МАК-Кинли-Русская-Америка-текст
реклама
МАК-КИНЛИ – СЕРДЦЕ РУССКОЙ АЛЯСКИ. Рис 1. Всё имеет свой конец, своё начало. И альпинистские экспедиции не исключение. Хорошо, если они завершилась удачно. Для нас – девятерых альпинистов, вот так - удачно завершилось восхождение на вершину, известную во всём мире как Мак-Кинли. Она же Денали. Сразу скажу – это неординарная вершина. Для некоторых восходителей она стала последней, но у нас даже обморожений не было. Для других – началом в мир высотного альпинизма. После «разминки» на весеннем Эльбрусе, для нас она стала ещё и второй, а, по сути, первой серьёзной вершиной в череде стартовавшей программы «Seven summits» или «Семь вершин». Сейчас этот проект является одним из наиболее популярных в мировой альпинистской среде. Мы были первыми из россиян, кто начал эту самую программу. Об этом и о том, что вокруг неё и пойдёт речь . После ряда восхождений, которые со своими друзьями я совершил в рамках программы «Семь вершин», на воронежских теле и радио передачах мне нередко задавали вопрос: «А с чего же всё началось»? Не могу и сейчас обойти стороной этот вопрос. Началось всё с банально простого случая. В один из весенних выходных я пришёл домой и включил телевизор. Пощёлкал по каналам и остановился на программе «Пилигрим». Многим по душе в прошлом были репортажи из разных уголков мира о природе и путешествиях, которые демонстрировали по каналу «Россия». «Пилигрим» – не исключение. Меня не могло не заинтересовать выступление Александра Абрамова и Юры Савельева. Как никак, вещали друзья «по оружию» - альпинисты. Они то и рассказали про российский вариант программы «Seven summits», целью которого было восхождения на высшие точки всех континентов. В те годы только зарубежные восходители ставили перед собой подобную цель и, как известно, в 1997 году вышла в свет одноимённая книга (автор Rick Ridgeway. Её дословная аннотация: «Story of how two wealthy, middle-aged businessmen with almost no climbing experience became the first to reach the highest peaks on all continents» или «Рассказ о том, как два богатых предпринимателя средних лет, почти без альпинистского опыта, стали первыми, чтобы достичь самых высоких вершин всех континентов»). Мы в этом плане отстали. Ребята приглашали поучаствовать тех, кто имеет к горам непосредственное отношение, сразу обозначив, что квалификация должна быть на соответствующем уровне. Чайников не приглашали. Это выступление и сама программа засели мне в голову. И словно дятел, долбили и долбили меня изнутри. Проект интересный, с некой авантюристской изюминкой. Не думая долго, я созвонился с Александром. Мы поговорили о ближайших планах, принципах формирования команды и я попросил его сбросить на факс условия, смету и контракт. И вот, я держу в руках ещё тёплую факсную бумаженцию – «Контракт с участником экспедиции на г. Мак-Кинли» и читаю: «Экспедиция проводится на Аляске с 15 мая по 3 июня 1994 года». Что же, сроки подходят. Аляска! Загадочная земля. До неё тысячи км. Некая мистическая провинция, когда-то принадлежащая России, но оторванная от неё чинами высочайшего государственного уровня, полная легенд и загадок вперемешку с авантюрными историями эпохи «Золотой лихорадки». Как оказалось слово Аляска – пришло из лексикона местных алеутов (Alaska Peninsula), означающее - великая земля, расположенная на пограничных территориях Земли и Ночи. . Да, ещё предстоит оформить американскую визу. Куда без неё, здесь не обойтись без колготы, но где наша не пропадала? На бумаге цифры в долларах - 2206. Мы к долларам ещё не привыкли. Цифры впечатляют. Это уже проблема. К тому же, их надо внести не позднее 10 марта и времени остаётся маловато. Посмотрев ещё раз на них, я загрустил. В это время ко мне в кабинет зашёл Сергей Кудрявцев – руководитель фирмы «Криста», которая являлась официальным дилером известного «Rank Xerox». С ним у меня сложились хорошие отношения. Мой озабоченный вид насторожили его. Будучи крайне деликатным человеком, он осторожно спросил: «Что-то случилось»? Я показал ему тот самый лист с четырёхзначными цифрами и в двух словах объяснил, что и к чему. Он задумался, выдержал 1 паузу и уверенно сказал, что фирма готова профинансировать поездку. Внутри меня чтото ёкнуло от неожиданности. А из чрева того самого факса, со скрежетом, вылезал очередной листок с перекособоченным текстом. Ещё зыбкая, но удача, сама шла ко мне в объятья. Моё внутреннее «нахальство» рвалось наружу, что-то придерживало его, но всё же, вырвалось. Осторожно, я намекнул Сергею, что в горах ходить одному – не самое приятное дело. Всякое бывает и, не дай-то, Бог… Он понял намёк. Опять пауза и очередная фраза, как бальзам на душу, обогрела меня изнутри: и напарника тоже спонсируют. Кто им будет, я определил заранее - Игорь Коренюгин. Столь стремительного оборота событий трудно было ожидать. Такое бывает разве что в мистических фильмах. И всё же это случилось. Позже, мне не раз вспоминался наш разговор. Что это? Его величество случай – тот самый, о котором говорят, мол, надо оказаться в нужное время в нужном месте - помог мне? Или нечто иное, более существенное, что в непростые годы ломки межличностных отношений и экономической неразберихи помогало друг другу держаться на плаву? Несомненно, это в первую очередь. Понятно, что не за красивые глаза вдруг упали деньги, но, чёрт побери, приятно, когда на добро отвечают добром. Кто выиграл от такого хода? Да, все. Мы – несомненно, ибо чётко вырисовывалась перспектива поездки на северо-американский континент. Сама экспедиция на приполярную вершину для того времени – явление из области фантастики. Фирма «Криста»? Несомненно… Вместе мы сделали передачу по местному телевидению и в своих статьях добрым словом вспоминали ребят из этой компании. На снаряжении и одежде нашей двойки всегда был её символ. Можно сказать, что нашивки согревали нас. Согревали символически. Тем самым, мы, как могли, помогали ребятам «лепить» имидж этой фирмы. С ними был заключен Договор о спонсорстве, где основной упор был сделан как раз на рекламе. Так, у меня появились крылья, а с крыльями – грех не рвануть в небо. Для нас наступила круговерть: снаряжение, справки, обмен рублей на доллары, фотоплёнки, нервы… Сразу замечу, что восхождение на Мак-Кинли в той программе не значилось первым. И это понятно. Сама логика и многолетняя горная практика подсказывали: прежде надо хотя бы посмотреть друг на друга, съесть пуд соли мы уже не успевали, но сходить вместе на гору, ощутить чувство локтя – очень важно. Словом, чтобы решиться идти на холодный Мак-Кинли и подняться на него - должна быть команда. А команда, как Вы понимаете – не сбор даже хороших альпинистов, а нечто большее. Первым в программе значился его Величество Эльбрус. Да не просто Эльбрус, а Эльбрус весенний. Это не подарок. В начале апреля, как правило, здесь погода «швах» и состояние маршрута – «бяка»: с одной стороны, снегу завались, с другой – в верхней части лёд в этот период прочен как стекло. Его кошки не берут и часто подводят. Рис 2. Так получилось, что в самый последний момент мои планы полетели в тартарары, и я не попал на Эльбрус. Жаль, хотя неоднократно поднимался в его заоблачные выси. 2 апреля в 14 часов ребята удачно поднялись на вершину, о чём засвидетельствовал заместитель начальника Эльбруского поисково-спасательного отряда - Махинов А.П. За то время группа притёрлась, даже поучаствовала в работах по подъёму человека (ещё тёплого, но уже бездыханного) из трещины. Как оказалось, то был молодой парень из Польши. Он отклонился от традиционного пути в левую сторону и был поглощён трещиной чуть ниже от скал Пастухова. Кадры подъёма и транспортировки его тела вошли в наш фильм. Эльбрус стал первым шагом российской программы «Семь вершин», которая осуществлялась под эгидой Международного Центра Организации Экспедиций. Вот её первый логотип и первая символика самой программы. Рис 3. Потихоньку формировался костяк будущей команды с достаточно солидным стажем восхождений. Руководители - Абрамов и Савельев – мастера спорта и чемпионы 2 СССР по альпинизму. Саша поднимался до 8-ми тысяч по склону Эвереста, а этот опыт многого стоит. Юра – единственный из нас, кто годом ранее побывал на Мак-Кинли. Он стал главным консультантом. Игорь Коренюгин – мой партнёр, имел звание «Снежного барса». Сам я имел за плечами семитысячники Памира и Тянь-Шаня. Регалии кандидатов в мастера спорта значились ещё у пяти человек. Ребята из Твери (Сергей Ларин), Москвы (Саша Белоусов), Андрей Исупов (из Приэльбрусья) – не только инструктора, но и профессиональные спасатели. Резанец Артур Тестов специалист по пустыням. Он в автономном режиме маханул через пески «Каракум». И когда! – в самое пекло. На вершине Эльбруса стоял и Борис Громодко (ФРГ) – наследный принц королевства «Банзилия». Принц - это Вам не шерп из Непала и не портер с Килиманджаро, и не какой-нибудь инструктор с Воронежа, это… Правда до сих пор я так и не знаю, что это за королевство и есть ли оно вообще на нашем шарике? Однажды, на заре перестройки, свёл меня случай с одним доморощенным перестроечным князем. Удостоверение у него, ну, с такой фотографией – хоть сдохни. Лента трикалор через плечо, что российский флаг. Орден в полгруди с блёсками, да эфес шпаги с золотой инкрустацией давали беспрепятственный проход прямо в райские небесные ворота. Пока же он во времена борьбы с привилегиями пользовался ими во всю демократическую прыть. Даже билеты без очереди по той ксиве брал, как депутат госдумский. А по жизни – раздолбай из расп… Демократия распахнула им двери. Такой вот состав. Жизнь всегда вносит коррективы. На Аляску готовились москвичи Марат Галинов, заменивший кинооператора Сашу Белоусова, и Артём Зубков, у которого также был высотный опыт. В команду, как врач и восходитель, вошёл и Володя Ананич (Подмосковье). Но прежде чем отправиться за океан, началась обычная экспедиционная суета. Кто-то из наших лидеров «пробил» письмо у главного редактора студии «Пилигрим» - Покровского С. Л., который подтверждал намерения российского телевидения и Центра организации экспедиций АОЗТ «Коур» не только в проведении экспедиции на Аляску, но и в будущем показе этой акции по российскому телевидению. Тогда коммерциализация TV только набирала силу и не была ещё всеобъемлющей, а телереклама спонсоров проскальзывала ненароком. Сейчас - и не парься, всё равно зелени не хватит. Я подумал, а почему бы не сделать аналог? Так и у нас с телекомпанией «Воронеж-4» был подписан протокол, где с их стороны гарантировалось трансляция фильмов, снятых в рамках программы «Семь вершин», включая прямую рекламу, а также материалы в форме бегущей строки, логотипа спонсоров и интервью с ними. А как иначе? Надо было отрабатывать деньги, чтобы смотреть на шаг вперёд. Ведь желание попасть на иные заморские вершины у нас вряд ли убавится. Кроме того, в Контракт я забил ещё два пункта. Первый - о возможности контроля за использованием спонсорских средств, а второй, как раз об этом самом будущем. Суть его в том, что оговаривалось преимущественное право участника экспедиции перед всеми кандидатами в команду на последующие экспедиции в рамках программы, поскольку начинали программу вместе. К сожалению, это так и осталось на бумаге. Экспедиционная жизнь пошла по другому пути. