В современном мире ядерное распространение представляет
advertisement
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ МИД РОССИИ На правах рукописи ГАНИЧ Данила Викторович ПРОБЛЕМА НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ В ЮЖНОЙ АЗИИ И ПОЛИТИКА РОССИИ (1998 – 2007 гг.) Специальность 07.00.15 – история международных отношений и внешней политики АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Москва 2007 Работа выполнена в Центре Азиатско-Тихоокеанского Дипломатической академии МИД России Научный руководитель: региона РУДНИЦКИЙ Артем Юрьевич доктор исторических наук Официальные оппоненты: БОГАТУРОВ Алексей Демосфенович доктор политических наук, профессор ШИЛИН Александр Андреевич кандидат исторических наук Ведущая организация: Институт востоковедения Российской академии наук Защита состоится « »__________ 2007 г. в _____ часов на заседании диссертационного совета К.209.001.01 в Дипломатической академии МИД России по адресу Москва, Б.Козловский пер., 4. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Дипломатической академии МИД России. Автореферат разослан « Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат политических наук » ___________ 2007 г. А.Е.Тарасов Актуальность темы исследования. Одна из актуальных проблем, которые вынуждено решать сегодня человечество – проблема предотвращения расползания по планете оружия массового уничтожения (ОМУ), прежде всего ядерного оружия (ЯО). Задача противодействия ракетно-ядерному распространению отнесена к внешнеполитическим приоритетам Российской Федерации. Как подчеркнул в своем послании Федеральному Собранию Президент В.В.Путин, Россия выступает за укрепление режима нераспространения «без каких либо изъятий, на основе международного права».1 Завершение «холодной войны», демонтаж Ялтинско–Потсдамской биполярной системы международных отношений и попытки США утвердиться в качестве единственной сверхдержавы сопровождались серьезными изменениями в характере и источниках угроз международной безопасности. Реальную опасность стали представлять усилия все большего количества государств, направленные на обретение ядерного оружия и средств его доставки. Активизировались международные террористические структуры, стремящиеся получить доступ к ОМУ или его отдельным компонентам. Сегодня перед человечеством как никогда остро встает проблема обеспечения надежности международных и национальных режимов ракетно-ядерного нераспространения и экспортного контроля. Несмотря на кажущееся обилие универсальных и региональных структур, повлиять на поведение нарушителей этих режимов весьма непросто, особенно если они пребывают вне рамок соответствующих договоренностей (Индия, Пакистан, Израиль) или официально уведомляют о выходе из них (заявление КНДР о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия - ДНЯО). Кроме того, следует учитывать, что формальное участие в нераспространенческих договорах не всегда означает их реальное соблюдение (незаявленная ядерная деятельность Ирана). В конце 1990-х – начале 2000-х гг. мир захлестнула волна ракетноядерных амбиций развивающихся стран. В 1998 г. провели подземные ядерные испытания и затем официально заявили о своем новом, ракетно-ядерном, статусе Индия и Пакистан. В 2003 г. разразился скандал вокруг деятельности международного подпольного синдиката торговцев ракетно-ядерными технологиями и материалами во главе с Послание Президента России В.В.Путина Федеральному Собранию России, Москва, 10 мая 2006 года. - см. документ 10-05-2006, официальный Интернет-сайт МИД России www.mid.ru. 1 3 пакистанским ученым – ядерщиком. Огласку получили факты тайной передачи ноу-хау и оборудования (газовые центрифуги) для обогащения урана КНДР, Ирану и Ливии.2 В том же году о выходе из ДНЯО заявил Пхеньян. Ультимативное поведение Северной Кореи, попытавшейся обосновать «интересами национальной безопасности» необходимость интенсивной реализации ее ракетно-ядерной программы, оказало негативное воздействие на международные усилия в области нераспространения и серьезно осложнило геополитическую обстановку в Восточной Азии. На это указывают известные российские политологи, в частности В.Ф.Ли.3 Вызовом нераспространенческим режимам явилось нежелание Ирана аргументировано убедить мировое сообщество в отсутствии военной направленности его ядерной программы. В начале третьего тысячелетия в Азии, в непосредственной близости от российских границ, сформировался пояс ракетно-ядерной нестабильности. КНДР, Индия, Пакистан, Иран наращивают свои стратегические арсеналы, подталкивая друг друга и соседей по региону к затяжной гонке вооружений. Милитаризация и тем более нуклеаризация4 Азии в обозримом будущем может превратиться из потенциальной в реальную угрозу международному миру и безопасности России. Чрезвычайно рельефно кризисные тенденции в сфере ракетноядерного нераспространения проявились в Южной Азии. Индия и Пакистан, которые, необходимо признать, не нарушили ни одной правовой нормы, так как изначально не являлись и не являются сейчас участниками ДНЯО, сделали окончательный выбор в пользу ядерного оружия. Нуклеаризация превратила Южную Азию в крайне неблагополучный с точки зрения международной безопасности регион мира: На субконтиненте соседствуют два де-факто ядерных государства, враждебно настроенных друг против друга, имеющих множество неурегулированных вопросов, включая взаимные территориальные претензии. Как свидетельствует исторический опыт, при определенных Nasir Iqbal. Dr. Khan admits he transferred N-technology: action to be decided by NCA. – Dawn, February 2, 2004. См. также: South Asia’s nuclear security dilemma: India, Pakistan and China. – London: An East Gate Book, 2005, p.119. 3 См., например, Ли В.Ф. Теория международного прогнозирования. – М.: Научная книга, 2002. – 288 с. 4 От английского nuclearization («обретение ядерного качества») – термин, широко используемый в современной российской политологической литературе. 