ТЕМА 3. МЕСТО ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ
advertisement
ТЕМА 3. МЕСТО ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В МЕХАНИЗМЕ СУДЕБНОЙ ЗАЩИТЫ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ План: 1. Предмет спора в Европейском Суде, стороны судебного разбирательства. 2. Характер защиты, предоставляемый Европейским Судом. 3. Соотношение внутригосударственной инстанционности и рассмотрения дела в ЕС. 4. Возможности национального законодательства по пересмотру дела в связи с принятием Европейским Судом постановления против РФ. Определяя место и роль пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты, в современный период невозможно обойти вниманием деятельность Европейского суда по правам человека. В соответствии с ч.4 ст.15 Конституции РФ, ч.2 ст. 1 и ч.4 ст. 11 ГПК правила международного договора не только применяются в РФ, но и имеют приоритет перед российским законом. В силу ч.4 ст. 198 ГПК в решении суда необходимо указывать Закон, которым руководствовался суд. Кроме того, при вынесении решения суд должен учитывать постановления Европейского суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле (пп. «в» п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 23 «О судебном решении»). Таким образом, РФ признаёт компетенцию ЕС по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней, осуществляемую на основе разрешения конкретных споров, исходя из норм прецедентного права ЕС. В соответствии со ст. 34 Конвенции Европейский суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Если жалобу сочтут приемлемой (ст. 35), то дело будет рассмотрено судом с вынесением окончательного постановления, являющегося обязательным (ст. 46). Поскольку субъекты национального судопроизводства получают возможность рассмотрения их дела и принятых по нему постановлений в траснациональном органе, встаёт вопрос о месте и роли названных процедур в системе пересмотра судебных актов. Является ли обращение заинтересованного лица в Европейский суд и рассмотрение его дела Европейским судом ещё одной дополнительной инстанцией, учитывая требование ст. 46 Конвенции об обязательности исполнения Постановления Европейского суда страной - участницей Договора? Для решения указанной задачи, на наш взгляд, необходимо определиться по следующим вопросам: 1) предмет спора и стороны при рассмотрения дела в Европейском суде; 2) при наличии каких условий возможно обращение и рассмотрение дела в Европейском суде по правам человека ; 3) каков характер защиты, предоставляемой судом. Предмет спора в Европейском суде претерпевает изменения по сравнению с предметом спора, рассмотренном в национальном суде. Изменится и субъектный состав. В соответствии со ст. 34 Конвенции суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения со стороны Государства их прав, признанных в настоящей Конвенции или Протоколах к ней. Таким образом, спорящими сторонами по делу в Европейском суде будут: заявитель (физическое лицо, группа частных лиц, неправительственная организация) и ответчик – Государство. Предметом спора будет нарушение государством конвенционного права на эффективное и справедливое судебное разбирательство, иных конвенционных прав. Заявитель требует у транснационального органа защиты от своего государства, не обеспечившего ему тех прав, что предусмотрены Конвенцией. Налицо иное по существу дело, с иным субъектным составом. В то же время, если вести речь о переходе дела из одной инстанции в другую, то необходимым условием здесь будет сохранение и предмета спора и субъектного состава участников. Условия для обращения с индивидуальной жалобой определяются в ст. 34 Конвенции, а ст. 35 посвящена условиям приемлемости дела к рассмотрению в Европейском суде. В совокупности эти нормы позволяют определить те условия, при которых для граждан РФ становится возможной юрисдикция ЕС. Условия могут быть определены следующим образом: 1) заявитель должен отвечать понятию «жертва» нарушения его прав, признанных Конвенцией; 2) заявитель должен исчерпать все внутренние средства правовой защиты; 3) обращение в Европейский суд возможно в течение 6 месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу. 4) жалоба должна быть обоснованной и заявитель не должен злоупотреблять правом подачи жалобы. Итак, прежде всего необходимо отметить, что в ЕС подлежат защите не все права, а лишь признанные Конвенцией или в Протоколах к ней (ст. 34). Любую жалобу, несовместимую с положениями Конвенции, суд признаёт неприемлемой (ч. 3 ст. 35 Конвенции). Подобный подход знаком и российской юридической системе: ст. 96 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» связывает