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. АМЕРИКАНСКАЯ ВИЗА – ЭТО ВАМ НЕ ХУХРЫ-МУХРЫ. Отмечу, что тесты на нашу «вшивость» начались при собеседовании с работниками визовой службы в посольстве США. Здесь творилась полнейшее беззаконие и патологическое стремление унизить кандидата на выезд, то есть - гражданина России. И не только. Однако, всё по порядку. Рис 4. С Игорем Коренюгиным мы приехали ранним поездом и помчались к посольству США, что разместилось на Новинском бульваре. Москвичи с ночи заняли очередь. Очередь долго не двигалась. Она лишь полнела и удлинялась за счёт таких же «пришлых», как мы. 3 Очередь приличная. Нельзя сказать, что она была соразмерна очередям, как в былые времена в мавзолей Ильича, но выстоять нам пришлось несколько часов. И вот, народ наш пошёл – вызывают. На втором этаже несколько окошек. Из-за стёкол видны лица экспертов визовой службы. Скорее всего, они из числа психологов и натасканных спецов. Подходишь к окошку, перед ней лежат ранее заполненные тобой документы. Она начинает тебя забрасывать вопросами. Один за другим. Отвечаю, но чувствую, что-то во мне не понравилось ей. Ведь я же тоже в психологии не новичок. Могу лишь догадываться что. Скорее всего – фотография, на которой я в чёрной куртке из кожи, да ещё с усами. Словом, хоть и не в малиновом пиджаке, но всё же чёрный шулер из новой русской мафии. Не менее. А у них своей мафии хоть пруд пруди. Видать не понравился мой вид, так она содержание решила «пробить». Сбить меня на знании моих же данных ей не удалось, хотя в разнобой уточнялись всякие там даты, места работы, дни и годы рождения сестёр и братьев (а у меня их четверо) и пр. Мало того, что ты должен был отвечать на запутанные вопросы, но и доказать, что у тебя в России остались родные и все материальные активы, а сам ты не собираешься остаться в стране благоденствия, называемой Соединёнными Штатами Америки. У неё была моя справка, где отмечалось, что все родственники мои живут в России, что я их люблю и никогда, и ни при каких обстоятельствах не брошу, не променяю, не покину, не … Конечно, это не совсем так, но, по сути, там было обозначено моё движимое (аж, «Москвич» - 412. Ну, такое сокровище, что дальше некуда.) и недвижимое имущество (квартира) и значились доходы. О, мама, мия! Коррида. Мой напарник, когда ему задали вопрос о средствах, на которые он живёт, с фигой в кармане и с серьёзным выражением лица, глядя в глаза американской интервьюерше, чётко отчеканил, что руководит крупной строительной фирмой и зашибает кучу бабок, хотя в то время шабашничал на верховых покрасочных работах. А какой мог быть доход у работяги на перепутье исторических эпох? - Вы сами представляете. Так, в Москве, в американском посольстве, могла, не начавшись, закончиться наша горная эпопея. Оказывается, чтобы вылететь за океан, надо доказать, что ты, ну очень состоятельный россиянин. Как будто вся Россия рвётся туда. Как сказал Игорь: «Америка с такими деньгами, естественно, нам до фени». Лапша, повешенная на уши спецам, сработала. Ведь это же элитарная нация, только, вот, история свидетельствует, что собранна она со всего мира. Кто не знает, что многие из шарлатанов, авантюристов, а также героев ножа и пистолета ринулись на ту «обетованную» землю. Гены то передаются. Простояв в очереди у посольства и ответив на вопросы, нам предложили прийти на следующий день. Мы выругались, но пришли, а куда денешься? Экзекуция продолжилась. Наконец, «эксперты» настояли всей группе подойти к окончанию работы визовой службы. Внутри всё кипело, но и тут мы собрались. Вышла дама, всем своим видом демонстрирующая своё превосходство и недоступность, как будто мы, всем коллективом, собирались соблазнить её на нечто порочное, и проронила что-то вроде: - Ну, кто тут у Вас руководитель?- и прострелила всех рентгеновским взглядом. Саша Абрамов тихо обозначил свою персону словом «я». - Так, вот, - с характерным акцентом, но на неплохом русском промолвила дама, - как только Вы вернётесь из нашей страны, Вы, лично, придёте к нам и покажите все паспорта. Если кто-либо из группы не вернётся, то я до конца жизни прикрою Вам визу в Америку. Всё ясно? - безапелляционно проронила эта фифа шефу и собравшимся иже с ним. То есть всем нам в назидание. После столь чёткой и нахальной речи, повернулась задом и нырнула в двери. Так, поамерикански, началось на нашей земле знакомство с их нравами. Бодрое начало с унизительной процедурой знакомства. Признаюсь, что подобная процедура не являлась 4 эксклюзивом по отношению к нам. О некоторых абсурдных вещах мы тут же узнали и по отношению к их же соотечественникам. Блюстители визовой чистоты – что полиция нравов, отличие в лишь том, что в ночлежку «виновных» не отправляют. Так, вышла девушка с ручьём слёз под глазами. Начала навзрыд рассказывать своему парню, и мы стали невольными свидетелями их трагедии. Оказывается, она, американка, вышла замуж за нашего молодого парня и хотела получить визу, чтобы вместе с ним съездить на родину. Показать их американские достижения. Возможно, даже в области демократии. Так и не показала. Облом произошёл в части демонстрации «блага всего мира» демократии по-американски. Не получила визу, видимо, потому, что кто-то там наверху этой самой визовой службы решил, что нечего портить американскую породу без санкции на то блюстителей порядка и американской нравственности. Блюдут они чистоту и кровь свою разбавлять, какой-то там, российской жидкостью, не желают. Грубо, но мне кажется поделом. Вы можете сказать, что наговариваю я тут всякое, но позже я прочитал и взял себе на заметку сообщение Reuters. «Грубые чиновники иммиграционных служб и слишком долгое оформление виз сделали США самой недружелюбной страной для путешественников. Таковы данные проведенного исследования. Большинство опрошенных туристов полагают, что именно США – «наихудшая» страна в плане оформления виз и иммиграционных процедур. При этом две трети путешественников боятся быть задержанными по прилёту в США из-за мельчайшей ошибки в документах или за неверно сказанное слово». Получив визы, мы прошли очередной препон, выставленный чиновниками. Да, виза, как оказалось - это Вам не хухры-мухры, но мы их получили. ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ – ПОЛЁТ НОРМАЛЬНЫЙ. Рис 5. После предстартовой колготы и упаковки общественного снаряжения мы двинулись в аэропорт. Наконец, уселись в кресла. Лайнер «Аэрофлота» лёг на крыло. Нам предстоял беспосадочный перелёт Москва – Анкоридж (Anchorage). Рейс этот особый не только по длительности, но и по красоте, впечатлительности. Забегу вперёд и скажу, что только вдвоём мы возвращались назад этим же рейсом, ставшим последним прямым перелётом через Северный полюс. Позже рейс переориентировали на Сиэтл (большая часть команды воспользовалась таким предложением и несколько дней провела в том городе). Хотя, что особого в том перелёте? За столь длительное время перезнакомились в самолёте со всеми. Смена времени – да, это проблема, но не столь заметная, когда периодически в тёплой компании пригубляешься к пластмассовому «бокалу» сухого винца или джина после очередного отдыха. Вино сглаживает все проблемы. Но суть в другом. Впервые с десяти километровой высоты я увидел громаднейший регион планеты по имени «Земля», скованный льдами, засыпанный снегами посреди водной стихии. Здесь царство двух цветов: белого и синего. То был шаг и во времени, и в пространстве. На приведённой схеме обозначен и наш маршрут. Судите сами. Линия столь протяжённого маршрута пролегала над полярным архипелагом Шпицбергена, береговая часть которого изрезана фьордами. Рис 6. Внизу – Норвегия. Длительное время мы двигались поперёк материковой части обширнейших просторов Гренландии. Как тут не вспомнишь: большое видится на расстоянии. Милая стюардесса периодически подсказывала, что там под нами. Это самый крупный в мире остров. Он принадлежит Дании. Всё белым – бело, но с датского языка, как ни странно, Гренландия переводится как «зелёная страна». Площади острова столь обширны, что их омывают воды сразу двух океанов - Северного Ледовитого и Атлантического. Рис 7. И это не всё. Завораживает картина прибрежных к Северному полюсу пространств. Водные промоины разошедшихся льдин столь велики, что выглядят гигантскими реками на безлюдном и бесконечном континенте. Далее по курсу – Канада. 