V Международная научная конференция 25 сентября 2012 г.

Научно-издательский центр «Открытие»
otkritieinfo.ru
ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОЛОГИИ
Материалы V международной
научной конференции
25 сентября 2012 года г. Санкт-Петербург
ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОЛОГИИ
Материалы V международной научной конференции
25 сентября 2012 года г. Санкт-Петербург
Представлены материалы докладов II международной научной
конференции «Перспективы развития современной филологии».
В
материалах
конференции
обсуждаются
проблемы
современной филологической науки, анализируются вопросы
русской и мировой литературы, проводятся сопоставительные
исследования русского и других языков на разных уровнях
языковой системы. Сборник представляет интерес для
филологов
различных
исследовательских
направлений,
учителей-словесников, студентов-филологов и аспирантов.
ISBN 978-5-8430-0205-3
2
Секция 1. Русская литература
ОБРАЗ АВТОРА В ПРОЗАИЧЕСКОМ ЦИКЛЕ
Т. И. БРЫКСИНОЙ «ТРАВА ПОД СНЕГОМ».
ПРОЗА Т. И. БРЫКСИНОЙ В ОЦЕНКЕ КРИТИКИ
Д. Н. Сафонова
ФГБОУ ВПО "Волгоградский государственный университет",
г. Волгоград, [email protected]
Татьяна Ивановна Брыксина известна, прежде всего, как
поэтесса, автор шести стихотворных сборников. В своей статье
«Мы чужды идеям раздора…» Сергей Моисеев пишет о первой
прозаической книги Брыксиной «Трава под снегом».
«…произведение исповедальное, очень искреннее и, что
интересно, практически лишенное дамского кокетства,
присущего автобиографической прозе прекрасной половины
человечества.» [Моисеев 1999 : 270.]
Статья в газете «Вечерний Волжский «Не перекорми себя
читательской любовью…» сообщает читателю о книге
волгоградской поэтессы Татьяны Брыксиной «Трава под
снегом».
«…Одни
восклицали:
«Прекрасная
проза!
Изумительный язык!» Другие утверждали: « Эта книга о нас, о
нашем поколении!» Третьи плакали над судьбой главной
героини и настойчиво просили автора продолжать
повествование, рассказать, как сложилась жизнь Тани за
порогом семнадцатилетия. [Карагодина 2002:295.]
«В региональном литературно художественном журнале
«Отчий край» значительное место занимает творчество Т.
Брыксиной. Если рассматривать ее произведения в журнальном
контексте, можно заметить их органичность для позиции
«Отчего края», который ориентируется на читателя, любящего
свой край, интересующегося его культурной, бытом,
традициями, природой». Прежде всего - неторопливым словом,
которое высвечивает исконно русские ценности, ныне в
неправедной суете бытия истончающиеся, перестающие быть
определяющими. Донельзя просто содержание книги.
Захватывает в ней не сюжет, а развертывающаяся дорога
3
повествования, по которой идет подросток-девочка, и
обласканная, и обиженная одновременно. Ее жизнь - в
соприкосновении с жизнями десятков людей, непритязательных,
не шибко образованных, но лучащихся добросердечием.
Каждый из них - особый мир, но единит их щемящая душевная
теплота.
Реализм Татьяны Брыксиной тесно переплетен с
художественным наитием, с художнической интуицией. И свою
слитность с животворными, и трепетными, и пульсирующими
чувствами она сформулировала как художник-лирик: "В своей
нынешней жизни, переживая многие беды и обиды, я встану
порой у ночного окна, распахну форточку и чуть ли не кричу в
небо: "Милые, родные, услышьте меня! Помогите мне!"
Конечно, "Трава под снегом" - книга не только о детстве
девочки Тани. Это произведение о Времени. Ни лакировки, ни
очернительства у писательницы нет. Ее проза - правдивое
зеркало, неискаженно и многомерно отражающее эпоху.
Автор книги "Трава под снегом" одновременно и хороший
поэт. То и дело чувствуешь, что ты как бы с плотной лесной
земли вступил на благоухающий травами луг, то есть вошел в
другой мир искусства - метафоричный, пронзительно
выверенный по словесной вязи, переливчато-живописный.
Отчая земля оживает под пером Татьяны Брыксиной: "Вот и моя
Ворона... Ее берега со всеми излуками, отмелями, бродами и
омутами, с вязкой тиной и белым песком, затаенным
осинником, крапивой, ветлами, ежевикой и гусинкой - знакомые
мне до малой мелочи".
Если сказать кратко: Татьяна Брыксина написала
прекрасную патриотическую книгу о детстве, людях, России,
книгу, которой предстоит долгая-долгая жизнь. Свет от книги
идет! [Шестинский 1999: 57].
Можно согласиться с мнением О. Славниковой, что
женщины-писатели
практически
всегда
выступали
первопроходцами в открытии нового эстетического содержания.
Женское сознание Татьяны Брыксиной определяется через
внутреннюю связь организма с природным, стихийным.
4
Исповедальной оказалась и проза Татьяны Брыксиной.
Именно душевной распахнутостью поразила ее первая
автобиографическая повесть «Трава под снегом», неожиданно
появившаяся в журнале «Отчий край» в 1996 году. Без прикрас
от первого лица ведется рассказ о детстве деревенской девочки,
в два года потерявшей мать. Отец-фронтовик прошел войну,
выдержал ее кровь и грязь, но не выдержал внезапного вдовства.
Раз за разом пытался заново устроить свою жизнь. Маленькая
Таня скиталась вслед за ним по городам и школам, хлебнула
детдомовской жизни, узнала, что такое быть нелюбимой
падчерицей у сменявших одна другую мачех.
Спустя годы она напишет в поэтическом цикле «Семь
мачех»: «На столе золотые оладышки стынут, Я бедую, как
мышь в закомодном углу…Мамка вредная пхнула меня в
паутину, Не зовет вечерять к выходному столу». Сейчас в цикле
«Трава под снегом и другие истории» написано и опубликовано
уже пять повестей. Как в романе воспитания, здесь
разворачивается картина становления творческой личности.
Вместе с героиней мы странствуем по России: отчий дом в селе
Иноковка Тамбовской области, завод в Соликамске под
Пермью, химкомбинат в городе Волжском.
Заволжский край наделил ее силой мечты и
впечатлительностью. С возрастом малая родина, Иноковка,
становится неотъемлемой частью России, раскрываются глаза
на неустроенность жизни. Во вторых, взаимоотношения с
другими людьми. Жизнь Тани — в соприкосновении с жизнями
десятков других людей, которые ее воспитали.
Автобиографизм, лиризм, психологическое начало книги
«Трава под снегом» напоминают читателям, что проза Т.
Брыксиной — проза поэта. Особенность такой жанровой формы
в том, что она «отличается качественным преобладанием лирики
над эпосом; она нацелена на выражение эмоционального
состояния персонажей».
Исповедальность — это главная форма подачи материала
в лирической прозе.
5
Литература
1)
Шестинский О. «Свет от книги идет» // Отчий край. –
1999. - № 2. – С. 57-59.
2)
Брыксина Т. И. Трава под снегом: Воспоминания на сон
грядущий / Т. И. Брыксина. – Волгоград: Комитет по печати,
1996. – 320 с
3)
Давыдова
Т.
Наперекор
начертанной
судьбе
послесловие
к
трехтомнику
Татьяны Брыксиной //
Волгоградская, правда. – 2009.- 29 авг.
4)
Попова Е. Дорога к дому / Е. Попова // Отчий край. –
1999. -№ 4.- С. 213-215.
Секция 2. Литература народов стран зарубежья
МЕТАФОРЫ В ЧЕТВЕРОСТИШИЯХ
Ш. Ж. Алдашева
Институт языка и литературыАкадемии наук Узбекистана,
г. Ташкент
Четверостишие является одним из ведущих поэтических
форм в процессе исторического развития узбекской поэзии. В
частности, в последней четверти ХХ века, издали серии
стихотворений-четверостиший такие поэты как, Шухрат,
Шукрулло, Абдулла Орипов, Толиб Юлдаш и другие.
“Тўртлик – жаҳон халқлари шеъриятидаги энг машҳур,
кўп қўлланиладиган шеърий шакл ҳисобланади...” [1, ст. 388]. В
«Словаре литературоведческих терминов», составленном и
подготовленном к изданию известными литературоведами
Л.И.Тимофеевым и С.В.Тураевым периведено более подробное,
более широкое определение данного термина: “Катрен
(французча quatrain) – тўртлик. “Катрен” атамаси фақат
тугалланган
фикрни
ифодаловчи
тўртликка
нисбатан
қўлланган...” [2, ст. 123].
6
В научных источниках узбекского литературоведения
эти определения дополнены, исходя из опытов художественноэстетических опытов восточной литературы. В частности,
Н.Хотамов
ва
Б.Сарымсаковы
констатируют,
что
“Четверостишие – это самостоятельное стихотворение из
четырёх строк. Четверостишие имеет древние истоки, впервые
оно появилось в фольклоре. Доказательством могут служить
узбекские народные песни в виде самостоятельных
четверостиший. Четверостишия отличаются от рубаи формой и
содержанием. Тематические рамки четверостиший весьма
обширны, в них могут передаваться различные жизненные
события... В четверостишии в краткой поэтической форме
излагаются впечатления и выводы автора по поводу
определённой жизненной ситуации.” [4, ст. 356].
“Четверостишие – самый распространенный вид
стихотворной строфы, в которой первая строка рифмуется с
третьей, а вторая – с четвёртой. В восточной поэзии особым
видом четверостишия является рубаи. В персидско-таджикской
поэзии рубаи также называют термином
дубайт (два
двустишия)” [3, ст. 231].
В четверостишиях, являющихся одним из ведущих
поэтических форм литературы, запечатлеются жизненные уроки
жизненные уроки, дидактические размышления, душевные
переживания. Этой точки зрения характерны четверостишия
Шухрата:
Ҳаётнинг ҳайратли бир ишига боқ:
Сигиру илонга макон бир ўтлоқ.
Бир ўтдан шум илон ясайди заҳар,
Шу ўтдан сигир-чи, оппоқ сут-қаймоқ
(Взгляни на проделки этого мира, Корова и змея
кормятся в одном лугу, однако из одной же травы змея
готовит для себя яд, а корова – молоко и сметану) [5, ст. 179].
При анализе данного четверостишия – одного из лучших
образцов его поэзии, в образе мышления лирического героя
можно заметить склонность афористическим заключениям и
дидактике. Бескрайние, зелёные луга считаются источником
существования не только насекомых и различных букашек, но и
7
животных. Среди различных ползающих и других существ
лирический герой особое внимание уделяет змее и корове.
Точнее, если змея, пользуясь дарами природы – травами и
растениями готовит для себя яд, то корова – молоко и сметану.
Обратите внимание, что оба готовят для себя
определённую основу для продолжения своего существования и
наследия. Несмотря на то, что змеиный яд в нашем сознании
ассоциируется с понятием смерти, на самом деле он считается
фактором самозащиты и самосохранения.
Молоко и сметана коровы выполняют ту же функцию.
Она кормит своих телят, дарит людям молоко, чем обеспечивает
продолжение своего наследия.
В поэзии Шухрата образы природа обретают необычное
значение глубинную суть. В частности, увидев и ощутив
неповторимую картину природы, воспринимает не как
содержательную картину его идеала и воображений,
а
наоборот, как реальность существования природы. Это
превращается в одну из характерных особенностей
поэтического сознания, художественного созидания и
поэтического мышления.
Мўридан буралиб чиққан тутунлар
Булутга ўхшашни ҳавас этади.
Ёмғирга айланмай кўкда тутилар,
Ер узра қайтолмай ёқа йиртади [6, ст. 142].
(Дым, струящийся из дымохода, мечтают быть
похожими на облако, в небесах застревают, не в силах
превратиться в дождь, плачут, не смея вернуться на землю)
Или:
Ўт ёқдинг кул бўлди. Шамол келди-да,
Кўкларга совуриб кетди ногаҳон.
Аслида ўт ўзин қурбон қилди-да,
Сен эса совуқдан асраб қолдинг жон [6, ст. 140].
(Ты зажег костёр, остался пепел от костра. А ветер
унёс пепел на небеса. На самом деле, огонь принёс себя в
жертву, а ты сохранил себе жизнь от холода)
8
Или:
Гумбурлаб сел келди, кўлоб-кўлоб сув,
Сичқонлар тирқираб, итлар ҳурарди.
Фақат бир қурбақа билмасдан қўрқув,
Кўлобда қувониб сузиб юрарди [6, ст. 141].
(Хлынул сель, гремя, кругом вода, мыши визжат, собаки
лают, и только лягушка, не зная страха, радостно квакает в
воде.)
В
данном
четверостишии
свойства
природы
раскрываются в гармонии с душевным миром человека и его
духовным обликом. То есть, поэт не просто срисовывает
картину природы, а наоборот, с помощью одного, двух деталей
создаёт содержательную жизненную картину духовной жизни
человечества. Нам не раз приходилось видеть стремящийся в
небесные купола дым от горящего угля, дров или различных
тряпок. Однако возможность интерпретации подобной картины
как душевных переживаний человека в смятении, мы можем
увидеть лишь на примере четверостишия Шухрата, благодаря
его поэтическому мышлению и творческому таланту. Можно
привести множество примеров из творчества поэта.
В следующих двух четверостишиях находит своё
отражение ещё одна образцовая особенность творческого стиля
поэта – способ поэтического обобщения путём воплощения в
различные природные явления человеческих особенностей и
качеств. Из-за паники мути и сели приходят в ужас все живые
существа в округе. Коровы мычат, телята ревут, блеют ягнята в
суматохе – все бегут к холму. Шумят, галдят птицы на верхушке
деревьев. И только лягушка не испытывает страха и чувствует
себя как рыба в воде в своём болоте. Головастики и лягушки так
же сильно любят своё вязкое болото, как орлы и ястребы –
бескрайние просторы неба и горные вершины.
Следовательно, фрагменты человеческой жизни и его
духовного мира изображаются в четверостишиях Шухрата не
как художественное средство, а как поэтическое выражение
душевного состояния поэта, его раздумий.
Символичные значения метафор «дым» в первом
четверостишии, «огонь» во втором, «лягушка» в третьем служат
9
для определения композиционной основы стихотворных
текстов. Метод выражения поэтической мысли с помощью
метафор является одним из приоритетных критерий,
указывающих на специфичность художественного мышления
Шухрата.
Литература
1. Квятковский А. Поэтический словарь. – М.: Сов.
энциклопедия, 1966.
2. Словарь литературоведческих терминов. – М.:
Просвещение, 1974.
3. Ҳомидий Ҳ. Абдуллаева Ш., Иброҳимова С.
Адабиётшунослик терминлари луғати. – Тошкент:
Ўқитувчи, 1967.
4. Ҳотамов Н., Саримсоқов Б. Адабиётшунослик
терминларининг русча-ўзбекча изоҳли луғати. –
Тошкент: Ўқитувчи, 1983.
5. Шуҳрат. Лирика. – Тошкент: Адабиёт ва санъат, 1973.
6. Шуҳрат. Шайдо кўнгил. Шеърлар. - Тошкент, 1979.
Секция 3. Фольклористика
ОСОБЕННОСТИ УЗБЕКСКИХ ФОЛЬКЛОРНЫХ
СВАДЕБНЫХ РИТУАЛОВ
М. Ш. Муродова
Ташкентская государственная высшая школа
национальных танцев и хореографии, г. Ташкент
Известно, что на территории нашей страны в течение
иных сотен
лет
были сформированы своеобразные
фольклорные традиции, которые отражали существующие в
каждом
регионе
системы
национальных
ценностей,
фольклорное исполнительство. С этой точки зрения, жанровые
элементы узбекского свадебного ритуала отличаются своими
10
разнообразными
обрядами,
обычаями
и
традициями.
Фольклорные и этнографические записи, сделанные в
Иштиханском районе Самаркандской области, потверждают,
это разнообразие. Записи, сделанные
известным ученым
Музайяной Алавии свидетельствует том, что в 60-годах ХХ в. в
Иштиханском районе Самаркандской области существовал
свадебный обряд, отправлять накануне «келин тўйи» (свадьбы
у невесты) из ёе дома в дом жениха сорок лепёшек (патыр),
сорок тонких, приготовленных в масле лепешек (катлама), две
сдобные тонкие лепёшки (патыр кулча), две лепешки (патыр).
Получив эти тонкие лепешки (катлама), родители жениха,
зарезав барана или быка, справляли обряд «Катлама туйи»свадьба посвящённая тонкой лепешке (блини). Для этого
собирались соседи, близкие родственники. Сватам-женщинам,
принесшим катламу, дарили дорогие шелковые тканы. В
каждую посуду из под катламы клали 5-6 кг. фруктов и отрезы
материала.
Этот свадебный обряд назывался «тобок жунатиш»(обмен
посудой), и повторялся он дважды между родителями жениха и
невесты.
Во времи второго раза обмена посудой, со стороны
жениха отправлями разные сладости: фрукты, конфеты, печенье
а также дорогой шелковый материал, зеркало, кольца, серьги. А
также вместе со всем этим отправляют быка или барана. После
получении этих подарков, со стороны невесты проводился
свадебный ритуал «порча бичув» (мерка материала)», «парча
порон» (разрез материала).
В день этого ритуала раздавалась родственникам невесты
часть полученных подарков от жениха.
В Иштиханском тумане близких друзей жениха называют
«куёвбошлар (спутники жениха)», а самого близкого среди них
«куёвбошлатар» (шафер). В день ритуала «келин тушди»
(приезд невесты) друзей жениха принимали в отдельно
украшенной комнате, и сноха невесты угощала их. Первое
блюдо, которым угощали друзей жениха, назвалось яичница, а
посуда, в которой приносили блюдо, называлась «таниш тобок»
(знакомая посуда). После того, как друзья жениха съедали
11
яичницу, они бросали деньги в посуду. После угощении
проводился ритуал «Никох кийиш» (венчание). После
проведения религиозного обряда, снохи невесты наряжали
жениха-надевали халат (куёв чапан), тюбетейку, поясной платок
и в сопровождении друзей жениха выводили в середину двора,
где горел костёр. Жених три раза обходил его и делал поклон
всем присутсвующим, после этого жених со своими друзями
направлялись в комнату, где находилось приданое невесты. У
двери друзья жениха дарили снохам невесты отрезок материала
со словами «эшик илув» (просить разрешения входить в
комнату). Снохи невесты, в свою очередь, стелили у подножия
жениха ковровый материал. За порогом комнаты невесты
лежала старуха, изображая образ лающей собаки. Этот обряд
назывался «ит ириллатар» (собачий лай) исполняется с целью,
чтобы у жениха было много детей, чтобы злых духи их
обходили и. А другая старуха лежала в это время на постели в
середине комнаты, изображая покойницу, и этом ритуал
назывался «кампир улди» (старуха умерла). После получения
подарка от друзей жениха старуха «оживала».
Друзья жениха выстраивались в один ряд и поклоном
приветствовали несколько раз. После этого давалось разрешение
садиться. Садились все, кроме жениха и его шафера, После того,
как теща жениха произносила следующуе слова: «Телёнок моей
бурёнки теперь ваш (принадлежит вам)», садились жених и его
шофер. Накрывался дастархан со всевозможными блюдами:
блины, катлама, бугирсак, (колобок), лепешки, самса, грудинка,
баранина. Этот обряд называется «туккиз тобок» (девять видов
блюд). Самый сладкий кусок грудинки отдавался жениху,
который прятался за спинами друзей. Друзья жениха, отведав
из девяти блюд все, что оставалось, заворачивали в белбог
(поясной платок) и бросали деньги в пустую посуду. После
этого каждому из друзей жениха и ему самому раздавали из
приданого невесты платочки. Все друзья, кроме жениха и
шофера, покидали комнату.
Одна из снох подходя к куёвбошлатару, проделывала
локтем ямку в курпаче и куёвбошлатар наполнял эту ямку
деньгами. После этого сноха обращалась к нему со словами:
12
«токи бузаримни беринг» (проявить знаки любви).
Куёвбошлатар одаривает ее, и она, в своим очередь, дарит ему
рубашку «яктак» и поясной платок. После этого все приданое
невесты готовилось к вывозу.
По утверждению этнографа Г. Тошевой, в Касанском,
Чиракчинском районах Кашкадаринской области этот обряд
называется «наполнение ямки». Согласно этому обряду, когда
жених заходил в комнату, чтобы забирать невесту, одна из
старух со стороны невесты, образовывала ямку в курпаче и
кричала «ямка не наполнилась». После того, как жених
наполнял эту ямку, ему разрешали вывоз приданого невесты. В
Иштиханском тумане в день свадбы невеста находилась не у
себя дома, а вместе со своими подругами «праталась» в одном
из домов своих соседей. Снохи приводили невесту в дом,
сажали её на курпачу и давали ей в руки грудного младенца и в
таком виде выходили к жениху. После того, как жених опускал
невесту с курпачи, одна из снох брала лампу в свои руки и
исполняла следующую свадебную песню:
Чироқ чироқдан айлансин,
Чироқ чимилдиқдан айлансин.
Жуфт тангасин бермаса,
Қиздан куёв айлансин.
Жуфт тангасини берса
Куёв қиздан айлансин!
Перевод:
Одна лампа лучше другой,
Ложе лучше лампы.
Если пара не даст тенгу,
То пусть жених любит невесту.
Если пара отдаст тенгу,
То пусть невеста любит жениха.
Фольклорист Б. Саримсаков побывавший кишлаке
Куштамгали Кушрабадского района Самаркандской области с
слов жительницы Бувишой Турдимовой записал песню которую
поют, когда обходят с лампой вокруг свадебного ложа
«Чимилдик».
13
Чироқ чироқдан айлансин,
Чимилдиқ қуроқдан айлансин.
