Грех и покаяние

Грех и покаяние
Действующие лица
Владимир (В)- гл. герой (чуть старше тридцати лет)
Сергей (С)- друг Владимира (ровесник)
Анна (А)- жена Владимира (двадцать семь лет)
Тетя Зина (З)- соседка Владимира (за шестьдесят лет)
Б.ч. - гость в белой одежде с черной маской на лице.
Ч.ч. – гость в черной одежде с белой маской на лице.
Акт 1
Действие первое
( Тусклый свет, что было мочи, с трудом пробивался через толстую пленку пыли
абажура. Казалось ему единственному, было несоизмеримо стыдно за творившийся
бардак в комнате.
Прямо под абажуром располагался небольшой, круглый стол, с двумя потрепанными
стульями по бокам.
Как и положено, по закону домашнего хаоса, стол был заставлен грязной посудой.
Куча скомканных бумаг и пустых бутылок скрывали под собой плеши протертого ковра.
В правом углу одиноко стояло трюмо, держа на себе заляпанное, чуть треснувшее
зеркало.
Зеркало, не скрывая мечту о влажной уборке, иронично посмеивалось, и брезгливо
поглядывало на измятую пастель.
Бардак, да и только… )
1
Что же за жизнь такая? Чем я так прогневал небеса?
(поднимает медленно голову)
Ой, как же трещит башка и выкручивает кишки?
(стонет)
Доброго времени Владимир, как вас там? (пауза) А! Николаевич. Помнишь еще
отцовское имя то? Не все значит еще потерянно.
(ищет рюмку на столе)
Где ты, моя красавица? Где ты, моя маленькая? Пора лечиться, или пора включиться?
Пора!
То, и то пора...
(осматривает квартиру)
Да уж. Душа покинула и эту квартиру. Все рухнуло. Всё!
Что там у нас за окном?
(смотрит в даль)
Или утро ранее, или вечер поздний? В этом хаосе не только душу не отыщешь, но и даже
время поглотил бардак.
Ай, черт с этим со всем!
Где графинчик?
(находит и наливает водку в рюмку)
«Черный ворон. Черный ворон...
(выпивает)
Что ты вьешься надо мной...
(закусывает)
Так, Владимир Николаевич, а прибраться ли мне?
(ведет с собой беседу)
Ну что, вы, что вы... не утруждайте себя таким бесполезным занятием. Вы так хорошо
смотритесь на этом фоне ... Прям слились воедино. Грязь на грязи — безупречная
маскировка. Просто безупречная. Так что, когда настанет час, ваш трупп будут долго
искать , ибо сольетесь с бардаком как палочник сливается с ветвью эвкалипта.
(медленно подъезжает к трюмо)
(удивленно) Так… я что, бритый уже? Ого! Ну, все. Как говорится, потерял связь с
реальностью, или реальность потеряла связь со мной. Или/или… Или?
(Берет фото рамку в руки)
Что смотришь, а? Осуждаешь? Ты, всегда меня осуждала.
Ждешь, небось, когда я подохну!?
(кажет дулю)
Вот, видела! Хрен тебе. Вон, посмотри (гладит себя по щеке) Чистенький. Бритый.
Гладенький...
Ты сказала гаденький!?
Ну, не удивлен, мадам. Другого и не ожидал услышать.
Жизнь попортил?
Ага.
Годы лучшие украл?
Зато сейчас вам, очень даже хорошо. Живете и не мучаетесь. Отомщена.
У вас же у женщин как? Мужики — душегубы, либо жвачное животное из семейства
полорогих.
(задумался) Хотя? (пауза) Да много еще сравнений.
2
Рога то, вы, мне, мадам, хорошие нарастили. Изумительные просто. Долго спиливать
пришлось. Аж, искры летели.
Прощу ли я тебя когда-нибудь?
(пауза)
(запел)
А за окнами туман стелиться,
Шлейфом сизый дым с трудом, тянется.
Он бедняга до сих пор мается,
Ему в наш с тобой союз верится.
(Подъехал к столу. Стук в дверь)
Ого! Это же кого ветер надул под порог мой?
Сергей: (из за двери) Открывай, дружище! Сережка.
Владимир: Ого! Кто вспомнил-то. А мы, вас, и не ждали!
(открывает дверь. Сергей пытается приобнять Владимира)
Ой, ну хватит. К чему эти телячьи нежности?
Сергей: Да я вроде тебя никогда и не забывал! А, ты, как всегда хмур и недоволен.
Владимир: Отчего мне светиться в темнице? Я же не лучинка. А натягивать улыбку не по
мне... проходи, не путайся под колесами.
