prilozhenye, 84 Kb
реклама
Андрей Хвалин Некоторые летописные источники о Царе Иоанне Васильевиче Грозном Доклад на Иринарховских чтениях 6-8 февраля 2004 года Чтобы понять прошлое и настоящее, историк, естественно, обращается к первоисточникам, к летописным свидетельствам, но делает это исходя из собственной «памяти сердца», которая, как точно сказал великий русский поэт, «сильней рассудка памяти холодной». Перед современными церковными историками, в этом ряду первым надо поставить приснопамятного Митрополита СанктПетербургского и Ладожского Иоанна (Снычева), которые исповедуют идею симфонии церковной и государственной, Царской Власти, открывается и симфония источников. Они видят симфоническое звучание источников, дошедших до нас. Как Священное Писание ни в чем не противоречиво и всегда его части симфоничны друг другу, как не противоречат друг другу Святые Отцы, и это их единство Церковь называет «Консенсус Патрум» — «согласие Отцов», точно так же симфоничны и источники. Таким образом, вопрос отбора источников, даже не их интерпретации, становится очень важным для исследователя. Здесь надо отметить значительный вклад в дело публикации летописей современной российской историографии, текстологии, медиевистики в целом. В Сентябре 2001 года состоялась чрезвычайно интересная конференция, которая проходила в Третьяковской галерее, где собрались отечественные и зарубежные медиевисты. Сообщение о помянниках Царя Иоанна Васильевича Грозного делал ученый из Германии. И когда он с немецкой педантичностью говорил о частных деталях: датировке, адресате, цене, количестве поминаемых — все было убедительно, интересно и доказательно, но когда в конце доклада надо было обобщить исследуемый материал, включить частные выводы в общий контекст Царствования Иоанна Васильевича Грозного, ученый ничтоже сумняшеся использовал готовое идеологическое клише из «карикатурного» ряда: Государь – тиран и так далее, и тому подобное в том же духе. То есть, из его конкретных исследований совершенно не вытекал такой вывод, он просто взял его готовым и повторил, вновь и вновь навязывая тем самым господствующую в научных кругах идеологическую мифологему. 2 Итогом этой конференции было признание того очевидного факта, что российской советской медиевистикой за 70 лет накоплен большой опыт в публикации древних текстов, но их интерпретация, их методологическое, марксистско-ленинское осмысление, безусловно, сейчас не выдерживает никакой критики. Однако на смену одной догме в настоящее время может прийти другая – либеральная, по сути своей также антиправославная, дисгармоническая, если сравнивать ее с симфонической точкой зрения. Но на этой конференции, что интересно, ее участники начали говорить и о симфоническом подходе, как они его понимают. По мнению ученых, симфонический подход к тексту заключается в том, что его станут изучать специалисты в разных узких областях — архивисты, палеографы, археологи, лингвисты и тому подобные, а потом в ходе совместных консультаций друг с другом придут к некоему общему знаменателю. Однако общего языка светские ученые тогда найти не смогли. На этой же конференции выступал и известный церковный исследователь — архимандрит Макарий (Веретенников), автор книги о жизни и трудах сподвижника Царя Иоанна Васильевича Грозного — Митрополита Макария. Он предложил внешне созвучную мнению светских ученых, но в действительности отличную от него церковную симфоническую концепцию изучения Средних Веков в истории Руси. Кратко суть предложения архимандрита Макария, как я ее понял на слух, такова: любая проблема должна быть осмыслена не просто коллективно как сумма отдельных узкоспециальных научных мнений, складывающаяся из большинства идентичных, поддерживающих друг друга, и отрицающая противоречащее ей меньшинство, а соборно, в едином церковном духе. Другими словами: для рассмотрения важных исторических проблем надо, как это входит сейчас в церковно-государственную и общественную практику, создавать научно-богословские комиссии под омофором и водительством Русской Православной Церкви. Пока трудно сказать, многие ли светские ученые-медиевисты готовы уже сейчас усвоить столь твердую духовную пищу, обратить свое сердце к Богу, воцерковить совесть и откликнуться на призыв Церкви о соработничестве в едином духе. Если такой союз все-таки возникнет, а я хочу в это верить, то тогда им и откроется истина, в том числе о