2 4 обстоятельствах Индия и Пакистан могут прибегнуть к попытке силой разрешить имеющиеся разногласия в свою пользу. Между ними было три полномасштабных войны и серьезный локальный вооруженный конфликт. Уровень индийско-пакистанского противостояния повышается вследствие вовлеченности в него Китая. Стремящаяся не допустить доминирования в регионе Индии - своего геополитического конкурента - КНР оказывает активное содействие наращиванию стратегических возможностей Пакистана. Пекин внес существенную лепту в развитие военной ядерной программы Исламабада. Непосредственная угроза международному миру исходит от обосновавшихся в Пакистане транснациональных террористических структур, включая «Аль-Каиду», проявляющих интерес к приобретению или захвату ОМУ или его отдельных компонентов. Сохраняется вероятность осуществления терактов в отношении ядерных объектов. С учетом развивающихся тенденций Южную Азию можно охарактеризовать как часть мира, где существует реальная угроза ядерной катастрофы. Ситуация осложняется тем, что Индия и Пакистан бойкотируют ключевые международные режимы в сфере нераспространения. Это ограничивает возможности оказания внешнего воздействия на их поведение. Приоритетная задача мирового сообщества и, в первую очередь, Российской Федерации государства, расположенного в непосредственной близости от Южной Азии - добиться на данном этапе если не снижения уровня, то, по крайней мере, замедления темпов нуклеаризации южноазиатского субконтинента. Особое значение приобретают всесторонний анализ нераспространенческих проблем в Южной Азии, выработка на его основе стратегии скоординированных международных действий и оптимальной внешнеполитической линии России. Вышесказанное свидетельствует об актуальности диссертационного исследования. Предмет исследования: проблема нераспространения ядерного оружия в Южной Азии на современном этапе; политика России в области ракетно-ядерного нераспространения на южноазиатском «фланге». Хронологические рамки: с 1998 г. по настоящее время. В мае 1998 г. Индия и Пакистан провели ядерные испытания, сделав окончательный выбор в пользу ЯО. В результате наступил качественно 5 новый этап в развитии военно-стратегической ситуации в Южной Азии. Это побудило Россию и другие мировые державы приступить к ревизии своих прежних стратегических установок и подходов к проблемам ракетно-ядерного нераспространения как на региональном, так и на глобальном уровне. Основные цели и задачи исследования: - осуществить исторический анализ проблемы ядерного нераспространения в Южной Азии в ее эволюции, сфокусировав внимание на периоде с 1998 г. по настоящее время. Раскрыть суть указанной проблемы, сделав акцент на выявлении глобальных и региональных факторов, движущих сил нуклеаризации Южной Азии, а также на изучении ядерных доктрин и установок Индии и Пакистана; - проанализировать нераспространенческую политику России в регионе в ее развитии, выявить специфику российских подходов, их обусловленность внутренними и внешними факторами регионального и глобального значения; - предложить и аргументировано обосновать периодизацию процесса нуклеаризации Южной Азии и, соответственно, российской нераспространенческой политики применительно к субконтиненту; - исследовать и сравнить подходы ведущих мировых держав к решению проблем распространения ЯО в регионе. Новизна работы определяется тем, что это одно из первых в российской и зарубежной научной литературе комплексных исторических исследований, посвященных анализу российских подходов к решению проблемы нераспространения ядерного оружия в Южной Азии. Конкретно научная новизна диссертации выражается в следующем: выявлена взаимосвязь и взаимообусловленность принципиальных изменений, проявившихся в международной нераспространенческой политике в последние годы, и внешнеполитического курса России; - осуществлен системный анализ процессов нуклеаризации южноазиатского субконтинента; - обозначены направления и раскрыты особенности эволюции международно-правовых инструментов и режимов, стратегии и тактики мирового сообщества и, в первую очередь, участников ядерного клуба в сфере ракетно-ядерного нераспространения; 6 - введены в научный оборот новые документы и источники, в частности, мемуары представителей пакистанского военнополитического истеблишмента, непосредственно связанных с ядерной программой Пакистана, а также личные беседы автора с видными индийскими и пакистанскими дипломатами и экспертами. Теоретические и методологические основы исследования: Теоретической основой диссертации стали современные концепции теории международных отношений и конфликтологии. Автор исходит из представлений о многоярусности и многовекторности мировой политики, в которой участвуют как государственные, так и негосударственные субъекты. Последние играют все возрастающую роль. Диссертация построена по проблемно-хронологическому принципу. Данный подход позволяет проследить эволюцию и ощутить специфику исследуемых проблем на различных этапах исторического развития. Используются современные методы исследования, которые не только обеспечивают глубину и системность содержащегося в работе исторического анализа, но и позволяют делать практические выводы по диссертационной теме. Использован широкий круг источников и литературы. Особое внимание было уделено анализу источников – документов и официальных материалов ООН, МАГАТЭ, Группы ядерных поставщиков, Режима контроля за ракетными технологиями, Австралийской группы;5 международных договоров и соглашений в сфере ракетно-ядерного нераспространения;6 индийско-пакистанских, российско-американских договоров и соглашений;7 ядерных и оборонных доктрин и установок Индии, Пакистана, России, других См., например, Устав Организации Объединенных Наций. Статут Международного Суда: сборник документов. - М.: «Ла Пред», 1992; Резолюция СБ ООН 1172 (1998) от 6 июня 1998 г. – см. Официальный сайт Организации Объединенных Наций www.un.org; Резолюция СБ ООН 1540 (2004) от 28 апреля 2004 г. – www.un.org; Резолюция СБ ООН 1718 (2006) от 14 октября 2006 г. S/Res/1718 (2006); IAEA Board of Governors Resolution GOV/2006/14 “Implementation of the NPT Safeguards Agreement in the Islamic Republic of Iran” of Feb. 4, 2006. 6 Например, Нераспространение ядерного оружия: сборник документов. – М.: Международные отношения, 1993; Договор о нераспространении ядерного оружия, см. Тимербаев Р.