ИСПАНСКАЯ АРМИЯ

ИСПАНСКАЯ АРМИЯ
Из всех европейских армий испанская ввиду особых условий представляет наибольший
интерес для Соединенных Штатов. Поэтому, заканчивая обзор военных сил в Европе, мы
уделим ей больше внимания, чем она, казалось бы, заслуживает по своему значению, если
сопоставить ее с армией ее соседей по другую сторону Атлантического океана.
Испанские военные силы состоят из армии внутри страны и колониальных армий.
В первую входит 1 полк гренадеров, 45 линейных полков по 3 батальона в каждом, 2
полка двухбатальонного состава в Сеуте и 18 батальонов cazadores (егерей) или стрелков.
Все эти 160 батальонов насчитывали в 1852 г. 72670 человек, стоивших государству
ежегодно 82 692 651 реал, или 10 336 581 доллар. Кавалерия состоит из 16 полков
карабинеров, драгунов и уланов по 4 эскадрона в каждом, с 11 эскадронами егерей, или
легкой конницы, в 1851 г.,—всего 12000 человек, обходившихся государству в 17 549 562
реала, или 2 193 695 долларов.
Артиллерия состоит из 5 пеших полков по 3 бригады в каждом, по одному полку для
каждой части королевства, из 5 бригад тяжелой артиллерии, 3 конных и 3 горных, — в
общем из 26 бригад, или, как их теперь называют, батальонов. В конно-артиллерийском
батальоне 2 батареи, в горном и пешем—4. Все 96 пеших и конных батарей имеют при
себе 588 полевых пушек.
Саперы и минеры образуют полк в 1 240 человек.
Резерв состоит из 4 батальонов для каждого пехотного полка и запасного эскадрона для
каждого кавалерийского полка.
Совокупность военных сил—на бумаге—в 1851 г. исчислялась в 103000 человек; в 1843 г.
после падения Эспартеро она равнялась лишь 50000; но одно время Нарваес поднял число
до 100000. В среднем можно считать, что под ружьем находится самое большее 90 000
человек.
Состав колониальных армий следующий:
1) Кубинская армия состоит из 16 пехотных полков ветеранов, 4 рот добровольцев, 2
полков кавалерии, 2 полков (по четыре батареи) пешей и 1 батальона (из 4 батарей)
горной артиллерии, 1 батальона (из 2 батарей) конной артиллерии и 1 батальона саперов и
минеров. Кроме этих линейных войск, имеется еще milicia disciplinada (обученная
милиция) из 4 батальонов и 4 эскадронов и milicia urbana (городская милиция) из 8
эскадронов—в общей сложности 37 батальонов, 20 эскадронов и 54 орудия. За последние
годы эта постоянная кубинская армия усилена многочисленными частями из Испании, и
если ее первоначальную численность мы примем в 16000—18000 человек, то теперь на
Кубе, пожалуй, тысяч 25—28. Но подсчет этот лишь приблизительный.
2) Порторикская армия состоит из 3 пехотных батальонов ветеранов, 7 батальонов
обученной милиции, 2 батальонов местных добровольцев, 1 эскадрона таких же
добровольцев и 4 батарей пешей артиллерии. Беспорядочное состояние большинства
испанских колоний не дает возможности сколько-нибудь точно определить численность
этой армии.
3) Филиппинская армия состоит из 5 полков пехоты по 8 рот в каждом, из 1 полка
люзонских стрелков, 9 пеших батарей, 1 конной и 1 горной. Отряд (?) из 5 батальонов
туземной пехоты и другие провинциальные отряды, которые существовали раньше, были
распущены в 1851 г.
Армия рекрутируется посредством жеребьевки, допускаются заместители. Ежегодно
набор дает контингент в 25000 человек; в 1848 г. были призваны три контингента— 75000
человек.
Своей нынешней организацией испанская армия обязана главным образом Нарваесу, хотя
уставы, введенные Карлом III в 1768 г., до сих пор образуют ее основу. Нарваес отнял у
полков их старые провинциальные флаги и заменил их общим испанским флагом; точно
так же он уничтожил провинциальную организацию, централизовал армию и внес в нее
единообразие. Зная слишком хорошо по опыту, что деньги — основной двигатель для
такой армии, которая почти никогда не оплачивалась и редко бывала одета и накормлена,
он попытался внести большую правильность в ее финансовое управление и в выплату
жалованья. Имел ли он успех во всех своих начинаниях, неизвестно, но все введенные им
улучшения быстро исчезли во время управления Сарториуса и его преемников.
Нормальное положение — «никакой оплаты, никакого питания, никакой одежды» — было
всецело восстановлено, и в то время как высшие чины и офицеры щеголяют в мундирах,
сверкающих золотом и серебром, и даже носят форму, не предусмотренную никаким
уставом, солдаты ходят в отрепьях и без обуви. Один английский офицер так описывает
состояние испанской армии 10—12 лет тому назад: «Вид испанских солдат до последней
степени не военный. Часовой ходит взад и вперед около своего поста, причем шапка еле
держится у него на затылке, а ружье болтается на плече, и с самым непринужденным
видом напевает какуюнибудь веселую сегедилью (песню). Часто в его обмундировании не
хватает весьма существенных частей или же мундир и штаны представляют собой такие
безнадежные отрепья, что даже в летнее время он принужден надеть поверх них серую
шинель; башмаки в двух случаях из трех совершенно разорваны и из них торчат голые
пальцы. Таковы в Испании прелести военной жизни!»
Приказ, изданный Серрано 9 сентября 1843 г., предписывает, чтобы «все офицеры и
высшие чины армии в общественных местах впредь появлялись в форме своего полка и с
шашкой установленного образца, если они не в штатском; офицеры обязаны также носить
точные знаки своих чинов; все другие знаки и всякие произвольные и смешные
украшения, которыми многие из них считают возможным щеголять, воспрещаются». Это
относится к офицерам, а вот что можно процитировать о солдатах:
«Бригадный командир Кордова открыл в Кадиксе подписку — его имя фигурирует на
первом месте — для сбора суммы, необходимой для поднесения по паре суконных штанов
каждому из отважных бойцов Астурийского полка».
Эта финансовая неурядица объясняет тот факт, что с 1808 г. испанская армия находится в
состоянии почти беспрерывного мятежа. Но истинные причины этого лежат глубже.
Длительная война с Наполеоном, в которой разные войсковые части и их вожди получали
политическое влияние, впервые придала испанской армии преторианскую окраску. Много
энергичных людей с революционных времен остались в армии; включение партизан в
регулярные войска еще усилило этот элемент. Таким образом, высшие командные лица
сохранили свои преторианские вожделения, а солдаты и низшие офицерские чины
пропитаны революционными традициями. Все это непрерывно подготовляло восстание
1819—1822 гг., а позднее, в 1833—1843 гг., гражданская война снова выдвинула на
авансцену армию и ее вождей. Используемая всеми партиями в качестве орудия,
испанская армия должна была рано или поздно взять в свои руки правительственную
власть.
«Испанцы — воинственный, но не военный народ», — сказал аббат де-Прадт.
Несомненно, что из всех европейских народов они питают наибольшую антипатию к
военной дисциплине. Тем не менее возможно, что народ, который в течение века и больше
славился своей пехотой, снова создаст армию, которой сможет гордиться. Но чтобы это
стало возможным, необходимо изменить не только военную систему, но в еще гораздо
большей степени весь строй гражданской жизни.