5 Ощущение такое, будто ты паришь над чередующимися водными и островными частями её северной окраины. А горы спускаются прямо к воде, зачастую, с белыми языками внушительных ледников. Под нами край озёр и болот. Вскоре, самолёт начал сбрасывать высоту, а я задумался под гипнозом от увиденного, и что-то потянуло на философские нотки: всё-таки высота на борту самолёта, пусть вдвое большая, чем высота будущей вершины, так не волнует, как восхождение. Да, красиво. Безумная красота, но не ты завоевал эту высоту. Ты заплатил за неё, и тебя на неё подняли… Но вот, что это? О, Боже…не верю глазам своим: что за сказочная картина под крылом? Я примкнул к иллюминатору. Не может быть. Да, это она. Нет, точно она! Та самая гигантская гора, ради которой мы здесь. И да, и нет. Сомнения терзают. Да, нет же, точно - Мак-Кинли. Ошеломляющий пейзаж! Ледники, будто отутюженные ратраком дороги, ведущие к главному пьедесталу северного континента, с «лыжным» следом посредине. Завораживающие пики на переднем плане с вечными партнёрами - грядами тёмно синих теней. И белые снега, вперемешку с оттенками загадочного сапфира и цветом аляскинских незабудок с бирюзовой подсветкой, создавали пространство ультрамарина, сливающегося с морской и небесной далью. Фото... Надо успеть щелкнуть. Есть. Ещё раз и ещё... Затаив дыхание, я смотрел на удаляющиеся вершины. Одни сомнения уступили место другим. Гора, открывшаяся во всём своём лике - к чему это? Показалась и исчезла громадина. Как миф, как сон, как образ вечного соперника. К тому же подходы длиннющие обозначила. Шагать нам и шагать до неё. Чем обернётся это видение? Не предостережение ли снизошло? Открылась на мгновение, очаровала – и мигом исчезла. Может быть это знак? «Помнишь, - я мысленно разговариваю сам с собой, - то о чём одна дамочка, перед отъездом, вздыхая и будто оправдываясь, пролепетала: … ах, Вадим Александрович, оставались бы, а то сон мне такой виделся…». Отшутился тогда я, а в голове-то всё же осталось. Пришло время, и всплыла из подсознания та заковырка. Рис 8. Да, фантастика! 15-го мая в одиннадцать утра мы стартовали из Москвы, а в десять утра того же дня были в самом крупном городе Аляски – Анкоридже. Вот, уж, действительно, машина времени дала задний ход. Это ещё и смена временных поясов. Нас встретил чистенький и просторный аэропорт. Мы проходили службу таможенного контроля. Выхолощенные служаки, отутюженные, с жетонами, напоминающими орден, на груди, показали текст с вопросами о наличии рыбных и мясных продуктов. Естественно, что я отрицал их наличие. Пренебрежительным взглядом окинули они распахнутый мной баул в поиске контрабанды. В рюкзак даже не удосужились заглянуть. И махнули, проходи мол. В бауле у меня были валенки, а внутри их хороший шмон сала. Килограмма на два с половиной. С мясными прожилками - прелесть. Сало - всегда значилось у воронежских восходителей стратегическим продуктом. Даже на высоте, где оно, якобы, не усваивается. Какой американец додумается, что русский, преследуя единственную цель - экономии места, засунет в обувь украинский наркотик - сало? К тому же, я не сомневаюсь, не знают они, что это за «фрукт» такой - сало? Да и знать им незачем. Жизнь тут иная. Рис 9. На выходе из аэропорта над огромным стеклянным проёмом разместилась приветственная неоновая надпись: «Welcome to Alaska» и контур самой Аляски. Мелочь, но приятно. Двери… шаг, ещё один и мы вступили на землю бывшей Русской Америки, а ныне самый большой штат Америки. Мир открылся приветливый: яркое солнце слепило после длительного пребывания в салоне лайнера. Не жарко. Народ рассосался махом. В автобусы, как у нас, никто не ломился, потому, как их вообще не было. Все поразъехались на хороших машинах. Ага, вот они, те самые самолёты, которые бросились мне в глаза ещё при посадке. Разноцветные, ярких раскрасок, словно гигантский «пчелиный» рой, они захватил громадную площадь. Большей армии лётной техники, чем здесь на Аляске, в Штатах не найдёшь. И вся она в частном владении - вычитал я ещё до полёта. 6 Рис 10. Нас встретили две девушки. Они - то ли знакомые Юры Савельева, то ли Артёма Зубкова, с кем-то из них, когда-то, пересекались их пути на гималайских тропах. Обыкновенные американки, не испачканные ни яркими цветами губных помад, не измалёванные ни тушью, ни пахучими духами, ни кремами, быстро завоевали симпатии нашей группы. Иначе и быть не могло, если к «трапу» они подогнали свои машины, привезли нас в свой дом, разместили наши баулы, лыжи и рюкзаки в гараже, превратив гараж, по - сути, в перевалочно-экспедиционную базу российской экспедиции. Словом защищали нас от назойливых американских взглядов и недружелюбных комментариев, ибо философия цыганского табора с замашками, доставшимися в наследство ещё от монголорусской орды, чужда американскому образу жизни. Они сразили меня ещё раз, когда pizza Bigfoot ими была подана к нашему столу! Спасибо им. Они, представляющие истинных или укоренившихся жителей Аляски, также как и наши северяне, впитали в себя этот доброжелательный и располагающий к себе стиль дружественных отношений. Их жизненное кредо строится на давних северных законах взаимопомощи и уважения. Они же сообщили, что девиз штата - на Север к будущему. Красиво звучит! Дом их располагался в стороне от городской суеты. Рядом берег залива. Я перешёл через рельсы и подошёл поближе к воде. Водный горизонт рябил. С залива тянуло прохладой. Синева воды вперемешку с отражающимися «барашками» многочисленных облаков расширяло и горизонт, и пространство. На заднем плане, как профессионально сотворённые декорации грандиозного спектакля, как сейчас бы сказали - в формате 3D, растянулась гряда гор. Нижняя часть их – притемнённая, вершинная - в искрящемся снегу. Водная тишина и лёгкая горная дымка, подчёркивали идиллию величия и незыблемости пейзажа. Этот уголок чем-то напомнил мне южную оконечность Байкала в районе Листвянки, окаймлённую снежными горами Амар-Дабанского хребта. Поразительно схожая горная гряда. Она также увенчана белыми шапками. Горы на горизонте - лишь видимая часть парка Чуган – одного из центров туризма, отдыха и зимних видов спорта. Тишину, придававшую величие округе и некое успокоение душе, вдруг нарушил шум приближающегося состава. В авангарде – жёлто-синий тепловоз с крупными буквами «Alaska». Сам состав вписывался в природу яркой полосой технического прогресса. Уже позже я узнал, что это достаточно популярный туристский поезд «Denali Star Train», который уносит любителей путешествий в самые утаённые уголки Аляски. Благо, что чудных уголков здесь видимо-невидимо. Да, с девушками нам повезло. Их машины быстро наполнились продуктами. Вся таборная гвардия под эгидой завхоза - Артура Тестова шастала по магазинам, выбирая, пробуя, обсуждая и подсчитывая, что почём. Цена играла определяющую роль. С нашим бюджетом особо «не разбежишься». Не обошлось без проколов. С Игорем мы всё ходили вокруг да около и, наконец, приложились к открытым мешкам с какими-то мясными, коричневыми по цвету катушками. Эти шарики нам понравились и вес небольшой, и запах приличный, и вкус подходящий, но что-то нас остановило. Спустя годы, этот кошачий и собачий деликатес, перекочевав через океаны, заполонил российские полки зоомагазинов. Это не единственный провиантный казус. Нашим шуткам и огорчению не было предела, когда вдруг оказалось, что вместо сахара в кружках почему-то плавала сахарная пудра и никак не хотела растворяться. Завхоз оплошал. Он, очевидно, при выборе был нацелен на определяющее слово «sugar», а приписка «caster», прошла мимо его взгляда. Вот и запасся на целый год этой пудрой. Каков же можно сделать вывод: изучать надо язык заморский. Будешь больше знать, меньше будешь залетать. Изначально, сам Анкоридж мы познавали через продуктовые супермаркеты, магазины спортивного снаряжения и во время перебежек между ними. Что-то увидели из окон 7 машин. Удалось прогуляться и по городу. Прекрасный городок с современной архитектурой. Он хоть и первый по численности жителей, но не является столицей 49-го штата. Высоток мало, как и подобает - они в центре. Дороги и тротуары одеты в бетон, асфальт и плитку. И тут, и там яркие цветочные клумбы на оставшихся клочках земли. В подвешенных на столбах чашах тоже букеты цветов. Обилие цветов делает город очень уютным, но почему-то безлюдным, с пустынными streets. Яркость убранства не вязались с представлением о суровости природы этого края. Во время прогулки меня удивила атмосфера бесшабашности, царящая на открытой школьной спортивной площадке, огороженной высокой сеткой, где белые и чёрные девушки рьяно бились в баскетбол, а их одноклассники, столь же рьяно, с писком, гамом и визгом в добавку, болели за своих. Спорт, и особенно баскетбол - национальная гордость американцев. Им живут. Баскетбол – безусловно - спорт, но он же и американское шоу, которому учат со школьной скамьи. Ещё штришки. Мне бросились в глаза три «вещи». Первая – много не просто полных, а как мы говорили в детстве - пузатых людей. Куда ни глянь – идут, эдакие, негабаритные мишки. Походка у них забавная: переваливаются из стороны на сторону, как неваляшки, перенося в пространстве свои округлые телеса. Вторая «вещь» – это низко размещённые телефонные аппараты в торговых залах супермаркетов. До меня сразу не дошло, что это сделано для инвалидов – колясочников. Первая мысль была в пользу детей. Вот, подумал забота, какая! Инвалиды здесь не отшельники, не брошены, им созданы условия, «скрашивающие» их нелёгкую жизнь. Уже по-иному я воспринимал интерьер и архитектуру улиц, звуковых переходов, низких бордюров и пр. «А почему же толстых-то не счесть?» - не покидал меня вопрос. Ну, понятно, что Америка сытая страна, многие переедают, питается в fast food, часто на бегу. Чизбургеры, фрешроллы там всякие, с соусами типа карри и на десерт, что-то вроде мак флурри. Плюс, кока-кола до поноса. Долго за это можно говорить, но ответа не находил? Тормозило с мыслями. Ответ оказался незамысловатым: они не стесняются своей полноты и не отгораживаются от жизни стенами домов. Инвалиды вливаются в городскую жизнь. У них психология иная. У них и окружающих их людей. Возможно, не совсем подходит, вошедшее в современный лексикон новое словечко, толерантность. Но, терпимость, что золото, заменимо, но блеск не тот. Простые вещи в другом мире, на первый взгляд, кажутся непонятными, даже абсурдными, а позже – рациональными и жизненно необходимыми. После этого задаёшь себе вопрос: почему у нас нет подобного? И, опять же, зачастую, не находишь ответа. А вывод прост. Надо больше ездить и выше подниматься. Обратите внимание на то, что даже с познавательной точки зрения «Семь вершин» - программа стоящая. Наконец, третья «вещь», удивившая меня. Почти на каждом частном доме укреплён или на зелёной лужайке установлен флагшток с цветастым американским флагом. Я уже не говорю про День независимости, когда даже на мотоциклах гордо разъезжают с развивающимися стягами. Это уже элемент не столько моды, сколько гордости за страну и принадлежность к ней. Я завидовал их чувствам. Вечером, загрузив свои пожитки в потрёпанный автобус, мы помахали нашим подругам и тронулись в американскую Мекку альпинистов – Талкитну (Talkeetna). До этого местечка примерно сто км. Дорога показалась однообразной и утомила всех, а темнота и перелёт покосили нас. Весь путь я боролся со сном, но лишь временами одолевал себя. В полудрёме, мы добрались до очередной очень важной для нас точки. Отправной точки. Вскоре залезли в мешки и завалились спать прямо на полу в недостроенном деревянном бунгало. Рано по утру пошли знакомиться с новым местом. На снимке Володя Ананич и Артур Тестов «осваивают» достопримечательности приполярной деревни. Рис 11. 