Современная российская историография взаимоотношений Русской

Бабкин М.А.*
Современная российская историография взаимоотношений Русской
Православной Церкви и государства в начале XX века (досоветский период).
Отечественная история. 2006г. №6. С. 171-180.
После распада СССР и смены в России политического строя произошло изменение
системы нравственных ценностей и идеологических ориентиров общества. Это обусловило
отказ от коммунистических идеалов, которые зачастую стали заменяться идеалами
религиозными. Резко возрос интерес к церковной тематике, в частности к истории
взаимоотношений Русской православной церкви (РПЦ) и государства. В настоящей статье
сделана попытка проанализировать историографию данной проблемы применительно к
досоветскому этапу церковно-государственных отношений XX в., который сейчас достаточно
интенсивно изучается как светскими так и церковными учеными.
Едва ли не главной отличительной чертой современной исторической науки стал отказ
от марксистско-ленинской методологии, на смену которой фактически пришла православная
интерпретация истории РПЦ. При этом многие авторы относят себя к православным верующим,
а другие явно работают с оглядкой на содержание трудов церковных историков. Значительная
часть книг по данной тематике выходит под редакцией представителей духовенства 1 и нередко
финансируется Московской Патриархией. Заметна и переориентация самих направлений
исследований. Так, некоторые сюжеты, популярные в советской историографии, отошли на
второй план (например, антиреволюционная политическая позиция РПЦ в 1905 - 1907 гг.2,
православное духовенство и рабочее движение). Вместо них актуальным стало исследование
внутрицерковных проблем, проектов планировавшихся в тот период изменений в формах
взаимоотношений Церкви и государства и т. д.
В последние годы появились написанные уже в новом ключе обзорные труды по истории
церковно-государственных отношений, охватывающие весь синодальный период или его
большую часть (1800 - 1917 г.)3, среди которых системностью изложения и хорошим знанием
историографии выделяются, прежде всего, работы проф. В. А. Федорова4. Позже
содержательные историографические обзоры по данной теме были сделаны в ряде статей и
монографий5.
Вполне естественно, что внимание историков РПЦ особо привлек период Первой
российской революции, когда перед имперской властью встала проблема веротерпи*Бабкин Михаил Анатольевич, кандидат исторических наук, доцент Южно-Уральского государственного
университета (филиал в Миассе).
С. 171
мости и подготовки давно назревших к тому времени церковных реформ. В центре
внимания священника Георгия Ореханова и историка С. Л. Фирсова, занимающихся историей
РПЦ в 1905 - 1907 гг., находятся внутрицерковные процессы, начавшиеся после появления
царских указов от 12 декабря 1904 г. ("О предначертаниях к усовершенствованию
государственного порядка") и от 17 апреля 1905 г. ("Об укреплении начал веротерпимости").
Эти акты поставили священнослужителей РПЦ в невыгодное положение по сравнению с
духовенством других конфессий: последние оказались наделены правами свободы совести,
клирики господствующей Церкви остались связанными бюрократическими узами с аппаратом
обер-прокуратуры, учрежденной еще Петром I. В ответ священнослужители начали и открыто
заявлять о своей неудовлетворенности создавшимся положением и о желании скорейшего
созыва Поместного собора. По их мнению, этот высший представительный церковный орган
смог бы решить насущные проблемы вплоть до изменения формы церковного управления
путем введения патриаршества.
В работах Фирсова проанализированы происходившие в России в начале XX в. процессы
разрушения православной основы государства, постепенной демократизации духовенства и
десакрализации в общественном сознании царской власти. Он показывает место православной
Церкви в политической системе Российского государства, анализирует проблемы церковногосударственных отношений, рассматривает процесс обсуждения и подготовки церковных
реформ. При этом Фирсов отмечает, что в 1905 г. в среде православного духовенства, ранее
никогда не высказывавшего своей оппозиционности монархии, наблюдался рост "левых"
настроений. Исследуя многочисленные церковные акты 1905 - 1918 гг., ученый сделал вывод об
общем кризисе церковно-государственной системы накануне революции 1917 г. Фирсов, а
также В. Морозан анализируют финансовое положение приходских клириков РПЦ в конце ХГХ
- начале XX вв. и меры императорского правительства по материальной поддержке
духовенства6. Хозяйственно-экономическую сторону деятельности РПЦ рассмотрел в своей
статье Г. И. Шмелев7. О разработке законопроектов, направленных на реализацию в России
свободы совести, но так и не принятых властью до Февральской революции, идет речь в
небольшой работе И. Л. Дмитриева8.
Тема пассивной оппозиционности царскому престолу со стороны части епископата РПЦ
и преподавателей духовных учебных заведений в 1905 - 1907 гг. затронула И. В. Лобанова9. В
то время произошла определенная поляризация епископата: одна его часть считала, что Церкви
необходимо встать на сторону монархии, а другая - что она должна быть аполитичной. Автор
отмечает, что "политика разделила епископов еще во время Первой революции"10. В статье
рассматривается эволюция взглядов духовенства РПЦ на проблему установления
патриаршества от скептических до признания необходимости такой формы церковного
управления.