Куёв харжини берса,
Янгаси куёвдан айлансин.
Келин харжини берса,
Янгаси келиндан айлансин.
Перевод:
Одна лампа лучше другой,
Ложе молодых лучше обычной комнаты,
Если жених одаривает её,
То его сноха обожает его.
Если невеста одаривает её,
То ее сноха обожает ее.
Известно, что традиционный жанр «ёр-ёр», который
является одним из свадебних обрядов узбекского фольклора,
отличается от остальных жанров своим исполнением и
текстовой структурой. Это различие наблюдается во время
исполнения жанра «ёр-ёр» в Иштиханском районе. В этом
районе
исполнение свадебной песни «ёр-ёр» начинается
следующими словами:
Ёр-ёр айтсак жамоа, хуш денгизлар,ёр-ёр,
Хуш бормикин дегани, дўст бормикин.
Перевод:
Если мы поём свадебную песню ёр-ёр,
То это значит что у нас есть друзья.
Когда выходит замуж сиротка или девушка, воспитанная у
мачехи, свадебная песня исполняемая на ёе свадьбе, отличается
от других текстов, Например, в свадебной песне, посвящённой
девушке, у которой в детстве умер отец, тема сиротства
раскрывается на форме глубоких душевных переживаний.
Анов қирнинг остига қўй келибди, ёр-ёр,
Отаси йўқ синглимга тўй келибди, ёр-ёр.
Бориб айтинг Жаброил бекларига, ёр-ёр,
Отасини юборсин тўйларига, ёр-ёр.
Остонангнинг остида отанг ётир, ёр-ёр,
Оқ бўз отни чақирсак келмаётир, ёр-ёр.
Отанг сени бўлганда келмасмиди, ёр-ёр,
14
Сигир сотиб сепингни қилмасмиди, ёр-ёр.
Перевод:
В это поле пришёл баран, ёр-ёр,
У моей сиротки – сестры сегодня свадьба, ёр-ёр,
Передайте ангелам Джаброила, ёр-ёр,
Пусть отпустит отца на свадьбу дочки, ёр-ёр.
В подземелье лежит твой отец, ёр-ёр,
Не приходит даже белая лошадь, ёр-ёр.
Если был бы жив твой отец, пришел, был он, ёр-ёр
Продав корову, он сделал бы тебе приданое ёр-ёр.
В этой песне говорится, что девушка, воспитанная у
мачихи, имеет бедное приданое и мачеха дала для своей сироты
дочки очень скудное приданое, и если был бы живым её отец, то
он дополнил бы приданое своей дочери коровой или
верблюдом.
Это свидетельствует о том, что традиционные жанры
узбекского свадебного обряда в каждой области, в каждом
тумане имеют свои, локальные особенности и отличаются
весьма значительно в деталях. Свадебные ритуалы
разнообразны со времен узбекского фольклора и этнографии,
это выражается во многих специфических особенностях.
Наличие их с древних времён имеют существенную специфику.
На основе свадебного обряда в каждой области имеются свои
обычаи и ритуалы, отражающие
мировоззрения месного
населения отличаются друг от друга в зависимости от региона.
И поэтому, список узбекского свадебного фольклора
разнообразен.
15
Секция 4. Журналистика
СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
КАК ОРУЖИЕ ИНФОРМАЦИОННЫХ ВОЙН
М. М. Кузовлева
Российский университет дружбы народов, г. Москва, Россия
[email protected]
Информация на всех этапах исторического развития
являлась объектом борьбы. Информационная борьба велась
практически во всех войнах. Ее содержание долгое время
составляли, в основном, действия противостоящих сторон по
ведению разведки и противодействию ей. Заметные
количественные и качественные изменения информационная
борьба стала претерпевать по мере того, как началось создание
единого
мирового
информационного
пространства.
Современная
научно-техническая
революция
произвела
подлинный переворот в информационном обеспечении
человеческой деятельности. Появилась массовая информация –
предназначенные для неограниченного круга лиц печатные,
аудио и видео и другие сообщения. Также были созданы
средства их быстрого распространения.
В последнее время в зарубежных и отечественных
средствах массовой информации все чаще стал появляться
термин «информационная война», за которым скрывается, по
сути, настоящая революция в сфере мирового политического и
военного противоборства. Впервые термин «информационная
война» был введен в 1985 году в Китае. В основе теоретических
подходов китайских специалистов в области информационного
противоборства – взгляды древнекитайского философа СуньЦзы. Он первым обобщил опыт информационного воздействия
на противника. В своем трактате «Искусство войны» Сунь-Цзы
писал: «Во всякой войне, как правило, наилучшая политика
сводится к захвату государства целостным; разрушить его
значительно легче. Взять в плен армию противника лучше, чем
ее уничтожить... Одержать сотню побед в сражениях – это не
предел искусства. Покорить противника без сражения – вот
16
венец искусства». Сунь-цзы объясняет важность владения
информацией и приемами дезинформации противника для
манипулирования его состоянием и действиями.
Подход США к ведению информационных войн
К числу первых официальных документов Пентагона по
этой проблеме можно отнести директиву Министерства
обороны США Т 3600.1 от 21 декабря 1992 года под названием
«Информационная война». В 1993г. в директиве Комитета
начальников штабов №30 уже были изложены основные
принципы ведения информационной войны. И, наконец, в 1997
году было дано следующее определение информационной
войне:
«Действия,
предпринятые
для
достижения
информационного превосходства в интересах национальной
стратегии и осуществляемые путем влияния на информацию и
информационные системы противника при одновременной
защите собственной информации и своих информационных
систем».
Начиная с 1994г., в США проводятся официальные
научные конференции по «информационной войне» с участием
видных представителей военно-политического руководства
страны. С этой целью в США уже создан Центр
информационной стратегии и политики, задачей которого
является
изучение
возможностей
использования
информационных технологий в военных конфликтах XXI века.
В настоящее время разработанная Пентагоном концепция
ведения информационных войн реализуется на двух уровнях:
государственном и военном. На государственном уровне цель
информационного противоборства в широком смысле слова
заключается в ослаблении позиций конкурирующих государств,
подрыве их национально-государственных устоев, нарушении
системы
государственного
управления
за
счет
информационного
воздействия
на
политическую,
дипломатическую, экономическую и социальную сферы жизни
общества, проведения психологических операций, подрывных и
иных деморализующих пропагандистских акций.
Информационные операции (ИО) на данном уровне могут
решать задачи защиты национальных интересов США,
17
предупреждения международных конфликтов, пресечения
провокационных и террористических акций, а также
обеспечения безопасности национальных информационных
ресурсов.
На военном уровне ИО представляют собой комплекс
мероприятий, проводимых в масштабах вооруженных сил
страны, их видов, объединенных командований в зонах, и
являются составной частью военных кампаний (операций). Они
направлены на достижение информационного превосходства
над противником (в первую очередь в управлении войсками) и
защиту своих систем управления. Для этого могут
использоваться любые военные и технические силы и средства,
имеющиеся в распоряжении, при формальном соблюдении
правовых, моральных, дипломатических, политических и
военных норм. Перед ВС впервые поставлена задача
воздействия на противника еще в угрожаемый период (до
начала активных боевых действий) с тем, чтобы обеспечить
выгодную для США направленность процессов управления и
принятия решений противостоящей стороной.
Информационные войны в вооруженных конфликтах
Развитие
информационных
технологий
ведет
к
глобальным переменам в политической и военной сфере. По
мнению западных и отечественных политологов, это приведет в
первой четверти XXI века к кардинальному изменению самого
способа ведения войн и облику вооруженных сил. Массовые
армии уступят место меньшим по численности вооруженным
силам, укомплектованным исключительно профессионалами
(прежде
всего
специалистам
информационного
противоборства). Масштаб предстоящих революционных
изменений в военном деле сравнивают с глубинными
переменами, имеющими место во времена оснащения
европейских армий артиллерией и стрелковым оружием.
Технологическая революция привела к появлению
термина "информационная эра" из-за того, что информационные
системы стали частью нашей жизни и изменили ее коренным
образом. Информационная эра также изменила способ ведения
боевых действий, обеспечив командиров беспрецедентным
18
количеством и качеством информации. Теперь командир может
наблюдать за ходом ведения боевых действий, анализировать
события и доводить информацию. Следует различать войну
информационной эры и информационную войну. Война
информационной эры использует информационную технологию
как средство для успешного проведения боевых операций.
Напротив, информационная война рассматривает информацию
как отдельный объект или потенциальное оружие и как
выгодную цель. Технологии информационной эры сделали
возможной
теоретическую
возможность
прямое
манипулирование информацией противника.
Качество информации - показатель трудности ведения
войны. Чем более качественной информацией владеет
командир, тем большие у него преимущества по сравнению с
его врагом. Так в ВВС США анализ результатов разведки и
прогноза погоды является основой для разработки полетного
задания. Точная навигация увеличивает эффективность
выполнения задания. Все вместе они являются видами военных
информационных
функций,
которые
увеличивают
эффективность боевых операций.
Составные части информационной войны:
1)
психологические
операции
–
использование
информации для воздействия на аргументацию солдат врага.
2) электронная война – не позволяет врагу получить
точную информацию.
3) дезинформация – предоставляет врагу ложную
информацию о наших силах и намерениях.
4) физическое разрушение – может быть частью
информационной войны, если имеет целью воздействие на
элементы информационных систем.
5) меры безопасности – стремятся избежать того, чтобы
враг узнал о наших возможностях и намерениях.
6) прямые информационные атаки – прямое искажение
информации без видимого изменения сущности, в которой она
находится.
Виды информационных атак.
19
Повлиять на информационные функции врага можно
двумя способами: косвенно или напрямую. Проиллюстрируем
разницу между ними на примере. Пусть нашей целью является
заставить врага думать, что авиаполк находится там, где он
совсем не находится, и действовать на основании этой
информации таким образом, чтобы это было выгодно нам.
Косвенная информационная атака: используя инженерные
средства, мы можем построить макеты самолетов и ложные
аэродромные сооружения, и имитировать деятельность по
работе с ними. Мы полагаемся на то, что противник будет
наблюдать ложный аэродром и считать его настоящим. Только
тогда эта информация станет той, которую должен иметь
противник по нашему мнению.
Прямая информационная атака: если мы создаем
информацию о ложном авиаполке в хранилище информации у
противника, то результат будет точно такой же. Но средства,
задействованные для получения этого результата, будут
разительно
отличаться.
Другим
примером
прямой
информационной атаки может быть изменение информации во
вражеской базе данных об имеющихся коммуникациях в ходе
боевых действий(внесение ложной информации о том, что
мосты разрушены) для изоляции отдельных вражеских частей.
Этого же можно добиться бомбардировкой мостов. И в том, и в
другом случае вражеские аналитики, принимая решение на
основе имеющейся у них информации, примут одно и то же
решение - производить переброску войск через другие
коммуникации.
Цели информационной войны.
Существуют три цели информационной войны:
- контролировать информационное пространство, чтобы
мы могли использовать его, защищая при этом наши военные
информационные
функции
от
вражеских
действий(контринформация).
- использовать контроль за информацией для ведения
информационных атак на врага.
20
- повысить общую эффективность вооруженных сил с
помощью
повсеместного
использования
военных
информационных функций.
Информационные войны на государственном уровне
Одним из средств информационного оружия является
мирная пропаганда достоинств собственного образа жизни. В
частности, пропаганду достоинств западной цивилизации и
западного образа жизни, включая бескорыстную помощь не
западным народам планеты в их добровольном развитии в
направлении западного образца общественного устройства, А.А.
Зиновьев определил термином западнизация. Так вот, это
оружие применялось уже неоднократно и, оценивая его мощь,
Зиновьев считает, что ядерное оружие в сравнении с
западнизацией выглядит так же, как дубина дикаря в сравнении
с водородной бомбой. При этом «Ядерное оружие стоит
огромных денег. А западнизация стоит пустяки, а со временем
даже прибыль приносить начинает. Можете вы себе вообразить
такое: вы бросаете водородно-нейтронную сверхбомбу и в ответ
в вас летят мешки с долларами, фунтами, марками и франками?
Нет, конечно. А с западнизацией такое вполне естественно. Если
не сразу потекут к вам доллары, фунты, марки и франки, то
сырье, нефть и газ – наверняка».
Проблема
скрытости
многих
информационных
воздействий имеет не последнее значение при применении
информационного оружия. Может быть, самым важным в всей
этой истории является то, что жертвы данного вида оружия,
даже владея теорией и соответствующей материальнотехнической базой, приходят к осознанию себя как жертвы
только потом, когда «поезд уже ушел».
«Бомба западнизации», взорванная в России, произвела в
ней неслыханные ранее опустошения не только в сферах
государственности, экономики, идеологии и культуры, но и в
самом человеческом материале общества. В таких масштабах и
в такие сроки это до сих пор еще не удавалось сделать никаким
завоевателям и ни с каким оружием. Будучи предназначена (по
замыслу изобретателей) для поражения коммунизма, «бомба
западнизации» в практическом применении оказалась
21
неизмеримо мощнее: она разрушила могучее многовековое
объединение людей, еще недавно бывшее второй сверхдержавой
планеты и претендовавшее на роль гегемона мировой истории,
до самых его общечеловеческих основ, не имеющих отношения
к коммунизму. Целились в коммунизм, а убили Россию. Запад с
помощью этого оружия одержал самую грандиозную в истории
человечества победу, предопределившую, ход дальнейшей
социальной эволюции на много веков вперед» (А.Зиновьев).
Одним из серьезных преимуществ информационного
оружия всеми пишущими на эту тему уверенно называется его
относительная дешевизна по сравнению с другим видом
вооружения. По критерию эффективность/стоимость оно
значительно выигрывает у любого другого вида оружия.
Это объясняется тем, что в него не надо вкладывать
«энергию» для уничтожения противника. Изначально
предполагается, что противник обладает всеми необходимыми
средствами для собственного уничтожения.
Задача применения информационного оружия состоит в
том, чтобы помочь противнику направить имеющиеся у него
средства, в том числе технические, против самого себя.
Один из главных тезисов марксизма - бытие определяет
сознание. И это в среднем правильно. Сознание отдельного
человека и общественное сознание должны исходить из
окружающей реальности - из бытия, иначе действия человека
или общества в целом будут аномальны, неадекватны
реальности. Однако с созданием информационного общества
ситуация меняется. Человек непрерывно находится в
информационном поле. В каждом доме есть телевизор,
доступны радио и печать, и мозг человека подвергается
непрерывному воздействию СМИ, причем это может не иметь
никакого отношения к реальности.
В информационно-психологической войне, войне нового
типа, используется канал непосредственного воздействия на
общественное сознание, на души людей. Задача состоит в том,
чтобы заставить массы действовать в нужном направлении даже
против своих интересов, а в стане противника расколоть людей,
заставить их встать друг против друга. В информационной
22
войне существенное значение имеет практический опыт
воздействия на сознание людей. В этом смысле США имели
большой задел в опыте рекламы, будь то продажа галантереи
или раскручивание имиджа кандидата в президенты. Масштабы
рекламной деятельности видны из следующих данных: для
среднего американца предназначено свыше 1,5 тыс. рекламных
объявлений в день; через почтовое ведомство проходит 16 млрд.
рекламных отправлений в год; вечерний час телевидения
содержит до 30 рекламных вставок. И дело не только и не
столько в количестве рекламы, сколько в том, что чрезвычайно
широко используются психологические особенности людей.
Технике и искусству рекламы обучают на всех уровнях: в
школах, колледжах, университетах. Самые способные, проходя
отбор, попадают в рекламные корпорации которые анализируют
итоги изучения спроса, различных тестов, опросов
эффективности рекламных сообщений средств массовой
информации.
Средства
массовой
информации
как
оружие
информационных войн
В современном информационном обществе появилось
могучее
средство
реализации
приемов
и
методов
психологической войны - средства массовой информации
(СМИ). Человек в наше время живет в информационном поле.
Он получает самую свежую информацию со всех концов
планеты, но только ту, которую предоставляют СМИ. Любой
деятель только тогда существует для масс, если он подается в
СМИ. Для получения заданного эффекта используется
координированная целенаправленная организация информации.
Весьма образно о воздействии СМИ сказал основатель общества
Кришны: "Теперь ни для кого не секрет, что с помощью средств
массовой информации можно с невиданным мастерством
создавать завесу обмана и иллюзии, так что никто не сможет
отличить истину от лжи, реальность от подделки".
Люди живут в информационном поле и ежедневно
черпают информацию из прессы, радиопередач, с экранов
телевизоров. Находясь часто в мире оторванных от реальности
символов, они могут идти даже против своих собственных
23
интересов. Реальность может отходить на второй план, играть
подчиненную роль. В этом смысле человек не является
свободным, тем более, что отработан ряд способов
эффективного информационного воздействия. Для них
существует термин "брейнуошинг" ("Brainwashing") промывание мозгов. С помощью брейнуошинга может
осуществляться зомбирование людей, создание пассивного
послушного человека, превращение народа в легко управляемую
массу. В этом плане разговоры о свободе, демократии,
возможности
волеизъявления
при
выборах
являются
мистификацией.
Именно на нас с вами проводится сегодня беспримерный
по
масштабам
изощренности
эксперимент.
Делается
настойчивая попытка с помощью средств массовой информации
за год-два "перестроить" тип мышления девяноста процентов
населения страны: перевернуты с ног на голову нравственные
законы и духовные ценности, которые передавались из
поколения в поколение. Черное выдается за белое, зло за добро.
В условиях полного "охвата" населения теле- и радиовещанием
людям просто некуда деться от настойчивого вколачивания в
мозги "новых" ценностей.
Средства
массовой
коммуникации
формируют
"массового" человека нашего времени. В то же время они
разобщают людей, вытесняют традиционные непосредственные
контакты, заменяя их телевидением и компьютерами.
Одновременное
распространение
противоречивых
взаимоисключающих
суждений
затрудняет
адекватную
ориентацию, порождает безразличие и апатию, провоцирует
некритичность, возникает социальная дезориентация; большее
впечатление производит не аргументированный анализ, а
энергичное, уверенное, пусть и бездоказательное, утверждение.
Восприятие формируется не книжной, как раньше, а экранной
культурой. На этом фоне отмечается снижение способности к
концентрации. "Массовый" человек импульсивен, переменчив,
способен лишь к относительно краткосрочным программам
действия. Он часто предпочитает иллюзии действительности.
24
Современное информационное общество представляет
собой особый тип и социального структурирования, и власти.
После индустриального капитализма, базирующегося на
владении средствами производства, после финансового
капитализма, опирающегося на власть денег, наступает этап
некоего символического информатизационного капитализма, в
котором власть основана и осуществляется через средства
коммуникации путем управления информационными потоками.
Средства коммуникации, оперирующие, трансформирующие,
дозирующие информацию, становятся главным инструментом
влияния в современном обществе. Для повышения
эффективности
осуществления
властных
стратегий
используются
самые
современные
информационные
технологии, которые помогают превратить публику в объект
манипулирования.
Массовый
человек,
упрощенный,
усредненный, повышенно внушаемый, становится этим
искомым объектом. Сознание массового человека оказывается
насквозь структурировано немногими, но настойчиво
внедряемыми в него утверждениями, которые, бесконечно
транслируясь средствами информации, образуют некий
невидимый каркас из управляющих мнений, установлений,
ограничений, который определяет и регламентирует реакции,
оценки, поведение публики.
25
Секция 5. Русский язык
ПРИЕМЫ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ В РЕЧИ ВЕДУЩИХ
РУБРИКИ «ОЧ. УМЕЛЫЕ РУЧКИ»:
ЛЕКСИКО-ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ
А. Н. Попозогло, О. И. Осипова
Технический институт (филиал) ФГАОУ ВПО «Северо-Восточный
федеральный университет им. М. К. Аммосова» в г. Нерюнгри, Россия,
республика Саха (Якутия), E-mail: [email protected]
В современной лингвистике заметно усилился интерес к
проявлениям творческого потенциала языка, одним из способов
реализации которого является языковая игра. В этой связи
особенно актуальным представляется исследование языка
телевизионной публицистики.
Телепередача «Пока все дома» является культурноразвлекательной и выходит в эфир по воскресным утрам. В
рубрике «Оч. умелые ручки» ведущие – А. Бахметьев и Т.
Кизяков – предлагают несколько идей по усовершенствованию
дома, которые присылают зрители. В этой рубрике языковая
игра проявляется на разных уровнях языка, но в данной работе
мы рассматриваем исключительно лексический.
Так, часто игра строится на употребление омонимов: «Вам
нужен совет <...> и этот совет будет дан вождем, можно сказать,
республики «советов», главным пролетарием оч. умелой
мысли...» Здесь Т. Кизяков отталкивается от слова «совет», это
слово вызывает у него конкретные ассоциации со «Страной
Советов» (название, которое употреблялось чаще в обыденной
речи, чем СССР), основной идеологической приметой прошлого
строя.
Обыгрываются ведущими рубрики «Оч. умелые ручки»
значения многозначного слова, например, значения лексемы
«масса»: «Не растеряться и не потеряться в массе народных
праздников и массовых народных гуляниях...» В первом случае
«масса» – это «множество, большое количество кого-нибудь или
чего-нибудь» [3], а во втором «массовый» – «совершаемый
26
большим количеством людей, свойственный массе людей» [3].
Чтобы
подчеркнуть
смежность
некоторых
значений
многозначного слова: «По капле превращаем море своих
изобретений в мировой океан, и сегодня об очередном приливе
сообщит Андрей Александрович Бахметьев» – Т. Кизяков
говорит о «море» как о «большом количестве чего-нибудь», а
второе значение слова – «часть океана»; лексемы «капля»,
«прилив», «море», «океан» призваны показать связь этих двух
значений.
Особый
интерес
представляет
анализ
игровых
модификаций
фразеологизмов.
