УСТНЫЕ РАССКАЗЫ С ХРИСТИАНСКОЙ

Душенкова Татьяна Рудольфовна
(г.Ижевск), к.ф.н., Удмуртский
институт истории, языка и
литературы УрО РАН
Культурологический аспект устных фольклорных рассказов
с христианской тематикой
Понятие
культуры
является
базовым
для
лингвокультурологии.
По
определению П. Флоренского «культура ядром своим имеет культ…
Культурные ценности – это производные культа, как бы отслояющаяся шелуха
культа» [Флоренский 1914: 12]. Изучая культуру под разными углами зрения,
исследователь получает несколько иные результаты.
Задачи культурологии, философии и теории культуры состоят в том,
чтобы осмыслить культуру в ее реальной целостности и полноте различных
форм ее существования, в ее строении, функционировании и развитии. Для
лингвокультурологии
более
важна
культура,
ибо
она
символична.
Культурология изучает прежде всего мифы, обычаи, привычки, обряды,
ритуалы и т.д. Эти концепты принадлежат культуре, закрепляются в формах
бытового и ритуального поведения и в языке.
В данной работе исследуется язык устных фольклорных текстов
преимущественно с христианской тематикой, требующих культурологические
комментарии. Тексты в жанровом отношении не единообразны, поэтому
объединены под общим названием “устные рассказы”.
Тексты раскрывают объективную картину соотношения разных жанров
быличек и бывальщин, бытование которых обусловлено современными
социальными условиями. Коренные преобразования в быту и культуре
оттесняют одни жанры и выдвигают на первый план другие или же
трансформируют, прежде всего, существующие жанры в соответствии с
требованиями времени. На подобные преобразования указывают многие
прозаические тексты, стилевые черты которых отражают отношение к
высказываемому. “Создаются самобытные сочетания былички и сказки, сказа и
анекдота, сказа и бытовой сказки. Размытость границ прозаических жанров не
дает возможности указать на их принадлежность к тому или иному жанру
однозначно. Очень характерна контаминация бытового рассказа с быличкой и
побывальщинами. Меняется характер повествования: пересказ мотивов в таком
контексте превращает рассказ в небылицу” [Владыкина 1998: 35].
Для анализа были отобраны тексты, записанные студенткой Л. В.
Шевкуновой, проживающей в д. Зеглуд Якшур-Бодьинского района. Следует
отметить, что тексты собирались с большими трудностями. Информанты
зачастую не хотели говорить, ссылаясь то на не имение времени,
то на
незнание подобных историй. Только после долгих расспросов и наводящих
вопросов начинали рассказывать.
Главная
своеобразие
цель
рассказов
исследования
и
–
возможность
показать
их
жанрово-тематическое
культурологического
и
лингвистического комментария. Для нас в первую очередь важно содержание,
связанное с элементами христианской веры. Поэтому все сюжеты мы разделили
на следующие группы:
1) сюжеты, связанные с почитанием христианских икон (тексты № 1, 2, 3, 4, 5,
6);
2) сюжеты, связанные со святыми местами (№ 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13);
3) сюжеты, связанные с христианскими молитвами (№ 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20,
21, 22);
4)
сюжеты, связанные с различными другими мотивами (23, 24, 25, 26, 27, 28,
29, 30).
Синкретизм языческого и христианского мышления
в несказочной прозе
Древнее магическое мифологическое мышление сливалось как с религией
языческой, так и христианской, пронизывая всю культуру удмуртов.
Сложившееся положение весьма характерно для истории любой религии и
культуры. Все
происходящее
– борьба между идеальным вариантом
создаваемого единства и теми факторами, которые разрушают его. Разногласия
сдерживались христианством, но его победа никогда не была полной. Не
вступая в неравную борьбу с христианским богом и христианскими святыми,
“домашние” боги перешли в категорию “нечистой силы”, продолжая свое
существование в несказочной прозе, суеверных рассказах и т.д.
В отечественной фольклористике несказочную мифологическую прозу
принято подразделять на былички и бывальщины. Они соотносимы с понятиями
“memorat” и “belief legend”, принятыми в западной науке. Меморат – суеверный
рассказ, основанный на личном опыте и одновременно включенный в
традицию, построенный по известному образцу. “В сущности былички были
такой же бытовой информацией, как и сообщение о любой другой встрече или
местном происшествии” [Разумова 1993].
В наши
дни фактически в форме быличек бытуют многочисленные
рассказы о необычных явлениях и существах, объективную достоверность
содержания
которых
даже
современные
исследователи
не
могут
с
уверенностью утверждать, ни опровергать. Применительно к данному
критерию наиболее корректно определение Э. В. Померанцевой: быличка –
“рассказ о конкретном случае, базирующийся на верованиях и связанных с
ними повериях” [Померанцева 1985, Померанцева 1975]. Из рассмотренных
текстов к быличкам можно отнести № 15, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 25, 26, 28.
Функция повествования является одним из определяющих критериев
определения былички и бывальщины. В отличие от сказки с ее эстетической и
нравственной доминантами, мифологический рассказ исполняется с целью
информации и бытового назидания о правилах общения с представителями
потустороннего мира. Быличка предостерегает, а также стремится испугать,
поразить слушателя, вызвать сильное эмоциональное чувство.
Суеверный
рассказ
имеет
специфический
способ
исполнения
и
восприятия. Он предполагает высокую активность аудитории.
Быличка исполняется от первого лица и ориентирована на факт и, как
правило, указывает на очевидцев, место и время событий, изобилует
конкретными деталями. Она лишена особого стилистического оформления. По
жанру исполнения близка анекдоту.
Круг персонажей быличек и бывальщин достаточно широк. К нему
относятся персонифицированные духи природы, домашние духи, мертвецы,
черти, люди со сверхъестественными способностями, привидения, мифические
животные и растения, камни и клады и т.д.
Контакт или конфликт со сверхъестесвенными существами по-разному
воплощается в быличке. “На наш взгляд, – как пишет Разумова, – для
суеверного
мемората
определяющей
является
оппозиция
“посюсторонний/потусторонний” как реализация оппозиции “свой/чужой”. Сам
контакт между двумя мирами представляет основной интерес для рассказчика и
слушателя, служит сюжетным повествовательным центром. Независимо от
функции, от того, враждебен он или доброжелателен, доминирует ощущение
его чужеродности обыденному миру. По этой причине в быличках и
бывальщинах, как правило, описывается страх, ужас, удивление человека при
встрече с демоническими существами и необъяснимыми явлениями” [Разумова
1993: 100].
“Герой” былички должен знать правила общения со сверхъестественными
существами (с чем успешно справляются герои анализируемых текстов),
соблюдать религиозно-магические запреты и предписания. Особые тайные
знания и умение контактировать с иным миром воплощаются в верованиях и
ритуале в фигуре медиатора-колдуна.
Мифологические образы в устной прозе восходят к общему источнику –
народным верованиям.
Что касается быличек и бывальщин демонологического характера, среди
которых по-прежнему преобладают рассказы о лешем и домовом, то они явно
обнаруживают тенденцию сближения с другими видами устной прозы (№ 15,
17, 18, 19, 20, 21, 22, 25, 26, 28).