право на обращение в Конституционный суд РФ с нарушением прав и свобод, предусмотренных именно Конституцией (конституционных). Понятие жертвы в соответствии со ст. 34 применимо к лицу, которого напрямую касается оспариваемое действие или бездействие. Совпадение этого понятия с национальными критериями необязательно. Конвенция гарантирует возможность обращения всем, кто утверждает, что они подверглись посягательствам на их основополагающие права. Лицо не может абстрактно жаловаться, что законодательство или практика нарушают Конвенцию при отсутствии меры, применённой непосредственно к нему. Конвенция не допускает также подачу жалобы с целью отмены меры, затронувшей третье лицо. Выделяются два условия, при которых лицо имеет статус жертвы: способность действовать (физического или юридического лица) и интерес действовать (существование причинной связи между заявителем и обжалуемой мерой). ЕС не склонен применять статус жертвы к тем неправительственным организациям (территориальным сообществам, монастырям, частям коммуны), которые среди прочих функций выполняют и функции управленческие, в связи с тем не всегда их заявления были в индивидуальных интересах членов сообщества (CommEDN, d 13252/87, Commune de Rothenthurm c. Suisse, DR 59, p.251, spec.p.254; Les Saints Monasteres, 49; La section de commune d'Antilly, Dec. 813-815). Характеризуя статус жертвы, ЕС подчёркивает, что принятие каких-либо мер государственной властью в пользу заявителя, не лишает его статуса жертвы, если только власти государства не признали открыто или по существу нарушение Конвенции и не предоставили заявителю соответствующего возмещения (Brumarescu, 50, Nsona, 106. 813-815). Второе отмеченное нами условие – исчерпание всех внутренних средств правовой защиты как это предусмотрено общепризнанными нормами международного права. Условие предварительного исчерпания внутренних средств правовой защиты имеет основной целью защиту национального правопорядка. Это правило отражает субсидиарный характер европейской системы защиты прав человека. Компетентные национальные органы посредством внутреннего права должны иметь возможность рассмотреть дело и возместить ущерб. Практика Европейского суда по правам человека исходит из того, что национальное законодательство должно предоставлять доступные, эффективные и достаточные средства правовой защиты до подачи жалобы в ЕС (CommEDN, D 343/57, Ann.Vol. 2, Nielsen c.Danemark, p.413, spec.p.437 et 439; CommEDN, D 712/60, Ann. Vol. 4, Retimag S.A. c.RFA, p.385, spec.p.401; Aksoy,51; Akdivar et al.,65. 837-838, 843-844). Европейский суд, как следует из практики рассмотрения им дел в отношении различных стран, оставляет себе свободу усмотрения для решения вопроса о доступности, достаточности и эффективности средств защиты. Оценивается не только формальное наличие средств правовой защиты, но и общий правовой и политический контекст, в котором они применяются, и личное положение заявителя (Selmouni,77; Tanrikulu,82. 847). Европейский суд обстоятельства, не исключает, лишающие или что могут лишившие иметь место заявителя особые обязанности исчерпания. Заявитель может быть освобождён от обязанности использовать внутренние средства правовой защиты, имеющиеся в его распоряжении, если доказано существование административной практики, состоящей из повторяющихся действий, несовместимых с Конвенцией, в сочетании с официальной использование терпимостью средств Государственных защиты бесполезным властей, и делающих неэффективным (Aksoy,52.849) Если Государство-ответчик утверждает, что заявителем не были исчерпаны все национальные правовые средства, оно должно доказать Европейскому суду, что эти средства были эффективны и достаточны как теоретически, так и практически в то время, когда происходили события, что они позволяли заявителю обращение с жалобами, имевшими перспективы на успех. После этого бремя доказывания переходит на заявителя: он должен доказать, что те средства, о которых говорит Правительство, были действительно полностью им использованы или в силу определённых обстоятельств конкретного дела явились неадекватными и неэффективными, а также, что существуют особые обстоятельства, которые освобождают заявителя от этой обязанности. К числу таких обстоятельств относится полная пассивность национальных властей в случаях, когда должностные лица совершают ошибочные или незаконные действия. В этих обстоятельствах бремя доказывания вновь переходит на государство, которое обязано показать, что им конкретно было сделано и продемонстрировать наличие доступных средств правовой защиты (Akdivar et al.,68; Foti et al., 48; De Jong, Baljet et Van den Brink, 36. 