Остзейские губернии в период Крымской войны

ОСТЗЕЙСКИЕ ГУБЕРНИИ В ПЕРИОД КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ
Т.-А. Таннберг
(Тарту)
В ходе Северной войны бывшие балтийские провинции Швеции
были инкорпорированы в состав формирующейся Российской
империи (1710), что в свою очередь сопровождалось включением
территории
современной
Эстонии
(и
шире
Эстляндской
и
Лифляндской губерний) в систему организации военного дела в
стране. С военной точки зрения это означало, что местное
население, как и население других регионов империи, должно было
исполнять воинскую повинность и участвовать в войнах1. К тому же
все происходившие в XVIII в. достаточно крупные военные
конфликты
прямо или косвенно затрагивали и Остзейские
губернии, хотя военные действия на их территории и только в
южной ее части велись лишь в 1812 г. На положение Остзейских
губерний в XIX веке больше всего повлияло активное участие
России в войнах наполеоновской эпохи2. Однако очень важное
1
Подробнее об интеграции Остзейских губерний в систему несения
воинской повинности в Российской империи см.: Tannberg T.
Maakaitseväekohustus Balti kubermangudes 19. sajandi 1. poolel (18061856). Tartu, 1996. Lk. 9-11, 24-63.
2
Лучшее исследование о войне 1812 г. в Остзейских губерниях:
Helme R. 1812. Eestis ja Lätis. Tallinn, 1990. О влиянии войн
наполеоновской эпохи см. также ранее опубликованные статьи
автора: Tannberg T. Maakaitseväekohustus Balti kubermangudes 19.
воздействие оказала на Остзейские губернии и Крымская война в
середине XIX века.
В середине позапрошлого столетия в отношениях между
европейскими державами остро встал Восточный вопрос: кто
должен господствовать на Ближнем Востоке и на Черном море?
Основным противником России в установлении господства на
Черном море была Турция. Ошибочно рассчитывая на то, что
Англия и Франция останутся в стороне, Россия полагала легко
справиться с «больным человеком» Европы. Однако оценка Россией
международного положения и позиции великих держав, как
показало дальнейшее развитие событий, была глубоко ошибочной;
надежды Николая I ограничиться только «малой» войной с Турцией
провалились. В конце 1853 года флот Англии и Франции вошел в
Черное море, что de facto означало вступление их в войну на стороне
sajandi 1. poolel; Таннберг Т. Остзейский вопрос во внутренней
политике России в 1806 - 1807 гг. // Россия и Балтия. Остзейские
губернии и Северо-Западный край в политике реформ Российской
империи. Вторая половина XVIII - XX вв. М., 2004. С. 36-72;
Таннберг Т. Ополчение 1806 - 1807 годов в Эстляндской и
Лифляндской
губерниях.
//
Ученые
записки
Тартуского
государственного университета. Вып. 832. Тарту. 1988. С. 51-66;
Таннберг Т. Вольные корпуса П. фон Шмидта и К. фон Нирота в
Отечественной войне 1812 г. // Эпоха 1812 года. Исследования.
Источники. Историография. Сборник материалов. К 200-летию
Отечественной войны 1812 года. V. M., 2006. С. 53-77; Таннберг Т.
Лифляндское ополчение в 1812 году. // Эпоха 1812 года.
Исследования. Источники. Историография. Сборник материалов. К
200-летию Отечественной войны 1812 года. VI. M., 2007. С.155-185.
Турции. В ответ на это в феврале 1854 года Россия объявила войну
союзникам. После того, как союзники со своей стороны ответили на
это объявлением войны, военные действия между европейскими
державами началась и de jure.3 Она получила название Крымской
войны. Эту грандиозную схватку, разразившуюся в 1853 году,
иногда справедливо называют и мировой войной XIX века.
Постановка проблемы, историография и источники
Важнейшие события войны имели место на Крымском театре
военных действий, однако это был «далеко не локальный конфликт,
но схватка, охватившая весь мир, в которой союзники (турки,
британцы, французы, к которым позднее присоединились сардинцы)
3
Причины Крымской войны, дипломатическая подготовка и роль
России
достаточно
подробно
рассмотрены
в
исторической
литературе. Наиболее важными исследованиями, по мнению автора,
являются:
Тарле Е.
Крымская
война.
Том 1-2.
М.,
2003;
Зайончковский А. Восточная война. 1853-1856. Том I. СанктПетербург, 2002; Богданович M. Восточная война 1853-1856 годовъ.
T. I-IV. СПб., 1876; Толмачев Е. Александр II и его время. Kнига I.
М., 1998; Goldfrank D. The Origins of the Crimean War. London, New
York, 1994; Baumgart W. The Crimean War 1853-1856. London, 1999;
Curtiss J.Sh. The Russian Army under Nicolas I, 1825-1855. Durham,
N.C. 1965; Curtiss, J.Sh. Russia’s Crimean War. Durham N.C. 1979;
Mosse W. E. How Russia Made Peace September 1855 to April 1856. //
Cambridge Historical Journal. 1955. Vol. 11, Iss. 3. P. 297-316.
пытались атаковать русских везде, где возможно»4. Наземные
операции кроме Крыма велись на Балканах и на Кавказе, в то же
самое время на Балтийском море, на Северном Ледовитом и Тихом
океанах проходили морские операции. В 1855 году военные
действия достигли даже Северной Америки, где британский флот
атаковал русские поселения на Аляске.
Для России вступление союзников в войну в 1854 году означало
и ведение военных действий на Балтийском море, а также на
прилегающих к нему территориях. Балтийский регион с военностратегической точки зрения делился на три части:
1) окрестности Петербурга от Нарвы до Выборга;
2) побережье Финляндии;
3) побережье Остзейских губерний.
В
существующей
внимание
уделялось
исторической
событиям,
литературе
связанным
с
наибольшее
окрестностями
Петербурга и побережьем Финляндии, события же, происходившие
в Остзейских губерниях оставались на заднем плане. Так, военные
действия на побережье Финляндии, обстоятельно изучил уже М.
Бородкин5,
исследование
которого
в
значительной
степени
дополняется книгой Б. Гринхилла и А. Джиффарда, которые
используют
4
материалы
английских
архивов6.
Основательно
Stone I. R. Mereväeoperatsioonid Eesti rannikul aastail 1854-1855. //
Akadeemia. 1990. №10. Lk. 2152.
5
Бородкин M. Война 1854-1855 гг. на финском побережье.
Исторический очерк. СПб, 1904.
6
Greenhill B., Giffard A. The British Assault on Finland, 1854-1855: A
Forgotten Naval War. Annapolis, Maryland, 1988; Knaplund P. Finmark
исследованы также военные и дипломатические планы союзников, в
первую очередь Англии, в отношении Балтийского региона.
Подробно описаны также дебаты, которые велись в парламенте
Великобритании в связи с балтийскими кампаниями 1854-1855
годов7. Особенно в этом отношении следует отметить исследования
А. Ламберта8 и Э. Андерсона9. Кроме того, опубликованы важные
документы, касающиеся действий английских эскадр на Балтийском
море
в
1854-1855
годах10.
Вышеназванные
классические
исследования Е. Тарле, А. Зайончковского, М. Богдановича, касаясь
in British Diplomacy, 1836-1855 // The American Historical Review.
1925. Vol. 30. №. 3. P. 478-502.
7
Подробнее см.: Hamilton, C. I. Sir James Graham, the Baltic
Campaign and War-Planning at the Admiralty in 1854. // The Historical
Journal. 1976. Vol. 19. Iss. 1. P. 89-112.
8
Lambert A. Part of a Long Line of Circumvallation to Confine the
Future Expansion of Russia. Great Britain and the Baltic, 1809-1890. /
Rystad G.; Böhme K.-R.; Carlgren W. M. (ed.) In Quest of Trade and
Security: The Baltic in Power Politics, 1500-1990. Vol. I: 1500-1890.
Lund, 1994. P. 297-334. Lambert A. D. The Crimean War: British grand
strategy, 1853-1856. Manchester and New York, 1991.
9
Anderson E. The Role of the Crimean War in Northern Europe. //
Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Neue Folge. 1972. Band 20. Heft
1. P. 42-59.
10
Russian War, 1854. Baltic and Black Sea. Official Correspondence.
Bonner-Smith D., Dewar A. C. (eds.) // Publications of the Navy Records
Society, 83. London, 1943; Russian War, 1855. Baltic. Official
Correspondence. Bonner-Smith, D. (ed.) // Publications of the Navy
Records Society, 84. London, 1944.
балтийского региона, также основное внимание уделяют обороне
Финляндии и Петербурга.
К сожалению, в значительно меньшей степени были изучены
события тех лет в Остзейских губерниях, т. е. на южном побережье
Финского залива и в Рижском заливе. До сих пор по этой теме
опубликованы только отдельные обзорные статьи11 и небольшие
исследования. Среди последних следует отметить статью Р. Стоуна
о военно-морских операциях на побережье современной Эстонии,
которая, к сожалению, основана только на английских источниках12.
К сожалению, Р. Стоуну осталась недоступной статья Э. Андерсона
«Крымская война в Балтийском регионе», которая представляет
собой самое основательное из созданных до сих пор исследований о
действиях союзников на побережье Остзейских губерний.13 Э.
Андерсон использовал, на сколько возможно, источники обеих
сторон, а также остзейскую прессу того времени (в основном газету
Inland) дипломатической деятельности и планов великих держав в
балтийском регионе.
Отголоски
Крымской
войны
в
Остзейских
губерниях
рассматривались также в ряде дипломных работ студентов
11
См. например: Peterson A. Krimmi sõda: Mida pajatavad arhiivid. //
Tallinna Post. 1931. № 29-31; Stokeby, R. 1933. Baltimere blokaad a. a.
1854-1855. // Sõdur. 1933. № 43. Lk. 1201-1205.
12
Stone, I. R. Mereväeoperatsioonid Eesti rannikul aastail 1854-1855. Lk.
2152-2162.
13
Anderson E. The Crimean War in the Baltic Area. // Journal of Baltic
Studies. 1974. Vol. 5. №. 4.
Отделения
истории
Тартуского
университета14,
а
также
в
предыдущих исследованиях автора настоящей статьи15. Отдельно
следует отметить также исследование Х. Густавсона о крепостных
сооружениях Таллинна в XIX веке16.
Задача данной статьи подробно рассмотреть влияние Крымской
войны на Остзейские губернии. Тем не менее, автор не ставит целью
всесторонне исследование этой многогранной проблемы, а пытается
сосредоточиться в первую очередь на следующих вопросах:
1) каким было место Эстонии (и шире Остзейских губерний) в
планах обороны Российской империи;
2) какова была величина воинского контингента, дислоцированного
в период войны в Эстляндии и Лифляндии;
3) каким образом была организована береговая оборона на
губернском уровне;
4) какое количество рекрутов было набрано в армию из Эстонии в
ходе Крымской войны;
14
Persidski U. Läänemere piirkond Venemaa kaitseplaanides Krimmi
sõjas 1854-1855. Peaseminaritöö. Juhendaja T. Tannberg. Tartu, 1995;
Puur A. Krimmi sõda ja Eesti: mõjud ja seosed. Juhendaja R. Helme.