М. Россия и ядерное нераспространение, 1945-1968. – М.: Наука, 1999, с.354 – 359; Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма, см. Ядерное оружие после «холодной войны»; Моск. Центр Карнеги. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с.530 – 548. 7 For example, The Agreement between India and Pakistan on Prohibition of the Attack on the Nuclear Installations. – New Delhi, 1989; Agreement on Prenotification of Ballistic Missile Tests. – Официальный сайт МИД Индии http://meaindia.nic.in/; Lahore Declaration. – Lahore, 1999; Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сокращении стратегических 5 7 участников ядерного клуба;8 заявлений и выступлений, мемуаров государственных деятелей и официальных представителей,9 официальных материалов и документов (заявления, сообщения для печати, «белые книги» и т.п.) правительств, внешнеполитических, оборонных и разведывательных ведомств Индии и Пакистана, а также стран-участниц ядерной «пятерки»; материалов парламентских слушаний.10 Привлекались информационно-аналитические ресурсы официальных интернет-сайтов международных организаций,11 национальных внешнеполитических ведомств,12 специализированных аналитических и исследовательских центров, индийских и пакистанских наступательных потенциалов, см. Ядерное оружие после «холодной войны»; Моск. Центр Карнеги. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 519 – 521. 8 “Draft Report of National Security Advisory Board on Indian Nuclear Doctrine”, Aug. 17, 1999; “The Cabinet Committee on Security Reviews Operationalization of India’s Nuclear Doctrine”, Jan. 4, 2003; Концепция национальной безопасности Российской Федерации, см. Российская газета, 18 января 2000 г.; Военная доктрина Российской Федерации, см. Российская газета, 25 апреля 2000 г.; Концепция внешней политики Российской Федерации, см. Международная жизнь, №8-9, 2000 г., с.3-4, и т.д. 9 См., например, Выступление Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина перед руководящим составом МИД России 12 мая «Место и роль России в период формирующегося многополярного мира». – Дипломатический вестник, 1998, №6, с.3-5; Послание Президента России В.В.Путина Федеральному Собранию России, Москва, 10 мая 2006 года. – см. документ 10-05-2006, www.mid.ru; Suo-Motu Statement by Prime Minister Dr. Manmohan Singh on Discussions on Civil Nuclear Energy Cooperation with the US: Implementation of India’s Separation Plan, New Delhi, March 7, 2006. - http://meaindia.nic.in/; Musharraf P. In the Line of Fire. A Memoir. – Free Press, New York, London, Toronto, Sydney, 2006. – 354 p. 10 Например, Открытый доклад СВР России за 1993 г. «Новый вызов после «холодной войны»: распространение оружия массового уничтожения» - Официальный сайт СВР России http://svr.gov.ru/material/2-1.html; Заявление МИД России от 12.05.1998 г. – Дипломатический вестник, 1998, №6, с.41; Заявление МИД России от 28.05.1998 г. – Дипломатический вестник, 1998, №6, с. 44 – 45; Заявление «Группы восьми» в связи с ядерными испытаниями Индии. Дипломатический вестник, 1998, №6, с.16 – 17; «Хроника отношений Индии с Россией, странами СНГ и Балтии. Май 1998 года». – Документ посольства России в Нью-Дели; Выступление представителя Российской Федерации на Обзорной конференции по ДНЯО в Нью-Йорке от 3 мая 2005 г. – www.un.org; Joint Statement, 4th Round of Pakistan-India Expert Level Dialogue on Nuclear CBMs held in Islamabad on 25-26 April 2006. – http://meaindia.nic.in/; Открытая Белая книга Минобороны России: «Российская Федерация и ситуация в области нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки: угрозы, оценки, задачи и пути их реализации» (26 июня 2006 г.). - 37 с. – Интернет-сайт ПИР-Центра политических исследований в России, http://www.pircenter.org/data/npr/white_book.pdf . 11 ООН - www.un.org; ГЯП - www.nuclearsuppliersgroup.org; РКРТ - www.mtcr.info; Австралийской группы - www.australiagroup.net, etc. 12 МИД России - www.mid.ru; МИД Индии - http://meaindia.nic.in/; МИД Пакистана – www.pakistan.gov.pk/foreignaffairs-ministry; Государственного департамента США - www.state.gov, etc. 8 партий и общественно-политических организаций.13 Кроме того, автор использовал сведения, почерпнутые им в ходе бесед с представителями МИД Пакистана, пакистанских общественно-политических и академических кругов, дипломатического корпуса в Москве и Исламабаде.14 Была изучена российская научная литература, посвященная общеполитической истории стран Южной Азии, их двусторонним отношениям и внешней политике. Следует выделить работы известных востоковедов: Белокреницкого В.Я., Ганковского Ю.В., Москаленко В.Н., Шаумян Т.Л. и др.15 Большое внимание было уделено отечественной исторической, а также политологической литературе по современным международным отношениям и внешней политике России, геополитической и военностратегической ситуации в Азии, общим проблемам безопасности, стратегической стабильности и разоружению, теории и политическому анализу международных отношений.16 Практический интерес представили, в частности, монографии и научные статьи таких Например, ПИР-Центра политических исследований в России -www.pircenter.org; Центра Карнеги www.carnegieendowment.org; индийской партии «Бхаратия Джаната Парти» www.bjp.org; Пакистанской народной партии Б.Бхутто – www.ppp.org.pk. 14 В частности, автор неоднократно общался с послом Великобритании в Исламабаде Х.Синноттом, который является известным экспертом в области ядерного нераспространения; заместителем министра иностранных дел Пакистана Т.О.Хайдером, курирующим проблематику ООН и разоружения; директором Центра региональных исследований по проблемам России, Китая и Центральной Азии при Пешаварском университете А.Х.Ханом. 15 См., например, Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н., Шаумян Т.Л. Южная Азия в мировой политике. – М.: Международные отношения, 2003. – 368с.; Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана: формирование и основные этапы эволюции. - М.: Наука, 1984. - 301 с.; Пакистан, страны Южной Азии и Среднего Востока: история и современность. Сборник статей памяти Ю.В.Ганковского. – М.: Научная книга, 2004. – 271 с. 16 См., например, Бажанов Е.