849-850). Третье из отмеченных нами условий, при которых возможно обращение в ЕС и рассмотрение дела судом – соблюдение для подачи жалобы 6-месячного срока с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу (ч.1 ст. 35 Конвенции). Данное условие взаимосвязано с исчерпанием национальных средств правовой защиты, поскольку последнее является предварительным и необходимым для учёта нормы о соблюдении срока. Имеет значение, с какого момента вести отсчёт 6-месячного срока. Прежде всего, следует учесть, что «последнее решение» – это решение инстанции, признаваемой Европейским судом в качестве доступного и эффективного национального (апелляционного решения ним средства или кассационного судебной суда – в РФ). защиты День вынесения и день, когда заинтересованное лицо получило возможность с ознакомиться, могут не совпадать. Поэтому имеет значение прецедентная практика Европейского суда указавшего, что 6-месячный срок начинает течь только с момента, когда заинтересованное лицо действительно и в достаточной степени ознакомилось с окончательным решением. Если Государство настаивает на пропуске 6-месячного срока, то именно оно (государство) и должно установить дату, когда заявитель узнал об окончательном решении, вынесенном внутренним судом (Baghli, 31. 884). Причём, на заявителя не может быть возложена обязанность интересоваться в канцелярии суда о дате вынесенного решения: Европейский суд полагает, что «нельзя требовать от тяжущегося, чтобы он приходил день за днём справляться о наличии решения, о котором ему никогда не сообщалось» (Papageorgiou, 32. 887-888). М. де Сальвиа отмечает, что правило о соблюдении 6-месячного срока, представляет собой важный фактор правовой обеспеченности, т.к. оно направлено на предотвращение постоянного пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу.1 Более того, положения ч. 1 ст. 35 о сроке подлежат ограничительному толкованию. По одному из дел, рассмотренных Европейским судом указано, что положение о 6-месячном сроке предусматривает утрату права или потерю права на обращение в суд в связи с истечением установленного срока и требует, согласно общим принципам права, ограничительного толкования (CommEDN, D 214/56, Ann. Vol. 2, De Becker c.Belgique, p.215, spec.p.245. 884). По другому делу ЕС указал, что норма о 6-месячном сроке отражает желание стран, присоединившихся к Конвенции, не пересматривать давних решений по истечении неопределённого срока, что противоречит правовой обеспеченности как подлинной ценности (Wolker, Dec. 889). Датой подачи жалобы в ЕС считается дата первого письма, в котором заявитель формулирует, пусть только в общих чертах, содержание жалобы, которую он намеревается подать. Однако, дальнейшее его бездействие в течение неограниченного срока недопустимо (CommEDN, D 22123/93,DR 79A, p.72, spec.p.75; Comm EDN, D 22507/93, Henning Hansen et al. c. Danemark, DR 81-B, p.67, spec.p. 70. 886-887). Обоснованность жалобы и отсутствие злоупотребления правом подачи жалобы – взаимосвязанные понятия. Отметим, что данное условие приемлемости, в отличие от трёх предыдущих, выделенных нами, носит в большей мере усмотренческий характер. Однако, практика Европейского суда свидетельствует о достаточно гибком и либеральном подходе к каждой ситуации и отсутствии намерений превратить подобное условие в жёсткий отборочный «фильтр». Например, заявителя не обязывают уточнять, о нарушении какой конкретно статьи, пункта или части идёт речь, а также на какое именно право он ссылается. ЕС полагает, что большая строгость привела бы к неизбежным отрицательным последствиям, поскольку 1 М. де Сальвиа. Указ.соч., с. 884. индивидуальные жалобы исходят в огромном количестве от несведущих лиц (неспециалистов), обращающихся в суд без помощи юриста (Guzzardi, 61. 802, 807). Злоупотребление правом подачи жалобы понимается в первую очередь, как нарушение предписаний ст. 34 и 35 Конвенции относительно подачи жалобы. Это может быть грубое нарушение сроков, подача анонимной жалобы или жалобы, аналогичной по существу той, что уже была рассмотрена судом и не содержит новых относящихся к делу фактов. «Длительное отсутствие старательности» по одному из дел было признано злоупотреблением правом подачи жалобы. В другом же деле, несмотря на доводы Государства-ответчика, согласно которым ответчик предлагал заявителю заключить мировое соглашение и компенсировать ущерб, суд не нашёл злоупотреблений правом подачи жалобы. По делу было указано, что предложенное Правительством урегулирование своей не содержало ответственности, а никакого заявители признания имели твёрдое намерение установить действительную