Перекликается с данными исследованиями и работа Ю. И. Белоноговой, где повторяется
старый тезис советской историографии, согласно которому в начале XX в. подавляющее
большинство иерархов РПЦ по своим политическим убеждениям были монархистами, но
епископат фактически не признавал права императора на вмешательство в дела церковного
управления11. Белоногова пишет: "Иерархи очень благоговейно и тепло относились лично к
императору и к монархии в целом. Эти верноподданнические чувства, однако, еще не означали
полное признание императорской власти в управлении Церковью. Напротив, именно
пристальный контроль со стороны государственной власти и побуждал епископат жаловаться
на уничижение и порабощение, то есть ненормальное свое положение". Иерархи РПЦ пришли
тогда к выводу, что монархия и Церковь не являются единым целым и что для эффективного
функционирования РПЦ ей необходимо строгое единоначалие в форме патриаршества 12. В
целом современная историография придерживается того мнения, что в начале XX в. в России
назрело проведение церковных реформ, с которыми, однако, Николай II медлил 13. Исходя из
этого, историки полагают, что в то время следовало в первую очередь сократить влияние
императора на церковные дела. Иными словами, для Церкви было бы желательно "отдаС. 172
литься" от государства, но сделать это нужно было так, чтобы государство, с одной
стороны, по-прежнему выполняло все прежние политические, финансовые, охранительные и
другие обязательства перед РПЦ, а с другой - чтобы наряду с существенным расширением прав
Церковь получила и полное самоуправление в форме патриаршества.
Рассматривая проекты церковно-государственных отношений, разрабатывавшихся в
особых церковных комиссиях - Предсоборном присутствии (1906 г.) и Предсоборном
совещании (1912 - 1914 гг.), современные историки практически не обращают внимания на
подоплеку восстановления патриаршества. Планы же духовенства по ограничению прав царя в
церковной сфере фактически служат показателем реанимирования в новых условиях ушедшей в
тень со времен петровских преобразований проблемы "священства-царства", очень актуальной
для России во второй половине XVII в.
В работах ряда авторов рассматривается возникновение в 1905 г. внутрицерковного
либерально-обновленческого движения. Анализируются его цели и задачи, а также биографии
руководящих деятелей, что необходимо для понимания так называемого "обновленческого"
раскола в РПЦ, произошедшего в начале 1920-х гг. и сошедшего на нет в начале 1940-х гг.14 О.
Останина, в частности, даже высказала мнение, что деятельность участников этих движений, в
конечном итоге, способствовала осуществлению в России социалистической революции 1917
г.15 Причины несостоятельности внутрицерковного реформирования начала XX в.
исследователи видят, как правило, в отрицательном отношении к нему обер-прокуроров Св.
Синода и самого Николая П. При этом, на мой взгляд, мало внимания уделяется такому
важному фактору, как противостояние новшествам со стороны значительной части епископата.
Интересным исследованием основных этапов в истории русского православия XX в.
является монография историка и религиоведа М. И. Одинцова16. Констатируя, что РПЦ к
началу XX в. входила в государственную систему как составная часть ее административного
аппарата, которым царская власть пользовалась для достижения своих политических,
идеологических и социальных целей, Одинцов отмечает, что государственная церковная
политика со времени Первой российской революции переживала состояние кризиса. Автор
исследует отношение к церковному вопросу различных политических партий и приходит к
выводу о безрезультатности десятилетий борьбы Государственной думы четырех созывов за
вероисповедные реформы и о недовольстве духовенства РПЦ сложившимися отношениями с
обер-прокурорской властью, хотя церковные иерархи и не выступали в качестве оппозиции к
власти политической17. Указывает Одинцов и на половинчатость и непоследовательность
политики Временного правительства в религиозном вопросе.
История московских духовных школ (главным образом Академии) в 1905 - 1907 гг.
разбирается в монографии протодиакона С. Голубцова, который занимается разработкой
сюжетов, практически не замеченных предшествующей историографией - состоянием
духовных школ в начале XX в., персоналиями профессоров, студенческим революционнодемократическим
движением,
общественно-благотворительной
и
просветительской
деятельностью Академии, разработкой ее нового Устава, издательскими делами и т. д.18
Сходные работы по истории других духовных академий и семинарий России проделаны А. В.
Сушко и В. А. Тарасовой19.
Судьбы церковноприходских школ с пореформенных времен до октября 1917 г.
исследованы Т. Г. Леонтьевой и Т. Е. Житеневым20. Леонтьева, в частности, отмечает
интересный факт непропорционально большого числа выходцев из духовного сословия в
руководящем составе эсеров, большевиков и кадетов21. При этом, опираясь главным образом на
источники, относящиеся к Тверской губ., она говорит об оппозиционных настроениях
духовенства и отмечает, что духовенство весной 1917 г. постаралось придать падению
монархии "пасхально-праздничный характер"22. В монографиях А. И. Конюченко подвергнут
скрупулезному исследованию социальный состав пастырей РПЦ. Автор рассматривает
наиболее важные социально-демографические и социокультурные характеристики рядового и
высшего духовенства РПЦ в конце XIX - начале
С. 173
XX вв., создает собирательный портрет среднестатистического представителя
архиерейского корпуса23.