Diplomitöö. Tartu, 1993.
15
Tannberg T. Crimean War and Estonia. // Kleio. 1994. Special Issue in
English. P.30-37; Tannberg T. Krimmi sõda ja Eesti. // Akadeemia. 1991.
Nr 9. Lk. 1927-1948; Tannberg T. Maakaitseväekohustus Balti
kubermangudes 19. sajandi 1. poolel; Tannberg T. Riia meremiilits
Krimmi sõjas. // Kleio. 1991. Nr 3. Lk. 22-26.
16
Gustavson H. Tallinna vanemad merekindlused. Tallinn, 1994.
5) что представляло собой Рижской морское ополчение в период
Крымской войны.
В настоящем исследовании использованы архивные материалы
Исторического
архива
государственного
Российского
Эстонии
(ИАЭ),
военно-исторического
государственного
Российского
архива
(РГВИА),
архива военно-морского флота
(РГАВМФ) и Латвийского государственного исторического архива
(ЛГИА).
Самым важным источником, безусловно, является хранящийся в
Историческом архиве Эстонии личный фонд Фридриха Вильгельма
Ремберта фон Берга.
Ф. В. Р. фон Берг, который позднее стал
фельдмаршалом, в 1854 году в должности
главнокомандующим
войск, дислоцированных в Эстляндии и Финляндии (с 1855 года),
оказался непосредственным участником рассматриваемых событий.
Поэтому
в его фонде хранится много всякой документации,
относящейся ко времени Крымской войны (переписка с различными
организациями
союзников,
и
лицами,
доклады
сообщения
дипломатов,
о
действиях
документы
эскадры
губернских
учреждений и др.). Эти документы до сих пор, к сожалению, мало
использовались
исследователями.
Для
того,
чтобы
получить
представление о военно-стратегических планах России, особенно
ценными являются копии докладных записок Д. Милютина и других
высших сановников, которые посылались для ознакомления Ф. В. Р.
фон Бергу. Важным источником, безусловно, являются и недавно
опубликованные воспоминания Д. Милютина17.
17
Милютин Д. Воспоминания. 1843-1856. М., 2000.
Соотношение сил на Балтийском море и кампания 1854 года
Вмешательство западных стран – Англии и Франции – во
вспыхнувший в 1853 году русско-турецкий конфликт для царского
правительства оказалось неожиданностью. Поэтому к ведению
активных военных действий на Балтийском море Россия не была
подготовлена. Точнее, у высшего военного командования не было
конкретного плана ведения боевых действий в регионе Балтийского
моря. За этим стояло мнение Николая I о том, что российский флот
не способен оказать действенного сопротивления Англии и
Франции.
Это убеждение укоренилось в высших правительственных
кругах России уже в начале XIX века, в первые годы правления
Александра
I18.
Для
Николая
I
флот
также
был
делом
второстепенной важности. В указе, изданном 31 декабря 1825 года,
была ясно выражена точка зрения Николая I: Россия как морская
держава проигрывает Англии и Франции19. На этой позиции
Николай I стоял на протяжении всего своего правления. Поэтому
всевозможные военные планы, касавшиеся балтийского региона,
носили оборонительный характер и не предусматривали активных
действий на море20. Хотя Николай I, безусловно, недооценивал
реальное положение вещей, его подход в принципе был все же
18
История отечественного судостроения. Т. 1. Спб., 1994. С. 289.
19
Доценко В. Русский морской мундир 1696-1917. Спб., 1994. С. 56.
20
История русской армии и флота. Т. V. М., 1913. С. 151-157.
верным: российский флот того времени на Балтийском море не
представлял собой военной силы, достойной внимания.
Однако вероятность боевых действий на Балтийском море
Николай I и его окружение все же учитывали уже в конце 1853 года.
На повестке дня стоял вопрос, что делать, если начнется война с
Англией
и
Балтийскому
флоту
придется
противостоять
объединенной англо-французской эскадре? 21 октября 1853 года
свои замечания по этому поводу Николаю I послал князь Александр
Меньшиков, который утверждал, что Балтийский флот, из-за его
отсталости и отсутствия опыта у его офицеров и матросов, не
способен оказать сопротивления британскому флоту. В качестве
сильной стороны Балтийского флота А. Меньшиков отмечал лучшее
знание русскими Финского залива. Он считал, что всего 9-10
кораблей Балтийского флота смогут вступить в бой с англичанами.
То есть, никакой активной деятельности для Балтийского флота не
предусматривалось. Целью России, по мнению А. Меньшикова,
должно
было
стать
обеспечение
продолжения
Балтийском море и, по возможности,
торговли
на
создание препятствий
свободному передвижению военных кораблей противника21.
Свое видение вероятных военных действий на Балтийском море
Николай I изложил в конце декабря 1853 года. Он был уверен, что в
случае войны объединенная англо-французская эскадра попытается:
1) выманить Балтийский флот в открытое море и разбить его;
2) атаковать Ревель, Свеаборг и Кронштадт;
3) высадить десант в Финляндии или в Остзейских губерниях22.
Российский государственный военно-исторический архив
(РГВИА). Военно-ученый архив (ВУА), д. 5419, л. 1-7.
22
РГВИА. ВУА, д. 5419, л. 11.
21
Император полагал, что Балтийский флот не сможет оказать
действенное сопротивление противнику на море. В конце января
1854 года Меньшиков представил новое видение возможных
действий Балтийского флота в случае войны. Он считал, что если
Балтийскому флоту придется принять бой в открытом море, то это
лучше всего сделать у острова Нарген (совр. Найссаар), если же
сражаться на якорной стоянке, то корабли следовало бы разместить
в Свеаборге или Порккала-Удд23.
В начале Крымской войны
основные силы военно-морского
флота России составлял парусный флот и лишь в незначительной
степени паровой. Учитывая особенности береговой линии (бухты и
др.), сравнительно важную роль на Балтийском море играли и
канонерские лодки. Однако российский флот был технически
отсталым и не мог сколько-нибудь значительно конкурировать с
современными европейскими военно-морскими силами. Если к
началу Крымской войны в состав британского флота входило 10
современных
(винтовых)
линейных
кораблей,
а
в
состав
французского флота – 3 линейных корабля, то у России к этому
времени не было ни одного такого современного корабля24.
Неравенство сил России и союзников явственно проявлялось и на
Балтийском море. Балтийский флот России, которому предстояло
оборонять российские земли в этом регионе, в начале войны имел в
своем составе 217 кораблей, в том числе 26 линейных, 9 парусных
фрегатов, 9 паровых фрегатов, всего 8 корветов и бригантин, 12
23
РГВИА. ВУА, д. 5419, л. 27-28.
24
Шевырёв А. Русский флот после Крымской войны: либеральная
бюрократия и морские реформы. М., 1990. С. 15.
малых паровых судов и вдобавок 153 малых и транспортных судна –
всего 3652 орудия с 43 тысячами человек25. Вдобавок к имеющимся,
весной 1854 года приступили к строительству 76 гребных
канонерских лодок26. На базе этих гребных канонерских лодок в
апреле-мае 1854 года были созданы дополнительные формирования
береговой обороны – Петербургское и Рижское морское ополчения.
Главными базами Балтийского флота были Кронштадт (1 и 2
дивизия) и Свеаборг27 (3 дивизия).
К приведению флота в боевую готовность приступили в начале
1854 года, и, в основном эта подготовка завершилась в течение
апреля28. Для боевых действий пригодными были в первую очередь
26 линейных кораблей, а также парусные и паровые фрегаты (18); по
другим данным к боевым действиям были пригодны только 11
кораблей29.
Объединенный
флот
союзников
полностью
господствовал на Балтийском море. Британским флотом (49
кораблей, 2344 орудия, 22 тысячи человек) командовал вицеадмирал Чарльз Непир, а французским (30 кораблей, 1308 орудий, 8
25
Страницы боевого прошлого. Москва, 1968. С. 260; Anderson E.
The Crimean War in the Baltic Areas. P. 340.
26
Истомин К. Балтийский флот 50 лет назад, в кампанию 1854-1855
// Морской сборник. СПб., 1904. Т. CCCXX. № 2. (Неофициальный
отдел.) С. 3, 6.
27
С 1918 года Суоменлинна.
28
Истомин К. Балтийский флот 50 лет назад. С. 3-6.
29
Бескровный Л. Русская армия и флот в веке. М., 1973. С. 500;
Шевырёв А. Русский флот после Крымской войны. С. 15.
300 человек, вдобавок еще более чем 12-тысячный десант) – вицеадмирал Александр Фернан Парсеваль-Дешен30.
Из-за неравенства сил не могло быть и речи об активных
действиях Балтийского флота на море – силы должны были быть
сосредоточены в гаванях и для обороны побережья. Какой же
представлялась правительству России предполагаемая деятельность
союзников
в
Балтийском
регионе,
конкретно
в
отношении
Остзейских губерний? Ответ на этот вопрос содержит письмо,
направленное в середине апреля 1854 года главнокомандующему
войсками, дислоцированными в Эстляндской губернии, и военному
губернатору Ревеля (совр. Таллинн) Ф. В. Р. фон Бергу. Согласно
этому письму, правительство России не исключало,
что в ходе
предстоящей кампании союзниками на побережье Остзейских
губерний будет задействован
примерно 20-тысячный десант,
который может:
- захватить острова Эзель (совр. Сааремаа) и Даго (совр. Хийумаа)
(эти острова правительство России считало возможной базой
союзников);
- захватить Ригу и Ревель;
- высадить десант в Вердере (совр. Виртсу), с целью захватить
Пернов (совр. Пярну);
- высадить десант и в Либаве (совр. Лиепая), чтобы через Литву
вторгнуться в Польшу, где поднять восстание против России;
- совершать одновременные мелкие нападения на побережье,
чтобы держать войска, находящиеся в Остзейских губерниях в
постоянной тревоге31.
30
Anderson E. The Crimean War in the Baltic Areas. P. 341-351.
По первой и второй позиции правительство признавало свое
полное бессилие защитить эти места, правда, по второй позиции
предполагалось организовать какую-то оборону. К этому времени в
Эстляндской и Лифляндской губерниях уже было введено военное
положение и регулярные войска, дислоцированные в губерниях,
были подчинены соответственно военному губернатору Ф. В. Р. фон
Бергу и Рижскому военному губернатору и Лифляндскому,
Эстляндскому и Курляндскому генерал-губернатору князю А.А.
