д.и.н., подсекция «Экология культуры Востока», зав. НИЛ «Экология культуры Востока»

З.Г. Лапина,
д.и.н., подсекция «Экология культуры Востока»,
зав. НИЛ «Экология культуры Востока»
Когда Конфуций приобщился к учению?
В российском китаеведении твердо утвердилось мнение о том, что Конфуций
обратился к учению в 15 лет. Это заключение основано на трактовке 1-ой строки
известного пассажа из «Луньюя» [2,4]1. (См. например перевод Лукьянова А.Е.: «В
пятнадцать лет я устремился к учебе, в тридцать – встал на ноги; в сорок – освободился
от сомнений; в пятьдесят – познал веление Неба; в шестьдесят – стал правду различать на
слух; с семидесяти – следую желаниям сердца и не нарушаю меры»).
Число 15 применительно к личности Конфуция в переводах китаистов проистекает
из понимания ими смысла трех иероглифов ши ю у (букв. десять, иметь, пять). Мы
предлагаем иную трактовку, полагая, что смысл данного сочетания тесно связан с
символикой китайской мудрости, которую легче постичь с позиций экологии культуры
«Лунь юй» – классическое выражение культуры-текста строится по аналогии с
упорядоченным космосом и представляет собою плоскостную и объемную копию его
узора. К живому плетению знаков, вторящему структуре Природы, в ассоциативной
китайской символике
приложим образ структурно упорядоченной сети продольных и
поперечных линий. В заряженном энергией тексте каждый иероглиф пульсирует
оттенками смыслов. Налицо многозначность подтекста, а истина
явно не лежит на
поверхности. Обратим внимание, что иероглиф «десятка» (ши) в ритмическом плетении
знаков один из важных узлов
ткани текста. Будучи графическим пересечением
перпендикулярных линий (крест), она повторяет структуру канона и одновременно
выражает идею пересечения двух начал (инь – ян), единства времени и пространства. Одно
перетекает в другое, символизируя целостность мира.
Символ плетения текста – «десятка» – это своего рода «основа и уток», а в «Ли цзи»
(Записки о ритуале), читаем: «Ритуал есть основа и уток между Небесами и землей». И
тогда в тексте обнаруживается игра смыслов: оказывается «ши ю у» вовсе не означает
«пятнадцать». В «десятке», которая символизирует также ритуал (основу и уток),
заключена пятерка» (ю у): т.е. четыре конца «десятки» во вне плюс внутренний центр,
место пересечения.
Безусловно, что 1- строка носит программный характер. Здесь речь идет, прежде
всего, о внешнем аспекте ритуала: обращение помыслов к учению (в его пяти аспектах) как
1
Здесь и далее цифры в скобках означают ссылку на «Луньюй», главу и номер параграфа.
1
самосовершенствованию
ставило
целью
овладение
культурой,
что
тождественно
созиданию «одежды» личности.
Именно эта пятеричная схема, в которой каждая грань ритуала передается через
другие, стала ключом в понимании данного высказывания в целом.
В чеканном суждении 1-я и последняя 6-я строчки связаны с понятием «сердце» (6-я
строка – напрямую, 1-я – опосредованно). 6-я строка итожит процесс совершенствования
Конфуция, достигшего состояния «срединности» и воплотившего в себе принцип
космического природного ритма. Упорядоченное сердце, обретшее свою экологическую
нишу, уже не нуждается во внешнем сдерживании. Ведь мудрец, «следуя своим
желаниям», сам стал воплощением ритуала (в его внутреннем аспекте) и потому не может
нанести урон окружающим, природе.
Итак, если 1-я и 6-я строчки – выражение гармонии внешнего и внутреннего в
личности мудреца, то и весь пульсирующий текст пронизывает тема ритуала. И тогда в
остальных четырех строчках зафиксированы его четыре аспекта: долг-справедливость,
доверие, знание, гуманность. Причастность к ритуалу позволила Конфуцию достойно
подойти к своему второму жизненному этапу, когда он «установился», то есть
сформировался как личность и создал основные концепции своего учения.
«Установление», без сомнения, итог процесса начатого раньше и связано со страстным
желанием достичь поставленной цели и совпадает с жизненным предназначением
человека, с намерением реализоваться.
Устремление – непременное условие для совершенствования, и этот процесс
сгармонизирован ритуалом: ведь «когда не изучаешь ритуала, то нечем утвердиться»
[16,13]. Наступает новая веха в становлении Конфуция. Существенно меняются роли.
Конфуций из субъекта, впитывающего информацию извне, становится сам источником
знания для окружающих. Если прежде он осваивал пять аспектов ритуала у других, то
теперь
он
сам
наставляет
в
этом.
Некое подтверждение несостоятельности мнения относительно пятнадцати лет как
времени приобщения Конфуция к учению мы нашли в «Ли цзи», где указаны возрастные
категории людей: «Человека десяти лет от роду называют "отроком", он приступает к
учению». Далее указываются «20-летний юноша", 30-летний "зрелый" заводит семью, 40летний "энергичный" служит, 50-летний опытный" занимает высокую должность, 60летний "престарелый" указывает и распоряжается, 70-летний "старый" передает свои
обязанности, другим, 80-90-летние - "глубокие старики, 100-летние "достойные заботы".
Как видим, отсчет возрастных этапов дан здесь в совсем ином (профанном) ключе, чем в
«Лунь юе», и, тем не менее, период, связанный с началом обучения в обоих столь разных
источниках, явно совпадают.
2
Тезис об отроке сформулирован предельно ясно. Если, как это было принято, отрок
приступает к учению в 10 лет, то это тем более пристало юному Конфуцию, осознанно
начавшему свой путь самосовершенствования. Для Конфуция учеба не сводилась к
школьному образованию. Обучение, начавшись в детстве, продолжалось всю жизнь.
Первый учитель Конфуция – его юная мать, тонкий знаток древнего ритуала, приобщала
сына к мудрости предков.
Учение в традиционном смысле у Конфуция, по-видимому, началось ранее десяти
лет, и тогда «десять» – округленное число, несущее в тексте классического канона свою
нагрузку. В заключение укажем, что «десятка» здесь многозначный термин, и, без
сомнения, в контексте культурного пространства текста тесно связана
и с понятием
ритуала.
3