одеяла,
щурится на свету.
ЖАК. Подай мои очки, пожалуйста.
СИЛЬВИ. Обойдёшься! Такое ты и без очков разглядишь.
Жак смотрит на первую полосу газеты, лицо его вытягивается, он открывает рот, переводит
медленно взгляд на жену.
ЖАК. Что это?
СИЛЬВИ. Твой портрет с твоей русской протеже. Ты обнимаешься с ней. Очень
34
интимно. А теперь ты объясни мне что ЭТО такое? ( Щиплет мужа за большой палец).
Жак айкает, торопливо укутывает ноги одеялом.
СИЛЬВИ ( продолжая). Почему твои коллеги пишут, что ты «привык принимать
самое непосредственное участие как в издании книг женщин-писательниц, так и в их
личной жизни»?
ЖАК ( ещё сильнее заворачиваясь в одеяло). Сильви, это инсинуации.
СИЛЬВИ. Чего? Говори человеческим языком
ЖАК ( воинственно). Это фотомонтаж. Я докажу свою правоту, они у меня ещё
увидят что значит клеветать на Жака Лакоста!
Сильви смотрит на мужа с сомнением, достаёт сигарету, демонстративно закуривает,
подходит к паруснику, говорит с макетом.
СИЛЬВИ. Мне бы очень хотелось верить словам своего мужа. Иначе... Развод –это
меньшее, что его ждёт.
Сильви медленно приближает край горящей сигареты к полотну паруса. Жак резко вскакивает с
кровати, бежит к жене, отталкивает её от макета, закрывает его собою.
ЖАК. Нет! Ты не сделаешь этого.
СИЛЬВИ. Ещё как сделаю, если ты не разберёшься с журналистами.
Сильви резко выдыхает Жаку прямо в лицо, разворачивается и уходит через дверь посередине
сцены. Жак берёт журналы, с отвращением смотрит их, бросая на пол, опускается на кровать.
ЖАК. Господи, ну кому это вдруг понадобилось натравлять на меня этих писак? Ну
никакого уважения к заслугам и авторитету. Что за мир? Нет, Александра права, проблемы
общества одинаковы во всех странах. ( Смотрит в зеркало издалека.) И я правильно сделал,
что напечатал её роман. Будет чем гордиться в старости. Александра... Неужели мне
придётся оправдываться и на твой счёт? А я ведь так с тобой счастлив! Я давно уже не был
так счастлив. И что теперь? ( Опускает голову. Молча сидит с опущенной головой, потом
резко встряхивается.) Но нет, Жак Лакост просто так не сдастся.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Комната Суворовых. На диване сидит Мария Николаевна, вяжет крючком. Через дверь
посреди сцены в комнату входит Александра. Вид у неё потерянный. Бабушка смотрит на
внучку.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Что, Сашенька?
АЛЕКСАНДРА (подходит к зеркалу, устало снимает шляпку с головы). Всё плохо,
бабушка. Журналисты растоптали меня и Жака. Они назвали мой роман опасным. Они
сказали, что Жак позволяет себе крутить интриги с опасными людьми.
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. Я так полагаю, что «опасный человек»- это ты?
АЛЕКСАНДРА ( с отраженим). Да.
35
Загорается свет на левой от зрителя половине. Жак Лакост стоит в своём рабочем
кабинете перед зеркалом. Разговаривает с отражением, но по ту сторону зеркала всё также
стоит Александра.
ЖАК. Зачем ты сказала им, что любишь меня?
АЛЕКСАНДРА. Я не могу больше скрывать наши отношения и свои чувства к
тебе.
ЖАК. Я так и знал, что они найдут способ спровоцировать тебя на это. Жаль, что я
не смогу сказать этого вот также открыто, как ты.
АЛЕКСАНДРА. Почему? Кто так разочаровал тебя в любви?
ЖАК. Кто? Хм. Циничная тёща, которая всё время твердила, что чувства – помеха
для карьеры... Безразличная жена; ей нужны только деньги. Властные покровительницы,
обольщённые моей молодостью. Притворные любовницы, ждущие от меня исключительно
подачек... Достаточно? Зачем ты рассказал им про нас?