ответственность властей. «В этих условиях нельзя сказать, что их отказ заключить с властями мировое соглашение на условиях урегулирования и их решение поддерживать далее их жалобу в Комиссии представляли собой злоупотребление правом подачи жалобы». (Andronicou et Constantinou, 165.892-893). Рассмотренные выше условия приемлемости не представляют собой исчерпывающего перечня. Существуют и другие условия, имеющие относительную значимость. Из этого следует, что Европейский суд оставляет за собой право и возможность расширительного толкования приемлемости, учитывая специфику каждой жалобы. К таким дополнительно учитываемым обстоятельствам следует отнести так называемую временную подсудность (ratione temporis). Как уже было отмечено выше, закон о ратификации Конвенции признаёт юрисдикцию Европейского суда для нарушений, имевших место после вступления в действие Конвенции и Протоколов к ней в отношении РФ, т.е. после 05.05.98г. Определяя характер защиты, предоставляемой Европейским судом, следует рассмотреть пределы разбирательства, а также сущность итогового постановления по делу. По общему правилу, сложившемуся в практике деятельности Европейского суда, в деле, возникшем по индивидуальной жалобе, ему следует ограничиться, насколько это возможно, рассмотрением конкретного дела, которое ему передано и ограничиться в своём исследовании теми вопросами, которые поставлены перед ним конкретным рассматриваемым делом». Однако, ЕС не ограничен в своей возможности принимать во внимание любую дополнительную информацию и новые доводы при разрешении дела, если сочтёт это уместным (K. еt T. с. Finlande, 147. 778779).Таким образом, при разрешении дела для суда важны не только обстоятельства, непосредственно изложенные в жалобе, он и действие иных требований Конвенции, не взирая на то, что о них заявитель не упоминает. Важным является право Суда наделять факты по конкретному делу правовыми характеристиками, которые отличаются от тех, которыми наделил их заявитель, или, при необходимости, рассматривать факты иным образом (Camenzind. 50. 789). Следовательно, позицией заявителя по делу и его доводами суд не связан. На наш взгляд, Европейский суд осуществляет и оценку доказательств (в том числе вновь представленных) и оценку фактов, но носит эта оценка специальный контрольный характер, цель которого – установить, насколько этот процесс и его результат в национальных судах соответствуют требованиям Конвенции. Производство по делу завершается вынесением постановления. По результатам рассмотрения суд должен решить, имело ли место нарушение положений Конвенции и решить вопрос о необходимости компенсации. Как вытекает из ст. 41 Конвенции компенсация присуждается только в случаях, когда национальное законодательство предусматривает возможность лишь частично устранить последствия нарушения норм Конвенции. В России достаточно распространённым, в том числе и среди юристов, является мнение о необязательном, рекомендательном характере Постановлений Европейского суда, принятых в отношении РФ. Их нужно принимать к сведению, но исполнять необязательно. Такая точка зрения не основана на законе. Ратифицированная Конвенция с 05.05.1998г. стала частью российского законодательства. Статья 46 Конвенции так и называется “Обязательная сила и исполнение Постановлений” и в ч. 1 содержит правило о том, что Высокие Договаривающиеся Стороны (т.е. и Россия в том числе) обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами. Надзор за исполнением постановления осуществляет Комитет министров (ч. 2 ст. 46). Исполнить постановление ЕС дело чести для каждого государства и следует с удовлетворением отметить, что РФ свои обязательства выполняет. Учитывая характер итогового постановления по делу, в случаях, когда решение не просто принято против РФ, но заявителю ещё и присуждается компенсация, исполнением постановления является выплата такой компенсации. Таким образом, характер защиты, полученной в ЕС заявителем, не включает отмену судебного акта национального суда или указаний на необходимость изменений в законодательстве Государства-ответчика. Нужные для себя выводы ответчик должен сделать сам: поскольку государству будет обременительно выплачивать компенсации, оно должно изменить своё законодательство. Таким образом, к должному поведению ответчика “подталкивают” методом неблагоприятных последствий. Как уже отмечено, Европейский Суд по правам человека не имеет полномочий отменять решение национального суда и направлять дело на новое рассмотрение. По свидетельствам судьи ЕС А.