ТЕМА № 7 Военно-педагогическое наследие русских
advertisement
ТЕМА № 7 Военно-педагогическое наследие русских полководцев и его значение для деятельности офицеров в современных условиях. УЧЕБНЫЕ ВОПРОСЫ 1. Формирование единой системы обучения и воспитания офицеров в русской армии (18 век - первая половина 19 века). Роль в ее создании Петра 1, Румянцева П.А., Потемкина Г.А., Суворова А.В., Ушакова Ф.Ф., Кутузова М.И., Нахимова П.С. 2. Совершенствование системы воинского воспитания и обучения во второй половине 19 века. Военно-педагогическое наследие М.П. Драгомирова, М.Д. Скобелева, Н.Д. Бутовского, С.О. Макарова. 3. Взгляды военных ученых начала 20 века на проблемы обучения, воспитания и службы офицеров. 4. Значение военно-педагогического наследия русских полководцев для деятельности офицерских кадров в современных условиях. ЛИТЕРАТУРА 1.Отечественная философская мысль о войне, армии, воинском долге. Хрестоматийный сборник. - М.: Воениздат, 1995. 2.Суворов А.В. Наука побеждать. - М.: Воениздат, 1980. 3.Во имя России: Российское государство, армия и воинское воспитание. Учебное пособие по общественно-государственной подготовке для офицеров, прапорщиков, мичманов ВС РФ. Под ред. В.А. Золотарева, В.В. Марущенко. - С.: ООО "Издательство АМЛИКС", 2001. Система военного образования Российской Федерации - уникальное социальное явление мирового масштаба. Исторически сложилось так, что три столетия назад именно военное образование стало праматерью профессионального образования страны. И все три века военно-учебные заведения России были и остаются основным источником комплектования армии и флота офицерскими кадрами. Закономерно, что преобразование системы военного образования стало одним из приоритетных направлений проходящей сейчас реформы Вооруженных Сил Российской Федерации. В основе этого процесса лежит принцип бережного отношения к историческому наследию, многовековому опыту и позитивным результатам предшествующих реформ. Изучение отечественного опыта подготовки офицерских кадров, творческое использование таких его компонентов, как создание оптимальной сети военно-учебных заведений, мощного научнопедагогического потенциала, формирование передовых традиций обучения и воспитания являются важнейшими факторами, влияющими на выбор путей реформирования военного образования в современных условиях. Учебные заведения по подготовке офицеров в России впервые появляются в 30-х годах XVIII века, а система военно-учебных заведений сложилась лишь в начале XIX века. Учебный вопрос №1 Формирование единой системы обучения и воспитания офицеров в русской армии (18 век - первая половина 19 века). Роль в ее создании Петра I, Румянцева П.А., Потемкина Г.А., Суворова А.В., Ушакова Ф.Ф., Кутузова М.И., Нахимова П.С. Военное образование в России начало зарождаться в период реформ Петра I. До этого в стране никаких учебных заведений профессионального образования, кроме церковных, не было. Необходимые военному человеку знания приобретались на практике. Приглашались также иностранные инструкторы, готовившие наряду с другими и командные кадры для армии. Однако с началом петровских преобразований все острее ощущалась потребность в создании специальных военных учебных заведений с собственными квалифицированными педагогическими кадрами. В настоящее время окончательного ответа на вопрос о том, какое учебное заведение положило начало военному образованию в России, нет. По мнению одних историков, первым военно-учебным заведением можно считать учрежденную Петром I в 1698 году при Пушкарском приказе школу "цифири и землемерия", которая была организована на Пушечном дворе в Москве думным дьяком Андреем Виниусом. Обучение девяти учеников вел "особый мастер" Ивашка Зерцалов. В 1699 году, во время пожара в Москве, Пушечный двор сгорел, а вместе с ним и школа. Через два года на этом же месте была построена другая школа для обучения инженерноартиллерийскому делу будущих офицеров сухопутных служб. Другие ученые считают, что начало военному образованию в России положила созданная 14 января 1701 года в Москве школа "математических и навигацких, то есть мореходных хитростно искусств учения", известная как Навигацкая школа . Размещалась она в Сретенской (Сухаревой) башне и первоначально состояла в ведении Оружейной палаты. Каждый год на учебу в нее набиралось 500 человек. Принимались сыновья "дворянских, дьячих, подьячих, из домов боярских и других чинов" в возрасте от 12 до 17 лет (позже и 20-летних). Обучаемые, имевшие более 5 крестьянских дворов, содержались за свой счет, остальные получали кормовые деньги. В школе изучали арифметику, геометрию, навигацию, морскую астрономию, географию. Выпускники-дворяне назначались во флот и в артиллерию, а лица низших сословий, которых учили только грамоте и счету, становились писарями, архитекторскими помощниками и служащими Адмиралтейства. Как свидетельствуют документы, организация, формы и методы подготовки русских офицеров в начале XVIII столетия устанавливались скорее стихийно под влиянием насущных нужд и запросов армии, нежели целенаправленно с учетом складывавшихся в то время педагогических воззрений, которые стали определяющими в отношении подготовки будущих офицеров лишь во второй половине XVIII века. В петровских военных школах (первая четверть XVIII в) воспитанников не обучали в течение жестко определенного срока, а выпускали по мере их практической готовности к воинской службе. Подобная система некоторое время сохранялась в Сухопутном кадетском корпусе, образованном в 1732 году. Необходимо также отметить, что воспитанники объединялись для обучения не по возрастам и курсам, а по группам предметов. В одном учебном классе могли находиться юноши разных возрастов. Перевод из класса в класс осуществлялся индивидуально, по мере освоения наук. По этой же причине состав групп часто менялся. Неодинаковым было и число кадетов, изучавших ту или иную дисциплину. В период Северной войны (1700 -1721 гг.) были организованы артиллерийская и инженерная школы в Петербурге, хирургическая, инженерная школы и школа переводчиков в Москве. Срок обучения в этих учебных заведениях колебался от 5 до 12 лет. Для них был характерен единый подход к обучению: выпускники получали одновременно общеобразовательную и профессиональную подготовку. Учителями были разные люди, вплоть до самих учеников, знающих "цифири". Для обучения же "инженерству" приходилось приглашать иностранцев, в большинстве своем даже не знающих русского языка. К тому же учителя далеко не всегда добросовестно относились к своим обязанностям. С момента возникновения военно-учебных заведений и до 40-х годов XVIII века в них преобладала индивидуально-групповая форма обучения, которая в дальнейшем неоднократно выдвигалась в качестве ведущей в рамках различных педагогических теорий. Однако в начале века при господстве полупринудительной системы образования потенциальные возможности такой формы обучения едва ли могли раскрыться. В школах процветали зубрежка, муштра и физические наказания. Рутина и схоластика сводили на нет индивидуальный подход в обучении. В организационном плане индивидуально-групповая система в большей мере подходила первым военным школам с их небольшим составом обучающихся. Однако в кадетских корпусах, где количество воспитанников исчислялось сотнями, планирование при такой методике обучения значительно затруднялось Таковы первые шаги на пути к созданию системы военного образования. Конечно, многое из того, что было тогда, нам представляется далеким от совершенства и даже примитивным, но и здесь не откажешь Петру I в мудрости и прозорливости. "Если не делать плохого начала, говорил он своим сподвижникам, - то и доброго конца нельзя дождаться". Таким образом, на первоначальном этапе система военного образования формировалась прежде всего для подготовки офицеров специальных родов войск и флота и развивалась по пути создания специализированных военно-учебных заведений. Но их количество не обеспечивало потребности армии и флота в офицерах. Поэтому основным источником пополнения офицерского корпуса оставалось производство в офицеры из солдат и унтер-офицеров. Переход военно-учебных заведений России со второй половины XVIII века от индивидуально групповой к классно-поурочной форме преподавания был вполне закономерным. В соответствии с новым подходом воспитанники делились на пять возрастных групп (от 6 лет до 21 года), в каждой из которых они обучались в течение трех лет. Вплоть до третьей группы (15 лет) обучаемые получали общую подготовку, при этом педагоги в течение последних трех лет должны были определять, "кто к которому званию способнее, к воинскому или гражданскому". Преподавателям рекомендовалось наблюдать питомцев во время игр, гулянья и в других ситуациях, не нарушая общего порядка. Только после определения наклонностей и способностей кадета, т.е. при переходе в четвертую группу, его включали либо в гражданский, либо в воинский штат. Как видим, на систему подготовки будущих офицеров большое влияние оказали идеи педагогов XVIII века Я.А. Коменского, Д. Локка, Ж.-Ж. Руссо, И.Г. Песталоцци, которые отстаивали принцип "природосообразности" обучения. Некоторые методические приемы и идеи обучения, использовавшиеся в кадетских корпусах в XVIII столетии, мы находим в более поздних педагогических воззрениях, например у Д. Дьюи, Е. Паркхерста, М. Монтессори, П. Кергомера и др. Следует отметить, что даже после перехода кадета в четвертую возрастную группу за ним оставалось право "переменять звание своё воинское в гражданское и гражданское в воинское". Такая гибкая система обучения позволяла производить более тщательный отбор для завершающего этапа образования, что снижало вероятность появления случайных людей в офицерском корпусе. Одновременно создавались более благоприятные условия для максимального раскрытия возможностей кадет в изучении военного дела. Дворцовые перевороты, последовавшие после смерти Петра I, в которых главную роль играли гвардейские полки, состоявшие полностью из дворян, заставили правительство пересмотреть отношение к "дворянским вольностям". Дворяне тяготились обязательной военной службой, которую они должны были начинать рядовыми солдатами или матросами. Не привлекала их и учеба. Отпугивали принудительный характер обучения, жестокость культивировавшихся в школах порядков, сказывалась и кастовость, нежелание учиться вместе с представителями "низших" слоев общества. Это стало одной из причин принятия в 1736 году указа об ограничении сроков обязательной военной службы дворянам 25 годами. Раньше служба была пожизненной. Вопрос же об улучшении подготовки офицеров был решен с учетом опыта европейских государств, в частности Пруссии, Франции, Дании. Русский посол в Пруссии