Часто
наблюдается
употребление фразеологизмов таким образом, что некоторые
лексемы принимают свое прямое значение. Так, обыгрываются
устойчивые сочетания и фразеологизмы, например, «подмочить
свою репутацию»: «Вытирайте воду, Вы подмочили свою
репутацию!»; «день открытых дверей»: «В это время у Андрея
дома сейчас День открытых дверей потому, что их просто нет».
Особо яркие и выразительные примеры приемов языковой
игры в речи ведущих – это изменение широко известных
изречений, крылатых выражений, пословиц и поговорок. Так,
например, в выпуске о том, как сделать, чтобы дверь не
открывалась и не закрывалась сквозняком, ведущие в конце
программы говорят следующее: «О сколько нам открытий
чудных готовит просвещенья дух, конечно, точно неизвестно, но
то, что теперь ненужных закрытий будет меньше – теперь
известно точно!». Ведущие намеренно видоизменяют строчки из
стихотворения Пушкина, ставшие крылатыми. Если слово
«сколько»
указывает
на
неограниченное
абстрактное
количество, то фраза: «Теперь известно точно!» – имеет
семантику ограниченности.
Особого
внимания
заслуживают
авторские
фразеологизмы, пословицы и поговорки. Они могут строиться
по аналогии с уже существующими: «Раз, два – пирожок, три,
четыре – бублик». Чтобы понять смысл этой фразы, достаточно
сравнить ее с другой: «раз, два – и готово». Но наиболее яркими
становятся авторские новообразования, которые строятся на
основе абсурдности ситуации, представленной в них: «Факир
27
Вася Иванов лежит на полу и не падает». Значение этого
выражения понять несложно – достаточно сравнить его с
русской поговоркой: «Брось, а то уронишь».
Лексико-фразеологический уровень языковой игры в речи
ведущих представлен омонимичными и синонимичными
конструкциями, игрой со значениями многозначного слова, а
также особым функционированием фразеологизмов, поговорок,
пословиц и крылатых выражений. Все это служит обширной
базой для создания новых лексических и фразеологических
единиц. На основе этого ведущие рубрики «Оч. умелые ручки»
используют приемы языковой игры, создают новообразования, в
основе которых нередко лежит семантика противоположности.
Различные механизмы языковой игры создают иронический
подтекст высказывания.
Литература
1. Гридина Т. А. Языковая игра: стереотип и творчество. –
Екатеринбург, 1996. – 119 с.
2. Нестерова Ю. О. Языковая игра в современной русской
разговорной речи. Автореферат. – Владивосток, 2002. – 23 с.
3. Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов /
под ред. докт. филол. наук, проф. Н. Ю. Шведовой. – 14-е изд.,
стереотип. – М.: Рус. яз., 1982. – 816 с.
ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ-АРГОТИЗМОВ
Е. Г. Тонкова
ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет»,
г. Йошкар-Ола, Россия, [email protected]
В наши дни всё большую актуальность приобретает
изучение русского речевого субстандарта – языковых форм и их
элементов, противопоставленных кодифицированной норме
стандарта (литературного языка). Составными компонентами
русского речевого субстандарта являются просторечие,
28
территориальные диалекты и социальные диалекты (жаргоны и
арго).
В частности, перспективным представляется выявление и
описание морфологических (грамматических) особенностей
всех социолектов русского языка. И в первую очередь
необходимо исследовать грамматическую специфику арго,
поскольку в последние десятилетия этот социальный диалект
оказывает самое ощутимое воздействие на языковой стандарт.
Однако до сих пор в научной литературе имеются только
отдельные замечания относительно отличительных черт арго в
сфере морфологии. Как представляется, это связано с давно
укоренившимся в русистике мнением, что социальные диалекты
дифференцированы главным образом в области лексики,
семантики,
фразеологии,
а
по
фонетическому
и
грамматическому строю они практически не отличаются от
системы литературного языка [14, с. 114]. Данное мнение,
безусловно,
справедливо
в
отношении
фонетических
особенностей арго, которые интересны с лингвистической точки
зрения только в отдельных случаях [3, с. 279]. В отношении
грамматических
(морфологических)
особенностей
это
утверждение не совсем оправданно. Известно, что от семантики
может зависеть наличие или отсутствие у слова тех или иных
грамматических форм, а от способа словообразования зависит
тип словоизменения [1, с. 4]. В частности, Д.С. Лихачёв писал о
том, что носители арго имеют своеобразное мышление, носящее
черты возвращения к примитиву, и это неизбежно отражается в
семантике арготической лексики [13, с. 82]. Особая семантика
арготизмов, в свою очередь, влияет на их грамматические
значения.
На грамматические значения арготических лексем также
влияет то, что многие из них были образованы лексикосемантическим способом от слов литературного языка.
Вследствие вышесказанного все знаменательные части речи,
представленные в русском арго, имеют свою специфику,
проявляющуюся на уровне различных грамматических
категорий. Есть ряд интересных грамматических особенностей и
у имён прилагательных-арготизмов.
29
Имена прилагательные-арготизмы, как и адъективы
литературного языка, неоднородны по своему составу, поэтому
среди них традиционно выделяется несколько разрядов. По
грамматическим
и
лексическим
свойствам
имена
прилагательные делятся на качественные, относительные и
притяжательные. В основе подобного деления лежит способ
обозначения признака.
Качественные прилагательные являются прямыми
названиями различных признаков предметов. Нами выявлены
272
качественных
адъектива-арготизма
(из
них
94
прилагательных
являются
омонимами
прилагательных
литературного языка). Среди них преобладают прилагательные,
выражающие оценку, например: горячий - ‘опасный’, забойный ‘отличный’, муровый - ‘плохой’ и т.п.; называющие качества
характера и умственного склада, например: духовитый ‘наглый’, лямой - ‘глупый’, рисковой - ‘смелый’ и т.п.;
называющие физические качества людей, например: шалавый ‘больной’, ласенький - ‘маленький’, кудрявый, золотой ‘лысый’ и т.д. Только три прилагательных выражают качества и
свойства, непосредственно воспринимаемые органами чувств:
гунявый - ‘вонючий’, дубарный - ‘холодный’, змашный ‘вкусный’. Два прилагательных обозначают цвет: бубновый ‘красный’, красный - ‘рыжий’.
В современных исследованиях по морфологии русского
языка к числу грамматических признаков качественных
прилагательных относят: 1) наличие полных и кратких форм:
добрый, добрая, доброе, добрые – добр, добра, добро, добры; 2)
наличие степеней сравнения (сравнительной и превосходной):
сильный – сильнее – более сильный, сильнейший, самый сильный;
3) возможность определяться наречиями степени: очень, вполне
и т.п. Однако следует иметь в виду, что в литературном языке не
все так называемые качественные прилагательные обладают
совокупностью названных признаков [1, с. 97-98].
В отличие от прилагательных языкового стандарта,
качественные прилагательные-арготизмы практически не имеют
кратких форм. Исключением являются несколько адъективов
(среди них есть лексемы, омонимичные прилагательным
30
литературного языка, и лексемы, не имеющие омонимов в
языковом стандарте): вмазанный – ‘употребивший наркотик или
алкоголь’, забуханный – ‘выпивший спиртного’, крутой –
‘мощный’, накачанный – ‘имеющий рельефные мышцы,
физически сильный, натренированный на спортивных
тренажёрах’, обкуренный – ‘находящийся в сильном
наркотическом опьянении (от курения наркотических веществ,
обычно анаши)’, обколотый – ‘находящийся в состоянии
наркотического опьянения’, отмороженный – ‘агрессивный;
глупый, сумасшедший’. См.: Жужик был вмазан конкретно,
какой из него водила [8, c. 332]; По пьяни базар был. Плаха
забухан был конкретно [4, c. 322]; Зато теперь все знают,
насколько крут Кубометр [5, с. 308]; А вот тот бандит,
который вчера был, ее заинтересовал. Тоже накачан, как
Геракл, тоже рожа кирпичом и глаза садистские [9, c. 227];
Блин, да она же обкурена или даже обколота… [6, c. 134]; А от
Скипидара он хочет избавиться, потому что тот отморожен
по полной программе [4, c. 22]. Характерно, что приведённые в
качестве примеров прилагательные-арготизмы, за исключением
слова крутой, появились в результате адъективации причастий.
Прилагательные-арготизмы могут образовывать простые
формы сравнительной степени, однако в речи арготирующих
такие формы встречаются редко. См.: В арестантском
фольклоре существуют даже поговорки на этот счёт.
Например – «Авторитетный мужик блатнее иного жулика»
[16, с. 269]; «Рублик, он пацан конкретный. А этот Астафьев
ещё конкретней» [5, с. 115] (конкретный – ‘хороший,
качественный, солидный’); Для несудимых объясняю:
председатель секции дисциплины и порядка – «главкозел»,
«краснее» его активиста нет [12, с. 207] (см. красная зона –
‘ИТК, в которой преобладает «актив», т.е. командиры и
бригадиры, назначенные администрацией’); Нет, Грант, в деле
есть люди покруче и посерьёзней тебя [15, с. 130].
По нашим наблюдениям, в речи криминальных элементов
формы сравнительной степени, образованные при помощи
конфикса по....ее, более частотны, нежели формы сравнительной
степени, образованные с помощью суффиксов -ее (-ей), -е.
31
Данный факт объясняется тем, что формы компаратива с
приставкой по-, помимо основной функции сообщения,
способны также выполнять функцию воздействия на
собеседника. «Выполняя функцию воздействия, формы
сравнительной степени с приставкой по- участвуют в
формировании “эмоциональной атмосферы” высказывания,
передавая
значение
субъективной
оценки
(обычно
положительной) говорящим содержания высказывания» [2, с.
89]. См.: Но он был вором. Уважаемым вором,
поавторитетнее многих, кто ходил, сунув руки в брюки, в
расстегнутых до пупа рубахах, чтобы татуировка была видна
[9, с. 94]; – Ладно, Ванюша, хватит шутки шутить, –
доброжелательно продолжил Черномор. – Тут ко мне друзья
приехали из Донецка. Постарше тех, что ты на
«Супермаркете» взял. Поавторитетней. Моего уровня. Ты
понял? [10, с. 131].
Следует отметить, что в речи арготирующих нет
аналитических форм сравнительной степени. Исключением
является прилагательное крутой, омонимичное адъективу
литературного языка. См.: Даже не въезжает, что Колбас куда
более крутой пацан, чем её гребаные покровители [8, c. 337].
Прилагательные-арготизмы не образуют простые формы
превосходной степени (за исключением прилагательного
крутой): Да что там бабки, что там тёлки… Скоро вас вся
Москва будет знать. С наикрутейшими авторитетами за
ручку будете здороваться… [8, c. 72]. Аналитическая форма
превосходной степени образуется только у нескольких
прилагательных: борзый – ‘наглый’, клёвый – ‘красивый’,
отмороженный – ‘не соблюдающий элементарных воровских
принципов’, стрёмный – ‘страшный’ и др. См., например: Этот
вывод оказался очень важным и неоднократно подтверждался
впоследствии, когда Лис вламывался один в ночные притоны и
мгновенно «вырубал» самого борзого, тем самым приводя в
повиновение всех остальных [10, с. 240];Что ни говори, а в
городе она самая клёвая тёлка [4, с. 303]; И уже через два года
российские зеки должны будут отбывать наказание либо в
колониях-поселениях, либо в тюрьмах. Последние разбиты на
32
три категории: наиболее «отмороженные» преступники
сядут в «тюрьмы особого режима» – контроль и условия
пребывания здесь будут наиболее строгими [Комсомольская
правда. 2009. № 155-т/ 42]; Кладовщик «бэсов» не жаловал.
Поэтому попытался всучить им самые стремные вещи [5, с.
154].
Относительные прилагательные обозначают признак
через отношение к чему-либо. В арго встречаются
прилагательные, обозначающие признак через отношение к
предмету, материалу: веснушный, рыжий, рыжовый, жёлтый ‘золотой’, чифирный и т.п.; к месту: забугорный ‘заграничный’, каторжанский - ‘тюремный’ и т.п.; к лицу:
жиганский, босяцкий, уркаганский и т.п.; к действию:
фарцовый, шмональный и др. Нами выявлены 106 подобных
прилагательных (18 из них омонимичны прилагательным
литературного языка). См.: Остались лишь отмычки, /
Жиганские привычки, / Остался ломик-фомка / И с барахлом
котомка (Блатная песня «Скокарь»); Не ходи на тот конец, / Не
водись с ворами, / Рыжих не воруй колец – Скуют кандалами!
(Блатная песня «Помню, помню, помню я…»). В отличие от
стандартного языка, в арго нет относительных прилагательных,
обозначающих признак предмета через отношение ко времени, к
числу, к понятию. Все относительные прилагательные в арго
имеют только полные формы, по степеням сравнения не
изменяются, не имеют антонимов или синонимов, что
свойственно и относительным прилагательным стандартного
языка.
Притяжательные
прилагательные
объединены
специфическим значением – это выражение принадлежности
чего-либо лицу. Подобных прилагательных в арго очень мало –
всего 13 слов. См.: бродяжий (прил. к бродяга – ‘вор в законе’),
варначий (прил. к варнак – ‘каторжник’), гайдамачий (прил. к
гайдамак – ‘контролёр ИТК’), голубиный (прил. к голубь –
‘гомосексуалист’), девахин (прил. к деваха – ‘пассивный
гомосексуалист’), жлобиный (прил. к жлоб – ‘жадный
человек’), казачий (прил. к казак – ‘контролёр по надзору в
ИТУ’), коммерсилий (прил. к коммерсила – ‘коммерсант’),
33
мазурничий (прил. к мазурник – ‘вор-карманник’), маруший
(прил. к маруха – ‘женщина’), ментячий (прил. к мент –
‘сотрудник правоохранительных органов’), петушиный (прил. к
петух – ‘заключённый, с которым совершили насильственный
половой акт, тем самым поставив на низшую ступень
криминальной лестницы’), сучий (прил. к сука – ‘предатель
преступников’). См., например: Подобный промысел искони
существует и в мазурничьем мире... [11, c. 96]; В седьмую его, в
седьмую хирургическую! – засуетился врач. Можно было
приступать к перевязке. Седьмая палата была «сучья» [17, c.
308].
Все
прилагательные
в
арго
обладают
словоизменительными категориями рода, числа, падежа (данные
категории у прилагательных-арготизмов, равно как и у
прилагательных литературного языка, не самостоятельны, они
вторичны по отношению к категориям определяемого
существительного). В русском арго нет прилагательных,
имеющих только краткие формы (ср. с прилагательными
литературного языка рад, горазд, одинёхонек), а также
прилагательных,
не обладающих
словоизменительными
морфологическими категориями (ср. с прилагательными
литературного языка беж, хаки).
В целом, при выделении лексико-грамматических
разрядов в арго следует помнить о том, что семантика
арготизмов значительно отличается от семантики литературных
слов. Д.С.Лихачёв по этому поводу писал: «Как правило,
воровское слово обширно по содержанию и бедно по объёму.
Воровской
словарь
почти
исчерпывается
словами,
относящимися к воровскому быту, воровству. Воровское слово
всегда касается только какого-либо специального явления и не
носит того универсального характера, какой носит слово в
нашей речи» [13, с. 67].
Таким образом, вышесказанное свидетельствует о том, что
адъективы-арготизмы имеют морфологические особенности,
отличающие их от адъективов литературного языка. Данные
особенности прилагательных-арготизмов могут быть объяснены
тем, что мышление деклассированных элементов стремится к
34
упрощению материала, накапливаемого восприятием, к
конкретизации своих представлений о внешнем окружающем
мире. Поэтому речь арготирующих достаточно примитивна.
Культурный человек сознательно решает, как ему лучше
выразиться, потому что располагает для этого достаточными
речевыми возможностями. Как правило, он старается
использовать все грамматические средства, свойственные
литературному языку. Носитель арго таких возможностей не
имеет в силу многих причин, в том числе и
экстралингвистических.
Литература
1. Балалыкина Э.А. Современный русский язык.
Морфология. Часть 1: Имена. Наречия. Категория
состояния / Э.А. Балалыкина. – Казань: Изд-во Казанск.
ун-та, 2003.
2. Воротников Ю.Л. Употребление форм сравнительной
степени с приставкой по- / Ю.Л.Воротников // Русский
язык в школе. – 1987. - № 3. – С. 86-89.
3. Грачёв М.А. От Ваньки Каина до мафии/ М.А. Грачёв. –
СПб.: «Авалон», «Азбука-классика», 2005.
4. Колычев В.Г. Брат, вспомни всё! / В.Г. Колычев. – М.:
ЭКСМО-Пресс, 2001.
5. Колычев В.Г. Брат, мсти за любовь / В.Г. Колычев. – М.:
Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.
6. Колычев В.Г. Брат, стреляй первым! / В.Г. Колычев. –
М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.
7. Колычев В.Г. Палач мафии: Без суда и следствия/ В.Г.
Колычев. – М.: Эксмо, 2009.
8. Колычев В.Г. Русская вендетта / .В.Г. Колычев. – М.:
Эксмо, 2009.
9. Колычев В.Г. Сыщик и вор – братья навек / В.Г.
Колычев. – М.: Эксмо, 2009.
10. Корецкий Д. А. Антикиллер / Д.А. Корецкий. – М.: АСТ:
Астрель, 2007.
35
11. Крестовский В.В. Петербургские трущобы. Книга о
сытых и голодных. Роман в шести частях. Т.1 / В.В.
Крестовский. – М.: Правда, 1990.
12. Крестовый Ф. Как выжить в зоне. Советы бывалого
арестанта/ Ф. Крестовый. – М.: АСТ; СПб.: АстрельСПб, 2009.
13. Лихачёв Д.С. Черты первобытного примитивизма
воровской речи / Д.С. Лихачёв // Лихачёв Д.С. Статьи
ранних лет (сборник). – Тверь: Твер. обл. отд-ние Рос.
фонда культуры, 1993. – С. 54-94.
14. Пшеничнова Н.Н. Диалект / Н.Н. Пшеничнова // Русский
язык: Энциклопедия. – М.: Научное издательство
«Большая Российская энциклопедия», 2003. – С. 113-114.
15. Седов Б.К. «Владимирский централ». Друг / Б.К. Седов.
– СПб.: Издательский Дом «Нева», 2004.
16. Сидоров А.А. Воры против сук. Подлинная история
воровского братства. 1941-1991 гг. / А.А. Сидоров. – М.:
Изд-во Эксмо, 2005.
17. Шаламов В. Колымские рассказы / В. Шаламов. – СПБ.:
Издательский Дом «Азбука-классика», 2007.
36
Секция 6. Языки народов Российской
Федерации
СЕМАНТИКА КОНСТРУКЦИЙ
С ДЕЕПРИЧАСТНОЙ ЗАВИСИМОЙ ЧАСТЬЮ
В КОЛЫМСКОМ ДИАЛЕКТЕ
ЮКАГИРСКОГО ЯЗЫКА (НА ПРИМЕРЕ
ДЕЕПРИЧАСТНОЙ ФОРМЫ = (дэ)ллэ)
А. Е. Прокопьева,
ИГИиПМНС СО РАН , г. Якутск, [email protected]
В колымском диалекте юкагирского языка
к
деепричастиям мы относим формы на =т, =(дэ)ллэ, =ңидэ, =дэ.
Деепричастные формы =т, =(дэ)ллэ, =дэ можно назвать
нейтральными в таксисном отношении, так как они способны в
зависимости от семантики глагольной основы и контекста
передавать
различные
отношения:
временные
и
обстоятельственные (временной обусловленности, причинные,
целевые, условные, образа действия). Так, деепричастие на =т
обладает наибольшей полифункциональностью и передает
отношения общей временной соотнесенности, одновременности,
следования и обусловленности [4,c. 112]; деепричастие на
=(дэ)ллэ – следования, одновременности и в некоторых случаях
обусловленности; деепричастие на =ңидэ – обусловленности
(условие),
общей
временной
соотнесенности
и
одновременности; деепричастие на =дэ – общей временной
соотнесенности,
одновременности,
следования,
обусловленности (условие). Две деепричастные формы (=ңидэ и
=дэ) выражают значение условия, однако для формы =ңидэ это
значение является закрепленным в таксисном отношении.
Целью данной статьи является описание конструкций с
деепричастием на =(дэ)ллэ, которые могут передавать значения
следования и одновременности.
37
1. Конструкции со значением следования
Деепричастие
на
=(дэ)ллэ
преимущественно
употребляется в ППК с отношениями следования, в которых
событие ГПЕ следует за событием ЗПЕ, поэтому значение
следования рассматривается как его основное.
(1) колымск.
Тудэ эмэйгэлэ амладайдэллэ, ибэллиэй.
тудэ
эмэй=гэлэ амладай=дэллэ
ибэллиэ=й
PRONposs мать=ACC
обнять=CV
плакать=INTR:3Sg
‘Свою мать обнявши, плакать начал.’ [2, с. 83-84]
(2) колымск.
Паттэллэ, лэгитэм.
пат=тэллэ
лэгитэ=м
варить=CV
кормить=TR:3Sg
‘Сварив, кормит.’ [6, с. 30-31]
Отношения следования по наличию или отсутствию
указания на временную границу делятся на ППК
ограничительного и неограничительного следования. Под
ограничительным
следованием
понимается
«семантика
ограничения главного события в его начале» [1, с. 93]. ППК
ограничительного следования можно противопоставить ППК
неограничительного следования, в которых начало главного
события не ограничивается событием зависимого. ППК
неограничительного
следования
подразделяются
на
конструкции с семантикой общего и близкого следования,
которые и характерны для ППК с деепричастием на =(дэ)ллэ в
колымском диалекте юкагирского языка.
В ППК общего следования временной интервал между
действиями в ГПЕ и ЗПЕ не уточняется, например:
(3) колымск.