АЛЕКСАНДРА. Я не смогла молчать. Они говорили про тебя такие гадости, Жак.
ЖАК. Гадости? Про меня? Брат ничего мне про это не сказал.
АЛЕКСАНДРА. Ты написал в предисловии к моей книге, что чувствуешь автора,
как никогда. Вот они и стали это муссировать на свой лад.
ЖАК. Ах, вот как. Ну я начинаю догадываться кто те люди, что стоят за этим. Не
плачь, Сашенька. Я сумею защитить тебя и нашу любовь.
АЛЕКСАНДРА. Ты по-прежнему любишь меня, Жак?
ЖАК. Больше, чем когда-либо.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Жак сидит в своём кабинете, держит в руках газету, читает. У него хмурый вид.
ЖАК ( вслух).«... с одной стороны месьё Лакост выдаёт себя за блюстителя
литературных традиций, а с другой способствует внедрению в сознание читателей чуждых
нам новорусских идей!» Каково повернули, а?!! Мерзавцы!
Жак устало снимает очки, встаёт, берет из холодильника воду, пьёт.
За дверью его кабинета, которая находится посреди сцены внимательно подслушивает Алис. Сзади
неё неожиданно появляется Доминик, хлопает легко в ладоши над ухом ассистентки. Алис от
испуга вскрикивает. Зажимает рот. Доминик жестом указывает на кабинет. Алис кивает. Доминик
отодвигает женщину, решительно входит в кабинет.
ДОМИНИК. Привет, Жак. Ну что, надеюсь теперь, когда критика так разнесла тебя
и выставила на показ твой роман с этой... ты понимаешь, что необходимо прекратить
издательство книги?
Жак молчит, пьёт воду. Доминик подходит к холодильнику, вытаскивает оттуда сначала водку,
смотрит презрительно, качает головой, ставит подальше, берёт бутылку виски, в баре стакан,
наливает себе, предлагает Жаку. Жак отрицательно качает головой, пьёт воду.
36
ДОМИНИК ( продолжая, по-деловому). Мы, конечно, понесём убытки, это ясно. Но
главное сейчас не это?
ЖАК. А что для тебя главное в жизни, брат мой?
Доминик обходит стол, смотрит на Жака с удивлением и в упор.
ДОМИНИК. Разве ты хочешь развода? И раздела имущества? Что останется у тебя?
ЖАК. Мне плевать на всё. Я устал играть по чужим условиям. Я хочу жить.
Понимаешь? Жить, как хочется мне.
Алис на краю кулис подслушивает разговор мужчин и закрывает в ужасе рот.
АЛИС ( в зал). Он совсем сошёл с ума. Ведь он знает с кем имеет дело. Это же
акулы...
Жак устало встаёт, смотрит на Париж через окно. Доминик садится на одно из кресел перед столом,
смотрит на брата, сложив руки как в молитве.Стакан с виски между его руками.
ДОМИНИК. Жак, я прошу тебя, откажись от того, что ты обещал этой женщине.
Жак медленно поворачивается к брату, с грустью улыбается.
ЖАК. Не так всё просто, брат мой. По-моему я действительно влюбился в
Александру Суворову.
Доминик вскакивает с кресла, трясёт руками, расплёскивая виски.
ДОМИНИК. Ну почему именно Русская? Тебе мало наших? Что, что ты нашёл в
ней такого, чего нет в других женщинах?
ЖАК. Ты не поймёшь, мой брат.
ДОМИНИК. И всё же?
ЖАК. Она не умеет притворяться. Она всегда такая, какая есть на самом деле.Как
море, как ветер, как парус. Понимаешь?
Доминик отрицательно качает головой.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Сзади Алис, подслушивающей под дверью кабинета Жака, появляется Шанталь Жильбер де Муш.
Хмыкает. Алис резко оборачивается, немеет, показывает на кабинет.
ШАНТАЛЬ. Я сейчас буду говорить с моим зятем. И не дай тебе бог, Алис,
попытаться подслушивать. Ты поняла меня?
Алис молча трясёт головой. Шанталь входит в кабинет Жака. Жак усмехается. Доминик давится
виски, кашляет, Шанталь подходит к нему, стучит по спине.
