Ломакина Н.В., Институт экономических исследований ДВО РАН, г. Хабаровск

Ломакина Н.В.,
Институт экономических исследований ДВО РАН,
г. Хабаровск
Ресурсные потенциалы и ограничения экономического развития
Дальнего Востока
Исследование поддержано грантами РГНФ (проект № 09-02-88205а/Т)
и ДВО РАН (проект № 09-I-ООН-01)
Развитие Дальнего Востока на основе внутренних факторов экономического роста
и структурный маневр регионального хозяйства к торговле со странами АТР были
определены как приоритеты Долговременной программы комплексного развития
производительных сил региона до 2000 г. еще в конце восьмидесятых годов прошлого
века. Как известно, эта программа не получила реализации из-за отсутствия финансовых
ресурсов в условиях тяжелого общеэкономического и политического кризиса. Зато сама
концепция эндогенного развития стала вполне «жизненной» и начала активно
воплощаться естественным ходом событий, хотя и на новой институциональной основе.
По объективной роли Дальнего Востока в разделении труда концепция эндогенного
развития региона имеет выраженную ресурсную основу и стимулы реализации. В
кризисных 1990-х годах стабилизаторами процесса спада производства, а в 2000-х годах
генераторами положительных значений экономического роста региона стали именно
отрасли ресурсного сектора, работающие на межрегиональный и внешний спрос. В 2008
году предприятия, занятые добычей полезных ископаемых в ДФО, сформировали 54,6%
промышленного выпуска региона, при этом всего за три года эта доля увеличилась на
9,1%. Для сравнения: в РФ на этот сектор приходилось 22%.
К сожалению, Дальний Восток неумолимо отстает в национальных сравнениях.
Значение региона в экономике России падает, демографические тенденции не вселяют
оптимизма. Федеральное правительство пытается стимулировать развитие Дальнего
Востока. В частности, в 2007 году была утверждена новая редакция федеральной целевой
программы «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на
период до 2013 года», в настоящее время близка к утверждению Стратегия развития
Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года. В этих важнейших
государственных документах направления и источники регионального развития все также
базируются на ресурсных факторах: «в ближайшее время регион не сможет
конкурировать со странами Азиатско-Тихоокеанского региона по выпуску продукции
машиностроения, информационных технологий и других отраслей. Поэтому
позиционирование экономики Дальнего Востока и Забайкалья должно осуществляться
путем развития добычи и переработки природных ресурсов и использования транзитных
возможностей региона»i.
С целью «формирования необходимой инфраструктуры и благоприятного
инвестиционного климата для развития приоритетных отраслей экономики» в качестве
первостепенных задач определены снятие инфраструктурных ограничений развития
экономики региона. В рамках ФЦП «Дальний Восток и Забайкалье» в 2008-2013 гг.
предусмотрены к освоению 418 млрд руб. капитальных вложений, из них 93% имеют как
раз инфраструктурную направленность - это транспортная и энергетическая
инфраструктуры.
1
Результатом «снятия инфраструктурных ограничений» должны стать рост
инвестиционной привлекательности региона и реализация намеченных ключевых
проектов в ресурсном секторе. Как показывают оценки нашего института, структура и
траектория развития Дальнего Востока до 2020 г. жестко предопределяются набором
крупных инвестиционных проектов, которые уже имеют реальных инвесторов, на них
выполняются работы по предпроектной подготовке и освоению. Это проекты в
минерально-сырьевом, топливно-энергетическом комплексе, которые поддерживаются
развитием опорной транспортной, портовой инфраструктуры. События, связанные с
глобальным финансово-экономическим кризисом, конечно, не могут не повлиять на
инвестиционное обеспечение этих проектов, но скорее в тактическом смысле, как
вынужденная сдвижка во времени их осуществления. Какие же промышленные проекты
могут составить «сердцевину» и основу индустриального развития Дальнего Востока?