Укөйдэллэ, йуөм, Чуольоодьэ Пулутэк кэлул, ньаачэги киндьэ
титэмэй, помогэчэ киндьэ титэмэй.
укөй=дэллэ йуө=м
Чуольоодьэ Пулут=эк
кэлу=л
выйти=CV увидеть=3Sg Сказочный Старик=FOC прийти=SUBJ/3Sg
38
ньаачэ=ги киндьэ
титэмэ=й
помогэчэ
киндьэ
лицо=POSS луна
быть похожим=3Sg быть круглым луна
титэмэ=й
быть похожим=3Sg
‘Выйдя, она увидела: Мифический Старик пришел, лицо его на луну
похоже, на полную луну похоже.’ [5, с. 340]
(4) колымск.
Тамун горн оольэл, ополльаа чоммуллэ школагэ кисиэт лэйтэй.
тамун
горн оо=льэл
ополльаа чомму=ллэ
школа=гэ
PRONdem горн быть=EVID/3Sg потом
вырасти=CV
школа=LOC
кисиэ=т
лэйтэ=й
учиться=CV узнать=TR:3Sg
Букв.: …когда вырос, в школе учась, узнал.
‘Это был горн, как я узнал потом, когда стал учиться в школе.’ [7, с.
11, 27]
(5) колымск.
Кэйлэдэйдэллэ, тудэл иркиндэ ажуугэлэ эл ньидэй.
кэйлэдэй=дэллэ тудэл иркин=дэ ажуу=гэлэ эл ньидэ=й
быть красным=CV он один=REF слово=ACC NEG сказать=TR:3Sg
‘Покраснев, он не мог вымолвить ни слова’.
(6) колымск.
Тамун мэттэллэ, мит нумэ лаңин шубэжэиили, шэйрэйт.
тамун
мэттэ=ллэ
мит нумэ лаңин
шубэжэ=иили
PRONdem услышать=CV
мы дом DAT
бежать=INTR:1PL
шэйрэй=т
убегать=CV
‘Услышав его, мы скорей побежали домой.’ [7, с. 4, 20]
2. Конструкции со значением одновременности
ППК с деепричастием на =(дэ)ллэ могут обозначать
неограничительную одновременность, например:
(7) колымск.
Мододэллэ, дьэ йуөдэй.
модо=дэллэ
дьэ
йуөдэ=й
сидеть=CV
ASP
смотреть=INTR:3Sg
39
‘Сидит и смотрит.’ [5, с. 30-31]
Значение полной неограничительной одновременности
может
передаваться
посредством
сочетания
таких
аспектуальных значений форм, при которых действия ГПЕ и
ЗПЕ характеризуются длительностью своего течения:
(8) колымск.
Тит пабаа оожигэ эрэллэ алмаңот кудэй; тит эмдьэгэлэ мэтин тудэл
йал5иньэт кэйлуоги.
тит
паба
оожи=гэ
эрэ=ллэ алма=ңо=т
вы/PRONposs старшая сестра вода=LOC плыть=CV шаман=быть=CV
кудэ=й
тит
эмдьэ=гэлэ
мэт=ин тудэл
стать=INTR:3Sg вы/PRONposs младшая сестра=ACC я=DAT она
йал5иньэ=т
кэй=л=уо=ги
шаманить=CV
отдать=VN=PASS=POSS
‘Ваша старшая сестра, по течению плывя, шаманкой сделалась, вашу
младшую сестру она мне, шаманя, дала.’ [2, с. 230]
В состав глагольных основ могут входить аспектуальные
аффиксы, указывающие на обычность действия, например:
(9) колымск.
Уөрпэ чоммулэ өнмэдэйнуңи.
уөр=пэ
чомму=лэ
ребенок=PL
стать большим=CV
‘Дети, подрастая, умнеют.’ [мПП]
өнмэдэй=ну=ңи
поумнеть=HAB=3PL
Деепричастная форма колымского диалекта на =(дэ)ллэ со
значением одновременности может обозначать действие,
сопутствующее совершению основного действия, и определять
характер его протекания. В таких случаях деепричастная форма
выражает значение образа действия. Это значение является
производным на основе значения одновременности, так как
определяет характер и способ осуществления действия,
выраженного финитным глаголом.
40
(10) колымск.
Ньэкигийэллэ, йодооңи.
ньэ=кигийэ=ллэ
йодоо=ңи
COM=колоть=CV
играть=INTR:3PL
‘Друг друга коловши (палками), играли.’ [2, с. 155]
(11) колымск.
Таачилэ ич а5урпэллэ амдэңи.
таачилэ ич
а5урпэ=ллэ
амдэ=ңи
потом
долго
мучиться=CV
умереть=INTR:3PL
‘Потом, долго мучившись, умерли.’ [2, с. 245]
3. Конструкции со значением причины
На базе основного темпорального значения конструкции
формируются ППК со значением обусловленности. «Выражение
… отношений обусловленности является результатом вторичной
метафоризации, которая происходит в результате сдвига
временной семантики в сторону обусловленности: регулярная
взаимосвязь тех или иных событий во времени начинает
осмысляться как их зависимость друг от друга... Наиболее
типичным метафорическим переносом является перенос
значения следования событий во времени в сторону
установления причинной обусловленности одного события
другим» [3, с. 20-41]. Значение причины обусловлено
лексическим наполнением частей и общим представлением о
соотношении событий друг с другом.
(12) колымск.
Тудэл, ижилбэллэ, йуусьэ көудэт о5оой.
тудэл ижилбэ=ллэ йуусьэ көудэ=т
он
устать=CV дыхание сбросить=CV
‘Он, устав, остановился отдохнуть.’
41
о5оо=й
стоять=INTR:3Sg
(13) колымск.
Пукэльэ, эмбэмуллэ, альульаай.
Пукэльэ
эмбэму=ллэ
альуль=аа=й
снег
стать черным=CV
таять=INCH=3Sg
‘Снег, почернев, стал таять (из-за того, что почернел).’
Анализ языковых материалов лесных юкагиров показал,
что ППК с деепричастием на =(дэ)ллэ могут иметь значения
следования и одновременности. ППК с деепричастием на
=(дэ)ллэ в колымском диалекте юкагирского языка также
передают причинные отношения, поведенческую реакцию на
восприятие какого-либо события.
Условные обозначения
ФЮ1 – Фольклор юкагиров Верхней Колымы. ч. 1; ФЮ2
– Фольклор юкагиров Верхней Колымы. ч. 2; мПП –
неопубликованные полевые материалы П. Е. Прокопьевой; ЗПЕ
– зависимая предикативная единица; ГПЕ – главная
предикативная
единица;
ППК
–
полипредикативная
конструкция; колымск. –колымский диалект;  – нулевая
морфема; = – морфемный шов; ACC – винительный падеж; ASP
– аспектуальный аффикс, семантику которого еще предстоит
уточнить; CV – деепричастие; DAT – дательный падеж; EVID –
очевидное наклонение; FOC – фокус; HAB – вид обычности
действия; INCH – инхоатив; INTR – непереходный глагол; LOC
– местный падеж; NEG – отрицательная частица; PASS –
страдательный залог; PL – множественное число; PRONdem –
указательное местоимение; PRONposs – притяжательное
местоимение; POSS – притяжательный аффикс; REF –
выделительная частица; Sg – единственное число; SUBJ –
утвердительно-субъектная форма спряжения; TR – переходный
глагол;
Литература
1.
Боргоякова Т. Н. Способы выражения временных
отношений между двумя событиями (на материале хакасского
языка): Монография. – М.: Изд-во РУДН, 2002. – 174 с.
42
2.
Иохельсон В. И. Материалы по изучению
юкагирского языка и фольклора, собранные в Колымском
округе. – Якутск: Бичик, 2005. – 272 с.
3.
Кошкарева Н. Б., Кулешова Ж. А. Синтаксические
функции неопределенно-деепричастной формы в составе
полипредикативных конструкций в тундровом диалекте
ненецкого языка // Научный вестник Ямало-Ненецкого
автономного округа. Вып. 7 (51). Языки коренных народов
Ямала. – Салехард, 2007. – С. 20-41.
4.
Прокопьева А. Е. Деепричастные формы языка
лесных юкагиров: диахронический аспект // Вестник
Пятигорского
государственного
лингвистического
университета, № 2 – Пятигорск, 2011. – С. 112-114
5.
Фольклор юкагиров Верхней Колымы. Ч. 1. / под
ред. И. А. Николаевой – Якутск: Изд. Якутского
госуниверситета, 1989. – 161 с.
6.
Фольклор
юкагиров
Верхней
Колымы.
Хрестоматия. Ч. 2. / под ред. Николаевой И.А. – Якутск: Изд.
Якутского госуниверситета, 1989. – 81 с.
7.
Шалугин В. Г. Ньиэдьиипэлэк уөрпэңин: Учеб.
пособие. – Якутск: Изд-во ЯГУ, 2004. – 36 с.
43
Секция 7. Германские языки
СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ С СЕМАНТИЧЕСКИМ
КОМПОНЕНТОМ ‘SUCHT / ABHÄNGIGKEIT’
В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Е. Г. Булыгина
Гуманитарный институт филиала ФГАОУ ВПО «Северный
(Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова»
в г. Северодвинске Архангельской области, Россия, [email protected]
Предметом рассмотрения данной статьи являются 165
имен существительных с семантическим признаком ‘Sucht /
Abhängigkeit’ в современном немецком языке. С точки зрения
их
словообразовательных
характеристик,
исследуемые
существительные представлены 1) простыми (корневыми)
единицами, например, Hanf [3, S.615]; 2) лексическими
единицами, образованными по суффиксальной модели,
например, Abhängigkeit [3, S.151]; 3) сложными словами,
например, Morphiumsucht [3, S.878]; 4) существительными,
являющимися
результатом
субстантивации,
например,
Alkoholabhängige(r) [1, S.53]; 5) сокращениями, например, LSD
[2]. Рассмотрим их подробнее.
Анализ фактического материала позволил нам выделить
15 корневых лексических единиц с семантическим признаком
‘Sucht / Abhängigkeit’, например: Hanf ‘hoch wachsende, krautige
Pflanze, deren Stängel Fasern enthalten, aus denen Seile u.a.
hergestellt werden, deren Samen ölhaltig sind u. aus deren Blättern,
Blüten, Blütenständen Rauschgift (Haschisch und Marihuana)
gewonnen wird’[1, S. 615], Stoff ‘<o.Pl.> (salopp) a) Alkohol; b)
Rauschgift’ [2], Rausch ‘1. durch Genuss von zu viel Alkohol, von
Drogen o.Ä. hervorgerufener Zustand, in dem eine mehr od. weniger
starke Verwirrung der Gedanken u. Gefühle eintritt’ [2].
Количество
производных
лексических
единиц
достаточно велико – 22 ЛЕ. В данную группу мы включили
существительные, образованные суффиксально. Продуктивным
44
является суффикс -er, с помощью которого от именных или
глагольных основ образуются существительные–наименования
лиц, например: Fixer ‘2. (ugs.) Drogenabhängiger, der sich ein
Rauschgift einspritzt’ [2] от fixen ‘sich Drogen [ein]spritzen’ [2],
Kiffer ‘(Jargon): jmd., der Haschisch od. Marihuana raucht’ [2] от
kiffen ‘Haschisch od. Marihuana rauchen’ [2], Hascher ‘(ugs.): jmd.,
der Haschisch raucht’ [2] от Hasch ‘(ugs.): kurz für Haschisch’ [2].
Отметим также, что при образовании подобных единиц
используется и суффикс -in, служащий для обозначения лиц
женского пола, например: Kifferin ‘w. Form zu Kiffer’ [2].
Чуть меньшим количеством примеров представлены
единицы, в словообразовательной структуре которых можно
выделить суффикс -ismus ‘3. kennzeichnet in Bildungen mit
Adjektiven und Substantiven die entsprechende Erscheinung, Sache,
Handlung o.Ä.’ [2]. В нашем случае лексические единицы,
образованные при помощи указанного суффикса, – производные
от существительных. Преимущественно аффикс -ismus
присоединяется к заимствованным основам типа Kokain-,
Alkohol-, Heroin- etc., например: Kokainismus ‘süchtige
Gewöhnung an Kokain; chronische Vergiftung durch Kokain’ [1,
S.757]’,
Alkoholismus
‘Trunksucht;
fortgesetzter
Alkoholmissbrauch’ [1, S.56], Heroinismus ‘zu [Heroin] (Med.):
Heroinsucht’ [1, S.572], Narkotismus ‘Sucht nach Narkotika’ [1,
S.823].
С помощью суффикса -t образуются существительные от
глагольных основ, например: Sụcht ‘krankhaft gesteigertes
Bedürfnis (Alkohol~, Drogen~) [3, S.1199]; 1. krankhafte
Abhängigkeit von einem bestimmten Genuss- od. Rauschmittel o.Ä.
2. übersteigertes Verlangen, Streben, Bedürfnis nach etw., einem
bestimmten Tun; Manie’ [1, S.635] является дериватом от глагола
suchen.
Суффикс -keit также участвует в образовании
существительных, при этом дериваты, как правило,
отадъективные, обозначают состояние либо свойство предмета,
ср.: -keit ‘bildet mit bestimmten Adjektiven die entsprechenden
Substantive, die dann einen Zustand, eine Beschaffenheit,
Eigenschaft ausdrücken’ [2], например: Аbhängigkeit ‘abhängige
45
Beschaffenheit; 2. Drogen- od. Arzneimittelsucht’ [3, S.151], где
аbhängig – прилагательное со значением ‘зависимый’, а -keit –
суффикс существительного.
Считаем необходимым отметить, что ряд корневых и
суффиксальных
единиц
выступают
в
качестве
словообразовательных формантов, компонентов сложных слов,
например: Modedroge, Einstiegsdroge, Rauschmittel, Rauschgift.
Кроме того, существительные типа Drogenabhängigkeit,
Grübelsucht,
Haschischraucher,
Opiumraucher
etc.
мы
рассматриваем также как результат словосложения (без участия
суффиксации). Группа сложных существительных является
наиболее многочисленной среди исследуемых существительных
и включает в себя 74 ЛЕ.
Анализ фактического материала показал, что вторым,
определяемым, компонентом сложных слов являются основы
следующих существительных:
-sucht,
-abhängigkeit
‘зависимость’,
например:
Rauschgiftsucht ‘durch Rauschmittel erzeugte Abhängigkeit, die
psychischer u. physischer Art sein kann, Drogenabhängigkeit’ [3,
S.1010], Dosisabhängigkeit ‘Dosissucht’ [3, S.371];
-droge ‘наркотик’, например: Partydroge ‘Droge, die
bevorzugt auf Partys, in Diskotheken konsumiert wird’ [2],
Modedroge ‘Droge, die in Mode, nach Art einer Mode verbreitet ist
u. bevorzugt konsumiert wird’ [2];
-raucher ‘курильщик’, например: Opiumraucher ‘jmd., der
Opium raucht’ [1, S.635], Haschischraucher ‘jmd., der [regelmäßig]
Haschisch raucht’ [1, S.635];
-klinik, -beratungsstelle ‘клиника, консультация’, например:
Suchtklinik
‘Klinik
für
Suchtkranke’
[3,
S.1197],
Drogenberatungsstelle ‘Beratungsstelle für Drogenabhängige’ [1];
-dealer ‘торговец’, например: Straßendealer ‘(häufig
drogenabhängiger) Dealer, der Rauschgift auf der Straße, an
öffentlichen Plätzen verkauft’ [2];
-zustand ‘состояние’, например: Rauschzustand ‘durch einen
Rausch hervorgerufener (körperlicher, geistiger) Zustand’ [2];
-rausch ‘опьянение’, например: Drogenrausch ‘durch den
Genuss von Drogen verursachter Rausch’ [2];
46
-mittel ‘средство’, например: Suchtmittel ‘Arznei-,
Rauschmittel, das süchtig macht’ [3, S. 1199];
-handel ‘торговля’, например: Rauschgifthandel ‘Handel mit
Rauschgift’ [2];
-szene ‘среда’, например: Drogenszene ‘Milieu der
Rauschgiftsüchtigen und -händler’ [1, S. 257];
-zigarette ‘сигарета’, например: Haschischzigarette ‘selbst
gedrehte Zigarette, deren Tabak mit Haschisch vermischt ist’ [2] etc.
Относительно первого, определяющего, компонента
исследуемых сложных существительных, укажем, что анализ
фактического
материала
позволил
нам
распределить
существительные, которые объединяют значение основ
мотивирующих слов в одно сложное значение, на 4 группы:
сложные существительные, первым словообразовательным
формантом которых являются 1) основы существительных; 2)
глагольные основы; 3) основы прилагательных; 4) основы
местоимений.
Наиболее
распространённым
является
тип
определительного сложного слова с определителем –
существительным (модель S + S). Эта группа является
наибольшее репрезентативной и составляет 47 ЛЕ. Например:
Haschischzigarette ‘selbst gedrehte Zigarette, deren Tabak mit
Haschisch
vermischt
ist’
[2],
Geschlechtsabhängigkeit
‘Geschlechtssucht’
[3,
S.549],
Straßendealer
‘(häufig
drogenabhängiger) Dealer, der Rauschgift auf der Straße, an
öffentlichen Plätzen verkauft’ [2], Suchtgefahr ‘Gefahr, dass eine
Sucht entsteht’ [3, S. 1193].
Первый компонент сложного существительного называет:
–вещество,
вызывающее
зависимость,
например,
Heroinsucht ‘physische u. psychische Abhängigkeit von dem
regelmäßigen Konsum von Heroin; Syn Heroinismus’ [3, S. 625];
Kokainsucht ‘physische u. psychische Abhängigkeit von der
regelmäßigen Einnahme von Kokain; Syn Kokainismus’ [3, S.746];
Opiumsucht ‘Sucht nach Opium [1, S.868] etc.;
– абстрактное понятие, к которому человек испытывает
патологическую
склонность,
например,
Prunksucht
‘übertriebenes Streben nach Prunk, Reichtum u. Luxus’ [1, S. 989];
47
Geltungssucht ‘gesteigertes Geltungsbedürfnis’ [3, S.538];
Sensationssucht ‘Sucht nach Sensationen’ [3, S.1128] etc.;
– собственно зависимость, например, Suchtmittel ‘Arznei-,
Rauschmittel, das süchtig macht’ [3, S.1199]; Suchtklinik ‘Klinik für
Suchtkranke’ [3, S.1197];
– состояние опьянения, вызываемое наркотическим
веществом например, Rauschzustand durch einen Rausch
hervorgerufener (körperlicher, geistiger) Zustand [2], Rauschgift
Stoff, der einen Rauschzustand erzeugt [2].
Чуть меньшим количеством представлены в нашей работе
сложные существительные, образованные по модели V + S (23
ЛЕ). Эти глагольные основы называют действия, от которых у
человека может развиться зависимость, например: Streitsucht
‘übersteigertes Bedürfnis, Sucht zum Streiten’ [3, S.1191] от streiten
‘спорить, ссориться’, Schwatzsucht ‘Sucht zu schwatzen, viel zu
reden’ [2] от schwatzen ‘болтать’, Schmähsucht ‘Sucht zu
schmähen, zu beschimpfen’ [3, S.1089] от schmähen ‘ругать(ся)’.
Сложные существительные, образованные по модели Adj
+ S, представлены в нашем исследовании лишь 2 единицами:
Eigensucht ‘Selbstsucht, Egoismus’ [2], Scheelsucht ‘(veraltet) Neid’
[1, S.1073]. При этом первый компонент сложного
существительного (основа прилагательного) указывает на
склонность к зависти, например, Scheelsucht ‘veraltet Neid’ [1,
S.1073]; преувеличенное, схожее с зависимостью, себялюбие,
например, Eigensucht ‘Selbstsucht, Egoismus’ [2].
Местоимение выступает в качестве первого компонента
сложного слова у 2 ЛЕ. С помощью первых компонентов
указанных
существительных
актуализируется
значение
‘преувеличенное
стремление,
желание
человека
самоутвердиться, выдвинуть себя на передний план’, ср.:
Ichsucht ‘übersteigertes Bestreben, sich zu behaupten, sich in den
Vordergrund zu stellen, den eigenen Vorteil wahrzunehmen’ [3,
S.668]; Selbstsucht ‘nur auf den eigenen Vorteil gerichtetes Denken
u. Handeln; Syn Eigensucht’ [3, S.126].
Преобладание
словосложения
над
остальными
словообразовательными способами в нашей работе отражает
общую тенденцию немецкого языка к композитообразованию.
48
Еще одним способом образования существительных с
семантическим признаком ‘Sucht / Abhängigkeit’ является
безаффиксная деривация, т.е. конверсия – переход единицы из
одной части речи в другую. Указанным способом образованы 10
ЛЕ, например: Suchtkranker [3, S.1201], Alkoholsüchtige(r) [1,
S.57], Drogenabhängige(r) [1, S.184], Drogensüchtige(r) [1, S.181].
В нашем случае речь идет о субстантивации
прилагательных, имеющих общее значение ‘зависимый (от чеголибо)’, например, Kokainsüchtige, der u. die ‘jmd., der
kokainsüchtig ist’ [2] от прилагательного kokainsüchtig
‘зависимый от кокаина’, Heroinabhäbgige, der u. die ‘jmd., der
heroinabhängig ist’ [2] от прилагательного heroinabhängig
‘зависимый от героина’ etc. Отметим также, что все
существительные в данной работе, образованные путем
конверсии, являются наименованиями лиц, подверженных
зависимости.
И, наконец, в корпусе примеров представлены 2
лексические единицы, являющиеся результатом сокращения.
