Ближайшие концерты фонда “Бельканто”

Мягкова Галина Николаевна
Весна моей юности
Я родилась в Москве в одном доме с великой балериной Раисой Степановной
Стручковой в Сибирском проезде. Но если вы сравните ее опубликованные воспоминания и
мои, между ними не будет ничего общего, кроме адреса. Впоследствии, став народной
артисткой СССР, Раиса Степановна переедет в высотку на Котельнической набережной. Но
ее постоянно будет притягивать двор, в котором она провела свое детство.
Школа, в которую я пришла в первый класс в 1962 году, находилась и теперь находится
у того места, где был всегда в Москве Птичий рынок. Первое, что я увидела, переступив
порог этой школы - это большой транспарант со странной надписью «ВИ Ленин – вождь
пролетариата». Все слова были мне незнакомы, за исключением одного. Я знала одно лишь
слово – вождь. Виннету – вождь апачей, например. Как это произошло (мое незнание такого
слова, как ленин) мне и сейчас не понятно. Видимо, отец мой очень постарался, чтобы
раньше времени я не была обременена таким знанием. Моя первая учительница – Вера
Семеновна Левенсон, уже пожилая была дама. Фамилии директрисы я не помню: звали ее
Татьяна Филипповна. Пышногрудая и громогласная. Но самая моя любимая учительница,
тонкая, мягкая Нина Васильевна Плюснина, преподаватель французского языка. Она так и
осталась в моей памяти настоящей француженкой, без всяких кавычек.
Школа одна и школа другая. Юность прошла в новом, только что присоединенном к
Москве, районе. Грязь и мат отчетливо помнит моя юность. Если бы мне рассказали об этом,
я бы не поверила – таково было разительное несоответствие между воспитанием советского
человека, книжным его образом и тем, что вы встречали в жизни. Хамо сапиенс вырвался,
наконец, из своих бараков и с наслаждением показывал вам свой пролетарский оскал. Когда
нас переселили в отдельную квартиру, я попала в седьмой класс в другую школу и оказалась
в совершенно не знакомой мне среде. Хотя и жили мы раньше в коммуналках, которые
объединяли в своих кулуарах и бывших, и настоящих, какой-то проблеск воспитания всетаки присутствовал. Кто плебейка, кто аристократка, было сразу не разобрать. Но если
прислушаться и приглядеться, то можно было отличить полуграмотных женщин из
разоренных деревень от хорошо образованных советских леди, претендующих на голубую
кровь. А сама голубая кровь была скромна и окрашена в красный цвет. Пошлость и глупость
- две гувернантки советской юности. Позднее им на помощь придут жестокость и зависть.
Всех новеньких «лидеры» класса пролетарской школы старались обратить в свою веру. А так
как меня в предыдущей школе с 8-летнего возраста всегда выбирали общим голосованием
учащихся в руководители отряда, я не привыкла
ходить в подчиненных. Почуяв
неожиданный поворот, они стали искать случай, чтобы заставить меня подчиниться. А
подчинение это носило характер уважения к не знающей предела глупости доморощенных
пятнадцатилетних комиссаров. Попросту говоря, нужно было выполнять их волю. Среди
лидеров были и девочки, которые называли себя «королевами», с чем я была совершенно не
согласна. На пионерской линейке я стояла последней по росту. И быстро сообразив, что не
умом, так массой тела меня можно образумить, они начали поиски исполнительницы своего
замысла. Долго ждать не пришлось. На уроке физкультуры на мне был испробован
впечатляющий удар. Непосредственно в живот. От сильной боли я пришла в ярость, и вся
моя изящная масса тела превратилась буквально в шварценегеровскую. Несчастная
исполнительница этого «партийного» задания не могла подозревать ничего подобного и
дала мне время догнать ее, схватить за волосы и оттаскать по полу, как плененную рабыню.
С этих пор я стала «неприкасаемой»...