Царствовании и личности Царя Иоанна Васильевича Грозного. По свидетельству источников той эпохи, многие современники, как, например, часто ныне поминаемый Митрополит Макарий и 3 близкие ему по духу Святители, кто находился в Соборе, в единомыслии с Царем и утверждали взгляд на земное Царство как на икону Царства Небесного, ни в чем не противоречили друг другу. Они одинаково оценивали события Царствования и деяния Государя Иоанна Васильевича Грозного. Если же черпать факты из летописных источников, оставленных «в наследство» недругами Руси или заблудшими противникамиединоверцами Государя, то тогда и возникают смущения у людей, живших в более поздние исторические эпохи вплоть до наших дней. Точно так же произошло в ходе подготовки прославления Митрополита Московского Филарета (Дроздова), Царя-Мученика Николая Второго, когда противники их канонизации использовали злонамеренные или ложные источники. Самым распространенным мифом о Царе Иоанне Васильевиче Грозном в современной церковной среде остается миф о произошедшем якобы по его приказу убийстве Митрополита Филиппа (наряду с убийством псково-печерского игумена Корнилия и убийством Царевича Иоанна, больше известном даже детям по картине художника Репина, чем по летописным источникам). Миф о причастности Государя к убийству Митрополита Филиппа опирается на Новгородские и Псковские источники, на те, которые восходят, как утверждают их комментаторы и публикаторы в Полном собрании русских летописей, как раз к боярской оппозиции Царю. Более того – беглое, буквально из двух слов голословное утверждение о косвенной вине Иоанна Васильевича Грозного в убийстве митрополита Филиппа содержится, например, в одной редакции краткого летописца последней четверти 17-го века – Мазуринского: «1570-7078. Того же году преставление иже во Святых отца нашего Филиппа, Митрополита Московского и всеа Русии, чюдотворца, новаго Исповедника, в Царство Царя Ивана Васильевича всеа Русии пострада и конец от жития сего прият от Малюты Скуратова во изгнании во Твери в монастыре нарицаемом Остроческом, пострижен же во обители Соловецкого монастыря, родом москвитин, славнях боляр именованием Колычовых, а подлинно о нем пишет в житии его»1. Но этого становится достаточно, чтобы, отринув все основные летописные источники так называемой «официальной Церкви» того времени, спустя годы ввести эту «апокрифическую» ложь уже как достоверный факт в разные списки жития Митрополита Филиппа. Круг замыкается: летописи XVII и XVIII веков ссылаются уже на житие, а в его позднейших списках, дошедших до нас, даются отсылки на эти самые новейшие по сравнению с эпохой Царя Иоанна Васильевича Грозного летописи, некоторые из них либо 4 прямо обязаны своим происхождением, либо хранились у представителей древнейших боярских родов, к одному из которых — Колычевых — принадлежал и Святой Митрополит Филипп. Работая над летописями в Исторической библиотеке, ставил своей целью докопаться до первоисточников ныне уже прочно устоявшихся мифов о Царе Иоанне Васильевиче Грозном. Что же выяснилось? Наши советские, российские ученые в 50–60–70-е годы прошлого столетия скрупулезно описали в комментариях к публиковавшимся частным летописям очень многое: кому они принадлежали, где и у кого хранились всевозможные списки, какие содержат пометы и последующие вставки и так далее. Суммируя эти научные изыскания и используя их для собственного церковно-исторического исследования эпохи, смею утверждать, что первопричиной конфликта между Государем Иоанном Васильевичем Грозным вкупе с Его единомышленниками, с одной стороны, и оппонентами-единоверцами Царя, с другой, — является различное толкование ими сущности церковногосударственной симфонии. И это естественно, потому что ничего подобного до середины XVI века история Руси не знала, потому что только в творениях и деяниях первого Русского Царя Иоанна Васильевича Грозного и Его верного сподвижника Митрополита Макария оформился окончательный внутренний иконографический образ этой симфонии, причем внешние ее атрибуты впоследствии изменялись в периоды правления иных Монархов. В этом отношении эпоху Царствования Государя Иоанна Васильевича Грозного можно уподобить векам Вселенских Соборов в истории Церкви, когда были выработаны неизменные догматы веры и оформились канонические правила внутрицерковной жизни, могущие с течением времени претерпевать изменения. Как на пример от