Statya_Nazarova
реклама
Анастасия Назарова Москва, Россия Исторические события и лица в мемуарах Е.Н. Чирикова «На путях жизни и творчества. Отрывки воспоминаний» Уникальный пласт в истории русской и мировой литературы ХХ века составляют произведения тысяч изгнанных за пределы родины после революции 1917 г. русских литераторов, военноначальников, обычных людей, не только не поддавшихся ассимиляции, не забывших родной язык и культуру, но и сумевших создать в чужой языковой и культурной среде, порой враждебной, в отсутствии не только средств к существованию, но и читательской аудитории, почву для полноценного национального культурного развития [1, 43]. Поэтому само явление русского зарубежья исследователи справедливо называют одним из важнейших культурных феноменов ХХ в. Но сами эмигранты спорили о возможности существования русской литературы «в отрыве от родины, от развивающегося языка, без продолжения – смены поколений» [2, 15–16]. И эта проблема действительно стояла очень остро, ведь дети эмигрантов, родившиеся уже за пределами России и росшие полноценными «европейцами», многого о ней уже не только не знали, но и просто не понимали. Поэтому старшему поколению было принципиально важно не только сохранить верность национальным традициям, но и просто запечатлеть прежний исторический опыт. Вот почему специфической особенностью культурного наследия русской эмиграции стало преобладание «мемуаров и человеческих документов» [3, 135], которые представляют сегодня значительный интерес как для литературоведов, так и для историков, позволяя обнаружить новые информационные источники и помогая осмыслить трагические социально-политические процессы начала ХХ в. в России, повлиявшие на весь ход мировой истории. Вследствие этого мемуарная 1 литература становится «выражением духовной истории страны», но ведущую роль в ней начинают играть не только факты, но и образы исторических деятелей, претворенные художественным сознанием автора [3, 163]. Одним из наиболее интересных таких источников о жизни русского общества в 1880– 1910-х гг. являются мемуары известного русского писателя начала ХХ в. Е.Н. Чирикова (1864–1932), эмигрировавшего в конце 1920 г., где отражены наиболее значительные исторические события первых двух десятилетий ХХ в. Долгое время воспоминания Чирикова были недоступны русскому читателю. Впервые несколько отдельных глав были опубликованы в журнале «Наш современник» (1991, № 9), которые редакция снабдила скудными примечаниями, коррекция же допущенных автором ошибок и неточностей вообще не проводилась (в частности, брат Ленина, повешенный по делу народовольцев, несколько раз назван Николаем, а не Александром). Только через два года полный текст воспоминаний появился в биографическом альманахе «Лица» (№ 3) и сопровождался обстоятельной вступительной статьей о жизненном и творческом пути писателя и подробными пояснениями культурно-исторической ситуации конца 1880–1910-х гг. Работать над мемуарами Чириков начал уже в первые годы жизни в эмиграции. Отдельные очерки («Каронин и Короленко», «Годы моего студенчества») стали появляться в зарубежной периодике уже в 1921–22 гг., причем некоторые из них вышли в России отдельными брошюрами еще до отъезда автора заграницу, например, «Смердяков русской революции» (роль Горького в революции)», «Как я сделался драматургом». Закончил работу над рукописью Чириков приблизительно в 1928 г., дополнив и обобщив ранее созданный материал, но отдельные напечатанные очерки (например, «Л.Андреев», «В.Ф. Комиссаржевская») в окончательный вариант так и не вошли. В итоге текст воспоминаний состоит из 19 глав, охватывающих 50 лет жизни Чирикова, с раннего детства до в 1918 г., когда писатель отправился в Крым разыскивать тяжелораненого на Гражданской войне сына. 2 Таким образом, судьба художника оказывается тесно соединенной с самыми масштабными историческими событиями в России и лицами, сыгравшим важнейшую роль в прошлом и настоящем страны, со многими из которых Чириков был знаком лично. Но позволяет ли такая близость к истории полностью доверять автору? Тем более что оглядываясь на недавнее прошлое, Чириков стремится раскрыть в первую очередь собственное понимание причин, приведших к трагедии Гражданской войны и эмиграции. Поэтому следует