8 Талкитна, если без обид – это деревня или, если хотите - небольшой посёлок для обслуживания альпинистов. Он знаменит тем, что именно отсюда стартуют практически все экспедиции в национальный парк Денали (Denali National Park). Альпинистские цели объединяют людей всех континентов. Так и Талкитна - это наша деревня. С добротными деревянными срубами и современной инфраструктурой, сформированной под нашего брата. Взять транспорт. Да, есть железная дорога. Есть хорошая автомобильная трасса. Они тянутся на север к океанскому побережью и в сторону Канады (кстати, здесь можно осуществить мечту Остапа Бендера и за 10 минут добежать до канадской границы). Но дороги всегда конечны. С них не свернёшь. Любопытство же туристов, альпинистов, охотников или просто зевак, не имеет ни пределов, ни тормозов. Оно определяется не только интересом или пристрастием, но ещё и толщиной кошелька. Более того, нам «подавай» не пройденное, дикое, да ещё с изюминкой. Тут мини самолёты вне конкуренции. Им всё равно на что садиться: на асфальт или землю, на снег или воду. Без них интересы людей, доставка продуктов и почты, заброска и вывоз рыболовов и охотников, исследователей озёр, вулканов, животного мира и просто любопытных поглазеть на дикие места была бы невозможна. Лёгкомоторные самолёты связали интересы тысяч людей в единый коммерческий узел. Разруби узел и Аляска превратиться в тот самый «ледяной ящик» или «ящик Сьюарда», над приобретением которого посмеивалась тогдашняя государственно-политическая элита и пресса всей Америки. Рис 12. Перед Вами, рекламная брошюрка авиакомпании «К2 aviation», что базируется в Талкитне. Кликните по ней. Стоит Вам выбрать одну из разноцветных ленточек, плотно обвивших Mt. McKinley и другие элитарные пики, уплатить обозначенную сумму и… полетели. При погоде, конечно. Всё понятно без лишних слов. Хочешь сойти на леднике Kahiltna, чтобы запечатлеть геройское путешествие по ледовым кручам да ещё с трещинами поперёк и потом под джин с тоником в кругу знакомых показывать те фотографии - пожалуйста. Есть желание побывать на озере Wonder или ином – no problem. Здесь на все 100 процентов раскручены природные красоты. Оказывается, что Рис 13. извлекать прибыль из земных красот, не губить природу и не истреблять животный мир, вполне возможно. Примеров тому на Аляске предостаточно и авиация выполняет своё предназначение достойно. В самой Талкитне авиакомпаний три-четыре. Среди них нет гигантов воздушного бизнеса и загружены они по самое не хочу. Другая особенность. При каждом из магазинов имеются музеи. Уточняю: не музеи, а музейчики. Своеобразные местные завлекаловки в хорошем понимании этого слова. На стенах одного из них висят старые фотографии, раскрывающие историю освоения полярного края. В другом - выставлены охотничьи приспособления (капканы, луки, силки на зверя), незамысловатые орудия для намывки золота (кирка, лопата и лоток), а где-то домашняя утварь. И, конечно же, не возможно без охотничьей тематики. Фото, трофеи: гризли, карибу лосей, оленей и …чего тут только не встретишь! Очень много фотографий золотоискателей. Действительно, вначале железная дорога и золотоносные жилы, а позже нефтяные сокровища дали толчок в развитии этого края. Спорт, туризм, охота и рыбалка пришли позже, но сейчас вносят весомый вклад в образ жизни жителей Аляски и, что немаловажно, в бюджет штата. Жизнь здесь бьёт ключом. Деревня деревней, а тут же питейно – развлекательные заведения, альпинистское кафе «West Rib» («Западное ребро»), приличные гостиницы. По улицам разъезжают убитые японские пикапы и столь же убитые американские Форды. Крайне неожиданной была встреча с рокерами. Экипированные в чёрные куртки с металлическими бляшками, с повязанными платками головами, они вальяжно восседали на хромированных культовых мотоциклах HarleyDavidson. Блеск, шик - всё как надо. Здесь же пара раритетных байков, восстановленных, скорее всего, собственными руками хозяев. И только ворсистые собаки и, сбившиеся в 9 живой клубок аляскинские маломуты из породы лаек, напоминали, что мы на крайнем севере. Рис 14. Пришло время и мы двинулись к рейнжерам (официальное название «Denaly National Park Ringerstation»). Тем, кто собрался в горы Аляски не миновать этот пункт. Скажу сразу, что они с достоинством несут нелёгкую ношу смотрителей горных просторов национального парка Денали. И это правильно. Их функции многолики: и спасатели, и организаторы-координаторы, и консультанты, и выпускающие, и снабженцы. Но главное их призвание в том, что они являются истинными хранителями чистоты природы этого удивительного края. Об этом позже. Рис 15. Общение с ними началось с неожиданного хода. Почему–то, рейнжеры усмотрели в нашей группе виртуального агента КГБ и наивно предлагали нам признаться, кто же он - этот невидимый противник всемогущего ЦРУ и не безызвестного «Агента 007». Проще сказать: продать своего. Поскольку в армейские годы что-то связывало Юру Савельева с этой организацией и, к тому же, он с нами не шёл на гору, а уезжал к друзьям вглубь США, то подозрение пало на его персону. Предвзято и недружелюбно они отнеслись к русским. Я уверен, что действовали они вопреки своему желанию и по чьей-то наводке. Хотя времена холодной войны декларативно закончились, но на самом деле продолжались, как продолжаются и сейчас. В начале мы воспринимали их заявления с юмором, но юмор вскоре потух. Мы проглотили эту пилюлю подобно той, что выдали нам в посольстве. Поскольку нам сдавать было некого и не в наших правилах, то этот трюк не прошёл, а агентскую историю удалось замять. Тогда, рейнжеры, отбросив политические пристрастия к русским медведям, приступили к своей непосредственной работе. Сначала они отговаривали нас идти на маршрут, показывая слайды и видео кадры с разного рода страстями - мордастями: разорванные в клочья палатки, обмороженные почерневшие кисти рук и пальцы стопы, растрескавшиеся от мороза пластиковые ботинки и многое другое из того арсенала, что не вызывает положительных эмоций. От подобных картинок мороз по коже пробегал. Приём запугивания известен с давних времён и рассчитан на слабонервных. И этот тест на вшивость мы прошли. Страшилки не убавили нашего желания выйти на маршрут. Поняв всё это, рейнджеры отказались от тактики психологической обработки и перешли к детальному разговору на горную проблематику. А может, в этом заключалась их профессиональная обязанность: показать всё то, что существует в реалиях и посмотреть на реакцию жаждущих подняться в небесные выси? Консультации у них получались лучше, поскольку профессионалы понимали друг друга с полуслова. Ну, а после того, как узнали, что за плечами у некоторых из нас были известные семитысячники (чего бы они желали иметь в своём арсенале), вдруг улетучилась предвзятость, вычурная строгость и излишний гонор. Даже улыбки появились и дело пошло. Мы заполнили выходные документы и американская горная таможня, извиняюсь – рейнджеры, выдали пермит на восхождение. За доллары конечно. Только после этого для нас открылись бескрайние просторы могущественной Аляски. Рис 16. В этих местах погода швах. Чтобы взлететь, надо поймать «окно». Сидишь на рюкзаках и ждёшь команды «от винта». Лишь по каким-то признакам, используя метеосводки и, больше полагаясь на собственную интуицию, лётчик принимает решение взлетать. Вскоре такая команда поступила. Все забегали, всё закружилось. Нас уже ожидал одномоторный тёмно-синий красавец с красно-белыми полосами компании «Talkeetna Air Taxi» с бортовым номером 70018. Номер не предвещал ничего проблемного, что радовало. Посадка в самолёт прошла в армейском темпе. Минуты и мы уже над тайгой. Всё как на ладони: летим вдоль трассы, лес, речки в солнечных бликах. О, какие у неё змеиные изгибы. Красиво. Даже лося, стремительно рассекающего болотную гать, наблюдал. Рис 17. Позже я прочитал в книге, подаренной мне нашим земляком, известным 10 журналистом - патриархом «Комсомольской Правды» и путешественником - Василием Песковым «Аляска больше, чем Вы думаете» следующее: «Самолёт и моторные сани пришли на смену собачей упряжке». Что верно, то верно. Самолёты, как капилляры в организме, обеспечивают жизнедеятельность на огромных северных просторах. Без них – дело труба. А что было бы с альпинистами без этих пчёлок - тружениц? Как они умудряются нырнуть в нужный облачный просвет, чтобы не проскочить тот единственный горный проём и вынырнуть в нужном месте – одному Богу известно и им. Лётчики на Рис 18. Аляске - виртуозы своего дела. Хвала им и честь. Полёт при низкой облачности и посадка на ледник с разворотом на 180 градусов под будущий взлёт, это даже не прыжок тройной аксель в исполнении первоклассных фигуристов. Всё сложнее. Высший лётно-лыжный пилотаж выполнен с филигранной