В быличках мы оказываемся полностью в мире повседневности,
обыденности, чаще всего деревенского быта, деревенской домашней жизни,
здесь действуют обыкновенные, реальные люди – сами рассказчики либо их
близкие и знакомые, места действия обозначены вполне определенно и
приближены к слушателям – это знакомые дворы, дома, бани, кладбища,
ближайшее поле, река, дорога, соединяющая деревня, и пр., “герои” рассказа
заняты своими повседневными делами И вот эта обыденность всегда резко
нарушается
вмешательством
необычайного,
фантастического,
которое
оказывается тут же, рядом [Мифологические рассказы 1987: 7].
Эстетика быличек теснейшим образом связана с их историческими
корнями. Они непосредственно связаны с мифологией и с обыденными
представлениями древнего коллектива об окружающем мире. В быличках
преломляется мир так называемой низшей мифологии.
“Характерной чертой современных быличек является их особого рода
эмоциональность. Рассказчик никогда не равнодушен, всегда выступает с
оценкой того или другого верования; ... осуждает неверие одних и утверждает
истинность рассказа...” [Померанцева 1975: 156].
Некоторые рассказы имеют элементы поверий – № 1, 2, 3, 5. Ряд ученых
данную фольклорную единицу рассматривает как одну из разновидностей
примет. Например, А. Н. Афанасьев выделяет две группы примет: выведенные
из действительных наблюдений и суеверные. В основе последних лежит
мифическое представление [см.: Афанасьев 1988: 63-65].
М. И. Шахнович называет приметы истинными, т.к. они отражают
действительность, а поверья – ложными [Шахнович 1969: 11]. Суеверия, пишет
он, означает “выживший”,
“пережиток”, поэтому суевериями чаще всего
называют остатки древнеязыческих верований и обрядов. В удмуртском
фольклоре поверьями занимается Т. Г. Перевозчикова–Владыкина. Под
поверьями она понимает “краткие изречения, являющиеся пережитками ранних
форм религии и сохранившие особенности сознания древнего человека, его
мифологического мироощущения” [Перевозчикова 1989: 45].
Другие тексты по своей жанровой принадлежности более близки к
преданиям (или даже воспоминаниям), или имеют их элементы (№ 7, 8, 9, 10,
11 и др.). “...На раннем этапе формирования преданий способ изображения
действительности не мог не быть мифологическим...; на позднем же этапе
победу постепенно одерживает конкретно-исторический способ, вследствие
чего мифологические по происхождению и фантастические по внешним
признакам элементы подвергаются вполне закономерной демифологизации,
уступая различным рода реалиям” [Криничная 1987: 11].
В
удмуртской
несказочной
прозе
Т.
Г.
Владыкина
выделяет
универсальный жанр преданий, который является вербальной формой
отношения народа к исторической действительности: мифической или
реалистической [Владыкина 1998]. Жанр
преданий подразделяется на
несколько видов с различными подгруппами: мифологические, легендарные.
Мотив играет роль структурообразующей детали морфологической единицы
жанра.
Последние
“сформированы
системой
религиозных
представлений
удмуртского народа – своеобразным синтезом языческих верований с
элементами христианства. В связи с этим сюжетный состав легендарных
преданий разделяется на два подвида. Первый содержит повествования об
установлении обычаев и обрядов, связанных с этнической религией удмуртов,
ее трансформацией... Ко второй группе можно отнести легендарные предания с
преобладанием
этиологического
мотива,
этические,
исторические,
топонимические и т.п.” [Владыкина 1998: 173].
Рассмотрим более подробно тексты с христианской тематикой.
Сюжеты, связанные с почитанием христианских икон
№1
Ардашев Петр, пичи дыръяз, Инмарлы оскись муртлэсь чумысьтыз куям
образъёссэ, книгаоссэ. Кионгопын уло вал соос, отысь кошкемзы бере ачиз но
кулћз, кышноез но кулћз, пиналъёсыз но урод улћзы. Озьы Инмар наказать
кариз сое (инф. № 2).
Комментарии: В этом тексте находим мотив не почитания иконы:
Ардашев Петр выкинул иконы и книги (возможно, Библию, Евангелия и
богослужебные книги) у верующего. За это возмездие – умер сам, жена его,
дети жили плохо. Информант заключает свой рассказ утверждением о Божьем
наказании: “Озьы Инмар наказать кариз сое” (Так Бог наказал его).
В православии икона имеет большое значение. Это сакральный предмет.
“Икона, или образ,
– изображение Самого Бога, или Божией Матери, или
ангелов, или святых угодников. Изображение это непременно освящается
святой водою: через это освящение иконе сообщается благодать Святого Духа,
и икона чтится уже нами, как святая. Бывают иконы чудотворные, чрез которые
пребывающая в них благодать Божия проявляется даже чудесами, например,
исцеляет больных... Святая икона есть то же, что и священная книга... Мы
должны просить их помощи и заступления, потому что Господь, ради них,
скорее слышит и наши грешные молитвы...” [Православный словарь 2002].
Поэтому такое поведение, как у Ардашева, резко осуждается верующими
и обществом. Подтверждается поверье о том, что за небрежное, непочтительное
отношение к ним человек, рано или поздно, но не избежит наказания.
№ 2.
Нылы Надя городысь вуэм бераз, образъёсты куяз гуртысь. Нокин но, пе,
образ полка вылын уг возьы. Сэрегез шуш (некрасивый) каре, пе. Кќня ке улыса,
нылы пыдзэ чигтћз. Инмар озьы пунэмзэ берыктћз (инф. № 5).
Комментарии: дочь Надя, вернувшись из города (вероятно, события,
описываемые в рассказе, относится к советской эпохе, в расцвет атеистической
идеологии) выкинула иконы. За это возмездие – сломала ногу. Информант
заключает свой рассказ утверждением о Божьем наказании (Инмар озьы
пунэмзэ берыктћз).
В
рассказе
присутствует
вера
в
силу
икон,
иконопочитание.
“Иконопочитание – почитание икон, догмат которого установлен Седьмым
Вселенским собором. По этому догмату, почитание икон относится не к
веществу, из которого сделаны иконы, а к образу, изображенному на иконе”
[Православный словарь 2002].
Подтверждается поверье о том, что за непочтительное отношение к ним
человек получит наказание.
№ 3.
Панявырын улкомы вал, пиналэсь вал соку. Акманов Федялэн папаез
коммунист вал, гуртысьтызы образъёссэс чисто куям. Юэм маке чуме изьыны
потэм, ми куинь кузя нылъёс чум азязы вераськыса сылком. Сьќд-сьќд пилем
лыктэ, как xашйиз ук! Чисто укноосты пилиз, ява, корка стенаоссы љуаны
кутскизы. Ми нылъёс ог-огмы шоры учкиськом. Кышкаськом, вераськеммы уг
луы ни. Вот ведь кызьы Инмар наказать каре! (инф. № 1).