обратить особое внимание на субъективный ракурс при изображении исторических событий в мемуарном тексте, который выражается обычно в двух аспектах. С одной стороны, на некогда действительно происходившие события неизбежно накладывается «вторичность» их переживания в памяти автора. В результате «хаотические воспоминания» отбираются и «выстраиваются в определенную композицию и сюжет», с помощью «стяжения и растяжения времени и перестановок в зависимости от значимости фрагмента жизни для субъекта его описания» появляются реальные и додуманные детали» [4, 170–171]. С другой, автору важно «явить собственную жизнь как значимый императив в спектре исторических и субъективных переживаний, представив ее как особый «культурный космос» [5, 37–38]. Как следует из текста воспоминаний, Чириков сосредотачивается на небольшом, но принципиально значимом для него круге событий, а подзаголовок мемуаров – «Отрывки воспоминаний» – указывает на то, что писатель не претендовал на полноту и разносторонность в изображении пережитого времени. Прежде всего, Чириков вспоминает о своей революционной молодости (в начале «исповедовал» народнические взгляды, позже интересовался марксизмом и другими политическими идеями), демонстрируя тем самым степень влияния идеологии на сознание русской интеллигенции. Затем много размышляет над причинами, побудившими его взяться за перо. Писатель всегда чувствовал в себе две «сущности» – 3 общественника, борца за народное счастье, и художника, создателя вымышленной реальности, но сознательно долгое время отдавал предпочтение первой [6, 65], рассматривая творчество как способ борьбы с несправедливой общественно–политической системой. В этой связи Чирикову очень важно было представить тех исторических лиц, которые, по его мнению, являют собой эталон (или антипример) гражданского и творческого поведения. Здесь необходимо указать на различие между прототипом и образом реального человека в мемуарном тексте. Человеческая личность, перенесенная памятью автора специфических на черт, страницы но произведения, превращается в не персонаж утрачивает и своих действует в преображенных сознанием художника обстоятельствах [7, 113]. И в мемуарах Чирикова образы действительно максимально близки к своим прототипам, но в то же время никогда им не тождественны [7, 113]. Наибольший интерес в тексте представляет такая неоднозначная историческая фигура, как В.Ленин, с которым писатель познакомился еще в годы учебы в Казанском университете. И хотя знакомство было «случайным и коротеньким» [8, 314] (в результате студенческих волнений 1887 г. оба были исключены из университета и высланы из Казани), именно Ленин косвенно виноват в том, что писатель был вынужден покинуть родину. После Октябрьского переворота Чириков много выступал в печати и на общественных собраниях против большевиков. После одного из выступлений, по семейному преданию (примечательно, что сам писатель не приводит в мемуарах этот факт), Ленин через брата жены писателя, передал Чирикову записку: «Евгений Николаевич, уезжайте. Уважаю Ваш талант, но Вы мне мешаете. Я вынужден Вас арестовать, если Вы не уедете» [9, 349]. Чириков рисует «лукавого ученика Плеханова» [8, 346] «низковатым и приземистым» субъектом, с «большой головой на короткой шее» и «маленькими хитроватыми глазками под рыжими бровями» [8, 313]. Такая «невнушительная и нерасполагающая» наружность [8, 313] полностью 4 отражает иезуитскую сущность Ленина, которую Чириков стремится как можно убедительнее разоблачить, приводя, например, такой факт. «На его прибитой к дверям визитной карточке над именем и фамилией красуется корона: символ столбового дворянства» [8, 340], хотя отец Ленина получил личное дворянство за выслугу лет после рождения сына, то есть не принадлежал к древнему дворянскому роду. Таким образом, Чириков подчеркивает, что разоблачая на словах дворянскую сущность высшего сословия, Ленин был не прочь поиграть в дворянство, и, когда нужно, даже «примазаться» к оному. Во всех его действиях Чириков видит откровенную провокацию, направленную на разрушение России. И особой трагедией для писателя стало то, что в этом разрушении принял участие его прежний друг – М.