точностью. Именно такой, с заключительным реверансом, стала посадка на заснеженный аэродром ледника Кахилтна. На его Южную вилку (Southeast Fork). Здесь же лагерь Kahiltna Base. Высота 2200 метров, по-нашему, или 7200 футов, по их шкале. Не случайно я привожу цифры в двух измерениях. С этого момента мы начали мыслить другими категориями, забивая свои мозги футами и милями, галлонами и фаренгейтами. В головах, ещё с беготни по магазинам, застряли доллары и центы… Пересчёт давался с трудом. В одних случаях надо было делить, в других - умножать, при этом, не забывая на что. После арифметических действий понимаешь, что ты уже не в России. Ты – в мире Аляски. Итак, шестерых забросили на ледник двумя самолётами. С нами основной груз. Поставили палатки. Вскоре небо затянуло. Полёты отменили. Трое так и не вылетели. Застряли. На сколько? – не понятно. Что, в Талкитне творилось – не знаю, а у нас метель нагрянула нежданно-негаданно. Природа решила сразу «взять быка за рога» испытанием на старте и в очередной раз напомнить: кто на Аляске хозяин. Рис 19. Чтобы мы ещё разок задумались перед выходом: идти ли? Пуржило всю ночь, а ведь пурга могла властвовать и дольше. Дольше – это, как правило. Всего – то ночь – исключение. Нам повезло. Ветер был приличный, но не шквальный. Утопленные в снег палатки, выдержали первую нагрузку. К утру стихло. Снег изменил округу, придав горам ослепительную свежесть. А как иначе, если с неба свалился пласт почти с метр ажурных снежинок? Безветренная погода с небольшим морозом, плюс к тому - очаровательная панорама припудренных скальных стен и пиков, создавали отличное предстартовое настроение. Оказалось, что мы в горном амфитеатре. Кругом горы. Красота. Низкое солнце, яркий свет из-за гор и голубые тени создавали сюрреалистическую картину. Справа впереди красавец Хантер (Mt. Hunter) с экстравагантным маршрутом «Moonflower» по чёрной восточной стене, с ледовыми хитросплетениями по центру и крутым западным отрогом. Hunter означает Охотник. Слева – скромная Mount Frances. Чуть далее – западная и восточная красавицы Kahiltna Peaks. Мы пытаемся разобраться в названиях вершин, хотя многие из них не именованы, а на карте обозначены лишь высотами. 5304 – это Форакер (Mt. Foraker). Его не спутаешь ни с кем, но переводится как «Султана». Странно. Красивая гора, с округлыми формами. Впечатляет размерами. О, вот ещё одно чудо – огромный овал белой стены, подпирающей синее небо, вдруг появилась вдалеке. Минутами ранее она была затянута облачностью. Очаровательна. От такой трудно оторваться. Казалось, что гора раздвинула хребты, чтобы показать свой лик вновь прибывшим гостям. И, как бы, невзначай, объявила с достоинством и ухмылкой: «Посмотрите на меня, полюбуйтесь. Это я – Денали или МакКинли, как Вам угодно называйте. Я - повелитель здешних высот. В гости ко мне пожаловали? Арктической высоты попробовать захотелось? Ну, ну... Жду Вас в моей обители». И вновь скрылась за облаками. Если ранее, из самолёта, я с восхищением разглядывал хребты и ледники центрального массива северного американского континента, то сегодняшний вид на Мак-Кинли снизу удивил своей монументальностью и, как ни странно, изяществом и прозрачностью. Он словно парил в небе. Не даром гора почти на пять километров возвысилась над лежащими у неё основания ледниками. Потом, по ходу 11 движения, она представала в разных ракурсах, но этот вид запомнился надолго, ведь не каждая гора способна перекрыть пол неба. Казалось, что она рядом. А в реалиях - пилить и пилить до неё несколько суток с приличной поклажей за спиной мимо менее известных, а порою - экстравагантных вершин. Кстати, на Аляске расположены 17 из 20-ти самых высоких гор Америки. Чтобы обеспечить посадку самолётов утром, из палаток, вылезли десятки людей утаптывать взлётно-посадочную полосу. Без призывов и лозунгов. Так надо. Таков стиль жизни и выживания на Аляске. Критерии отбора здесь суровы. Одни топтали снег лыжами, другие снегоступами, третьи – утрамбовывали своим весом, переминаясь с ноги на ногу. Утренний променаж напомнил мне нашу детскую страсть: хоть снег месить, но только бы домой не идти. Рис 20. Негласным организатором подготовки аэродрома к приёму самолётов была белокурая, длинноволосая Эни – хозяйка здешнего лагеря. Яркая, красно-чёрная толстовка, зеркальные очки и живой характер удачно дополняли её официальный статус. Овальная палатка, с красным ободком по белой ткани, как нельзя лучше сочеталась с самим внешним видом этой женщины. Палатка и размерами, и местом расположения выделялась, как выделялся командный пункт Кутузова на бородинских высотах. Роль Эни в этом районе велика. Она осуществляла координацию всех групп на выходе. Информировала восходителей о метеосводках. В особых случаях развёртывала спасательные работы. Я не говорю о насущных хозяйственных проблемах: будь-то аренда саней - волокуш, приобретение фляг с бензином или просто встреча прилетевших гостей. Она, и впрямь, была милой хозяйкой высотного горного отеля под открытым небом Аляски. Рис 21. ALL ROADS LEAD TO ROMA. Наконец-то, долгожданный самолёт сел. Вылезли наши «потерявшиеся». Мы их встретили, напоили чайком. Обменялись мнениями о первых впечатлениях по поводу здешних гор. Упаковали свои пожитки. Присели на дорожку и… дальше всё пошло по альпинистски буднично: надели рюкзаки, встали на лыжи. Впряглись, как репинские бурлаки на Волге, в сани цвета апельсина. Висит сзади это пластмассовое корыто, груженное альпинистским скарбом, ежесекундно тянет тебя и отпускать не хочет. Будто кто-то присосался к твоей зад… К такому привыкнуть надо. Лыжи со «скитуровским» креплением на камусах. Камуса, как известно - искусственный заменитель шкуры. Рис 22. Благодаря ворсу, на склонах, не скользишь вниз. Альтернативу лыжам – снегоступы мы отмели ещё в Москве при подготовке, поскольку практики хождения на них ни у одного из нас не было. Особенно тяжело идти днём, когда снег раскисает или по целине. На лыжах сподручней. Лыжи, как потом выяснилось, имели ещё одно существенное преимущество: на обратном пути мы неслись так, как на снегоступах даже Рис 23. с пропеллером не удастся. И не ошиблись. Мы катились с ветерком, но и ныряли в снег тоже бойко. Стоило чуть притормозить, как сани тут же догоняли нас и подсекали под коленки. Не взирая ни на что, снегоступы на мак-кинлиевских просторах остаются в моде. Когда-то овальные дуги гнули из дерева, обтягивали полосками из сыромятины, кожи или сеткой. Сейчас в ходу лёгкий и прочный пластиковый вариант. И всё же, мне кажется, этот инструмент не самый удобный для хождения на далёкие расстояния. Практика в походах - фактор определяющий. Такая же дилемма встанет перед Вами, коль соберётесь в те края. Подумайте, взвесьте все аргументы. Эксперименты там, на месте, ни к чему. Два дня шли в непогоду. Ветер. Позёмка. Особенно доставалось во второй половине дня. Идёшь, как в молоке. Вокруг пуржит. Благо, что проход пробит, а на опасных местах 12 промаркирован вешками. Путь длинный, есть время пообщаться с самим собой. Не часто такое получается в городской суете. Подходы для меня всегда были временем раздумий. Здесь же на длиннющем леднике, а потом и на склонах Мак-Кинли это стало временем борьбы со своими внутренними противоречиями. Я не мог позволить себе вернуться домой, не поднявшись на вершину. Приходилось упираться, поскольку был не в лучшей спортивной форме. Сказывались пропущенные сезоны. По ходу внушал себе, что должен это сделать. Я должен… и я добьюсь своего. Аутотренинг – великий исцелитель. Помогает настроиться. В ритм движения втянулся достаточно быстро. Рис 24. Так и упирался, как на этой картинке, словно здешний баран - толсторог. И лямки рюкзака уже не елозили, и к саням приноровился: они перестали переворачиваться, обрели устойчивость, а я перестал чертыхаться на них. Потом выяснилось, что ребят также терзали сомнения. Не малый груз (35-40 кг) в сочетании с длиннющим подходом, с одной стороны, и те самые кадры рейнжеров, с другой, всё же заложили некие сомнения в возможность достичь вершины. Статистика тоже была не на нашей стороне. Ходит здесь уйма иностранцев, однако, американцы вне конкуренции. Их колонны. И это понятно. Много дилетантов, обильно обвешенных альпинистскими погремушками, которые не для этого маршрута. Некоторые группы идут со странностями. Однажды мурашки пробежали по коже. Из-за бугра донёсся какой-то непонятный и настораживающий звук. Эхо природных катаклизмов, что ли? Рис 25. Похоже на глухой звук рухнувшего снежного моста. Но причём некое шипение? Звук опять повторился. Сейчас, как рванёт… Вдруг снизу выползает группа, которая идёт и дышит в такт ходьбе. Шум от них, что выхлоп магмы при извержении Везувия, эхом разносился по базовому лагерю. Акустика здесь идеальная. Гиды утверждали, что это, мол, современная система вентиляции лёгких. Чушь, какая-то, с кренделями. Безусловно, это исключение. Большинство из восходителей добираются до верхнего лагеря, но из них на вершину поднимаются далеко не все. Если Бог даст - каждый десятый. Максимум – каждый пятый. Год на год не приходится. И жертв достаточно. Гора сурова, порой жестока. Мы помнили о том кладбище в Талкитне. Выше облаков, не всегда, но солнышко светит. Бывает, даже греет. Иной раз под рюкзаком, как у печки, а лицо будто пластырь перцовый прилеплен. Жжёт, сил нет. Но в высотных коридорах иная напасть – ветер. Он свищет так, что только держись. Сказывается близость Арктики. И если с ангелом хранителем не лады у тебя, то туго придётся по пути вверх. Так случилось с американцем, который в пургу не нашел перильных верёвок, ведущих к базовому лагерю. А подсказать или помочь некому. Нашли бедолагу рядом со спусковой колеей, сидящим у камня. Видимо, заснул и силы покинули его. Заснул навсегда. Позже, ещё одного неудачника спускали на акье. Подобные картины сил не прибавляют. Наоборот – вселяют смуту и раздор в собственный внутренний мир. Рис 26. Приведу строки из книги «Выживание на Денали» известного знатока Аляски Джонатана Вотермана: «Гималаи - тропики в сравнении с Денали. На Южном седле Эвереста (7986 метров) в конце октября самая низкая температура, зарегистрированная нами в 1981 году, была 17 град. ниже 0 по Фаренгейту. На Денали это рассматривалось бы как довольно теплая ночь на высоте 4300 метров в мае и июне. Температуры между высотным лагерем и вершиной даже в середине лета обычно на 20 - 40 градусов ниже днём, и ещё ниже ночью. Сочетание резкой погоды и низких температур подавляет, особенно неподготовленного». Ведь гора находится на 64-м градусе широты. Рис 47. У нас сложилась мобильная группа. Шли автономными двойками на эмоциональном подъёме. Никто никого не подгонял. Встречались на «перекурах» и стоянках. Потом уже проводники назвали нас «crazy», то есть сумасшедшими. Возможно потому, что им не импонировало столь быстрое восхождение. Наш график движения не вписывался в их рекомендации. Группа вернулась в полном здравии, без травм и обморожений. На всё про всё понадобилось девять дней: из Талкитны в Талкитну. Их 13 группы ориентированы на три полных недели. Это минимальный срок. Многовато. Однако установки незыблемы, ибо они завязаны на избранную гидом тактику восхождения. Впрочем, с какой стороны посмотреть. Если взглянуть на коммерческую составляющую восхождения, то всё встаёт на свои места. С учётом климатических условий и разношёрстности групп, может, они по-своему правы. Зачем лишних приключений на свою задницу - то искать? Рис 27. Мы придерживались иной тактики. Биологический ритм любого человека вырабатывается десятилетиями. Исключений тут нет. Перелетев через океан, мы очутились в ином временном измерении и организм, без сомнения, пребывает в стрессовом состоянии. Здешняя ночь для нас полдень. А полдень – пик активности. Тогда получается, что удлинённый световой день и белые ночи - удобное для передвижения время. Грех не использовать сей фактор. Мы шли по 10-12 часов, набирая по километру высоты за рабочий день. Трудно ли было? Да, не просто, но шли не на пределе. Запас сил оставался. Странно, но на Аляске, почему-то, расстояние измеряется километрами, а у нас временем движения. Переходы по 2-3 километра рассчитаны на тех неподготовленных, о которых упоминал Вотерман. Под них же и, одновременно, под непогоду определены промежуточные лагеря. Я специально не называю их, поскольку информации, на сей счёт, предостаточно и повторяться не имеет смысла. Специфика региона такова, что чем дольше идёшь, тем выше риск попасть в снежную кутерьму. Если настигнет метель и холод, то поставить палатку можно практически в любой точке ледника, лишь бы в трещину не угодить. Попотеть, конечно же, придётся изрядно, чтобы блоками прикрыться и в яму спрятаться, но ведь, как говорили наши партнёры по лагерю «Any port in a storm» («В бурю любая гавань хороша»). Рис 48. Для всех нас наиболее драматическим оказался путь через «Windy Corner» (Ветреный угол) в обход контрфорса «West Buttress» с последующим выходом в цирк ледника. За поворотом базовый лагерь. Всё бы ничего, и шлось хорошо и до стоянки – рукой подать. Настроение финишное. Впереди - желанный отдых, конец ишачке. И вдруг, на гребневом перегибе нас тормозит шквальный ветер. Тормозит – не то слово. Пытается сбросить. Хоть наземь ложись. Что же делать? Пробираться вопреки ветру или линять вниз, вставать на незапланированную днёвку и ждать погоды, как инструктировали нас рейнжеры? Спустя годы, мне представляется, что было бы логичнее вернуться. Тогда, азарт, вопреки разуму подталкивал нас. Всё же решили пройти вперёд, а там, видно будет. Мы не шли. Мы пробивались. Долго ли – не помню. «На то и ветер, чтоб идти ему навстречу» - вспомнился вдруг мой школьный девиз под хлесткие порывы и вой того самого ветра. Выруливая траверсом на левый склон, я на мгновение потерял равновесие. Повисшие сбоку сани и очередной порыв ветра, будто сговорившись, совпали по направленности и потянули по наклонной в сторону трещин. Качнулся… балансируя в состоянии неустойчивого равновесия, на секунды замер… Рис 28. Всё же удалось удержаться. Палки и опыт помогли. Step by step, осторожно, миновав череду трещин и мостов, вышли на высотный Бродвей – плотный наст, испещрённый сотнями кошек. От него в разнобой вели тропинки к палаткам, утопленным в нишах с белыми баррикадами вокруг. Да, это не манхэттенские небоскрёбы! Это Basin camp. Палаток много. Высота 4200. Снег скрипит, воздух свеж, но маловато кислорода. Я так включился в ходьбу, что было странно - нас никто не встречал, позабыв, что в гостях мы, а не в российских горах. Тут иные традиции. К тому же, кто же ходит в такую погоду? Пардон, в такую непогоду. Только пара ребят, вышедших поразмять свои телеса, приподняв руки, поприветствовала нас тихим «Hi». Тем самым дали знать, что много таких здесь ходит. Остальные отлёживались в палатках в ожидании лучшей погоды. 14 Рис 29. Мы взялись за дело: добротные дома – тяжкая работа. Судя по всему, нам в них придётся долго куковать. Лишь на следующий день я увидел всю красоту этого уютного горного пристанища и множество людей, покинувших палатки, чтобы погонять кровь и принять утренний солнечный моцион. Облака – защитный фильтр от солнечных лучей внизу. Лагерь выше облаков, поэтому здесь сильно обгораешь. И всё же солнце радует. С ним всё оживает. Все суетятся. Без солнца мрачновато. Кого здесь только нет! Вот, уж, действительно: «Все дороги ведут в Рим» или «All roads lead to Rome». А чем наш лагерь - не знаменитый Рим, коль людей со всего мира собирает? ВЫШЕ ТОЛЬКО НЕБО. Классический маршрут на высочайшую вершину североамериканского континента и одновременно самый северный шеститысячник мира пользовался огромнейшей популярностью. В этом мы убедились в базовом лагере, где встретили и немцев, и корейцев, и французов, англичан, новозеландцев… Для американцев нет восхождения более престижного, чем на эту вершину. Мак-Кинли для них, что тест на элитарность. Наш лагерь получился компактным. Он находился на относительно ровном месте. Грех нам на что-то жаловаться: еда, топливо, пух - всё есть. Друзья рядом. Сил хватает. При всём при том, погода – не Ялта, конечно, но и до рекордов якутского Оймякона далеко. Вообщето у базового лагеря много достоинств. Главное из них - здесь благодатная аура, умиротворённое место с прекраснейшей панорамой. К тому же, мы уже ступили на склоны повелителя этих мест и чувствовали его влияние во всём. Получается, что здесь в цирке ледника мы словно в объятьях самой Горы. Мак-Кинли тысячелетиями правит этим высотным миром, а мы – его подданные, хотя и пришлые. Рис 30. Рис 31. Здесь, в цирке, мы встретили своих соотечественников – свердловчан во главе с известным восходителем Сергеем Ефимовым. Ни мы, ни они не ожидали подобного на краю света. Их группа спускалась вниз, достигнув поставленной цели. И на тебе, российские флаги над палатками развиваются! Как можно пройти мимо? Вот и нагрянули неожиданно в гости. С ними грузин - Гиви Тортладзе. Тёплая, была встреча. С вершиной поздравили. Обнялись. По глоточку обжигающего напитка пропустили. Скажу откровенно, я завидовал им. С горы ведь спускались. Как у нас всё сложится, и будем ли мы там наверху? Здесь уже сказывается высота, да и усталость накопилась. Пару дней «отдыхали». В дни отдыха заброску сделали и разведку провели. Абрамов всё уточнял у рейнжеров прогноз погоды, собирал информацию от тех, кто спускался сверху. Прогноз не лучший, но и не худший. Как всегда, 50 на 50. Куда склонится – кто знает? Температура в палатке не радует: 20-25 градусов по Цельсию. По Фаренгейту ещё ниже. Термометр у нас универсальный, и то, и другое показывает. Но лучше по-нашему ориентироваться. Цифры меньшие. Теплее. И на душе спокойнее. Снег перемёрзший. Приходится много и долго топить его, чтобы приготовить еду. Перед сном, как Отче наш – мы с Игорем согревались. Сам Бог велел причащаться. Чай горячий по кружкам разольём, а в него плеснём чайную ложечку спирта чистенького, как слеза младенца. Чуть переборщишь, уже голова плывёт. На высоте, как нигде, надо меру знать. Внутрь идёт беспрепятственно. Сначала горлышко согревает, а потом и по всему телу теплом разливается. Незаменимый продукт. Уж сыра то лучше. Сыр не режется - крошится. Галеты так сухи, что в рот не лезут. Помните, на прилавках на заре перестройки лежал такой кетчуп «Uncle Bens» с головой негра на горлышке? Так он замёрз. А наш стратегический продукт без него не очень-то шёл. Пришлось свернуть горлышко этому негру и выковыривать по чуть-чуть 15 кетчуп лезвием ножа. Мы сальце порежем дольками. Тоненькими. Кладём их на галету. Сверху сало присыпаем промёрзшей красной пастой. Отлично. И сами при деле, и в желудке порядок. Рис 32. Процедура приготовления еды – важная атрибутика палаточной жизни и одно из творческих развлечений, где можно проявить свой кулинарный талант. Помните фразу из кинофильма «Золотой телёнок»: «Не делайте из еды культа». Наоборот, делайте. Жизнь на горе тогда будет веселее. Порошки американские уже приелись. Как-то готовим завтрак. Смотрим на упаковку, а там курочка симпатичная нарисована. Разве что не кудахчет эта «bird». Ну, думаем, сейчас омлетом себя порадуем. В предвкушении славного завтрака уже и губы раскатали. А получилось на вид несъедобное месиво. Оказывается в упаковочке той, что-то вроде гоголя - моголя было. Пришлось съесть с отвращением. Не выбрасывать же продукт. Рис 33. Отмечу и то, что именно на склонах Мак-Кинли впервые я лично убедился в значимости экологии для будущих поколений. Это не пафос. Здесь чтят красоту, преклоняются перед первозданностью природы и понимают, сколь хрупки её грани. Я ловил себя на мысли, что испытываю неловкость и стыд от своего подсознательноавтоматического соблазна бросить фантик от конфеты или обёртку от печения, хотя вокруг помимо снега и льда не было живых свидетелей моей похоти. Наша старая привычка – плохой советник на Аляске. Нас обеспечили большими чёрными целлофановыми пакетами для мусора. Мы таскали их с собой, а потом сдавали рейнджерам. Прикольно, но, извините, ходили мы «по