Суворову. 20 марта в Ревельской и Динамюндской крепостях было
введено осадное положение32.
Весной 1854 года в Балтийском регионе находились 179
батальонов пехоты, 116 ½ эскадронов кавалерии, 18 казачьих сотен
(всего около 142 тысяч человек) и 384 пушки, причем около 2/3 всех
сил (122 ¼ батальона, 90 ½ эскадронов и 272 пушки) располагались
в окрестностях Петербурга. Из войск, дислоцированных в трех
Остзейских губерниях (32 ¼ батальона, 20 эскадронов, 12 казачьих
сотен, 76 пушек), более половины – 18 ¼ батальонов, 14 эскадронов,
6 казачьих сотен и 32 пушки – размещались в Эстляндской
губернии33. Позднее численность войск, находящихся в Балтийском
регионе, увеличилась до 165 тысяч человек (209 батальонов, 114
31
Исторический архив Эстонии (ИАЭ). Ф. 1874, оп. 1, д. 388, л. 88-
89об.
32
Путилов Н. Сборник известий, относящихся до настоящей войны.
Кн. XIII, отд. II. СПб., 1855. С. 5-6.
33
и
Исторический очерк деятельности Военного управления в России
первое
двадцатипятилетние
благополучного
царствования
государя императора Александра Николаевича (1855-1880). СПб.,
1879. Т. 1. С. 357.
эскадронов, 4 казачьих полка, 412 пушек), так что к лету 1854 года в
обороне Остзейских губерний было задействовано следующее
количество войск:
- в Эстляндии 20 тысяч человек (24 ¼ батальона, 12 эскадронов, 4
казачьи сотни, 40 пушек);
- в Лифляндии 10 тысяч человек (9 батальонов, 2 казачьих сотни,
28 пушек);
- в Курляндии 12 тысяч человек (9 батальонов, 16 эскадронов, 6
казачьих сотен, 32 пушек)34.
Таким образом, всего в трех губерниях находилось 42 ¼
батальона, 28 эскадронов, 12 казачьих сотен и 100 пушек – всего 42
тысячи человек. Это был довольно значительный воинский
контингент, которого, однако, не хватало. В случае сколько-нибудь
серьезного десанта союзников наличного контингента не хватило бы
для обороны побережья Остзейских губерний. В реальности,
кампания 1854 года в южной части Финского и в Рижском заливе
оказалась гораздо более мирной, чем предполагалось: союзники так
и не попытались высадиться на побережье Остзейских губерний.
Балтийский комитет и подготовка кампании 1855 года
Итоги 1854 года подвел Дмитрий Милютин. Его анализ
кампании и предложения на следующий год изложены в докладной
записке «Соображения относительно обороны берегов Балтийского
моря»35. Д. Милютин представил свою записку 29 сентября
тогдашнему военному министру Василию Долгорукову, который по
34
ИАЭ. Ф. 1874, оп. 1, д.. 399, л. 10-10об.
35
Копию записки см.: ИАЭ. Ф. 1874, оп.. 1, д. 399, л. 1-35.
каким-то причинам задержал её на месяц. Только 29 октября записке
был дан ход, причем В. Долгоруков вычеркнул ту часть её текста,
которая касалась вопросов изменения организации войск36.
Император Николай I, для которого авторство записки не было
тайной, ознакомился с ней 2 ноября и сделал на ней свои замечания.
В принципе, император не возражал против предложений Д.
Милютина, за исключением одного: Николай I не согласился с тем,
что Ригу вовсе не надо защищать37. Более того, после прочтения
записки военный министр по распоряжению императора образовал
3 ноября специальный Балтийский комитет для обсуждения записки
и выработки мер по обороне побережья Балтийского моря38.
Возглавил комитет наследник – цесаревич Александр39.
Местом заседаний комитета был Зимний дворец, заседания
проводились на половине наследника. Первое заседание состоялось
9 ноября, и на нем обсуждалась оборона Финляндии. На следующих
заседаниях обсуждались оборона Ревеля и вопрос о взрыве его
36
37
Милютин Д. Воспоминания. С. 302.
Там же. Записка содержала и другие, менее значительные,
позиции, которые не нашли полного одобрения императора.
38
39
Бородкин М. Воспоминания. С. 229, 233.
В состав Балтийского комитета входили: великий князь
Константин
Николаевич,
генерал-адъютант
барон
Александр
Жомини, Фридрих Вильгельм Ремберт фон Берг, князь Владимир
Долгоруков, барон Вильгельм Ливен, Александр Безак, инженергенерал Иван Ден, генерал от артиллерии барон Николай Корф,
генерал-майор
Владимир
Политковский.
Делопроизводителем
комитета был утвержден Д. Милютин, которому помогал полковник
Александр Кравцов (Милютин Д. Воспоминания. С. 303).
укреплений (12 ноября), затем оборона Риги, Нарвы и Петербурга
(Кронштадта) (16 ноября) и план распределения войск (20 ноября).
Предложения, составленные на основании обсуждений в ходе
первых четырех заседаний, были представлены императору в виде
докладов 25 и 30 ноября. Комитет собирался еще трижды – 24
ноября, 2 и 4 декабря, когда обсуждались последние вопросы,
связанные с запиской Д. Милютина40. Принципы, представленные
комитетом в конце ноября, по существу повторяют точку зрения Д.
Милютина.
Д. Милютин был уверен, что с той численностью войск, которая
летом 1854 года была дислоцирована на побережье Балтийского
моря (165 000), оборона береговой линии в случае десанта
противника невозможна. В своем анализе он указал на слабость
обороны во всех пунктах Балтийского побережья и нашел, что в
дальнейшем следовало
бы
отказаться
от
защиты
большого
количества мелких пунктов, сосредоточившись только на важных.
Д. Милютин предполагал возможность прибытия в 1855 году 70-80
тысячного десанта на побережье Балтийского моря, причем в случае
присоединения Швеции количество войск возросло бы до 100 000120 000. Для успешного отражения такого контингента в регионе
следовало бы сосредоточить около 400 000 человек, т. е. 80 000
человек на 500 верст. Так как такое количество регулярных войск
взять было неоткуда, в 1855 году следовало отказаться от
непосредственной обороны всего побережья и свести к минимуму
40
Там же. С. 304-305. На этом деятельность комитета была
завершена. Император остался доволен проделанной работой и
отдельно рескриптом от 11 декабря 1854 года выразил Д. Милютину
благодарность.
количество
тех
опорных
пунктов,
которые
должны
были
обороняться постоянно41.
Такими пунктами, по мнению Д. Милютина, были Кронштадт с
Петербургом и Свеаборг с Гельсингфорсом. Для обороны этих
опорных пунктов, по мнению будущего военного министра,
следовало сосредоточить основные силы, оставив в то же время
достаточные для обороны гарнизоны в Динамюнде, для обороны
устья Западной Двины, а также в Выборге. Все остальные пункты в
Финляндии и Остзейских губерниях следовало оставить вообще без
защиты, а имеющиеся слабые укрепления просто взорвать. В то же
время Д. Милютин подчеркивал, что в распоряжении правительства
должно оставаться достаточное количество резервов, при помощи
которых можно было бы разбить возможный десант. С позицией Д.
Милютина был согласен и император (ремарка императора:
«Разумеется»), по мнению которого, оборонять следовало три
опорных пункта: Свеаборг с Гельсингфорсом, Кронштадт с
Петербургом и Ригу42. Таким образом, император не согласился с
мнением Д. Милютина, который не считал необходимой оборону
Риги, так как в Остзейских губерниях, по его мнению, не было таких
опорных пунктов, сдача которых врагу представляла бы опасность и
которые поэтому надо было бы до последнего оборонять от врага43.
В конце 1854 года в Балтийском регионе находилось 186 000
человек (189 ¾ батальонов, 68 эскадронов, 18 казачьих сотен, 332
41
ИАЭ. Ф. 1874, оп. 1, д. 399, л. 14.
42
ИАЭ. Ф. 1874, оп. 1, д. 399, л. 14, 12 об.
43
ИАЭ. Ф. 1874, оп. 1, д. 399, л. 16об.
пушки), причем в Остзейских губерниях находилось следующее
количество регулярных войск:
- в Эстляндии 37 500 человек (41 батальон, 12 эскадронов, 4
казачьих сотни и 40 пушек);
- в Лифляндии 8 300 человек (9 батальонов, 2 казачьих сотни, 24
пушки);
- в Курляндии 11 200 человек
(9 батальонов, 16 эскадронов, 6
казачьих сотен, 32 пушки).
К весне 1855 года численность войск, находившихся в
Балтийском регионе, согласно первоначальному распределению
(составлено 31 октября 1854) следовало бы увеличить до 271 500
человек (256 ¾ батальонов, 118 эскадронов, 42 сотен, 428 пушки) –
то есть на 85 500 человек больше, чем в предыдущем год44.
Для защиты Остзейских губерний предполагалось сосредоточить
61 500 человек, вместе с Нарвой – 64 000 человек. Распределение
войск внутри губерний должно было быть иным, чем в предыдущем
году: основные силы (40 500 человек) должны были располагаться
в
Лифляндии
Эстляндской
и
Курляндии,
губернии
обороняя
посчитали
Ригу.
Для
достаточным
обороны
20 000-ный
наблюдательный отряд, который в случае десанта врага должен был
без боев отступить к Нарве или к Риге. Для сравнения: для обороны
Свеаборга и Петербурга было предусмотрено по 80 000 человек. Д.
Милютин был также убежден, что Балтийский флот не в состоянии
оказать сопротивление флоту союзников, и поэтому часть кораблей
следовало превратить в блокшифы, а вооружение остальных
демонтировать и усилить за счет его береговую оборону45.
44
ИАЭ. Ф. 1874, оп. 1, д. 399, л. 27-29.
45
Милютин Д. Воспоминания. С. 301-302.
Проблема обороны Ревеля
План обороны на 1855 год и новое распределение войск
показали,
что
правительство
России
было
готово
уступить
Эстляндию противнику, причем, по мнению Д. Милютина,
укрепления Ревеля должны были быть взорваны. Такая позиция
была несколько неожиданной. Все-таки Ревель с XVIII века был
важной для России крепостью и опорной базой Балтийского флота,
хотя к середине XIX века он и утратил обороноспособность. Но это
все же был единственный опорный пункт в губернии.
Проблема
обороны
Ревеля
обсуждалась
на
специальном
заседании Балтийского комитета 12 ноября 1854 года, на котором
командующий находившимися в Эстляндии войсками Ф. В. Р. фон
Берг высказал возражения против позиции Д. Милютина46. Ф. В. Р.