Комментарии: Здесь находим мотив не почитания иконы: коммунист
выкинул из дома иконы. За это возмездие – в его дом ударила молния (в данном
примере христианский Бог сохраняет “следы” языческого бога (?), который
метает молнии), он начал гореть. Дело в том, что Инмар – один из богов
верховного языческого пантеона удмуртов, который впоследствии был
отождествлен с христианским богом, но при этом сохранил и “свои” функции.
Информант заключает свой рассказ утверждением о Божьем наказании:
“Вот ведь кызьы Инмар наказать каре!” (Вот как Бог наказывает!).
Присутствует вера в силу икон как сакральных предметов, обладающих
чудодейственной силой, а также подтверждается поверье о том, что за
небрежное отношение к ним человек получит наказание.
№ 4.
Милям сестрамы Галя дышетћсьын ужа вал, весь мамамес тышкаське
вал образъёсты возе шуыса, некинлэн но, пе, ќвќл ни образъёссы. Одћг пол
кутћз но куяз соосты. Кќня мамамы сое тышкаськиз, кќня со кыл кылћз, нош
адњонэз азьпалан вылэм на – туж зол висьыны кутскиз, больницаын кема
кыллиз. Озьы Инмар сое наказать кариз. (инф. № 1).
Комментарии: Мотив не почитания икон очевиден: учительница
выкинула из дома иконы (скорее всего, происшествие относится к советской
эпохе, когда за веру, за хранение предметов христианского культа, наказывали,
вплоть до укрытия за решетку. Коммунистическая (социалистическая)
идеология не допускала у граждан религиозных мыслей). За это возмездие –
сильно заболела, долго лежала в больнице. Информант заключает свой рассказ
утверждением
о
Божьем
наказании
за
пренебрежение
сакральными
предметами: “Озьы Инмар сое наказать кариз” (Вот как бог наказал ее).
Присутствует вера в силу икон, подтверждается поверье о том, что за
небрежное отношение к ним человек рано и поздно, но понесет наказание.
№ 5.
Зеглудын юэм Павел Васильевич корказэ љуатћз. Коркаос туж матын
сыло, тќлыз но зол. Соседъёссылэн пересьсы Пасха курег пузэн, образэн
“Неопалимая Купина” корка дортћз ветлћз, молитва кыџе ке лыдњиз. Со
бќрсьы тќл воштћськиз, тыл но калленгес љуаны кутскиз, кќня ке улса воксё но
кысћз. Инмарлы осконо (инф. № 6).
Комментарии: В этом тексте присутствует вера в силу иконы
“Неопалимая Купина”. “Неопалимая Купина” – икона Божией матери
прославилась в ХVII столетии. Икона находится в Москве, в Неопалимовской
церкви.... Однажды во время бывшего в Москве большого пожара икона была
обнесена вокруг домов прихода Неопалимовской церкви, и дома все остались
уцелевшими от пожара. Икона Неопалимой Купины пишется так: представлена
восьмиугольная звезда, состоящая из двух острых четырехугольников, из коих
один красного цвета, напоминающий собою огонь, объявивший виденную
Моисеем купину (куст терновника), другой – зеленого цвета, указывающий на
естественный цвет купины, который она сохранила, будучи объята пламенем. В
средине звезды изображена Пресвятая Богородица; по углам – человек, лев,
телец и орел – символы или знаки четырех евангелистов. Празднование ей
установлено также 4/17 сентября” [Православный словарь 2002].
Подтверждается поверье о том, что эта икона может спасти от пожара,
огня. После прочтения молитвы и обхода вокруг дома с иконой и пасхальным
яйцом, ветер изменился, а огонь “улегся”, а через какое-то время и вовсе потух.
Пасхальное яйцо является, с одной стороны, языческим символ
плодородия, а с другой – как атрибутом/символом христианской веры и
бессмертия. Пасхальное яйцо, как правило, освящалось в церкви, а значит оно
приобретало магическую силу.
№ 6.
Мынам мужике кизэ чигтћз, и туж кема бурмытэк улћз, больницаын но
кыллиз, пелляськись доры но ветлћм. Пелляськись ик милемлы юрттћз, эмъяз
кизэ образэн “Троеручица” нимаське но молитва лыдњыса улћз.(инф. № 6).
Комментарии: В данном рассказе присутствует вера в силу иконы
“Троеручицы” и христианской молитвы, с помощью которых знахарка помогла
мужчине, у которого сломанная рука долго не заживала. Здесь также видим
синкретизм языческих (знахарка1) и христианских верований.
Считается, что икона Пресвятой богородицы “Троеручица” появилась в
VIII в., при св. Иоанне Дамаскине, знаменитом песнописце Православной
Церкви и ревностном защитнике иконопочитания. За свою ревность
иконопочитания Иоанн был оклеветан греческим императором... в измене
князю Дамасскому... Князь приказал отрубить Иоанну правую руку, будто бы
писавшую изменническое письмо. Рука была отсечена и повешена на
публичном месте, но к вечеру, по просьбе, возвращена ему. Св Иоанн,
приложив мертвую кисть к суставу, пал пред иконою Богородицы, слезно
молился о своем исцелении на защиту православия, а затем заснул. Во сне он
увидел Пресвятую Богородицу, Которая сказала ему: “Вот рука твоя исцелена;
не скорби более и исполни то, что обещал Мне в молитве”. Иоанн проснулся и
увидел, что рука его действительно исцелена, и он, в память чуда, сделал из
серебра изображение кисти руки и приложил его к иконе Богородицы, отчего
икона и получила название “Троеручицы” [Православный словарь 2002].
Сюжеты, связанные со святыми местами
№ 7.
Кодьылын улыкумы вќсяськон куа вал. Отын љок вал, љок вылын котьку
пу пуньы возё вал, сылалэн лянэс. Ар куспын одћг пол, гужем луэ вал. Така вандо
См. Владыкина Т. Г. Знающий (туно) в удмуртской традиционной культуре // Удмуртская мифология / Под ред. В. Е.
Владыкина. Ижевск, 2004. С. 97-102; Мальцев Г.И. Народная медицина коми-пермяков... Кудымкар, 2004.
1
вал, пќзьто бадњым пуртыын но сиё вал со сћлез. Со вќсяськон куаын сэргаз
оброс пуктэмын вал. Мон пичи вал ай соку, со интыез чаль ортчыны
турттћськом вал. Война дыре вал озьы (инф. № 2).
Комментарии: В этом тексте находим и элементы языческой веры: куа –
святое место для молений, жертвенное животное – така «баран» и т.д. (см.
выше); присутствуют предметы христианской религии (икона в углу куа).
Почитание священных мест – дети старались быстрее пройти мимо него.
Описывается внутреннее устройство куалы: на столе всегда лежала ложка, соль
в коробке, а в углу была икона. Раз в год резали барана, в большом котле
варили его мясо ели.
№ 8.
Старозятцинской черкысь гырлызэ куштыны косћллям. Куинь адями
куштыны выриллям. Куинезлы ик урод луэм, урод учыре шедиллям. Инмар озьы
соосты наказать карем (инф. № 2).