большому» также в спецпакеты, которые выбрасывали в ледовые трещины. По прошествии времени и под воздействием света эти биопакеты разлагаются. И, наконец, на «base camp» я видел лучший в мире открытый туалет c широкоформатным видом на величественную панораму гор во главе с Форакером. Чем не суперсовременный мультиплекс? А позади, в пяти-шести метрах ожидали своей очереди такие же свидетели, хотя и преимущественно мужские участники этого крайне необычного зрелища. Прежде, чем поставить верхний или штурмовой лагерь «high camp», пришлось пробиваться в горловину гребня по полукилометровому ледово-снежному склону (прозвали мы его «диагональю»). Здесь натянуты перильные верёвки. Признаюсь, что на перилах баловались, очерёдность не соблюдали. Очень уж медленным и чопорным оказался людской паровоз. Потом двигались по длинному гребню со скальными выходами, с которого слинять можно хоть налево, хоть направо. Посмотришь вниз – ледник, как трамплин. Рис 34. Далеко скользить можно. В конце трещины. Нервишки щекочет. Глянешь - и линять не хочется. Чувствовалось, что на этой высоте (5200 – почти, как перемычка Эльбруса) ветер себя чувствует вольготно. Рельеф не создал ему никаких препятствий. Базовый лагерь по сравнению с этим открытым всем ветрам местом – рай земной. Рядом гряда скал, заканчивающихся обрывом. High camp – не место, где можно долго ожидать погоду. Ну, день. Два от силы. Дольше - смысла нет. Холод собачий. Только силы потеряешь. Легли рано, но сон не шёл. Сказывалось волнение. Вот он твой шанс. Главное не упустить. Второго не будет – это уж точно. Только бы с погодой повезло. Лежа в палатке, я настраивал себя на завтрашний выход и напоминал себе: помни «Бог помогает тем, кто сам себе помогает». Рис 35. Выход на вершину был ранним: в шесть часов. В такое время здесь не выходят, но мы решили, что лучше иметь задел по времени. На всякий случай. Видимость неплохая. Чертовски холодно после пухового спальника. На термометре минус 35. Идёшь не проснувшись. Приходится приостанавливаться и размахивать поочерёдно ногами. Размахивать - громко сказано. Точнее – шевелить. Пальцы подмерзают даже в двойных ботинках с несколькими парами шерстяных носков. Чудеса не иначе. Руками тоже 16 приходится двигать. На высоте отчётливее понимаешь, что движение – это жизнь, что нельзя тормозить. Вот и двигались, хоть и медленно. Изначальное направление было понятно. Оно просматривалось: левый траверс снежно-ледового склона вёл к перевалу Денали. Идёшь в напряжении. Под ногами снег, местами ледок… Шаг за шагом туда, где жизнь в любой форме проблематична. С набором высоты дышится всё труднее. Сбой в ритме движения ведёт к одышке. Сказывается высота и усталость. Принцип движения высотника – не вспотеть, здесь не действует. Захочешь, но не вспотеешь. Рис 36. Белые флаги очередного фронта всё ближе и ближе. Вышли на перевал. Сильно дует. На открытых местах снег, спрессованный ветром, превратился в твёрдый фирн в виде больших овальных надувов. Погода побаловала и хватит. Вновь метёт. Видимость ухудшилась. Порою ощущение таково, что идёшь будто бы в бессознательном состоянии. Не иначе, как на автопилоте. Описание маршрута и явь перемешалось. Кое-где попадаются вешки. Значит, идём правильно, но в тоже время, они играют роль ограничителей. Будь осторожен, за них не суйся. Маленькие поля воспринимаются как нескончаемые. Пройден не один склон, и не один гребень. Кажется, что вот поднимусь и… опять гребешок. Разочарование за очередным подъёмом притупляет внимание. В который раз остановка. Ужасно тянет в сон. Хочется прилечь и отдышаться. И, как часто бывает, вершина является неожиданно, как ей вздумается. Не видишь, а чувствуешь, что выше лишь огромное небо. Одно небо. Всё остальное ниже: пики, изгибы ледников, оставленные палатки лагерей… И те самые самолёты, и те самые дамы с их снами, и ты сам – и там, и здесь, на вершине. Где-то там, далеко внизу – земля, тепло, жизнь. Здесь – за сорок. Холод. Под тобой – Аляска, а душа твоя парит между небом и землей. Прелестное ощущение раскрепощения души. Это её стихия, её бесконечное пространство. И она когда-то уйдёт в эту высь. Рис 37. Спуск, что полёт песни. Всё скользкое и ненадёжное уже пройдено. То, что осталось пройти - ерунда. Эйфория окончательно взяла верх. Опасная эта дама – эйфория. Когда обнимет и приласкает – трудно вырваться. А уж если прижмёт, то – считай пропало. Уже на подходе к базовому лагерю, я кайфовал от того, что могу позволить себе, вот так, запросто, свалиться в снег и полежать, не двигаясь минуту - другую. Да, устал. Да, вымотался. Не на пик – над собой поднялся! Что-то сбросил там ненужное, что-то приобрёл, кого-то – это точно. Пройдёт день, два, неделя, сгладятся чувства, обмякнут ощущения, всё нивелируется временем. Потом пройдёт окончательно. А сейчас я могу понаблюдать за этими вечными странниками - мчащимися облаками и насладиться тем блаженным состояние, когда душа и тело соединяются в единое целое, когда душа поёт и стук сердца слышен. Ниже, я привожу строчки из интервью моего напарника Игоря Коренюгина, которые были напечатаны в воронежской газете: «К вершине подошли через восемь часов, хотя то и дело она казалось рядом. И парадокс, я не ощутил радости победы. От усталости, наверное. Только потом, уже внизу, я понял, что был на вершине. Победу «обмыли» спиртом. И хотя немцы с французами, пришедшие поздравить нас, пили его без большого удовольствия, но и не отказывались. Проводники пить с нами не стали: обиделись…Те же, кто в альпинизме действительно понимал толк, хлопали нас по плечу, искренне поздравляли и, конечно же, завидовали. Потому что для очень многих эта вершина так и осталась мечтой. Мы же там были. Пусть и не первые». В тот день, 26 мая мы были единственной группой, кто вышел и кого Мак-Кинли допустил до своей вершины. Тот переход через Ветряный угол разделил группу надвое. Артём Зубков, Марат Галинов, Володя Ананич и Сергей Ларин поступили грамотно. Они вернулись назад. Укрылись от ветра, не тратя силы и не рискуя. Возникла сдвижка на день в движении групп. Впоследствии она положительно сказалась и вывела их на вершину в 17 отличную погоду. Таким образом, вся команда исполнила то, ради чего объединилась и отправилась в столь далёкое и не простое путешествие. ПО ПУТИ НАЗАД. Любая экспедиция насыщена нюансами, которые запоминаются надолго. Так, вот. Здесь мы впервые получили взаимность на свою (читай русско-альпинистскую) открытость и доброжелательность. Что случилось? Да, впрочем, ничего особенного. После восхождения, как я уже говорил, мы попали снова в Талкитну. Проходя с Игорем мимо одной из кафе, нас окликнул какой-то иностранец. Он, довольный, восседал на скамейке и после длительного воздержания на горе, явно наслаждался вкусом божественного напитка. Мы не сразу признали его. Пивохлёб оказался тем самым американцем, который приобщился к нам на тропе. Улыбаясь, предложил нам пивка. Это было нечто! Халявное счастье шло к нам в руки. В моей практике не часто было, чтобы иностранец угощал нашего брата. Наоборот – правило, как следствие нашего воспитания. Помню, как на кавказскую вершину Дых-тау вылезли японцы. К тому времени мы уже были здесь и наслаждались столь редкой тишиной, прекрасной погодой и удивительной панорамой лежащих внизу гор. Как тут не перекусить? Достали съестные припасы, всё разложили на плоском камне и предложили японцам опробовать. Так, нет, каждый из них вытащил из потайного кармана по конфетке, малюсенькой шоколадке, ещё по какой-то фитюльке и наслаждался ими в одиночестве. Японский сад… На этой святой высоте и малюсеньком пятачке скальной вершины, творилась какая-то несуразица. Позже, спустившись на Русский ночлег, японцы, всё - же, обратились к общечеловеческим ценностям. Изменив своим национальным или жизненным принципам, они уплетали за обе щёки наш крутой борщ, приготовленный ростовчанином Юрой. Продолжу о встрече. Ранее на спуске, ближе к ночи мы остановились с Игорем на леднике, чтобы отдохнуть и хлебнуть чайку. Что греха таить - умудохались. Почти день на ногах. Главный итог – Гора сделана. Спешить уже некуда. Ностальгия по горе брала своё. Хотелось в последний раз взглянуть на окружающее величие и красоту гор, попрощаться с ними за благосклонность к нам со стороны Мак-Кинли. Спасибо Горе. Хотя ей то что, а мы вернулись целёхоньки. Признаюсь, я психологически был готов к худшему, не самому, но с последствиями. Ведь правы рейнжеры, демонстрировавшие страсти: восхождения на Мак-Кинли – не прогулка по Уолл-стрит. Бывает всякое. Так, вот. Остановились, сбросили рюкзаки. Быстро запустили шведский примус, растопили снег и вскипятили воду. Чего-чего, а снега здесь океан. Видим, кто-то подходит к нам из-за бугра в печальном одиночестве. Он, сгорбившийся, шёл на снегоступах, с трудом передвигая ноги. В самой позе альпиниста чувствовалась усталость. Мне показалось, что ходокодиночка подавлен маршрутом-кровососом и, как лимон, выжат горными мытарствами. Он намеривался пройти мимо нас, машинально приветствуя чуть приподнявшей рукой и коротким «Hi». Подобие улыбки на почерневшем лице «говорило» о многом. «Давай подходи, чайку хлебни. Welcome…» – простодушно обратился Игорь и помахал рукой. Русский язык для него, что для нас китайский, но всё было и так понятно. Уговаривать пришельца не пришлось. Он присел на сброшенный рюкзак с явным удовольствием. Я не решился поздравить его с Горой. Кто знает, удачно ли завершается путь? Не о том сейчас. На горных просторах встреча и разговор за чашкой чая ценнее здешнего самородка. Общение здесь ограничены, а сами мы примелькались уже друг другу. Чай взбодрил собеседника. Посидели, поговорили, как смогли, на ломанном английском. Приятная встреча. При нашем эмоциональном подъёме, она автоматически выпала из памяти, но как оказалось - не надолго. 