Одним из крупнейших промышленных проектов должен стать проект
"Комплексное развитие Южной Якутии" по организации новых производств,
объединенных в кластеры, - атомный (Эльконский уранодобывающий и
перерабатывающий комбинат), угольный (проекты на базе Нерюнгринского,
Денисовского, Чульмаканского угольных комплексов), химический (Селигдарский горнохимический и Алданский газохимический комплексы) и металлургический (железорудные
месторождения юга Якутии). Еще одним крупным межрегиональным промышленным
проектом, реализуемом на территории Якутии и Магаданской области, является освоение
Яно-Колымской золоторудной провинции: 14 месторождений с добычей золота в 2013 г.
60 т, в 2016 г. 82 т и с выходом на полную мощность с 2018 г. - 88 тонн. Крупным
проектом Приамурья становится формирование интегрированного промышленнотранспортного комплекса на базе железорудных месторождений Еврейской автономной
(Кимканское, Сутарское) и Амурской (Гаринское, Куранахское) областей.
Исследования ИЭИ ДВО РАН показывают, что динамика экономического развития
Дальнего Востока, несмотря на призывы «инновационного», большего «научнотехнологического» характера, активно втягивается в так называемую «ресурсную и
транзитную» траекторию развития. Основные характеристики и оценки этой траектории
примерно следующие:
- Ресурсные проекты весьма капиталоемкие, высокодоходные за счет экспорта на
азиатские рынки углеводородов, необработанных драгоценных и черных металлов,
круглого леса, каменного угля, другого сырья. Они неизбежно «обеспечат» экономике
Дальнего Востока положительную динамику стандартных экономических показателей.
- Регион быстро становится своеобразным технологическим узлом экспортноориентированной цепи поставок (транзита) сырья на азиатские рынки. Оценки
мероприятий федеральных целевых программ, направленных на развитие транспортной
инфраструктуры на тихоокеанском направлении, показывают, что уже к 2015 году
морские порты Дальнего Востока смогут осуществить экспортную перевалку до 185 млн
тонн грузов в основном сырьевой группы (примерно 80 млн тонн в 2008 г).
Но эти «хорошие» показатели экономической динамики не столь очевидны для
действительного развития региона. На фоне положительных значений экономического
роста следует ожидать возникновения в перспективе непростых структурных вызовов для
Дальнего Востока:
- эффективных запасов природных ресурсов на самом деле в регионе не так много,
основная их часть уже передана в лицензионное пользование, с 2025 года неизбежно
истощение источников «ресурсного» роста, падение темпов сырьевого экспорта;
2
- как показывает опыт освоения проектов Сахалин-1, Сахалин-2, сырьевые проекты
отличаются низким уровнем «естественного» мультипликатора регионального развития –
являясь высокоспециализированными и экспортно-ориентированными производствами,
они обладают невысоким эффектом комплексирования, стимулирования регионального
спроса на вспомогательные, обслуживающие производства;
- возможности развития высокотехнологичных производств и секторов экономики
объективно будут ограничены. Инновационные тенденции будут наблюдаться как раз в
добывающем секторе региона, где транснациональные корпорации станут
ориентироваться на использование передовых технологий извлечения сырьевых ресурсов.
Но эффект «диффузии инноваций» на Дальнем Востоке будет минимален.
Реальных представлений о вкладе крупных ресурсных проектов в региональное
развитие, об их возможности стать источниками и стимулами устойчивого развития
Дальнего Востока России пока нет. В условиях, когда константами экономического роста
являются коммерческие интересы крупных, преимущественно сырьевых компаний,
получение системных оценок и поиск механизмов трансформации коммерческих
ресурсных проектов в проекты развития территорий по-прежнему остается актуальной
научной и прикладной задачей.
Особенностью традиционных подходов к анализу эффектов и оценке
экономической эффективности инвестиционных проектов является частный (локальный)
и коммерческий характер сопоставления затрат и приобретаемых выгод участников
проекта. Но крупномасштабные инвестиционные решения обладают большими
сопряженными, косвенными эффектами осуществления и эксплуатации. Прямая
пропорциональность частных эффектов от осуществления крупных хозяйственных
решений объективно недостаточна. Руководствуясь лишь показателями частной отдачи
проекта, можно упустить ряд важных косвенных эффектов, которые могут изменить
оценку проекта, его значение для целостной хозяйственной системы. Соответственно
оценка полных выгод и затрат крупного ресурсного проекта должна предусматривать
оценку их прямых и косвенных составляющих.