Комментарии: Мотив не почитания святых мест: сняли церковный
колокол с церкви. За это возмездие – всех троих Бог наказал. Подтверждается
поверье о том, что за небрежное отношение к церкви, человек получает
наказание.
№ 9.
Кионгопын улыкум на, пичи валай на, њазег вќсяло вал. Вал отын нюк.
Котьку одћг адями, пересь, вандэ, ишке, пќзьтэ њазегез. Инмарлэсь умой улон
куро вал, котьма мед удалтоз, йыбырто вал, собере њазегез сиё, сием бќрсьы
экто, кырњало (инф. № 2).
Комментарии: Мотив, связанный с языческими молениями: њазег вќсяло
вал (жертвоприношение гуся), вал отын нюк (был специальный лог), одћг
адями вандэ, ишке пќзьтэ њазегез (один и тот же человек резал, потрошил,
ощипывал, варил гуся), просили у Бога хорошей жизни и всяческих благ.
№ 10.
Азьло бадњым куалаын вќсясько вал. Мынам дядие войнае кошкыкуз,
больше, пе, уд вќсяське ни шуыса, бакча берамы сылћсь беризьлэн гырказ чисто
обросъёсты тыриз. Куке но со беризь дорын часовня вылэм. Тройча дыръя
черкысь священникъёс отчы образъёс ваё вал. Со беризь сьќры кин ке палэзьпу
мерттэм вал но, со палэзьпу ќз буды неноку но. Пудоосты отчы уг лэзё вал,
пиналъёсты но шудыны уг лэзё вал. Инмарез ноку но эн серекъя шуо. Ноку но
урод ќвќл шуоно (инф. № 3).
Комментарии: Здесь находим присутствие элементов языческой веры
(куа, где проходили моления) и христианской (часовня, икона). На месте
часовни выросла липа. В ее дупле отец, уходя на войну, спрятал все иконы.
Кто-то посадил рядом с липой рябину, которая так никогда и не прижилась.
Считается, что место это особое, сакральное/священное. Информант заключает
свой рассказ утверждением, что в эти места не допускались ни дети, ни
скотина, что над Богом никогда нельзя надсмехаться, говорить о нем плохо.
№ 11.
Бусы вќсь лэсьто вал. Отчы њазег вандо. Мер вќсь лэсьто вал, куинь пол
вќсясько пересьёс бертылытэк. То кунян, то така вандо, сое пќзьто, со сћлез
юдыло но тусьтые тыро. Со бќрсьы йыбырто вал. Собере пересьёс одћг
интые, пинал калык мукет азе, отдельно карисько вал, сиё со сћлез. Инмарлэсь
зор куро вал, ю-нянь мед удалтоз (инф № 3).
Комментарии: Описывается языческое моление: бусы вќсь (моление в
поле / напольное моление), њазег вандо (жертвоприношение), мер вќсь
(обще(ственно)е моление), то така вандо, то кунян (жертвоприношение
барана, теленка). Старики собирались отдельно от молодежи, ели сваренное
мясо и просили у Бога дождя, чтоб хлеб уродился.
№ 12.
12 июне њег сюан ортчытћськом вал. Бусые сюкась кутћськом,
вќсяськом со сюкасез, собере бусые кисьтаськом. Одћг пересез котьку сьќрамы
кутћськом, ошмесэ
мынћськом, отысен пересез миськиськом, сюкась
посудамес ошмесэ куштћськом. Инмарлэсь куриськом ю-нянь мед удалтоз,
куазь мед умой луоз, мед зороз шуыса (инф. № 3).
Комментарии: В этом тексте мы также находим обряд языческого
моления њег сюан (свадьба ржи). Брали с собой квас, читали молитвы,
выливали квас в поле. Одного старика брали с собой, мыли его в роднике,
посуду из-под кваса оставляли там же. Просили у Бога хорошей погоды, дождя,
чтоб хлеб уродился.
№ 13.
Зеглудын клуб но спортзал интыын часовня сылэм. Со часовняез тћяны
косћллям. Кин сыџе ужез лэсьтэм, ваньзылы урод луэм. Инмар соосты
наказать кариз (инф. № 4).
Комментарии: В этом тексте мы находим мотив не почитания святых
мест: снесли часовню. За это возмездие – всех Бог наказал. Подтверждается
поверье о том, что за небрежное отношение к церкви, человек получает
наказание.
Сюжеты, связанные с христианскими молитвами
№ 14.
Черке али нимысьтыз уг веткы, Пасха уй сяна. Сайкам берам молитва
лыдњисько. Кирос куинь пол сётко, педло потко ке, сайкам бќрсям “Отче
наш” урод уз луы (инф. № 2).
Комментарии: Информант сообщает, что теперь в церковь не ходит,
только в ночь на Пасху. Пасха у всех христиан считается Праздником
праздников, главный христианский праздник, Светлое Христово Воскресение
(Православный словарь 2002).
Каждый день после пробуждения женщина читает молитву. Три раза
осеняет себя крестным знамением. В этом тексте мы видим, какое место играет
молитва в жизни человека. Информант говорит о том, что чем больше раз
прочтёшь молитву “Отче наш” – хуже не будет. “Отче наш” – молитва
называемая еще и Господнею, потому что ее дал сам Господь Иисус Христос
своим ученикам ... – самая главная молитва из всех. В этой молитве мы
обращаемся к Богу Отцу, первому Лицу Святой Троицы...” [Православный
словарь 2002].
В этом тексте присутствует вера в силу молитвы.
№ 15.
Ош сдать карим. Старое (село Старое Зятцы) ќм мынэ, сестраеным
Выселоке (гурт) пырим. Бертыны потћмы, ма туж пеймыт но ќй вал ай,
синъёс адњо на вал. Йыромимы, кыџе ке нуллћсь интые шедим. Ветком-ветком
– весь одћг интые вуком. Ас поннам молитва лыдњи “Да воскреснет”, паймод,
ява, сразу бертон сюрес шедьтћм.
Инмар туж юрттэ, осконо гинэ солы (инф. № 5).
Комментарии: Нуллћсь инты – в языческих представлениях опасное
место, которое сбивает людей с дороги. Человек ходит по кругу и не может
найти дорогу. Считается, что так забавляется леший [см. Славянские древности
2004].
Молитва “Да воскреснет”, которую читает герой рассказа, считается
одной из самых сильных христианских молитв.
В этом тексте мы видим, какую роль играет молитва в жизни человека:
человек выходит из трудного положения, используя силу молитвы. Рассказчик
сбился пути. И только с помощью молитвы он нашел дорогу. Следует отметить,
что это произошло в сумеречное время, наиболее опасное в языческом
представлении. Время, когда нечистая сила обретает всю свою мощь.
В этом тексте присутствует вера в силу молитвы, подтверждается
поверье, что Бог помогает, надо только верить.
№ 16.
Зеглудын, Палялэн коркаез љуаку, Сиротина Людалэн нэнэез тќл пузэн,
образэн “Неопалимая Купина” нимаське, корка котыртћ ветлћз, кќня ке
молитва лыдњиз. Со бќрсьы тыл кысћз (инф. № 7).