Появились и работы, посвященные изучению программ различных юбилейных торжеств,
проходивших в Российской империи на рубеже XIX - XX вв. Их автор, К. Н. Цимбаев отмечает,
что 3/4 этих праздников (из более чем 160 известных) пришлись на последнее десятилетие
перед Февральской революцией. Проведение всевозможных юбилеев преследовало, по его
мнению, цель успокоить общество, понизить накал революционных страстей и объединить
народ вокруг трона и Церкви. Цимбаев указывает на большую (зачастую преобладающую)
роль, которая во время этих праздников отводилась религиозным церемониям - литургиям,
молебнам, проповедям и т. д. В его статьях показано значительное влияние духовенства на
общественное сознание граждан России24. Схожий вывод делает и известный историк и
социолог Н. Б. Миронов. Говоря о постепенном снижении в пореформенный период числа
верующих, он вместе с тем отмечает, что в русском народе "степень религиозности и в начале
XX в. была высока, и Церковь оказывала огромное влияние на поведение людей"25. Подробно
роль Церкви в различных революционных праздниках рассматривается в статье автора этих
строк, где отмечается, что практически повсеместное участие священно- и церковнослужителей
в праздниках революции давало пастве пример положительного отношения к свержению
династии Романовых26.
Переломным моментом во взаимоотношениях РПЦ и государства стало свержение
монархии в дни Февральской демократической революции 1917 г. Эта тема получила в
последние годы отражение в целом ряде специальных исследований. В историографии принята
сейчас та точка зрения, что Февральская революция принесла РПЦ освобождение от пут
государственно-бюрократической системы и создала благоприятные условия для
реформирования ее высшего управления. Об этом свидетельствует, например, факт созыва в
августе 1917 г. долгожданного Поместного собора, который неоднократно откладывался
Николаем II, начиная с 1905 г. Вместе с тем были и факты прямо противоположного характера попытки обер-прокурора Временного правительства В. Н. Львова сконцентрировать церковную
власть в своих руках и гонения на епископат РПЦ со стороны местных и центральных
властей27.
В статье А. В. Соколова достаточно подробно рассмотрено отношение Св. Синода к
Февральской революции и Временному правительству28. Однако автор не использовал при этом
такой источник, как богослужебные чины и молитвословия РПЦ, изменения в которых были
осуществлены в марте 1917 г. Этот пробел я восполнил, отметив, что Св. Синоду принадлежит
приоритет в своеобразном "узаконении" российской демократии: как известно, Россия была
официально провозглашена республикой лишь в сентябре 1917 г., а Временное правительство
заявило о недопущении возврата к монархии уже 11 марта (Св. Синод сделал это по меньшей
мере еще на 2 дня раньше). В одной из моих статей также затрагиваются вопросы о роли
духовенства в освобождении граждан России от верноподданнической присяги царю и в
фактическом
изменении
исторически
сложившейся
государственно-монархической
29
идеологии .
Историк Б. И. Колоницкий указал на участие духовенства в февральско-мартовских
революционных событиях 1917 г. и последовавших за ними так называемых "днях свободы",
отметив наличие религиозной подосновы в массовом политическом сознании того времени.
Однако проявления революционности духовенства (например, на Пензенском епархиальном
съезде) Колоницкий относит к единичным явлениям30. А. А. Кострюков рассматривает условия,
в которых проходило служение военных пастырей в 1914 - 1917 гг., их профессиональный
уровень, материальное положение и т. д. При этом он акцентирует внимание на том, что в
послефевральский период 1917 г. в связи с резким падением дисциплины в войсках пастырское
влияние на солдатские массы сократилось до минимума 31. Начиная с 1990-х гг. стали
появляться исследования, посвященные анализу изменений богослужебных чинов и
молитвословий, осуществленных в рассматриваемый период32. Поскольку в марте 1917 г. (а
также в феврале, марте и апреле 1918 г.) эти изменения были осуществлены в связи с
произошедшими революциС. 174
онными событиями, то вопрос об их содержании также во многом относится к
проблематике церковно-государственных отношений.
В современной историографии возникло и новое направление исследований, связанное с
изучением имевшего место весной и летом 1917 г. достаточно уникального для России явления
- так называемой "церковной революции". Данная проблема рассматривается, например, в
статьях Б. Бакулина, М. В. Шкаровского, И. В. Завитновского и др. 33 В них освещена борьба
рядового духовенства против самовластия иерархии и за немедленное проведение насущных
реформ, направленных на широкую демократизацию внутрицерковной жизни и достижение
социальной справедливости в духовной среде. Авторы исследуют внутрицерковные кризисы,
проявившиеся весной-летом 1917 г. в утрате Св. Синодом контроля над управлением
епархиями РПЦ, изгнании с кафедр по инициативе съездов духовенства и мирян епархиальных
архиереев, в подрыве экономической базы сельского духовенства, исходе и изгнании
духовенства из приходов и т. д.
Первым из исследователей к изучению материалов многочисленных епархиальных
съездов духовенства и мирян, состоявшихся весной 1917 г., обратился П. Я. Леонтьев 34,
назвавший эти съезды "целой эпохой в жизни Церкви, переходным этапом от старого
синодального строя к Собору"35. В его статье вкратце обозначены основные тенденции в работе
этих церковных форумов и вскользь упоминается о радикальном характере их постановлений
по политическим вопросам. Опубликованы и работы духовных и светских авторов, где
рассматривается вопрос о появлении с весны 1917 г. в среде духовенства национальных окраин
империи (в украинских, польских, грузинских и финляндской епархиях) центробежных
тенденций, направленных на получение независимости от центральной церковной власти. На
Украине и в Польше эти процессы во многом опирались на поддержку немецких
оккупационных властей36.