П. Внешняя политика России (1992-2003 гг.). - Дипломатический ежегодник - 2004.- М., 2005.- С.203-235; Бажанов Е.П. Современный мир. Избранные труды. – М.: Известия, 2004. – 424 с.; Очерки теории и политического анализа международных отношений / Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А.; Научно-образоват. форум по междунар. отношениям. - М., 2002. - 380 с.; Денисов В.И. Проблема обеспечения безопасности АТР в свете ядерного кризиса на Корейском полуострове. - Дипломатический ежегодник - 2003. - М., 2004.С.72-85; Кадымов Г.Г. О системном подходе к анализу международных конфликтов. - Десять лет внешней политики России: Материалы Первого Конвента Российской ассоциации международных исследований.- М., 2003.- с.289-295; Кулматов К.Н. Мир в начале XXI века. Размышления российского дипломата и ученого. - М.: Известия, 2006. – 344 с.; Ли В.Ф. Теория международного прогнозирования. – М.: Научная книга, 2002. – 288 с.; Панов А.Н. Дипломатическая служба Японии и эволюция японо-советских и японо-российских отношений в послевоенный период (1945-1995), учеб. пособие. – М.: МГИМО МИД России, 1994. - 94 с.; Развин П.А. Последствия глобализации. - Актуальные проблемы международных отношений в начале XXI века.- М., 2002.С.36-45. 13 9 авторитетных ученых, как Бажанов Е.П., Богатуров А.Д, Денисов В.И., Кадымов Г.Г., Ли В.Ф., Панов А.Н., Хрусталев М.А. Большую помощь в разработке диссертационной темы оказали труды российских политологов – экспертов в области ракетно-ядерного нераспространения, специализирующихся, в том числе, по Южной Азии - Арбатова А.Г., Калядина А.Н., Каменнова П.Б., Осипова Г.А., Рудницкого А.Ю., Сотникова В.И., Тимербаева Р.М., Чуфрина Г.И, Шилина А.А.17 При написании диссертации использовались исследования зарубежных авторов – индийских,18 пакистанских,19 американских и британских.20 Индийских и пакистанских политологов, как правило, характеризует тенденциозная, односторонняя (проиндийская и пропакистанская, соответственно) подача материала. При этом если пакистанские исследователи в условиях традиционной для Пакистана авторитарной системы госуправления далеко не всегда имеют возможность высказывать собственную точку зрения, кардинально отличающуюся от официальных подходов, то политологи из Индии во многом руководствуются «самоцензурой». Британские и американские См., в частности, Ядерное оружие после «холодной войны»/Под ред. А.Арбатова и В.Дворкина; Моск. Центр Карнеги. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. – 559 с.; Каменов П.Б. . Космическая программа Китая. - Экономика Китая вступает в XXI век.- М., 2004.С.207-216; Осипов Г.А. Развивающиеся страны и нераспространение ядерного оружия. – М.: Наука, 1990. – 176 с.; Рудницкий А.Ю. О российских подходах к развитию отношений с Индией и Пакистаном. – Пакистан в современном мире. Сборник статей. Колл. авторов. Институт востоковедения РАН. – М.: Научная книга, 2005, с.118 – 130; Artem Rudnitsky. Understanding Nuclear Pakistan: Global, Regional and Domestic Dimensions. – World Affairs, Autumn 2005, Vol.9, No.3., p.46-57; Сотников В.И. Ядерная проблема в индийско-пакистанских отношениях (вторая половина XX – начало XXI века). Монография №1. - М.: Научная книга, 2003. – 256 с.; Тимербаев Р.М. Группа ядерных поставщиков: история создания (1974 - 1978). - М.: ПИР-Центр, 2000. - 200 с.; Тимербаев Р.М. Россия и ядерное нераспространение. 1945 – 1968 гг. - М.: Наука, 1999. - 384 с.; Тимербаев Р.М. О роли МАГАТЭ в поддержании международного режима нераспространения ядерного оружия. - Международные организации. - М., 2004.- с.143-155; Чуфрин Г.И., Москаленко В.Н., Шаумян Т.Л. Ядерный фактор как источник новых конфликтных ситуаций и угроз национальной безопасности России на южном направлении. - М.: Российский центр стратегических и международных исследований, 1994. – 86 с.; Шилин А.А. Стратегический баланс в Южной Азии. – М.: Научная книга, 2004. – 288 с. 18 For example, Jasjit Singh. Nuclear India. – New Delhi: Knowledge World, 1998. – 324 p.; Chellaney B. The Challenge of Nuclear Arms Control in South Asia. – Survival, 1993, Vol.35, #3; Subrahmanyam K. Indian Nuclear Policy – 1964 – 1998. (A personal recollection). – New Delhi, 1998, etc. 19 For example, Akhtar Ali. Nuclear Politics & the Challenges of Governance. – Royal Book Company, Karachi, 1999. – 242 p.; Kamal Matinuddin. The Nuclearization of South Asia. – Oxford University Press, 2003, etc. 20 Spector L. Neo-nonproliferation.- Survival, 1995, Vol.37, #1; Hilary Synnott. The Causes and Consequences of South Asia's Nuclear Tests. – International Institute for Strategic Studies, 1999. – 86 p., etc. 17 10 ученые гораздо менее «ангажированы» и, в большинстве своем, предлагают достаточно объективный экспертный анализ по вопросам диссертационного исследования. Они активно обращаются к документам и первоисточникам, собирают обширный фактологический материал. Вместе с тем следует отметить, что некоторые авторы из США и Великобритании идеализируют нераспространенческую политику своих правительств, дают предвзятые оценки действиям «неугодных» Вашингтону и Лондону государств, прежде всего входящих в так называемую «ось зла». Практическая значимость работы. Выводы диссертации применимы к задачам осмысления проблемы ракетно-ядерного нераспространения в Южной Азии на современном этапе и выработки нераспространенческой стратегии Российской Федерации, которая соответствовала бы серьезности новых вызовов и угроз, исходящих из этого региона. В работе содержатся конкретные рекомендации по повышению эффективности политики России на южноазиатском направлении. Диссертационное исследование может оказаться востребованным у широкого круга специалистов-международников, в российских научно-исследовательских центрах, а также в МИД России. Материалы и выводы диссертации могут использоваться в учебном процессе, прежде всего в профильных учебных учреждениях внешнеполитического ведомства - Дипломатической академии и МГИМО (У) МИД России. Основные положения и выводы диссертации, выносимые на защиту: - на современном этапе проблематика нераспространения ядерного оружия в Южной Азии приобрела