Комментарии: Тќл пуз – (гудыри пуз, зор пуз)
гриб-дождевик,
использовали в некоторых заговорах.
В этом тексте мы находим, какую роль играет молитва в жизни человека:
молитва и кона “Неопалимая Купина” помогли погасить пожар.
Здесь присутствует вера в силу молитвы, а также иконопочитание –
“Неопалимая Купина” (см. выше комментарии к тексту № 27).
№ 17.
Одћг пол огнам кыли, изьыны выдћ, молитва ќй лыдњы, ќй вќсяськы,
“Осто, Инмаре!” ќй шуы. Шуак сайкай, учкисько но кыџе ке но быдэс пурысь
пересь сылэ валес дорам. Мон чаляк тыл љуатћ, молитва лыдњисько, кирос
лэсьтћсько. Со бќрсьы ненокинэ но ќй адњы ни. Табере котьку изён азям
молитва лыдњисько (инф. № 6).
Комментарии: Велика роль молитвы в жизни человека. Она помогла
человеку в страшной ситуации (женщина увидела седого старца, по-видимому,
домового). В этом тексте также присутствует вера в силу молитв и соблюдение
христианских обычаев.
№ 18.
Пинал дырысен ик мужиктэк кыли. Ньыльдон уез ќз ортчы на вал,
мунчое пыроно кариським пиналыным. Йырсимес гинэ миськыса вуттћм,
кылћськом: мунчо азьын маке но йыггетэ, џашетэ, ќсэ йыгаське. Ми
кесяськыны кутским, тышкаськыны – эшшо золгес йыггетэ. Мон вќсяськыны
кутски, ас поннам молитва лыдњыны кутски, верам бќрсям чал-чал луиз. Вот
озьы Инмар мыным юрттћз (инф. № 5).
Комментарии: В этом тексте мы видим, как молитва помогла человеку в
страшной ситуации (моясь в бане, услышали странные звуки, как будто кто-то
сильно стучал. Есть примета, что так пугают: а) умершие (по тексту: не прошло
еще 40 дней после смерти мужа)), б) банник. Считается, что 40 дней душа
умершего обитает среди живых.
Присутствует вера в чудодейственную силу молитв.
№ 19.
Одћг пол куноысь бертко, уйшор вал. Кык ульчаез ортчи, пролкае потћ,
отын трактор сылэ. Учкисько, трактор вылын тќдьы адями сылэ, киыныз
шона. Юэм ќвќл, синъёсме но џушылћсько – тќдьы адями уг быры, уг кошкы.
Со дортћ мынны кышкасько. Кызьы быгатко кирос пуктћсько, молитва
лыдњисько. Озьы лэсьтэме бќрсьы тќдьы адями ышиз-быриз. Инмарез ноку но
ќвќл вунэтоно, со котьку юрттоз (инф. № 5).
Комментарии:
Молитва помогла человеку в страшной
ситуации
(рассказчик увидел белого человека, сидящего на тракторе). После крестного
знамения и чтения молитвы он исчез. Возможно, это был ишан ’призрак,
привидение, видение’.
В этом тексте также присутствует вера в силу молитв.
№ 20.
Толалтэ ныл курамысь бертком, тракторен, дќдьы вылын. Уйшор ќй вал
на. Зеглуд гурезе вуим. Тубим гурезез, нош Зеглудэз ум адњиське. Туж кема
тракторен озьы бергам. Мон тракторист борды пукси сюрес возьматыны,
всё-равно сюресэз ум шедьтћське. Материть но карком, тышкаськиськом но,
пыдэпононмес но вошъям, номыр но уг юртты. Ма карыны валатэк, мон кирос
лэсьтыны кутски, молитва лыдњыны, кќня ке улса сюрес но шедьтћм. Вот
кызьы Инмар юрттћз милемлы (инф. № 1).
Комментарии: Рассказчик возвращался вместе с друзьями ночью на
тракторе. Ездили сватать невесту. По дороге заблудились, никак не могли
найти дорогу, долго плутали на одном месте. У удмуртов и славян есть такое
поверье, если собьешься с пути, то надо сесть и надеть обувь с левой ноги на
правую и наоборот, и тогда найдешь дорогу.
Здесь так же есть вера в языческих мифологических существ кутћсей. Не
зная, как поступить в этой ситуации, он стал молиться и креститься. Только так
они и нашли дорогу.
В этом тексте также присутствует вера в силу молитв и крестного
знамения.
№ 21.
Мужике одћг пол Зянкай пала пќйшураны ветлћз. Толалтэ вал, куасъёс
вылын. Со нуналэ гуртэ ќз вуы, џуказеяз љыт гинэ вуиз. Сергей мужике вера
мыным: мон, пе, бертыны потћ. Љ:уштћсь (тэль ним) пала вуко, сюресэз уг
шедьтћськы ни, воксё жади ветса.. Тэльын ик, пе, изи. Џуказеяз но озьы ик.
Пока Инмар сярысь малпаны ќй кутскы, юрттэмзэ ќй куры, сюресэз ќй
шедьты. Нош юрттэмзэ куреме бќрсьы чаляк шедьтћ (инф. № 7).
Комментарии: Мужчина возвращался с охоты, но потерял дорогу, два дня
плутал по лесу. Не зная, как поступить в этой ситуации, он стал молиться и
креститься. Только после этого он нашел дорогу домой.
Присутствует вера в языческих мифологических существ кутћсей. В этом
тексте мы также видим, какую роль играет молитва в жизни человека. Она
помогла человеку в трудной ситуации.
№ 22.
Одћг гужем туж пќсь вал. Корка ќй выды, чуланэ валиськи. Шуак сайкай,
кин ке но
мќля вылам лэзькем, быдэс сьќд-сьќд, сыџе зол пачкатэ монэ,
шокчеме но уг луы ни, куарае но уг поты, кеськеме но уг луы. Ас поннам
молитва лыдњисько ук. Со бќрсьы ненокинэ но ќй ни адњы. (инф. № 2).
Комментарии: В этом тексте мы также видим, какую роль играет молитва
в жизни человека. Молитва помогла человеку в трудной ситуации.
Женщина постелила в чулане. Она была одна, дома было жарко.
Проснулась от того, что нечто черное навалилось на грудь и стало душить.
Дышать стало трудно, голос пропал, позвать на помощь не может. Стала читать
про себя молитву, и существо исчезло. Здесь присутствует вера в
мифологических существ (домовых?).
В этом тексте также присутствует вера в силу молитв.
Сюжеты, связанные с различными другими мотивами
№ 23.
Мон Инмарлы туж оскисько, котькыџе но секыт мед луоз, ноку но
оскемысь ќй дугдылы. Пинал дыръям Пасха дыръя ке но ветлћсько вал черке
Удугучинэ, али пересьми ини, уг быгатћськы. Сыџе поверье вал – кин Пасха уй
черкез котыртыкуз џемтаське, со кулэ, кема уг улы ни (инф. № 5).