фон Берг не считал разрушение укреплений целесообразным и
думал, что местное население не поймет этот шаг, так как
горожанам
пришлось
принести
значительные
жертвы
для
приведения укреплений в боеготовность47. Под последним Ф. В. Р.
фон Берг, видимо, подразумевал разрушение предместья со стороны
моря в ходе крепостных работ ранней весной. В результате этого
многие горожане понесли материальный ущерб и выражали
недовольство действиями военных властей (Ф. В. Р. фон Берга).
Недовольство горожан достигло даже императорского двора,
однако, император Николай I не дезавуировал действия Ф. В. Р. фон
46
Там же. С. 304.
47
Аргументацию Ф. В. Р. фон Берга подробнее см.: ИАЭ. Ф. 1874,
оп. 1, д. 401, л. 17-20.
Берга, хотя и послал пострадавшим для раздачи 10 тысяч рублей48.
Большинство других членов комитета во главе с военным
министром В. Долгоруковым поддержали разрушение укреплений.
Однако это было еще не окончательное решение вопроса о судьбе
ревельских укреплений.
В начале декабря 1854 года Николай I отдал распоряжение еще
раз обсудить спорный вопрос о судьбе ревельских укреплений,
учитывая и записку начальника артиллерии Ревельской крепости
генерал-майора Семена Маныкина-Неустроева, которую передал
генерал-адъютант А. Безак. Что касается мнения самого императора,
то и его оценка ревельских укреплений не была высокой. По его
мнению, ревельские укрепления давно были заброшены, и поэтому в
1854 году он считал, что: «Ревель не есть крепость» - но всего лишь
- «сильная позиция для защиты тыла порта»49.
Таким образом, вопрос об обороне Ревеля и о возможном
уничтожении его укреплений вновь обсуждался 4 декабря на
заседании Балтийского комитета, куда был приглашен и автор
записки. По болезни на заседании отсутствовал генерал А. Жомини,
который представил свое мнение в письменном виде. Он считал, что
даже слабо укрепленный Ревель союзники штурмовать не будут,
тогда как город без укреплений был бы для них слишком легкой
добычей, т. е. он
возражал против того, чтобы укрепления были
взорваны. Этой же точки зрения придерживался и другой член
комитета – И. Ден, который также поддержал С. МаныкинаНеустроева в том, что Ревель можно будет оборонять даже с
48
Puur A. Krimmi sõda ja Eesti. Lk. 18.
49
Зайончковский А. Восточная война. 1853-1856. Том I. СПб., 2002.
С. 624.
небольшим гарнизоном и слабым вооружением. По словам Д.
Милютина, комитет после долгих споров принял решение сохранить
необходимое для обороны Ревеля вооружение. В тоже время была
оставлено
в
силе
решение
комитета
о
том,
что
войска,
дислоцированные в Эстляндии, не следует сосредотачивать в
Ревеле; они должны находиться в резерве и быть готовы при
необходимости
быстро
перебазироваться
в
любую
точку
Эстляндской губернии, чтобы дать отпор возможному десанту
врага50.
Такое решение комитета и с точки зрения военной обстановки, и
с точки зрения жителей города было разумным. Накануне и в ходе
войны было много сделано для обновления ревельских укреплений и
постройки новых. Здесь можно упомянуть, что на самом деле
подготовка очередного плана обороны Ревеля началась уже в 1849
году. Он был одобрен императором в 1851 году. Согласно новому
плану,
предполагалось
укрепить
Ревель
как
морскую
базу
российского флота. Осуществление этого плана повлекло бы за
собой значительные работы по сносу строений в городе. Начало
войны приостановило работы по осуществлению этого плана
обороны.
В октябре 1853 года военный комендант Ревеля получил приказ
привести в боевую готовность все береговые батареи. 21 февраля
1854
года
в
городе
было
объявлено
осадное
положение.
Одновременно начался ремонт уже существующих укреплений и
строительство новых. В ходе этих работ в городе в больших или
50
Милютин Д. Воспоминания. С. 305.
меньших масштабах проводился снос строений51. Срочный снос
строений в ходе крепостных работ в условиях войны был бы
бессмысленным, принес бы жителям много неудобств и дал бы
основания для распространения паники и слухов.
В то же время было ясно, что срок жизни Ревеля как крепости
истек, и
поэтому
не
имело смысла
предпринимать
новые
значительные строительные работы. По окончании Крымской войны
Ревель и был вычеркнут из списка крепостей Российской империи52.
Кампания 1855 года и конец войны
В ходе обсуждения вопроса об обороне Ревеля Ф. В. Р. фон Берг,
со своей стороны, сделал предложение: сформировать из войск,
51
Gustavson H. Tallinna vanemad merekindlused. Lk. 54-78. В данной
книге автор дает по отдельным укреплениям детальное описание
строительных работ, производившихся во время войны.
52
По окончании войны был создан Особый комитет военно-морских
портов во главе с великим князем Константином Николаевичем.
Комитет нашел, что в качестве новой оперативной базы Балтийского
флота вместо Ревеля лучше подходит Балтийский порт (совр.
Палдиски). Соответствующее решение было принято 9 декабря 1856
года, и уже в следующем году началось проектирование там
военного порта. Но и эти планы остались на бумаге, а в 1880-е годы
было решено создать новую оперативную базу Балтийского флота
в Либаве. Ревель же 12 января 1864 года исключили из списка
крепостей. Указом было однозначно постановлено: «Ревельскую
крепость упразднить» (Gustavson H. Tallinna vanemad merekindlused.
Lk. 84).
находящихся
губерниях,
в
Эстляндской,
армию,
которая,
Лифляндской
получив
и
Курляндской
звучное
название
–
«Балтийской армии», – напугала бы врага и заставила бы его быть
острожным на побережье Остзейских губерний53.
Идея эта была воплощена в жизнь. В конце 1854 года Николай I
создал Балтийский корпус, в состав которого вошли только войска,
дислоцированные в Лифляндии и Курляндии. Указ о создании
корпуса Николай I подписал 25 декабря. В корпусе были
сосредоточены 2 пехотные, 2 резервные дивизии и 1 дивизия легкой
кавалерии. В задачи корпуса входило обеспечение обороны
побережья54. Командиром корпуса был назначен генерал от
кавалерии Владимир Сиверс55. В то же время произошла замена
руководства войсками, дислоцированными в Эстляндии:
Ф. В. Р.
фон Берга назначили главнокомандующим войсками в Финляндии,
а расположенные в Эстляндии войска были подчинены генералу
Паулю Граббе56. Войска, стоявшие в Риге, находились в подчинении
Остзейского генерал-губернатора А. Суворова. Оборона всей
сухопутной границы от Курляндии до Черного моря была подчинена
князю A. Меньшикову57.
Ко времени начала новой кампании - весне 1855 года, в
Балтийском регионе было сосредоточено 222½ батальона, 94¾
53
54
ИАЭ. Ф. 1874, оп. 1, д. 401, л. 21.
Российский
государственный
военно-исторический
архив.
Путеводитель в 4-х томах. Том 1. М., 2006. С. 341. Балтийский
корпус был распущен 28 августа 1856 года.
55
Милютин Д. Воспоминания. С. 236.
56
Anderson E. The Crimean War in the Baltic areas. P. 347.
57
Милютин Д. Воспоминания. С. 236.
эскадронов, 40 казачьих сотен, 322 орудий – всего около 220 000
человек. В трех Остзейских губерниях расположение войск было
следующим:
- в Эстляндии находилось около 22 500 человек (19¼ батальонов,
12 эскадронов, 10 казачьих сотен и 10 орудий);
- в Лифляндии и Курляндии (Балтийский корпус) - около 40 500
(35¼ батальонов, 32 эскадрона, 12 казачьих сотен, 88 орудий)58.
Летом к этим войска добавились еще ополченцы Тверской и
Новгородской губерний59. Английский флот (99 кораблей, 3138
орудий, 24 000 человек) под командой адмирала Ричарда Сандерса
Дундаса вошел в Финский залив в апреле, соединившись во второй
половине мая с малочисленным французским флотом (24 корабля,
357 орудий), под командой адмирала Шарля
Пено. Базой
объединенного флота на этот раз также был избран остров Нарген.
Активность союзников на побережье, которую они проявляли,
начиная с 6 июня, достигла высшей точки в конце июля - начале
августа, когда началась бомбардировка Свеаборга60. Несмотря на
большую активность и более мощный, чем в 1854 году, флот,
союзники и в 1855 году покинули Балтийское море, не добившись
военных успехов. Однако сразу же стали строить военные планы на
1856
год.
Согласно
этим
планам
шведско-датские
войска
(численностью 20-30 тысяч человек) в июне 1856 года должны были
оккупировать Аландские острова, французы же и англичане –
Моонзундский архипелаг. В то же самое время в задачи английского
58
Исторический очерк деятельности Военного управления в
России… С. 370.
59
Inland. 1855, № 37.
60
Anderson E. The Crimean War in the Baltic areas. Pp. 348-351.
и
французского
флота
входила
нейтрализация
российского
Балтийского флота в Рижском и Финском заливах. Затем
английские, французские и датские войска должны были высадиться
в Северной Латвии и Южной Эстонии, шведы же должны были
оккупировать Финляндию61.
Правительственные
круги
России
также
полагали,
что
союзники способны достичь успеха в Балтийском регионе только
совместно со Швецией и Данией. Рассчитывали, что Франция
сможет отправить в Балтийский регион 50 000, Англия – 10 000 и
Швеция совместно с Данией около 35 000 человек - т. е., все вместе
они смогут выставить около 95 000 человек. Планировались те же
оборонные мероприятия, что и в 1855 году; такой же оставалась и
дислокация
войск62.
Перед
началом
новой
предполагаемой
кампании, точнее в начале 1856 года, в Балтийском регионе
находилось 257 батальонов, 94 эскадрона, 66 казачьих сотен, 376
орудий и 31 дружина ополченцев, в том числе в Остзейских
губерниях:
- в Эстляндии (19¼ батальонов, 32 эскадрона, 14 казачьих сотен и
40 орудий);
- в Лифляндии и Курляндии (40½ батальонов, 32 эскадрона, 14
казачьих сотен и 80 орудий), вдобавок еще 18 дружин
Новгородского и Тверского ополчения63.
Численность войск в Эстляндии в этот период составляла около
22 500 человек, а численность
Балтийского корпуса - 52 000
61
Anderson E. The Crimean War in the Baltic areas. P. 352.
62
ИАЭ. Ф. 1874, оп. 1, д. 429, л. l 1-10.
63
Исторический очерк деятельности Военного управления в
России… С. 379-380.
человек. Подготовка к ведению военных действий на Балтийском
море оказалась напрасной, так как к началу 1856 года силы России
иссякли, и в марте того же года был заключен Парижский мир.