обратного укажем на известный среди историков «Пискаревский летописец», который повествует о походе Государя на Псков и Новгород, о первых казнях и других царских «злодеяниях» и на который любят ссылаться недруги Царя Иоанна Грозного. Как утверждает публикатор, «для кого был создан “Пискаревский летописец” в конце первой четверти XVII века и кому принадлежал он в XVII веке — неизвестно. В XVIII веке летописец принадлежал некоему Михаилу Полевскому, который первоначально был “служителем” княжны Екатерины Алексеевны Голицыной, а позже – графа Михаила Илларионовича Воронцова2. Об этом в рукописи имеются надписи XVIII века, сделанные чернилами. Полевский, видимо, желал приобщить свой род к древним русским родам, так как в нескольких 5 местах текста летописца он довольно грубо переделал древнюю княжескую фамилию “Палецкий” на “Палевский”»3. И хотя начало летописи древнее, датируется всего несколькими десятками лет после смерти Царя Иоанна Васильевича, часть, посвященная его «злодеяниям», оказывается как раз более позднего времени, и пометы и исправления в тексте говорят, что рукопись читалась и использовалась вплоть до ХIХ века, хотя точно и неизвестно кем. Отмечает публикатор и многочисленные неточности, разночтения и ошибки в «Пискаревском летописце» и его приложении «Сокращенном временнике», впрочем, встречающиеся и в иных «несимфонических» источниках. С приложением к «Пискаревскому летописцу» вообще приключилась поучительная во всех отношениях история. По утверждению его публикатора О.А.Яковлевой, «историкам эта рукопись известна под именем “Сокращенного временника до 1691 г.” или просто “Сокращенного временника” (Создана в I половине или около середины XVIII века). В тексте рукописи имеются разного рода пометки, сделанные ее читателями, в частности рукой историка С.М.Соловьева. Отличительная черта описания событий истории Руси в “Сокращенном временнике” — краткость и неточность в изложении и хронологии. Несмотря на то, что “Сокращенный временник” – рукопись поздняя (XVIII век) и изобилует ошибками и искажениями, все же историки наши пользовались ее текстом и внесли ошибки этого источника в свои труды. С.М.Соловьев, заимствуя в свою “Историю России” известия из “Сокращенного временника”, пользовался самой рукописью этого “временника”, а остальные историки обычно пользовались не рукописью “Сокращенного временника”, а “Историей России” С.М.Соловьева (сноска публикатора: “Из заимствований укажу важнейшие: Н.И.Костомаров. Русская история и жизнеописание ее главнейших деятелей, вып. 2, XV-XVI столетия. СПб., 1874, стр. 490, 496-497; Д.И.Иловайский. О тиранстве Ивана Грозного, “Русский архив”, 1889, кн. 1, стр. 367; К.Н.Бестужев-Рюмин. Русская история, т. II, вып. 1, СПб., 1885, стр. 266, прим. 131; В.О.Ключевский. Курс русской истории, ч. II, М., 1937, стр. 189-190, 197; И.Е.Забелин. История города Москвы, ч. I, М., 1902, стр. 224-225; Н.В.Лилеев. Симеон Бекбулатович, хан Касимовский, Великий Князь всея Руси, впоследствии Великий Князь Тверской, 1567-1616 гг. Тверь, 1891 и др.). С.М.Соловьев, — продолжает публикатор, — заимствовал из “Сокращенного временника” для своей “Истории России” 6 следующие известия: 1) об опричнине; 2) о походе Грозного на Новгород и Псков, в котором рассказывается о псковском юродивом; 3) о казнях в Москве; 4) о царе Симеоне Бекбулатовиче; 5) о волнениях в Москве после смерти Грозного. При этом С.М.Соловьев внес в свою “Историю” и ошибки “Сокращенного временника”, не заметив их (…). Если сравнивать текст “Сокращенного временника” с текстом “Пискаревского летописца”, то становится совершенно ясным: 1) что текст “Сокращенного временника” частично является сокращенным и искаженным текстом “Пискаревского летописца” и 2) что “Пискаревский летописец” и “Сокращенный временник” имеют общий источник, из которого оба частично заимствовали находящиеся в них известия — рукописные воспоминания некоего москвича… Публикация текста “Сокращенного временника” совместно с текстом “Пискаревского летописца” наглядно и ярко показывает, что сокращенные и искаженные известия, находящиеся в “Сокращенном временнике”, вводили в заблуждение наших историков и являются причиной их ошибок», — делает однозначный вывод публикатор текстов этих летописных источников4. Трудно, конечно, судить сегодня, насколько сознательны или бессознательны были вкрадывающиеся в труды дореволюционных историков