Горький, бесспорно талантливый художник, проповедовавший «любовь к человеку и человеческой личности вообще,… к родине и своему народу» [8, 356], а на деле оказавшийся их врагом. Попав под влияние большевиков, он утратил «искренность и непосредственность ума и сердца» [8, 375], превратившись «лакея» ленинских идей. Окончательный разрыв отношений писателей последовал в 1914 г., когда во время начавшейся войны России с Германией «Горький потирал руки от удовольствия и выбрасывал пораженческие лозунги» [8, 375]. На вопрос Чирикова, почему его «радует неуспех? Ведь с ним гибнет народ», Горький ответил: «Чего жалеть? Людей на свете много. Народят новых» [8, 375]. По контрасту с теми личностями, в ком он разочаровался, Чириков с теплотой и лиризмом пишет о тех, кто остался для него непререкаемым авторитетом, например, о Н.Г. Чернышевском. В этой связи вспомним о еще одной характерной черте мемуарного текста – сложности его состава, куда помимо авторского повествования, описания и рассуждения, могут быть включены беллетризованные фрагменты [10, 114]. Так, ситуация знакомства писателей буквально напоминает отрывок из романа. 5 «Когда Чернышевский обернулся и увидал меня с благоговейно устремленным на него взором, мне ничего не оставалось, как войти и отрекомендоваться… – Чириков… Чириков… Позвольте, только недавно хохотал, читая в книжке «Недели» рассказ, как мужик возил в город свинью продавать… Лучше начать со свиньи и кончить человеком, чем обратно… И весело расхохотался, прощаясь со всеми нами» [8, 327]. Помимо них в тексте воспоминаний появляется множество других подлинных исторических лиц, от министров царского правительства – К.П. Победоносцева (1827–1907) и И.В. Делянова (1818–1897) – до революционеров самых разных идеологических мастей, от «живых легенд» А.О. Бонч– Осмоловского (1857–1930) и Е.К. Брешко-Брешковской (1844–1934) до «современников» – М.В. Сабунаева (1855–1922), пытавшегося в 1890-х годах возродить «Народную волю», и Г.А. Гершуни (1870–1908), убившего в 1903 г. уфимского губернатора Н.М. Богдановича. Интересные подробности сообщает Чириков о «собратьях по перу». Отбывая в 1890-е годы ссылку в Минске, Чириков был вхож в дом местного судебного следователя Я.Л. Тейтеля, где, например, познакомился с Н.Г. Гариным–Михайловским, мгновенно прославившимся после выхода его автобиографического романа «Детство Тёмы», и бывала «графиня Толстая с сыном лет 14, упитанным и довольно глупым мальчиком, из которого потом вышел писатель Алексей Толстой» [8, 341]. Итак, воспоминания Е.Н. Чирикова «На путях жизни и творчества» являют собой не только интереснейший конгломерат различных художественных средств и стилей, но и представляют интерес с точки зрения приведенных фактов, деталей, событий, людей и потому требуют дальнейшего тщательного исследования. 6 Библиография 1. Голубков, М. История русской литературной критики ХХ века (1920 – 1990-е годы). Москва: Издательский центр «Академия», 2008. 368 с. 2. Литература русского зарубежья (1920 – 1990). Москва: Издательство «Флинта», Издательство «Наука», 2006. 640 с. 3. Степанова, Н. «О некоторых стилевых особенностях автобиографической прозы русского зарубежья «первой волны». В кн.: Писатель, творчество: современное восприятие. Курск: Курский государственный педагогический университет, 1999. 135 – 153 с. 4. Нюбина, Л. «Поэзия правды или правда поэзии?»: (К вопросу о своеобразии автобиографического жанра)». Studia linguistica, 2005, Nr.14: 169 – 177. 5. Вахненко, Е. «Литературные мемуары и художественная автобиография: К проблеме разграничения жанров». Судьба жанра в литературном процессе, 2005, Nr.2: 36– 51. 6. Ретивов, А. «Свидетель и участник бурных событий». Наш современник, 1991, Nr.9: 65–66. 7. Симонова, Т. «Соотношение художественного и документального как основа типологии мемуарной прозы». Современные методы анализа художественного произведения. Смоленск: Универсум, 2002. 106 – 115 с. 8. Чириков, Е. «На путях жизни и творчества: отрывки воспоминаний». Лица, 1993, Nr.3. 294 –396 с. 9. Чириков, Е. «Об авторе. Е.Н. Чириков». В кн.: Чириков, Е. Зверь из бездны. Минск: ТетраСистемс, 2000. 323 – 360 с. 10. Симонова, Т. «Соотношение художественного и документального как основа типологии мемуарной прозы». Современные методы анализа художественного произведения. Смоленск: Универсум, 2002. 106 – 115 с. 7