37
ЖАК. Тёща собственной персоной. Что и требовалось доказать.
ШАНТАЛЬ. Ты всегда был догадлив, Жак. Надеюсь и теперь ум не оставит тебя.
Доминик, проследи там за дверью...
Доминик быстро кивает, залпом допивает виски, ставит стакан, пятится к двери. Как только брат
уходит, Жак молча берёт из бара чистый стакан, наливает в него воды для Шанталь, доливает себе.
Шанталь берёт воду, но не пьёт. Жак хватает со стола газету со статьёй, прижимает к груди.
ЖАК. Так о чём ты хотела поговорить со мной, тёща? Ты знаешь, я тебя расстрою: я
больше ничего не боюсь. И никого тоже.
ШАНТАЛЬ. Ха-ха-ха, как смешно. Ты наверное хочешь сказать мне, что тебе
плевать на развод и раздел имущества? Но ведь с молотка пойдёт всё: и дом., и твой замок
в Бретани.. И-и твоя яхта. Ай-яй-яй. Жалко яхту, правда? Сделана ведь на заказ...
Жак молчит, но каждый раз вздрагивает, как от удара хлыстом. Кладёт газету на стол, статьёй вниз,
берёт свой стакан с водой. Шанталь довольно улыбается, достаёт из сумочки сигареты, закуривает
одну из них. Жак молча отворачивается к окну, сжимает стакан двумя руками.
ШАНТАЛЬ. Конечно, это всё мелочи, но ведь есть кое что ещё, Жак, не правда ли?
Кое что, о чём знаем только ты и я.
ЖАК ( резко оборачиваясь). Ты не посмеешь.
ШАНТАЛЬ. Даже и не сомневайся. О тех акциях в Тунисе, что ты купил много лет
назад благодаря мне и которые представляют сегодня весомый капитал, не знают ни моя
глупышка дочь, ни твой брат, ни.. налоговая инспекция... Что скажешь? Вернёшься ли ты
ко мне? Или намерен по-прежнему разрушать семью?
Жак срывается с места, быстро идёт к Шанталь, останавливается возле неё, держит стакан так,
словно хочет вылить на тёщу воду.
ЖАК. Какую семью? Есть ли у меня семья? ТЫ женила меня на твоей дочери,
чтобы я всегда был рядом.ТЫ прекрасно знала, что я никогда не любил ни её.., ни...
ШАНТАЛЬ ( затягиваясь). Да? А мне казалось, что тебя всё устраивает в наших
отношениях?
ЖАК. Ты принудила меня к этому. Я всегда страдал от мысли что я... с тобой...
Шанталь протягивает руку, тушит в стакане зятя сигарету», натянуто улыбается.
Жак смотрит с презрением на стакан, отставляет его, отходит от тёщи, подходит к столу, берёт
кипу салфеток, мнёт их по одной, бросает на стол.
ЖАК (продолжая).И вот теперь, когда на закате жизни я встретил женщину,
которая не такая как вы все, ТЫ хочешь лишить меня счастья? Неужели же тебе мало
тех двадцати пяти лет «верности», что я ЗАПЛАТИЛ за оказанные мне услуги?
Шанталь слушает его с безразличным видом. Как только Жак замолкает, она встаёт с кресла,
подходит к нему близко, жеманно аплодирует.
ШАНТАЛЬ. Браво, Жак! Ты, право, вызвал у меня слезу! Какая трогательная
38
история... Но только твоя Русская – это просто каприз. И, потом, она не единственная
женщина, любящая тебя. И стоит только тебе захотеть...
Шанталь пытается взять зятя за руку. Жак вырывается, сметате со стола на пол все смятые
салфетки, кроме одной.
ЖАК. Никогда! Лучше всё потерять!
Лакост указывает на дверь. Шанталь берёт со стола скомканную салфетку, распрямляет её.
ШАНТАЛЬ. Зря ты так в себе уверен, Жак... Видит бог, я не хотела прибегать к
крайним мерам... Но другого выбора, похоже, ты мне со своей упрямостью бретонца не
предоставляешь...
