Отзыв участника семинара Б.Ковалева (Великий Новгород)

1
Мысли о лекциях доктора Кайзера
Двенадцать лет нацистской диктатуры в Германии отставили
неизгладимый след в памяти человечества. Миллионы человеческих жизней
унес режим Гитлера, среди них жизни 6 миллионов евреев, которые
уничтожались исключительно по национальному признаку.
В это трудно поверить, но восторженные европейцы, встречая XX век,
искренне верили, что он будет веком без войн, веком всеобщего
благоденствия. На международных конференциях ставился вопрос о запрете
«человеконенавистнического оружия» – пулемета Максима. Казалось, что
толерантность стала нормой жизни (по крайней мере, в «цивилизованных
странах»). Две мировые войны безжалостно развеяли этот наивный миф.
Красивые слова Иосифа Сталина о том, что «Гитлеры приходят и
уходят, а немецкий народ остается», сказанные во время войны объясняют
далеко не все. Сам фюрер, после окончания Первой мировой войны никого
не убил, даже курицы (как известно, Адольф Гитлер был вегетарианцем).
Следовательно, убивали они: носители «сумрачного германского гения»,
земляки Гёте и Шиллера. Как такое могло произойти?
Смертельная бацилла не видна. Она может находиться в состоянии
«спячки», накопления сил, а потом очень быстро уничтожить здоровый
организм.
Заместитель директора Музея Ванзейской конференции, руководитель
его образовательных программ доктор Вольф Кайзер, один из ведущих
европейских специалистов по истории нацизма в Германии, убедительно
доказал, что трагедия Холокоста начинается, отнюдь, не с прихода нацистов
к власти.
Его первая лекция затрагивала проблему «Самоидентификация
немецких евреев до прихода Гитлера к власти на фоне истории евреев в
Западной и Центральной Европе, начиная с эпохи Просвещения». От
европейских средневековых гетто, до идей равенства и братства Великой
Французской революции – вот путь развития европейского еврейства. Между
этим лежит Хаскала Мозеса Мендельсона. Готовность принять в себя язык,
культуру, а иногда и веру народов, с которыми они жили рядом, делали
евреев менее обособленными.
Но образ «чужого», образ потенциального врага постоянно
преследовал их. Доктор Кайзер показал, что для XIX столетия положение
евреев в Европе было более «легким», чем в Российской империи. Если под
властью русского царя его еврейские подданные отлично знали, что такое
«pogrom» (понятие, которое войдет во многие европейские языки без
перевода), то их немецкие и французские соплеменники находились в
гораздо более «привилегированном положении». На Западе они сталкивались
«лишь» с антисемитской литературой, антисемитской прессой и
общественной дискриминацией.
Как было можно покончить с этим? Вариантов было несколько:
вступление в радикальные политические партии, ставившие своей целью
2
насильственное низвержение существующего строя, попытку возродить
собственное государство через различные сионистские организации, полная
и безоговорочная ассимиляция. Как это убедительно показал доктор Кайзер,
хуже всех пришлось последним.
Слова Маргарете Сусман о том, что «Так как мы были немцы, всё что
случилось потом было так потрясающий. Мы говорили наш любимый
немецкий язык, в истинной смысле родной язык, которая нам дала все слова
и ценности, и язык больше чем кровь. Мы не знали никакого другого
отечества как немецкое, и мы его любили с любовью к отечеству, которая
потом погубила нас» показывают трагедию немецкого еврейства в полной
степени.
Они были законопослушными подданными второго Рейха, верными
гражданами Веймарской республики. Но для националистов и, особенно,
национал социалистов они были не просто чужие. Они были враги.
Слушая лекцию доктора Кайзера, я вдруг понял то, что давно не мог
понять: почему несколько счастливчиков, так называемых «гамбургских
евреев», бежавших из Минского гетто, попытались скрыться не в ближайших
лесах, не у советских партизан, а на территории III Рейха. Они надеялись
найти в нем остатки своей родины, своей Германии. И опять цитата из
лекции профессора Кайзера, цитата из Маргарете Сусман: «…немецкий язык,
на котором я сама говорила, стал для меня ужасом. Немецкий язык
Швейцарии, куда я бежала, конечно, был для меня как кусок старой родины,
но я тосковала по настоящему немецкому языку. Ведь на нем я получила все
ценности жизни.
Странно, но я скоро научилась различать немецкий язык националсоциалистов от близкого мне языка.
Сегодня я снова чувствую, что пропасть между тёплым, культурным
немецким языком и холодным, стерильным немецким языком националсоциалистов все ещё не преодолена».
Вальтер Ратенау…Немецкий «временный генерал» периода Первой
мировой войны. В юности он написал «Слушай, Израиль!» — воззвание к
евреям Германии быстрее ассимилироваться, усваивая прусские манеры и
стремясь больше походить на них внешне: «Я не имею и не знаю никакую
иную кровь кроме немецкой, никакое другое племя, кроме немецкого. Если
меня сгоняют с моей немецкой земли, я все равно остаюсь немцем, и ничего
не меняется. Я остался в евреев общине, так как я не хотел слышать упрёки в
измене. Я много пережил из-за этого. Но никогда оскорбления не делали
меня недовольным».
Ратенау стал министром иностранных дел Веймаровской Германии.
После его убийства в 1922 году ультранационалистами на похороны
собрались два миллиона человек. Это стали самые массовые похороны в
истории Германии.
Бернахард Вейс – еще один герой лекции доктора Кайзера.
Известнейший немецкий полицейский сделал очень много для укрепления
правопорядка в Берлине. Его еврейское происхождение было причиной
3
нападок на него со стороны национал-социалистов. На одном из полицейских
участков Берлина висит памятная табличка, посвященная ему. На ней
следующие слова? «Он принадлежал к немногим тем, которые
противостояли с неустанным трудом возникающему национал-социализму».
Бернахард Вейс скончается после войны в Великобритании. Из
изгнания он так и не вернулся.
Четвертый герой лекции профессора Кайзера прожил долгую и
сложную жизнь. Ему посчастливилось умереть на родине.
Писатель Арнольд Цвейг родился в еврейской семье. В течение своей
жизни он прошёл путь от прусского патриота до пацифиста после Первой
мировой войны, затем был сионистом во второй половине 1920-х – 1930-е
годы, включая годы жизни в Палестине и, уже в конце жизни – коммунистом,
одним из самых почитаемых писателей ГДР
С началом Первой мировой войны А.Цвейг отправляется на фронт, он
служит в Сербии, Бельгии, Литве, воюет под Верденом. Увиденные ужасы
войны к её концу превратили его из германского ура-патриота в социалиста и
пацифиста.
Сионист, социалист и пацифист А.Цвейг был одним из первых авторов,
чьи произведения официально изымались и сжигались нацистами после
прихода их к власти в 1933 году.
Лекция профессора Кайзера убедительно доказывает, что с
тоталитарным режимом, построенном на идеях национализма, договориться
невозможно. Он не принимает в зачет бывшие заслуги, он игнорирует
стремление «стать своим».
В своем антисемитизме нацистский режим в Германии был
иррационален. Он ставил перед собой цель мирового господства за счет
подчинения и уничтожения других народов. Но национал-социализм вырос
не на пустом месте. Во многом, как убедительно показал профессор Кайзер,
он
вырос
из
«цивилизованного
европейского
антисемитизма»
предшествовавшего Гитлеру времени.
Доктор исторических наук,
профессор Борис Ковалев