«Нынче купили Мишке новую кепку…» Писатель сразу называет

Как писать рецензию на рассказ.
План рецензии.
1. Вступление (общее впечатление, сведения об авторе, его общественнополитических взглядах).
2. В чем смысл названия произведения?
3. Какова тема произведения? Что является предметом изображения?
4. Дать оценку поступкам героев, взаимоотношениям с другими героями.
Обратите внимание на мастерство писателя в изображении психологии
героев. (Пейзаж, портрет, речевая характеристика, диалоги, монологи,
интерьер, обстановка действия, роль изобразительно-выразительных
средств.) Авторское отношение к героям и способы его выражения.
5. Выявить основные проблемы, затронутые автором.
6. Особенности композиции произведения (экспозиция, завязка, кульминация,
развязка; композиционные детали: порядок, способ и мотивировка
повествования и описания изображаемой жизни, авторские рассуждения,
отступления, вставные эпизоды, обрамление).
7. Как идеи автора воплощающие в художественной ткани произведения?
8. Какова главная мысль произведения.
9. Вывод. Место произведения в творчестве автора.
10.Актуальность проблематики.
В. Белов. СТАРЫЙ ДА МАЛЫЙ
Нынче купили Мишке новую кепку... Он пришел в школу праздничнонеестественный: у него то и дело улыбкой сводило щербатый рот. На
маленькой перемене все мальчики первого класса примеряли кепку. На
большой перемене интерес к обнове ослаб, а к концу занятий совсем
привыкли. И кепка потеряла для Мишки ценность, жизнь снова стала
будничной.
После уроков — гуртом домой.
На околице взрослый соседский парень стрелял дробью в ворота бани,
пробовал только что купленное ружье. На дверях бани углем нарисован
тройной круг: палил в него с двадцати шагов, с пятидесяти. Вся дверинка
была уже как решето.
Сугорбый старик в фуфайке и в такой же, как у Мишки, новой кепке
сидел на бревне, корректировал эту пальбу. Над ними на безопасном
расстоянии суматошно орала стая ворон и галок.
Вскоре начали палить по кепкам, потому что тотчас же нашлись
доброхоты:
— Давай мою!
— А вот не попасть! Вот не попасть!
Старик с восхищением следил за стрельбой, кричали в небе вороны.
Кепки по очереди взлетали вверх, и Мишка долго крепился. Но вот враз
вдохнул воздух, набравшись храбрости, отчаянно бросил кепку. Бух! — не
задело, ни одной дробиной. Он бросил еще раз, как можно выше, потом
еще... Бух! — кепка вдруг подскочила в воздухе, клочья полетели во все
стороны. Оказалось, не клочья, а бумажные пыжи. Однако и кепке досталось:
насчитали шесть дыр...
— Я как брошу, как брошу! — захлебываясь, говорит Мишка. Он снова
выглядит героем и с восторгом показывает дыроватую, пахнущую порохом
обнову. До него не сразу доходит горестный смысл всего случившегося.
Глаза его наполняются обильной влагой, слезы вот-вот покатятся по щекам.
Губы сами постепенно вытягиваются в подкову. Все чувствуют, что еще
мгновение — и у бани раздастся Мишкин рев.
Но тут старик, сидевший до этого на бревне, встал:
— Ну, ребятушки, хватит вам кидать! Теперь моя очередь!
Он резво бросил в воздух свою тоже новую кепку. Бух! — парень уже
натренировался и палил довольно сносно. Кепку разнесло по всем
правилам...
Дыры считают все вместе, и Мишкины слезы почему-то
рассасываются, предчувствие великой домашней беды сразу ослабевает.
Дома он мужественно выдерживает свои роковые минуты, впервые в
жизни не подал голосу. Когда буря утихла, Мишка, вздрагивая плечами,
садится за уроки. Потом идет в сени, берет удочку и, накопав червей,
отправляется на реку.
Вороны и галки давно затихли и расселись кто где. Старик, теперь уже в
пограничной, привезенной сыном фуражке, идет за сосновыми лапками для
помела и останавливается около Мишки, на речном мостике. Глаза у старика
весело щурятся.
— И охота тебе, Мишка, мерзнуть, шел бы домой. Мишка молчит.
— Много наудил-то? Ишь какой окунище, наверно, без очереди клюнул.
И маневры, наверно, на крючке выделывал, как новобранец. Делал маневрыто?
— Ыхы,— соглашается Мишка.
— Ну вот, я и гляжу, что окунь такой большой долбило. Старик
осторожно положил на бревна единственного крохотного окунька.
Вдруг поплавок резко качнулся и исчез. Мишка присел, дернул, и
громадный красноперый окунь смачно зашлепал хвостом по настилу
мостика. Мишка быстро наживил заново. Через минуту такой же громадный
окунь повис на крючке, потом третий, четвертый.
Старик крякнул.
— Ты, значит, Мишка, это... червяков-то где накопал, за хлевом, что ли?
...На следующий день, когда Мишка был в школе, зеленая пограничная
фуражка с утра маячила на мостике. Но клева не было, окуни словно
приснились.
— Что старый, что малый,— ворчит бабка, идя за водой.