принципиально новое звучание. Индия и Пакистан сделали окончательный выбор в пользу ЯО, считая, что это соответствует их жизненным интересам. Добровольный отказ этих стран от права обладать ракетно-ядерными потенциалами в нынешних условиях не представляется возможным; - проект ядерной доктрины Индии отражает не только ее стремление к доминированию в Южной Азии, но и претензии на статус глобальной державы. Стесненный в ресурсах, Пакистан на данном этапе вынужден ограничиваться стратегическим планированием регионального масштаба. В качестве главного потенциального противника выступает Индия; 11 подходы Индии и Пакистана к действующим нераспространенческим режимам в целом совпадают. Они расценивают ДНЯО как неравноправный договор, закрепляющий военную ядерную монополию за немногочисленной группой «избранных» государств. Индия и Пакистан готовы рассматривать возможность своего присоединения к ДНЯО только в качестве международно-признанных ядерных держав; - в настоящее время любые попытки принудить Индию и Пакистан присоединиться к режимам нераспространения в качестве неядерных стран представляются несостоятельными. Вместе с тем это отнюдь не означает, что работа с этими государствами на нераспространенческом поле является бессмысленной. В стремлении добиться международного признания своего ядерного статуса Индия и Пакистан могут пойти на достаточно серьезные уступки в плане ограничения своих ракетно-ядерных арсеналов, снижения темпов осуществления ряда стратегических программ; - приоритетная задача мирового сообщества – добиться прекращения гонки ракетно-ядерных вооружений между Индией и Пакистаном. Успешное решение этой задачи подготовило бы почву для более радикальных мер в сфере нераспространения; - программные установки России в области нераспространения в целом созвучны подходам других участников ядерного клуба. С одной стороны, усилия РФ направлены на предотвращение горизонтального распространения ОМУ, с другой – на поддержание и модернизацию собственных ракетно-ядерных арсеналов. Такой подход предоставляет Индии и Пакистану дополнительные аргументы, позволяющие парировать обращенные к ним призывы к проявлению сдержанности ядерной сфере; - на нынешнем этапе России совместно с партнерами по «пятерке» следует выработать реалистичную стратегию действий, нацеленную на решение наиболее важных нераспространенческих задач в Южной Азии: убедить Индию и Пакистан отказаться от фактического монтажа систем ОМУ, соблюдать мораторий на ядерные испытания, ограничить, а затем прекратить производство оружейных расщепляющихся материалов и т.п.; - в конце 1990-х гг. - после проведения южноазиатских ядерных испытаний - позиция России в значительной степени снизила интенсивность антиядерного прессинга, оказанного на Индию мировым 12 сообществом, и помогла ей относительно безболезненно пережить санкционный период; - с точки зрения долговременных интересов России, целесообразность перманентно проиндийских подходов представляется сомнительной в особенности, принимая во внимание постепенную смену внешнеполитических приоритетов Индии. Структура диссертации определена целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка аббревиатур. Во введении обосновываются актуальность, научная новизна и практическая значимость, формулируются цели и задачи данного диссертационного исследования. Первая глава содержит исторический анализ проблемы ракетноядерного нераспространения в Южной Азии, которая после испытаний, проведенных Индией и Пакистаном в мае 1998 г., приобрела принципиально новое звучание. В конце 1990-х гг. Нью-Дели и Исламабад сделали окончательный выбор в пользу ядерного оружия, отнеся обладание военными ядерными потенциалами к своим витальным интересам. Движение Индии и Пакистана к ядерному оружию было предопределено совокупностью факторов, среди которых следует выделить интересы национальной безопасности и политикопрестижные соображения. Процессу нуклеаризации южноазиатского субконтинента способствовало нежелание признанных ядерных держав расставаться со стратегическими потенциалами во исполнение «разоруженческой» статьи ДНЯО. В главе дается сравнительная характеристика доктринальных установок Индии и Пакистана. Стратегическое планирование этих государств отличает важная общая черта: с конца 1990-х гг. индийцы и пакистанцы проводят курс на форсированную реализацию национальных ракетно-ядерных программ с очевидной целью добиться их необратимости. Во второй главе анализируется реакция мирового сообщества на ядерные испытания 1998 года. Несогласованность практических действий ведущих держав сделала невозможным оказание на Индию и Пакистан эффективного международного антиядерного прессинга. Выявляется близость подходов Индии и Пакистана к международно-правовым инструментам и режимам ракетно-ядерного 13 нераспространения. Нью-Дели и Исламабад расценивают их как «дискриминационные», ущемляющие права развивающихся стран. Вместе с тем, исходя из политико-престижных соображений, Индия и Пакистан готовы присоединиться к ДНЯО в качестве признанных ядерных держав. Изучаются и сравниваются подходы участников ядерного клуба (за исключением России) к нераспространенческим проблемам в Южной Азии. Особый акцент сделан на позиции США, которые, являясь сегодня единственной сверхдержавой, в значительной степени определяют линию мирового сообщества и вектор международных усилий в сфере ракетно-ядерного нераспространения. Фиксируется постепенное сближение позиций участников ядерной «пятерки». Данное обстоятельство дает основание рассчитывать на выработку оптимальной международной нераспространенческой стратегии применительно к Южной Азии. В третьей главе анализируется нераспространенческая политика России применительно к Южной Азии в 1998-2007 гг., выявляется специфика российских подходов, их обусловленность внутренними и внешними факторами регионального и глобального значения. Подходы России к проблемам нераспространения ЯО во многом детерминированы ее статусом участницы клуба признанных ядерных держав. В практическом плане ее усилия направлены, прежде всего, на предотвращение горизонтального расползания ядерного оружия. При этом РФ поддерживает и