Ковлера и Уполномоченного РФ при ЕС П. Лаптева, многие обращения российских граждан в Суд содержат именно такую просьбу. Таким образом, граждане РФ желали бы видеть в европейском правосудии ещё одну, дополнительную инстанцию по пересмотру их дела, способную отменить акт российского правосудия. Между тем, у ЕС иное назначение. Транснациональная судебная защита имеет субсидиарный (дополнительный) характер. ЕС не может брать на себя функции суда третей или четвёртой инстанции.1 Характеризуя сущность и степень защиты, предоставляемой на основании требований Конвенции, Л.Г. Лукайдес, со ссылкой на конкретные постановления, отмечает, что Европейский суд не выполняет роль “четвёртой” инстанции. Европейский суд не будет вмешиваться в результаты судебных разбирательств.2 В российской литературе аналогичную позицию высказывает В.А. Канашевский, отмечающий, что Европейский суд не становится четвёртой инстанцией и не подменяет национальные органы юстиции. Внутригосударственные судебные органы и международные судебные учреждения взаимодействуют, но не составляют единой системы органов защиты гражданских прав.3 Автор высказывает также верную мысль о предупредительной функции постановлений ЕС, при отсутствии функции восстановления нарушенного права.4 Вместе с тем, вопрос о том, сводятся ли гарантии европейского правосудия к процессуальным или они также включают в себя гарантии материальных прав относительно самого разрешения спора остаётся. В частности, Л.Г. Лукайдес, высказывает на этот счёт свою точку зрения и приводит ряд постановлений по конкретным делам (“Гектон против Франции”, “Голдер против Соединённого Королевства” и др.), свидетельствующих о возможном изменении позиции ЕС в подходах к этому вопросу. Личное мнение Л. Лукайдеса “состоит в том, что право на справедливое судебное разбирательство также предполагает право на справедливый результат или справедливое судебное решение”. Он же М. де Сальвиа. Указ. соч., с. 34-35. Л.Г.Лукайдес. Указ. соч., с. 9. 3 Канашевский В.А. Право на обращение в Европейский суд по правам человека и защита гражданских прав в РФ // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2002-2003. № 2. СПб., 2004, с. 285, 288. 4 Там же, с. 286-287. 1 2 отмечает отсутствие единства среди судей ЕС по этому вопросу и отсутствие на данный момент общего принципа что решения национальных судов сами по себе могут составлять нарушение права на справедливое судебное разбирательство.2 Приведённая точка зрения кажется нам примечательной по двум причинам. Первое. Учитывая гибкость прецедентной практики ЕС, в том числе и изменение подходов к тому или иному вопросу соответственно изменениям в общественном мнении, политической обстановке и другим достойным внимания причинам, возможно, что в будущем прецедентная практика Европейского суда изменится как раз в соответствии с нынешними взглядами судьи Лукайдеса. Второе. Даже если указанная точка зрения закрепится в практике ЕС, это не освобождает от решения вопроса о характере защиты, получаемой заявителем. Даже если постановлением ЕС именно решение российского суда само по себе будет признано нарушением прав, установленных Конвенцией, заявитель не может расчитывать на отмену Европейским судом такого решения, а вправе расчитывать только на компенсацию (ст. 41). Поэтому, для того, чтобы расчитывать на иное по существу решение по конкретному спору, российский гражданин должен располагать возможностью привести в действие некий внутригосударственный механизм, деятельность которого напрямую зависела бы от наличия постановления ЕС против РФ. Речь, разумеется, о механизме пересмотра решения, вступившего в законную силу. Т.Н. Нешатаева подвергшееся полагает, критике что национальное международным судебное судом, решение, должно быть трансформировано в соответствии с гражданскими процессуальными нормами, закреплёнными в национальных процессуальных пересмотрено, изменено, отменено, вынесено новое решение и т.д.1 2 1 Л.Г. Лукайдес. Указ. соч., с. 10-11. Нешатаева Т.Н. Международный гражданский процесс. М., 2001, с. 25. законах: Какие же возможности предоставляет национальное законодательство для возобновления производства по делу? Чёткий ответ на этот вопрос содержит АПК РФ: установленное Европейским судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в ЕС, является основанием для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам (п. 7 ст. 311). ГПК в этом плане удивительно архаичен, хотя именно обращения граждан и неправительственных организаций рассматривает ЕС, а, стало быть, именно суды общей юрисдикции, в первую очередь, должны иметь процедурные правила о возобновлении производства по делу. Однако, ст. 392 ГПК, в отличие от ст. 311 АПК, подобного механизма не предусматривает. Возможность применения в гражданском процессе п. 7 ст. 311 АПК по аналогии, через ч. 4 ст.1 ГПК, проблематична, т.