соратник Петра I граф П. И. Ягужинский специально изучил постановку и организацию военного образования на Западе, разработал проект организации в России кадетского корпуса. Кадетские корпуса стали основным звеном системы подготовки офицеров вплоть до конца XVIII века. В 1732 году был создан Сухопутный, в 1743-м - Морской, в 1762-м - Артиллерийский и Инженерный, в 1797-м - Гренадерский кадетский корпус. Первоначально в корпуса принимались дети дворян в возрасте 13-18 лет, позднее - не старше 5 лет. Соответственно увеличился срок обучения с 5-6 до15 и более лет. Кадеты получали широкое общее образование и специальную военную подготовку. Первостепенное внимание уделялось их воинскому и нравственному воспитанию. Всего до конца XVIII века кадетские корпуса выпустили около 3500 офицеров, что не обеспечивало потребности армии и флота. В этот период было положено начало делению учебных заведений на непосредственно выпускающие офицеров и осуществляющие подготовку малолетних к поступлению в такие заведения (некоторые кадетские корпуса так и назывались "малолетние"). Тогда же была образована сеть специальных училищ и создана первая общевойсковая академия, появились специальные офицерские классы - прообразы соответствующих академий. Указанные выше цели достигались и с помощью ежегодного анализа успеваемости воспитанников. Сравнение их экзаменационных оценок по различным предметам позволяло получать дополнительную информацию о наклонностях того или иного учащегося. О стремлении к индивидуализации обучения, развитию способностей наиболее одаренных воспитанников свидетельствует деятельность М.И. Кутузова в Сухопутном кадетском корпусе. Выявляя наиболее способных, он приглашал их к себе и лично проводил с ними занятия. Известно, что М.И. Кутузов предугадал судьбу видного русского писателя С. Н. Глинки бывшего кадета корпуса, сказав, что успех ждет его не на военном, а на писательском поприще. Правда, стоит отметить, что телесные наказания в этот период использовались в корпусе активнее, чем когда-либо. Влияние западноевропейской педагогики, особенно французских просветителей, ощущается в попытках отойти от методов зубрежки, которые в то время были весьма распространенным явлением в российских учебных заведениях. В "Рассуждениях, служащих руководством к новому установлению Шляхетского кадетского корпуса", преподавателям рекомендовалось избегать излишнего педантизма и зубрежки в обучении. "Потеряны будут и труды, и время, если непрестанно читать и наизусть учить станут". Учеба, по мнению авторов "Рассуждений", должна идти без принуждения, таким образом, чтобы кадеты "сами отыскивали полезные для себя упражнения". Одновременно обращалось внимание на выработку у воспитанников качеств, необходимых воину: неприхотливости, физической выносливости, способности переносить тяготы воинской службы. После назначения на пост директора Сухопутного кадетского корпуса И.И. Бецкого в 1772 году были отменены телесные наказания воспитанников, которые существовали в учебных заведениях ряда западноевропейских государств, в частности в Германии и Англии, и в XIX веке. И.И. Бецкой являлся сторонником идей Руссо, Монтеня, Локка, Монтескье и отдавал предпочтение мерам морального воздействия на воспитанников. В бытность директорами корпуса И.И. Бецкого и графа Ф.Ф. Ангальта идеи французских просветителей получили в нем наибольшее распространение, что выражалось, прежде всего, в организации учебного процесса. В начальный период обучения рекомендовалось избегать перенапряжения памяти воспитанников, использовать преимущественно наглядные и практические методы, в том числе игровые. С этой целью в корпусах широко применялись различные модели, а в Сухопутном корпусе были открыты арсенал, механическая и архитектурная каморы, ботанический сад и художественная галерея. В период с середины и до конца XVIII века выбор форм преподавания оставался за профессорами, хотя им и рекомендовались некоторые принципиальные положения по организации учебного процесса: обеспечивать системность знаний, широко использовать средства наглядности и практические примеры, применять вопросную форму и беседы, добиваться полного понимания излагаемого материала. Граф Ф.Ф. Ангальт поощрял чтение воспитанниками книг с выписками наиболее интересных мыслей. При нем были разработаны таблицы, отображавшие структуру и логические связи изучаемых положений, которые вывешивались в коридоре корпуса. Они помогали кадетам усваивать материал более системно. Эти приемы, по всей видимости, были заимствованы из австрийских тривиальных и нормальных школ, как они тогда назывались, где использовалось табличное обучение каждому предмету. Этот метод предполагал составление по каждой теме больших таблиц, в которых наглядно показывались последовательность изложения и связь мыслей, как на генеалогическом древе отображается связь поколений. Стена корпусного парка по распоряжению Ф.Ф. Ангальта была расписана афоризмами, пословицами, поговорками. О способах обучения и воспитания использовавшихся Ф.Ф Ангальтом, в дальнейшем не раз писали. Однако по достоинству его начинания были едва ли оценены. Кажущиеся простыми, особенно для нашего времени, эти приемы способствовали непроизвольному усвоению знаний. Таким способом Ф.Ф Ангальт пытался уйти от механического вдалбливания в головы воспитанников необходимых сведений и моральных принципов, сделав обучение более живым и непринужденным. Еще в первых военных школах осуществлялись попытки мотивации и стимулирования учебы воспитанников различными способами. Правда, среди них на первых порах превалировали методы физического и материального воздействия, нежели убеждения. За прогульные дни и леность полагались денежные штрафы, причем если штраф не выплачивался, учеников били плетьми. За серьезные проступки воспитанники военных школ подвергались более суровым наказаниям, при которых использовались розги, кошки и шпицрутены. Достаточно мягкими и, возможно, более действенными для того периода являлись меры материального стимулирования. Кроме системы штрафов применялась выплата денежного содержания воспитанникам в зависимости от их успехов в учебе. Так, в 1719 году начальник инженерной школы де Кулон разбил воспитанников на три группы сообразно их успехам в освоении наук. В первую группу вошли 11 учеников, которые были "в науках во всем исправны и достойны кондукторами". Жалованья им полага- лось 4 руб. в месяц. 16 воспитанникам, "в науках во всем исправным", денег выплачивалось 4 алтына в день. 43 ученика, "в науках не во всем исправные", но годные для службы в инженерном корпусе, получали чуть больше 2 алтын в день. Сходные способы материального стимулирования учебы существовали в западноевропейских военных школах. Например, во французском артиллерийском училище (г. Дуэ), основанном в 1679 году, офицеры и кадеты, добившиеся лучших результатов в артиллерийской стрельбе, получали денежное вознаграждение. Причем соответствующая сумма денег взималась с учеников, показавших худший результат. Анализ российских законодательных актов, касающихся вопросов военного образования, показывает, что методы стимулирования воспитанников значительно изменились со второй половины XVIII века. Кроме опосредованного воздействия, в том числе и материального, преподавателям рекомендовалось вызывать у воспитанников непосредственный интерес к той или иной учебной дисциплине. Интерес к предмету, а не страх перед порицанием или наказанием должен быть стимулом учебы. За успехи в освоении наук стали использоваться самые разнообразные поощрения: прибавка к жалованью, повышение кадет в чинах (за особые успехи), награждение золотыми и серебряными медалями, похвальными листами, книгами, инструментами. В 80 - 90-е годы лучшие 18 кадетов награждались по выпуску золотыми медалями различного достоинства: шесть - большой, шесть - средней и шесть - малой величины. Аналогичным способом отмечались успехи воспитанников при переводе из класса в класс, для чего было учреждено 18 серебряных медалей. В то же время считалось, что поощрения должны быть справедливыми, соответствующими заслугам кадет, чтобы не вызвать зависть других воспитанников, не нарушить дружеских отношений между ними. Большое стимулирующее воздействие на воспитанников оказывала система старшинства выпускников. Зародившись в кадетских корпусах, она в последующем была перенесена в военные и юнкерские училища и даже в военные академии. Определение старшинства велось в соответствии с достижениями кадет в учебе. М.И Кутузов в рапорте Павлу I о выпуске Сухопутного корпуса докладывал: "В списке поставлены они ни по какому другому старшинству, как по наукам и поведению". Добившиеся больших успехов кадеты считались более старшими по отношению к остальным. По выпуску из корпусов воспитанники получали воинские звания в соответствии с иерархией списка старшинства. Так, из 399 кадетов Сухопутного корпуса, вышедших в военную службу с 1732 по 1741 год, были произведены в офицеры 310 человек, или 77,7 % от общего числа выпускников. Среди них лишь 29 человек (9 %) получили по выпуску звание поручика, 51 человек (12,8 %) произведены в подпоручики и 230 человек (57,6 %) - в прапорщики. Среди воспитанников, не удостоившихся офицерских званий, 17 человек (4,3 %) вышли из корпуса унтер-офицерами, 20 человек (5 %) - сержантами, 19 человек (4,8 %) - капралами и 26 человек (6,5 %) - рядовыми. Отдельные кадеты по окончании обучения получали даже капитанский чин. Например, в 1797 году его удостоились по выпуску Карл Услару и Петр Смиттен, остальные произведены в подпоручики. В соответствии с законом № 15934 от 21 февраля 1784 года выпускники Артиллерийского и инженерного кадетского корпуса в зависимости от результатов учебы назначались: одни офицерами в артиллерию или инженерные войска, другие - в армию, "смотря по их достоинству подпоручиками, прапорщиками и инженерными кондукторами или в артиллерию сержантами". Румянцев-Задунайский Пётр Александрович отличился в ходе семилетней войны 1756-1763 годов, одержал ряд побед в русско-турецкой войне 1768-1774 годов. Многие положения Румянцева нашли отражение в Уставах русской армии и её организации. Он требует поддержания воинской дисциплины, заботы офицеров о нуждах подчинённых, поддержания постоянного живого контакта начальников с подчинёнными, взаимного уважения. Развивая петровские традиции, он разрабатывает ряд мер по воспитательным вопросам. В докладе Екатерине II даже краткий перечень названии статей подтверждает это, например: "О заведении школ под титулом военных наук, художеств и ремёсел", "О непрестанном занятии войск потребным учением", "О награждениях". В "Инструкции пехотного полку полковнику, с приложением форм, штабов и табелей" определяются обязанности командиров и подчинённых. Потёмкин Григорий Александрович - генерал-фельдмаршал, дипломат. Руководил строительством Черноморского флота. С 1784 года президент Военной коллегии. В русско-турецкую войну 1787-1791 годов являлся главнокомандующим русской армии. Не проявив себя в качестве полководца, внёс огромный вклад в дело обучения и воспитания войск, давая приоритет обучению войск практической боевой подготовке, всем видам обеспечения войск. Внёс изменения в форму одежды, уделял внимание поддержанию войск в здоровом и опрятном виде. "Долг военного человека побуждает заботиться о сохранении людей. Я худо сплю от сей заботы. ...