Сергей: (осматривает угол) Где тут можно разуться?
Владимир: А стоит ли?
Сергей: Ну вообще то так принято у людей.
Владимир: Ну это у людей... разве не видишь. Бардак! Кругом сплошной бардак... и в
душе, и во всем остальном.
Сергей: Чем занимался все это время?
Владимир: Господи, дважды неправильный вопрос.
Сергей: Отчего же?
Владимир: Оттого же.
Во-первых, тебе абсолютно наплевать на то, чем я занимался, а во-вторых, тебе ли не
знать чем я маюсь, а не занимаюсь?
(гневно стучит рукой по коляске)
Твою мать, не уж то не видно!
Сергей: Тише. Тише. Ты лучше посмотри, чего принес тебе.
3
(достает из сумки две бутылки спиртного)
Владимир: (радостно) Вот с чего надо было и начинать. Милое сердцу бренчание.
Сергей: Вот все-таки можешь изобразить счастливую улыбку?
Владимир: Так я не изображаю. А искренне проявляю радость.
Ты, только это... второй то пузырек сразу спрячь.
Сергей: От кого прятать-то? От тебя?
Владимир: А, ты, будто не знаешь?
От зоркого взгляда, да собачьего нюха, бабули-надзирательницы.
Сергей: (удивленно) Тети Зины? Неужто заходит?
Владимир: А чем ей еще заняться? В перерывах между утренними новостями и вечерними
сериалами, специально для нее транслируется реалити-шоу «бестолковый сосед-2».
Уж сколько раз гнал ее, но старушка, как стена — непрошибаемая.
Чего ей от меня надо?
Сергей: (пряча в трюмо бутылку) Ну так-то бабуля одинокая.
Владимир: (возмущенно) И что?
Вот ты куда прячешь? Ты, еще его на подоконник поставь! И цветочек воткни, как в
вазочку, для маскировки.
Сергей: А куда? Под подушку что ли?
Владимир: Ну вот, догадался.
Сергей: А не жестко будет?
Владимир: Хм. Жестко будет без нее. Хватит там копаться. Давай уже, ныряй за стол!
Сергей: Ныряй?
Владимир: Ага! Мы же булькать вроде собрались. (улыбается)
Хотя подожди! На кухню сходи, там вроде в холодильнике на средней полке, лежали
огурцы. А то как то на столе совсем пусто.
(Сергей уходит)
Короче посмотри, хлеб вроде есть; правда черствый! И это.. конфеты в вазочке! В общем
властвуй и разделяй! Будь как дома.
Сергей: (оттуда) Зубы будем точить!? Точнее стачивать!
Владимир: У меня стачивать нечего. Буду посасывать!
Сергей: А мне что делать?
4
Владимир: Ну, огурцы же есть!
Сергей: Да какие-то они вялые!
Владимир: Ты чего, принцесса заморская!? Вялые!? Значит мягкие!
У меня тут не ресторан «Фат Дюк». Знал куда шел.
Сергей: Ну все, все, не горячись! (приходит. Ставит на стол тарелки и садится)
Кушать подано.
Владимир: Благодарю, любезный друг.
Сергей: Не стоит, ваша же еда.
Давненько что-то я к тебе не захаживал.
Владимир: Ну, по крайней мере, ты частый гость, не смотря на то, что приходишь редко.
Сергей: Неужто к тебе никто не заходит?
Владимир: А кому я нонче нужен? Пьянь, да калека. Были времена, телефон не умолкал.
Володя - то, Володя - сё!
Суки!
Сергей: Так. Давай сначала по рюмочке.
Владимир: Верно говоришь. (наливает)
(чокаются, закусывают)
Хорошо пошла! Как водица.
Сергей: (морщится) Ну я бы так не сказал.
Владимир: Слабак ты, Серега!
Сергей: Да куда уж до тебя.
Владимир: Не! До меня не надо... это уже край. По-видимому, рецепторы выжег все,
огненной жижей.
Сергей: Так может завязать?
Владимир: Что завязать? Петельку на шее?
Сергей: Ну, причем тут петелька то? Причем тут шея?
Владимир: Серега, хватит уже чушь нести. Неужели, ты, не понимаешь ничего? Жить так,
как живу я, невозможно в трезвом состоянии. Хотя кому я объясняю...
Сергей: Да понимаю я!
5
Владимир: Как, ты, можешь понять меня?! Ну как?! У нас сейчас с тобой разные взгляды
на жизнь. Мы в разных мирах живем. Пойми! Точнее прими.
Хотя давно уже пора это сделать.
Сергей: Для меня, ты, как был Вовкой, так и остался. Сколько лет уже знаемся?