к. нет оснований констатировать именно пробел в правовом регулировании. Сам институт пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам предполагает, что такой пересмотр производится в случаях безвиновного вынесения неправильного решения. Предполагается, что судья вынес бы иное решение, или его выводы были бы иными, если бы о таких обстоятельствах ему было известно в момент рассмотрения дела. Именно на таком понимании оснований для пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам настаивают и высшие судебные инстанции. Поэтому, применение п. 7 ст. 311 АПК предполагает определить, какое именно обстоятельство в данном случае является «вновь открывшимся». Решения против РФ выносятся в случаях обнаружения в конкретном деле нарушений норм Конвенции и Протоколов к ней. Но такое положение по действующему в РФ законодательству никак не должно быть для судьи первой инстанции «неведомым», поскольку он обязан учитывать нормы Конвенции при рассмотрении дел. К этому его обязывают ч. 4 ст. 1 и ч. 4 ст. 11 ГПК, ч. 3 ст. 3 и ч. 4 ст. 13 АПК РФ, а также ч. 4 ст. 15 Конституции РФ. Значимость присоединения России к Конвенции состоит ещё и в том, что, как отмечает М. де Сальвиа, «российский судья отныне оказывается связанным задачей провозглашения права в качестве судьи по правам и свободам и, тем самым, он является первым судьёй по правам человека. Следовательно, тяжущийся знает, что он имеет право ссылаться в судах на Европейскую Конвенцию в том смысле, в каком она толкуется Страсбургским судом».1 Поэтому, если российский судья допустил при рассмотрении дела нарушение норм Конвенции, не применил Конвенцию в случае необходимости – это его виновная ошибка и, следовательно, здесь невозможно констатировать оснований для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Судья не имеет права ссылаться на незнание закона. Подобный, абсолютно справедливый, подход к определению вновь открывшихся обстоятельств продемонстрировал Высший Арбитражный суд в Постановлении № 17 от 15.10.1998г. ВАС отметил, что признание недействительным или отмена положенного в основу судебного решения акта несудебного органа является вновь открывшимся обстоятельством только в том случае, если такой акт имел ненормативнй характер и сам по себе не был предметом рассмотрения суда (абз. 2 и 3 п. 6). Таким образом, подчёркивается, что вины суда в учёте акта иного органа не было. Если такой акт носил нормативный характер, то его несоответствие закону судья в любом случае должен был выявить и не имел права его применять (ч. 2 ст.11 ГПК, ч.2 ст. 13 АПК и ч. 2 ст. 120 Конституции). Поэтому отмена акта нормативного характера вновь открывшихся обстоятельств не создаёт, судья «виновен» в применении акта, не соответствующего закону. Подобной логикой следует руководствоваться и в случае признания Европейским судом по правам человека нарушений Конвенции. Поскольку уже сами судьи, начиная с судьи первой инстанции, должны учитывать и 1 М. де Сальвиа. Указ. соч., с. 21. применять положения Конвенции, игнорирование этих общепризнанных норм международного права будет виновной судебной ошибкой. Следовательно, поскольку институт пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам является самоконтролем, а самоконтроль вообще и пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам, в частности, основаны на отсутствии вины судьи в судебной ошибке, мы не можем квалифицировать установление Европейским судом нарушений Конвенции в постановлении против Российской Федерации как вновь открывшееся обстоятельство. Возможности надзорного пересмотра в принципе не исключены (п. 2 ст. 304 АПК, п. 1 ч. 2 ст. 381 и ч. 2 ст. 382 ГПК). Но в этом случае заинтересованные лица связаны сроками, которые к моменту требуемого возобновления производства уже могут истечь (ч. 2 ст. 376 ГПК, ч. 3, 4 ст. 292 АПК). Да и самого «возобновления» по смыслу, который в данном случае требуется, с использованием института надзорного производства достичь не удастся. Необходимость судебного пересмотра дела возникает, по мнению И.Б. Цымбаренко, не во всех случаях нарушения ст. 6 Конвенции. Со ссылкой на п. 2 Рекомендации Комитета министров 2(2000) от 19.01.2000г., он выделяет два основных условия для такого пересмотра: 1) грубые процессуальные нарушения, влекущие сомнения по поводу обоснованности результата судебного разбирательства; 2) нарушения, имеющие серьёзные последствия для заявителя, которые не могут быть устранены присуждением денежной компенсации. Но каким именно должен быть пересмотр (надзорным или иным) автор не отмечает.1 На наш взгляд, законодатель не нашёл ещё требуемого механизма возобновления производства по делу в связи с принятым против РФ постановлением Европейского суда. С практической точки зрения, нынешним заявителям всё же необходимо использовать пересмотр по вновь Цымбаренко И.