Одним из наиболее востребованных исследователями церковно-государственных
отношений сюжетов послефевральского периода 1917 г. является начавший свою работу 15
августа Поместный собор РПЦ. Церковные историки оценивали его как "событие эпохального
значения", как главное событие церковной жизни XX в.37 Предпосылки его созыва и
организационная работа по проведению высшего церковного форума рассмотрены в
вышеупомянутых трудах Ореханова и Фирсова. Восстановление патриаршества и церковнореформаторская деятельность исследованы также Одинцовым, прот. В. Цыпиным, диаконом И.
Соловьевым, Е. В. Беляковой и др.38 Восстановление в России института патриаршества у
церковных авторов объясняется стремлением РПЦ к "каноническому самоуправлению" и
"полноте церковного устройства"39. В современной учебной литературе утверждается, что это
было продиктовано желанием духовенства разрешить кризис идеологии, который возник в
результате отречения от престола Николая II, "поставившего под вопрос идею божественного
происхождения царской власти"40. В 1990-е гг. был опубликован и большой комплекс
материалов Поместного собора: его основные определения и постановления 41. Несколько позже
коллектив российских и зарубежных историков составил подробный обзор его деяний42.
Однако позиция членов Поместного собора РПЦ по вопросу о свержении монархии (в
ретроспективном плане) в трудах историков еще не рассмотрена.
В последние годы стали появляться и другие публикации документов по истории
церковно-государственных отношений в рассматриваемый период43. Среди них стоит выделить
вышедший в церковном издательстве сборник с весьма симптоматичной подборкой писем и
проповедей известных своим крайне отрицательным отношением к Февральской революции
ряда епископов: Пермского Андроника (Никольского), Петропавловского Мефодия
(Красноперова) и Тобольского Гермогена (Долганова). О позиции же подавляющего
большинства епископата РПЦ, которое относилось к свержению монархии благосклонно,
соответствующие документы в сборнике практически отсутствуют, что создает весьма
искаженное представление о политических взглядах иерархов РПЦ в послефевральский период
1917 гг.44 Пристальное внимание историков стали привлекать субъективные факторы в истории
церковно-государственных отностр. 175
шений. Появился ряд монографий и статей, посвященных биографиям представителей
высшего духовенства: патриархов Тихона (Белавина), Сергия (Страгородского), Алексия I
(Симанского), митрополитов Владимира (Богоявленского), Макария (Парвицкого-Невского),
Вениамина (Казанского), Серафима (Чичагова), Кирилла (Смирнова), архиепископа Андрея
(Ухтомского), епископов Андроника (Никольского) и Феодора (Поздеевского) 45, весной 1917 г.
занимавших, соответственно, Литовскую, Финляндскую, Тихвинскую, Киевскую, Московскую,
Петроградскую, Тверскую, Тамбовскую, Уфимскую, Пермскую и Волоколамскую кафедры.
Трудами церковных и светских авторов созданы и другие, отличающиеся большой краткостью,
жизнеописания некоторых иерархов и священнослужителей РПЦ. В труде о патриархе Алексие
I достаточно подробно и объективно рассмотрено его отношение к свержению монархии. В
остальных работах данный вопрос обходится стороной. О политической позиции тверского
архиерея Серафима (Чичагова) говорится, что он с первых чисел марта 1917 г. "не стал
скрывать свое отрицательное отношение к произошедшим в России переменам" и после
разрушения православно-монархической государственности "не мыслил существование не
только Российской державы, но и Русской православной церкви" 46. Однако такая весьма
странная точка зрения приводится без указания на источники, а при обращении к последним
опровергается содержанием соответствующих проповедей Серафима47. Таким образом, в
значительной части работ современных церковных авторов фактически можно встретить
повторение тезиса советской историографии о контрреволюционной сущности официальной
Церкви, а также о невозможности для нее принимать участие в революционном движении. Тем
не менее сегодня мы можем говорить о том, что в марте-апреле 1917 г. значительная часть
духовенства приветствовала свержение монархии, а с июня-июля начался новый сдвиг многих
священнослужителей вправо. Имеются сведения о многочисленных приветствиях иерархов
РПЦ Временному правительству. Характерно и то, что на последнем при царском режиме
заседании Св. Синода 27 февраля 1917 г. просьба обер-прокурора поддержать монархию
отклика не нашла, причем такая позиция высшего органа церковной власти дезориентировала
провинциальное духовенство48.
Отказ Св. Синода поддержать монархию Шкаровский объясняет появлением у
епископата РПЦ накануне 1917 г. определенных надежд на возможность изменений отношений
Церкви и государства49, а Фирсов ссылается на отсутствие сплоченности среди членов высшего
органа церковной власти. Сам отказ он считает показателем недовольства членов Св. Синода
императорской обер-прокуратурой50. Другие современные авторы разделяют точки зрения
предшественников51 о заведомой безнадежности призывов духовенства к народу в поддержку
монархии и об исторической миссии Церкви по поддержке мира, спокойствия и братолюбия.