Балтийский же корпус, созданный для обороны Лифляндии и
Курляндии, был распущен только в августе 1856 года64. В
послевоенные годы количество регулярных войск, находящихся в
Остзейских губерниях, значительно сократилось, например, в 1868
году в трех губерниях находилось всего 14 861 человек65.
Организация береговой обороны на местном уровне
Начало
войны
вынудило
и
губернские
власти
вместе
с
рыцарствами предпринять меры по усилению бороны побережья.
Вдобавок к этому в некоторых местах к организации обороны
побережья приступили и по частной инициативе66.
64
Anderson E. The Crimean War in the Baltic areas. P. 354.
65
Военно-статистический сборник. Вып. IV. Ч. II. Спб., 1871. С. 124.
66
По мнению правительства, при обороне побережья большое
внимание следовало уделять эффективности сбора и передачи
информации.
Когда в 1854 году обсуждались различные планы
обороны побережья Балтийского моря, именно на эти вопросы
обращал особое внимание адмирал Литке. Он считал, что по
южному берегу Балтийского моря следует провести телеграфную
линию, создать сеть огневых сигналов по побережью, а также ввести
курьерскую почту между Ревелем и Балтийским портом, а также
Гапсалем
и
Перновым
действительности
уже
(РГВИА
в
1833
ВУА,
году
д.
5593,
л.
существовал
4).
В
план,
предусматривавший создание 218 наблюдательных пунктов от
На губернском уровне организация обороны южного берега
Балтийского моря выразилась, в первую очередь, в создании сети
так
называемых
наблюдательных
пунктов
(кордонов)
вдоль
побережья Эстонии и Латвии. Точные данные о наблюдательных
пунктах имеются для Эстляндской губернии. Здесь наблюдательные
пункты были созданы от Нарвы (мыза Вазахоф [совр. Рийги] вблизи
Нарвы) до мызы Вайст (совр. Вайсте) в Викском уезде (совр.
Ляэнемаа); границей с Лифляндией была Кастна67. Побережье
Эстляндской губернии длиной почти в 700 верст в целях обороны
было поделено на пять частей:
1) от устья реки Наровы до мызы Азери в Вирляндском уезде (совр.
Вирумаа);
2) от порта Тоолсе до мыса Юминда;
3) от мыса Юминда до полуострова Виймс (совр. Виймси);
4) от Гапсаля до границы с Лифляндией68.
К организации наблюдательных пунктов приступили уже в
марте 1854 года, в апреле же в губерниях были созданы
специальные комитеты по обороне побережья. В их состав входили
командующий
губернии,
войсками,
гражданский
дислоцированными
губернатор
и
в
глава
Эстляндской
Эстляндского
Ковенской губернии до Финляндии. Однако эти планы не были
осуществлены. Весной 1854 года военные власти рассчитывали, что
наблюдательные пункты будут созданы местными силами. В каждой
губернии
для
решения
этого
вопроса
следовало
создать
специальный комитет (РГВИА ВУА, д. 5999, л. 1-2). Так и было
сделано.
67
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3053, лл. 4-4об, 6.
68
Puur A. Krimmi sõda ja Eest. Lk. 16.
рыцарства69.
Береговую
сторожевую
службу
и
создание
наблюдательных пунктов взяли на себя помещики прибрежных мыз,
разумеется, ответственность за это несли и гражданские чиновники
(гакенрихтеры и др.).
В 1854 году в Эстляндской губернии обязанность организации
береговой сторожевой службы добровольно взяли на себя 63
дворянина70. В своей деятельности они исходили из специальной
инструкции, согласно которой в первую очередь следовало выявить
всех знакомых с морским делом крестьян и внести их в специальные
списки. В обязательном порядке им следовало разъяснить, что
сотрудничество с противником наказуемо, ибо опасались, что
союзники могут использовать их в качестве лоцманов. При
появлении врага также следовало отгонять весь скот во внутренние
районы подальше от побережья71. Соблюдения этого последнего
предписания
командующий
войсками,
дислоцированными
в
Эстляндской губернии, Ф. В. Р. фон Берг требовал позднее
неоднократно. Разумеется, наблюдения велись и за настроениями
населения, и за тем, не поддерживает ли кто тайную связь с врагом72.
Береговую
сторожевую
службу
круглосуточно
несли
специальные «верные люди» или береговые сторожа (кроме
местных крестьян к этой службе были привлечены и военные, в
первую очередь казаки), для которых рыцарством были составлены
69
ИАЭ. Ф. 854, оп. 2, д. 2019, л. 29; д. 2020, л. 2; Ф. 29, оп. 3, д. 3053,
лл. 4-6.
70
ИАЭ. Ф. 854, оп. 2, д. 2019, лл. 3-3об.
71
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3053, лл. 7-9.
72
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3054, л. 26.
специальные инструкции73. Согласно этим инструкциям, которые
были подписаны главой рыцарства, береговым сторожам вменялось
в обязанность:
- всегда находиться на наблюдательном пункте таким образом,
чтобы у них сохранялась зрительная связь с соседними
наблюдателями;
- быть чрезвычайно старательными и воздержанными (т. е. не
употреблять горячительных напитков) и особенно внимательно
вести наблюдение именно ночью;
- передавать помещикам информацию о передвижении кораблей
противника (если возможно, то и о том, какое количество войск
находится на кораблях74) и его высадке;
- знать, что невыполнение инструкций влечет за собой строгое
наказание.
Особо важной, разумеется, считалась информация о высадке
противника. Об этом следовало немедленно эстафетой в закрытом
конверте
известить
главнокомандующего
войсками,
дислоцированными в губернии, указав место высадки противника,
число и время.
Береговые сторожа несли службу и в 1854, и в 1855 году до тех
пор, пока противник не покидал Балтийское море. Так, в 1854 году
на части побережья Эстляндии (от Вазахофа до Юминды)
наблюдения велись до 15 ноября, на побережье же всей губернии до
1 декабря75. Таким образом, наблюдательные пункты на побережье
73
74
ИАЭ. Ф. 854, оп. 2, д. 2019, л. 21.
При этом давалось и точное описание обмундирования и
англичан, и французов.
75
ИАЭ. Ф. 854, оп. 2, д. 2019, л. 22.
Эстляндии и Лифляндии не были предназначены непосредственно
для обороны побережья, но только для получения своевременной и
точной информации о противнике.
Достойно внимания то обстоятельство, что власти полностью
оставили без обороны острова Моонзундского архипелага. Уже в
феврале 1854 года военный министр сообщил генерал-губернатору,
что в случае войны острова Эзель (Сааремаа), Даго (Хийумаа) и
Моон (Муху) оборонять не будут. Поэтому с островов должны были
быть выведены войска, государственные учреждения и вывезено
ценное казенное имущество. Провиант на островах также должен
был быть оставлен в минимальном количестве. Эти планы стали
известны в среде местного населения и породили различные слухи и
недовольство76.
Однако то, что острова были оставлены властями без защиты,
вызвало к жизни попытки организовать оборону от врага по
собственной инициативе – в частном порядке.
Так, помещик с
острова Даго Эвальд фон Унгерн-Штернберг в 1854 году попытался
создать на острове местное ополчение. Уже в середине февраля 1854
года он обратился к эстляндскому гражданскому губернатору с
предложением организовать на Даго ополчение в 1000 человек77.
Необходимость такого ополчения он обосновывал тем, что остров
76
ИАЭ. Ф. 291, оп. 8, д. 1838, лл. 36, 84, 222об.
77
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3019, лл. 1-1об. Организация ополчения в
1000 человек означала бы на самом деле привлечение в него всего
мужского населения острова, способного носить оружие. По десятой
переписи населения (1858 г.) на острове Даго проживало 13 995
человек, из них 6 397 мужчин (Vahtre S. Eestimaa talurahvas
hingeloenduste andmeil (1782-1858). Tallinn,1973. Lk. 123).
полностью оставлен без защиты регулярными войсками. Вдобавок
он отмечал в своем письме, что целью является не только
необходимость дать отпор возможным нападениям противника, но и
поддержание на острове порядка и законности. Снабжение и
вооружение ополчения (при необходимости и огнестрельным
оружием) Э. фон Унгерн-Штернберг обещал взять на себя.
Эстляндский
гражданский
губернатор
передал
предложение
генерал-губернатору А. Суворову, но положительный ответ получен
не был78. В конце февраля Э. фон Унгерн-Штернберг послал
эстляндскому гражданскому губернатору новое письмо, в котором
просил оставить на острове таможенный кордон и, по крайней мере,
часть его состава. Но уже за два дня до того, как барон написал это
письмо, точнее 22 февраля, генерал-губернатор отдал тайное
распоряжение о выводе с Даго таможенного кордона (досмотрщика
с двумя помощниками, 70 рядовых, 9 слуг с семьями), который и
отбыл с острова в начале марта79.
В 1854 году на острове Даго ополчение создано не было –
такая инициатива подданных была для правительства России
неприемлемой80. Разумеется, Э. фон Унгерн-Штернберг желал
создать ополчение вовсе не из чрезмерно верноподданнических
78
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3019, л. 3-3об.
79
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3019, л. 5-10об.
80
Формирование местного ополчения стояло на повестке дня на
острове Даго и в 1808 году, во время русско-английской войны и
британский флот активно действовал на Балтийском море. Но уже и
тогда разрешение правительства на это дано не было (ИАЭ. Ф. 29,
оп. 1, д. 418, лл. 1-6).
побуждений, а, в первую очередь, для защиты своего имущества (на
острове у него была суконная фабрика)81.
Все же активность его не осталась неотмеченной: в марте 1854
года был назначен на Даго гакенрихтером82. Эту должность, которая
давала ему в годы войны всю полноту власти на острове, барон
занимал до июня 1856 года; губернские власти остались полностью
удовлетворены его деятельностью83.
С частными инициативами по обороне побережья выступали и
другие помещики. В апреле 1854 года владелец мызы Виймс граф Ф.
фон Буксгевден сообщил, что с разрешения главнокомандующего
войсками, дислоцированными в Эстляндии, Ф. В. Р. фон Берга он
создает отдельную стрелковую роту из 32 человек, чтобы
организовать береговую оборону территории своего поместья. С
этим он прекрасно справился, и о его стрелковой роте писали даже
тогдашние газеты84.
Рекрутские наборы
81
Когда генерал-майор Д. Милютин в октябре 1854 года предложил
царю создать, по возможности, в качестве дополнительной военной
силы в Ревеле, Нарве, Риге и др. местах формирования, подобные
ополчению, Николай I на его записке поставил резолюцию:
«Нельзя» (ИАЭ. Ф. 1874, оп. 1, д. 399, л. 22).
82
83
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3019, лл. 39-40.
Essen N. von. Nachrichten über das Geschlecht Ungern-Sternberg.
