Н.Плискевич “Path dependence” и институциональные ловушки
advertisement
Н.Плискевич “Path dependence” и институциональные ловушки мобилизационной модернизации Мысли о «зависимости от предшествующего развития» возникают лишь у стран, осознавших свое отставание от лидеров как угрозу суверенитету. Это осознание, как правило, приходит к элите тогда, когда внешние угрозы либо амбициозное стремление к господству в том или ином регионе сталкивается с недостаточностью внутренних ресурсов, прежде всего военно-технического характера. При этом оказывается, что вожделенные ресурсы – более передовая военная техника и принципы организации связанных с ней структур – уже существуют у соседей, в большей степени продвинувшихся по эволюционному пути социально-экономического развития. В такой ситуации элита (или лидер страны) нередко принимает решение о резком ускорении развития на основе заимствования в первую очередь технологий военно-технического характера, а также административных образцов переустройства управления и организации связанных с этим производств и структур. Как правило, такой рывок, дающий на первом этапе зримый эффект, затем выдыхается, и страна впадает в длительную стагнацию, так и не достигнув уровня стран-лидеров. Обычно объяснение мобилизационном рывке такому все феномену внимание дается уделяется следующее. При технологическим и инструментальным процессам модернизации. При этом социальный компонент остается недореформированным. В результате незавершенность социальной модернизации блокирует процесс и в технологической сфере. Такое объяснение можно найти у многих авторов. Относительно России, можно особо выделить книгу А.Г.Вишневского «Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР». Представляется, однако, что дело отнюдь не только в «недомодернизированности» социальных компонентов. Сам принцип модернизационного рывка, обусловленного военноидеологическими соображениями, как правило, требует от элиты обеспечения намеченных перемен в неподготовленных для этого социальных условиях. Поэтому для обеспечения быстрых технологических преобразований оказывается необходимым не подкреплять их столь же быстрыми изменениями в социальной сфере, чего общество может не выдержать, а опираться на имеющиеся традиционалистские социальные институты. Для этого они не только не должны модернизироваться в соответствии с требованиями заимствуемых технологий, а, напротив, быть еще больше укреплены, даже с использованием элементов, заимствованных из арсенала стран-лидеров. В результате такого рода укрепления традиционалистских элементов создаются институциональные ловушки особого рода, не известные государствам, достигнувшим лидерства на базе эволюционного развития, а потому теоретически там не осмысленные. Накопление подобного рода ловушек, отсутствие их осознания как дополнительных институциональных препятствий модернизации, обусловленных последствиями ранее неудавшихся в социальном плане мобилизационных рывков, приводит, в частности, к тому, что развитие оказавшихся в такой ситуации стран начинает трактоваться как некий «особый путь». А их институциональная специфика видится даже как некая особая институциональная матрица, невосприимчивая к идущим от развитых стран образцам. Россия, совершившая за последние столетия несколько модернизационных рывков такого типа – яркая иллюстрация сказанного. Здесь можно выделить ряд крупных институциональных ловушек, связанных со спецификой наиболее известных мобилизационных рывков, направленных на достижение успехов в военно-политической сфере. Прежде всего это такие крупные мобилизационные рывки, как петровские реформы и советская индустриализация с созданием в короткие сроки мощного ВПК. И в том и в другом случае мобилизация сил страны строилась на укреплении несущих традиционалистских конструкций. В первом случае это самодержавие и крепостничество, во втором – прежде всего специфические отношения собственности и особая система жизнеобеспечения населения. Ныне особо актуален тот факт, что выход из ловушки советского времени, связанной с идеологемой «общенародной (государственной) собственности» был предложен столь же далекий от требований экономической эффективности и связанный с другой идеологемой – «народной приватизации». А меры социальной политики постоянно разбиваются о неразрешенную до сих пор институциональную ловушку советского периода, связанную с общей минимизацией затрат на рабочую силу (равно как и на сырье и энергию), которую я называю «системой низких зарплат» (см., например, Журнал НЭА 2010, № 5, с.125-146). Не осознав этих проблем именно как институциональных ловушек, связанных с неудачными мобилизационными рывками, и не разработав с учетом этого факта, страна не сможет вернуться на путь прогрессивного эволюционного развития.