Существуют и другие объяснения действий Св. Синода в феврале-марте 1917 г. Царь как
обладатель власти являлся харизматическим "соперником" священства и поэтому свержение
монархии было выгодно членам высшей церковной иерархии, поскольку уничтожение власти
императора как помазанника Божия снимало и сам многовековой историко-богословский
вопрос о преобладании в государстве власти царя над властью первосвященника или власти
первосвященника над царем52. Прот. Валентин Асмус, отмечая "удивительно равнодушную"
реакцию духовенства на Февральскую революцию, объясняет этот факт недовольством
священнослужителей "ненормально высоким местом императора в Церкви" 53. Таким образом,
о. Валентин первым из исследователей вплотную приблизился к рассмотрению церковногосударственных отношений 1917 г. с точки зрения проблемы "священства-царства".
В целом же проблема отношения РПЦ к институту царской власти и вопрос о роли и
полномочиях императора в Церкви требует дальнейшего изучения 54. Остаются невыясненными
механизмы трансформации мировоззрения духовенства под влиянием войн и революций, не
исследована динамика процессов политической переориентации различных групп и слоев
священнослужителей РПЦ в начале XX в. Заслуживает внимания и политическая подоплека
стремления высшего духовенства к установлению в России патриаршества.
С. 176
Примечания
На светских историков со стороны историков церковных оказывается даже определенное идеологическое
давление. Так, со страниц патриархальных изданий звучит пространная и едва ли не огульная критика в адрес
светских авторов, берущихся самостоятельно, без "духовного окормления" исследовать историю РПЦ. Они
обвиняются в некомпетентности в церковных вопросах, "безусловной чуждости по духу" предмету их
исследований, "искажении истинной картины жизни Церкви" и т.д. (см.: Грюнберг П. Н. О положении епископата
РПЦ при Временном правительстве (по новооткрытым источникам) // Материалы по истории русской иерархии.
Статьи и документы. М., 2002. С. 70 - 72; Ореханов Г., иерей. На пути к Собору. Церковные реформы и Первая
русская революция. М., 2002. С. 13).
2
Одна из последних специальных работ на эту тему: Зырянов П. Н. Церковь в период трех российских революций
// Русское православие. Вехи истории. М., 1989. С. 380 - 437.
3
См.: Бычков С. С. Русская церковь и императорская власть. Очерки по истории Православной российской церкви
1700 - 1917 гг. М., 1998; Фруменкова Т. Г. Обер-прокуроры Святейшего Синода (1722 - 1917 гг.) // Из глубины
времен. Вып. 3. СПб., 1994. С. 20 - 29; Нечаева М. Ю. Церковь в модернизирующемся обществе России XVIII начале XX века // Уральский исторический вестник. Екатеринбург, 2000. N 5 - 6. С. 260 - 285; Кузнецов А. М.
Православное духовенство морского ведомства России и его роль в укреплении флотских традиций (XVIII - начало
1
XX века). Дис.... канд. ист. наук. М., 2000; Цыпин В., прот. Русская православная церковь в синодальную эпоху.
1700 - 1917 гг. // Православная энциклопедия. Русская православная церковь. М., 2000. С. 109 - 133; Митрофанов
Г., прот. История Русской православной церкви. 1700 - 1917 гг. СПб., 2002; Чимаров С. Ю. Русская православная
церковь и вооруженные силы России в 1800 - 1917 гг. СПб., 1999; Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество
в XIX и в начале XX века. М., 1999; Фирсов С. Л. Православная церковь и государство в последнее десятилетие
существования самодержавия в России. СПб., 1996; его же. Русская церковь накануне перемен (конец 1890-х 1918 гг.) М., 2002; его же. Православная российская церковь и модернизация русского общества на рубеже XIX XX вв. (к постановке проблем) // Клио. 2002. N 4 (19). С. 9 - 13; Поляков Г., прот. Военное духовенство России. М.,
2002; Котков В. М. Военное духовенство России. В 2 кн. СПб., 2004.
4
Федоров В. А. Русская православная церковь и государство. Синодальный период. 1700 - 1917 гг. М., 2003.
5
См.: Фирсов С. Л. Краткий обзор обобщающих трудов и серийных изданий по истории Русской православной
церкви // Нестор. 2000. N 1. С. 419 - 428; Ивашко М. И. Русская православная церковь и Вооруженные силы (XVIII
- начало XX вв.) Историографическое исследование. М., 2004.
6
Фирсов С. Л. Финансовое положение Русской церкви в последнее предреволюционное десятилетие // Церковноисторический вестник (далее - ЦИВ). 1998. N 1. С. 145 - 160; Морозан В. Экономическое положение православного
духовенства в XIX - начале XX вв. // Там же. С. 137 - 144; его же. Экономическое положение Русской
православной церкви в конце XIX - начале XX вв. // Нестор. 2000. N 1. С. 311 - 330.
7
Шмелев Г. И. Русская православная церковь, ее деятельность и экономика до и после 1917 г. // Вопросы истории.
2003. N 11. С. 36 - 51.
8
Дмитриев И. Л. Церковная политика Российской империи в начале XX века (историко-правовой аспект) //
История государства и права. 2003. N 6. С. 36 - 39.
9
Лобанова И. В. Восстановление патриаршества в России в контексте политических событий начала XX века //
Отечественная история. 2005. N 3. С. 139 - 143.
10
Там же. С. 142.
11
Белоногова Ю. И. Отношения иерархов Русской православной церкви и государственной власти в начале XX в. //
Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института. Материалы.
М., 2002. С. 138 - 145.
12
Там же. С. 141, 145.