модернизирует собственные ракетно-ядерные арсеналы. К специфике российского подхода на южноазиатском «фланге» следует отнести стремление Москвы отдавать приоритет политикодипломатическим средствам воздействия на Нью-Дели и Исламабад. В 1998 г. Россия не стала «наказывать» Индию и Пакистан экономическими санкциями, сославшись на их контрпродуктивность. Ядерные испытания 1998 г. практически никак не отразились на характере двусторонних связей России ни с Индией, ни с Пакистаном. В конце 1990-х гг. Москва продолжала активно развивать ВТС (за исключением военного ядерного компонента) со своим стратегическим партнером Нью-Дели. Не было приостановлено российско-индийское сотрудничество в области атомной энергетики. В своих контактах с Пакистаном Россия фокусировала внимание не столько на «ракетноядерных делах», сколько на других, не менее проблемных для нее, 14 вопросах двусторонних отношений. В частности, РФ полагала, что ее отказ от введения санкций за испытания 1998 г. может подвигнуть пакистанское руководство к большему учету российских интересов по событиям на Северном Кавказе. Выявляются новые моменты следующего этапа южноазиатской политики России, связанного с президентством В.В.Путина. В начале третьего тысячелетия российская политика стала отличаться большим прагматизмом, сбалансированностью и последовательностью в обеспечении национальной безопасности, в том числе в плане решения проблем ядерного нераспространения. Применительно к Южной Азии это означало, с одной стороны, дальнейшее укрепление стратегического партнерства с Индией, с другой – расширение взаимовыгодного политического и экономического сотрудничества с Пакистаном. После событий 11 сентября, в условиях глобальной антитеррористической кампании сотрудничество с Пакистаном было настоятельно необходимым. В свою очередь, это привело к тому, что ядерное нераспространение – прежде всего, в контексте противодействия угрозе ОМУ-терроризма – превратилось в важное направление российскопакистанского взаимодействия. Показывается, что благодаря настойчивости российской дипломатии нераспространенческая проблематика становится неизменным пунктом повестки российско-индийских переговоров. С учетом окончательного характера ядерного выбора Индии стороны обсуждают меры, нацеленные на противодействие горизонтальному распространению ядерного оружия. В заключении подводятся итоги исследования: 1. В конце прошлого века проблема нераспространения ядерного оружия в Южной Азии приобрела принципиально новое звучание. В мае 1998 г. Индия и Пакистан провели ядерные испытания, заявив о намерении стать полноценными участниками ядерного клуба. После неудачных, нескоординированных попыток принудить Нью-Дели и Исламабад к отказу от ядерного оружия посредством экономических санкций и политического давления, мировое сообщество, по сути, смирилось с де-факто ядерным статусом Индии и Пакистана. Главная задача мирового сообщества и, прежде всего, постоянных членов Совета Безопасности ООН заключается теперь в том, чтобы добиться от Индии и Пакистана сдержанности в ракетно-ядерной 15 области, обеспечения горизонтального нераспространения ядерного оружия. 2. Нуклеаризация Южной Азии продолжает развиваться быстрыми темпами и в обозримом будущем может превратиться в реальную угрозу безопасности России. Южноазиатский субконтинент остается наиболее неблагополучным с точки зрения ракетно-ядерного нераспространения и международной безопасности регионом планеты. Гонка стратегических вооружений, развернувшаяся между Индией и Пакистаном, фактически не контролируется мировым сообществом. На субконтиненте сохраняется риск межгосударственных конфликтов с применением ЯО, вероятность того, что оружие массового уничтожения может попасть в руки террористов. Военно-стратегическая ситуация в Южной Азии непосредственно затрагивает интересы России и требует к себе повышенного внимания. 3. Роль своего рода «детонатора» в процессах распространения ядерного оружия в Южной Азии сыграл Пекин. В первой половине 1960-х гг. именно политика Китая на фоне его становления в качестве ядерной державы подтолкнули Индию к военным ядерным разработкам. В свою очередь, создание индийцами ядерного «щита» спровоцировало на контрмеры Пакистан. С тех пор развернувшаяся между Нью-Дели и Исламабадом гонка ракетно-ядерных вооружений являла собой цепную реакцию. За каждым шагом Индии обязательно следовал аналогичный шаг со стороны Пакистана. В 1998 г. нуклеаризация Южной Азии перешла в открытую стадию. 4. Россия также несет определенную долю ответственности за кризисные тенденции в Южной Азии. В 1998 г. она не стала вводить антиядерные санкции против Индии, а затем – чтобы избежать обвинений в двойных стандартах – и против Пакистана. Развивалось российско-индийское ВТС, продолжалось сотрудничество Москвы и Нью-Дели в сфере атомной энергетики. Сотрудничая с Индией, Россия соблюдала как положения национального законодательства, так и свои международные обязательства. Данное обстоятельство, однако, не меняет того факта, что действия Москвы снизили мощь антиядерного прессинга, оказанного на Нью-Дели мировым сообществом после испытаний 1998 г. 16 Поддержка России в стратегических областях помогла Индии относительно безболезненно пережить санкционный период и укрепила уверенность индийской правящей элиты в том, что она может безбоязненно продолжать избранный ею курс в ракетно-ядерной области. 5. 2000 год – «рубежный» для российской внешней политики, в том числе на южноазиатском направлении. После избрания В.В.Путина президентом РФ действия Москвы стала отличаться большей последовательностью и прагматизмом. Постепенно Россия перестает быть сторонним наблюдателем «большой ядерной игры» в Южной Азии, прилагая усилия для того, чтобы если не остановить, то, по крайней мере, замедлить и упорядочить процессы нуклеаризации субконтинента. Не исключено, что это потребует от нее подключиться к этой «игре» в регионе на правах одного из внесистемных участников. 