В. Международно-правовые основы судебной защиты прав и свобод личности // Государство и право. 2004. № 2, с. 55. 1 открывшимся обстоятельствам, причём исключительно по той причине, что он напрямую предусмотрен российским законодательством. Однако, отмеченные нами проблемы при этом остаются и могут быть разрешены, в частности, через коренное обновление института пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу. Таким образом, проведённый анализ условий обращения в Европейский суд и характера защиты, предоставляемой судом, позволяет сделать однозначный вывод о том, что дополнительной для граждан РФ инстанцией по пересмотру дела (решения по делу) Европейский суд не является. При переходе на транснациональную юрисдикцию меняется и субъектный состав сторон и предмет спора. Теперь заявитель (это не обязательно истец по делу) просит защиты от государства. Европейский суд рассматривает нарушение Конвенции Государством, именуемым по делу ответчиком. Такое рассмотрение представляет собой спор гражданина (или неправительственной организации), не получившего эффективной судебной защиты, с государством. Европейский суд неоднократно в постановлениях по конкретным делам отмечал, что не подменяет собой национальные суды и не может выступать в качестве суда третьей или четвёртой инстанции. Судья Европейского суда А.И. Ковлер называет Европейский суд по правам человека субсидиарным средством правовой защиты по отношению к национальным средствам.2 Кроме того, Европейский суд не обладает полномочием отменить или изменить судебный акт российского суда. Последствием принятия постановления против РФ может быть лишь компенсация заявителю. Для государства принятое постановление также служит предупреждением о необходимости корректировки внутреннего законодательства. Такая корректировка, в частности, имела место при принятии АПК и ГПК в 2002г. (разделы о надзорном производстве). Ковлер А.И. Европейское право прав человека и Конституция России // Журнал российского права. 2004. № 1, с. 154. 2 Таким образом, механизм защиты, предоставляемой Европейским судом, имеет субсидиарный, дополнительный характер по отношению к национальной системе судопроизводства. Частью системы пересмотра судебных актов он также не является, поскольку в ЕС нет ни продолжения спора между истцом и ответчиком, ни контроля за вынесенным решением с точки зрения его законности и/или обоснованности, а есть спор по иному предмету, с участием государства в качестве ответчика. Однако, в механизме судебной защиты прав транснациональное правосудие, безусловно, присутствует. Задача, следовательно, в том, чтобы в национальной системе пересмотра судебных актов были предусмотрены возможности для отмены решения и возобновления производства по делу при вынесении решения против РФ. Инстанция, пересматривающая судебный акт, вступивший в законную силу, должна быть одна. Внеинстанционного пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с принятием постановления Европейским судом быть не может, поскольку нет оснований для самоконтроля. Поэтому отмена решения суда и возобновление производства по делу должны происходить в рамках того типа пересмотра, который придёт на смену надзорному. По заявлению лица, в чьих интересах принято постановление Европейского суда, возбуждается такой пересмотр, компетентные лица проверяют такое заявление на предмет приемлемости. Приемлемым заявление будет в том случае, если устранение нарушений Конвенции без отмены решения российского суда невозможно. Такой критерий приемлемости должен быть законодательно закреплён и, в свою очередь, должен быть одним из оснований для отмены решения суда и направления дела в суд первой инстанции для нового рассмотрения по существу. Контрольные вопросы по теме: 1. Определите состав участников производства в ЕС. 2. Как определяется статус жертвы? 3. Как оценивается доступность, достаточность и эффективность средства защиты? 4. Как определяется срок для обращения в ЕС? 5. Что понимается под злоупотреблением правом подачи жалобы? 6. Существует ли исчерпывающий перечень условий приемлемости жалобы? 7. Может ли ЕС вмешаться в разрешение дела по существу? 8. Каковы последствия принятия Европейским Судом постановления против РФ? 9. Можно ли пересмотреть постановление российского суда по вновь открывшимся обстоятельствам после рассмотрения дела в ЕС?