Шанталь жёстко сжимает только что расправленную салфетку, брезгливо бросает её в бюст
Наполеона, резко разворачивается, уходит. Салфетка отскакивает к стоящим рядом трём стаканам:
полному- Шанталь, полупустому - Жака, в котором плавает бычок и пустому стакану Доминика изпод виски. Журналист накрывает рукой каждый из стаканов по очереди, потерянно смотрит на
бюст, снимает пиджак, галстук, который бросает на стол, садится, роняет голову на руки. Гаснет
свет.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Сцена вся затемнена. В прожекторе только Алис, подслушивающая за дверью. Стоит немая тишина.
Сзади Алис появляется высокий сухопарый мужчина в светло-сером костюме. Осматривает Алис
сзади, кашляет. Алис оглядывается, немеет от ужаса, сползает по двери.
АЛИС. Сэр Фикс? Вы?
СЭР ФИКС. Что вы тут делаете, мадам?
АЛИС. Ра.. работаю.
СЭР ФИКС. Да? Какие странные методы работы. Удите с дороги и займитесь
настоящими делами : вам сюда не дозвониться.
Сэр Фикс входит в кабинет Жака. Жак лежит в той же позе, на пришедшего не реагирует. По столу
и полу разбросаны салфетки, на столе также стоят стаканы.
СЭР ФИКС. Фу, что за беспорядок? Какой тяжёлый воздух в этом кабинете. Алис!
В кабинет заскакивает Алис. Сэр Фикс жестом указывает на салфетки, стаканы, Алис
быстро наводит порядок, смотрит на директора.
СЭР ФИКС. Что встала? Иди, работай!
Алис убегает. Жак всё это время лежит без движения. Директор подходит, теребит его за
плечо.
39
СЭР ФИКС. Просыпайся, Жак. Я не зря спустился к тебе в кабинет.
Жак удивлённо поднимает голову, медленно встаёт, снимает со спинки стула пиджак, надевает его,
берёт галстук. Стоит на вытяжку.
ЖАК. Я слушаю вас, сэр Фикс.
СЭР ФИКС. У тебя помятый вид, Жак.
ЖАК. Просто немного болит голова.
СЭР ФИКС. Есть от чего. Я читал про твоё участие в издании подозрительной
литературы.
Директор берёт со стола Лакоста газету, похлопывает её о колено. Жак стонет.
ЖАК. Сэр Фикс, эта писательница в своей книге всего лишь поднимает проблемы
общества в-целом.
СЭР ФИКС. У меня есть мнение критики, Жак. Они считают, что в своей книге,
твоя протеже сравнивает наши страны. И для меня – директора канала, такая политика
неприемлема. Или ты забыл, кто наши друзья?
ЖАК. Я – не забыл. Но только... В своём романе Суворова ничего не сравнивает.
Она просто использует филосовские аллегории. Журналисты ничего не поняли. Но вы-то умный человек.
СЭР ФИКС ( кивая). Философия? Я люблю пофилосовствовать. Ну, например?
ЖАК. Например? ( Задумывается на мгновение, кусает губы, механически берёт
бюст, смотрит на него. Вдруг улыбается.) Во! Прекрасная фраза: тот, кто доплыл до устья
реки, никогда не повернёт обратно, чтобы не грести против теченья.
СЭР ФИКС. Вот! Вот видишь, Жак, даже твоя русская призывает тебя не
сопротивляться обстоятельствам.
ЖАК. Вы опять не так поняли, сэр Фикс. Книга Суворовой - достойное
произведение, заставляющее думать.
СЭР ФИКС. Всё я понимаю так, как нужно, Жак. И я больше верю критикам. Ты –
заинтересованное лицо. И, судя по фотографии, немало заинтересованое... Вот о чём тебе
нужно думать в данный момент.
ЖАК. Этот журналист, Фред де Вилли, просто мстит мне за то, что когда-то я отбил
у него любовницу.
СЭР ФИКС. Как и у него тоже? Вот видишь,что происходит когда ты суёшь свой ...
шарм куда ни попадя.
ЖАК. Вы тоже ТЕПЕРЬ будете мстить мне?
Жак всё-таки надевает галстук. Месьё Фикс смотрит в окно.