Nachtrag IV. Tartu, 1939. S. 571.
84
Puur A. Krimmi sõda ja Eesti. Lk. 17.
Во
время
Крымской
войны
правительство
России
для
обеспечения боеспособности своих войск было вынуждено в
широких масштабах заниматься набором рекрутов. По решению
Государственного Совета рекрутский набор в 1854 году был
разделен на три степени: обычный (до 6 человек с 1000), усиленный
(7-10) и чрезвычайный (более 10)85. Все рекрутские наборы,
проводившиеся в ходе Крымской войны, были или усиленными или
чрезвычайными. Всего в 1853-1855 годах было проведено шесть
рекрутских наборов, в ходе которых в армию было поставлено 878
000 рекрутов86. За четыре рекрутских набора, проводившихся в
1854-1855
годах
по
общегосударственным
нормам
было
предусмотрено поставить чуть более 600 тысяч рекрутов87. Так как в
Остзейских губерниях рекрутские наборы велись с 1796 года88,
жители Эстляндии, Лифляндии и Курляндии также внесли свой
вклад в пополнение регулярной армии. Три Остзейские губернии
были затронуты следующими рекрутскими наборами (см. таблицу
1):
85
ПСЗ. Собр.II. Т. XXIX. № 28149.
86
Бескровный Л. Русская армия и флот в веке. С. 78-79.
87
Подробнее см. общегосударственный расклад: ИАЭ. Ф. 29, оп. 3,
д. 3831, лл. 19-20, 366
88
Об организации проведения рекрутских наборов см. подробнее:
Tannberg T. Das Imperium und sein Grenzgebiet. Haupzüge und
Eigenarten der Rekrutenordnung in den baltischen Gouvernements (17961874). // Festschrift für Vello Helk zum 75. Geburtstag. Beiträge zur
Verwaltung-, Kirchen- und Bildungsgeschichte des Ostseeraumes. Tartu,
1998. S. 297-332.
Таблица 1
Рекрутские наборы в Остзейских губерниях в период Крымской
войны
Набор
Сроки
Норма набора с 1000
мужских душ
11-частный с Западной
1.03-15.04.1854
9 человек
1.11-15.12.1854
10 человек
1.06-1.07.1855
12 человек
15.11-15.12.1855
10 человек
половины
12-частный с Западной
половины
13-частный с Западной
половины
Всеобщий по всей России
Всего
41 человек
Первый рекрутский набор в ходе войны – 11-частный с Западной
половины89 – проводился в марте-апреле 1854 года. Согласно
распределению военного министерства, Эстляндская губерния
должна была поставить 1207 и Лифляндская губерния 1292 рекрута90
89
С 1839 года Россия при проведении рекрутских наборов делилась
на Западную и Восточную половины. Наборы проводились
попеременно: обычно один год в Восточной, другой – в Западной
половине. В чрезвычайном положении – в условиях войны – мог
одновременно на всей территории страны проводиться т. н.
всеобщий набор.
90
Aarma L. Kirjaoskus Eestis 18. sajandi lõpust 1880. aastateni
(nekrutinimekirjade andmeil). Tallinn, 1990. Lk. 258; ИАЭ. Ф. 296, оп.
1, д. 25, лл. 41-42.
– обе губернии вместе 4499 рекрутов. В действительности
Эстляндская губерния поставила 1184 человек91 и 21 человек
получил освобождение от воинской службы, представив т. н.
рекрутские квитанции.92 В Лифляндии в этот раз было набрано 2775
человек; кроме этого были реализованы 33 квитанции и 394
лифляндских крестьянина, выкупив себя каждый за 300 рублей
серебром, освободились от воинской службы93. Второй набор 1854
года – 12-частный с Западной половины – проводился в ноябредекабре. Эстляндская губерния должна была на этот раз поставить
91
Здесь и далее число рекрутов (если не указано специально)
обозначает количество человек, набранных в предусмотренный для
этого срок.
92
Aarma L. Kirjaoskus Eestis 18. sajandi lõpust 1880. aastateni. Lk. 258.
Рекрутские
квитанции
могли
быть
зачетными
(выдавались
помещикам за крестьян, сданных в рекруты в счет будущих
рекрутских наборов) и выкупными (выпускались правительством в
ограниченном количестве для продажи, особенно распространились
в период правления Николая I).
93
ИАЭ. Ф. 296, оп. 1, д. 25, лл. 41-42. Право выкупать себя и
получать освобождение от воинской службы жители Курляндии
получили уже в 1801 году, а крестьяне Лифляндии - по
крестьянскому закону 1819 года (Tannberg T. 1861. a. Balti
kubermangude nekrutiseadus. // Kleio. 1988. Nr. 1. Lk 50-54). Человек,
выкупивший себя за определенную сумму (в годы Крымской войны
она составляла 300 рублей серебром), получал освобождение от
воинской службы на всю жизнь. Право выкупа в таком виде
существовало только в Остзейских губерниях.
1337 и Лифляндская 3559 человек94 – всего из обеих губерний 4896
рекрутов. Однако в сроки, предусмотренные для проведения
воинского набора, было поставлено из Эстляндской губернии 132395
и из Лифляндской – 2973 рекрута; причем тогда же было
представлено 24 квитанции и 536 крестьян выкупили себя и
освободились от воинской службы96.
Следующий рекрутский набор – 13-частный с Западной
половины – проходил в июне 1855 года. Из Эстляндской губернии
следовало поставить 1606 и из Лифляндской – 4263 рекрута,
вдобавок
военное
министерство
разрешило
представить
соответственно 14 и 255 рекрутских квитанций97. Так как на Эзеле
(Сааремаа) этот рекрутский набор из-за военного положения был
отложен, нормой поставки рекрутов для Лифляндии осталось 3993
человека98. К июлю 1855 года в Эстляндии было набрано 1597
рекрутов и представлено 9 квитанций99. Из Лифляндии было
поставлено 3352 рекрута, реализовано 23 квитанции и 612 человек
выкупили себя, освободившись от воинской службы100. Последний
рекрутский набор в период Крымской войны проводился в ноябредекабре 1855 года, нормой поставки рекрутов было 10 человек на
тысячу душ мужского пола. Эстляндская губерния обязана была
94
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3334, лл.102-104.
95
Aarma L. Kirjaoskus Eestis 18. sajandi lõpust 1880. aastateni. Lk. 258.
96
ИАЭ. Ф. 296, оп. 1, д. 25, лл. 44-45.
97
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3891, лл. 126-128.
98
ИАЭ. Ф. 296, оп. 1, д. 27, л. 19.
99
Jordan P. Beiträge zur Statistik des Gouvernements Ehstland. Bd. I.
Reval, 1867. S. 43.
100
ИАЭ. Ф. 296, оп. 1, д. 27, лл. 19-20.
поставить 1337 рекрутов101,
Лифляндия – всего 3686, причем с
Эзеля дополнительно собирались рекрутировать
половинную
норму и в счет набора, отложенного в июне. Так, нормой для Эзеля
было 16 человек на 1000 душ мужского пола102. В действительности
же на этот раз Эстляндия поставила 1327, а Лифляндия – 3101
рекрута, и в обеих губерниях было реализовано 10 квитанций; кроме
этого 324 человека в Лифляндии освободились от воинской службы
путем выкупа103.
По
первоначальным
подсчетам
военного
министерства
Эстляндия и Лифляндия за 1854-1855 годы должны были
предоставить 20 017 рекрутов. В действительности по отчетам о
вербовке и спискам рекрутов было набрано 17 632 человека,
представлено 130 квитанций, выкупили себя и освободились от
воинской службы 1866 лифляндцев. Так как реализация квитанций и
выкуп (в результате которого в казну поступило 559 800 рублей
серебром)
были
зачтены
как
рекрутская
повинность,
в
предусмотренные набором сроки оказалось недобрано 399 рекрутов
– менее 2 % требуемой нормы. Однако, следует учесть, что
количество ушедших в рекруты в Эстляндии и Лифляндии в 18541855 годах было больше, чем вышеуказанное число (17 632):
1) если в установленные сроки был недобор, то в последующие
месяцы
акция
продолжалась,
пока
не
собирали
нужное
количество рекрутов;
101
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3391, лл. 348-350.
102
ИАЭ. Ф. 296, оп. 1, д. 27, лл. 19-20.
103
Jordan P. Beiträge zur Statistik des Gouvernements Ehstland. S. 43;
ИАЭ. Ф. 296, оп. 1, д. 27, лл. 19-20.
2) набор рекрутов происходил и вне установленных сроков в счет
будущих наборов (например, в солдаты можно было отдавать в
наказание).
По другим данным в 1854 году в Лифляндии было набрано 5992 и
в 1855 году 6653 рекрута104, примерно на 400 человек больше, чем в
официальных отчетах.
Столь детальные данные, подобно тем, что имеются в
распоряжении автора статьи об Эстляндской и Лифляндской
губерниях, о Курляндской губернии отсутствуют. В годы войны по
раскладу военного министерства Курляндия должна была поставить
9693 рекрута, из которых выкупились 3540 человек – или 35,5 % .
Так в казну поступило 1 062 000 рублей. В действительности в ходе
четырех рекрутских наборов в Курляндии было набрано 6153
рекрута105. Таким образом, в годы Крымской войны три Остзейские
губернии поставили в армию 24 000 рекрутов. Это была тяжкая
демографическая утрата для местного населения.
Рижское морское ополчение
Для укрепления береговой обороны на Балтийском море за
короткое время в 1854 году было построено 76 гребных канонерских
лодок, 32 из которых были дислоцированы в Петербурге, 28 в
Финляндии и 16 в Риге106. Так как уже служивших на флоте
104
Веймарн Ф. Лифляндская губерния. Материалы для географии и
статистики России. Санкт-Петербург, 1864. С. 302-303.
105
Орановский А. Курляндская губерния. Материалы для географии
и статистики России. Санкт-Петербург, 1861. С. 431.
106
Истомин К. Балтийский флот 50 лет назад. С. 3, 6.
матросов для них не хватало, правительство России вышло из
положения несколько неожиданным образом: указом от 2 апреля
1854 года в России был объявлен набор добровольцев во флотилию
гребных
канонерских
лодок,
или
Петербургское
морское
ополчение107.
Первоначально предполагалось завершить набор к 20 мая, но, изза наплыва добровольцев, набор в Петербургское морское ополчение
был
завершен
уже
к
началу мая.
Набор
добровольцев
в
Петербургское морское ополчение предполагалось проводить в
Новгородской, Тверской, Олонецкой и Петербургской губерниях, но
из-за выгодных условий службы добровольцы прибывали со всей
России – всего более 7000 человек108. Флотилия состояла из двух
бригад, четырех батальонов или дружин, в состав которых входили
4528 человек. Из них около 2/3 – рядовой состав, набранный из
добровольцев, и около 1/3 – кадровые офицеры и матросы109. В
задачи
Петербургского
морского
ополчения
(командир
И.