Так, LSD ‘aus Bestandteilen des Mutterkorns gewonnenes
Rauschgift, das bewusstseinsverändernd wirkt’ [2] является
аббревиацией от Lysergsäurediethylamid [2], а существительное
Hasch (ugs.): kurz für Haschisch [2] образовано отсечением
конечной части ЛЕ Haschisch.
Таким образом, наибольшее количество существительных
с семантическим признаком ‘Sucht / Abhängigkeit’ образованы
путем словосложения и суффиксации, единичными примерами
представлены субстантивированные прилагательные, простые
(корневые) единицы, сокращения.
Литература
1. Duden Deutsches Universalwörterbuch. – 4. bearb. u. erw.
Aufl. HRSG. v. Dudenred. – Mannheim, Leipzig, Wien, Zürich. –
Dudenverlag, 2001.
2. Duden Deutsches Universalwörterbuch. – Mannheim,
Leipzig, Wien, Zürich, 2001 (CD-версия).
3. Wahrig. Der kleine Wahrig. Wörterbuch der deutschen
Sprache. – Wissen Media Verlag GmbH, 2007.
49
МЕТОДИКА ОТБОРА И ОПИСАНИЯ
СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ СРЕДСТВ
ФСП ИНТЕРПЕРСОНАЛЬНОСТИ
В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Е. Ю. Верещагина
Северный (Арктический) федеральный университет
имени М. В. Ломоносова, г. Северодвинск, Россия
[email protected]
Полевая модель в современных исследовательских
работах имеет различные интерпретации и применения. С точки
зрения полевого подхода рассматриваются различные
объединения
языковых
единиц.
С
применением
соответствующих методик строятся морфолого-синтаксические
поля, для элементов которых помимо семантической близости,
характерно
наличие
общего
аффикса
или
основы;
ассоциативные поля, которыми занимается психолингвистика;
грамматико-лексические;
семантические;
семантикосинтаксические; а также функционально-семантические,
компонентами которых считаются языковые средства разных
уровней [2, с. 173]. Именно «концепция функциональносемантического полевого принципа системной организации
языковых явлений справедливо считается одним из самых
значительных достижений лингвистики ХХ века» [4, с. 7].
В грамматике, опирающейся на понятие ФСП, принцип
системности распространяется в том числе на следующий
аспект анализа: истолкование плана содержания ФСП (на
основе
комплекса
различительных
признаков)
как
многоступенчатой иерархической системы семантической
вариативности, соотнесенной с вариативностью средств
формального выражения [1, с. 65]. Анализ плана содержания
позволяет сделать выводы и заключения о том, какие языковые
элементы могут служить формальными средствами выражения
категории интерперсональности, то есть номинировать те
аспекты психической деятельности человека, которые
отображают различного рода межличностные отношения между
людьми: чувства, побуждения, эмоции, симпатии, антипатии. На
50
лингвистическом уровне подобная содержательная структура
имеет вид «одушевленный субъект + действие, выражающее
отношение + одушевленный объект» и может быть
представлена различными языковыми средствами. Например,
семантический конституент ’благодарности’, входящий в
категорию интерперсональности, обнаруживается в тех или
иных вариантах в значениях, выраженных различными
средствами: глагольные лексемы danken, bedanken
и
синтаксические конструкции типа Danke! Bedanke mich!
выражают чувство благодарности определенного субъекта к
определенному объекту; прилагательные указывают на прямую
связь с субъектом (dankbar) или с объектом (dankenswert);
существительное Dankbarkeit обозначает отвлеченное свойство
(чувство благодарности); предлог dank – непосредственную
связь с объектом. Значение интерперсональности реализуется в
немецком языке, следовательно, в разноуровневых единицах –
морфологических, синтаксических, лексических.
Нас заинтересовало, может ли семантика межличностных
отношений
быть
представлена
и
в
использовании
словообразовательных средств. Иными словами правомерно ли
рассмотрение словообразовательных формантов в качестве
конституентов ФСП интерперсональности. Для решения
поставленного
вопроса
был
проведен
анализ
словообразовательных средств современного немецкого языка, а
также семантической и морфологической структур лексических
единиц, служащих для выражения межличностного значения.
При этом методика отбора материала включала в себя два этапа.
На первом этапе методом сплошной выборки из Словаря
словообразовательных элементов немецкого языка / А.Н. Зуев,
И.Д. Молчанова, Р.З. Мурясов и др. под рук. М.Д. Степановой, а
также немецкоязычного толкового словаря Duden. Das
Bedeutungswörterbuch
были
отобраны
различные
словообразовательные элементы. Как известно, к основным
способам словообразования современного немецкого языка,
использующим в своем арсенале словообразовательные
средства или словообразовательные форманты, относят
аффиксацию и полуаффиксацию, а также различные частотные
51
компоненты в составе сложных слов. Следовательно, выборке
подвергаются 1) аффиксы, включающие префиксы и суффиксы,
2) полуаффиксы, включающие полупрефиксы (префиксоиды) и
полусуффиксы (суффиксоиды) и 3) частотные компоненты в
составе сложных слов, включающие так называемые
отделяемые первые компоненты и вторые компоненты. Отбор
указанных формантов осуществлялся на основании анализа
словарных дефиниций. Для семантики интерперсональности
характерно наличие таких интегральных семантических
признаков,
как
‘межличностность’
и
‘отношение’.
Следовательно, основанием для отбора служит наличие в
дефиниции словообразовательного форманта идентификаторов,
отсылающих нас своей семантикой к двум названным
компонентам значения. Приведем в качестве примера несколько
дефиниций: -ig(en) – ‘sein Verhältnis zu jmdn. zeigen’ [5, S. 493]; ie– ‘bezeichnet das Verhalten eines Menschen gegen einen anderen’
[5, S. 493]; miß- – ‘drückt das negative Verhalten gegen jmdn. aus’
[5, S. 623]. Как видим, сема ‘отношение’ отражается
посредством лексических маркеров Verhältnis и Verhalten, а
признак
‘межличностность’
выражен
различными
антропонимами (Menschen, Person) либо предложными
конструкциями с личными местоимениями (zu jmdn., gegen einen
anderen, gegen jmdn.). В случае отбора из русскоязычного
словаря
в
качестве
идентификаторов
учитываются
соответствующие русские эквиваленты отношение, кого-либо к
кому-либо, против кого-либо и под. Например: miß- – ‘значение
отрицательного отношения к кому-либо’ [3, с. 311]; -seits –
‘значение отношения кого-либо к кому-либо’ [3, с. 361].
Характеризуя
зафиксированные
словообразовательные
форманты
(префиксы,
суффиксы,
полупрефиксы,
полусуффиксы, частотные компоненты) в целом, следует
отметить их неоднородность как с точки зрения удельного веса
в выражении интерперсональной семантики, так и с точки
зрения той роли, которую они играют в структуре значения
интереперсональных единиц. При установлении статистических
данных мы исходим из формального подхода, то есть из того,
52
чем является тот или иной словообразовательный формант
(аффиксом, полуаффиксом, частотным компонентом).
Второй этап отбора языкового материала должен
включать в себя сплошную выборку из толкового немецкого
словаря производных лексических единиц, образованных при
участии
данных
словообразовательных
формантов
и
выражающих семантику межличностных отношений. Для
иллюстрации специфики интерперсональной семантики данных
словообразовательных средств извлекаются лексические
единицы, образованных в результате деривации при помощи
отобранных
аффиксов,
полуаффиксов
и
частотных
компонентов. Отметим, что отобранные лексические единицы
служат не только иллюстративным целям, но и в ряде случаев
являются необходимым условием для определения функций
формантов. Говоря о роли словообразовательных формантов в
выражении интерперсональной семантики, мы придерживаемся
не формального подхода, а содержательного. То есть,
анализируем функциональную, смысловую направленность
словообразовательного элемента. Связано это с тем, что
интерперсональные семы на уровне словообразования вносятся
в значение слова в процессе его создания, то есть реализуются
эксплицитно в лексических единицах с помощью тех или иных
словообразовательных морфем.
Для определения роли того или иного элемента в
формировании
семантики
интерперсональности,
нами
применяются элементы компаративно-деривационного анализа.
В результате сравнения семантического объема производной
единицы и производящей основы устанавливается способность
словообразовательного компонента привносить в структуру
значения деривата интерперсональную семантику. При этом
подобного рода потенциями обладают как префиксальные, так и
постфиксальные элементы. Так, сопоставив значения
безаффиксного имени существительного Liebe – ‘любовь’ и
полупрефиксального образования Gegenliebe– ‘взаимная
любовь’, где полупрефикс gegen- выражает семантику ‘eine
gleichgeartete Erwiderung’ [5, S. 403], становится очевидным, что
указание на взаимный характер межличностного отношения
53
достигается путем присоединения к основе данного
префиксоида. Схожая сема ‘взаимности’ содержится и в
следующих примерах: Gegenneigung – ‘взаимная симпатия’,
Gegenseitigkeit
– ‘взаимность, ответное чувство’. Таким
образом, словообразовательный элемент префиксального плана
служит для придания единице указания на межличностный
характер отношений.
Значение активности объекта межличностного отношения
прослеживается в лексических единицах, образованных по
суффиксальной или полусуффиксальной моделям. Например,
при образовании слов с -bar; -wert; -würdig актуализируется
семантика направленности отношения на субъект со стороны
объекта. Суффикс прилагательных -bar обладает своеобразной
спецификой. Он выражает значение пассивности, возможности
действия над объектом [3, с. 79], то есть характеризует не
совместность или взаимность интерперсонального отношения, а
направленность отношения со стороны объекта на субъект.
Например: beeinflußbar – ‘поддающийся влиянию’, aufreizbar –
‘поддающийся раздражению’. Полусуффиксы -wert, -würdig
придают прилагательным сему ‘достойный чего-либо,
заслуживающий чего-либо’ [3, с. 463, 468]. Эти полусуффиксы
присоединяются к основам отглагольных существительных (с
соединительным элементом) или к основам устойчивых и
окказиональных субстантивированных инфинитивов. Например:
achtenswert – ‘достойный уважения, внимания’; lobenswürdig –
‘достойный
похвалы’.
Схожую
функцию
выполняет
полусуффикс наречий -seits. Данный формант актуализирует
значение ‘отношения со стороны кого-либо к кому-либо’ [3, с.
377]: mütterlichseits – ‘с материнской стороны’, väterlichseits – ‘с
отцовской стороны’, beiderseits – ‘взаимно, обоюдно’.
Таким образом, описание роли словообразовательных
формантов в структуре функционально-семантического поля
интерперсональности должно строиться не только с учетом
собственного значения словообразовательного форманта, но
также и его потенций при образовании межличностной лексики.
Представляется, что описанная методика позволит выявить
ядерное или периферийное положение тех или иных
54
словообразовательных средств в структуре соответствующего
функционально-семантического поля, а также их роль в
формировании как вертикального, так и горизонтального
сечений рассматриваемого ФСП.
Литература
1. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. – Л.,
1976.
2. Новик И.Б., Мамедов Н.М. Логика научного познания и
метод моделирования // Философско-методологические
основания системных исследований: Системный анализ
и системное моделирование. – М., 1983. – С. 156–180.
3. Словарь словообразовательных элементов немецкого
языка / А.Н. Зуев, И.Д. Молчанова, Р.З. Мурясов и др.;
Под рук. М.Д. Степановой. – М.: Русский язык, 1979.
4. Функционально-семантические и словообразовательные
поля в лингвистике / Науч. ред. Ю.Н. Власова, Ю.В.
Дашко. – Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского пед. унта, 1998.
5. Duden. Das Bedeutungswörterbuch – Mannheim:
Dudenverlag, 2002.
К ВОПРОСУ ОБ ОТРАСЛЕВОЙ МНОГОЗНАЧНОСТИ
(НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОЙ ТЕРМИНОСИСТЕМЫ
ИНЖЕНЕРНОЙ ПСИХОЛОГИИ)
А. М. Клёстер
Омский государственный технический университет,
г. Омск, Россия, [email protected]
Полисемия – явление, широко представленное в общей
лексике, - реализуется в специальной лексике несколько иначе.
В общей лексике у одного слова параллельно формируются
близкие, но разные значения, или, помимо основного,
развивается
добавочное
значение,
различия
которых
проявляются лишь в контексте. Как известно, явление
55
полисемии нежелательно в терминологии и в преобладающем
большинстве дефиниций терминов выдвигается на первый план
требование его однозначности.
Как показало исследование, данное лингвистическое
явление все же свойственно терминологии вообще и немецкой
терминологии инженерной психологии в частности. Причем в
рассматриваемой нами терминосистеме многозначность в
большинстве
случаев
устраняется
образованием
сложносоставных терминов.
Под полисемией в данной работе мы, вслед за
О.С. Ахмановой, понимаем наличие у одного и того же слова
нескольких связанных между собой значений, обычно
возникающих в результате развития первоначального значения
этого слова [1, с. 335].
В семантической структуре многозначного термина
выделяется основное или исходное значение, называемое также
прямым номинативным значением, инвариантным значением,
семантическим ядром, и второстепенное, производное значение,
возникающее благодаря вариативным способностям основного
значения, имеющего, как правило, более абстрактный характер,
чем производные, которые более конкретны [2, с. 145].
Связь разных значений в структуре одного слова была
интерпретирована А.И. Смирницким как объединение его
лексико-семантических вариантов. Вслед за А.И. Смирницким,
под лексико-семантическим вариантом (ЛСВ) мы понимаем
единство звучания и одного из значений полисемантичного
термина. И.В. Арнольд также определяет семантическую
структуру слова как упорядоченное множество лексикосемантических
вариантов.
Множество
называется
«упорядоченным», поскольку лексико-семантические варианты
связаны между собой не только одинаковым комплексом
морфем, но возможностью объяснения каждого варианта хотя
бы через один из остальных [3, с. 98].
При рассмотрении явления полисемии в немецкой
терминологии инженерной психологии мы опирались на
классификацию
разграничения
различных
лексикосемантических вариантов слова, предложенную Ф.А. Литвиным
56
[4]. Автор выделяет три основных вида отношений между
лексико-семантическими вариантами одного слова:
1) пересечение – варианты слова имеют общую
семантическую часть, и, кроме того, каждый вариант имеет
свою специфическую часть, причем каждый из вариантов в
принципе одинаково сложен;
2) включение – один из лексико-семантических вариантов
сложнее, чем другой; он включает в себя семантику первого, а
также имеет отличную от первого варианта часть;
3) омонимия – у лексико-семантических вариантов
лексемы может быть общая часть содержания, которая не
является
семантической,
а
отражает
общность
их
внутриязыковых значимостей.
Анализ рассматриваемой терминологии показал, что 3055
единиц моносемантичны, что составляет 87% от всей выборки.
Полисемантичными являются 457 терминов, т.е. 13% от общего
количества
терминологических
единиц
в
изучаемой
терминологии. Количество значений у немецких терминов
инженерной психологии колеблется от двух до пяти.
Из 457 терминов 398 единиц имеют два значения, что
составляет 87,1% от общего количества полисемантичных
терминов
в
изучаемой
терминологии,
например:
Abbildungsfehler ~ 1) ошибка преобразования; ошибка
представления; ошибка отображения;
2) ошибочное
преобразование; ошибочное представление; Bedienerkopplung ~
1) интерфейс с оператором; 2) связь (взаимодействие) с
оператором; Ablenkung ~ 1) отвлечение внимания;
2)
отклонение от нормы; Aktualisierung ~ актуализация 1)
действие, заключающееся в извлечении усвоенного материала из
долговременной или из кратковременной памяти с целью
последующего воспроизведения; 2) перевод из потенциального
состояния в актуальное действие, реализация имевшегося в
потенции;
Anzeigevorrichtung
~
1)
индикаторное
приспособление, сигнальное устройство; 2) прибор с
визуальным отсчетом; Diskrimination ~ дискриминация 1)
ограничение в правах; 2) различение, распознавание; Einrichten
~ 1) устройство, оборудование; 2) наладка, настройка;
57
Fahrigkeit ~ 1) торопливость, нервность; 2) рассеянность,
несобранность;
Fernwirken
~
1)
дальнодействие,
дистанционное воздействие 2) телеконтроль; Irradiation ~ 1)
способность нервного процесса распространяться из места
своего возникновения на другие нервные элементы; 2)
оптический обман, оптическое заблуждение; Schalttafel ~ 1)
коммутационный щит; 2) панель управления; Tenazität ~ 1)
упорство, настойчивость; 2) цепкость, вязкость (внимания) и
др.
К группе терминов с тремя значениями относятся 44
единицы, т.е. 9,6% общего числа полисемантичных терминов,
например: Affektivität ~ аффективность, эмоциональность 1)
совокупность эмоциональных процессов;
2) аффекты,
эмоции оператора в спектре удовольствия – неудовольствия; 3)
эмоциональная восприимчивость; Datensicherheit ~ 1)
безопасность данных, защита данных; 2) секретность данных;
3)
надежность
хранения
данных;
Abtastzeit ~ 1) период развертки; 2) шаг квантования, интервал
квантования; 3) время считывания; Character ~ 1) характер,
свойство, особенность; 2) тип, вид; 3) знак, символ; Dimension
~ 1) измерение; 2) размер;
3) размерность;
Sinn ~ 1)
чувство (ощущение); 2) ум, разум; 3) смысл; Leistung ~ 1)
деятельность, функция, действие; 2) достижение, успех; 3)
успешность, результат и др.
Четыре значения имеют 12 терминологических единиц,
что составляет 2,6% от общего количества полисемантичных
терминов в изучаемой терминологии, например: Ablauf ~ 1)
выполнение, ход; 2) обработка (например, данных);
3) процесс; 4) окончание, выход; Auflösung ~ 1) разрешение; 2)
развертывание; 3) расшифровка, дешифровка; 4) разрешение,
разрешающая способность экрана; Kanal ~ 1) канал вводавывода;
2)
дорожка;
3)
информационный
канал;
4) линия связи; Operation ~ 1) операция (вычислительной
системы), действие; 2) команда вычислительной системы; 3)
функционирование, работа;
4) режим работы; принцип
действия; Option ~ 1) опция; 2) необязательный параметр; 3)
58
вариант; 4) средство; Schauzeichen ~ 1) оптический сигнал; 2)
индикатор; 3) индикация; 4) блинкер и др.
3 термина с пятью значениями мы обнаружили в нашей
выборке, например: Abfall ~ 1) снятие, сброс (например,
задачи); 2) отключение (например, устройства); 3) выход из
строя, порча; 4) удаление, выбрасывание (например, программы
из памяти); 5) потеря (например, данных при передаче);
Einstellung ~ 1) установка, позиция, отношение; 2) готовность
психики действовать или реагировать в известном
направлении;
3)
установка,
наладка,
регулировка; 4)
прекращение работы, приостановка работы; 5) заправочные
данные; Kode ~ код 1) система кодирования; 2) кодировка,
шифровка; 3) закодированный текст программы; 4) число,
которому приписан некоторый смысл; 5) код, шифр.
Результаты исследования представим в виде таблицы.
Таблица
Анализ полисемантичных терминов инженерной психологии
Количество
значений
терминологической единицы
Количество
терминов
% от общего
количества
полисемантичных терминов
Два значения
Три значения
Четыре значения
Пять значений
Всего терминов
398
44
12
3
457
87,1%
9,6%
2,6%
0,7%
100%
% от общего
количества
терминов
в
выборке
(3512 т.ед.)
11,3%
1,3%
0,3%
0,1%
13%
Согласно классификации Ф. А. Литвина [4], нами
выделено 206 терминологических единиц, в которых отношения
между лексико-семантическими вариантами строятся по
принципу пересечения, например, Abstufung ~ 1) градация,
классификация; 2) ступень. По принципу включения отношения
между лексико-семантическими вариантами выстраивают 172
термина. Каждый из вариантов, имея общую семантику,
59
оказывается сложнее предыдущего, например, Prozessor ~
процессор 1) программа обработки данных; 2) устройство
обработки данных; вычислительное устройство. 79 терминов в
исследуемой нами терминологии омонимичны, например,
Interferenz ~ 1) интерференция (ухудшение сохранения
запоминаемого материала в результате воздействия другого
материала, с которым оперирует субъект); 2) совместное
действие пучков света.
Основная масса немецких терминов инженерной
психологии
получает
новые
значения
вследствие
метафорического или метонимического переносов, а также
путем сужения и расширения значения.
Подводя итог, мы, вслед за А.А. Уфимцевой, считаем, что
многозначность
есть
проявление
той
внутренней
закономерности строения языка, которая связана с
ограниченным по необходимости набором единиц и с
абсолютной достаточностью каждый раз конкретных условий
высказывания (словосочетание, контекст), которые позволяют
каждому слову функционировать только в одном-единственном
значении в конкретном коммуникативном акте [5, с. 268].
Литература
1. Ахманова
О.
С.
Экстралингвистические
и
внутрилингвистические факторы в функционировании и
развитии языка [Текст] / О. С. Ахманова // Теоретические
проблемы современного советского языкознания. – М. : Наука,
1964. – С. 69-74.
2. Шумайлова М. С. Актуальные проблемы развития и
функционирования терминологии интернет в немецком языке
[Текст] : дис. ... канд. филол. наук / М. С. Шумайлова. – Омск,
2005. – 193 с.
3. Арнольд И. В. Словообразование современного
английского языка [Текст] / И. В. Арнольд [и др.]. – М. : [Б. и.],
1976. – 234 с.
4. Литвин Ф. А. Многозначность слова в языке и речи
[Текст] / Ф. А. Литвин. – М. : Высшая школа, 1984. – 119 с.
60
5. Уфимцева А. А. К вопросу об изучении слова [Текст] /
А. А. Уфимцева // Проблемы современной филологии : Сб. ст. к
70-летию В. В. Виноградова / под ред. М. Б. Храпченко. – М. :
Наука, 1965. – С. 267-271.
СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПЕРЕНОСЫ В ФОРМИРОВАНИИ
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ «FISCH»
В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Е. В. Мартюшова
Гуманитарный институт филиала САФУ имени М. В. Ломоносова
в г. Северодвинске, Россия
Современная наука рассматривает значение как важную
составную часть языка. Значение – основная категория
семантики, её центральное понятие. Термины «значение»,
«значение
слова»,
«лексическое
значение»
даже
представителями одного и того же направления в
лингвистической семантике понимаются весьма неоднозначно.
Л. А. Новиков выделяет два главных аспекта рассмотрения
лексического значения, являющиеся разными сторонами его
определения. В содержательном плане лексическое значение
слова Он видит в специфическом отражении действительности,
это минимум дифференциальных признаков, достаточный для
отграничения данной единицы от других; в структурнофункциональном плане он рассматривает его как
это
устойчивую языковую связь между знаком и его смыслом [3, с.
85-87]. К тому же следует учитывать то факт, что семантическая
структура слова не остается неизменной. Ещё Д.С. Шмелёв
писал о том, что некоторые значения слова появляются, другие
исчезают с течением времени. «В результате изменяется
соотношение между значениями слова: первичные значения
ряда слов вытесняются переносимыми, значения отдельных
слов, которые в настоящее время воспринимаются как
переносимые, могут оказаться первичными с исторической
точки зрения» [6, с.105].
61
Полевый подход к исследованию лексических единиц
предполагает изучение словарного состава языка в его
целостности, когда значение каждого элемента существует лишь
в соотношении со значениями других элементов. Благодаря
такому
подходу
появляется
возможность
раскрытия
специфической организации лексико-семантических групп
отдельного языка. Мы присоединяемся к мнению Э.В.
Кузнецовой, которая рассматривает лексико-семантические
группы (далее по тексту - ЛСГ) как классы слов, объединяющие
в себе «слова одной части речи, в которых помимо общих
грамматических сем имеется как минимум ещё одна общая сема
– категориально-лексическая (архисема, классема)» [2, с. 73].
Интегрирующие семы каждой из ЛСГ сосредоточены в
значении
опорного
существительного,
семантической
доминанте, которой в плане выражения соответствует одно
слово, занимающее ядерное семантическое положение в
пределах всего поля. В нашем случае это имя существительное
Fisch. Значение опорного существительного, интегрирующее,
объединяющее элементы группы, отражает определенный тип
денотата. «Тип денотата уточняется, репрезентируется в
пределах всего поля конкретными денотатами в зависимости от
чего выделенные ЛСГ могут члениться на более мелкие
единства» [1, с. 47].
Методом сплошной выборки из словаря Duden
Universalwörterbuch [7] нами было выделено 158 лексических
единиц, входящих в описываемую ЛСГ. Выборка лексических
единиц проводилась на основе анализа словарной дефиниции.
Критерием отбора служило наличие в словарной статье
указания на то, что данная лексическая единица конституирует
значение «Fisch». Также при выборке подвергалась анализу и
словообразовательная форма слова: имена существительные,
заканчивающиеся на словообразовательный формант «-fisch»,
также были включены нами в корпус примеров.
Анализ фактического материала позволил выявить тот
факт, что большая часть единиц корпуса примеров была
образована в результате словообразовательных процессов, что
составило 81 лексическую единицу. Во вторую по численности
62
группу входят единицы, заимствованные из других языков (30
субстантивов). Реже встречаются имена существительные,
образованные путем семантических переносов (19 лексических
единиц).
Поскольку в рамках данной статьи мы рассматриваем
роль семантических переносов в формировании группы,
остановимся на этом пути подробнее. Как известно, существует
несколько видов семантических переносов Это метафорический
перенос, метонимический перенос и изменение объёма
значения, а именно – его сужение или расширение.
По словам известного отечественного лингвиста С.Ю.
Потаповой, «метафорическое значение не только служит
средством оценки, но и выполняет номинативную функцию,
определяя и называя новое понятие старым, знакомым словом,
вовлекая новые явления жизни в уже известный, достаточно
устоявшийся круг понятий» [4, с. 114].
Рассмотрим значение имени существительного der
Argonaut:
1. (griech. Myth.) auf dem Schiff Argo fahrender Held;
2. Tintenfisch einer bestimmten Gattung [7, с. 288].
В данном примере перенос осуществлен с мифического
героя на рыбу. Аргонавты плавали на судне «Арго», а
номинируемый вид головоногих имеет своей особенностью то,
что самочки строят тончайшую известковую раковину
величиною в кулак, снабженную по бокам ребрами, а в середине
большим отверстием, благодаря чему она весьма похожа на
лодку или ботик. Они живут на этих раковинах, плавают на них.
Отсюда и сопоставление их с легендарными мифическими
героями Эллады. Проанализируем значение лексемы der Köhler
1. jmd., der im Kohlenmeiler Holzkohle herstellt;
2. (zu den Dorschen gehörender) Fisch mit dunkelgrünem bis
schwärzlichem Rücken u. grauen bis weißen Seiten; Seelachs [7, с.
2178].
Мы видим, что данный пример иллюстрирует перенос
значения с профессии (угольщик) на рыбу, т.к. цвет чешуи рыбы
темно-коричневый, и напоминает цвет угля и, соответственно,
одежды угольщика, пропитавшейся угольной пылью.
63
Следующим примером метафорического переноса может
послужить значение субстантива der Weißling:
1. Angehöriger einer Familie der Tagfalter mit weißen od.
gelbl. Flügeln;
2. Karpfenfisch [7, с. 4461].
Здесь, как мы видим, также основанием для переноса
значения послужило сходство по цвету. Вид бабочек с белыми и
желтоватыми крыльями дал название виду рыб сходной
окраски. Как показывает исследование, сходство по цвету как
основа для метафорического переноса довольно ярко выражено
в наших примерах. Сравните также:
der Kapelan:
[wohl nach der dunklen u. weißen Färbung, die an das Kleid
eines Priesters erinnert]: in großen Schwärmen im nördlichen
Atlantik vorkommender kleiner Lachsfisch [7, S. 875].
А.А. Реформатский называл отношения включения одной
из разновидностей логико-семантических отношений между
производящим и производным значениями. Он считал, что они
порождают два противоположно направленных процесса между
членами одной и той же лексико-семантичской парадигмы:
сужение и расширение значений. «Такой тип семантических
отношений особенно характерен для метонимических
переосмыслений, в частности, для отношений части и целого,
предмета и его признака, действия и деятеля» [5, с. 318]. Если
мы обратимся к нашему фактическому материалу, то сужение
значения может быть проиллюстрировано лексемой der Barsch:
1. im Süßwasser lebender Raubfisch mit stacheligen
Kiemendeckeln, großem Kopf u. tief gespaltener Mundöffnung;
2. kurz für Flussbarsch [7, с. 461].
Данный пример показывает перенос через сужение
значения, т.к. первое значение слова – окунь со всеми
особенностями его телосложения, а во втором случае: лексема
манифестирует не любого окуня, а только того, который обитает
в реках.
64
Путем расширения значения образованы 7 ихтионимов.
Например:
der Aquarienfisch
1. zur Haltung in einem Aquarium geeigneter Fisch;
2. Fisch, der in einem Aquarium gehalten wird [7, c. 275].
Здесь перенос осуществляется со значения: рыбы,
выведенной для жизни в аквариуме, для которой невозможным
является обитание на воле, на рыбу, живущую в аквариуме, т.е.
это может быть не только выведенный для содержания в неволе
вид, но и любая рыба, которую держат в аквариуме, например,
при разведении, для того, чтобы в последствии выпустить её в
реку.
Метонимического переноса нами выявлено не было.
Таким образом, мы рассмотрели семантические переносы
в формировании ЛСГ «Fisch» в современном немецком языке.
Проведённое исследование позволяет утверждать, что путь
семантических переносов не является для данной лексикосемантичекой группы основным, однако его представленность
свидетельствует о стремлении носителей языка к образности,
наглядности в речи. Подтверждением данного тезиса служит тот
факт, что наиболее ярко представлен в рамках нашего корпуса
примеров именно метафорический перенос.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
Литература
Вардзелашвили Ж. Тематические группы метафорических
номинаций в русском языке. – СПб.: СПбГУ, 2001.
Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка: Учеб.
пособие для филол. фак. ун-тов. – М.: Высш. шк., 1989.
Новиков Л.А. Семантика русского языка. – М.: Высшая
школа, 1982.
Потапова С.Ю. Номинация лица в обиходном
дискурсе: монография. – Ярославль: МУБиНТ, 2003.
Реформатский А.А. Введение в языковедение. – М.:
Аспект Пресс, 1996.
Шмелев Д.Н. Современный русский язык: Лексика. – М.:
Просвещение, 1977.
65
7.
Duden. Duden. Deutsches Universalwörterbuch. –
Mahnheim, Leipzig, Wien, Zürich: Dudenverlag, 2001.
Секция 8. Теория языка
КУЛЬТУРНЫЙ КОД КАК СПОСОБ РЕАЛИЗАЦИИ
КУЛЬТУРНОЙ МАРКИРОВАННОСТИ ТЕКСТА
Е. Л. Сафроненкова
Северный (Арктический) федеральный университет
им.М. В. Ломоносова, г.Архангельск, Россия
[email protected]
Мировое научное сообщество в области лингвистических
исследований все чаще обращает внимание на взаимодействие
языка и культуры. Культурная обусловленность текста не
вызывает сомнений у большинства ученых. Общая тенденция к
признанию взаимовлияния языка и культуры привела к тому,
что культурная маркированность признается сегодня одним из
критерием текстуальности (А.Вежбицка, Ю.Лотман, Сметанина
С.И., Р.Каплан, У. Фикс и др.).
В основе данного аспекта текстуальности лежит понятие
«культура», изучению которого уделяется большое внимание
учеными,
работающими
в
области
культурологии,
лингвокультурологии,
этнопсихолингвистики.
Понятие
«культура» является базовым для этих дисциплин, поэтому
существует много определений культуры, признаков культуры и
подходов к ее изучению.
Самое короткое и одновременно самое широкое
определение предложил американский культурантрополог М.
Херсковиц (1895-1963), утверждавший, что «культура – это
часть человеческого окружения, созданная самими людьми»
[цит. по: 1, p.165]. В этом смысле к культуре принадлежит
каждый, даже простейший предмет, созданный человеком,
любая мысль, зародившаяся в его сознании и нашедшая свое
66
отражение в устной или письменной коммуникации. Культура
противопоставляется природе. Все, к чему приложил свою руку
человек – есть культура.
Впрочем, такое широкое определение культуры разделяют
далеко не все. Социологов и культурологов интересует прежде
все не материальная сторона культуры, а ее духовная
составляющая. В связи с этим, существует еще одно понимание
культуры, удовлетворяющие данную группу исследователей. В
качестве составляющих элементов данного явления признаются
идеи, передаваемые из поколения в поколение; связанные с
ними системы ценностей, которые в свою очередь определяют
поведение индивидов и групп, их способы мышления и
восприятия.
Учитывая существующее разнообразие в определениях
культуры, в качестве рабочего определения мы принимаем
определение, предложенное В.А. Масловой: «Культура - это
совокупность всех форм деятельности субъекта в мире,
основанная на системе установок и предписаний, ценностей и
норм, образцов и идеалов, это наследственная память
коллектива, которая «живет» лишь в диалоге с другими
культурами» [2, с.17]. Мы понимаем под культурой, вслед за
В.А. Масловой,
свод «правил игры» коллективного
существования, набор способов социальной практики,
хранимых в социальной памяти коллектива, которые
выработаны людьми для социально значимых практических и
интеллектуальных действий.
Понятие «культурный код» непосредственно связано с
понятием культуры. Оно также позволяет нам проследить
способы отражения культуры в языке. В.В. Красных в своем
курсе лекций по этнопсихолнгвистике и лингвокультурологии
дает следующее определение кода культуры. «Культурный код это «сетка», которую культура «набрасывает» на окружающий
мир, членит, категоризирует, структурирует и оценивает его» [3,
с. 232]. Данное определение кажется нам очень точным и
полным. Код культуры не является чем-то ощутимым или
визуальным. Подобное метафоричное определение, построенное
на сравнении кода культуры с ячейками сети, позволяет нам
67
живо представить его. Анализируя данное определение, можно
предположить, что код культуры представляет собой набор
категорий, которые позволяют систематизировать окружающую
действительность.
Философский
подход
к
определению
понятия
«культурный код», предложенный Н.В. Букиной, строится на
следующих принципах: онтологический, гносеологический,
аксиологический и антропологический.
Автор рассматривает культурный код в соответствии с
этими принципами. С точки зрения онтологического принципа
«культурный код предстает в качестве некой универсальной
категории бытия» [4, с.70]. Гносеологический принцип
определяет «культурный код через призму познания
окружающей действительности и получения информации» [4,
с.70]. По аксиологическому принципу «культурный код
предстает
как
ценностно-значимое
образование
для
определенной группы людей» [4, с. 71].
И, наконец,
антропологический принцип рассматривает культурный код как
субъективный фактор, т.е. как «сугубо индивидуальное
образование» [4, с. 72].
Подобный подход к определению кода культуры нам
кажется
попыткой
упорядочить
и
систематизировать
существующие определения.
В.В. Красных рассматривает код культуры как феномен,
универсальный по своей природе. В то время как Н.В. Букина
рассматривает код культуры как универсальное явление лишь с
позиции онтологического принципа. В то же время, по словам
В.В. Красных, проявления культурных кодов, их удельный вес в
каждой культуре всегда национально детерминированы и
обусловлены конкретной культурой. Таким образом, данное
положение может быть соотнесено с представлением о коде
культуры с точки зрения аксиологического принципа.
Далее В.В. Красных приводит целый ряд культурных
кодов, с помощью которых возможно членение и категоризация
окружающей действительности. Среди них автор выделяет:
соматический (телесный), пространственный, временной,
предметный,
биоморфный,
духовный.
Каждый
из
68
рассматриваемых кодов отвечает за определенную сферу
человеческой жизни. Одни представляют способы членения
времени в изучаемой культуре, другие демонстрируют
особенности категоризации пространства, и т.д. Таким образом,
«коды культуры образуют систему координат, которая содержит
и задает эталоны культуры» [3, с.257]. Данные коды культуры
находят свое отражение в языке преимущественно во
фразеологических единицах.
Общеизвестно, что именно
лексика позволяет проникнуть в сущность культуры и оценить
ее богатство.
Приведенные выше коды культуры выведены именно в
результате анализа фразеологических единиц, встречающихся в
языке
той
или
иной
культуры.
Метафоричность
фразеологических единиц позволяет проникнуть вглубь данной
культуры
и
проследить
некоторые
стереотипические
представления о каком-либо явлении. Приведем в качестве
примера фразеологическую единицу из русского языка. Так,
всем известное выражение последняя капля переполнила чашу
терпения содержит в себе предметный код культуры,
выражаемый лексической единицей капля. Существует
древнейшее представление о чувствах, свойствах, времени как о
чем-то жидком, текучем: чувство может переполнить человека,
может не остаться ни капли чувства. Соответственно, в
окультуренной человеком сфере капля – один из визуально
освоенных универсальных архетипов сознания, имеющих
принципиальное значение для принятия решения о
наличии/отсутствии чувства или свойства.
Таким образом, все коды культуры задают и
предопределяют «метрически-эталонную сферу» [3, с. 257],
участвующую в структурации и оценке материального мира.
Следовательно, можно предположить, что культурный код
выступает в роли посредника между культурой и языком,
позволяя им взаимодействовать и взаимовлиять друг на друга.
Культурный код служит неким сигналом, который дает
возможность получателю текста идентифицировать следы
«чужой» культуры в тексте.
69
Подводя итог выше сказанному, можно сделать
следующие выводы. Текст обладает определенным набором
критериев, по которым он может считаться текстом.
Культурная маркированность текста как один из признаков
текстуальности может быть реализована при помощи
культурных кодов. Одним из средств трансляции кода культуры
являются фразеологические единицы.
Литература
1. Berry J. W., Poortinga Y.H., Segall M.H., Dasen P.R. Crosscultural psychology: Research and applications.
Cambridge, 1992.
2. Маслова В.А. Лингвокультурология: Учебное пособие
для студентов высших учебных заведений. – М.:
Издательский центр «Академия», 2001.
3. Красных
В.В.
Этнопсихолингвистика
и
лингвокультурология: Курс лекций. – М.: ИТДГК
«Гнозис», 2002.
4. Букина Н.В. Культурный код как язык культуры //
Вестник ЧитГУ № 2(47). 2008.
70
Секция 9. Сравнительно-историческое,
типологическое и сопоставительное
языкознание
ТОЛКОВАНИЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ
В ФИЛОСОФИИ И ЯЗЫКОЗНАНИИ
С. А. Икрамова
Узбекский государственный университет мировых языков,
г. Ташкент
Понятие пространства в философии оценивается в
соответствии с теоретическими основами данной науки и его
понятийным аппаратом, точнее в философии пространство
считается общим свойством бытия, одной из форм
существования вселенной, то есть вместе с понятием времени
образует парное базовое понятие. С этой точки зрения
пространство является общечеловеческой, универсальной
категорией.
А
в
языкознании
объектом
исследования
пространственных отношений является проблема выражения
данной универсальной категории в языках мира. В силу
сложности пространственных отношений в бытие в
лингвистическом выражении данной категории участвуют
единицы различных языковых ярусов. В их ряду можно
перечислить такие средства, как лексические единицы,
выражающие
пространственное
значение,
словообразовательные
деривационные
средства,
грамматические средства, выражающие значение пространства,
то есть наречия места, категория падежа, предлоги,
обозначающие место, словосочетания и придаточные
предложения места. Изучение данного явления в языкознании
имеет
древние
истоки.
В
грамматических
теориях
традиционного греко-латинского языкознания особое место
уделяли выражению пространственных отношений. Основной
целью данных теорий является создание, нахождение и
описание языковых средств, максимально точно обозначающих
71
пространственное размещение предметов или явлений. В
структурном
языкознании
категория
пространства
анализируется как субкатегория. Здесь основное внимание
уделяется изучению места и роли языковых единиц,
обозначающих пространственное значение, законы их
размещения (дистрибуции) в языковом пространстве.
В лингвистических направлениях генеративного и
постгенеративного языкознания раскрывается сложная природа
пространственных отношений, и было признано, что выражение
пространства не может ограничиваться лишь языковым
строением.
В
этом
контексте
сформировалось
антропоцентрическая парадигма.
Когнитивная лингвистика, сформированная в рамках
антропоцентрической
парадигмы,
утверждает,
что
пространственные отношения играют важную роль в познании
мира с помощью языка, в создании его национальной картины.
Появилось множество диссертаций и лингвистических
изысканий
монографического
характера,
посвящённых
изучению пространственных отношений, пространственной
ориентации, многомерности и языковой репрезентации мира.
Естественно, что и в традиционной лингвистике были
попытки изучения пространственных отношений между
предметами и явлениями. Однако в этих работах основное
внимание уделялось изучению существительным со значением
места, предлогам и падежным аффиксам, словосочетаниям с
пространственным
значением,
а
также
придаточным
предложениям места. Значениями места в них выступали
элементарные грамматические значения (падежи и предлоги),
лексико-грамматические значения (наречия места) или
лексические значения (слова со значением места). [6]
А в прагмалингвистике значения места анализируются с
помощью новых направлений, новых подходов. Теперь, на
первое место выступает, то, как человек воспринимает мир,
видение,
определение
и
ментальное
формирование
пространства. Рассматриваются языковой вербализация данных
категорий или же национальные особенности их языковой
репрезентации. При этом анализируются общность, сходство и
72
отличие языкового выражения общечеловеческих явлений в
различных языках мира, путём чего всесторонне раскрывается
природа пространственных отношений процесса восприятия,
познания, номинации человеком мира, а также средств их
выражения
[1].
Пространственные
отношения
между
предметами и явлениями окружающего нас мира выражаются с
помощью единиц различных языковых ярусов. Это
морфологический, синтаксический и лексический ярусы,
характер отношений между ними различен в разных языках. В
каждом языке в зависимости от специфичности его
грамматического
строя
по-разному
отражаются
пространственные отношения.
Множество исследователей, интересующихся гипотезами
Сепира-Уорфа справедливо критикуют его рассуждения по
поводу свободы связи между опытом и языком, а особенно
предположение, что система языка строго контролирует процесс
познания, а языковые способности ограничивают его
способности познания. Безусловно, нельзя отрицать факты
различия, дифференциации мыслительной деятельности
народов и этносов [7].
В исследовании пространственных отношений и видов
концептуализации в языке действия скрещиваются все
направления когнитивного языкознания. Дж. Лакофф
разработал понятие “схему образа” (image-scheme) и
проанализировал самые важные типы данной схемы, то есть
объём, целое и частное, путь, связь и его лингвистические
эквиваленты. Самой изученной из всех схем образов является
категория конфигурационной структуры. [3]
В целом ряде работ Джакендофа и Лангакера подробно
освещены
проблемы
пространственного
сознания.
В
современной когнитивной лингвистике также важную роль
играют проблемы материальной базы человеческого сознания и
исследование языковых проблем. В основе исследований
данного направления лежит идея концептуального воплощения,
согласно которой она исходит из строения понятийного мира
человека и семантики естественных наук, биологической
природы человека и его опыта, полученного в процессе контакта
73
с природой и миром. Предполагается, что множество понятий и
языковых категорий, в конце концов, окажется связанным со
строением человеческого организма и особенностей его
существования. К ряду этих особенностей можно отнести
ассиметрию человеческого тела, то есть «верхушка-низ»,
«перед-зад», «правая сторона - левая сторона» и их различные
роли в действии (меъёр ёки мезон сифатида одатда инсоннинг
юз томони олдинда бўлган ҳолати олинади), чувства, действия,
совершаемые в различных обрядах и мероприятиях.