СЭР ФИКС. Нет. Мы с тобой ДАВНО обо всём договорились... Дело для меня
превыше всего. И твоя личная жизнь меня не касается... до тех пор, пока она не начинает
мешать твоим, а значит и моим профессиональным интересам. И это (Трясёт газетой.) тот
самый случай.
ЖАК (измученно)Я люблю её.
СЭР ФИКС. Ты и раньше влюблялся. В чём разница?
40
Жак отрицательно кивает.
ЖАК. Теперь я люблю и об этом хочется кричать повсюду. А
прятаться противно.
СЭР ФИКС. Да... проблема.. Я-то понимаю...Но разве я должен
напоминать тебе, что наше окружение простит нам всё... Всё, кроме
настоящей любви.
Жак широко открывает глаза; в них – ужас. Сэр Фикс утвердительно кивает.
СЭР ФИКС (продолжая). А для меня важно то, чтобы в глазах публики ты остался
незапятнанным. Это – политика канала.
ЖАК. Публика, политика, канал... Боже, как же я устал!..
СЭР ФИКС. Правда? Так ты только скажи и я сражу же заменю тебя на прямом
эфире.
ЖАК ( откровенно испуганно). Кем?
Сэр Фикс достаёт из кармана нюхательную соль, затягивается.
СЭР ФИКС. Ну брось. На телевидении полно молодёжи. И эти бравые парни, что
мечтают сместить тебя, не присвистывают, не морщатся от света прожекторов, не требуют
побольше... светлой пудры. И стоить нам будут гораздо дешевле.
ЖАК. Здесь тоже всё упирается в деньги?
СЭР ФИКС. Таков мир. Наш с тобой мир. Если ты ищешь другого...
Директор морщится, вытаскивает из кармана штанов клечатый платок, чихает в него. Жак стонет,
роняет голову на руки.
ЖАК. Я не могу остаться без эфира.
СЭР ФИКС. Ладно, Жак, я был обязан сказать тебе то, что сказал. Не сердись. Я вижу для
тебя только один способ всё исправить: интервью в прямом эфире, во время которого ты
объяснишь зрителям всё, как нужно.
Жак медленно поднимает голову, в его глазах ужас. Он промакивает лоб той самой мятой
салфеткой, что лежала на столе с момента присутствия тут Шанталь. Месьё Фикс смотрит в окно.
ЖАК. Про книгу?
СЭР ФИКС. И про книгу тоже... Решай! И решай быстро. Даю тебе три дня...
Сэр Фикс поднимается, придавливает газету бюстом Наполеона, уходит. Жак встаёт, выключает
свет.
ЖАК. ( в темноте). Всё. Меня больше нет.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
41
Свет на правой половине сцены. Квартира Суворовых. Диван посреди комнаты разложен. На нём
под простынями лежат раздетые Жак и Александра. Жак нежно гладит лицо женщины.
ЖАК. Боже мой, как же я люблю тебя.
АЛЕКСАНДРА. Я тоже люблю тебя, Жак. В такие минуты мне кажется, что мне
ничего не страшно.
Жак садится на диване.
ЖАК. Правда? И ты согласишься прийти на это интервью и оправдаться в прямом
эфире? ( Тянется за своим портфелем, стоящим рядом с диваном, достаёт оттуда блокнот в
кожаной обложке, протягивает Александре.) Это мой подарок тебе. Я написал там
несколько тезисов для будущего интервью. Чтобы тебе было легче подготовиться.
Александра неохотно принимает блокнот, листает его, нежно гладит.
АЛЕКСАНДРА. Какая красивая кожа. И бумага из шёлка. Спасибо, Жак за столь
дорогой подарок, но... Я не хочу снова выступать на публике. Зачем? В чём ты хочешь
оправдываться? Перед кем?
ЖАК. Речь о твоей книге теперь всё-равно не идёт. Тебе нечего терять, а я рискую
потерять работу.
АЛЕКСАНДРА. Понимаю.
Женщина отворачивается, спускает ноги с дивана, кладёт блокнот на журнальный столик,
страдающим взглядом смотрит в зал. Жак, полузавёрнутый в простынь, ползёт по кровати, встаёт
сзади Александры на колени, говорит одержимо, не видя её страдания.