Епанчин110 и начальник штаба Г. фон Глазенап) входила оборона
побережья Финляндии: первая бригада (2216 человек) держала
107
ПСЗ. Собр. II. Т. XXIX. № 28121.
108
Журнал Министерства Внутренних Дел. 1854. Т. VIII. Отд. IV. С.
48-53.
109
Подробнее см.: Российский Государственный архив Военно-
Морского флота (РГАВМФ). Ф. 999, оп. 12, д. 1. Л. 2-17.
110
В 1853 году он недолгое время был начальником командиром
Ревеьского порта (Inland. 8.08.1854).
побережье от Выборга до Свеаборга, вторая бригада (2312 человек)
- от Свеаборга до Або (Турку)111.
Для обороны же Рижского залива, и в первую очередь – устья
Западной Двины и Динамюндской крепости, в соответствии с
указом императора от 22 апреля приступили к созданию отдельного
батальона канонерских лодок (16) – Рижского морского ополчения
(иначе: милиции) – на принципах, которые были зафиксированы уже
в указе от 2 апреля:
- вступление в морское ополчение для всех сословий было
добровольным, исключая частновладельческих крестьян, которые
могли вступать в ополчение только с разрешения своего
помещика;
- служба в морском ополчении была платной – 8 рублей серебром
в месяц и вдобавок провиант и прочее, что было необходимо, в
соответствии с нормами для рядового состава флота;
- служба в морском ополчении была временной, только в период
навигации (т. е. с апреля до 1 ноября);
- награждение морских пехотинцев, лечение и проч. было
предусмотрено
в
соответствии
с
предписаниями,
установленными для армии и флота112.
111
Подробнее о действиях Петербургского морского ополчения см.:
Ливчак Б. Народное ополчение в вооруженных силах России в 1806
–1856 гг. // Ученые труды Свердловского юридического института.
T. IV. Серия “История государства и права”. Свердловск, 1961. С.
207-208.
112
Патент Лифляндского губернского правления от 28.04.1854.
Кадровый
состав
Рижского
морского
ополчения
был
укомплектован на базе команды корвета „Наварин“, под командой
капитан-лейтенанта Павла Истомина113. Рядовой состав морского
ополчения – 900 добровольцев – предполагалось набирать в
придвинских губерниях и частично из крестьян Остзейских
113
В первую очередь было произведено назначение кадрового
состава морского ополчения, который во главе с командиром
капитан-лейтенантом П. Истоминым до этого проходил службу на
корвете «Наварин». Этот 20-типушечный корабль был захвачен в
апреле 1828 года у турок в качестве трофея. Вхождение команды
корвета «Наварин» в состав морского ополчения было частично
связано с довоенными событиями. До начала войны корвет был
отремонтирован в Кронштадте и затем, вместе с другими кораблями
был отправлен на усиление Сибирской флотилии. Однако для
большинства кораблей этот длинный путь оказался не под силу.
Корвет «Наварин» застрял в Голландии, куда после начала войны
был для приведения корабля в порядок послан Н. Аркас. Однако
корабль оказался полностью непригодным и был продан на
аукционе Англии. Команда же была отправлена в Россию и была
использована на службе в Рижском ополчении. Капитану корвета П.
Истомину при этом был объявлен строгий выговор за небрежное
отношение к состоянию корабля. Однако это обстоятельство не
помешало
назначить
его
командиром
морского
ополчения
(Бескровный Л. Русская армия и флот в веке. С. 499; Аркас Н. Из
воспоминаний генерал-адъютанта Н. А. Аркаса // Исторический
вестник. 1901. Т. 84. № 4. С. 110-111; Веселаго Ф. Список русских
военных судов с 1668 по 1860. Спб., 1872. С. 762.).
губерний114.
тогдашний
Вербовку
Рижский
добровольцев
военный
лично
губернатор
и
координировал
Лифляндский,
Эстляндский и Курляндский генерал-губернатор А. Суворов,
ориентируясь в первую очередь на места, жители которых были
непосредственно связаны с морем115. В конечном счете, рядовой
состав морского ополчения был набран преимущественно за счет
Остзейских губерний – 734 (81,5 %, в том числе 623 из Лифляндии,
103 из Курляндии и 8 из Эстляндии), и только 166 добровольцев из
различных губерний России, а также Финляндии. Точный состав
морского ополчения отражен в Приложении 1.
Условно добровольцев можно подразделить на три социальных
группы: 1)т. н. военное сословие (отставные солдаты, офицерские
дети, матросы) – 6,4 %; 2)горожане (почетные граждане, мещане,
городские жители, входившие в рабочий оклад) – 42 % ; 3)крестьяне
(частные, казенные, городские, однодворцы и колонисты) – 51,6 %.
114
Livländische Gouvernements-Zeitung. Riga. 2. 06. 1854. S. 6.
115
Уже в начале апреля 1854 года по приказу генерал-губернатора на
входившие в состав Лифляндской губернии острова был послан
подполковник
фон
Нолькен
с
заданием
провести
вербовку
добровольцев в Рижское морское ополчение. С собой он имел
специальное распоряжение генерал-губернатора от 23 марта,
которое обязывало все учреждения всячески
способствовать
вербовке добровольцев (ИАЭ. Ф. 951, оп. 1, д. 2709, л. 4). В мае 1854
года
специальный
губернатора
чиновник
с
полномочиями
от
генерал-
для вербовки в морское ополчение был послан в
Курляндию (ИАЭ. Ф. 951, оп. 8, д. 1849, лл. 6-8, 73). Особого
смысла эти акции по вербовке не имели, потому что добровольцев,
желавших вступить в морское ополчение и без того хватало.
О национальном составе Рижского морского ополчения данных не
имеется, однако территориально 900 человек подразделялись
следующим
образом:
с
территории
современной
Эстонии
(Эстляндская губерния и северная часть Лифляндской губернии)
происходило 254 человека (28, 2 %), с территории современной
Латвии (южная часть Лифляндской губернии и Курляндская
губерния) – 480 (53,5 %) и из России 166 (18,5 %). Таким образом, на
50 % морское ополчение могло состоять из латышей, около 25 %
состава морского ополчения могли быть эстонцы и остальные были
русскими, немцами, финнами и представителями других народов.
16 канонерских лодок, предназначенных для Рижского морского
ополчения, были изготовлены к концу мая 1854 года и 1 июня 4 из
них были торжественно спущены на воду116.
В ноябре 1854 года Петербургское и Рижское морские
ополчения были распущены117. Больше Петербургское морское
ополчение не созывалось. Добровольцам, вступившим в морское
ополчение, была предоставлена возможность продолжить службу на
116
На торжественной церемонии присутствовали высшие военные и
гражданские
чиновники;
морское
ополчение
благословил
архиепископ Рижский и Митавский Платон. На следующий день на
воду были спущены еще две лодки, а позднее и остальные 10
канонерских лодок. Ко времени спуска канонерских лодок на воду
на службу в морское ополчение поступило 714 ополченцев, которые
уже
прошли
первоначальную
военную
14.06.1854).
117
ИАЭ. Ф. 951, оп. 1, д. 2709, л. 105.
подготовку
(Inland,
флоте118. Рижское морское ополчение, напротив, было вновь
сформировано в 1855 году, но уже не на добровольных началах, а
путем
принудительного
набора119.
Вкратце,
принципы
комплектования Рижского морского ополчения в 1855 году были
следующими:
- повинность нести службу в морском ополчении лежала на
податном населении (исключая евреев и колонистов);
- в ополчение могли вступать мужчины в возрасте от 20 до 40 (45)
лет, ростом не менее 2 аршин 4 вершков, т. е. около 160 см;
118
Ливчак Б. Народное ополчение в вооруженных силах России. C.
215.
119
Подготовка
для
возобновления
формирования
морского
ополчения в действительности была начата уже в январе 1855 года,
и поначалу полагали, что это будет также происходить на принципах
добровольности. К концу февраля в канцелярии генерал-губернатора
было
уже
правительство
зарегистрировано
в
этом
году
255
уже
не
добровольцев.
Однако
признавало
принцип
добровольности, и в конце марта 1855 года генерал-губернатор
заявил, что в этом году формирование морского ополчения будет
проходить путем принудительного набора (ИАЭ. Ф. 296, оп. 4, д.
1940, без пагинации). Причиной отказа от принципа добровольности
было, по-видимому, то, что правительство боялось возможных
волнений, которые произошли в предыдущем году в связи с
вербовкой в Петербургское морское ополчение, когда всех
желающих принять на службу не смогли. Подробнее см.:
Рахматуллин
М.А.
Крестьянское
движение
губерниях в 1826-1857 гг. М., 1990. С. 148-149.
в
великорусских
- снаряжение ополченцев одеждой, продуктами и др. необходимым
входило
в обязанности
волости, причем при
желании
натуральные повинности можно было заменить выплатой денег;
- до конца службы – до 1 ноября 1855 года – все ополченцы
освобождались от уплаты всех казенных податей120.
Срок службы и кадровый состав ополчения в 1855 году
остались
прежними121.
Эстляндская
губерния
должна
была
поставить в морское ополчение 160, Курляндская – 260 и
Лифляндская 380, т. е. всего 800 человек. Жители островов были
освобождены от обязанности вступать в морское ополчение122.
Набор
ополченцев,
отвечавших
требованиям
призыва,
в
Эстляндской, Курляндской и Лифляндской губерниях происходил
по примеру рекрутского набора путем жеребьевки. Для этого в
губерниях были созданы специальные губернские приемные
комиссии123. Официально срок службы ополченцев из Лифляндской
и Курляндской губерний начинался с 1 мая, а ополченцев из
Эстляндской губернии на две недели позже – 15 мая 1855 года124.
Командный состав морского ополчения во главе с капитанлейтенантом П. Истоминым в 1855 году остался прежним.
ИАЭ. Ф. 995, оп. 1, д. 3750, лл. 6об.; Ф. 29, оп. 3, д. 3510, лл. 36-
120
37.
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3510, лл. 4-5, 32-32об.; Ф. 995, оп. 1, д. 3750,
л. 6; Латвийский государственный исторический архив (ЛГИА). Ф.
640, оп. 1, д. 1873, л. 3.
122
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3510, л. 1об.
121
123
ЛГИА. Ф. 640, оп. 1, д. 1873, лл. 3-3об, 28.
124
ЛГИА. Ф. 640, оп. 1, д. 1873, л. 3; ИАЭ. Ф. 951, оп. 1, д. 2713, л. 3;
Ф. 29, оп. 3, д. 3510, л. 1.
Содержание Рижского морского ополчения, сформированного в
1854 году на принципах добровольности, государство взяло на себя.