Понятийные представления о строении тела выступают
как посредственный элемент между природой человеческого
организма и его языком. Огромное внимание также уделяется
представлениям,
согласно
которым
внешность
тела
рассматривается как граница между «внешним» и «внутренним»
миром. [5]
Анализ подобных представлений начинается в конце
1970-ых годов и связаны с именами Дж.Лакоффа, М.Джонсона,
Ф.Варела и Э. Роша.
В русском языкознании подобные взгляды изложены в
исканиях .Д.Апресяна, посвящённых «антропоцентрическому
характеру языка». [Е.С. Кубрякова 2004, Т.А. ван Дейк 2000,
В.А. Маслова 2008, Н.Н. Болдырев 2000, Л.Талми 2000,
Дж.Лакофф 1988, Р.Джакендофф 2004]
В рамках доктрины концептуального воплощения
анализируется соответствие общего впечатления обладателя
тела о единстве сознания, что оправдывает при надобности
обращения к нейрохирургии, но на деле в основном
используются семантические факты.
В развитие когнитивной лингвистике определённый вклад
внесли работы психологов Э.Рош, Д.Слобин, С. Пальмер,
философов М.Джонсон, Д.Денкет, Дж.Серль, П.Чериланд и
нейрофизиолога А. Дамасио[4].
В России в области
когнитивной лингвистики ведут исследования Н.Д. Арутюнова,
Е.С. Кубрякова, А.А. Кибрик, И.М. Кобозова, Е.В. Рахилина и
другие.
В настоящее время в языкознании существует разногласия
в
понимании
первичного
теоретического
состояния
74
семантических исследований, разница существует и в
определении их функции и методов. Это серьёзно влияет на
характер и сходство полученных результатов. Кроме этого, в
сочетании конфигуративных (внешних) признаков установлены
конфигуративно свободные ограничения, которые условно
рассматриваются в когнитивной лингвистике как семантические
элементы языковых единиц. Семантические, стилистические и
экспрессивные признаки часто фиксируются с помощью
противопоставления исследуемых языковых единиц другим
единицам языка, в результате чего они образуют семантическую
оппозицию, то есть противоположность.
Пространственное отношение к предмету в английском и
русском языках обычно выражается с помощью использования
предлога перед словом, выражающим предмет, однако решение
о слабой роли падежных форм при уточнении этих отношений и
связи смысла данных отношений со значением предлога в
английском языке даёт возможность отделить предметную часть
предложения от предлога.
Примыкание предлога к
управляющему слову и сохранение в данной конструкции
предметной части предложения не приводит к ослаблению или
исчезновению связи между предлогом и предметной частью,
следовательно предлог не теряет своих особенностей, связанных
с принадлежностью его к определённой функциональной части
речи.
Нам представляется, что пространственные предлоги во
всех случаях сохраняют базовое значение «пространства»,
которое в отдельных контекстах выражается эксплицитно, а в
отдельных случаях – имплицитно. Предлоги, выражающие
абстрактные значения, если их первичным значением является
пространство, исходя из контекста, могут быть подвержены
метафоризации, вследствие чего появляются пространственные
метафоры. (как в английских словах get up, give up, give in).
И в заключении можно сказать, что в английских
предложениях пространственное отношение к предметной части
предложения в соответствии с коммуникативной целью
говорящего может выражаться и без помощи предлога, однако в
силу редкости падежных форм существительных и местоимений
75
такие формы довольно редко встречаются в речевом контексте.
В силу того, что предлог встречается в порядке слов
пространственных отношений, он не встречается в прямом
дополнении и и беспредложном косвенном. Следовательно,
пространственный предлог является одним из основных средств
для выражения отношения говорящего к оцениваемой в
процессе коммуникации предметной части предложения.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Литература
Jacobson 1977 Jacobson B. Adverbs, Prepositions and
Conjunctions in English: A Study in Gradience / Study
Linguistica *I - 1977 - N 1 - pp. 38-64. Jackendoff 1990 Jackendoff R. Semantic Structures. - Cambridge (Mass.),
1990
Lakoff G., Johnson M. Philosophy in the Flesh: The
Embodied Mind and its Challenge to Western Thought. New
York: Basic Books, 1998. - 642 p
Lakoff, G. Argument Forms in Lexical Seman res. / G.
Lakoff, C. Brugman -Berveley, 1986.-389 p
Rosh, E. Principles of Categorization Text./ E.Rosh//
Cognition and Principles of Categorization. -1 lillsdale, NJ:
Lawrence Elbaum, 1978. P. 27-48
Talmy, L. The Relation of Grammar to Cognition / L. Talmy
// Topics in Cognitive Linguistics. Ed. Rudzka-Ostin B.
Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, 1988.-P.
165-205
Кубрякова, Е.С. Язык и знание: На пути получения
знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения.
Роль языка в познании мира / Кубрякова Е.С. Рос.
академия наук. Ин-т языкознания. - М.: Языки
славянской культуры, 2004. - 560 с
Сафаров Ш.. Когнитив тилшунослик. – Т. Фан, 2007. 64с.
76
Секция 10. Языки народов зарубежных
стран Европы, Азии, Африки, аборигенов
Америки и Австралии
ТЕКСТ – ОСНОВНОЕ СРЕДСТВО,
ОТРАЖАЮЩИЕ СОДЕРЖАНИЕ РЕКЛАМЫ
О. Жумаев
Институт языка и литературы Академии наук Узбекистана,
г. Ташкент
Рекламные тексты также как и уличные тексты – афиши,
девизы, тексты объявлений имеют периодический и сезонный
характер. Обычно в рекламных тестах размышления и
рассуждения по поводу определённого события или товаров
передаются с помощью художественно-описательных средств
или приведения фактов. Основным средством в рекламе
считается функция интеллектуально-эмоциональной формы.
Рекламные тексты выражаются посредством
специальных
эмоционально и стилистически окрашенных слов, аффиксов,
словоформ, отдельными видами простых предложений,
порядком слов и специальными конструкциями. Общеизвестно,
что все виды рекламы служат для передачи информации.
Следовательно, первичным и основным элементом рекламы
выступает язык.
Рекламный текст особо выделяется среди других видов
уличных текстов (афиша, вывеска, девиз, объявление), то есть
они содержат как лингвистические, так и нелингвистические
средства выражения.
Человек живёт в окружении внешнего мира и принимает
от него разнообразную информацию. Процесс восприятия
информации
о
внешнем
мире
реализуется
путём
взаимоотношений адресант – информация – адресат [1, ст. 10].
Рекламные тексты наряду с передачей информации
выполняют функцию психологического влияния на адресата.
Помимо выражения определённой пропозиции, они ещё имеют
коммуникативную независимость и признаки модальности.
77
Текст это лингвистическое явление в материальном
облике.
Именно
поэтому
он
считается
объектом
лингвистического анализа. Известно, что лингвистические
единицы
выполняют
социальную,
когнитивную,
психологическую и информативную функции. [2, cт. 75]. Все
эти функции находят своё отражение в тексте. Текст, являясь
неотъемлемой частью рекламных средств, обычно считается
основным элементом, раскрывающим основную
суть
рекламного извещения. Текст может быть в виде баннера,
панно, полотна, изображения (графика, рисунок или
фотография). Любой текст, имеющий лингвистические
признаки, считается лингвистическим текстом.
По мнению И. Гальперина: “Текст ограниченный по
времени и места, копия выбранного реального действительности
и он должен иметь законченность” [4, С. 115].
По утверждению Н. Петровой, понятие «текста» можно
толковать как в широком, так и в узком смысле. Наименования
и вывески типа «Продовольственный магазин», «Цветы»,
«Зоопарк», выраженные словами или словосочетаниями, и даже
отдельная графема, как например «М» (метро) может считаться
текстом [10. ст. 123].
По нашему мнению, если уж существует понятие
микротекста, не следует игнорировать факт выражения текста
как одним словом, так и словосочетанием.
Целью языкознания в изучении текстов должно быть не
только прагматическое толкование текста, но и определение
связи мышления и лингвистических форм. Вот как определяет
содержание текста Ё.Тожиев: “Продукт речи, выражающей
законченную мысль и укомплектованный в виде предложения
считается текстом. Надпись «Аэропорт» над зданием
Ташкентского аэропорта является предложением, и считается
отдельным текстом, выражающим законченную мысль «Это
место для посадки и вылета самолётов столицы Узбекистана –
города Ташкента». Следовательно, «слова-предложения,
словосочетания и другие грамматически оформленные речевые
образования различных форм (простое предложение, сложное
78
предложение,
суперсинтаксическая
единица),
имеющие
законченную мысль, считаются текстом» [13, ст. 204].
Рекламы, содержащие наряду с ярлыками, символами,
графическими рисунками и языковые единицы, считаются
самостоятельными текстами. С этой точки зрения нельзя
согласиться с мнением некоторых учёных, о том, что текст
является более крупной единицей по сравнению с текстом [14.
ст. 82]. Рекламные тексты, имеют существенное отличие от
научных и художественных текстов, и составляют целый текст
независимо от количества слов или словосочетаний.
По мнению К.Кожевниковой, степень важности свойств
цельности и законченности различна для автора текста и
адресата. Для адресата не всегда важна целостность частей
текста.
Специфической
особенностью
текста
является
взаимосвязанность и целостность лингвистических единиц,
составляющих его. В семиотике под понятием текста
подразумевается всякий вид коммуникации, то есть выражение
значения. Средством обеспечения прямого восприятия текста
должны выступать не только языковые единицы и их
взаимосвязь, но и коммуникативный фон. Именно поэтому,
понимание, восприятие текста непосредственно связано с
пресуппозицией.
Несмотря на существование различных предположений о
понятии текста, все виды рекламы мы считаем самостоятельным
текстом и, опираясь на определение текста М Юлдашева,
поддерживаем его мнение о том, что рекламный текст считается
необычайно сложной функционально законченной единицей,
сформированного на основе возможностей языка и графики,
имеющего особенности эстетического влияния на адресата [17,
ст. 88].
Основную суть рекламы составляет рекламный текст.
Текст считается основным средством, отражающим содержание
рекламы. Эффективность рекламного текста во многом зависит
от того, насколько точное и яркое представление о внешнем
виде и сути рекламируемого товара получил адресат. Адресата
нельзя заставлять долго думать над рекламным текстом.
79
По мнению исследователя рекламы В. Л. Музыканта для
составления эффективных рекламных текстов следует обратить
внимание на следующие факторы:
* лёгкость чтения и запоминания;
* своеобразная конструкция;
* интересность;
*отличие от других предложений;
* обещание получения пользы, выгоды, стимуляция [18, ст.
98].
Основное слово рекламного текста привлекает больше
внимания по сравнению с другими реквизитами. Основное
слово рекламного текста считается названием рекламируемого
товара или сервиса. Слова, определяющие главное слово, часто
являются прилагательными. Например, в рекламных текстах
товаров NESTLE, NESCAFE главным словом считаются слова
NESTLE, NESCAFE, а прилагательные АЪЛО ТАЪМ (отличный
вкус), МАЗЗА (вкусно) считаются единицами, дополняющими,
характеризующими их:
Тонгингизни
NESCAFE CLASSIC
билан бойитинг!
Аъло таъм
Хуш кайфият
Обогащайте своё утро
с NESCAFE CLASSIC!
Отличный вкус
Лучшее настроение
(изображение кофе Nescafe classic на упакованное посудо)
Насколько крупными буквами не были бы написаны
прилагательные АЪЛО ТАЪМ (отличный вкус), МАЗЗА(вкусно),
всё внимание приковывается к главным словам NESTLE,
NESCAFE.
80
Основной
целью
рекламных
текстов
является
коммуникативная функция, которая обычно выражается в форме
слогана (девиза) [16, ст. 747]:
NESCAFE®
аъло таъм – кун бошидан ҳамдам!
NESCAFE®
отличный вкус – поддерживает с самого утра!
(изображение кофе Nescafe на упакованное посудо)
Nestle
Табиий сут
Софлик – саломатлик гарови
Nestle
Естественное молоко
Чистота – гарантия здоровья
(изображение молоко Nestle на упакованное посудо)
При этом специфические особенности, составляющие
основу рекламируемого объекта, выделяются в качестве девиза
рекламы.
Лингвостилистические особенности текстов ВР тесно
связаны со специфическими особенностями влияния рекламы и
восприятия его адресатом. Текст ВР требует максимального
использования языковых средств. Прагматический аспект
текстов ВР проявляется в его специфическом построении
(выбор грамматических и лексических единиц, стилистические
приёмы, подготовка печатного материала, использование
элементов системы различных знаков).
Реклама в основном, считается эффективным
средством рекламы продовольственных товаров, в силу чего
они, в первую очередь, предназначены для восприятия широкой
аудитории.
81
Литература
1. Сусов И. П. Введение в теоритические языкознание.
Электронный учебник. – Тверь, 1999. - С. 10. /http://
homerages/ tversu.ru/ ~ ips/LingFak 1.htm.
2. Сафаров Ш. Когнитив тилшунослик. - Жиззах: «Сангзор»,
2006. - Б.75.
3. Чиникулов Н. Пешлавҳаларнинг лисоний хусусиятлари.
Фил. фан. ном. ... дис. - Тошкент. 2007. - Б. 11.
4. Гальперин
И. Текст как объект лингвистического
исследования. - Москва: «Наука», 1981. - С. 115.
7. Петрова Н. Текст и дискурс // Вопросы языкознания. –
Москва, 2003. - № 6. – С. 123.
8. Кухаренко В. Интерпретация текста. - Москва: «Наука»,
1988. - С. 69.
9. Турниязова Ш. Ҳозирги ўзбек тилида матн
шаклланишининг деривацион хусусиятлари. Филол. фан. ном. ...
дисс. автореф. - Тошкент. 2010. - Б. 11.
10. Тожиев Ё. Тилшуносликнинг долзарб масалалари
(Илмий мақолалар тўплами) V - Тошкент: «Akademnashr»,
2010. - Б. 204.
11. Москальская О. И. Грамматика текста. - Москва:
«Высшая школа», 1981. - С. 82.
12. Боймирзаева С. Матн модаллиги. - Тошкент: «Фан»,
2010. - Б. 43.
13. Азимова И. А. Ўзбек тилидаги газета матнлари мазмуний
перцепциясининг психолингвистик тадқиқи. Филол. фан. ном. ...
дисс. автореф. - Тошкент, 2008. - Б. 17.
14. Йўлдошев М. Бадиий матн лингвопоэтикаси. - Тошкент:
«Фан», 2008. - Б. 88.
15. Музыкант В. Л. Реклама и Р®-технологии в бизнес,
коммерции, политике. - Москва: «Армада-пресс», 2002. - С. 98.
16. Слоган (инг. slogan) броская, эффектная фраза; лозунг,
транспарант. Смотрите: Новейший словарь иностранных слов
и выражений. - Минск: «Современный литератор», 2003. - С.
747.
82
17. Ирисқулов М.Т., Ханутин М.А., Зокирова М.А.
Инглизча-ўзбекча-русча маълумотнома. Иш юритиш хатлари.
Суҳбатлар. Рекламалар. - Тошкент: «Ўқитувчи», 1995. - Б. 95.
ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТОСФЕР
«АДАМ» (ЧЕЛОВЕК) В ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ
КАРАКАЛПАКСКОГО ЯЗЫКА
Г. К. Кдырбаева
Нукусский государственный педагогический институт, Узбекистан
Концептосфера «адам» является главными ключевыми
единицами (вербализаторами) в изучаемом языке, которые
представляют собой иерархию разнообразных ипостасей,
сторон, черт, относящихся к внешним и внутренним
человеческим проявлениям. В некоторых трактовках сущность
человека определяется с помощью категории деятельности,
охватывающей процессы и явления самой различной природы,
начиная от внешних для человека материально-практических
операций
и
кончая
внутренними
интеллектуальными
духовными действиями. Деятельность в таком широком
понимании «является работа мысли в такой же мере, как и
работа руки, процесс познания, в такой же мере, как
человеческое поведение» [Каган:5].
В данной работе мы анализируем концептосферы «адам»
на основе концептуального анализа, а именно делается анализ
вербализаторов на дефиниционном уровне, как имена
концептосфер. Собранный материал анализируется по
словарным дефинициям толковых, этимологических словарей, а
также используются переводные словари для выявления
ассоциативных связей лексических единиц «адам».
Представляется, что изучение и сравнение словарных
толкований может послужить опорой для дальнейшего
концептуального анализа слова. Перейдем непосредственно к
работе с некоторыми словарями.
83
Толковый словарь каракалпакского языка. I том А-В
(ТСКЯ)
Адам атлық. 1. Ойлаў ҳәм сөйлеў қәбилети бар, турмысқа
керекли өндирис қуралларын ислей алатуғын ҳәм ол қуралларды
пайдалана алатуғын жан ийеси, киси, инсан. 2. Улыўма адам
баласы адамзат. 3. Көпишилик, барлық журт халық.
Следует
отметить,
что
дефиниция
«адам»
в
каракалпакском толковом словаре даётся очень кратко, и данная
единица маркируется как «разумное существо», «народ»,
«человечество», хотя в английских толковых словарях данная
единица определяется в полной и раскрытой форме. Исходя из
этой причины мы попытаемся выявить дополнительные
значения концептосферы «адам» из художественных,
публицистических, научных и сакральных текстов. Попытки
вербализовать
неязыковые
знания
предпринимаются
исследователями в русле различных направлений. И если одни
авторы вполне успешно работают в рамках многократно
оправдавшего себя компонентного анализа, а также
плодотворно сочетают его с полевым методом, то другие
обращаются к различным видам концептуального анализа в
рамках когнитивной лингвистики, логического анализа языка,
фреймовой семантики, теории прототипов и т.п. В том числе и
мы попытались совместить компонентный анализ и
контекстуальный анализ с полевым методом в языковой
национальной картине мира каракалпакского языка.
Слово «адам» является довольно частотной языковой
единицей в разных текстах, так например: «Адамның ишки
дәртин еки мүшесинен көрсе болады» означает «Болезнь
человека
можно
узнать
по
двум
органам»
[Т.
Қайыпбергенов:35]. В этом примере, мы видим словарную
дефиницию «улыўма адам баласы адамзат» слова «адам» и в
следующих примерах выявляются значения, которые
маркируются как «жан ийеси, киси, инсан, адамзат, көпишилик,
барлық журт халық» в толковом словаре каракалпакского языка.
Например: Адамлардың арасында әлле қандай еркинлик
жүзлеринде жадыраўшылық пайда болды; Адам баласы
гүрсиниў менен, налыныў менен бахытлы болғанда, дүньяда
84
бахытсыз адам болмас еди [Т. Қайыпбергенов:119,169]. Адам
боласы қашан жерге тойып, қашан қанаатланар екен? [Т.
Қайыпбергенов:63]. В этом случае лексема «адам» даёт
значение «работника сельских работ» (дийхан), в толковом
словаре маркируется схожее значение к этому примеру, но это
значение даётся как «ойлаў ҳәм сөйлеў қәбилети бар, турмысқа
керекли өндирис қуралларын ислей алатуғын ҳәм ол қуралларды
пайдалана алатуғын жан ийеси, киси, инсан» [ТСКЯ] и мы
хотели бы дать более конкретную дефиницию к примеру с
данным значением для толкового словаря:
1. Ойлаў ҳәм сөйлеў қәбилети бар жан ийеси;
2. Турмысқа керекли өндирис қуралларын ислей алатуғын,
ҳәм ол қуралларды пайдалана алатуғын, мийнет укыплылығына
ийе инсан.
Нужно отметить, что следующие значения концептосферы
«адам» не маркируются в толковом словаре каракалпакского
языка, их мы выявили из текстов путём сплошной выборки и
концептуального
анализа.
Рассмотрим
дополнительные
текстовые значения концептосферы «адам»:
Например: Маман бул жабайы, бирақ бир адамның
баласындай, аўыз бирликли жетимлердиң жарты ылашығына
олар менен араласа таласып кирди [Т. Қайыпбергенов:14].
Концептосфера «адам» репрезентируется в данном
примере как «дети», а именно «сироты» которые живут в
нищенстве, но дружно и счастливо как дети одной семьи.
Исходя, из значения данного примера можно выявить
следующие значения «адам - перзент, бала, киши жастағы адам,
сағыйра».
Сондағы мырза Химердиң адамы ҳәм адам ағзалары,
булардың руўхыйятқа тәсири ҳаққындағы узын-шубай
әңгимелери де бийкарға айтылмаған екен [Шайм Ботаев:71]. Из
данного примера выявляется значение «покровитель» и в
толковый словарь можно дополнить следующей дефиницией
«адам-ғамхорлық етиўши, тирепберди инсан, исенер таў,
қорған».