ошибки. Однако публикация других архивных источников может помочь при более детальном рассмотрении взглядов того или иного историка. Но именно опираясь на летописи, подобные «Пискаревскому летописцу» и «Сокращенному временнику», иные историки рисуют Царя Иоанна Васильевича Грозного как гонителя христианства, устраивающего казни на Красной площади (чего в действительности просто не могло быть, поскольку она замысливалась как алтарь под открытым небом), въезжающего в храм на коне, в доспехах, как завоеватель, как татарин, как польский “латын”, что, конечно, осознавалось как грех любым православным человеком. Более того, Царю приписывают пролитие в храме крови. Эти летописи пронизаны ненавистью, ложью по отношению к Царю Иоанну Грозному, и в этом отношении созвучны не только “боярской историографии”, но и несут в себе отголоски сектантской пропаганды против Самодержавной Монархии вообще и центральной Московской власти в частности. Первая треть XVII века, к которой относится написание «Пискаревского летописца» — разгар борьбы за Великую Россию, вот почему с еретиками и отступниками вели духовную брань и применяли к его нераскаявшимся адептам государственные прещения, как делал это в 7 свое время и Благочестивейший Царь Иоанн Васильевич по отношению к новгородским и псковским отступникам. Выставляя последних безвинными христианскими мучениками, ложно записывая в свои союзники и игумена Корнилия и Митрополита Филиппа, боярская пропаганда ХVП века продолжала свою вековечную борьбу против Русского Самодержавия, возводящего на землях Святой Руси Новый Израиль и ведущего свою духовную и кровную родословную через Византийских Василевсов и Римских Кесарей от Самого Христа — Царя Иудейского. В эту общую летопись боярские «несторы» вплетали свою канву — родословие Царя Василия Шуйского. Например, прослеживая записи, характеризующие особую осведомленность «Пискаревского летописца» в семейных делах Шуйских, его к ним расположение, академик М.Н.Тихомиров предположил, что «Пискаревский летописец» составлен в окружении Шуйских с целью благоприятного освещения их роли в государственных делах XVI века и очернения личности Ивана Грозного и Его наследников. Записи о Царствовании Василия Шуйского и есть настоящие «воспоминания москвича», написанные по свежей памяти. Острота духовной брани за русское православное царство была столь высока, что один из ее участников — Святой Преподобный Корнилий, игумен Псково-Печерского монастыря, дерзал называть в монастырской летописи Помазанника Божьего — Царя Иоанна Васильевича Грозного — «антихристом». История же «собственноручного убиения» Царем Иоанном Васильевичем Грозным Преподобного Корнилия помещена в «Описании Псково-Печерского монастыря», напечатанном в Дерпте в 1832 году, куда попала якобы из древней рукописи, хранившейся в библиотеке Троице-Сергиевой Лавры. Перекочевала она затем в более поздние издания по истории обители вплоть до третьего, дополненного, увидевшего свет в 1995 году в Великих Луках (ответственный за выпуск архимандрит Сергий, благочинный Великолукского округа). Однако уже во втором издании данной книги — «Первоклассный Псково-Печерский монастырь», осуществленном в 1893 году, утверждалось, что лучшее и почти единственное пособие для первой половины истории обители — это монастырская летопись, полууставом списанная иеродиаконом Питиримом в 1692 году, то есть спустя более ста лет после кончины Царя Иоанна Васильевича Грозного. Публикуя список лиц, особенно известных в истории ПсковоПечерского монастыря по своим иноческим подвигам и высокому служению Церкви и Отечеству, составители второго издания 1893 года (оно вошло и в третье, 1995 года), берут его из «Истории 8 Княжества Псковского», напечатанного в Киеве в 1831 году. Под 20-м номером в списке значится Вассиан Муромцев, о котором сообщается, что он «известный по истории Российского Государства Карамзина (Т. 9, стр. 308, изд. 1831 г.), как смиренный ученик Преподобного Корнилия, по приказанию Царя Иоанна Грознаго будто бы раздавленный вместе с Преподобным в один день каким-то мучительным орудием; но в древних монастырских рукописях он нигде не упоминается, хотя фамилий Муромцевых встречается в древнем синодике немало. Да и о Преподобном Корнилии более достоверно известно то, что он был усечен собственноручно Иоанном Грозным, как сказано и в 471 примечании того же историка Карамзина (Т. 9, примеч., стр. 52, 53 по изданию 1831 года)5. По мнению исследователя эпохи присоединения Пскова к Московскому централизованному государству Н.