Наибольше отличать прилежных и доброго поведения солдат, отчего родится похвальное честолюбие, а с ним и храбрость", - отмечал Потёмкин. Суворов Александр Васильевич - великий русский полководец, генералиссимус. Участник семилетней войны 1756-1763 годов. В русскотурецкую войну 1787-1791 годов одержал крупные победы у Форкшан и при Рымнике, штурмом овладел крепостью Измаил. В ходе Итальянского похода 1799 года Суворов создал прогрессивную систему взглядов на способы воспитания и обучения войск, он являлся одним из основоположников русского военного искусства. Уделял большое внимание личной подготовке офицеров, унтер-офицеров, а также применению своих знаний и умений в обучении солдат. Принцип единоначалия утверждается в "Полковом учреждении" 1764-1765 года: "Вся твёрдость воинского правления основана на послушании, которое должно быть содержано свято. Того ради никакой подчиненный пред своим вышним на отдаваемый какой приказ да не дерзнет не только спорить или прекословить. но и рассуждать, а паче оный опорочивать, в каком бы месте то ни было, но токмо повеление неукоснительно исполнять. От послушания родится попечительное и непринужденное наблюдение каждого своей должности из его честолюбия в ее совершенстве; а в сём замыкается весь воинский распорядок”. О порядке наложения дисциплинарного взыскания говорится, что к нарушителю применяются последовательно сначала убеждение, затем налагают незначительные взыскания. Считается, что убеждение - более эффективное средство, а наказание озлобляет солдат. "При строгости надобна милость, иначе строгость - тиранство" . Кутузов (Голенищев-Кугузов) Михаил Илларионович - генералфельдмаршал, достойный продолжатель суворовских традиции. Был послом в Турции, командующим и инспектором войск в Финляндии; литовским, петербургским и киевским военным губернатором, короткое время служил в должности директора Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Заключил выгодный для России Бухарестский мирный договор 1812 года. Войска под предводительством Кутузова участвовали практически во всех войнах, которые вела Россия в конце XVIII - начале XIX века. Кутузов отличился во множестве сражений и битв. С августа 1812 года он возглавил русскую армию, разбившую войска Наполеона. Отличительной чертой воспитания военнослужащих считал ответственность командиров за действия подчинённых, будь то унтер-офицеры, проявляющие снисходительность к нерадивым и ленивым кадетам, или командир роты, подчинённый которого в пьяном виде ранил по неосторожности обывателя. В то же время полководец настаивает на обязательном поощрении отличившихся подчинённых. Субординация и дисциплина, - душа воинской службы, - должны быть сознательны, а не быть результатом жестокости. Нахимов Павел Степанович - флотоводец, адмирал. Окончил Морской кадетский корпус. В Крымскую войну (1853-1856 годы) командовал эскадрой Черноморского Флота, разгромившей турецкую эскадру в Синопском сражении. С февраля 1855 года фактически возглавлял героическую оборону Севастополя. Отмечая роль офицеров, Нахимов так отзывался о нерадивых, проводя проверку боеготовности брига "Энит": "...Главный беспорядок был в том, что офицеры (кроме старшего) считали себя как будто посетителями, или, лучше сказать, людьми вовсе лишними и ненужными при действиях, которые были произведены. Я привык видеть при каждом вызове команды наверх или движении судна, днём то или ночью, офицера первым и всегда самым дельным и необходимым лицом на своём месте...". Нахимов также утверждал: "Из трёх способов воздействия на подчинённых: наградами, страхом, примером - последний есть вернейший. ...Я охотно предоставлю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг". Таким образом, он не отрицал инициативных, самостоятельных действии подчинённых. Немаловажное значение в деле воспитания и обучения имел выпускавшийся в описываемое время журнал "Военный вестник", обобщавший передовые мысли современников: "...Осанистая поступь, важный взгляд, богатый экипаж, великолепный стол, пышный приём имеют свою цену только в столицах, но в армии вовсе не украшают начальника, и без истинных достоинств скорее заставят над ним смеяться, нежели уважать. Одни лишь невежды думают, что, дослужась до генеральского чина, заставят себе повиноваться . "... Просвещение ума есть важнейшая часть в воспитании военного и невоенного человека". "...Кто сознаёт собственное своё достоинство, тот не может не быть храбрым; кто привык сознательно повиноваться, тот не растеряется в бою". "...Надо поощрять храбрость, ибо, хотя и говорят некоторые, что храбрость без ума ни на что не надобна, но военному человеку и ум без храбрости ни на что не нужен". Учебный вопрос №2 Совершенствование системы воинского воспитания и обучения во второй половине 19 века. Военнопедагогическое наследие М.П. Драгомирова, М.Д. Скобелева, Н.Д. Бутовского, С.О. Макарова. Переломным этапом в истории России, когда решалась судьба страны и определялись направления ее дальнейшего развития, была вторая половина XIX века. Составной частью осуществлявшихся в то время буржуазных преобразований стали военные реформы 60 - 70-х годов. Уже Крымская война показала, что армия русского феодально-крепостнического государства не может на равных противостоять армиям буржуазных стран. Требовались глубокие структурные преобразования в вооруженных силах империи. Важная роль в их проведении принадлежит военному министру Д.А. Милютину. Перед ним стояла задача, с одной стороны, обеспечить повышение боеспособности армии, а с другой - максимально сократить военный бюджет. Для этой многотрудной работы Милютин привлек компетентных военных специалистов – М.И.Драгомирова, В.М.Аничкова, Н.Н.Обручева, других авторитетных политических и военных деятелей. Система военного образования реформировалась трижды; в 1863 году, 1881 - 1883 и в 1905 - 1911 гг. (после поражения России в войне с Японией). Общее образование в военно-учебных заведениях было отделено от военного. В этих целях младшие классы кадетских корпусов и кадетские корпуса для малолетних преобразованы в военные гимназии. На них возлагалась общеобразовательная подготовка на уровне реальных училищ (с естественно-математическим уклоном) и начальная (довузовская) военная подготовка. Срок обучения устанавливался 7 лет. Офицерский состав в этих учебных заведениях был заменен в основном гражданскими преподавателями и воспитателями, к работе в них привлекались лучшие педагоги В крупнейших городах России появляются новые военные гимназии. К концу 70-х годов уже насчитывалось 18 военных гимназий, а их выпускники составляли до 75% поступавших в военные училища. В 1882 году военные гимназии вновь преобразуются в кадетские корпуса. Старшие (специальные) классы кадетских корпусов были преобразованы в военные училища. В них принимались юноши в возрасте не моложе 16 лет, имеющие законченное среднее или высшее образование. Срок обучения составлял 2-3 года, военная подготовка давалась, выражаясь современным языком, в объеме полка. Морские училища стали высшими учебными заведениями со сроком обучения до 4 лет. В ряде специальных училищ (артиллерийском, инженерном) преподавалась высшая математика и специальные дисциплины на уровне требований высшей школы. На этом этапе было признано возможным производить в офицеры только тех, кто получил военное образование в военно-учебных заведениях. В целях пополнения офицерского корпуса создаются юнкерские училища с облегченной программой. Срок обучения в них устанавливается 2 года. На учебу принимаются унтер-офицеры и вольноопределяющиеся всех сословий. Подготовка дается в объеме до батальона. К 1880 году было организовано 16 таких училищ. Их выпускники в 70 - 80-х годах составили значительную часть пополнения офицерского корпуса, правда, по уровню подготовки они уступали выпускникам военных училищ. В 1867 году на базе военно-начальных школ (бывших батальонов военных кантонистов) организуются четырехгодичные военные прогимназии для подготовки лиц недворянского происхождения к поступлению в юнкерские училища. По сравнению с военными гимназиями они давали неполную общеобразовательную подготовку и в 80-х годах XIX века были ликвидированы или преобразованы в другие учебные заведения. В этот же период создаются первые военные академии, призванные готовить офицеров с высшим образованием, а также проводить занятия с целью повышения квалификации военнослужащих. В 1798 году начала функционировать Медико-хирургическая академия, в 1832-м Императорская военная академия (с 1855 г. - Николаевская академия Генерального штаба), а в 1855 году -Инженерная и Артиллерийская академии. В академии принимались на основе конкурсного отбора лучшие из выпускников кадетских корпусов, военных училищ или университетов, прослужившие в войсках, как правило, не менее двух лет. Срок обучения в этих учебных заведениях составлял 2 - 3 года. Академии, созданные на базе лучших военных училищ и школ, в короткие сроки стали центрами русской военно-теоретической и военно-инженерной мысли. С их учреждением сформировалась четкая система отечественного военного образования с точно очерченными функциями каждого звена. Важнейшим шагом в совершенствовании руководства военным образованием явилось создание в 1863 году Главного управления военноучебных заведений, ставшего высокоавторитетным органом с большими властными полномочиями. В его функции входило наблюдение за ведением в вузах обучения и воспитания на указанных правительством началах, за соответствием методов преподавания, учебных программ и учебных материалов требованиям военной науки и педагогики. Кроме того, в обязанности управления входили подбор преподавателей и воспитателей, повышение их знаний и распространение педагогического опыта. Управление имело богатую педагогическую библиотеку, типографию и военно-педагогический музей, издавало Военно-педагогический сборник. Дальнейшие преобразования военная школа претерпела в ходе военных реформ 1905 - 1912 гг., в результате которых расширилась сеть военно-учебных заведений, возросла их специализация. Общее среднее образование