Владимир: Да причем тут Вовка?! Причем тут года? Вчера я был - одним, сегодня другой. Не вчера, а раньше. Так точнее будет.
На что тебе глаза? Разве, ты, еще не понял? Нету того человека которого, ты, когда-то
знал.
Есть тот, с которым надо смириться.
Сергей: У меня нет разделительной черты, на «того» и «этого».
Владимир: Есть! Борозда, а не черта... след, от колес моей чертовой тачки.
Наливай!
Сергей: Мы не торопимся?
Владимир: Слушай, ты, же не на приеме у великобританской королевы? Это в
Букингемском дворце все по регламенту.
Если не хочешь - пропускай. В рот тебе никто не заливает.
Сергей: (наливает. Улыбается) Вот, что в тебе действительно изменилось, так это то, что,
ты стал каким-то агрессивным...
Владимир: А ты милого щенка посади на цепь, да куда-нибудь подальше от людского
духа, и посмотри что станет с ним.
Хочешь что бы я, сидя безвылазно в этой вонючей конуре, источал улыбки и посылал
сладкие приветы?
Я могу источать только смрад, которым пропитался, как сигаретный фильтр,
пожелтевший от смол!
Сергей: Так! Забыли о плохом...
Владимир: (перебивает) Ты, сам меня подтруниваешь, а потом останавливаешь!
Сергей: Ладно! Давай накатим и сменим тему!
(выпивают)
Помнишь как, ты, пришел к нам в пятом классе?
Владимир: Ничего тебя куда занесло. Конечно, помню. Правда, многих смутно. У
половины и фамилии то позабыл.
Сергей: А я помню твой взгляд исподлобья. Как волчонок. Медленно так оглядел ряды,
пока Нина Васильевна, царства ей небесного, знакомила наш класс, с тобой. Ты же и
слова не проронил тогда. Молча сел к Любке Ивашовой.
Владимир: (улыбается) А, ты, ведь мне с первого взгляда не понравился. Болтливый был...
хотя почему был?
6
Сергей: Ну спасибо тебе на добром слове. Хотя про взгляд волчонка напомнил вовремя.
Владимир: Ну если так было. Ты же ко мне и придрался на первой перемене.
И дрались мы с тобой после уроков, за школой.
Серега: Помнишь из за чего?
Владимир: Конечно, помню. Верка Волкова на пути встала. Ты же приревновал?
Сергей: А, ты, ее купил.
Владимир: Во как! Это как?
Сергей: Не было у меня тогда карманных денег. Да и карманов не было. Худо жили тогда
семьей. Маманька одна пахала. А ты ее закидывал: подарками, конфетами, игрушками.
Даже пинал ей крутой подарил.
Владимир: Думаешь я ее «купил»?
Сергей: Не думаю, а уверен. До сих пор помню ее безумно-влюбленные глаза. И записку
помню, где она меня отшила.
Владимир: Да ладно, успокойся ты. Все что у нас с ней было это прогулки до ее дома, и
несколько поцелуев детских. Спасибо мне должен сказать. Спас тебя от меркантильной
особы.
Лучше вспомни как мы с тобой уроки срывали. (смеется)
Сергей: О, да! Чудили так чудили. Уроки срывали.
Владимир: Тогда-то весело было, а сейчас как-то не весело. Стыдно даже за содеянное.
Сергей: Ой, да ладно. Молодые - горячие.
Владимир: И мозгов как у рыбы. Причем мертвой.
Сергей: Тебе ли жаловаться? Успевал и «почудить», и «домашку» успевал делать.
Учителя видели в тебе не оболтуса, а наоборот... всегда тебе поблажки делали.
Владимир: Какие поблажки? Учился я сам. Успевал.
Давай за школьные годы, раз их помянули.
Сергей: (наливает) А помнишь, как водку подливали на выпускном в сок?
Владимир: Пашка Румянцев так «напился»... Класснуха наша бегала вокруг него и
ругалась: «Мол, что вы, натворили, гады этакие?»
Ты еще сказанул, что он отравился чем-то. Вроде вишневым рулетом.
Верили же тогда, что обманывать легко, тем более взрослую женщину. Наивными были.
Сергей: «...и чушь прекрасную несли». (поднимает рюмку) Ну когда мы были молодыми.
Как в песне.
Владимир: Тогда мы такие песни не слушали. Эх годы! Как они летят!?
7
Сергей: Ага, как птицы летят....
Владимир: … и чего-то та-та-та-там... оглянуться назад. Ну, будем!
(выпивают)
Сергей: А мы недавно навещали Елену Федоровну...
Владимир: Мы?