6. Индия и Пакистан отнесли обладание ядерным оружием к своим жизненным интересам. Об этом свидетельствуют результаты анализа индийских и пакистанских программных установок, а также практической деятельности Нью-Дели и Исламабада в ракетно-ядерной сфере. Действия Индии и Пакистана отличает общая черта: оба государства взяли курс на форсированную реализацию национальных стратегических программ с очевидной целью гарантировать их необратимость. 7. Проект ядерной доктрины Индии 1999 г. фиксирует не только стремление Нью-Дели к доминированию в южноазиатском регионе, но и претензии Индии на статус глобальной державы. Документ предусматривает осуществление ракетно-ядерного сдерживания потенциального агрессора на основе создания дорогостоящей ядерной триады - стратегических сил, состоящих из компонентов наземного, авиационного и морского базирования. Для Индии ключевым геополитическим соперником остается Китай. 8. О программных установках Исламабада можно судить лишь по отдельным выступлениям и высказываниям пакистанских лидеров и представителей военно-политического истеблишмента. Пакистанцы полагают, что нетранспарентность и, при необходимости, «блеф» в вопросах ядерной политики способны усилить действенность средств устрашения потенциального агрессора. Оборонная стратегия Пакистана базируется на концепции минимального ядерного сдерживания. Исламабад не исключает 17 вероятности нанесения в чрезвычайной ситуации превентивного ракетно-ядерного удара по агрессору. Стесненный в ресурсах, Пакистан вынужден пока ограничиваться стратегическим планированием регионального масштаба. В качестве главного потенциального противника выступает Индия. 9. Стремление к укреплению обороноспособности – не единственная причина ядерного выбора Индии и Пакистана. Нью-Дели и Исламабад также рассматривают ядерное оружие как инструмент для достижения другой стратегической цели: занять «достойное» место на мировой арене. Индия и Пакистан руководствуются политикопрестижными соображениями. В среде индийских и пакистанских политических элит распространено представление, что обладание ядерным оружием – атрибут великой державы. 10. Процессу нуклеаризации Южной Азии способствует тот факт, что члены ядерного клуба не торопятся выполнять «разоруженческие» положения ДНЯО. Количественное сокращение их стратегических арсеналов компенсируется повышением качества и эффективности ОМУ, то есть, имеет место вертикальное распространение. Непоследовательность признанных ядерных держав, прежде всего США, в сфере разоружения и в вопросах глобальной стратегической стабильности во многом предопределила эрозию международных режимов нераспространения и усилила интерес целого ряда, преимущественно развивающихся, стран к атомному оружию. 11. Подходы Индии и Пакистана к международным режимам ядерного нераспространения во многом совпадают. Обе страны характеризуют ДНЯО как дискриминационный договор, закрепивший монопольное право на обладание ядерным оружием за немногочисленной группой «избранных» государств – участников ядерного клуба. Вместе с тем, руководствуясь политико-престижными соображениями, Индия и Пакистан хотели бы присоединиться к ДНЯО в качестве официально признанных ядерных держав. 12. Индия и Пакистан под различными предлогами уклоняются от участия в Договоре о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Проблемы с ратификацией ДВЗЯИ в США и Китае, ряде других стран, играют им на руку. После 1998 г. Индия и Пакистан соблюдают добровольный мораторий на ядерные испытания. Однако они намерены сохранить за собой право на проведение «горячих» испытаний в целях совершенствования ядерного оружия. 18 13. Индия и Пакистан не готовы к конструктивным переговорам по Договору о запрещении производства расщепляющихся материалов (ДЗПРМ), несмотря на их публичные заверения в обратном. В стремлении создать прочный фундамент для своих военных ядерных программ, они усиленно нарабатывают оружейные расщепляющиеся материалы (ОРМ) и негативно относятся к возможности введения запрета или ограничений на их производство. Индия и Пакистан по сути срывают предложения о прекращении наработки ОРМ еще до заключения и вступления ДЗПРМ в силу, «обставляют» свое согласие на участие в Договоре различными оговорками и условиями. 14. Индия и Пакистан готовы участвовать в нераспространенческих и разоруженческих усилиях мирового сообщества только на равноправной основе и если это не ставит под угрозу их обороноспособность (по меньшей мере, должно быть обеспечено эффективное ассиметричное сдерживание потенциального противника). В настоящее время они предпринимают шаги, которые в их понимании согласуются с процессом их институционального и международно-правового становления в качестве признанных ядерных государств. Обе страны открыты к «статусному торгу» с мировым сообществом. В стремлении добиться в той или иной форме международного признания своего де-факто ядерного статуса Индия и Пакистан могут пойти на уступки в плане ограничения своих ракетноядерных арсеналов, снижения темпов осуществления стратегических программ. 15. Индия и Пакистан принимают меры доверия и безопасности (МДБ) в ракетно-ядерной области, развивают национальные режимы экспортного контроля (ЭК), которые в последнее время значительно приблизились к международным стандартам. Внимание Нью-Дели и Исламабада к проблематике МДБ и ЭК продиктовано, в том числе, расчетом на то, что ответственное поведение в этих вопросах упростит решение стоящей перед ними задачи добиться международного признания ядерного статуса. Активность Индии и Пакистана в экспортноконтрольной сфере, чем бы она не мотивировалась, является позитивным фактором: повышается эффективность барьеров на пути горизонтального распространения. Принятие мер доверия и безопасности также заслуживает положительной оценки. Вместе с тем обращает на себя 19 внимание то обстоятельство, что в Южной Азии даже самые совершенные МДБ не будут работать так же надежно, как советскоамериканские договоренности времен «холодной войны». Географическая близость потенциальных противников объективно не позволяет исключить вероятность спонтанных или превентивных ударов друг по другу, в том числе наносимых «с испугу». 