А время идет своим чередом, и осень уже вбивает в безбрежное небо
последние журавлиные клинья. Пройдет зима и весна, отшумит лето. И
скоро, очень скоро перейдет Мишка в другой класс…
Примерный вариант рецензии на рассказ В.Белова
«Старый да малый»
«Нынче купили Мишке новую кепку…» Писатель сразу называет
маленького героя по имени. Возникает ощущение, как будто мы уже давно
знаем этого мальчонку с щербатой улыбкой. Вот каким он изображен в
экспозиции рассказа. Мишка «пришел в школу празднично –
неестественный…». Почему «празднично» - понятно: кепка новая. А вот
почему именно «празднично – неестественный?» Да ведь никто особенно
ничему не радовался, и мишке тоже не хотелось виду подать, что он рад
кепке. Он крепился. То, что радость шла от сердца, изнутри, передает
безличное предложение «… у него то и дело улыбкой сводило щербатый
рот». «После уроков – гуртом домой». На околице деревенская жизнь шла
своим чередом: взрослый соседский парень пробовал только что купленное
ружье, развлекая восхищенных зрителей своей меткостью. Почему же
Мишка решился подбросить свою новую кепку? Она вроде бы уже потеряла
ценность, «жизнь снова стала будничной» А тут выпал случай опять
почувствовать себя героем. Мальчишка поддается общему азарту. Борьба
чувств в его душе показана с помощью восходящей градации: «Мишка долго
крепился», «враз вдохнул воздух», и, наконец, «набрался храбрости».
Лиха беда начало.
И вот он бросает кепку выше, еще выше. Все было так хорошо. Горе
Мишки, заполнившее все его существо и весь окружающий мир, вновь
показано с помощью градации. «Глаза его наполняются обильной влагой,
слезы вот-вот покатятся по щекам. Губы сами собой вытягиваются в
подкову» Горе-то, какое – шесть дыр в кепке. Почему же старик, так долго
только корректировавший «пальбу» (ведь молодежь развлекается, а ему,
вроде, уже и не к лицу), решил испытать свою кепку, тоже новую. Шансов,
что она останется целой и невредимой, было мало: «парень уже
натренировался и палил довольно сносно» Все чувствовали, что вот-вот «у
бани раздастся Мишкин рев». «Но тут старик … встал». Встал, чтобы спасти
Мишку. И у него получилось. Пока все вместе считали дыры на кепке
старика. Мишкины слезы «Почему-то рассасываются». Причину этого
«почему-то» Окружающие прекрасно понимают. Вместе с ним облегченно
вздыхают и читатели: Мишка выдержал и никого не разочаровал.
О последствиях Мишкиной выходки мы читаем уже во второй части
рассказа. Случаен ли такой композиционный прием. Прошло после
злополучного случая у бани всего несколько часов, но перед нами уже
другой, повзрослевший мальчик. Конечно, Мишку дома наказали – так и
кепок на него не напасешься. Он же «впервые в жизни не подал голоса»
(перифраз, заменяющий несколько презрительное «не разревелся», тоже, как
бы намекает на Мишкино взросление).
Содержание рассказа, повествующего о вполне обыденном житейском
случае, тесно связанно с формой изложения. Автор довольно сдержанно
использует средства художественной изобразительности. Но в рассказе
немало элементов разговорного стиля: диалоги, неполные предложения
(После уроков – гуртом домой), междометия (Мишкино «ыхы» в
утвердительном смысле), диалектные слова («долбило», «гуртом,»
«сугорбый старик»), паузы внутри предложений, передающие различные
чувства героев («Ты, значит, Мишка, это… червяков-то где накопал…?»)
Все эти приемы создают ощущение удивительной естественности
происходящего. А жизнь героев тем временем идет своим чередом.
Что же старик? Идет в лес за сосновыми лапками, а останавливается около
Мишки на речном мостике. Обидно же, что у Мишки клюет рыба, да какая
(«Ишь какой окунище», «окунь какой большой», «долбило») а у него только
«единственный крохотный окунек». Он, как и Мишка, лишившийся кепки, не
в силах скрыть своих чувств. Читатель не только представляет громадных
Мишкиных окуней, н6о и благодаря очень точно найденным автором
звукоподражательным словам слышит, как они смачно шлепают хвостами по
настилу. У Мишки на сердце снова праздник, он снова герой. А старик аж
крякнул. Поэтому на следующий день «зеленая пограничная фуражка
маячила на мостике.» Эта метонимия совершенно ясно дает понять, что
старик не удержался, - решил взять реванш. Наверно, и червей успел
накопать за хлевом. Оказывается, старик в душе такой же ребенок, как и
мальчишка. Он вдруг обрел способность смотреть на окружающее детскими
глазами. Хорошо это или плохо? Бабка ворчит: «Что старый, что малый». Но
ворчит она не зло, так, больше для порядка. Жаль только, что клева не было,
окуни, словно приснились.
Рассказ запечатлел лишь маленький кусочек жизни. Автор не
останавливает ее течение, а только немного увеличивает некоторые
фрагменты.
«А время идет своим чередом, и осень уже вбивает в безбрежное небо
последние журавлиные клинья». Да, осень мы воспринимаем как символ
заката жизни, … но ведь она в одном словесном ряду с безбрежным небом.
Жизнь старика продолжится в Мишке. Так за, казалось бы, вполне заурядной,
обыденной ситуацией открывается философский смысл.
Писатель как бы приглашает читателей поразмышлять о забавных
свойствах человеческой природы. Он доброжелательно и заинтересованно
вглядывается в мир, одинаково любуясь и Мишкой, и старичком, с мягким
юмором описывая их азартные проделки. Читатель, конечно, тоже не раз подоброму улыбнется: действительно, что старый, что малый. Но в заглавии все
же «старый да малый», они рядом, и даже один в другом. И вот мы уже
разделяем радость автора от проявляющегося во множестве явлений
единства бытия.
«Пройдет зима, весна, отшумит лето. И скоро, очень скоро перейдет
Мишка в другой класс…»