и довузовскую военную подготовку перед первой мировой войной давали 28 кадетских корпусов и 7 подготовительных школ. К этому времени был полностью завершен начатый в 1886 году процесс преобразования юнкерских училищ. Офицеров стали готовить 24 военных училища, технических специалистов -ряд средних и низших специальных школ- оружейных, мореходных, минных и других Значительно увеличилось число обучающихся в военных академиях, офицерских классах и школах. В 1911 году начала работу седьмая по счету военная академия Интендантская. Создаются офицерские школы по новым направлениям развития вооружения и военной техники: электротехническая, две авиационные, автомобильная и другие. Пересматриваются приоритеты в содержании военного образования, усиливается практическая подготовка выпускников. В результате осуществленных в первые годы нашего столетия преобразований российская система подготовки офицерских кадров приобрела стройный и четкий характер. По своему научно-педагогическому потенциалу и уровню подготовки выпускников она прочно заняла одно из первых мест среди ведущих стран мира. В ходе первой мировой войны не потребовалось внесения в нее сколько-нибудь существенных изменений, за исключением создания широкой сети школ прапорщиков для ускоренной подготовки офицеров военного времени. После преобразования военных гимназий в кадетские корпуса прогимназии были закрыты; и только на базе двух -Вольской и Ярославской были созданы военные школы, куда из кадетских корпусов направлялись воспитанники с низким уровнем знаний и поведения. Ярославская школа стала кадетским корпусом в 1896 году, а Вольская - в 1914-м. Военные прогимназии выпустили в целом в 1881 - 1885 гг. 2837 человек, в 1886 - 1890 гг. - 1542, в 1891 - 1895 гг. - 735, в 1896 - 1900 гг. -287, в 1901 - 1912 гг. - 854. За весь период своего существования военные прогимназии (военные школы) подготовили 23 835 человек. В военные прогимназии принимались дети офицеров, чиновников, дворян и почетных граждан; исключение составляли Омская, Оренбургская и Владикавказская прогимназии, куда кроме названных сословий принимались и все остальные. Первоначально социальный состав их мало отличался от военных гимназий, только потомственных дворян там было меньше. Но к концу XIX века они стали принимать лиц преимущественно недворянского происхождения. В начале 80-х годов XIX века военные гимназии, просуществовавшие два десятилетия, были вновь переименованы в кадетские корпуса. В этих учебных заведениях все большее внимание уделялось строевой подготовке, увеличилось количество специальных военных курсов, воспитанники получали более высокую профессионально-психологическую подготовку для поступления в военные училища. Гражданский состав преподавателей в них был сохранен, параллельно был введен штат офицеров-воспитателей. В эти учебные заведения на казенный кошт (т.е. на счет государства) стали принимать только детей лиц, прослуживших в офицерских чинах, включая и военных врачей, не менее 10 лет или уволенных с правом ношения мундира. В исключительных случаях принимались дети тех, чьи отцы прослужили менее 10 лет: круглые сироты, дети отцов, убитых на войне или умерших от ран и болезней во время службы, инвалидов; дети преподавателей кадетских корпусов, прослуживших там не менее 5 лет. Все эти категории лиц были разделены на 14 разрядов, из них первые 4 принимались вне конкурса. Своекоштными воспитанниками (обучающимися на свой счет) принимались дети всех остальных офицеров и потомственных дворян, включая и не служивших. Кроме того, воспитанники корпусов могли содержаться и на стипендии дворянских обществ и других учреждений и организаций. В Пажеском корпусе все воспитанники были казеннокоштными. На рубеже XIX - XX веков число кадетских корпусов продолжало расти. В 1911 - 1914 гг. существовало 26 кадетских корпусов: Тифлисский, Вольский, Владикавказский, Ташкентский имени наследника цесаревича, Хабаровский Муравьевский, Суворовский Варшавский, Сумской, Ярославский, Омский, 1-й Оренбургский Неплюевский, 2-й Оренбургский, Симбирский, Владимирский Киевский, Псковский, Полоцкий, Петровский Полтавский, Нижегородский Аракчеевский, Михайловский Воронежский, Орловский Бахтина, 1, 2 и 3-й Московские, Александровский им. императора Александра II, Николаевский, 1-й и 2-й Петербургские, а также общие классы Пажеского корпуса. В целом в кадетских корпусах обучалось свыше 10 тыс. воспитанников. К началу первой мировой войны число военно-учебных заведений такого рода поднялось до 29 со штатом в 11 618 человек. Следует отметить еще один факт, свидетельствующий о смене ориентиров и ценностей у молодежи, оканчивавшей кадетские корпуса на рубеже веков: отказ от поступления в военные училища и таким образом отказ от военной карьеры, переход на гражданскую службу. В конце XIX века таких выпускников-кадетов было не более 6-10 %, в начале XX века их число значительно возросло и составляло к 1914 году 18-20 %. В общей сложности военные гимназии и кадетские корпуса в 1881 -1900 гг. выпустили 26 634 человека, а всего за время существования этого вида военно-учебных заведений - около 65 тыс. человек. В начале XX века некоторые юнкерские училища преобразовывались в военные, учебные программы в них пополнялись и усложнялись. Возникли Московское (Алексеевское) и Киевское пехотные, а также Елисаветградское кавалерийское училища, Константиновское военное училище еще в конце XIX века стало артиллерийским; в 1911 году остальные юнкерские училища были преобразованы в военные. Таким образом, в России к 1914 году насчитывалось 17 общевойсковых военных училищ. Это были как старые, так и преобразованные новые: Пажеский корпус, Иркутское, Тифлисское, Чугуевское, Одесское, Виленское, Казанское, Владимирское, Киевское Апексеевское, Александровское, Павловское пехотные, Тверское, Елисаветградское, Николаевское кавалерийские, Оренбургское и Новочеркасское казачьи училища. Финляндский корпус к тому времени был закрыт. Штат кавалерийских училищ составлял 250 юнкеров, пехотных - 300. В начале XX века выпуск офицеров заметно колебался по годам и мог составлять от 1000 до 3000 человек. Всего в 1900 - 1914 гг. был подготовлен 21 071 офицер. В дополнение к уже имевшимся в 1914 году были открыты Николаевское (2-е Киевское) и Ташкентское пехотные училища. В годы первой мировой войны ускоренные выпуски общевойсковых военных училищ дали: в 1914 году - около 10 тыс. офицеров; в 1915 году - около 19 тыс.; в 1916-м - около 35 тыс.; в 1917-м - около 37 тыс. На социальный состав обучающихся в военных училищах в первую очередь оказывало влияние то обстоятельство, что в них поступали в основном выпускники кадетских корпусов и военных гимназий, состав которых был преимущественно дворянским, так как офицеры, дети которых там учились, были потомственными или личными дворянами. Вместе с тем определенную часть юнкеров составляли выходцы не из служилых офицерских семей. В конце XIX века в общевойсковых военных училищах дети потомственных дворян составляли 53 - 55 %, дети личных дворян, офицеров и чиновников - 33 - 35 %, казаков - 2 -3 %, прочих сословий - 4 - 5 %. Любопытно сравнить и сопоставить социальный состав четырех старых училищ (Пажеского корпуса, Николаевского, Александровского и Павловского кавалерийских училищ) с двумя новыми, преобразованными из юнкерских, которые комплектовались в основном лицами недворянского происхождения (Киевским и Московским) по состоянию на 1903 год. Дети потомственных дворян в старых училищах составили к этому времени 47,8 %, в новых училищах их было 26,5 %; дети личных дворян, офицеров и чиновников - соответственно 49,5 и 32,9 %; дети духовенства - 0,4 и 2,3 %, дети купцов и почетных граждан - 0,1 и 10,3 %; дети казаков - 2,4 и 3,6 %; дети из прочих сословий -0,3 и 24,2 % По данным на 1902 год во всех военных училищах Российской империи детей дворян было 57,8 %, офицеров и чиновников - 38,8, духовенства -0,2, казаков - 3,0 и иностранцев - 0,6 % В Киевском и Московском училищах состав воспитанников значительно отличался от остальных: там выходцев из дворян было 25,9 %, офицеров и чиновников 21,3, духовенства - 3,1. С 1905 года училища разделились на две группы: с правилами приема, как в кадетские корпуса, (старые училища) и остальные. В 1906 году в первой группе училищ детей дворян, офицеров и чиновников было 95,4 %, во второй группе - 59,8 %, детей духовенства соответственно в первой и второй группе - 0,5 и 2,1; детей казаков - 1,5 и 5,6; детей из прочих сословий - 1,8 и 32,2 (в том числе детей купцов и почетных граждан - 13,8, мещан - 12,3, крестьян -6,2); детей иностранцев - 0,8 и 0,2. Отметим также, что училища второй группы составляли на рубеже XlX -XX вв. 80 - 85 % всех училищ страны. Общий состав юнкеров в них был более демократичным. Удельный вес потомственных дворян здесь не превышал 20 - 25 %, если выделить их из группы дворян, офицеров и чиновников. Юнкерские училища предназначались для получения военного образования юнкерами и унтер-офицерами из вольноопределяющихся перед производством их в офицеры. Такие училища создавались при окружных штабах. Они именовались пехотными или кавалерийскими и по городу нахождения; штат их был определен в 200 человек (рота). В юнкерские училища принимали окончивших военные прогимназии или соответствующие гражданские учебные заведения, а также вольноопределяющихся, которые могли стать офицерами только после сдачи экстерном выпускного экзамена за училище или по окончании полного курса. После окончания курса юнкера возвращались в свой полк и производились в офицеры по представлению командования. Юнкерские училища к концу XIX века в целом удовлетворяли количественную потребность армии в офицерских кадрах, однако образовательная подготовка офицеров признавалась к тому времени недостаточной. С увеличением числа юнкерских училищ производство в офицеры лиц, не прошедших курс обучения, было прекращено, но большую часть офицеров давали именно юнкерские училища. Чтобы дать образование возможно большему числу офицеров на уровне военных училищ, были закрыты Варшавское и Рижское юнкерские училища, общий штат юнкерских училищ сократили с 4500 до 3620 человек, но вместе с тем при них открылись отделения с военно-училищным курсом для выпускников гражданских учебных заведений. Эти курсы в 1887 - 1894 гг. выпустили 1680 офицеров, а в 1895 -1900 гг. - 1800. В результате выпускники военных училищ и военно-училищных курсов при юнкерских училищах стали преобладать в общей массе выпускников. В общей сложности юнкерские училища, включая и те, где имелся военно-училищный курс, выпустили с 1881 по 1900 год 25 766 человек. С переводом юнкерских училищ на военно-училищный курс они стали постепенно преобразовываться в военные