В следующей таблице приведем все значение
концептосферы «адам», которые дополнят толковый словарь
85
каракалпакского языка с дефинициями и вербализаторами
концептосферы «адам», для создания данной таблицы мы
собрали из текстовых источников 296 примеров с компонентом
«адам»:
86
5
6
7
8
Тири жан ийеси
Физикалык, психикалык хам акылый жетик шахс
Ойлаў ҳәм сөйлеў қәбилети бар жан ийеси
Турмысқа керекли өндирис қуралларын ислей алатуғын, ол
қуралларды пайдалана алатуғын ҳәм мийнет укыплылығына
ийе инсан
Перзент, зүрият, бала, киши жастағы адам, сағыйра
Аламан, бир топар инсанлар, халқ, жыйын, журт
Ғамхорлық етиўши, тирепберди инсан, исенер таў, қорған
Жынысый ҳәм жас өзгешелигине ийе инсанлар (еркек адам,
нашар адам, ер (жигит) бала, кыз бала, ғарры, кемпир)
87
26
31
22
18
15
10
6
7
6
2
6
6
12
10
1
1
11
25
7
5
13
7
3
7
-
3
5
-
18
12
4
2
Научный текст
Публицистический
текст
1
2
3
4
Значение
Художественный
текст
№
Общее количество
ЛЕ
Текстовые значения концептосферы «адам»
Продолжение таблицы
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
Шаӊарақ ағзалары, туўған туўысқанлар, ағайинлер (ата, аке,
ана, апа, аға, қарындас, боле, жеӊге, жезде)
Жәмийетлик қатламныӊ еӊ жокары шын ағзалары, ўәзирлер,
мәмлекетлик хизметкерлер, басшылар
Бир-бирине қарсы инсанлар, душпан, қарсыласлар
Ашық жигит (қыз), суйикли яр
Мусин, суўрет салыў, портрет салыў
Жәрдемши, хизметкер, қол көмек, көмекши
Куяш, нур, тан, шыра, белгили инсанлар
Еркекке қарама-қарсы жыныс, ҳаял, нашар адам, қыз перзент,
қарындас
Узақ аралық, улкен ҳәм кен майдан, атыз, даланлық
Мал-мулк ийеси, дуньяпараз, байлар, бизнесмен
Жансыз дене, өли дене, бенде
Бир маканда жасаўшылар, аўылласлар, қонсылар, жерлеслер
Бенде, инсан, шахс
Шайтан, алдаўшы
Тири жанзат, киси, айыбдар, гунакар
88
17
6
19
10
7
17
3
11
6
5
12
2
5
4
11
5
5
12
5
10
9
4
8
5
5
3
7
2
3
7
4
7
5
1
3
5
2
4
4
1
2
1
1
2
2
3
3
-
5
2
4
1
1
В данной таблице, в текстовом дискурсе в качестве
вербализаторов концептосферы «адам» выступают лексические
единицы сложной семантики с широким спектром
ассоциативных и контекстуальных связей. Приведенные
значения помогут сконструировать семантическое поле
концептосферы. Исходя из данных примеров, рассмотрим
концептуальное представление концептосферы «адам». Ядро
концептосферы ключевое слова «адам», определяется на основе
лексикографического описания данной лексемы, и языковая
единица представляется следующими концептуальными
признаками как «тири жан», «күшли», «қәбилет», «мийнет»,
«қуяш», «шайтан», «тиреп берди», «мусин», «яр», «аўыллас».
Контекстуальный анализ помог построить концептуального
поля концептосферы «адам»: «адам-тири жан», «адам-күшли»,
«адам-қәбилет», «адам-мийнет», «адам-қуяш», «адам-шайтан»,
«адам-тиреп берди», «адам-мусин», «адам-яр», «адам-аўыллас»
и т.д.
При анализе было учтено каждое употребление языковой
единицы «адам» которые вербализует концептосферу «адам».
Данные учетные записи помогли выявить частотность значений
слова «адам» и создать концептуальное поле концептосферы
«адам» в каракалпакской языковой картине мира.
Литература
1.
Карасик В.В., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт
как единица исследования // Методологические проблемы
когнитивной лингвистики. - Воронеж, 2001. - С.75-80.
2.
Попова З. Д., Стернин И. А. Язык и национальная картина
мира. Воронеж: Издательство ВГУ, 2003, (Интернет ресурс).
3.
Попова З. Д., Стернин И. А. Когнитивная лингвистика. М.:
Издательство Восток-Запад, 2007, -314с.
4.
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.:
Сов. энциклопедия, 1966. - 608 с.
5.
Қарақалпақ тилиниң түсиндирме сөзлиги. Нөкис:
«Қарақалпақстан» баспасы. 1982. Т. I. – 287с.
6.
The American Heritage® Dictionary of the English Language,
Fourth Edition copyright ©2000 by Houghton Mifflin Company.
89
Updated in 2009. Published by Houghton Mifflin Company. All
rights reserved.
7.
www.dictionary.com
8.
Macmillan English dictionary for advanced learners
ОБРАЗЫ РЫБАКА И РЫБЫ
В УЗБЕКСКИХ НАРОДНЫХ ЛЕГЕНДАХ
М. В. Рахмонова
Бухарский институт переподготовки и повышения квалификации
педагогических кадров, Узбекистан
Особое место в узбекских легендах имеют образы рыбы и
рыбака. Это можно обосновать наличием таких легенд как
“Балиқчи (Рыбак)”, “Балиқлимозор (Рыбное кладбище)”. Можно
отметить, что многие святые места известны рыбными прудами.
Примером могут служить рыбные пруды Нураты, Байсуна,
Андижана, Намангана и многих других территорий. Обычно
таких рыб не едят. Поскольку местное население считает их
святыми или ангелами в облике рыб. На самом деле истоки
подобных представлений восходят к древним мифологическим
понятиям,
связанным
с
культом
рыбы.
Поскольку
мифологические представления, связанные с культом рыбы,
наряду с другими народами Средней Азии, широко
распространены и среди узбеков. [4, 82]. Даже в Авесто
встречается образ чудесной рыбы Кары, которая живёт в реке
Фарог Карт и охраняет дерево кавакирна от злого духа –
Аҳримана.
Мистификация рыбы свойственна мифологии шумерам и
другим тюркским народам. В частности, если шумеры
связывают образ бога наводнений – Еа с символом рыбы [3,
127], древние тюрки представляли кербалик или кёрбалык в
образе мифического существа, живущего под землёй[1, 28-29].
Этнографы Н.Логафет, А.Аширов отмечают, что среди
свыше сотни названий узбекских племён и родов особое место
имеет общетюркский этноним «баликчи». Как утверждает
90
А.Аширов представители данного рода места своего обитания
называли именем своего рода. В результате появился целый ряд
этнотопонимов, связанных с названием именно этого рода. [1,
29].
В легенде о появлении Харезма «Огонь и рыба»
рассказывается о том, как люди спаслись от голода, научившись
готовить на огне (хор) еду из рыбы (разм). Содержание этой
легенды говорит о том, что люди верили в покровительство
рыбы.
События в легенде о кишлаке «Баликчи» связываются с
именем Соломона. Согласно ней, во времена Соломона жил
один старик-рыбак. Этот старик зарабатывал себе на жизнь
рыболовством. Место, где старик занимался рыболовством было
очень удобным для рыболовства, поэтому постепенно рыбаки
начали заселять эту местность. Старика они звали «Баликчи
бобо» (Дедушка-рыбак).
У этого старика-рыбака было трое дочерей. Каждой из них
хотелось стать женой Соломона.
Однажды один из враждующих с Соломоном дивов,
превратившись в раба, украл его волшебный перстень. Соломон
помчался за ним, а тот от испугу бросил перстень в реку.
Перстень проглотила большая акула. Старик-рыбак помог
Соломону поймать эту акулу.
Соломон нашёл в утробе акулы свое волшебное кольцо.
Обрадовавшийся Соломон женился на третьей дочери старика.
Свадьбу играли сорок дней и сорок ночей. После свадьбы
Соломон решил забрать жену в свой город. Однако жена не
согласилась и попросила его разрешить остаться на родине.
Соломон согласился и обещал навещать её и благоустроить это
место. Перед уходом он назвал это место «Баликчи».
Не трудно заметить, что в этой легенде, посвящённой
художественному толкованию названия места, появление
этнотопонима «баликчи представители этого рода пытаётся
связать с названием своего рода. Именно поэтому рыбак и его
дочери предстают главными героями данной легенды.
Вполне объяснимо и участие в сюжете легенды образа
Соломона. Поскольку согласно религиозным представлениям
91
мусульман, всё в этом мире подчиняется волшебному кольцу
Соломона. В легенде мотив нахождения потерянного кольца
помощью рыбака возрождает древние народные представления,
связанные с культом рыбы.
Несмотря на то, что легенда “Рыбная могила” связана со
словом «рыба», в её сюжете не встречается образ рыбы.
События данной легенды связаны с именем святого Султана
Ваиза (Вайс ал-Кароний) В ней повествуется как группа
злоумышленников, усомнившихся в способностях святого,
решили испытать его, а когда увидели его чудеса, признали свои
ошибки и поверили ему [2, 73-74].
На самом деле связь имени Султана Ваиза с топонимом
Баликлимозор (Рыбная могила) тоже восходит к древним
представлениям о покровительстве рыбы. Известно, что во
многих местах местное население представляет святых в облике
рыб. Именно поэтому в некоторых святых местах надгробные
каменные плиты имеют форму рыбы.
И в заключении можно сказать, что в основу
мистификации рыбы легли древние мифологические понятия,
связанные с культом рыбы. Эти представления сохранились и по
сей день. В частности, в обычаях использования рыбы для
лечения желтухи (гепатита) или употребление еды из рыбы
перед началом поста в целях очищения организма также
сохранились следы древних представлений, связанных с
культом рыбы.
Литература
1.
Аширов
А.
Ўзбекхалқинингқадимийэътиқодвамаросимлари. – Т.: А.
Навоийномидаги. - Ўзбекистон Миллийкутубхонасинашриёти,
2007.
2.
Балиқлимозор // Ипакйўлиафсоналари.
Жойномларибиланбоғлиқафсоналар.
Тузувчи,
нашргатайёрловчи, сўзбошиваизоҳлармуаллифи - М. Жўраев. –
Т.: Фан, 1993.
3. Робакадзе А. И. К вопросу о некоторых пережитках
культа рыбы // СЭ. Том 3.– М., 1948.
92
4.
Снесарев Г. П. Хорезмские легенды как источник по
истории религиозных культов Средней Азии. – М.: Наука, 1983.
ДИСКУРСИВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
(НА ОСНОВЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ УТКИРА ХАШИМОВА)
Д. Худайберганова
Институт языка и литературы Академии наук, Узбекистан
Начиная с конца ХХ века, в мировом языкознании
большое внимание стали уделять изучению речевой
конструкции, являющегося продуктом речевой деятельности, с
точки зрения коммуникации его создателя и языковой личности
– автора и реципиента. Изучение речевой конструкции как
процесса коммуникации требует дискурсивного подхода.
Несмотря на то, что в концептологии по-разному толкуют
термин дискурс, в последние годы усиливается тенденция
толкования его как речевой конструкции, текста, являющегося
совокупностью
не
только
лингвистических,
но
и
прагматических, социально-культурных, когнитивных и
психолингвистических факторов [2, ст. 7-8]. Подобное
толкование понятия дискурса, несомненно, связанно с
формированием
и
развитием
антропоцентрического
языкознания. Образно говоря, дискурсивный анализ является
точкой скрещения нескольких направлений лингвистического
анализа. Поскольку дискурсивная деятельность, то есть процесс
сознательного
порождения
речи
требует
изучения
человеческого фактора, поскольку любая разновидность речи
является результатом деятельности личности, обладающего
специфическими с психологической и когнитивной точки
зрения особенностями, присущих определённой социальнокультурной среде. Выясняется, что дискурсивный анализ
требует изучения речи как деятельность личности. А это значит,
что
языковая
деятельность
должна
рассматриваться
одновременно с различных точек зрения.
93
Сегодня в дискурсивном анализе речевой конструкции
исследователи пользуются достижениями таких направлений,
как грамматика, семантика, когнитология, социолингвистика,
социопсихолингвистика, психолингвистика и другие. Целью
подобного подхода является, во-первых, определение места
фактора адресанта и языковой личности в дискурсивной
(языковой) деятельности, а во-вторых, более глубокое изучение
семантических и структурных особенностей дискурса.
В рамках данной статьи мы представляем дискурсивный
анализ отдельных микротекстов из книги узбекского писателя
Уткира Хашимова “Дафтар ҳошиясидаги битиклар (Записки на
полях дневника)” [4, ст. 271].
В этой книге У. Хашимова собраны его маленькие
произведения, появившихся на свет в результате его
долголетних наблюдений, анализа и философских обобщений.
Несмотря на то, что по строению эти произведения равны
микротекстам, они привлекают внимание читателя тем, что в
них ярко выражены индивидуальные особенности личности и
стиля писателя.
Одной из важнейших особенностей этих текстов является
то, что писатель часто учитывает дискурсивную компетенцию
читателя, то есть способность цельного созидания содержания
определённой речевой конструкции. В целом ряде текстов автор
не выражает эксплицитно глобальную связь в дискурсе, то есть
объективное содержание, исходящего из общего смысла
дискретных частей и выражающего прагматическую цель
писателя – макропозицию. А это заставляет читателя думать в
процессе чтения. Обратите внимание на следующий текст.
“Даҳо” экансиз!
Вы говорите что, хорошо знаете женщин? О-о-о, да вы
просто гений!
Скажите, ветер с востока со скоростью пятьшесть метров в секунду через десять минут свернёт на
север или на юг? Через полчаса превратит в буран или
шторм?..” (С. 18.)
Можно заметить, что в данном тексте автор свою
основную мысль (Вы никогда не сможете постичь природу
94
женщины) предоставляет языковой личности возможность
логического мышления. В этом виде текст является
неполным. Содержание данного текста станет полноценным
только после того, как читатель добавит к ней пропозицию
«Вы никогда не сможете узнать природу женщины, также как
не сможете сказать, куда свернёт через несколько минут
сильный ветер» (точнее после того, как догадается, что
писатель имеет ввиду именно эту пропозицию).
Известный психолингвист Л.С.Виготский процесс
преобразования мысли в вербальное выражение сравнивал с
тем, как повисшая туча превращается в капли дождя и падает
на землю. Из вышеприведённого анализа создания и
понимания текста выясняется, что автор, в конце текста
намеренно не раскидывает «капли дождя», а заставляет
читателя догадаться о форме и содержании этих «капель».
Если данный процесс, с одной стороны, раскрывает
одну из творческих особенностей писателя, то, с другой,
выражает и когнитивный процесс в сознании читателя.
Поскольку операция сравнения концепта «женщины» в
резервном сознании читателя и модели веяния ветра со
скоростью пять-шесть метров в минуту реализуется именно в
процессе его понимания – в сознании реципиента.
Одной из специфических особенностей дискурсивной
компетенции У. Хашимова является приравнивание
макропозиции текста пресуппозиции. Примером может
служить нижеследующий текст:
Ива и камыш
Согнутые ветви ивы говорят о его мудрости и
твёрдости. Надменное колыхание камыша – о его невежестве
и хрупкости… Интересно, что они часто растут рядом....
(С. 95.)
Из содержания текста следует, что читателю следует
«восстановить» мысль писателя.
Отдельные исследователи предлагают называть новый
вариант структуры пропозиций текста, существующих в
идиолекте писателя, однако не выраженных открыто в
95
семантической
структуре
текста
и
восстановленных
реципиентом термином «проекция текста» [3, ст. 136].
По мнению Ю. А. Сорокина, “Текст, воспринимаемый
каждый раз читателем, является его (прочитанного текста –
Д.Х.) проекцией” [3, ст. 136].
То, что читатель добавляет в смысловую структуру текста
определённую информацию констатировано и другими
исследователями:
“В
процессе
понимания
дискурса
интерпретатор объединяет отдельные пропозиции и размещает в
него новую информацию...” [1, ст. 32].
Действительно, понятие проекции текста очень полезно в
процессе толкования дискурса или художественного текста,
приравненного к дискурсу. Поскольку художественный текст
как синергетический процесс содержит в себе энергию
нескольких импликатур. Реципиент «приводит в действие» эту
энергию. Согласно нашим наблюдениям, тексты, созданные
Уткиром Хашимовым неповторимы именно этим свойством,
точнее побуждением читателя к активной коммуникации,
познанию логико-когнитивной структуры. К примеру, для
понимания нижеприведённого текста помимо общих языковых
знаний, читатель должен обладать определённой информацией
об этнокультурной особенности узбекского народа:
Отцы и дети
Он был простым человеком. Работал грузчиком.
Вырастил и поставил на ноги четырёх дочерей и троих
сыновей. Сыновей женил. Дочерей выдал замуж. Обеспечил
всех детей.
Умирая, произнёс: “Я доволен всеми вами”...
Смотрят, а у него нет материи для савана...”
(С. 11.)
Опорной точкой для дискурсивного анализа данного
текста является последнее предложение – “Смотрят, а у него
нет материи для савана...”. Поскольку информация,
отражающая определённую этнокультурную особенность
узбекского народа (в каждом узбекском доме хранится
материя для савана) выясняется именно из этого
предложения.
96
В результате глобальных связей дискретных частей
данного текста – отдельных пропозиций восстанавливается
вербально невыраженная пропозиция «Узбекские отцы не
думают о себе, они думают только о своих детях», в
результате чего появляется переработанный, второй вариант
текста – проекция текста.
Из анализов следует, что в процессе создания
дискурсивных текстов У. Хашимов опирается на мышление
реципиента. Это можно доказать на примере ещё многих
текстов из книги “Дафтар ҳошиясидаги битиклар (Записки на
полях дневника)”. Создание текста на основе сравнения двух
ситуаций, и побуждение читателя самому делать вывод из этого
сравнения, а также имплицитное выражение основного смысла,
вытекающего из ситуаций, описанных в тексте, раскрывают
прагматические стороны стиля У. Хашимова.
Частое применение способа сравнивания пропозиций,
отражающих различные ситуации, говорит о том, что важное
место в когнитивной деятельности писателя имеет передача
мысли с помощью сравнения объектов.
Литература
1. Демьянков В. З. Политический дискурс как предмет
политологической филологии //Политическая наука.
Политический дискурс: История и современные
исследования. № 3. - М., 2002.
2. Седов К. Ф. Дискурс и языковая личность. М., 2004. С.
7–8.
3. Сорокин
Ю. А. Психолингвистические аспекты
изучения текста. - М., 1985.
4. Хошимов
У.
Дафтар
хошиясидаги
битиклар.
Тулдирилган ва кайта ишланган нашри. - Тошкент,
2005.
97
Содержание
Секция 1. Русская литература
Д. Н. Сафонова
ОБРАЗ АВТОРА В ПРОЗАИЧЕСКОМ ЦИКЛЕ
Т. И. БРЫКСИНОЙ «ТРАВА ПОД СНЕГОМ».
ПРОЗА Т. И. БРЫКСИНОЙ В ОЦЕНКЕ КРИТИКИ……………3
Секция 2. Литература народов стран зарубежья
Ш. Ж. Алдашева
МЕТАФОРЫ В ЧЕТВЕРОСТИШИЯХ…………………….……..6
Секция 3. Фольклористика
М. Ш. Муродова
ОСОБЕННОСТИ УЗБЕКСКИХ ФОЛЬКЛОРНЫХ
СВАДЕБНЫХ РИТУАЛОВ………………………………….…..10
Секция 4. Журналистика
М. М. Кузовлева
СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
КАК ОРУЖИЕ ИНФОРМАЦИОННЫХ ВОЙН……………….16
Секция 5. Русский язык
А. Н. Попозогло, О. И. Осипова
ПРИЕМЫ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ В РЕЧИ ВЕДУЩИХ
РУБРИКИ «ОЧ. УМЕЛЫЕ РУЧКИ»:
ЛЕКСИКО-ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ……………….26
Е. Г. Тонкова
ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ-АРГОТИЗМОВ…………………………28
98
Секция 6. Языки народов Российской Федерации
А. Е. Прокопьева
СЕМАНТИКА КОНСТРУКЦИЙ С ДЕЕПРИЧАСТНОЙ
ЗАВИСИМОЙ ЧАСТЬЮ В КОЛЫМСКОМ ДИАЛЕКТЕ
ЮКАГИРСКОГО ЯЗЫКА (НА ПРИМЕРЕ ДЕЕПРИЧАСТНОЙ
ФОРМЫ = (дэ)ллэ)…………………………………………..37
Секция 7. Германские языки
Е. Г. Булыгина
СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ С СЕМАНТИЧЕСКИМ
КОМПОНЕНТОМ ‘SUCHT / ABHÄNGIGKEIT’
В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ……………………44
Е. Ю. Верещагина
МЕТОДИКА ОТБОРА И ОПИСАНИЯ
СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ СРЕДСТВ
ФСП ИНТЕРПЕРСОНАЛЬНОСТИ
В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ………………..…..50
А. М. Клёстер
К ВОПРОСУ ОБ ОТРАСЛЕВОЙ МНОГОЗНАЧНОСТИ
(НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОЙ ТЕРМИНОСИСТЕМЫ
ИНЖЕНЕРНОЙ ПСИХОЛОГИИ)…………………………..…55
Е. В. Мартюшова
СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПЕРЕНОСЫ В ФОРМИРОВАНИИ
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ «FISCH»
В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ…………….…..…61
99
Секция 8. Теория языка
Е. Л. Сафроненкова
КУЛЬТУРНЫЙ КОД КАК СПОСОБ РЕАЛИЗАЦИИ
КУЛЬТУРНОЙ МАРКИРОВАННОСТИ ТЕКСТА……………66
Секция 9. Сравнительно-историческое, типологическое
и сопоставительное языкознание
С. А. Икрамова
ТОЛКОВАНИЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ
В ФИЛОСОФИИ И ЯЗЫКОЗНАНИИ…………………………71
Секция 10. Языки народов зарубежных стран Европы,
Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии
О. Жумаев
ТЕКСТ – ОСНОВНОЕ СРЕДСТВО,
ОТРАЖАЮЩИЕ СОДЕРЖАНИЕ РЕКЛАМЫ…………….…77
Г. К. Кдырбаева
ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТОСФЕР
«АДАМ» (ЧЕЛОВЕК) В ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ
КАРАКАЛПАКСКОГО ЯЗЫКА………………………………..83
М. В. Рахмонова
ОБРАЗЫ РЫБАКА И РЫБЫ
В УЗБЕКСКИХ НАРОДНЫХ ЛЕГЕНДАХ………………….…90
Д. Худайберганова
ДИСКУРСИВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО
ПРОИЗВЕДЕНИЯ (НА ОСНОВЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
УТКИРА ХАШИМОВА)…………………………………………93
100