13
Неоднократно звучавший с высоты трона отказ в созыве Поместного собора был обусловлен целым рядом
объективных причин. Среди них едва ли не главной была оппозиционная настроенность по отношению к
церковной власти весьма значительной части высшего духовенства. В случае восстановления патриаршества
император мог получить в лице первопрестольного архиерея главу оппозиционно настроенных сил, и при
возникновении каких-либо (пусть даже незначительных) разногласий между церковной и государственной
властями патриарх мог перейти в открытую оппозицию царю. При этом он был бы фактически "недосягаем" для
светской власти. В случае, например, суда над патриархом для рассмотрения его дела следовало бы приглашать
"равночестных" ему по сану восточных первосвятителей (как в случае с патриархом Никоном в 1666 г.). При этом
государству грозила бы вероятность церковно-политического раскола, аналогичного расколу XVII в., что, в свою
очередь, могло послужить катализатором революции.
Существует точка зрения, согласно которой патриарх нужен был революционному движению как сила, с помощью
которой можно было бы ускорить свержение власти царя. Так, по словам кн. Н. Жевахова, "в предреволюционное
время натиск на царскую Россию вели не только пиджаки и мундиры, но и смиренные рясы, а
С. 177
этим последним патриарх был нужен лишь для опоры их революционных замыслов и вожделений" (См.: Жевахов
Н. Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода Н. Д. Жевахова. Т. 2. М., 1993. С. 278).
14
См.: Останина О. В. Обновленчество и реформаторство в Русской православной церкви в начале XX века. Л.,
1991; Буфеев К., свящ. Патриарх Сергий, обновленчество и несостоявшаяся реформация русской Церкви XX века //
Богослужебный язык русской Церкви: история, попытки реформации. Сб. статей. М., 1999. С. 149 - 188;
Шкаровский М. В. Обновленческое движение в Русской православной Церкви XX века // Ученые записки.
Российский православный университет апостола Иоанна Богослова (далее - УЗ РПУ). Вып. 6. М., 2000. С. 5 - 50.
Ореханов Г., иерей. На пути к Собору // Там же. С. 90 - 130; Головушкин Д. А. Обновленческое движение в
Российской православной церкви и революция 1917 г. // Церковь, государство и общество в истории России XX
века. Материалы II Всероссийской научной конференции. 5 декабря 2002 г. Иваново, 2002. С. 48 - 50.
15
Останина О. В. Указ. соч. С. 37, 154. 156.
16
См.: Одинцов М. И. Государство и Церковь в России. XX век. М., 1994.
17
Там же. С. 29.
18
См.: Голубцов С., протодиакон. Московская Духовная академия в эпоху революций. Академия в социальном
движении и служении. По материалам архивов, мемуаров и публикаций. М., 1999; его же. Московское духовенство
в преддверии и начале гонений. 1917 - 1922 гг. М., 1999; его же. Московская Духовная академия в начале XX века.
Профессура и сотрудники. Основные биографические сведения. М., 1999.
19
Сушко А. В. Духовные семинарии в России (до 1917 г.) // Вопросы истории. 1996. N 11 - 12. С. 107 - 114;
Тарасова В. А. Высшая духовная школа в России в конце XIX - начале XX века. История императорских
православных духовных академий. М., 2005.
См.: Леонтьева Т. Г. Церковноприходская школа в системе начального образования России второй половины
XIX века // Неизвестные страницы истории Верхневолжья. Тверь, 1994. С. 33 - 43; Житенев Т. Е.
Церковноприходские школы в России. 1884 - 1918 гг. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2004.
21
Леонтьева Т. Г. Вера и бунт: духовенство в революционном обществе России начала XX века // Вопросы
истории. 2001. N 1. С. 29 - 43; ее же. Православная культура и семинарский быт (конец XIX - начало XX в.) //
Отечественная история. 2001. N 3. С. 170 - 178.
22
Леонтьева Т. Г. Вера и бунт... С. 36; 38.
23
Конюченко А. И. Архиерейский корпус Русской православной церкви во второй половине XIX - начале XX века.
Челябинск, 2005; его же. Тона и полутона православного белого духовенства России (вторая половина XIX начало XX века). Челябинск, 2006.
24
Цимбаев К. Н. Православная церковь и государственные юбилеи императорской России // Отечественная
история. 2005. N 6. С. 42 - 51; его же. Феномен юбилеемании в российской общественной жизни конца XIX начала XX века // Вопросы истории. 2005. N 11. С. 98 - 108.
25
Миронов Б. Н. Народ-богоносец или народ-атеист? Как россияне верили в Бога накануне 1917 года // Родина.
2001. N 3. С. 57.
26
Бабкин М. А. Реакция Русской православной церкви на свержение монархии в России (участие духовенства в
революционных торжествах) // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2006. N 1. С. 70 - 90.
27
См.: Гайда Ф. А. Русская церковь и политическая ситуация после Февральской революции 1917 г. (К постановке
вопроса) // Материалы по истории русской иерархии. С. 60 - 68; Грюнберг П. Н. Указ. соч. С. 69 - 91.
28
Соколов А. В. Святейший Синод и Временное правительство: февраль - апрель 1917 года // Вестник молодых
ученых. Серия: Исторические науки (далее - ВМУ ИН). 2001. N 2 (5). С. 32 - 41.