училища. В начале XX века в результате преобразований осталось 10 юнкерских училищ: 1 кавалерийское (в Твери), 7 пехотных (Тифлисское, Иркутское, Чугуевское, Одесское, Казанское, Вильненское и Петербургское) и 2 казачьих (в Оренбурге и Новочеркасске). Социальная структура юнкерских училищ очень сильно отличалась от структуры военных училищ, а тем более кадетских корпусов. В силу раз- личия в источниках комплектования потомственных дворян здесь было 15 20 %; вместе с детьми личных дворян, офицеров и чиновников в сумме они составляли 40 - 50 %, тогда как крестьяне, мещане и казаки составляли примерно 25 - 50 %. В 1911 году все юнкерские училища были преобразованы в военные и как тип военно-учебных заведений прекратили свое существование. Кроме учебных заведений, выпускавших офицерские кадры преимущественно в кавалерию и пехоту, в России существовали специальные военные училища, готовившие офицеров артиллерии, инженерных войск и специальных родов службы - топографической и юридической. Эти учебные заведения занимали особое положение. После реформ 60 - 70-х годов XIX века основными артиллерийскими училищами стали Михайловское и 2-е Константиновское, имевшие примерно одинаковые организацию, структуру, штат (400 юнкеров). В начале XX века численность обучавшихся в них составляла уже 420 человек. В годы первой мировой войны были открыты Николаевское (в Киеве) и Сергиевское (в Одессе) артиллерийские училища, сделавшие свои первые выпуски в 1915 и 1916гг. Надо отметить, что социальный состав артиллерийских училищ был более аристократическим. И хотя никаких сословных ограничений на поступление в артиллерийские училища во второй половине XIX - начале XX века не существовало, среди поступавших туда доля выпускников военных гимназий и кадетских корпусов была весьма значительной, что и обусловило их социальный состав. В 1904 году в двух названных училищах потомственных дворян было 43 - 45 %, детей офицеров и чиновников -50 - 52 %, прочих сословий -2-3. Высшее военное образование давали Николаевская академия Генерального штаба и специальные академии. Задачи специальной подготовки и переподготовки офицеров были возложены на офицерские школы. Николаевская академия Генерального штаба являлась главным центром подготовки армейских командиров и специалистов штабной службы. После реорганизации академии во второй половине XIX века было решено принимать туда офицеров, прослуживших не менее 4 лет в строевых должностях. Из окончивших ее лучшие зачислялись в Генеральный штаб только на вакансии, а остальные возвращались в части Прием в академию, ранее не ограниченный, был установлен в 50 человек В самом конце XIX века квота на число поступающих была отменена, но изменились правила выпуска, в частности, определена важнейшая задача академии - обеспечение армии офицерскими кадрами с высшим военным образованием. В связи с этим после 2-го курса офицеры возвращались в войска, а лучшие поступали на дополнительный курс, окончившие же его причислялись к Генеральному штабу. Выпускники академии были обязаны прослужить в военном ведомстве полтора года за каждый год обучения. Значительное число офицеров по разным причинам отчислялось до окончания курса. Так, за 1881 - 1900 гг. было отчислено 913 человек. Однако окончившие академию занимали впоследствии высшие командные посты Из 1329 офицеров, окончивших курс во второй половине XIX века, 903 были направлены в Генеральный штаб, 197 стали командовать полками, 66 бригадами, 49 - дивизиями, 8 -корпусами и 7 - войсками военных округов. В целом за время своего существования академия выпустила свыше 4500 офицеров, в том числе в 1885 -1900 гг. - 2888 и в 1901 - 1914 гг. –1076. Во время первой мировой войны занятия в академии были прекращены. Михайловская артиллерийская академия была образована еще в середине XIX века на базе офицерских классов Михайловского артиллерийского училища. Во второй половине XIX -начале XX века на разных отделениях академии курс был двух-трехгодичным. За время своего существования академия выпустила 1715 человек, в том числе в 1855 - 1900 гг. - 1165 и в 1901 - 1914 гг. - 550. Занятия были приостановлены в 1914 году. Николаевская инженерная академия создана одновременно с артиллерийской на базе офицерских классов Николаевского инженерного училища. Она также имела 2-годичныи курс с теми же правилами приема и выпуска, перехода с младшего курса на старший, что и Михайловская артиллерийская академия. Во второй половине XIX века срок службы в армии для поступающих увеличился с 2 до 3 лет. Во время первой мировой войны, как и в двух упомянутых выше академиях, занятия в Михайловской академии также были прекращены. Всего академия выпустила 2097 человек, в том числе в XIX веке - 1613, а в XX веке – 487. Военно-юридическая академия как высшее учебное заведение возникла еще в 60-х годах XIX века, когда при Аудиторском училище был открыт офицерский класс, позже преобразованный в академию, куда принимались лица, прослужившие в офицерских чинах не менее 4 лет, в том числе не менее 2 лет на строевых должностях. Ежегодный прием - примерно 25 человек. Срок обучения в академии был трехгодичным. Во время первой мировой войны занятия в академии прекратились За все время своего существования академия выпустила 1499 офицеров, в том числе в 1868 -1876 гг. - 201, в 1879 - 1900 гг. - 882 и в 1901 - 1914 гг. -416. Интендантская академия возникла в 1911 году на базе Военноинтендантского курса при Николаевской академии Генерального штаба. Этот курс существовал с 1899 по 1911 год. Первоначально туда принимались примерно 40 - 50 офицеров и военных чиновников. Во время войны занятия не проводились. В 1900 - 1910 гг. курс окончили 264 человека, а в 1911 -1914 гг. - около 300. Курс восточных языков действовал с 1883 года при Школе восточных языков Азиатского департамента Министерства иностранных дел. Ежегодно на курсы по результатам вступительных экзаменов принимались 5 человек, срок обучения составлял 3 года. Курс приравнивался к военной академии. Выпускники обязывались прослужить в Азии не менее 4 - 5 лет. В 1886 1898 годах было выпущено 55 офицеров. В первом десятилетии XX века на курсе, состоявшем в это время при Николаевской академии Генерального штаба, ежегодно училось свыше 10 человек. Офицерские школы были учебными заведениями с краткими сроками обучения, предназначенными для повышения квалификации офицеров и подготовки их к занятию строевых командных должностей. В середине и второй половине XIX века некоторые из них расформировали, преобразовали в учебные части или слили с другими военно-учебными заведениями. Однако в 1882 году учебные части были вновь преобразованы в офицерские школы по родам войск, которые готовили командиров батальонного звена. В таком виде они просуществовали до 1914 - 1917 гг. Офицерская стрелковая школа находилась в Ораниенбауме и предназначалась для обучения пехотных капитанов не старше 45 лет, командовавших ротой не менее 2 лет и готовившихся к занятию штабофицерских должностей - командиров батальонов. Срок обучения определялся в 7 месяцев. С началом первой мировой войны занятия в ней были прекращены. Офицерская кавалерийская школа предназначалась для ротмистров, готовившихся для замещения должностей командиров эскадронов. Срок обучения был двухлетним; штат рассчитан на ежегодный прием по 40 гвардейских и армейских офицеров и 24 казачьих; в начале XX века - по 42 и 25 человек соответственно. В 1914 году кавалерийская школа закрылась. Офицерская артиллерийская школа стрельбы находилась в Царском Селе и готовила командиров батарей. В ней обучались и офицеры крепостной артиллерии. Первоначально в школу принимали 35 артиллерийских капитанов и есаулов казачьих батарей, затем штат был увеличен до 60 человек. В 1906 - 1909 гг. в школу направлялись для стажировки командиры дивизионов и бригад. Курс обучения продолжался 7 месяцев. На самом массовом отделении - полевой артиллерии - в начале XX века обучались 108 обер- и 36 штаб-офицеров. Офицерская электротехническая школа образована в 1894 году из офицерского класса при управляющем электротехнической частью. Штат был рассчитан на 60 человек, срок обучения составлял 1 год 7 мес. Школа действовала и в годы первой мировой войны, а с 1916 года в ней начали готовить и офицеров-радиотехников. Офицерские авиационные школы действовали близ Петербурга и в Крыму. В конце XIX века была образована Воздухоплавательная школа при Гатчинском учебном воздухоплавательном парке, готовившая офицеров для управления аэростатами. В 1909 году там открылось авиационное отделение на 30 человек, где обучались офицеры и солдаты. До 1914 года школу окончили 95 офицеров, а в 1914 - 1915 гг. там обучались еще 175 офицеров. До начала первой мировой воины, в 1911 году, была открыта еще одна школа в Севастополе, готовившая 35 офицеров в год; в 1914 - 1915 гг. там обучалось 222 человека. Подготовкой летчиков занимались также различные курсы общества и аэроклубы. В 1914 - 1915 гг. во всех авиационных школах получили подготовку свыше 400 офицеров, а в 1916 году в них обучались еще 218 человек. Офицерская автомобильная школа была открыта в 1915 году на базе созданного в 1912 году офицерского курса на 15 человек при учебной автомобильной роте. В ней обучалось 50 человек. Офицерская железнодорожная школа существовала с конца XIX века по 1908 год при Среднеазиатской железной дороге. Одновременно с ней действовал офицерский курс при Ашхабадском железнодорожном техническом училище. Главная гимнастическо-фехтовальная школа готовила офицеров - инструкторов гимнастики для войсковых частей; штат в ней был в 80 - 100 человек. В годы первой мировой войны для восполнения больших потерь офицерского корпуса были открыты школы по подготовке прапорщиков. К концу 1914 года насчитывалось уже 11 таких школ с 3 - 4-месячным сроком обучения. Следует отметить весьма существенную особенность "новых" офицеров периода войны. Прапорщики не пользовались правами офицеров действительной службы, т.