Но при новом формировании морского ополчения в 1855 году
государство отказалось от этой беспокойной обязанности «в пользу»
волостных общин. Таким образом, общины в 1855 году должны
были выделить на содержание ополченцев около 23 тысяч рублей125.
Местом дислокации Рижского морского ополчения была мыза
Мильграбен (совр. Милгравис) на правом берегу Западной Двины
(около 13 километров от Риги) и зимняя гавань Дюнамюндской
крепости. Под руководством кадровых офицеров и матросов
морских ополченцев обучали гребле, фехтованию, ближнему бою и
обращению
с
вооружением
канонерских
лодок.
Команды
канонерских лодок поначалу жили на лодках и в палатках, позднее в
бараках. Офицер В. Брылкин, служивший в Рижском морском
ополчении, в своих воспоминаниях откровенно признается, что
поначалу
ополченцы
латыши
и
эстонцы
казались
злыми,
неуклюжими и ленивыми, обучить их военному делу представлялось
почти невозможной задачей. Однако вскоре это оказалось ложным
впечатлением, и кадровые офицеры морского ополчения должны
были сменить свое мнение: ополченцы латыши и эстонцы серьезно
относились к учебе и за короткое время усвоили необходимые для
службы навыки. Особенно им нравились различные учения,
маневры и игры на ловкость, которые обычно сопровождались
песней
ополченцев.
Некоторым
препятствием
при
обучении
ополченцев был только язык, так как приходилось пользоваться
125
Tannberg T. Maakaitseväekohustus Balti kubermangudes 19. sajandi
1. poolel. Lk 234.
услугами переводчика126. После месячной учебы генерал-губернатор
А. Суворов лично прибыл, чтобы проинспектировать Рижское
морское ополчение, и остался смотром доволен. 17 июня 1855 года
он с похвалой доложил об этом великому князю Константину
Николаевичу127.
В 1855 году Рижское морское ополчение, в отличие от
предыдущего года, участвовало также и в военных действиях. 29
июля произошло самое важное морское сражение, в котором
участвовало Рижское морское ополчение. В ходе сражения,
начавшегося ранним утром,
Западной
Двины
12 канонерских лодок отбили в устье
нападение
английских
командованием капитана Эразма Оммани:
кораблей
под
линейного корабля
«Hawke» и корвета «Desperate»128. Для Российского Балтийского
флота это морское сражение было одной из немногих успешных
операций на протяжении всей кампании 1854-1855 годов. Само же
сражение
Балтийском
было
одним
море
в
из
крупнейших,
ходе
Крымской
происходивших
войны.
на
Ополченцы,
отличившиеся в сражении, были награждены знаками отличия
Военного ордена, один из которых получил и крестьянин из
Эстляндской губернии Адо Буш129.
Кроме морского сражения в устье Западной Двины Рижская
морская милиция имела еще ряд стычек с врагом. 14 августа
126
Брылкин В. Мильграбен и канонерские лодки на Западной Двине,
в 1855 году // Морской сборник. 1869. Т. XIII. № 7. Отд. IV. С. 63-68.
127
Там же. С. 67.
128
Anderson E. The Crimean War in the Baltic areas. P. 350; Russian
War. Baltic 1855. Pp. 229-240.
129
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3513, лл. 100-101.
английские военные корабли вновь объявились в устье Западной
Двины. На этот раз было 3 корабля («Hawke», «Archer»,
«Desperate»), которые канонерские лодки попытались атаковать.
Однако капитан Э. Оммани на этот раз отступил, не принимая боя. 5
сентября состоялось небольшое сражение 14 канонерских лодок с
фрегатом «Gorgon», в котором англичан опять преследовала
неудача.
Через
неделю,
12
сентября,
состоялось
последнее
столкновение с английским военным кораблем: фрегат «Gorgon»
еще раз безуспешно атаковал Дюнамюндскую крепость130.
В ноябре 1855 года Рижское морское ополчение было вновь
распущено. К концу года рядовой состав морского ополчения был
демобилизован, однако более 20 % рядовых
к этому времени
умерло от холеры131. Поначалу Рижское морское ополчение вновь
хотели формировать в 1856 году, однако после заключения
Парижского
Окончательно
мирного
Рижское
договора
морское
надобность
ополчение
в
этом
было
отпала.
распущено
распоряжением генерал-губернатора А. Суворова от 29 марта 1856
года132. На этом служба латышей и эстонцев в морском ополчении
закончилась. Все ополченцы получили печатные справки о своей
службе и на гражданке им разрешили носить на шляпе знак
ополчения – крест133.
130
Anderson E. The Crimean War in the Baltic areas. Pp. 348-351.
131
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3511, лл. 7-17; д. 3512, лл. 16-28; д. 3513. лл.
2-9; д. 3514, лл. 47-61; д. 3971, лл. 91-94; Ф. 951, оп. 1, д. 2713, лл.
18-22; Ф. 952, оп. 1, д. 961, лл. 83-86.
132
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3971, л. 114.
133
ИАЭ. Ф. 29, оп. 3, д. 3971, лл. 14, 83, 98.
Заключение
Хотя основные события Крымской войны происходили на
берегах Черного моря, Балтийский регион в 1854-1855 годах также
стал важной ареной военных действий. В обороне региона
правительство России больше всего внимания уделяло Петербургу
и
Финляндии,
меньше
-
Остзейским
губерниям.
Войска,
располагавшиеся в Эстляндии, Лифляндии и Курляндии, в случае
высадки сколько-нибудь значительного десанта противника не
смогли бы оказать ему сопротивления. По плану обороны 1855 года
правительство России вообще отказалось от обороны территории
современной Эстонии в случае возможного десанта противника.
Внимание же союзников было направлено в другом направлении,
главным образом на побережье Финляндии.
Хотя союзники в ходе кампании 1854-1855 годов не добились в
регионе Балтийского моря непосредственного военного успеха, их
деятельность имела, по крайней мере, два важных последствия:
1) им удалось успешно блокировать порты и побережье, в
результате чего торговля на Балтийском море практически
прекратилась. Если, например, в 1854 году в Рижский порт
прибыл 161 корабль, и из него вышло в море 156 кораблей, то в
1855 году соответственно только - 15 и 25134. Из-за блокады
страдали в первую очередь жители побережья и островов135;
134
ИАЭ. Ф. 296. Оп. 1, д. 25, лл. 16-17; д. 27, лл. 7-10. Для сравнения:
в 1853 году Ригу посетило 2113 кораблей (Anderson E. The Role of
the Crimean War in Northern Europe. P. 345).
135
Stone I. R. Mereväeoperatsioonid Eesti rannikul aastail 1854-1855. Lk.
2159.
2) правительство России было вынуждено держать в Балтийском
регионе значительный воинский контингент, в то время как на
основном театре военных действий – в Крыму – войск постоянно
не хватало.
Из всего состава российской армии (в том числе резервы) весной
1854 и в начале 1856 годов в Балтийском регионе в процентном
выражении находилось:
батальонов (пехоты)
25,0% 26,9%
эскадронов (кавалерии)
27,6% 14,5%
казачьих сотен
3,4%
9,4%
дружин ополчения
–
15,6%
орудий
22,6% 15,2%
Если же учитывать только войска, находившиеся на фронте, эти
цифры были бы еще больше136.
От непосредственного ведения военных действий территория
современной Эстонии в 1854-1855 годах почти не пострадала, но,
несмотря на это, война больно дала себя знать почти во всех сферах
жизни. Тяжелым грузом во время Крымской войны легли различные
военные повинности (постой войск, провиант, обозная повинность и
т. п.), но особенно тяжелой была рекрутская повинность.
По
примерным
подсчетам
из
Эстляндии
и
северной
(эстонской) части Лифляндии, т. е. с территории современной
Эстонии было поставлено в 1854 году 5 800 и в 1855 году 6 500
рекрутов – таким образом, всего 12 300 рекрутов. Это означало
136
Подсчеты сделаны по: Исторический очерк деятельности
Военного управления в России… С. 357, 379-380.
потерю около 3,5 % податного мужского населения. Рекрутские
наборы времен Крымской войны можно сравнивать только с
наборами 1812-1813 годов. В период рекрутских наборов (1797-1874
гг.) на основании соответствующих указов из Эстляндской губернии
было поставлено всего 368,4 и из Лифляндской губернии - 363,4
рекрута на 1000 мужских душ137, в том числе в 1854-1855 годах 41 и
в 1812-1813 годах 40 человек на 1000 мужских душ138. В 1797-1874
годах в Эстонии было произведено 60 рекрутских наборов. По
примерным данным при каждом наборе забирали в среднем 1580
рекрутов (или в год 1230). Иначе говоря, наборы в годы Крымской
войны превышали этот средний показатель вдвое. В годы Крымской
войны в российскую армию было взято около 12 % всех рекрутов,
которые набирались из Эстонии в 1797-1874 годах139. Примерно
пятая часть морских ополченцев не вернулась назад.
Таким образом, в целом, одним из самых важных последствий
Крымской войны были потери населения и влияние, которое эти
потери оказали на демографические процессы.
137
В 1797-1831 годах набор производился с 500 душ (за
исключением 1799 года, когда за основу были взяты 350 душ), далее
уже с 1000 душ. Здесь все наборы пересчитаны на 1000 душ.
138
В 1812-1813 годах эта норма была частично не выполнена (Helme
R. 1812. Eestis ja Lätis. Lk. 120).
139
Tannberg T. Das Imperium und sein Grenzgebiet. S. 324-325, 332.
Приложение 1*
Социальное происхождение ополченцев Рижского морского
ополчения 1854 года
Социальное
Лиф-
Кур-
Эст-
Остзейс
Россия
Всего
происхожде
ляндия
ляндия
лянд
кие
(без
(%)
ия
губерни
Остзейск
ив
их
целом
губерний
ние
)
Офицерские
2
-
-
2
-
дети
Почетные
(0,2)
2
-
-
2
-
граждане
Мещане
2
2
(0,2)
119
52
4
175
57
232
(25,8)
Рабочий
137
7
-
144
-
оклад
Матросы
144
(16,0)
33
1
-
34
19
53
(5,9)
Отставные
3
-
-
3
-
солдаты
Однодворцы
3
(0,3)
-
-
-
-
1
1
(0,1)
Колонисты
2
-
-
2
-
2
(0,2)
Государстве
145
15
-
160
16
176
нные
(19,6)
крестьяне
Городские
14
-
-
14
-
крестьяне
Частновладе
14
(1,6)
166
28
4
198
73
льческие
271
(30,1)
крестьяне
Всего
623
103
8
734
166
900
(100)
* Приложение составлено по: Журнал Министерства Внутренних
Дел. 1854. Т. VIII. Отд. IV. С. 1-7.