Н.Масленниковой, «автор или редактор Псковской третьей летописи, созданной в Печерском монастыре при игумене Корнилии, неизменно враждебно относится к Великим Князьям. Он не только сильно искажает, но и фальсифицирует историю. В его летописи не отмечается все возрастающая зависимость Пскова от Москвы, сведена на нет роль Москвы в обороне Пскова от немцев и Литвы, а присоединение Пскова к Москве рассматривается как насилие. Общерусские события Корнилия не интересуют. По Корнилию Псков до самого 1510 года живет жизнью самостоятельного боярского государства, никому не подчиняясь, ни от кого не завися, ни в чьей помощи не нуждаясь»6. Светский ученый видит здесь только столкновение общегосударственных и боярских интересов, что вызывает некие исторические и политические аллюзии со сталинской эпохой — временем написания данного исследования. Однако тут дело глубже. Речь идет о замене Династии на Престоле и о самом месте этого Престола. О том, где быть “Третьему Риму” и вообще быть ли ему в России или в другой стране. Псков не любит Новгород, они тягаются между собой за первенство, а также и с Москвой. Политическое толкование Корнилием Апокалипсиса, уподобление Русского Царя – Помазанника Божия — антихристу угрожает Церкви расколом. Поэтому-то Русские Самодержцы — защитники интересов Церкви – вынуждены были столь сурово пресекать все поползновения на ее целостность со стороны раскольников и сепаратистов. Православная Церковь для уврачевания ран, нанесенных друг другу Москвой и Псковом в ходе борьбы за единое Русское государство, причислила настоятеля Псково-Печерского монастыря к лику Святых как Преподобного за понесенные им труды, но отнюдь не за его фальсифицированную летопись, предоставление убежища 9 А.Курбскому или неповиновение Государю. Преподобне отче Корнилие, моли Бога о нас! Опять похожая, как и в случае с убийством Митрополита Филиппа, ситуация, а именно: легендарный миф берет свое происхождение либо из позднейших летописных источников, либо из трудов светских историков XIX века. К тому же эти источники еще и противоречат друг другу. А между тем игумен Корнилий, определяемый в дореволюционных изданиях в чине Преподобного, в нынешних Святцах Русской Православной Церкви обозначен как Священномученик. (В частности, в ежегодных церковных календарях, издаваемых Московской Патриархией. Причем, например, в издании 2003 года на странице 23-й он определен как Преподобномученик, а на 139-й – уже как Священномученик.). Памятуя, как тщательно синодальная Комиссия по канонизации Святых еще совсем недавно подбирала чин Святости для определения подвига мученичества Государя-Императора Николая Второго Александровича, вряд ли подобное перемещение по Святцам игумена Корнилия можно отнести к разряду случайностей. Архимандрит Макарий (Веретенников) в приложении к своей книге о тезоименитом ему Митрополите Макарии помещает несколько малоизвестных летописей, в том числе и о некоторых местночтимых Святых. Есть там и свидетельства очевидцев о походах Царя Иоанна Васильевича Грозного на Полоцк, Новгород, Псков. Какова же главная цель этих походов, против чего восстает Благочестивый и Грозный Государь? О том в летописях сказано прямо: Царь воюет против врагов Церкви и государства. В летописи «О преставлении старца Феодосиа, бывшего Архиепископа Великаго Новаграда и Пскова, и о житии его вкратце» под 1563 годом читаем: «Того бо лета благоверным (и) христолюбивым Царь и Великии Князь Иван Василиевич Самодръжец по благочестии поборник и христианскии заступник по Бозе ревностию разпалаем восхоте ити на поганскиа языки и христианохулники мерскиа латины и жидове и немцы на Полтеск град великии, преже бо в Православии бяше град тои, яко же летописцы поведают и святыя церкви мъногия во граде том созданы быша и монастыри, яко же и чюдотворцы явишася и Преподобная Княгини Феврониа (Евфросиния. – М., архим.) Полтская именовася, и в святем велицеи церкви Софии Премудрости Божии пребываше, непрестанно, моляся Господеви, и место особно на полатех устроено бяше еи и до сего дни. Христианскии же Царь и Государь и Великии Князь Иван Самодержец Русскиа Земля не терпя многия неправды поганых и скверных онех озлоблениа и вере православнои потреблениа и 10 церквы Божиа запустениа и христианскиа крови