Сергей: (растерянно) Наверное, не стоило тебе это говорить.
Владимир: Почему бы и нет? Интересно послушать про то, как живется там, по ту сторону
двери и окна.
Сергей: Да в принципе рассказать, то и нечего. Созвонились, встретились.
Владимир: Созваниваетесь? Это хорошо. Не забываете друг друга.
Сергей: Да ладно тебе. Видимся редко... вот решили...
Владимир: Кто же вам мешает видеться чаще?
Сергей: Мы о тебе вспоминали кстати.
Владимир: Вспоминали, али поминали?
Сергей: Но что ты такое говоришь?!
Владимир: (гневно) А что, я не прав? Телефон мой толстым слоем пыли покрылся.
(оглядывает комнату) Я даже не знаю где он сейчас лежит. Видимо умер я для всех,
других объяснений не вижу. Единственные кто мне звонят, так это фирмы
осуществляющие доставку продуктов на дом.
Сергей: Возможна заняты. Закрутились. Сам знаешь, жизнь бурлит… дни летят…
Владимир: Два года как все заняты? Не могут найти пяти минут?
Прекрати пороть чушь. Мне уже давно все ясно. Был жив здоров, нужен был. Нужны
были мои связи, «реши - то, реши - это»!
Лицемеры подлые!
Сергей: Володя, но я, же с тобой! Здесь и сейчас.
Владимир: А у меня к тебе Сережа вопросов нет.
Вон даже, Елену Федоровну математичку вспомнили.
Хотя раньше, когда всех обзванивал и звал на встречу, морду воротили.
Как же я тогда подлость то их внутриутробную не распознал? Была же ведь чуйка. Хотя?
Раз остался в одиночестве — не было чуйки. Сочинил все.
Сергей: Там из наших-то были Борька и Макс.
8
Владимир: Мои верные друзья, которые клялись, что за мной, и в ад, последовать готовы.
Ха-ха-ха!
Наливай раз помянули!
Какой же я идиот! Всем верил! Всем!
А меня сиропом угощали.
Как девка какая-то - ушами любил, глазами не видел.
А ведь, сучёнок Борька, мне жизнью обязан. Мог бы сейчас вместо меня колеса крутить
на тележке для «бракованных», а не баранку своего проклятого автомобиля.
А может, вообще, под крестом червей кормил.
Сергей: Согласен с тобой полностью. Свинья он конечно, и это еще мягко сказано.
Кстати, машину новую прикупил. Хвастается всем.
Вроде как на повышение пошел. Заметно по физиономии стало.
Просвечивается какое-то высокомерие.
Владимир: Крутой перец! Ой, даже не хочу о нем разговаривать.
Отторжение внутри. Послевкусие ужасное. Изжога и то слаще.
Сергей: Ужасное послевкусие, как от водочки?
Владимир: С водочкой-то, как раз, все нормалёк. А может и труба уже, пищепроводящая,
покрылась непробиваемым наростом. Как там Есенин, твой теска писал? «Мне осталась
одна забава...»
Сергей: Писал не знаю как, с литературой не водил хоровод, скорее играл с ней в прядки,
но, то что кончил плохо — знаю. Ну, теска мой.
Владимир: Э-э-э, Серёга, как же ты глубоко заблуждаешься. Разве вбить свое имя, на
вечном камне памяти, значит плохо кончить?
Плохо кончить - это подохнуть в одиночестве... когда зловонный запах разлагающейся,
кислой туши учуют соседи.
Соседи тогда вспомнят о тебе. Кости перемоют, мол жил человек, и не человек вовсе, а
так — пьянь беспробудная.
Государство за свой счет сколотит ящик и погрузит небрежно в братскую могилу с таким
же безродными как и «ты».
Вколотит, плохо отесанный крест с номерком в холмик , и все... Останется в этом миру
напоминанием, как символ земной ненужности, только ряд, ничего не говорящих,
случайных цифр.
Детей — нет, жены — нет, друзей — нет... да, блядь, даже знакомых нет...
А к Есенину, не смотря на то, что около ста лет прошло, ходят на могилу, цветы кладут. У
доски памятной на гостинице «Англетер» люди фотографируются.
Вот что значит, кончил хорошо. Хоть и пьянь был, но талантливая...
Давай, помянем хорошего человека!
Сергей: Так, брат... Я что-то не понял. Друзей нет? А я кто!?
Владимир: Ну, походишь ты ко мне: может еще год, а может и даже два, а потом?
(в сторону) Что-то много я себе отмерил...
Сергей: (перебивает) Не много. Живи!
Я тебе могу в верности поклясться, только попроси!