ЖАК. У тебя нет семьи, нет мужа.., а я не могу развестись с женой.
АЛЕКСАНДРА. Конечно!
ЖАК. Твой сын любит тебя и понимает.., а моя дочь никогда не простит меня.
АЛЕКСАНДРА. Безусловно.
Она встаёт с кровати, начинает одеваться. Жак так и стоит на коленях, смотрит на неё со страхом в
глазах. Дождавшись, когда Александра оденется полностью, он улучает момент чтобы снова
обхватить её за талию и просительно смотрит снизу вверх.
ЖАК. Ты пойми, у тебя даже нет своего жилья... а я не могу лишиться дома в
Париже, резиденции в Бретани, яхты...
АЛЕКСАНДРА. Какое горе!
Она, как зомбированная словами, глядит поверх головы Жака.
ЖАК. Ты, в крайнем случае, можешь вернуться в свою страну... А мне деваться
некуда.
АЛЕКСАНДРА. Это ужасно!
Жак, вскакивает перед ней на ноги, простынь падает с него, он голый стоит перед одетой женщиной
и продолжает убеждать её, она берёт в руки нательный крест.
42
ЖАК. Это невыносимо! Ты не представляешь, что стоит в этой стране инакомыслие.
Помоги мне, Александра! Я должен опровергнуть критику.
АЛЕКСАНДРА.Ты хочешь говорить... обо всём?
ЖАК. Нет, что ты! Только о книге... Умоляю тебя!
Александра подаёт Жаку край простыни,прикрывает его, решительно отстраняет от себя.
АЛЕКСАНДРА.Позвони мне когда нужно будет прийти на интервью.
Женщина бредёт со сцены, глядя в пол. Жак смотрит ей вслед, жуёт край простыни.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Свет загорается на левой половине сцены. Спальня Жака. Жак и Сильви стоят на краю сцены друг
перед другом, как на дуэли.
ЖАК. Не надо истерик, Сильви. Я всё устрою. Я докажу тебе, что между мной и
этой русской писательницей нет ничего, кроме ...
СИЛЬВИ. Кроме?
ЖАК. Кроме любви.
СИЛЬВИ. Что? Ты ошибся? Ты хотел сказать что-то другое?
ЖАК. Нет.
СИЛЬВИ. Ты подумал не о том? Ты просто устал, да?
ЖАК. Нет. Я сказал то, что сказал. Я люблю эту женщину. Понимаешь? Понастоящему люблю. Как любил когда-то, в семнадцать лет. И устал я от вранья: тебе, себе..
всем.
Сильви опустошённо глядит на мужа, стягивает бандо с головы, опускается на пол, плачет,
размазывает тушь по глазам.
СИЛЬВИ. Жак, что ты делаешь? Ведь я всю жизнь люблю тебя, а ты.. Ты никогда
не обращал на меня внимания. Ты всегда считал меня взбалмошной дурой. А я.. (
Поднимает заплаканное лицо на Жака).
ЖАК. Ты меня любишь? Я не верю.
СИЛЬВИ. С первого дня, как увидела. Не уходи, я прошу тебя. Стань прежним
Жаком и я всё тебе прощу.
Жак шумно и устало выдыхает.
ЖАК. А твоя мать?
СИЛЬВИ ( плача). Что мне моя мать? Что? Я больше не хочу жить по её указке.
Вот увидишь, дорогой, если ты откажешься от... своих мыслей, у нас всё теперь будет подругому.
Жак подаёт жене руку, поднимает её с полу, ведёт к кровати, усаживает на край.Сильви
43
послушно следует его действиям.
ЖАК. Возможно ли это?
СИЛЬВИ. Пожалуйста. Сделай это для меня. Для Моники. Для Доминика. Твой
брат тоже страдает от мысли, что ты станешь никем.
ЖАК. Да, именно никем. И это самое невыносимое. (Садится рядом с Сильви,
гладит её руку.) Не плачь, Сильви. Я постараюсь всё сделать так, чтобы никто из вас не
страдал. Мне дороги все вы.