Комментарии: В этом тексте мы находим мотив, связанный с жанром
поверья. Женщина рассказывает, что в молодости обязательно в Пасху ходила в
церковь. Было поверье: если в ночь на Пасху, обходя церковь, споткнешься, то
человек умрет, долго не проживет.
№ 24.
Мынам сестрае Анна Ивановна дышетћсьын ужа вал, пиез вордскем
бќрсьы черке пыртыны малпаз. Лушкем но турттћзы, ненокин но медам тоды
шуыса, тодћзы, ужысьтыз ведь куштћзы. Ми, пе, тонэ предупредить каримы
вал, ќд кылзћськы (инф. № 4).
Комментарии:
Элемент
христианской
легенды
(устный
рассказ):
учительница решила крестить сына в церкви. Об этом узнали на работе и
уволили ее. Крещение – церковное таинство, во время которого Дух Святой
тайно сходит на крещаемого, очищает его от грехов и дарует ему праведность
перед Богом. Таким образом, человек приобретает своего защитника.
№ 25.
Та учырез мон калыклэсь кылћ. Кык пиос, Сергей но Алексей, Зеглудысь
гуртазы Билигуртэ берто вылэм. Куазь љомо-югдо, кытћ ќвќл Алексей тэль
пала мыныны кутскем, Сергей со сьќры. Кќня ке мыныса лћял вылын пукись
пияшез адњиллям. Туж кузь векчи, пе, со. Со Алексеен вераськыны кутскем но
кытчы ке кошкыны кутскиллям. Сергей соос сьќры. Кузь пияш шуэм солы:
тон, пе, мыным кулэ ќвќл. Алексей солы кироссэ возьматэм, креститься
кариськем. Кузь пияш ышем-бырем. Гуртазы вуэм бере кык пиос туж
бќрдћллям, кышканзэс поттћллям (инф. № 8).
Комментарии: Мотив, связанный с верой в чудодейственную силу креста
и крестного знамения, которая помогает избавиться от нечистой силы (в данном
случае от лешего (?), представшего в образе юноши, который завел мальчиков в
лес). Сумерки – время разгула нечистой силы.
№ 26.
Одћг пол мужике Васи контораысь бер потэм. Контора гурезез васькем,
шур вамен потэм. Собере сюресэз ыштэм. Со шурез олома мында (туж трос)
пол потэм. Гуртэ џукна гинэ вуиз, суть-суть кот, кынмемын. Пока, пе,
креститься кариськыны ќй кутскы, сюресэз ќй шедьты (инф. № 7).
Комментарии: Муж не мог найти дорогу, хотя этот путь он проходил
дважды в день. Много раз переходил реку (река – граница между двумя
мирами: человеческим и мифическим). Только перекрестившись, утром смог
добраться до дома.
Здесь налицо вера в крестное знамение, отпугивающее нечистую силу.
№ 27.
Азьло коркаостћ ветло вал дышетћсен фельдшерен. Соос Инмарлы уг
оско вал, эскеро чылкыт-а, ќвќл-а коркан, образъёсты адњо ке, куштыны,
куяны косо вал. Нош али, пересь луэмзы бере, весь черке ветло (инф. № 6).
Комментарии: Учитель и фельдшер ходили по домам и просили выкинуть
иконы. А теперь, когда постарели, из церкви не выходят.
Здесь на лицо вера в то, что за свои грешные поступки (не почитание
икон, символов веры) Господь приводит людей к ответу. В этом тексте находим
элемент христианской веры.
№ 28.
Билигуртысь Зеглудэ бертко вал, поминкаысь, толалтэ, котыр юг-юг,
толэзь пиштэ. Шуак син азям тыл потћз но отысь костыль потћз, э-лоба ук,
лоба ук. А поминкае ветлћ, пересь дедуш доры, со кулћз, нош солэн
костыльёсыз вал. Мон туж кышкай, кызьы быгатко кирос пуктћсько, “Осто,
Инмаре!” шуко. Со бќрсьы костыль ышиз, нош мон кызьы бертэмме ик ќй
вала. Инмарлы уг оскиськы вал но, та бере туж оскисько ини (инф. № 8).
Комментарии: В этом тексте мы находим мотив, связанный с верой в
чудодейственную силу крестного знамения и произнесения имени Господа,
которые помогают избавиться от напастей нечистой силы (в данном случае от
привидения, представшего в образе дедушки с костылем, с чьих поминок
возвращался рассказчик).
№ 29.
Мынам пересь нэнэе вир кыл тодэ вылэм. Нэнэелэн верамезъя, со доры
адямиос вирзы зол потыку, кошкыку лыкто вал. Со кыџе ке образ кутэ вал, уг
тодћськы кыџезэ, но вир кыл вера вал. Со бќрсьы вир кошкемысь дугдэ (инф. №
8).
Комментарии: Вера в языческий заговор против крови. Но в данном
случае заговор читался при помощи иконы. Здесь на лицо синкретизм
язычества и христианства.
№ 30.
Мамаелэн братэз войнаысь пыдтэм бертћз. Со мамаослы туж џем
вералля вылэм – Инмарлы осконо шуыса, со, пе, секыт дыръя котьку юрттоз.
Окружениын дыръяз со Инмарез адњем, со бќрсьы окружениысь но потћллям.
(инф. № 8).
Комментарии: Данный рассказ содержит информацию о том, что в Бога
нужно верит всегда, что в трудную минуту Он всегда поможет. Брат мамы
вернулся с войны домой калекой. Он был в окружении. И вдруг видение –
увидел самого Спасителя. После этого они вышли из окружения.
Рассмотрев записанные устные рассказы, можно сделать следующие
выводы: а) у удмуртов, действительно, существовали “святые места”, где они
проводили разные языческие обряды;
б) молитва играет большую роль в жизни
людей, она прогоняет
нечистую силу, помогает в трудные моменты, и люди свято верят в ее силу;
в) люди верят в чудесную силу икон и крестного знамения;
г) Бог наказывает людей за их невежество и непослушание.
Особенности языка поэтики устных рассказов
Поэтика – термин, содержание и границы которого в истории науки
претерпевали существенные изменения. В современной фольклористике
поэтика трактуется как сложившаяся система закономерностей построения
(морфологии) и художественно-стилевых средств фольклорных произведений,
выявляющая свою специфику в различных
жанрах устнопоэтического
творчества. В то же время поэтика – одна из важнейших сфер проявления
родовой специфичности фольклора в целом как вида творчества [Гацак 1993:
139].
Что касается поэтики устных (в данном случае и суеверных) рассказов (а
именно, быличек – № 15, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 25, 26, 28), то можно выделить
несколько специфических моментов, которые отличают их от других
фольклорных жанров.
Хронотоп – время и место. При анализе жанровых особенностей быличек
и суеверных рассказов следует учитывать и особые условия их бытования.
“Рассказывание их никогда не является самоцелью, они возникают “по
случаю”, вызванные той или другой житейской ситуацией или особой
психологической настроенностью рассказчика и его слушателей”, – пишет Э.
