Будет ли армия инновационной без качественно иной политики

Будет ли армия инновационной без качественно иной политики?
Ответ очевиден, но не для всех.
Выдвинутый лозунг (а иначе как лозунгом это назвать нельзя) о том,
что российская армия должна быть инновационной, имеет несколько
аспектов. Обозначим их тезисно.
Во-первых, понятно стремление чиновников любую область
общественной
деятельности
или
государственного
управления
позиционировать как
эффективную.
Ну а
поскольку сегодня
инновационность понимается чуть ли не как синоним эффективности, то
соответствовать моде для руководства Минобороны объективно означало
объявить: инновационная армия у нас будет. А как же иначе: разве может
быть в инновационной России не инновационная армия?!
Во-вторых, многочисленные критические выпады против российской
армии побуждали ее к выдвижению некоего брэнда, способного с одной
стороны отбросить «советский» шлейф (стремление к мировому господству,
массовый характер и т.д.), а с другой стороны – показать пути/тенденции
развития военного организма нашей страны на перспективу. В 2008 году
появился термин «инновационная армия», но пока на брэнд он явно, на наш
взгляд, не тянет.
В-третьих, внутренняя критика руководства Минобороны России и
постоянное обновление команды нового министра обороны не позволяют
нам прогнозировать потенциальную возможность поступательного движения
военного ведомства к созданию армии нового типа. Известно, что внутри
Минобороны пока не удается близко подойти к консенсусу относительно
перспективного облика российских вооруженных сил. Но если такая модель
не может быть создана в идеале, то как же ее будут реализовать управленцы?
То есть, сначала нужен образ, потом план, потом управление и реализация.
Таким образом, достаточно абстрактный лозунг дня для органов
военного управления в России сформулирован. Но пока он остается только
лозунгом и не более того. Попробуем все же воспринять термин
«инновационная армия» не как очередную идеологическую/пиаровскую
«пустышку», а как ориентир для органов военного управления. Что это
может для них означать на практике?
Во-первых,
инновационность
(способность
к
постоянному
обновлению, к постоянному внедрению новшеств) должна появиться на всех
уровнях военного управления, проявляться во всех видах жизнедеятельности
войск и управления. Скажем, недостаточно внедрения новых видов боевой
подготовки, например, пейнтбола (о чем в своей статье «Рыжие уши
армейских инноваций» написал в «Независимой газете» В. Литовкин). Хотя,
и это, безусловно, нужно делать. То есть, нужна большая программа
перестройки всей системы внутриармейских отношений.
Во-вторых, нужно понимать, что реальная армейская инновационность
не будет дешевой. В то же время удешевить можно многое, но вряд ли это
получится сделать традиционными методами. Что имеется в виду? А то, что
больше всего российской армии, на наш взгляд, стóит огромное количество
чиновников в погонах и бумажный документооборот. Например, в армии
США более 93% всей информации передается по открытым сетям связи. А в
России Интернет вроде есть, да только армия с ним практически не
пересекается. То есть, информатизация в армии должна двигаться в сторону
обязательной сетевизации и виртуализации внутриармейских отношений.
В-третьих, не может в России (как и в любой другой стране) появиться
инновационная армия без тщательно, с участием общественности и
экспертов проведенного целеполагания. Сегодня сколько угодно можно
обсуждать новые виды вооружений и готовность к их созданию
отечественным ВПК, но без пониманию ЗАЧЕМ нам нужны эти вооружения
и техника, национальные ресурсы могут оказаться выброшенными «на
ветер». Нравится это кому-то или нет, но процесс создания инновационной
армии должен быть под политическим контролем высшего руководства и
парламента. В инновационной армии у самих военных не может быть
монополии на концептуально-политическую деятельность и планирование
для себя национальных ресурсов.
В очередной раз мы вынуждены сформулировать некую
«банальность»: даже инновационная армия не будет вне политики (она была,
есть и будет ее инструментом), но она должна быть вне политической борьбы
(не должна давить на власть) и быть подконтрольной высшей гражданской
власти. Создана такая армия будет при самом непосредственном участии
высшего политического руководства, законодательной власти, экспертов и
общественности. Теперь осталось наблюдать за тем, как высшая воля будет
трансформироваться в эффективные управленческие решения. Или не будет.
Сергей Мельков