Сильви набрасывается на мужа, валит его на кровать, душит поцелуями. Жак беспомощно
сопротивляется, но потом перестаёт трепыхаться. Гаснет свет.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Сцена освещена целиком. Зеркало посреди сцены убрано, вместо него стоит
длинный стол. Слева от зрителей за ним сидит Жак Лакост. Справа –
Александра Суворова. Это – телестудия: работают операторы, ассистенты.
Заходит Алис, заносит листы, приветливо кивает Александре, поправляет на
столе микрофоны, заботливо осматривает шефа.
АЛИС (Жаку на ухо).Не переживай, Жак. Объясни только про
книгу и твоим поклонникам этого хватит, чтобы снова любить тебя.
ЖАК. Да. Конечно... Только про книгу.
Жак сосредотачивается на бумагах перед ним. Александра рассматривает окружающих; бледна,
теребит край блокнота,недавно подаренного Жаком. Лакост коротко смотрит на женщину, отрывает
одну кисть от стола.
ЖАК. Следи за моей рукой. Если я её вот так приподнял, значит ты отошла от темы.
АССИСТЕНТ В СТУДИИ. Внимание, начинаем!
Жак «надевает» рабочую улыбку. На краю сцены, почти за кулисами стоят сэр Фикс и Алис. Алис
держит кулаки сжатыми. Директор скрестил руки на груди.
ЖАК. Добрый вечер! В эфире программа «Новости литературы». У нас в гостях
русская писательница Александра Суворова.
Александра серьёзна, на Жака почти не смотрит.
АЛЕКСАНДРА. Добрый вечер!
ЖАК.Мадам, вы написали роман, который хотя и не был издан, но вызвал много
разговоров. В нём критики усмотрели сравнение России и Франции. Так ли это? Или вы
противопоставляете и высмеиваете вымышленные страны?
АЛЕКСАНДРА. Я не могу смеяться, месьё. Проблемы, будь то цивилизованного
общества или общества вообще, столь велики, что оно зашло в тупик в своих отношениях и
угрожает самому себе.
44
ЖАК. Но не французское же общество?
Александра смотрит на него удивлённо. Сэр Фикс распрямляет руки, тоже сжимает их с кулаки, как
Алис. Оба напряжены.
АЛЕКСАНДРА. А чем оно отличается от американского, немецкого, арабского?..
Жак спешно покряхтывает, несколько раз подряд поднимает руку вверх , на лице всё та же
деланная улыбка. Александра уже не смотрит на него.
ЖАК. Это не совсем правда, мадам. Мир пока ещё не на краю гибели. И Франция
тем более.
АЛЕКСАНДРА. Да? А мне казалось, что вы, имено вы, должны быть убеждены в
обратном?
Рука Жака на столе не перестаёт барабанить. Александра указывает на монитор, отсчитывает, начав
с большого пальца.
АЛЕКСАНДРА (продолжая). Только сегодня вы рассказали нам в «Новостях» о
том, что в школе процветают вандализм, расизм и хулиганство. Учителя отказываются
учить. Врачи не хотят лечить. Полиция возмущена ростом малолетней преступности.
Раскрыто очередное дело педофилов...
Она протягивает ему раскрытую руку. Жак отстраняет руку, перебивает. Он взбудоражен, почти
суров.
ЖАК. Мадам. Вещать новости – мой долг. И по долгу чести я согласился написать
предисловие к вашему роману. Не заставляйте меня сожалеть об этом!
Александра медленно переваривает услышанное. Сжимает блокнот. Отвечает как в бреду.
АЛЕКСАНДРА. Один знакомый мне журналист сказал как-то, что это общество
больно, а мы, вместо того, чтобы признать это, пытаемся лечить его компрессами и
растирками...
Жак утирается платком. Александра смотрит на его руки. Они дрожат.
ЖАК. Мадам, я не знаю ваших знакомых. И осознаю сейчас, что и вас понастоящему не знал... Хотя пресса обо мне такое пишет!
Глаза Алис округляются от возмущения.Фикс ухмыляется.Александре вдруг начинает не хватать
воздуха. Непроизвольно она делает несколько кивков головой.
Жак радостно подхватывает этот жест, прямо смотрит в камеру, говорит, как оправдывается.