9
Владимир: Не надо клясться почем зря. Многие клялись, да только вот не надо было этого
делать, дабы подлецом не заселиться в моей голове. Хотя навряд ли кого-то беспокоят по
ночам муки совести.
Знаешь... (пауза)
Я до того запутался. (берет рюмку)
Вроде и жизнь не мила, и помирать боюсь. Думаю часто: «Что же за жизнь такая, время
мерить по количеству бычков в пепельнице? Путать вторник с воскресеньем, а жить
понедельником... тяжелым понедельником. Просыпаться в темноте и гадать: «То ли вечер
поздний, то ли ближе к утру?»
Не смотрю я на часы... да и не зачем на них смотреть мне. Никуда не тороплюсь, и никуда
не опаздываю.
Никто не ждет, и никто не осудит.
Может, к чертовой матери, сдохнуть?
А, нет... страшно.
Может, к чертовой матери, не проснуться?
А вот об этом может и стоит помечтать.
Вот, ты, мне только что клялся в дружбе, а я ведь, не стою того. Достал я тебя нытьем
своим бесконечным и монотонным.
Сергей: Да что ты? Мне интересны твои размышления.
Владимир: Никакие это не размышления. Чешу граблями извилины.
Больно?
Больно, да только вот остановиться не в силах.
Эх, что я, в самом деле, то … Вода дьявольская, чертовка наружу вытаскивает боль...
Сергей: Не, не... красиво говоришь. Глубоко. А главное откровенно.
Знаешь что тебе нужно?
Владимир: Вот это заинтриговал, и что?
Сергей: Интернет тебе нужен.
Владимир: (засмеялся) Ну ты и шутник, на кой мне этот интернет? У меня из связи только
старенький мобильный телефон, да и то, для того чтобы с голоду не сдохнуть.
Сергей: Я серьезно. Давай я тебе куплю ноутбук. От чистого сердца.
Владимир: Да хоть от грязного. Зачем он мне? Только чтобы пропить? (улыбается)Нет.
Плохой подарок.
Сергей: Да подожди ты.
Тебе ведь заняться нечем, а тут хоть какое-то дело. Тем более, сейчас нормально делится
своими проблемами с людьми.
Владимир: Зачем людям мои проблемы? Тем более сам говоришь, что у них своих
проблем достаточно.
Сергей: Ты же журналист!
Владимир: Был когда-то им. Теперь я среднестатистический алкоголик-тунеядец. А
возможно, скоро, и БОМЖ.
10
Одно радует. Окажусь на улице - с голоду не помру. Люди у нас сердечные, хоть и
грешные. Но это хорошо, что грешные. Посмотрят на калеку; сердце как ледяной водой
окатит.
Ну как тут не подать?
А подашь такому, так мысль придет внезапно: «На том свете воздадут сполна за
завалявшуюся в кармане мелочь, да за дело благородное и чистое.»
Вот и все.
Сергей: А как же утверждение что наша жизнь, в наших руках? Ты такого будущего
хочешь себе?
Владимир: Какая жизнь!? Оглянись вокруг.
Посмотри на меня!
Какое будущее!?
Здесь время остановилось. Я же тебе уже об этом говорил. Почему меня не слышишь?
Солнце и то, брезгливо таращиться в окно, неохотно брызгая лучами сквозь драную
занавеску, как собака справляющая нужду на забор Не всем суждено самому менять свою
жизнь.
Судьба с жизнью играет в шахматы, а мы всего лишь фигурки.
От одной сломанной жизни ничего не изменится.
Если раньше я был песчинкой, то теперь я пылинка.
Моя жалостная писанина ничего не изменит, и никого.
И я не изменюсь!
И не хочу я этого.
Это, вы, привыкли вечно ныть и требовать, чтобы вас, услышали...
Сергей: Кто «вы»?
Владимир: Вы – те, кто загнал свою жизнь в сеть. Те - кто страдания мерят лайками.
Но многие из вас нихрена не знают о страданиях.
Сергей: Владимир, осуши рюмашку, и успокойся.
Владимир: Сначала меня вывел из себя, а теперь рюмашкой откупиться решил. Нет уж!
(бросает рюмку на пол)
Неси стакан. «Пить — так пить, любить — так королеву!»
Сергей: Сейчас за стаканом схожу. Может чего еще захватить? (Уходит)
Владимир: Чего там захватывать? Жратву? Да вроде не кушаем.
Сейчас спою пока, ты, там стакан ищешь. Петь то я люблю. Тоску разгоняет.
(песня группы «Ленинград» «Мне бы в небо»)
Руки ноги денс, голова бум, бум, бам.