18 Позже, за банкой пива, мне было приятно, что радушие стало нормой для него. Мы встретились как старые добрые друзья. Воистину, горы и добро сближают землян. Хотелось бы верить, что эта норма когда-то обретёт всеобщность для людей любого цвета кожи, национальности и, как говорят в этих случаях, вероисповедания. Только сейчас Джон сказал, что на Мак-Кинли он не поднялся и обязательно вернётся сюда. Сначала у меня промелькнуло привычное – не зарекайся, но я был бы не справедлив и осёкся. Дай-то, Бог. И награди его Горой. Славный американец, этот Джон. Рис 38. Возвращаясь из далеких стран, каждый из нас стремится донести до дома и друзей память о «заморских» местах. Лучшая память – сувениры. Но не только. Фотоснимки и видеоролики, воспоминания, статьи и записки – тоже память. Для меня это как дважды два. И с годами, ценность их возрастает. Сначала о сувенирах. Рис 39. Вы, очевидно, знаете, что на языке атабасков – одних из аборигенов этого края, эта деревушка переводится как «Три реки». Если Вы установите программу Google: Планета Земля, то она даст возможность взглянуть на интересные места с разной высоты вплоть до деталей. Так, вот, Талкитна с высоты, повторюсь – небольшой посёлок с Main Street, аэропортом, железной дорогой уходящей на север, и тремя реками. Мы вернулись в отправную точку. Что делать? Первое желание – отъесться цивилизованной пищи: пицца, пиво…, но на большее не раскошелишься. Как ни странно, но вся экспедиция обошлась нам в небольшую по нынешним временам сумму – $12 335. Взгляните. Весь расклад здесь. Надо было ещё жить, но жизнь дала трещину: наши финансы пели романсы. Денег не осталось. Походили по магазинчикам и небольшим лавкам, выбирая сувениры. Их много. В основном – китайские. И сюда проникли вездесущие узкоглазые. Но тех, что глаз радуют и пришлись бы по душе - единицы. И здесь не всё гладко. Проблема одна – хочешь взять чтото символическое и запоминающееся, а денег не хватает. Когда денег нет, то голова соображает лучше. И вот, меня осенила одна идея. Я принёс в магазин валенки. Да, валенки, самые что ни на есть обыкновенные русские валенки. Ещё в Воронеже, когда упаковывал свои пожитки в рюкзак и вместительный баул, тёща мне протянула валенки и в ультимативно-приказном порядке объявила, что без валенок не отпустит. Прикинув, что разборки обойдутся мне значительно дороже, да и валенки пригодятся, я для приличия покочевряжился, но в душе без особых возражений, уложил обувку в баул. Валенки, так валенки. Кто же, супротив? И вот, уже в одном из магазинчиков, его хозяин - он же продавец, а при необходимости и экскурсовод, взял мою обувку, покрутил в руках, осмотрел зорким взглядом, постукал по подошве для проверки прочности и, недолго думая, отсчитал мне 39 баксов. При этом расцвёл в улыбке. Он – северянин знал толк в валенках и тут же выставил их на продажу с ценником, на котором значилась сумма $89. Любят америкосы цифры с окончанием на девять. Психологией это объясняют. Бизнес есть бизнес. Каждый остался доволен своим приобретением: я - полученной суммой и возможностью потратить её на презенты. Он, не сомневался, что получит неплохой доход. Полюс то рядом, однако. Мороз и снег нагрянут скоро. Наши валенки идут на расхват. У них, видимо, тоже есть поговорка: «Держи голову в холоде, живот в голоде, а ноги в тепле». Помимо сувениров, я купил два рекламных плаката и по приезду домой одел их в рамки. Один из них символизирует суровую природу арктического края, где тёмно-синяя гряда гор, затянутое льдом озеро, мрачное небо и столь же мрачная скала на переднем плане – всё пронизано холодом. Посмотришь на него и … в горячую ванную хочется. Ещё лучше – в ядрёную русскую баню на полку и под веник. Там, как-то приятнее вспоминаются эти суровые земли. 19 Рис 40. Сюжет второго снимка иной. На нём вершина Мак-Кинли одета в солнце. От него исходит теплота, хотя тёмные тона заднего плана обличают сиюминутность солнечной идиллии. Так оно и было. Ни погода, ни сама гора не оставили воспоминаний об очень уж тёплых днях на северных широтах. Словом, жареных, там не находили. Скорее наоборот. Этот снимок известен многим. Его можно увидеть на рекламных или альпинистских сайтах. Даже в офисе рейнжеров в полстены красовался именно этот сюжет. Он перед Вами. Снимок сделан с самолёта Bradford Washbur и David Roberts. На нём часть самого посещаемого маршрута – West Buttress (Западный гребень). Это классика. По нему прошли и мы. Я уверен, что часть из читателей тоже топтали снега Аляски и прикасались к холодным скалам этой горы. Но, всё же, есть одно маленькое отличие: мы были первыми в рамках российской экспедиции по зарождающейся программе «Seven summits». Рис 41. Мой сын просил привести ему из Америки что-либо необычное. А что именно – толком я так и не понял. Бродил по магазинам, но ничего не мог выбрать. И вот, в Талкитне, забрёл на кладбище заброшенных машин. Глядя на это искорёженное железное месиво, меня осенила мысль: а не прихватить ли в виде сувениров пару номеров? Так и сделал, открутив один – новый, второй - старый. Чем они отличаются? – спросите Вы. Отвечу: символами. На старом изображён стоящий на задних лапах медведь гризли. Он символизирует типичного жителя холодного севера, силу власти, могущество и одновременно - грациозность. Рис 42. На новом номере нет медвежьей агрессивности. Тут изображен успокаивающий флаг Аляски. Восемь золотых звёзд на синем фоне, олицетворяющие Ковш (в созвездии Большой Медведицы) и Полярную Звезду. Звёзды, символизируют богатство Аляски. Синий фон - цвет вечернего неба, синь морей и горных озер и полевых цветов – незабудок (forget-me-not), устилающих многочисленные поля Аляски. Известно, что синий цвет - один из национальных цветов США. Созвездие Большой Медведицы относится к числу самых узнаваемых созвездий Северного полушария. Большая звезда символизирует Рис 43. Полярную звезду – звезду путешественников, моряков, охотников, лесорубов и прочих искателей приключений. Эта звезда удалена от ковша так, как удалена Аляска от основной части Америки. Вы, должно быть, знаете, что флаг был создан тринадцатилетним подростком Джоном Бенсоном, который выиграл конкурс на лучший флаг территории. Принят флаг в 1927 году. Аляску называют ещё и медвежьим углом потому, что она, во-первых, далеко от остальной Америки и, во-вторых, самый большой и самый малонаселенный штат в США. Кстати, флаг Аляски и флаг независимой северной Карелии (1918 год) практически идентичны. Всё сходится: и цвета, и символика, и смысловая часть. Ни в коей мере я не намекаю на плагиат. В жизни много странностей и интересных вещей. Рис 44. После восхождения и возвращения на ледник «Талхитна» мы сфотографировались. Я назвал эту фотографию «Когда душа поёт». (На снимке слева направо: Абрамов А., Тестов А., Алфёров В., Ананич В., Коренюгин И.). К сожалению, Сергей Ларин остался за кадром. Кто-то должен был исполнить роль фотографа. Связавшись с «Talkeetna Air Taxi», мы заказали самолёт. Сложились и сидим, как говорят на рюкзаках. Настроение залётное. Байки травим. Из-за горной гряды с заходом на вираж выруливают один за другим брюхатые самолёты. Стало понятно, что эти беременные монопланы - не нашего поля ягодки. Необычно плавно они проскочили снежную посадочную полосу и остановились в сотне метров от нас. Пара, что осталась, видимо, под влиянием эйфории от горного воздуха, а возможно и оттого, что называется любовью, пыталась увековечить себя на фоне гор и самолёта. Кавалер, то посадит даму 20 на крыло, а та поднимет то ручку, то ножку. Вдруг, сама она прижмётся к дюралевому телу самолёта, возможно, в порыве любовного экстаза. Кавалер щёлкал затвором и так, и сяк. Хорошая парочка и смотреть приятно на эту игру, тем более после длительного воздержания. Вторая пара - без всяких выкрутасов, шла в нашем направлении по проложенной в снегу траншее. Они всё ближе и ближе. Подойдя к нам, вдруг, девица выпалила: «Здорово, ребята»! Это было нечто сравнимое с громом, пронзившим ясное небо. Родной голос от незнакомки на краю Света. Как она догадалась, что мы соотечественники - до сих пор для меня загадка. Недаром говорят, что свой - свояка видит издалека. Присказка эта интернациональная, но, возможно, эти слова более чем к комулибо, подходят к русским. Они стояли рядом: маленькая округлая Наталья и почти двухметровый хмурый парень. Сначала я подумал, что он тоже с наших краёв, но типично выставленная вперёд челюсть и чемоданные скулы выдавали его принадлежность. Голливудские фильмы годами вырабатывали стереотип, будто бы вся Америка довольна и смеётся. В жизни иначе. В противовес всей улыбающейся Америке, этот неулыбчивый парень, как ни странно, оказался американцем. Разговор только начинался, когда Наташа представила своего кавалера: «А это мой друг Билл – патологоанатом». Мы переглянулись, челюсти наши опустились, и заржали так, что чуть лавины не пошли. Серьёзное по замыслу и смешное по форме слилось воедино. Как тут не вспомнишь, что от смешного до трагичного один шаг. Девушка оказалась разговорчивой в отличие от бой-френда. Так, на краю света, нежданно-негаданно, мы повторно услышали родную речь, тёплые поздравления из Краснодара и ещё раз осознали, что все мы связаны воедино на этом маленьком шарике по названию Земля. Спустя два года мы вновь встретились с группой Сергея Ефимова. На сей раз под Аконкагуа в южной оконечности всё тех же самых Кордильер, которые протянулись вдоль западного побережья Северной и Южной Америки. Теперь уже мы спускались с горы, а свердловчане посматривали нам вслед, как я когда-то на Мак-Кинли. Да, в их группе было уже два грузина. Второй – готовил мемуары о похождениях первого. Всё имеет свой конец, своё начало даже здесь – на земле, которую прозвали Последней землей. Тропы горные одни и те же, а состав групп уже не тот. * * * P.S. (Август 2008 г. Текс из писем по электронной почте): Рис 45. Вадим, привет. Много лет не общались. Рад, что ты вступил в «Клуб 7 вершин». Видишь, то, что мы тогда начали - не погибло и пускает корни. Абрамов Александр. Саша, день добрый! Действительно, много лет не общались. Ты прав: программа развивается активно, а это значит, что зерно легло вовремя и в хорошую почву… Всех благ. Рис 46. Алфёров Вадим. * * * 21