ЖАК (продолжая). Да, я всегда был фанатом своего дела и порой я выступаю с
безжалостной критикой, защищая то, что мне дорого. Но это не значит, что я не умею
страдать.
45
Его последняя фраза выходит тихой. Он поворачивает голову к Александре. Она пристально
смотрит на него.
АЛЕКСАНДРА. Ваше сострадание ко мне, уверяю вас, не осталось незамеченным,
месьё.
Жак смотрит ледяным взглядом, говорит сухо.
ЖАК. Мадам, мой профессиональный интерес для меня превыше личного... Я
должен защищать идеалы общества, в котором живу.
Ассистент студии показывает издалека две перекрещенные руки. Лакост кивает, прячет взгляд.
Александра встаёт, отстёгивает микрофон, идёт к кулисам. К столу подходит ассистент, начинает
собирать микрофоны, видит блокнот, поспешно окликает Александру.
АССИСТЕНТ СТУДИИ. Мадам Суворова! Вы забыли ваш блокнот.
Александра оглядывается, смотрит на юношу, потом на Жака.
АЛЕКСАНДРА. Он никогда не был моим. Прощайте!
Александра сталкивается у кулис в сэром Фиксом, шагнувшим на сцену. Он останавливается на её
уровне, преграждая ей выход, но, даже не глядя на неё, громко говорит Жаку.
СЭР ФИКС. Браво, Жак. Вот теперь ты опять такой, каким мы привыкли тебя
видеть. И учти: хороший деятель – разрешает трудную ситуацию, а очень хороший –
предотвращает её. Будь впредь «очень хорошим»...
Александра уходит со сцены, директор, улыбаясь всем, уходит за ней. Жак сидит за столом низко
опустив голову. Подходит Алис, принимается собирать рабочие листы. Жак с надеждой смотрит на
неё.
ЖАК. Фу-ф! Что скажешь, Алис?
Алис, не глядя на Жака, продолжает собирать бумаги.
АЛИС. Тон лица у вас был хороший, месьё Лакост.
Алис молча уходит со сцены. Жак провожает её взглядом, теребя блокнот Александры и
закусывая губы. Гаснет свет. Играет грустная музыка.
КУЛЬМИНАЦИЯ
Кабинет Жака Лакоста на левой половине сцены. Жак Лакост сидит за столом, набирает номер по
телефону.
ЖАК. Алло, Доминик?
ДОМИНИК ( голос в трубке). Жак, я не могу говорить с тобой, еду в поезде к своим
46
в Аркашон. Давай созвонимся позже.
Жак перенабирает номер. В трубке длинные гудки.
ЖАК. Моя дочь, как всегда, не снимает трубку.
Жак в третий раз перенабирает номер. В трубке срабатывает автоответчик Сильви.
СИЛЬВИ ( по автоответчику). Дорогой мой супруг, мы с маменькой уехали по
горящей путёвке в Баньюльс, на грязевой курорт. Жутко устали. Созвонимся потом.
Жак с силой бросает телефон на пол, смотрит на бюст, говорит с негодованием.
ЖАК. Так мне и надо! Они добились от меня всего, чего хотели и забыли обо мне.
Боже! Какие идеалы я защищал? Зачем?
Жак берёт на столе блокнот, оставленный Александрой, открывает его, начинает читать. Потом
обхватывает голову руками, плачет, продолжает читать.
На правой половине сцены загорается свет. Квартира Суворовых пуста. На переднем плане стоит
большой чемодан. Звучит голос Александры.
АЛЕКСАНДРА (голос).
Посмотри на себя, себе в глаза.
Там увидишь себя, тени нас двоих.
В твоём зеркале, чистом, как слеза,
Отразилось всё, как света блик.
А ещё на окно своё посмотри,
В дом свой приди, стекла костичь.
Чтоб увидеть там свет далёкой зари
Зажги огонь и ночи дождись.
Жак Лакост глубоко вдыхает воздух и замирает взглядом. Потом кладёт руку на выключатель
лампы и включает-выключает её несколько раз. Гаснет свет. Играет музыка.
ЗАНАВЕС.
КОНЕЦ ПЬЕСЫ