Померанцева [Померанцева 1985: 178]. Обычно одна быличка влечет за собой
цепь
аналогичных
рассказов,
потому
что
содержание
былички
не
ограничивается рамками одного сюжета, а выплескивается за их пределы,
настраивая
слушателей
на
восприятие
дальнейших
впечатлений
от
неизвестного, таинственного и страшного мира (видимо, именно с этим
моментом
и
связана
трудность
собирания
таких
текстов,
ибо
нет
соответствующего “обрамления” ситуации).
Быличка может существовать только в особой атмосфере, иначе она
теряет свою функциональную нагрузку, этическое и эстетическое воздействие.
Поэтому и бытует она в среде людей, переживающих “большое накопление
впечатлений, таинственность и жуть природы” [Померанцева 1985: 179]. К ней
можно отнести охотников, рыболовов, лесников, пастухов, сельских жителей.
Чтобы ощутить мир народных суеверий, “необходимо вступить в лес народных
поверий и суеверий и привыкнуть к причудливым и странным существам,
которые потянутся к нам из-за каждого куста, с каждого сучка и со дна лесного
ручья”, – писал А. Блок [цит. по: Померанцева 1985: 179].
Мистическое содержание быличек определяет их психологическую
настроенность. Действия, события в быличках происходят в темноте: в
сумерках, вечером, ночью, в туман, призрачную месячную ночь (Уйшор ќй вал
на. Зеглуд гурезе вуим. Тубим гурезез, нош Зеглудэз ум адњиське; Бертыны
потћмы, ма туж пеймыт но ќй вал ай, синъёс адњо на вал. Йыромимы, кыџе ке
нуллћсь интые шедим ).
Место действия – обычно уединенное, пустынное место, кладбище,
болото, берег реки, мельничная плотина, заброшенная шахта, заброшенный дом
и т.п. Рассказчик, как правило, подчеркивает зловещность обстановки,
мрачность пейзажа. Это какое-то пограничное место между двумя мирами:
мост, окраина деревни, перепутье и т.п., что и находим в приведенных текстах
(Тубим гурезез, нош Зеглудэз ум адњиське; Билигуртысь Зеглудэ бертко вал,
поминкаысь, толалтэ, котыр юг-юг, толэзь пиштэ; Контора гурезез васькем,
шур вамен потэм. Собере сюресэз ыштэм. Со шурез олома мында (туж трос)
пол потэм).
Образы. Своеобразны герои, демонические существа, о которых ведется
рассказ. Былички тесно связаны с народными поверьями, свойственно ярко
выраженное национальное своеобразие: в избе, овине, конюшне, бане живут и
шутят свои шутки Коркакузё, Мунчокузё, Гидкузё; в непроходимые чащи и
леса и топи болот заводит одинокого путника Нюлэсмурт и т.д.
В подавляющем числе текстов портрет нарочито неопределенен и
построен на каком-то одном признаке: рассказчик не называет того, кто ему
встретился; он упоминает только, что кто-то захохотал, загремел, застучал,
мелькнул над рекой, прикоснулся к нему лохматой шерстистой лапой, захлопал
в ладоши и т.д. (Кќня ке мыныса лћял вылын пукись пияшез адњиллям. Туж кузь
векчи, пе, со; Шуак сайкай, кин ке но мќля вылам лэзькем, быдэс сьќд-сьќд,
сыџе зол пачкатэ монэ, шокчеме но уг луы ни, куарае но уг поты, кеськеме но уг
лу; Учкисько, трактор вылын тќдьы адями сылэ, киыныз шона; Шуак син азям
тыл потћз но отысь костыль потћз, э-лоба ук, лоба
ук; Йырсимес гинэ
миськыса вуттћм, кылћськом: мунчо азьын маке но йыггетэ, џашетэ, ќсэ
йыгаське. Ми кесяськыны кутским, тышкаськыны – эшшо золгес йыггетэ).
Следует отметить и такую особенность бытования подобных рассказов,
как
то,
что
рассказ
воспринимался
слушателями,
которые
знали
о
существовании лешего, домового, водяного, и поэтому для всех уже было ясно,
о ком идет речь. Очевидно, некоторую роль играет в данном случае и запрет
называть нечистого по имени (ни в одном суеверном рассказе, приведенном
нами, не упоминается его имени!). В редких случаях присутствует
детализированный образ, например, лешего вышиною с дерево, русалки с
зелеными волосами, лохматого домового и т.п.
Действие демонических существ в наиболее типичных быличках очень
просты: показалось, захохотало, защекотало, завело (в лес) и т.д. Однако их
действия могут и усложняться, приобретать психологическую мотивировку. В
быличках открывается “особый мир, в котором приходится вступать в какойтот договор, потому что все имеет образ и подобие человека, живет бок о бок с
ним не только в поле, в роще и в пути, но и в бревенчатых стенах избы”
[Померанцева 1985: 179]. Часто участники тех событий испытывают
последствия от встречи с демоническими существами: сильное эмоциональное
потрясение, страх, слезы, кардинальное изменение своего поведения, человек
начинает задумываться, становиться мрачным, угрюмым, чахнет, пропадает и
т.д. (Гуртазы вуэм бере кык пиос туж бќрдћллям, кышканзэс поттћллям).
Таинственность содержания и трагичный финал былички, ее близость к
кошмару
и
сновидению
определяют
многие
детали
повествования,
усугубляющие ее зловещий смысл, в частности сказываются в характере
пейзажа и диктуют описание времени (см. выше).
Если суеверный рассказ связан с христианскими мотивами, то герой,
участник события обязательно несет наказание за свое неверие, непочтительное
отношение, пренебрежение, вандализм по отношению к христианским
символам и святыням и т.п. (туж зол висьыны кутскиз, больницаын кема
кыллиз. Озьы Инмар сое наказать кариз; Кќня ке улыса, нылы пыдзэ чигтћз.
Инмар озьы пунэмзэ берыктћз; Кионгопын уло вал соос, отысь кошкемзы бере
ачиз но кулћз, кышноез но кулћз, пиналъёсыз но урод улћзы. Озьы Инмар
наказать кариз сое).
Язык. Желание рассказчика показать достоверность происшедшего
приводит тому, что вводятся детали, материально свидетельствующие, что это
был не сон. Реалии эти сплошь и рядом превращают быличку в бывальщину, а
иногда даже в сказку. Тот, кто рассказывает, сообщает факт, который достоин
внимания и удивления. Поскольку в быличке обычно говорится об
исключительном случае, которое нарушает течение нормальной жизни, в
подавляющем количестве быличек после одной-двух вводных фраз словом
“вдруг” или каким-либо равнозначным ему, или же интонацией, передающей
неожиданность, начинается кульминация повествования. Достоверность или
реальность факта подтверждается “концовкой” рассказа (Инмарлы уг оскиськы
вал но, та бере туж оскисько ини; Пока, пе, креститься кариськыны ќй
кутскы, сюресэз ќй шедьты; Инмар туж юрттэ, осконо гинэ солы; Инмар
соосты наказать кариз).