29
Бабкин М. А. Святейший Синод Российской православной церкви и свержение монархии в 1917 году // Вопросы
истории. 2005. N 2. С. 97 - 109; см. также: его же. Приходское духовенство Российской православной церкви и
свержение монархии в 1917 году // Вопросы истории. 2003. N 6. С. 59 - 71; его же. Иерархи Русской православной
церкви и свержение монархии в России (весна 1917 г.) // Отечественная история. 2005. N 3. С. 109 - 124.
30
Колоницкий Б. И. Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской
революции 1917 г. СПб., 2001. С. 67.
31
Кострюков А. А. О некоторых условиях служения военного духовенства в годы Первой мировой войны //
Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. История. История Русской
православной церкви. М., 2005. Вып. II: I. С. 24 - 44; его же. Военное духовенство и развал армии в 1917 году //
Церковь и время. М., 2005. N 2 (31). С. 143 - 198.
32
Плетнева А. А. Исправление богослужебных книг в начале XX века // Славяноведение. 1994. N 2. С. 110 - 116;
Алферов Т. свящ. О литургическом творчестве // Русский пастырь. Джорданвилль, 1995. N 22 - 23 (2/3). С. 127 138; Богослужебный язык Русской церкви: история, попытки реформации. Сб. ста20
С. 178
тей. М., 1999; Кравецкий А. Г., Плетнева А. А. История церковнославянского языка в России (конец XIX - XX в.).
М., 2001.
33
См.: Бакулин Б. Несвоевременные воспоминания // На пути к свободе совести. Вып. П. Религия и демократия.
М., 1993. С. 143 - 163; Фруменкова Т. Г. Высшее православное духовенство в России в 1917 г. // Из глубины
времен. Вып. 5. СПб., 1995. С. 74 - 94; Шкаровский М. В. "Религиозная революция" 1917 года и ее результаты //
1917-й: Метаморфозы революционной идеи и политическая практика их воплощения. Материалы научной
конференции, посвященной 80-летию Февральский и Октябрьской революций в России. Новгород, 1998. С. 61 - 76;
Нечаев М. Г. "Церковная революция" в Пермской епархии (март - июнь 1917 г.) // В поисках истины.
Интеллигенция провинции в эпоху общественных потрясений. Материалы научно-практической конференции.
Пермь, 1999. С. 64 - 71; его же. Церковь на Урале в период великих потрясений: 1917 - 1922 гг. Пермь, 2004;
Фирсов С. Л. Революция 1917 г. и попытки "демократизации" Русской церкви // Церковно-исторический вестник
(далее - ЦИВ). 2000. N 6 - 7. С. 196 - 208; Завитновский И. В. Церковная революция и церковное украинство //
ВМУ ИН. 2001. N 2 (5). С. 15 - 31.
34
Леонтьев П. Я. Революция в Церкви: съезды духовенства и мирян в 1917 г. // Церковь в истории России. М.,
1998. Вып. 2. С. 214 - 248.
35
Там же. С. 217.
36
См.: Фотиев К., прот. Попытки Украинской церковной автокефалии в XX веке // Православная церковь на
Украине и в Польше в XX столетии. 1917 - 1950 гг. Сборник. М., 1997. С. 9 - 85; Свитич А. Православная церковь в
Польше и ее автокефалия // Там же. С. 87 - 290; Феодосий (Процюк), митр. Обособленческие движения в
Православной церкви на Украине. 1917 - 1943 гг. М., 2004.
37
Цыпин В., прот. Определения и постановления Поместного собора православной российской Церкви 1917 - 1918
гг. // Богословский вестник. 1993. N 1. Вып. 1. С. 102; Соловьев И., диакон. Собор и патриарх. Дискуссия о высшем
церковном управлении // ЦИВ. 2004. N 1 (26). С. 168.
38
См.: Вострышев М. Восстановление патриаршества // Журнал Московской патриархии (далее - ЖМП). 1992. N
11 - 12. С. 11 - 21; Одинцов М. И. Всероссийский Поместный собор 1917 - 1918 гг.: споры о церковных реформах,
основные решения, взаимоотношения с властью // ЦИВ. 2001. N 8. С. 121 - 138; Цыпин В., прот. Вопрос о
епархиальном управлении на Поместном соборе 1917 - 1918 годов // Там же. 2003. N 1 (22). С. 156 - 167; Соловьев
И., диакон. Указ. соч. С. 168 - 180; Петр (Еремеев), иером. Поместный собор Русской православной церкви 1917 1918 гг. и реформа богословского образования // ЖМП. 2004. N 3. С. 68 - 71; Белякова Е. В. Церковный суд и
проблемы церковной жизни. Дискуссии в православной российской Церкви начала XX века. Поместный собор
1917 - 1918 гг. и пред соборный период. М., 2004.
39
См., напр.: Цыпин В., прот. Русская Церковь 1917 - 1925 гг. М., 1996. С. 35.
40
Верзилов С. М. Россия в 1914 - начале 1918 гг. // История России: XX век. Курс лекций по истории России.
Вторая половина XIX - XX вв. Екатеринбург, 1993. С. 85.
41
Определения и постановления Поместного собора православной российской Церкви 1917 - 1918 гг. / Вводная
статья и публ. прот. В. Цыпина // Богословский вестник. 1933. N 1. С. 102 - 174; Вып. 2. С. 175 - 224; 1996. N 2. С.
128 - 166.