Мои мозги похожи на кусок баблгам
Можно жить так, но лучше ускориться
Я лично бухаю, а кто-то колется.
11
Мне бы в небо, мне бы в небо,
Здесь я был, а там я не был.
Мне бы в небо, мне бы в небо,
Здесь я был, а там я не был.
Сергей: Ну распелся, соловей!
Владимир: А почему бы и нет? «Нам песня строить и жить помогает!»
Сергей: ...и пить.
Владимир: Чертовски прав, леший! Дай я тебя обниму!
Сергей: Ну, вот сменил наконец-то гнев на милость.
Владимир: Сережка! Сергунчик! Прости, дядьку непутевого. Крыша едет, но мне
простительно. Я же тут совсем одичал в четырех стенах, как узник.
Что там за стенами? Бурлит ли жизнь? Продолжай. А то рассказал совсем мало.
Сергей: Что там может быть интересного? Все как всегда.
Владимир: Неужели все настолько слепы, что не замечают мелочей, и перестают
восторгаться ими? Ведь крупная сумма состоит из мелочи. Так ведь?
Сергей: Чему восторгаться то? День-ночь, работа — дом. Работаешь — тратишь. Тратишь,
больше чем зарабатываешь. А потом опять работа. Круговорот.
Владимир: Так вот расскажи про работу. Тем более когда-то коллегами были.
Сергей: Ну, а что там нового? Павловна так и сидит за штурвалом...
Владимир: Это не удивительно. Ее только вперед ногами оттуда вынесут.
Сергей: Заменили практически всю технику. Ремонт сделали. «Откапиталили» все.
Окошки новые, дверки новые. «Все как в лучших домах лондОна».
Владимир: Это же как она разорилась? У ней, как люди говорят «зимой снега не
попросишь».
Сергей: Так тираж увеличили. Спрос вырос. Политика сменилась. «Капусты» много стало.
Владимир: Какая политика? Желтая газетенка.
Сергей: Тебе ли не знать о народной любви к грязи?
Владимир: И то верно. Любит у нас народ в чистой рубахе перебирать мусор в урнах.
Никто из наших не ушел? Из старичков?
Сергей: Да нет... даже пришли. Две молоденьких девушки.
12
Владимир: (улыбаясь) Шуры-муры-амуры?
Сергей: Да так, немного с одной пообщался на корпоративе. И то не понять, чего хочет.
Мутная какая-то девица.
Владимир: О! До нас... до вас, уже и модная нонче тенденция добралась?
Раньше-то чаепития тяжко было организовать. Заварку покупать, и то «жопили»,
извиняюсь.
Сергей: Так пятнадцать лет было изданию. Юбилей.
Владимир: Ого! Уже пятнадцать лет? Где-то время ползет кое-как, а где-то летит
стремительно.
Хоть бы открытку послали...
Сергей: Ну, это вопрос ни ко мне, надо у Павловны спрашивать... а так... тебя конечно
вспоминали.
Владимир: Я прямо весь купаюсь во внимании. Везде вспоминают! Видимо вспомнить
никак не могут только.
Ну, увидишь коллектив когда, передай от меня поклон до земли. Я их помню и благодарен
за их внимание безграничное и добросердечное.
Вот она реальность жизни, Серега!
(выпивает залпом стакан и закуривает сигарету)
Один ты у меня на этом свете. И это тоже реальность.
Я вот как вспомню, ту, мою жизнь.... ты же всегда рядом был.
Конечно, вертелось вокруг меня много народа… как мотыльки на свет слетались.
Бабах! Ни света, ни мотыльков!
Серега: Да полно мне дифирамбы петь. На то она и дружба. Может еще стаканчик?
Владимир: Давай стаканчик и я, наверное «бай».
Серега: Ну и хорошо. Мне тоже бежать пора. Дел невпроворот. А песенку споем на
дорожку?
Владимир: Ну, это святое! Говори какую?
Сергей: Что-то пока в голову не приходит...
Владимир: Серега!
Сергей: А?
Владимир: Давай «нашу»... которую мы на моем мальчишнике пели в караоке
Сергей: Марусю?
Владимир: (запевает) На речке, на речке, на том бережочке
Мыла Марусенька белые ножки.
13
(Сергей подхватывает)
Мыла Марусенька белые ножки,
Белые ноги, лазоревы очи.
Плыли по реченьке белые гуси
Ой, вы плывите, воды не мутите.
Ой, вы плывите, воды не мутите
Воды не мутите, свекра не будите.
Будет Марусеньку свекор бранити,
Свекор бранити, свекровка журити
С кем ты, Маруська, всю ночку гуляла,
С кем ты гуляла, с кем утро встречала?
