Резник Михаил Митрофанович

Резник Михаил Митрофанович
старший лейтенант 274 СД 31 Армия
город Николаев - 29, переулок Радио, кв.13
Фото 1942 года
Среди погибших за Родину я помню фамилии и должности многих, помню
их лица, знаю характеры, знаком с их биографиями. У павших и живых была
глубокая вера в наше правое дело, стремление к победе. Среди тех, кто сложил
головы за нашу Отчизну, пали смертью храбрых,
были люди разных
национальностей: белорусская девушка, комсомолка, снайпер Маруся
Чепинец, русский из Смоленщины, лейтенант, командир взвода Селезнёв,
еврей, одессит, командир миномётчиков Ладисман, начальник штаба 965
полка, русский, Дементьев, украинец командир 965 полка, Бортник и многие
другие, в том числе: казахи, татары, армяне, грузины.
Всем хорошо известно, что за освобождение города Ржева велись жестокие
бои с августа 1942 по март 1943 года. В результате боёв и варварского
разрушения, город Ржев превратился в сплошные развалины, не было ни
одного уцелевшего дома или жилого помещения. А от леса, окружавшего Ржев,
остались лишь обгоревшие пни и перебитые сосны. Окружающие город
деревни были разрушены и сгорели. Одна лишь деревня Домашино за холмом
под городом почти полностью уцелела и в ней находились местные жители.
Фашисты заставляли их на себя работать под постоянным градом снарядов и
пуль: жителей заставляли на самой передовой чистить снег в траншеях,
углублять окопы, строить блиндажи. Во время работ многие погибли. Возле
каждого дома в деревне немцы заставили сделать блиндажи, которые при
сильном обстреле и появлении нашей авиации фашисты занимали сами, а
жителей выгоняли в дома и на улицы под огонь. Всё это нам рассказывали
жители этой деревни, когда мы их освободили. А во Ржеве в нижней части
церкви, которая находилась под кручей, немцы закрыли 248 наших граждан,
ранее арестованных, и эту церковь заминировали.
Но в момент освобождения города они не успели взорвать церковь, так как
наши сапёры успели перерезать кабель и обезвредили мины. Люди были
спасены. После войны минёры приезжали на праздники к спасённым жителям
Ржева.
Известно, что во время наступления на Ржев в августе 1942 года, вместе с
другими частями нашей 274Сд удалось освободить много населённых пунктов
и отбросить фашистов к самому Ржеву. Во Ржеве они удержались на заранее
укреплённых позициях. Сюда прибыли значительные пополнения немцев,
выполняя приказ Гитлера ни в коем случае не сдавать Ржев, который должен
был явиться трамплином для повторного прыжка на Москву. Нам пришлось
рыть траншеи, строить блиндажи под сильным огнём противника,
одновременно ведя бои. Расстояние до противника было таким, что ручные
гранаты долетали до окопов. Было много рукопашных схваток, часть города
нередко переходила из рук в руки. А потом наступила очень снежная зима с
сильными морозами. Вся страна работала тогда под лозунгом «Всё для фронта,
всё для победы!». И это мы на фронте очень ощущали. Мы были одеты в тёплое
обмундирование,
обуты
в
валенки,
снабжены
боеприпасами
и
продовольствием. Огромную роль играла партийно - политическая работа в
партийных и комсомольских организациях политруков, комиссаров. Все
коммунисты были примером для беспартийных воинов в бою. Мы же тогда
вступали в ряды партии и в заявлении писали такие слова « Готов умереть
коммунистом за Родину, за победу! ». Беспартийные воины, идя в атаку, часто
говорили, что если погибнут в бою, то пусть их считают коммунистами. Нам на
передовую в блиндажи по военно - полевому телефону передавали сообщения
Совинформбюро об обстановке на фронтах, которые мы доводили до сведения
солдат. У всех была очень сильна вера в нашу победу. На передовую поступало
много газет, по возможности мы собирались группами и читали их вслух.
В каждый блиндаж приносили ежедневно большие пачки писем, которые
писали люди всего Советского Союза, находящиеся в тылу, с таким адресом:
«фронтовикам» ( без указания фамилии). Эти патриотические письма все воины
читали с большим интересом, перечитывали вновь, а затем по своему выбору
писали ответные письма адресатам. У многих завязывалась постоянная
переписка, а молодые и не женатые часто писали любовные письма девушкам
со словами из песни: «Одержим победу, к тебе я приеду на боевом коне ».
Очень часто в письма клали фотокарточки. Много говорили о письмах, о
новостях, радовались, шутили и смеялись. Часто для фронтовиков приходили
посылки из тыла от совершенно незнакомых людей, которые, как правило,
командиры вручали отличившимся в бою, а те угощали гостинцами всех.