е. кадровых офицеров, не могли производиться в штаб-офицеры и по демобилизации армии подлежали увольнению в запас или в ополчение. Комплектовались школы прапорщиков годными к военной службе студентами и другими лицами, имевшими образование в объеме не менее уездного или высшего начального училища, а также отличившимися на фронте солдатами и унтер-офицерами; в школы могли поступать и гражданские чиновники призывного возраста. Школы прапорщиков готовили в основном офицеров пехоты, но имелись и школы прапорщиков инженерных и казачьих войск. Для подготовки офицеров из воспитанников высших учебных заведений в 1916 году было открыто 12 пехотных школ прапорщиков и 1 школа прапорщиков инженерных войск в 500 человек каждая. Предполагалось вести в них обучение с учетом образовательного уровня юнкеров. Однако после одного выпуска эти школы были переформированы в школы прапорщиков общего типа. В целом в ходе первой мировой войны была открыта 41 школа прапорщиков. Кроме того, существовали школы прапорщиков ополчения, школы прапорщиков при фронтах и армиях, при запасных пехотных и артиллерийских бригадах. Для подготовки одного выпуска в мае 1916 года были открыты временные школы прапорщиков при 10 кадетских корпусах: четырех Петроградских, трех Московских, Киевском, Одесском и Тифлисском. В годы войны школы прапорщиков подготовили примерно 50 % всех произведенных за войну прапорщиков, до мая 1917 года эти школы выпустили около 90 тыс. человек, в том числе около 7500 подготовили школы для студентов высших учебных заведений Остальное число офицеров дали ускоренные выпуски военных училищ и производство в прапорщики на фронте из солдат и унтер-офицеров. Таким образом, на рубеже XIX - XX столетий система военного образования приняла целостный, всеобъемлющий и логически обусловленный характер, когда прохождение курса военно-учебного заведения стало обязательным для получения офицерского чина. Эта система стала единообразной и последовательной, все основные виды учебных заведений, решающие разные задачи, получили четкую функциональную разграниченность общеобразовательная и начальная военная подготовка воспитанников младшего возраста, только собирающихся стать офицерами; непосредственная подготовка офицеров; получение высшего военного образования, переподготовка и повышение квалификации лиц, имеющих офицерские чины. От того, как поставлено дело воспитания воина, зависит в конечном счёте могущество военного механизма государства, его сила и мощь. Не случайно в основу военной реформы, последовавшей вслед за Крымской войной, была положена необходимость совершенствования системы обучения и воспитания войск. Помимо реорганизации кадетских корпусов и создания военных гимназий, военных и юнкерских училищ, большие преобразования претерпел воспитательный процесс в военно-учебных заведениях. В благородном деле воспитания офицерского корпуса самое активное участие принимали выдающиеся учёные этого времени, авторитетные педагоги. К тому периоду относится и образование центра русской педагогической мысли - военно-педагогического музея и педагогических курсов по подготовке преподавателей и воспитателей для военно-учебных заведений. Ко второй половине XIX века относится деятельность выдающегося военного теоретика и педагога М.И. Драгомирова, труды которого легли в основу создания русской военной педагогики как науки. Драгомиров Михаил Иванович - генерал, военный теоретик и педагог. С золотой медалью окончил академию Генерального штаба. Как лучшему выпускнику академии, ему была предоставлена возможность поехать за границу для ознакомления с постановкой военного дела в странах Западной Европы. Позже получил в Академии должность адьюнкт-профессора на кафедре тактики. В русско-турецкую войну 1877-1878 годов был командиром дивизии, в которой он с успехом применил на практике разработанные им принципы воспитания и обучения войск. После войны возглавил Академию Генерального штаба. Под его руководством академия превратилась в крупный центр военно-теоретической мысли России. Известны труды Драгомирова по военной истории, тактике, обучению и воспитанию войск. Велико было влияние передовых идей Драгомирова на развитие воинского долга и чести в среде русского офицерства. Просветительская деятельность этого военного мыслителя будоражила умы, побуждала к пересмотру сложившихся стереотипов в системе обучения и воспитания, выработке новых, созвучных времени подходов к этой важной области. Одной из заслуг М.И. Драгомирова явилось возрождение суворовской "науки побеждать", которая, по его словам, оставалась непонятой целых 60 лет. Он неустанно заботился о том, чтобы суворовские заветы о бережном отношении к человеку, о близости солдат и офицеров чтились и выполнялись. "...Армия, в которой офицер пользуется доверием солдат, имеет на своей стороне такое преимущество, которое не может быть приобретено ни численностью, ни совершенством техники, ни чем либо иным. Это высшая степень совершенства армейского механизма", - говорил он. Драгомиров и его последователи исходили из того, что военное могущество прямо зависит от воспитания воина. "Какие бы ружья, пушки, корабли мы ни имели , - писал автор одного из военно-педагогических трудов того времени, - "но если мы к ним не в состоянии приставить людей с соответственно развитой волей, душой и сердцем, то успеха мы всё равно иметь не будем. Настоящий воинский дух может присутствовать в армии только тогда, когда он живёт в народе. Ни самая совершенная военная организация, ни талант полководца не могут сами по себе дать вооружённой силе надлежащий воинский дух, если его нет в народе. Только сам народ способен придать государственной власти соответствующую энергию и силу и требовать высокой готовности своих войск. Если же народ не заботится о развитии в себе воинского духа, то он никогда не сможет вдохновить собственную армию, а значит, и не вправе будет ждать от неё победы". О том, на что обращал внимание Драгомиров, можно судить по следующим его высказываниям: "...В зависимости от назначения солдата для боя, занятия с ним представляют два главных отдела: развитие в человеке зачатков долга, самоотвержения и самообладания, вложенных в него природою; передачу ему разных материальных навыков, делающих его более способным к защите и нанесению вреда врагу. Первому отделу приличествует название воспитания, второму - образования солдата. Излишне распространяться о том, который из них должен быть признан важнейшим: мы нисколько не сомневаемся в том, что из двух солдат - одного проникнутого долгом, но кроме кулака и дубины ничем действовать не умеющего, и другого, владеющего в совершенстве самым современным оружием, но долгом не проникнутого, всякий понимающий дело предпочтет, не колеблясь, первого последнему". Основная его мысль: воспитание солдата должно быть поставлено выше его образования, поэтому нужно обращать на себя преимущественное и ежеминутное внимание его руководителей. Драгомировым отмечается необходимость изучения и практического использования уставов внутренней и гарнизонной службы наряду со строевым и боевым уставом. О воспитании и обучении он говорит: "„.Сначала посей, потом дай время прорасти, только после этого смотри, что проросло и как, и принимай меры исправления, если не так проросло или совсем не выросло". "...Солдат ни за кого, кроме себя, не отвечает; начальник, начиная со старшего в звене, прежде всего за других и потом уже за себя отвечает". Если Драгомиров внёс большую лепту в обучение и воспитание в теоретическом плане, то генерал М.Д. Скобелев претворял теорию в практику. Скобелев Михаил Дмитриевич окончил академию Генерального штаба. Участник Хавинского похода 1873 года. С 1876 года - военный губернатор и командующий войсками Ферганской области. В русскотурецкую войну в 1877-1878 годах командовал казачьей бригадой, дивизией, отличился в боях под Плевной, в сражении при Шипке. Успешные действия войск под командованием Скобелева создали ему большую популярность в России и Болгарии. В 1878-1880 годах командовал корпусом, в 1880-1881 годах руководил 2оя Ахалтекинской экспедицией. Учитывая свой боевой опыт, он отрабатывает рекомендации по подготовке офицеров и начальников, воспитанию войск, дисциплине, взаимоотношениям начальников и подчинённых. О личном поведении начальника и офицера в бою, их храбрости при переправе через Дунай в 1877 году, один новичок военного дела в дипломатическом мундире спросил у Скобелева: "Неужели вы не боитесь?". "Видите ли, душенька", - ответил Михаил Дмитриевич, - "вы имеете право быть трусом, солдат может быть трусом, офицеру, никем не командующему, инстинкты самосохранения извинительны, ну а от ротного командира и выше трусам нет никакого оправдания ". О генерале говорили: "Скобелев возьмёт всё, что есть у подчинённого, и даже больше, и заставит его идти вперёд, совершенствоваться, работать над собой". Михаил Дмитриевич никогда не смешивал дружбу со службой. "Товарищ в антрактах, на бивуаках, в редкие периоды отдыха, - он во время дела является суровым и требовательным до крайности. Тут уже ничему не было оправдания - не было своих, не было и чужих. Удивлялись, что он дружился с каждым офицером. Ещё бы, прапорщик, пивший вино за одним столом с ним, на другой день умирал по его приказанию, подавая первым пример своим солдатам. Дружба Скобелева давала не права, а обязанности". Также как и Драгомиров, Скобелев развивал чувство собственного достоинства солдат. Одного из офицеров, избившего солдата, он наказал строгим выговором, предупредив о более строгом наказании в случае повторения. Командир стал было оправдываться, сослался на дисциплину, на глупость солдата, на необходимость зуботычины. " - Дисциплина должна быть железною. В этом нет никакого сомнения, но достигается это нравственным авторитетом начальника, а не бойней. Солдат должен гордиться тем, что он защищает свою Родину ". В бою он требует исполнительности, взаимопомощи, развития братства как между офицерами, так и между подразделениями. Им пресекались мародёрство, пьянство, самовольные отлучки. Касаясь дисциплины, он требует безусловной исполнительности, не исключающей инициативы в рамках дозволенного со стороны подчинённых. Он терпеть не мог людей, которые во всём безусловно с ним соглашались. Ещё больше оскорблялся он, если это согласие было результатом холопства. Скобелев завоёвывал авторитет войск постоянным стремлением отмечать боевые заслуги воинов. Несмотря на специфику морской службы, большая часть воспитательной работы моряков сходна с работой, проводимой на суше. Это подтвердили педагогические труды вице-адмирала, флотоводца и учёного Степана Осиповича Макарова. Он окончил Морское училище. Впервые в русском флоте применил самодвижущуюся мину-торпеду. С 1890 года младший флагман Балтийского флота; с 1894 года - командующий эскадрой Средиземного моря. Предложил построить ледокол ("Ермак") и совершил на нём арктическое плавание. С 1899 года - главный командир Кронштадтского порта. В начале русско-японской войны 1904-1905 годов командовал Тихоокеанской эскадрой. Является автором более 50 научных работ в различных областях военно-морского дела и океанологии. Основу подготовки личного состава составляет подготовка к тому, что необходимо на войне. "Чем раньше молодой человек увидит действительную службу, тем лучше". "...