Будут Марусю за косу таскати,
За косу таскати, в дому запирати.
(Владимир засыпает за столом. Сергей уносит тарелки на кухню, выключает свет и
закрывает дверь)
Действие второе
(все та же комната, только светлее. Владимир спит за столом, облокотившись на
сложенные руки. Со стороны кухни доносятся звуки проточной воды и звон посуды)
Владимир: (поднимает медленно голову щуря глаза) Серёга! Серега!
Зинаида: (голос из кухни) Какой я тебе Серега!?
Владимир: Ой, теть Зин, ты откуда здесь?
Зинаида: Вовка, ну что же ты за человек такой?! Ничему тебя жизнь не учит! Ну как так
можно жить!?
Владимир: (растирая медленно вески) Тятя Зин, прекратите орать. Ваш голос, как шум
перфоратора, в полтретьего ночи.
14
Зинаида: Это не в голосе моем проблема, это с головой твоей проблема!
Владимир: Здесь с вами соглашусь. С головой реальная проблема, будто кирпичом в
подворотне получил с маха.
Зинаида: Видимо и надо тебе дать хорошенько кирпичом, по голове твоей бестолковой,
может тогда понимать начнешь? Ну, взрослый ведь человек...
Владимир: Ну хватит уже верещать. Принесите лучше мне воды стакан, в горле
пересохло.
Зинаида: (входит со стаканом в руке) Столько пьешь, а в горле сухо.
(садиться на стул. Оглядывает)
Ну, посмотри во что, ты, превратил свой дом.
Посмотрись в зеркало!
Во что ты превратил себя?
Владимир: Я вчера смотрелся: бритый, чистый.
Зинаида: Это вчера. А сегодня на кого похож?
Мать твоя Нинка - покойница, царства ей небесного (крестится)... может и хорошо, что не
дожила до этих дней...
Владимир: Что, вы, городите!?
Зинаида: А то и горожу!
Смотрит на тебя с небес, и плачет...
Владимир: Какие небеса, теть Зин, раз такое на земле творится?! Нет справедливости, а
значит и небес нет. В вашем понимании, разумеется.
Зинаида: Не гневи Бога, милок.
Владимир: А то что? Накажет?
(громко смеется)Нету Бога вашего!
Зинаида: Тьфу, на тебя!
Тело свое гробишь, и душу не щадишь.
Владимир: О, да! И гореть мне в аду.
Хватит!
Эти басни подружкам рассказывайте на пасху.
Здесь нет ни Бога, ни черта.
И если я вам доверил ключи от двери, это совершенно еще не значит, что я доверил вам
свою жизнь!
(слегка стукнул кулаком по столу)
Зинаида: (встала) Ой, зверюга страшная. (улыбается) Я прямо, таки, тебя испугалась,
охламон.
15
Владимир: И, да... то, что вы были лучшей подругой моей матери, тоже не дает вам
никакого право меня воспитывать.. я уже детина старая.
Зинаида: Заладил, надо же.
Ты кушать будешь?
Владимир: А что, что-то есть?
Зинаида: Ну, а как ты думаешь?
Дома наготовила, да по банкам разложила. У тебя то, как всегда, шаром покати.
Владимир: От голода еще ноги не протянул. Лапша есть, а значит будем живы.
Зинаида: Мало того что алкоголем желудок садишь, еще и эту дрянь ешь.
Владимир: Нормально! Мы закаленные!
Зинаида: Да ну, тебя, закаленного... Я там рассольника принесла, да голубцов тушеных.
Владимир: Пожалуй, начну с первого, как и положенного.
Зинаида: Сейчас пойду тебе в мисочке разогрею, а то пока ты спал, все остыло.
Посуду всю перемыла.
Владимир: Вот в какой мисочке? Мы в 21-ом веке живем. У меня дома хоть и гадюшник,
но микроволновка имеется.
Зинаида: Это вы в этом веке живете, а я уже старенькая. По старинке жить приходится. Не
доверяю я вашим новым механизмам.
Владимир: Да ладно вам — старенькая. Сейчас бабульки даже в компьютерах
разбираются.
Зинаида: Ну и Бог с ними, пускай разбираются, а мне до этого дела нет. Своих забот
хватает.
(уходит на кухню)
Владимир: (допивает воду и начинает по комнате что-то искать) Как там у вас в огороде
дела обстоят?
Зинаида: Ой, милок, огурцы прямо как на дрожжах растут, чего не скажешь о кабачках.
Видимо в этом году икры кабачковой на зиму не будет.
Владимир: Да и черт с ней, икрой. Главное ведь картошка.