В качестве инструментальной базы для реализации таких задачii выступили
теоретические и прикладные исследования в области оценки проектных инициатив,
моделирования региональной экономической системы. Ядро системы расчетов эффектов
составляет два подхода. Первый из них - использование «методики укрупненной оценки
конечных показателей», предложенной д.э.н. С.А. Суспицынымiii для определения прямых
(линейных) экономических эффектов реализации проекта. В соответствии с ней в
условиях неопределенности основных технико-экономических показателей проекта
оценка его ключевых экономических показателей - валовой выпуск, занятость, оплата
труда, налоговые отчисления в бюджеты - строится на базе «фоновых» показателей
развития отрасли соответствующего проекта (фондоотдача, производительность труда,
доля ВДС в выпуске, налоговая отдача). Вторым блоком методического подхода является
использование межотраслевой модели региона для моделирования межотраслевых связей
и пропорций в связи с реализацией проектов. Данный инструмент позволяет уловить
системную реакцию экономики региона на включение в его систему соответствующего
проекта/пакета проектов, т.е. насколько изменится выпуск по смежным отраслям
хозяйственного комплекса, какие мультипликационные возможности имеют те или иные
проектные инициативы. При этом данный инструмент значительно ограничен в
использовании требуемым информационным фоном, например, наполнение матрицы
материальных затрат по отраслям (видам деятельности), блока добавленной стоимости,
конечного спроса.
3
В рамках реализации такого подхода был проанализирован пакет крупных
инвестиционных предложений по проектам топливно-энергетического и минеральносырьевого (в части освоения железорудных ресурсов региона) комплексов, планируемых к
реализации в ДФО в 2007-2020 гг. Полученные предварительные оценки показывают, что в
предпосылках общеэкономического развития Дальнего Востока на перспективу до 2020 г.
при реализации ресурсных проектов возникают следующие эффекты для региональной
экономики:
- происходит рост физических объемов производства в этих отраслях, а также в целом
по экономике ДФО на 810 млрд руб., что в сравнении с 2005 годом фактически удваивает
валовой выпуск по экономике ДФО;
- рассмотренный пакет проектов, сгруппированный по блокам, при вступлении в
стадию эксплуатации будет характеризоваться разным уровнем воздействия на
окружающую экономическую среду региона. Например, проекты нефтепереработки,
планируемые на Дальнем Востоке, характеризуются более низким комплексирующим
воздействием на смежные отрасли, меньшей трудоемкостью выпуска в сравнении с
проектами черной металлургии и даже с проектами добычи углеводородов, поэтому
реализация таких проектов с целью стимулирования регионального развития требует
серьезных корректив.
Здесь и далее приводятся цитаты из ФЦП «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и
Забайкалья на период до 2013 года». Утверждена постановлением Правительства РФ от 15 апреля 1996 г.
№ 480 (в редакции постановления Правительства Российской Федерации от 21 ноября 2007 г. № 801).
ii
Более подробно примененные подходы и полученные предварительные оценки представлены в: Ломакина
Н.В., Потанин М.М., Фукалов С.С. Роль крупных минерально-сырьевых проектов в перспективном развитии
Дальнего Востока России // Горный информационно-аналитический бюллетень. Научно-технический
журнал. Москва. 2009. Отд. выпуск «Дальний Восток». 0,52 п.л. (В печати).
iii
Суспицын С.А. Подходы к оценке приоритетов региональной инвестиционной политики // Регион:
экономика и социология. 2002. №2 С. 25-44; А.В. Коледа, С.А. Суспицын. Предпроектные обоснования
региональных инвестиционных инициатив // Регион: экономика и социология. 2005. №3 С. 95-113.
i
4