Унтер-офицер учится на одном судне, а поступает служить на другое, которое он совершенно не знает. По этой причине в первое же время он не может иметь должного авторитета между рядовыми, что точно так же вредно в служебном отношении". О необходимости учёбы он пишет: "Офицер, который, выйдя из училища, перестаёт учиться, не может называться надежным офицером". Учебный вопрос №3 Взгляды военных ученых начала 20 века на проблемы обучения, воспитания и службы офицеров. На рубеже XIX-XX веков выявился целый ряд проблем и противоречий в обучении и воспитании войск русской армии. Появление новой военной техники, введение всеобщей воинской повинности, сокращение срока службы подняли вопрос об уровне грамотности в русской армии. Передовые военные руководители хорошо понимали, что только грамотная армия может основательно и серьёзно овладеть новыми приёмами обучения. Значительно возросла в этой связи роль офицера. " ...Делавшееся прежде годами теперь нужно поспевать делать месяцами, иногда днями", - констатировал генерал М.И. Драгомиров. - "если офицер не сделает, то и никто не сделает". На плечи офицерского состава легла тяжелейшая ноша. С одной стороны, задачи общеобразовательного, общекультурного характера, с другой - задачи повышения качества боевой подготовки войск. Надо заметить, что в реализации офицерским корпусом этой сложной программы отчётливо обозначились две тенденции. Первая из них, исторически традиционная для русской армии, заключалась в исключительном самопожертвовании, когда все силы отдавались благородному делу воспитания и обучения, когда именно офицеры своим самоотверженным трудом превращали армию в школу нации, в школу грамотности, возвращая из своих рядов в общество грамотных, образованных граждан, наделённых такими высокими понятиями, как честь и достоинство, дух воинского товарищества и уважения друг к другу. "Побольше сердца, господа, в отношениях, особенно к молодому солдату, если хотите, чтобы и его сердце открылось вам навстречу. В бою ведь на одной казёнщине далеко не уедете. Кто не бережет солдата, не достоин чести им командовать", - говорилось в одном из приказов командующего Киевским военным округом. Противоположной тенденцией, обозначившейся в среде офицеров в этот период, было проявление невежества, косности, духа казёнщины в вопросах обучения и воспитания войск. Многие передовые офицеры и генералы отмечали эти негативные процессы и пытались разобраться в них. "С течением времени формирование офицерского корпуса всё более затрудняется", - доносил военный министр Куропаткин. - "С открытием большого числа новых путей для деятельности лиц энергичных, образованных и знающих, в армию наряду с людьми, имеющими призвание к военной службе, идут также неудачники, которым не повезло на других дорогах, люди, не имевшие возможность окончить даже 6 классов гимназического курса". Здесь надо заметить, что изменение системы военного образования после проведения военных реформ, с одной стороны, сделало поступление в офицерский корпус более доступным для разных слоев общества, с другой стороны, привнесло в офицерскую среду многие болезненные проблемы, характерные для развития русского общества на данном этапе. "Пехотные и кавалерийские полки получают офицеров преимущественно с юнкерских училищ", - с грустью отмечал один из современников. -"В юнкерские училища поступают в большинстве кое-как окончившие 4 класса гимназии и выдержавшие очень немудрый экзамен. Эти молодые люди - слабохарактерные, не способные к работе и недостаточно развитые; в военную службу они идут потому, что всякая другая деятельность, обеспечивающая им существование, для них закрыта. Таким взрослым неудачникам не место в армии". Немаловажным моментов в этой связи было и явно недостаточное материальное обеспечение среднего офицерства. Такое положение, безусловно, оказывало влияние на нравственный климат в офицерской среде и сказывалось на отношении к службе. Эта противоречивая картина сложилась в армии к началу XX века, незадолго до начала русско-японской войны. Кроме того, имели распространение плац-парадные настроения и показуха, разлагавшие воинский коллектив и подрывавшие честь русского человека и воина. Однако история развития русской мысли свидетельствует, что передовые представители русской армии продолжали на практике отстаивать положение о решающей роли нравственной силы на войне. "Там, где человек любит свою родину, любит свою часть", - подчёркивал Драгомиров, - "там он не задумывается жертвовать собою для их блага". Генерал Михневич считал, что "духовное начало на войне имеет даже преобладающее значение". Крупный военный теоретик А.А. Незнамов большое внимание уделял нравственному фактору в подготовке к войне. Воинский дух, способность к самопожертвованию ценились им чрезвычайно высоко. Русско-японская война поставила новые проблемы перед военной теорией и практикой, потребовала пересмотра взглядов на вопросы воинского долга, чести, взаимоотношений между солдатами и офицерами. Бюрократизм и протекционизм, присущие государственному строю самодержавной России, накладывали отпечаток на деятельность высшего командного состава. Отсутствовала система переподготовки, большие изъяны были в практике назначения на командные должности и в порядке прохождения службы офицерами и генералами. Незадолго до войны Драгомиров пророчески указывал в своем докладе царю, что между старшими войсковыми начальниками. начиная с бригадных командиров, всё ещё много таких, которые в мирное время бесполезны, а в военное время будут вредны". Вскрывая недостатки в обучении и воспитании войск, передовые офицеры того времени призывали учить армию тому, что необходимо на воине. "Обучение действиям войск в бою - вот цель, к которой должно всё стремиться и с которою всё должно сообразовываться", - писал А.А. Незнамов. - "Мы большую часть времени губим на тонкости уставных учений, на выбивание высоких процентов, на гарнизонную службу, на смотры и подготовку к ним". Русско-японская война обнажила все противоречия государственного и военного механизма России. Вместе с тем исторический материал свидетельствует об исключительном мужестве, проявленном на полях сражений русскими офицерами и солдатами, об их самоотверженности и верности своему воинскому долгу. Согласно официальной статистике, с ноября 1904 года по сентябрь 1905 года процент убитых, раненых и пропавших без вести составил среди офицеров 30%, а среди солдат – 20%, при этом процент убитых среди офицеров доходил до 4.1% и до 2.5% среди солдат. "Наши офицеры, за некоторым исключением, вели себя доблестно", констатировал генерал Куропаткин, - "они теряли большой процент убитыми и ранеными, значительно больший, чем нижние чины“. Стремление передовой части русских генералов и офицеров противопоставить что-то казёнщине и бездуховности, царившей в период русско-японской войны, величие долга и воинской чести свидетельствуют о том, что при проявлении любых пороков самодержавия армия всегда оставалась носителем высокой чести, нравственности и долга. Учебный вопрос №4 Значение военно-педагогического наследия русских полководцев современных условиях. для деятельности офицерских кадров в Исторический опыт реформирования отечественной военной школы, в частности, свидетельствует, что преобразования не могут быть спонтанными. Эффективные перемены в области подготовки военных кадров возможны только тогда, когда новый и тщательно просчитанный шаг в переустройстве военного образования подкрепляется гарантированным финансовым, социально-бытовым и военно-техническим обеспечением, российскими законами. Отечественный опыт реформирования военной школы также учит, что важнейшим условием обеспечения должного качества подготовки офицерских кадров является постоянное внимание руководителей страны к проблемам совершенствования военного образования. Военная школа России с момента своего образования была предметом особой заботы и гордости государственной власти. Она неизменно находилась в центре происходящих в России военно-политических, военно-стратегических и текущих военноорганизационных процессов, оказывая на них существенное воздействие. Благодаря фундаментальности обучения и воспитания питомцы военной школы России играли активную роль практически во всех сферах жизни и деятельности Отечества. Достойны внимания и такие страницы летописи отечественной истории военного образования. Существовавший в России конкурсный отбор преподавателей военной школы, четко отлаженный процесс их профессионального роста от репетитора до профессора, регулярные испытания на профессиональную пригодность в сочетании с высоким материальным положением позволяли привлечь к работе в военно-учебных заведениях цвет русской военной интеллигенции. Профессора всех военных вузов утверждались в должности лично императором. Это поднимало авторитет профессора, делало его относительно независимым от администрации, расширяло его творческие возможности, позволяло ему наиболее эффективно реализовать свой интеллектуальный потенциал. Важную роль сыграл и тот факт, что на государственном уровне проявлялась постоянная забота об оборе лучших, наиболее перспективных молодых людей для приема в военно-учебные заведения. Все обучающиеся на время учебы получали денежное содержание «по усиленному окладу» и особые доплаты в виде различных денежных премий. При распределении выпускников непременно учитывались проявленные ими во время учебы интеллект, усердие, дисциплинированность и другие качества. Повышение престижа профессии офицера способствовало, несомненно, и то, что дипломы выпускникам вузов вручали, как правило, члены правительства и царской семьи. Военно-учебные заведения возглавляли лучшие, наиболее опытные специалисты данного профиля. Начальники высших военно-учебных заведений обладали исключительно большими полномочиями, они назначались на должность высочайшим приказом, к их мнению прислушивались военный и морской министры, другие члены правительства. Примечательны и некоторые организационные моменты. Так, начальник Михайловской артиллерийской академии являлся одновременно и общим начальником Михайловского, Константиновского, Сергеевского артиллерийских училищ и назывался начальником Михайловской артиллерийской академии и артиллерийских училищ, а начальник Инженерной академии был и начальником Инженерного училища и назывался начальником Николаевской инженерной академии и училища. Эти и многие другие факты из истории военной школы России свидетельствуют о том, что военное образование, являясь частью общероссийской системы образования, в то же время было приоритетной, относительно самостоятельной структурой. Такой подход к проблемам подготовки военных кадров обеспечивал эффективность образовательного процесса, формирование у обучаемых высоких морально-боевых качеств, непоколебимой верности Отечеству. Было бы непростительной ошибкой пренебрегать этим