16. Без кардинальных практических шагов со стороны «пятерки» в области ракетно-ядерного разоружения сокращение стратегических потенциалов «пороговых» и, тем более, де-факто ядерных стран, включая Индию и Пакистан, едва ли реально. Эффективное решение нераспространенческих задач как в южноазиатском регионе, так и в мире в целом представляется возможным только при обеспечении баланса прав и обязательств всех заинтересованных государств. Созданное в годы «холодной войны» колоссальное военностратегическое преимущество ядерных государств над остальными странами позволяет участникам ядерного клуба без ущерба для собственной безопасности инициировать взаимные уступки. Все участники «пятерки», прежде всего, ракетно-ядерные сверхдержавы США и Россия, могли бы взять на себя обязательство о неприменении первыми ядерного оружия и предоставить твердые коллективные гарантии безопасности неядерным странам. Целесообразной представлялась бы скорейшая ратификация ДВЗЯИ США и Китаем. Члены ядерного клуба могли бы приостановить модернизацию своих ракетно-ядерных вооружений и предложить развивающимся странам весомый «компенсационный пакет» (политические и финансовоэкономические дивиденды) в обмен на согласие последних оставаться неядерными или, в случае если ядерный «порог» уже перейден, заморозить стратегические программы на нынешнем уровне. 17. Сегодня в фокусе усилий ядерной «пятерки» - приоритетные задачи, от решения которых напрямую зависит поддержание международного мира и стратегической стабильности в Южной Азии. В двустороннем и многостороннем форматах члены ядерного клуба стремятся позитивно воздействовать на Индию и Пакистан с целью принятия ими мер по обеспечению адекватного уровня сохранности и безопасности стратегических арсеналов и ядерных объектов, постоянному совершенствованию национальных режимов экспортного контроля. Южноазиатские государства убеждают в целесообразности отказа от фактического монтажа систем ОМУ, в необходимости 20 дальнейшего соблюдения моратория на ядерные испытания, прекращения производства оружейных расщепляющихся материалов. Наибольшую активность в «обработке» Индии и Пакистана, диалоге с ними проявляют США и их союзники по НАТО – Великобритания и Франция. По-прежнему достаточно пассивен в вопросах нераспространения Китай, хотя в начале третьего тысячелетия его поведение в ракетно-ядерной области и стало более ответственным. Решение проблемы нераспространения в Южной Азии зависит не только от способности членов «пятерки» сформулировать общие цели (это фактически произошло), но и от их готовности на деле проводить согласованный между собой курс. Занятие «особых» позиций, проявление пассивности подрывают нераспространенческие усилия международного сообщества. 18. Ситуация в Южной Азии, являясь частным проявлением структурного кризиса международной системы нераспространения, актуализирует вопрос о необходимости ревизии сложившихся еще в годы «холодной войны» нераспространенческих режимов. Можно предположить, что, с учетом заинтересованности членов ядерного клуба в сохранении их по сути монопольного права на обладание ЯО, повышение эффективности нераспространенческих барьеров будет достигаться в том числе за счет ужесточения многосторонних инструментов и режимов ракетно-ядерного нераспространения, придания им интрузивной направленности. Международная нераспространенческая система, модифицируемая в интересах «пятерки», станет избирательно-силовой, нацеленной на контрраспространение. Одно из свидетельств тому – активное становление предложенной США Инициативы по безопасности в борьбе с распространением оружия массового уничтожения, подключение к ней ведущих мировых держав, включая Россию. В ближайшие годы сохранится и готовность Вашингтона к проведению «превентивных» военных акций в отношении «проблемных» стран – в том случае, если действия последних, по мнению США, будут представлять прямую угрозу национальной безопасности государства. На фоне обострения кризисных тенденций в сфере нераспространения де-факто ядерным государствам, включая Индию и Пакистан, в обозримом будущем едва ли следует рассчитывать на официальное – по смыслу ДНЯО – международное признание их статуса. 21 19. В России все больше осознают практическую значимость нераспространенческой проблематики. В последние годы активность РФ в сфере ядерного нераспространения возросла. Россия внесла существенный вклад в дело противодействия угрозе ОМУ терроризма. Она выступила одним из инициаторов принятия резолюции СБ ООН 1540, соавтором Плана действий «Группы восьми» в области нераспространения, является участником Инициативы по безопасности в борьбе с распространением. В сентябре 2005 г. в ходе юбилейной сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке был открыт для подписания российский проект международной Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма. На повестке дня для России – выработка долговременной реалистичной стратегии действий в сфере ядерного нераспространения, нацеленной на надежное обеспечение безопасности страны. Апробация диссертации. Положения и выводы диссертационного исследования апробировались автором в ходе его практической работы в посольстве России в Пакистане (1999 – 2004 гг.), а также в Центральном аппарате МИД России (1997-1999 гг., с 2004 г. по настоящее время). Они послужили основой лекционно-семинарских занятий в Дипломатической академии МИД России, на факультете мировой политики МГУ, выступлений диссертанта на научнопрактических конференциях. Ключевые положения и выводы диссертации нашли отражение в следующих публикациях: 1. Ганич Д.В. Пакистан и США: к эволюции американских подходов в сфере ядерного нераспространения. – Ученые записки – 2005. Под ред. Е.П.Бажанова. Институт актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России. – М.: Научная книга, 2005. - 0,5 п.л. 2. Ганич Д.В. О подходах Пакистана к проблемам нераспространения оружия массового уничтожения. – Геополитические проблемы евразийского пространства. Тематический сборник. – М.: Научная книга, 2006. - 0,6 п.л. 3. Ганич Д.В. «Большая ядерная игра» в Южной Азии. - Азия и Африка сегодня, 2007, №5. - 0,6 п.л. 22 Подписано в печать 12.03.2007. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз. ____________________________________________ Отпечатано в Дипломатической академии МИД России 23