без вины проливаемы и Святых икон Христовых и Богородичных и Святых всех попираемы и поругаемы, и в местех тех болваны и бездушные истуканы, сиреч идолы, почитаемы. Поиде со многым и безчисленным христолюбивым воинством, с Цари с подручными Ему и со князи и воеводами, и храбрыми воины, бяше бо тогда еще сияше благодать Божиа на Рускую Землю и изобильно и Царство и гради христоименитых людей (у)множество много, яко же не мощи никому же противитися Богу помогающу нам. Царь же и Государь Великии Князь помощию Божиею и Пречистые Богородицы и великих Чюдотворцев взем непобедимое оружие крестное, устремися на безбожных, вземлет же с собою и Святителя, сиреч Епископа православным наставника и честнейших архимандрит и Преподобных, игуменов великых и честных Святых обителеи, помощников духовныя молитвы и поборников. Таже и нашего монастыря начальника игумена Леонида в полк христоименитых приемлет. Игумен же прииде в келю ко Архиепископу Феодосию благословитися, по Царьскому веленью ити со Государем на безбожных. Он же на одре лежа мало восклонися, и глаголя: “Бог да благословить тя, Господине, на великое и Царское дело духовнаго воина, несть бо наша бран(ь) к крови и плоти, по Апостолу, но ко владычеством и миродеръжителем тме века сего, к духовом злобе поднебесным таже, и сам благословляетца от игумена и прощается, по обычаю. И се прирече, мне уже, рече, с тобою последне (е)сть прощение, и видение. На пут бо свои иду и долги, по нему же николи же ходих. И тебе уже мне не сождати во обитель”, — и се рек прослезися. И отпусти игумена с миром. Благоволением же Божиим и Промыслом Вышняго Царя, Им же Царие царствуют и миродержители пръжат землю, и молитвами Пречистые Богородицы и великих Чудотворцов Руских и верою желанною и ревностию по благочестии и слезами Государя нашего Царя Великаго Князя Ивана Самодръжца и правдою, еще же и молением, Святейшаго Преосвященнаго Митрополита Макария чюднаго и всего освященнаго Собора Рускиа Митрополиа, Святые Великиа Апостольскиа Церкви Царю и Государю державному Господь Бог даровал победу на поганых безсермен и на латин, град Полтеск взял и (епископа та рек)ша бискупа, святителя их сведе и всех людеи, иже во граде хотящих обратитися к вере Православнаго Христианства, повеле приимати на покаяние и милость показа, не придавати на смерть. Неповинующих же ся Царьскому Его велению и веровати не хотящих: жестокосердых жидов и лютавар злых и не покоривых латын повеле огню и мечю 11 предати. И тако отчину Свою град великий Полтеск благочестиа ревнитель Царь и Государь Великий Князь от диаволскаго пленениа злые ереси исхытил и благочестие утвръдил и многыя святыя церкви Христовы и Богородичны повеле воздвизати, и Святым всем в похвалу и славу Вседержителю, Богу и Пречистеи Его Матери и великим Чюдотворцам. Се же бысть в лето 7000 десят первое (1563), месяца Февраля в 20 день»7. Не исчезло это вероисповедническое противостояние, продолжается нашествие на веру Православную и Россию до сих пор. Безусловно, что все те силы зла, которые восставали на Царя Иоанна Васильевича Грозного, и сегодня не оставили своих попыток утвердиться на нашей земле. Но тогда они должны понимать, что и ныне в России они встретят такое же ясное и чистое исповедание Православной Веры и понимание спасительности для страны монархической государственности, кои существовали и при Царе Иоанне IV Васильевиче, и при Царе-Мученике Николае II Александровиче, которые существуют у истинных исповедников памяти Благочестивого и Грозного Государя и поныне. ПРИМЕЧАНИЯ Опубликовано: Хвалин А.Ю. Некоторые летописные источники о Царе Иоанне Васильевиче Грозном // Седьмые Всероссийские Иринарховские чтения. Сборник материалов. Выпуск 4. Борисоглеб, 2004. С. 66-69. 1. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 31, М., 1968. С. 140. 2. См.: Долгоруков П. Российская родословная книга. Ч. 1. СПб., 1854. С. 291, 2я строка сверху. Там же. Ч. 2. СПб., 1855. С. 105, 107–108. 3. Материалы по истории СССР. Т. II. Документы по истории XV–ХVII вв. М., 1955. С. 11. 4. Там же. С. 17–21. 5. Первоклассный Псково-Печерский монастырь. Издание 3-е, дополненное. Великие Луки, 1995. С. 141. 6. Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова к русскому централизованному государству. Л., 1955. С. 174. 7. Макарий (Веретенников), архимандрит. Московский Митрополит Макарий и его время. Сборник статей. М., 1996. С. 89–90.