42
Священный собор православной российской Церкви 1917 - 1918 гг. Обзор деяний. В 3 т. М., 2000.
43
См.: Акты святейшего Тихона, патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о
каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917 - 1943 гг. Сборник. М., 1994; Письма патриарха Алексия
своему духовнику. М., 2000; Православная Москва в начале XX века. Сб. док. и мат. М., 2001; Православная
Москва в 1917 - 1921 гг. Док. и мат. М., 2001; Император Николай II и Поместный собор Русской православной
церкви // Богословский сборник. М., 1999. Вып. 2. С. 69 - 73; Наказы членам Поместного собора Русской
православной церкви. 1917 - 1918 гг. // Исторический архив. 2003. N 6. С. 145 - 158.
44
Материалы по истории русской иерархии. Статьи и документы / Сост. П. Н. Грюнберг. М., 2002. С. 92 - 164. Повидимому, при составлении сборника сыграла свою роль современная церковная конъюнктура: стремление
умалчивать о неприятных для духовенства фактах и делать акцент на имевших место гонениях со стороны
светских властей, чтобы создавать вокруг священнослужителей РПЦ некий ореол "мученичества и
исповедничества".
45
См.: Вострышев М. Божий избранник. Крестный путь святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России.
М., 1990; его же. Патриарх Тихон. М., 2004; Казембек А. Л. Жизнеописание святейшего Патриарха Московского и
всея Руси Алексия I // Богословские труды. 1998. Вып. 34. Юбилейный сборник. С. 13 - 185; Одинцов М. И.
Русские патриархи XX века. Судьбы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. М., 1999. С. 5 - 18;
Крикота Н., иерей. "Я готов отдать свою жизнь за Церковь". Жизнеописание священномученика Владимира,
митрополита Киевского и Галицкого. М., 2002; Царю небесному и земному верный. Митрополит Макарий
Московский, апостол Алтайский (Парвицкий-Невский). 1835 - 1926 гг. / Авт. и сост. Т. Гроян. М., 1996; Коняев Н.
М. Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский. Документальное повествование. М., 2005; Да будет
воля Твоя. Житие и труды священномученика Серафима (Чи-
С. 179
чагова). М., 2003; Во имя правды и достоинства Церкви. Жизнеописание и труды священномученика Кирилла
Казанского / Авт. и сост. А. В. Журавский. М., 2004; Зеленогорский М. Л. Жизнь и деятельность архиепископа
Андрея (князя Ухтомского). М., 1991; Нечаев М. Г. Страсти по Андронику: жизнеописание и подвиг
новомученика. Пермь, 1996; Агафонов П. Архиепископ Пермский и Кунгурский Андроник. Пермь, 1996;
Архиепископ Феодор (Поздеевский). Жизнеописание. Избранные труды. Сергиев Посад, 2000.
46
Да будет воля Твоя... С. 26.
47
Тверские епархиальные ведомости. 1917. N 9 - 10. Часть офиц. С. 75 - 76; N 15 - 16. Часть неофиц. С. 141.
48
Одинцов М. И. Государство и Церковь... С. 29.
49
Шкаровский М. В. Русская православная церковь... С. 69.
50
Фирсов С. Л. Православная церковь и государство... С. 575 - 576.
51
См., напр.: Красников Н. П. Социально-этические воззрения Русского православия в XX веке. Киев, 1988. С. 70 71; Регельсон Л. Трагедия Русской церкви. 1917 - 1945. М., 1996. С. 26 - 28.
52
Бабкин М. А. Святейший синод... С. 107.
53
См.: Асмус В., прот. Комментарий к Параграфам 34, 35, 36 из "Философии Культа" священника Павла
Флоренского // Regnum Aeternum (Царство Вечное). М.; Париж, 1996. N 1. С. 9.
54
В 1905 - 1917 гг. среди историков, богословов, юристов и даже широкой общественности популярны были
дискуссии о сложившихся в России с ХУШ в. церковно-государственных отношениях. На страницах церковных
изданий проповедовалась заимствования у католиков богословская система, согласно которой Церковь состоит из
двух неравных частей - иерархии и мирян. Иерархии принадлежит внутрицерковная власть и право управлять,
учить и освещать, а миряне должны лишь повиноваться воле духовенства. Причем в такой модели христианский
монарх причислялся к мирянам (без приведения, однако, необходимых для этого доказательств). Из числа мирян
глава государства мог выделяться лишь в том случае, если ему некоторые церковные полномочия предоставит
духовенство (первосвященник). Иными словами, в церковной среде сложившиеся в России церковногосударственные отношения стали характеризоваться термином "цезарепапизм". Вместе с тем среди духовенства
появилась определенная тенденция к лишению императора его церковных полномочий, к десакрализации царской
власти. В современной литературе при характеристике взаимоотношений православной Церкви и государства
синодального периода авторы стараются не использовать термин "цезарепапизм". Вопрос о церковных правах царя
официальной церковной наукой (как исторической, так и богословской) практически не рассматривается. Одна из
причин этого, по-видимому, состоит в желании уйти от рассмотрения вопроса о правомочности определенных
действий в отношении последнего императора, предпринятых представителями священноначалия в период 1905 -
1917 гг. Другая причина заключается в "неактуальности" этого вопроса из-за отсутствия одной из
"заинтересованных" сторон - царской власти.
С. 180