М.В.Капасов_Юго-Восточная Азия под прицелом пекинских
advertisement
М.В.Капасов ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ – ПОД ПРИЦЕЛОМ ПЕКИНСКИХ ГЕГЕМОНИСТОВ (печатается по книге «Территориальные притязания Пекина: современность, история»,М:Политиздат,1979 – сс.71-75) Выдержки из данной статьи приводится как образец пропагандистского текста периода Холодной Войны – редакция сайта «Даманский-Чжэньбао» «Первый намек на то, что что-то было не так, сделали рангунские газеты, хотя и не на страницах раздела новостей. Просматривая колонки некрологов, читатели могли прийти к заключению, что армейские офицеры продолжали гибнуть «где-то на фронте» во все возрастающем числе…» - так начинает свое повествование журнал «Эйша уик» в статье «Война разгорается». Журнал воспроизводит не фронтовую сводку о борьбе против японских захватчиков времен второй мировой войны. В статье, написанной в апреле 1978 г., речь идет о необъявленной войне, ведущейся Пекином в течение ряда лет вплоть до настоящего времени против некоторых соседних стран, в данном случае против суверенного бирманского государства, которое, как известно, одним из первых признало Китайскую Народную Республику…Уже в 1955 г. произошел первый вооруженный инцидент на границе – столкновение в бирманском княжестве Ва, после чего Пекин стал объявлять «спорными» различные участки фактически по всему периметру границ Китая. …Верность «линии Мао» наглядно проявляется в подходе Пекина к отношениям с Бирмой, который с самого начала отличался крайней враждебностью, прикрываемой внешним лицемерным «дружелюбием». Уже первые акции правительства КНР в китайско-бирманском пограничном вопросе показали, что оно основывает свою пограничную политику не на тех принципиальных положениях, которыми руководствуются при решении погранично-территориальных проблем социалистические государства. Акт «картографической агрессии» Китая против Бирмы, т.е. издание в КНР карт с территориальными притязаниями к Бирме (и к другим соседям Китая), и в особенности последующие акции КНР в пограничных вопросах со всей очевидностью продемонстрировали, что, отказавшись от принципа самоопределения наций во внутренней политике, маоисты отбросили его и в области международных дел. В основу своей пограничной политики маоистские лидеры положили великодержавный принцип исторической зависимости сопредельных территорий от Китая и необходимости «исправления» исторической «несправедливости» и возвращения Китаю всех территорий, «утраченных» им в последнее столетие. Первые китайско-бирманские переговоры показали, что китайская сторона целиком и полностью основывает свою позицию на претензиях и системе аргументаций, разработанных еще цинскими дипломатами. Упоминавшийся вначале инцидент в княжестве Ван ряду с ранее использовавшимся приемом «картографической агрессии» достаточно наглядно продемонстрировал, что Пекин широко использует и тактические приемы, разработанные гоминдановцами. Сам ход переговоров и характер обоснования Китаем своих территориальных претензий к Бирме, повторявшихся вплоть до завершения урегулирования в 1960-61 гг., позволяют сделать вывод о том, что, решая вопрос о китайско-бирманской границе, Китай и Англия (в свое время) выступали с принципиально одинаковых, колониалистских позиций по отношению к бирманским, шанским и качинским землям – с той лишь разницей, что Англия выступала в роли колониального захватчика открыто, тогда как Пекин пытался воспользоваться плодами этой захватнической, колониальной политики Англии и присоединить к своей территории районы, принадлежность которых Китаю была весьма сомнительной. Что же касается достижения урегулирования, вернее, той неожиданной быстроты, с которой был пройден последний этап переговоров, то она отнюдь не свидетельствовала о доброй воле Пекина. Объяснение надо искать в крайне неблагоприятном международном положении, в которое Китай попал в результате спровоцированного им тайваньского кризиса в 1958 г. и растущей конфронтации с Индонезией и Индией. Быстрое урегулирование проблемы, основанное на принципах мирного сосуществования, могло поддержать и в известной мере поддержало пошатнувшийся международный авторитет Пекина. Но конъюнктурная тактика маоистского руководства при урегулировании вопроса не позволила прийти к созданию спокойной, добрососедской обстановки. Провал попыток маоистов подчинить своему диктату бирманское правительство…вновь привел к обострению обстановки в пограничных районах Бирмы, но это было уже не признаком нерешенных территориальных вопросов, а показателем все того же вмешательства новоявленных китайских богдыханов в дела Бирмы, хотя и под другой «вывеской». Это вмешательство продолжается по сей день и служит примером крайне опасного авантюризма пекинских властей. В начале 1978 г., например, зам.