В посылках часто были тёплые рукавицы, носки. Это была большая моральная
поддержка, особенно для тех, у кого семьи и родственники находились на
оккупированной немцами территории, и от них не было никаких вестей. Читать
письма и газеты зимой в траншее было очень холодно, а писать почти
невозможно. В блиндажах было темно, потому что освещались они
керосиновыми коптилками без стёкол. Стёкла быстро разбивались и от копоти
у нас чернели лица, как у кузнецов. Умывать лица приходилось снегом из
траншеи. После такого обтирания снег становился чёрным. Я, бывало, смеялся
после такого умывания: « Как умоюсь, так по чёрным следам на снегу фашисты
с самолёта узнают, что политрук умылся ». Мы вместе смеялись.
В блиндажах топились чугунки, от которых обогревались, сушили
портянки, подогревали сильно замёрзлый хлеб, кипятили из снега воду для чая.
А горячую кашу, суп доставляла военно - полевая кухня. До полевой кухни мы
добирались по траншеям ползком поочереди, тащили большие термосы под
непрерывным огнем. При этом были и раненые, гибли бойцы. Помню, как один
пулемётчик сменил своего товарища, и тот, взяв на спину термос, пошёл в
полный рост в овраг за пищей. Я попросил его пользоваться прикрытием,
нагнуться и быть осторожнее, а он ответил: « Я же теперь не воюю, сменился,
иду за пищей. Какое они имеют право меня убивать» и засмеялся. Пища была
хорошая: суп и каша жирные, мяса всегда достаточно, да ещё и масло, сахар, но
хлеб замерзал так, что нож его не резал.
Ночью над нашими головами свистели трассирующие пули, вся передовая
освещалась ракетами так, что всё было видно. От разноцветных ракет всё
выглядело красивым. К сожалению, у нас ракет было мало и мы ими
пользовались как боевым сигналами для подачи команды и редко для
освещения местности. Немцы очень ярко освещали передовую, чтобы всё было
видно. Они боялись наших внезапных атак и разведчиков, которые ходили за
«языками». Они иногда кричали нам: « Рус! Когда будешь нам платить за
освещение ракетами! ? »
Здесь подо Ржевом зимою 1942-1943 года наша рота противотанковых ружей
совместно с другими подразделениями дивизии, пулемётчиками, снайперами
вели беспрерывные бои на большом участке передовой линии фронта на Волге
у деревни Горки Бричевского сельсовета Зубцовского района Калининской
области. Эта деревня полностью сгорела. На её месте валялись лишь обгорелые
металлические домашние вещи, кровати, вёдра, инвентарь, кирпич, кое- где
встречали обгорелые пни деревьев. Мы стойко держали оборону, сами
наносили удары по фашистам. Гораздо хуже было вести огонь ночью, потому
что противник по сильному пламени от вылетевшего снаряда сразу засекал
место, и стрелял туда трассирующими пулями, указывая артиллерии
направление удара.
А потом, очень скоро нам прислали пламягасители, которые надевались на
конец стволов и при стрельбе не было такого пламени, как раньше. Бойцы с
огневых точек поочереди отдыхали, обогревались в разное время сугок, а
офицерам приходилось днём и ночью проверять все огневые точки, отдавать
команды, обучать бойцов, самим вести стрельбу изо всех видов орудий.
Вместе с нами на этом участке всё время находилось четыре снайпера. Это
были: Федя Юдин, Володя Коровкин, Маруся Чепинец. Все снайперы ночью
отдыхали, а с утра, как охотники выслеживали фашистов. У каждого был
листок с записями убитых немцев. Эти записи делали офицеры, которые
наблюдали в бинокли и перескопы. У снайперов подо Ржевом на счету было по
130 - 170 уничтоженных фашистов. Маруся Чепинец самая первая получила
награду, но потом погибла под Ярцево. Однажды все снайперы одновременно
выстрелили по одному фашисту и убили его. Стали обсуждать, кому записать.
Решили померяться на винтовке со штыком: чья рука будет верхней, тому и
записать. Верхней оказалась рука Маруси Чепинец. Я записал на её лист счёт.
Все её поздравляли, смеялись: « Ох, тебе белоруске, везёт!»
В самые сильные морозы, чтобы фашисты не успевали обогреваться в
блиндажах, а мёрзли в траншеях, были постоянно на чеку, нам командование
поставило задачу ночью огнём и паникой больше беспокоить их. У них не было
тёплого обмундирования, обуты они были в ботинки, на которые надевали
соломенные валенки, а головы завязывали тряпками. Они выглядели так, что на
попавших к нам в плен, отвратительно было смотреть: они были обмёрзшие, в
соплях. Много раз мы пытались их атаковать, но безуспешно: их было во много
раз больше, и лишь когда пришло пополнение, мы пошли в наступление и
изгнали фашистов.