опытом. Умение извлечь у роки из трехсотлетней истории российской военной школы - залог успешного преобразования и дальнейшего совершенствования отечественной системы подготовки военных кадров. Подготовка военных специалистов в гражданских вузах России является традиционной, и истоки ее уходят в века Она тесно связана с происхождением военно-инженерного образования в стране Еще в VI веке древние славяне в войне с Византией показали хорошее владение инженерным искусством, особенно осадным. С Х века русские мастера славились умением в короткие сроки возводить надежные укрепления и строить укрепленные города При Василии Шуйском было положено начало теоретическому образованию русских инженеров в 1607 г был переведен на русский язык «Устав дел ратных», в котором в числе прочего рассматривались и правила сооружения крепостей, их осады и обороны Заслуга коренных преобразований в инженерном образовании принадлежит Петру I. По его инициативе в России были открыты инженерные школы В 1713 г издан указ об обязанности всех офицеров обучаться «инженерству» в свободное время Эти меры позволили повысить образовательный уровень людей военного звания, привели к росту численности технических специалистов, дали толчок к развитию инженерной профессии Военное происхождение инженерной профессии в России способствовало формированию у будущих специалистов русского инженерного корпуса профессионально-личностных качеств, таких, как дисциплинированность, высокая исполнительность, ответственность за результаты своего труда Особенно этим отличалось обучение в закрытых военизированных технических учебных заведениях Санкт-Петербургском институте инженеров путей сообщения (с 1849 г.- Кадетском корпусе), Горном институте (позднее - Горном кадетском корпусе). Высшее техническое образование в России, оформившееся в систему во второй половине XIX века, представляло собой мобильную структуру, основной обязанностью которой было реагирование на жизненно важные потребности Отечества необходимость самостоятельного развития русской промышленности, преодоление ее зависимости от иностранного капитала, подготовка военных специалистов Первые военные кафедры в вузах России созданы в 1926 г. в результате осуществления военной реформы 1924—1925 гг. В 1936 г. началось военное обучение и в УПИ— 60-летие этого события факультет военного обучения отмечал в 1996 году. Военные кафедры предназначались для создания необременительной для государства системы подготовки резерва командного состава Вооруженных Сил из числа студентов вузов. Первоначально обучение проводилось по программе подготовки младших специалистов, а с 1930 г. — по программе подготовки офицеров запаса. Структура военного обучения студентов того периода показывает, что приоритет отдавался общевоенной (общевойсковой) подготовке. Обучение начиналось с учебного сбора до начала занятий на военной кафедре (до 20 дней), сразу же после зачисления студентов в вуз. Сбор проводился в одной из воинских частей или на учебном пункте военкомата, но проводили его преподаватели военной кафедры. Это был своего рода курс молодого бойца, где шла строевая подготовка, изучалось оружие и осваивались приемы и способы его боевого применения. Военное обучение длилось в течение трех лет (6 семестров), как и в настоящее время. После каждого года теоретического обучения в летние каникулы организовывались лагерные сборы (до 60 суток) в воинских частях. Они предназначались для глубокого ознакомления студента с условиями профессиональной военной деятельности. В дальнейшем продолжительность сборов сокращалась (а в нынешних сложных экономических условиях — почти совсем прекращены), что сказывалось на общевоенной подготовке студентов и резко увеличивало срок становления в офицерских должностях при призыве в войска выпускников вузов. Военной подготовкой студенты занимались один день в неделю (как и сейчас), попытка организации занятий методом 5-дневного сбора в месяц не прижилась из-за значительных трудностей в планировании учебного процесса в вузах. Большой вклад внесли военные кафедры в подготовку офицерских кадров в 50—60-е годы — годы оснащения Вооруженных Сил сложной военной техникой. Это было поколение высокообразованных военных инженеров, видевших свою цель и веривших в будущее, что, к сожалению, оказалось утраченным в последнее время в связи с резким падением престижа воинской, и в частности офицерской, службы. Специалисты высокой квалификации успешно сочетали практику освоения новой техники в железно дорожных войсках и органах ВОСО с научными исследованиями и компетентно направляли развитие войск по оптимальному пути. Результаты их работы были реализованы в уставах, наставлениях, руководствах, инструкциях, в организации специальной и тактико-специальной подготовки войск. Настоящей кузницей офицерских кадров военные кафедры стали в 70—80-е годы. В соответствии с Законом СССР «О всеобщей воинской обязанности» (1967 г.) ежегодно для прохождения военной службы на офицерских должностях в течение 2—3 лет отбирался большой отряд выпускников гражданских вузов, прошедших обучение на военных кафедрах, что послужило мощным импульсом к развитию военных кафедр, изменило их роль в системе высшего профессионального образования и подготовки офицерских кадров. Это были годы бурного роста престижа военных кафедр. Структура программ военного обучения сместилась в сторону военно-специальной подготовки, она составляла около 85% учебного времени. Сказывалось влияние усложнения военной и специальной техники, требовавшей больших усилий для ее подготовки, контроля, эффективного применения, ремонта и восстановления, а так как лимит учебного времени на военное обучение был ограничен, пострадала общевоенная подготовка офицеров запаса. Таким образом, создавались определенные условия для улучшения военно-профессиональной подготовки офицеров запаса в гражданских вузах, что и было реализовано в последующие годы. Для получения объективных данных о качестве военного обучения студентов изучалась деятельность офицеров-выпускников гражданских вузов в войсках, призванных из запаса сразу после окончания вуза. Среднее время вступления в должность офицеров-выпускников гражданских вузов в войсках составило 2,3 месяца, а большинство офицеров (88%) затрачивает на освоение должностных обязанностей по специальности не более 3 месяцев. Они быстрее, чем офицеры-выпускники военных училищ, осваивали новую технику. Исследование показало, что если необходимый уровень подготовки офицера принять за 100%, то офицер-выпускник военных училищ подготовлен на 75%, а офицер-выпускник гражданских вузов — на 53%, но уже через 1,5—2 года уровни подготовки значительно сближаются. На результатах этой оценки сказался, безусловно, более низкий уровень общевоенной подготовки выпускников гражданских вузов, отсутствие у них войскового опыта. Попытка правительства ликвидировать этот недостаток путем отмены отсрочки студентам от призыва на действительную службу под давлением общественного мнения провалилась, что оказало определенное влияние на формирование понимания сути проблемы, на отказ от сложившихся стереотипов мышления военных и руководителей верхних этажей управления К сожалению, в последние 4—5 лет основной причиной, по которой студенты идут на военную подготовку, является нежелание служить в Вооруженных Силах в качестве рядовых Резкое снижение в стране престижности воинской службы, в том числе и в качестве офицера, не могло не отразиться на студенческой среде Только считанные единицы, как показали опросы, готовы посвятить себя военной службе на офицерских должностях, и то на ограниченный срок Из-за неразумной политики государство теряет огромный потенциал грамотных инженеров, способных составить конкуренцию офицерам из военных училищ с неизмеримо меньшими затратами на их подготовку Военные кафедры на сегодняшний день — один из основных поставщиков резерва для ВС РФ и железнодорожных войск и выполняют государственную задачу Это наиболее отработанная и наиболее дешевая система подготовки резервов, о чем говорят большой опыт таких стран, как США, Великобритания, другие страны Западной Европы, и неудачные попытки образования других способов подготовки резервов на особый период, в том числе и в России В «Положении о военном обучении студентов» должно быть записано, что подготовка офицеров запаса в вузах является государственной задачей и организуется Правительством РФ на базе научно обоснованного госзаказа по каждой ВУС (военно-учетной специальности) Госзаказ обеспечит оптимальное финансирование и жесткую привязку резерва по регионам России, где расположены соответствующие вузы. Факультеты могут осуществлять подготовку по инженернотехническим, наукоемким и дефицитным специальностям, используя мощную базу вузов без вливания больших затрат даже при появлении необходимости подготовки по новым специальностям. Вузы железнодорожного транспорта в Российской Федерации имеются во всех регионах. По этим же регионам дислоцируются части железнодорожных войск. Комплектоваться факультеты будут местной молодежью, осознанно идущей в офицерский корпус. При этом снимаются многие проблемы у будущих офицеров в отношении устройства на работу и во многих случаях вопрос с жильем, отдыхом и т.д. Ведь обучаясь в С.-Петербурге и, как правило, имея родственные корни в близлежащих городах и районах, выпускники-офицеры долгие годы решают проблемы, отмеченные выше, а зачастую, не решив их, увольняются из войск. Как показывают опросы молодежи, именно студенты периферийных вузов (до 10%) даже в нынешних условиях готовы посвятить себя воинской службе, которая проходила бы вблизи малой родины. Качество специалистов будет улучшаться естественным путем. Эти факультеты могут готовить офицерские кадры для регулярных железнодорожных и других войск; офицеров для резервных формирований или запаса; гражданских технических специалистов для работы в организациях и учреждениях Вооруженных Сил и на заводах; научные кадры (организовывать повышение квалификации, вести курсы переподготовки). Взаимодействие с другими кафедрами вуза дает возможность сближать программы и квалификационные требования родственных специальностей. Подготовка же офицеров командных профилей, как правило, должна вестись в военных учебных заведениях. Все затронутые вопросы требуют серьезного изучения и тщательной отработки на государственном уровне. Многие армии имеют четко разработанную систему подготовки кадров, и прежде всего офицерских. Около 50% офицеров регулярных вооруженных сил США и около 70% с учетом частей вооруженного резерва готовят государственные курсы, функционирующие в более чем 500 университетах и колледжах страны, что является экономически выгодным предприятием вооруженных сил.