премьера Госсовета Китая Дэн Сяопин посетил Бирму. В то время, когда китайский руководитель, не скупясь на слова, заверял бирманскую сторону в «самых горячих чувствах братской дружбы и добрососедства», пекинская агентура заканчивала последние приготовления новым вылазкам в районе бирманокитайской границы. Не случайно китайский руководитель остался глух к тому, что волнует бирманцев и о чем писала во время и после его визита бирманская печать, - о «справедливой войне» против пропекинских мятежников, о необходимости «достижения национального единства…развития национальной экономики», о той тревоге, которую вызывает у бирманцев «спланированная борьба» против суверенной Бирмы, в которую «вовлечен…сам Китай». Жестокие бои, отмечала печать, между бирманскими правительственными войсками и повстанцами, снабженными китайским оружием, «имели место в начале февраля 1977 г., как раз тогда, когда зам.председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Дэн Инчао нанесла визит в Бирму. И как бы для демонстрации того, что речь идет более чем о случайном совпадении, последняя серия боев вспыхнула 1 февраля 1978 г. – всего лишь одним днем раньше зам.премьера Госсовета КНР Дэн Сяопин выехал из Рангуна после переговоров с президентом Не Вином». Позиция китайцев характеризовалась в этой связи как «возмутительно лицемерная», сообщалось, что на одном из массовых митингов пропекинские террористы обвинялись в «неприглядной деятельности» и «бессмысленных разрушениях», особенно близ района Монгяунг, неподалеку от китайской границы. «После кровопролитных столкновений на северо-востоке страны в прошлом месяце (март с.г. – Авт.) то, что когда-то казалось многообещающим диалогом с Пекином, выглядит как пустая трата времени». Индийская газета «Таймс оф Индиа» писала в связи с этим, что Китай снабдил повстанцев винтовками, пулеметами и минометами, предоставил им финансовую и медицинскую помощь и разрешил пользоваться китайской территорией как тыловой базой. Появились сведения, что в отрядах, развернувших боевые действия, увеличилось число китайских военных советников, а в боях приняли участие подразделения народного ополчения из китайской провинции Юньнань. Надо сказать, что в приграничных районах этой провинции активно продолжаются военные приготовления, наряду с усилением регулярной армии широко вооружается «народное ополчение» по принципу «каждая семья – пост», «каждый человек – часовой», от людей требуют «изучать военное дело, готовиться к боевым действиям». К тому же в учебных лагерях провинции Юньнань проходят специальную подготовку антиправительственные силы, которые затем перебрасываются в Бирму. Эти силы сейчас перешли уже к крупным и длительным операциям, которыми непосредственно руководит командующий Куньминским военным округом. В составе отрядов повстанцев постоянно находятся китайские «советнические подразделения». Создан даже штаб объединенного военного командования по координации боевых действий различных повстанческих отрядов на бирманской территории. Для доставки военного снаряжения построены дороги, связывающие глубинные районы КНР с Бирмой. Вопросами оказания финансовой помощи бирманским антиправительственным силам в Китае занимается специально для этого созданная организация. Существует и множество других фактов грубейшего вмешательства Пекина в дела Бирмы. Бирманская территория, например, самовольно используется китайскими властями для переправки мятежников из племен нага и мизо в Индию. Проблемы этих племен маоисты стремятся превратить в источник напряженности между Бирмой, Индией и Бангладеш, чтобы обострить отношения между этими тремя странами. В своем чванливом высокомерии пекинские шовинисты дошли до того, что даже потребовали (!) предоставить им на рассмотрение проект бирмано-индийского пограничного соглашения. «Создается впечатление, - писал известный бирманский журналист Тейн Пе Мьинт, будто мы ничего не должны делать без предварительной санкции китайцев. Но ведь это явное посягательство на суверенитет Бирмы»!» Да, налицо явное и наглое покушение на независимость и суверенитет Бирмы, попытка столкнуть ее с пути самостоятельного развития, помешать бирманскому народу строить новую жизнь в условиях политической стабильности и национального единства. Во всем этом отражается неизменно гегемонистская линия маоистских социал-шовинистов, направленная на то, чтобы говоря словами Мао Цзэдуна, «заполучить Юго-Восточную Азию». Особые усилия Пекина в антибирманском направлении объясняются тем, что Бирма, по маоистским замыслам, должна послужить частью «клещей», в которые пекинские стратеги хотели бы в дальнейшем «зажать» всю Юго-Восточную Азию, в течение короткого времени подорвать политическую структуру Таиланда, Малайзии, Сингапура, Бангладеш, добиться создания и в этих странах пропекинских марионеточных режимов и выйти на берега Малаккского и Сингапурского проливов.