Таким образом, поэтика быличек и суеверных рассказов отличается
своеобразным репертуаром образов (например, отличных от сказочных
персонажей); события, описываемые в рассказе, происходит только в
определенных местах и в строго определенное время; а процесс повествования
требует специфического настроя слушателей. Ряд приведенных особенностей
устных рассказов делает непохожимыми на другие жанры фольклора. На наш
взгляд, бытование таких текстов в настоящее время переживает своеобразный
“подъем” на фоне угасания других традиционных фольклорных жанров. Связан
данный процесс, видимо, и с “возвращением” духа религиозности на смену
всеобщему атеизму.
Выводы
Рассмотренные в данной работе 30 устных рассказов, записанных в д.
Зеглуд Якшур-Бодьинского района, в жанровом плане разнообразны. В целом
выстраивается следующая картина, где можно выделить рассказы:
а) связанные с почитанием христианских икон (6);
б) со святыми местами (7);
в) с христианскими молитвами (9);
г) с различными другими мотивами (8).
В текстах № 1, 2, 3, 4, 5, 6 присутствует христианский элемент оброс или
образ, т.е. икона. Ее почитание обязательно, а небрежное, неуважительное
отношение не допустимо ни коим образом, в противном случае не избежать
Божьей кары. В рассказах № 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, имеет место почитание
“святых мест”. Большую роль играет христианская молитва, которая помогает в
трудные минуты, прогоняет нечистую силу (№ 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22).
Из мифологических героев присутствуют леший, домовой (№ 15, 17, 18, 19, 20,
21, 22, 25, 26, 28).
Из этих записанных устных рассказов можно заключить следующее:
примеры показывают, что в большинстве текстов наблюдается наложение
языческих элементов культа с христианскими: рядом с куалой оказывается
часовня, рядом с христианской молитвой читаются и заговоры.
Рассказы с христианской тематикой занимают достойное место в
удмуртском фольклоре. Без них не обходится ни одна посиделка. С другой
стороны, это своеобразная разрядка от страха. Эти рассказы имеют и глубокий
воспитательный смысл. Есть здесь почитание народных традиций и обрядов,
богопочитание, уважение к старине, своих истоков.
По жанровой характеристике рассказы разнородны: некоторые из них
имеют элементы поверий (№ 1, 2, 3, 5); другие более близки к преданиям (или
даже воспоминаниям), или имеют их элементы (№ 7, 8, 9, 10, 11 и др.); третьи
– к быличкам (№ 15, 17, 18, 19, 20, 25, 21, 22, 26, 28). Мифологические рассказы
– былички, бывальщины о домовых, водяных, русалках и ведьмах, колдунах –
пережили верования и продолжают бытовать как особый, своеобразный жанр
фольклора,
заключающий
в
себе
богатейший
нравственно-этический,
педагогический и художественный опыт народа.
Жанр
устных
рассказов
–
бытующий
и
развивающийся
жанр.
Информация, которая находится в текстах, восполняет пробелы в религиозных
знаниях – языческих и христианских, а для современного молодого читателя
требует еще и специальных культурологических комментариев.
Таким образом, тексты по своей жанровой характеристике разнородны.
Многие из них не представляют чистого одного жанра, а их синтез. По-
видимому, это общие тенденции и характерные особенности современного
фольклорного устного рассказа. Среди записанных устных текстов большую
часть, на наш взгляд, составляют былички и бывальщины,
есть несколько
преданий и поверий.
Использованная литература
Афанасьев А. Н. Живая вода и вещее слово. М., 1988.
Владыкина Т. Г. Знающий (туно) в удмуртской традиционной культуре //
Удмуртская мифология / Под ред. В. Е. Владыкина. Ижевск, 2004. С. 97-102.
Владыкина Т. Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и
систематики. Ижевск, 1997.
Владыкина Т. Г. Фольклорный текст в мифологическом контексте //
Удмуртская мифология / Под ред. В. Е. Владыкина. Ижевск, 2004. С. 54-66.
Гацак В. М. Поэтика // Восточно-славянский фольклор: Словарь научной и
народной терминологии. Минск, 1993.
Криничная Н. А. Русская мифология: Мир образов фольклора. М., 2004.
Криничная Н. А. Русская народная историческая проза: вопросы генезиса и
структуры. Л., 1987.
Мальцев Г.И. Народная медицина коми-пермяков конца XIX– начала XX
века (Историко-этнографический аспект). Кудымкар, 2004.
Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири / Сост. В.
П. Зиновьев. Новосибирск: Наука, 1987.
Перевозчикова Т. Г. Приметы и поверья удмуртов о погоде // Фольклор и
этнография удмуртов: обряды, обычаи, поверья. Ижевск, 1989. С. 44-85.
Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.:
Наука, 1975.
Померанцева Э. В. Русская устная проза. М., 1985.
Православный словарь. М., 2002.
Разумова И. А. Сказка и быличка. Петрозаводск, 1993.
Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под ред.
Н. И. Толстого. М., 1995.
Удмуртская мифология / Под ред. В. Е. Владыкина. Ижевск, 2004.
Флоренский П. Столп и утверждение истины. М. 1914.
Шахнович М. И. Приметы верные и суеверные. Л., 1984.
Список информантов
1. Антонова Евдокия Дмитриевна, родилась в д. Панявыр Якшур-Бодьинского
района 27.09.1932 г. В Зеглуде живет с 1965 г. Закончила 5 классов, работала
в колхозе. (№ 3, 4, 7, 20)
2. Белых Алевтина Ивановна, родилась в д. Кадилово Якшур-Бодьинского
района 13.09.1931 г. В Зеглуде живет с 1994 г. Закончила 5 классов, работала
в колхозе. (№, 1, 7, 8, 9, 14, 22)
3. Кузьмина Мария Степановна, родилась в д. Саркуз Кизнерского района
01.12.1923 г. В Зеглуде живет с 1995 г. Закончила 4 класса, работала в
колхозе. (№ 10, 11, 12)
4. Сидорова Мария Ивановна, родилась в д. Зеглуд Якшур-Бодьинского района
14.07.1938 г. Закончила 7 классов, работала в колхозе (№ 13, 24)
5. Сиротина Зоя Петровна, родилась в д. Зеглуд Якшур-Бодьинского района
19.04.1929 г. Закончила 5 классов, работала в колхозе (№ 2, 15, 18, 19, 23)
6. Тарасова Дарья Ивановна, родилась в д. Зеглуд Якшур-Бодьинского района
02.04.1932 г. Закончила 5 классов, работала в колхозе (№5, 6, 17, 27)
7. Шевкунова Анастасия Семеновна, родилась в д. Билигурт ЯкшурБодьинского района 16.03.1941 г. В Зеглуде живет с 1981 г. Закончила 7
классов, работала в колхозе (№ 16, 21, 26)
8. Петров Николай Юрьевич,
родился в д. Билигурт Якшур-Бодьинского
района 27.04.1960 г. В Зеглуде живет с 1994 г. Закончил 10 классов, работает
в СПК “Рассвет” (№ 25, 28, 29, 30)