Зинаида: Ну да, без картошки некуда. А покупать ее никакой пенсии не хватит. Эти
частники совсем уже обалдели. Каждый день ценники переписывают.
Еще капуста беспокоит. Уродилась бы.
16
Владимир: (в трюмо находит бутылку) Не говори, тетя Зин. Твою квашеную капусту не
сравнить ни с чем. Хрустящая, не кислая.
(наливает водку в стакан и выпивает)
Зинаида: Ну, Вовка, в этом году я больше кустов насадила. Уродится; зиму без бед
проживем.
Владимир: Вот надо вам со мной нянчится? Кушайте сами, а я уж как-нибудь пробьюсь.
Зинаида: Куда я тебя дену, охламон?! Ты же мне как сын родной. Своих Бог не дал...
Владимир: (под нос) ну началось... сейчас про Кольку начнет рассказывать.
Зинаида: Колька муж мой не путевый....
Владимир: ...царства ему небесного. (Улыбается)
Зинаида: … покойничек, царства ему небесного, все хотел детишек, да не мог. А почему
не мог?
А потому что пил как скотина. Зараза его эта и угробила.
Владимир: (под нос) Бла, бла, бла... (громко) У вас у женщин, водка во всем виновата.
Может дед твой больной был.
Зинаида: Какой же больной? Колька то мой?!
Здоровый был как медведь. Высокий, под два метра ростом.
А плечи какие были широкие.
У нас в деревне если кто-то собрался скотину бить, так сразу Кольку звали. Поросей
колол, бычков забивал.
Вот его и споили.
Мяса кусок дадут самого лучшего, сала шмат, да самогонки в придачу.
Владимир: Да я не про это. Дедуля твой может детей не в силах был делать по состоянию
здоровья.
Зинаида: Ну что ты брешешь? У них в семье было три мужика и три бабы...
Дуррой я была. Бежать надо было без оглядки. Но в наше, советское время, стыдно это
было.
Это вы сейчас поживете-расходитесь, а тогда нас другому учили. Семья — ячейка
общества.
Да и как соседям в глаза смотреть? А коллегам на заводе?
Приходилось терпеть, да помалкивать в тряпочку.
И колотил меня он, изверг эдакий. Тоже терпела.
Правда помню, как раз ему дала, со всей мочи, скалкой по лысине, а тот мне в ответ:
«Зинка, ты что, белены объелась?»
Владимир: Потемки для меня ваши «советские страсти».
Зинаида: Так я же говорю, у вас все просто нынче, никакой ответственности.
17
Владимир: А у вас? Стерпится — слюбится?
К черту такую формулу.
Жить только ради того, чтобы не осудили?
Зинаида: Вова, Вова, есть правда в твоих словах. Но тогда время было другое, и думали
по-другому.
И не смотря ни на что, жили лучше. Люди добрее были... отзывчивее. Срубы клали всей
деревней, и никто денег не просил.
А какие застолья были?
Дед Евлампий, хоть и глух на одно ухо был, а как достанет гармошку, как запоет она в его
костлявых руках.
Ой. Аж мурашки побежали.
Тогда дискотек не было, но зато плясали от души.
Владимир: Ты чего мне решила всю жизнь свою пересказать?
По мне так, люди, как были дерьмом, так им и остались.
Зинаида: Типун тебе на язык! Зачем так о людях?
Владимир: Вот, ты, вроде в Бога веришь, а сама «типунами» разбрасываешься.
Сейчас не советское время — говори чего хочешь. Я вот и говорю: «Люди как были
говном, так говном и остались.»
(наливает стакан водки и выпивает. Прячет бутылку под стол)
Зинаида: Вот как ты относишься к людям, так...
Владимир: (перебивает) … так и они к тебе.
Бредятина! При чем полная!
Чего же, ты, так пересудов боялась, что жила и терпела тумаки!? Где эти люди были?
Песни с тобой под гармошку пели?
Зинаида: Тебе не понять.
Владимир: (иронично)Куда уж там. Я-то ведь «людской доброты» на вкус не ощущал.
Зинаида: Закончили разговор, да и суп погрелся.
Владимир: Во как! Неудобно стало? Ответить нечего?
Значит я прав.
Зинаида: Возраст у нас с тобой разный. Я прожила на этом свете больше чем ты, и видела
больше.
(заходит в зал на руке весит кухонное полотенце, а в руках тарелка)
Владимир: Чтобы понять, что люди далеко не так хороши, как пытаются казаться, не надо
жить век. Вот дети, почему такие жестокие? Потому что родители их еще врать не
научили.
Зинаида: Ты, вечно упрешься как баран.... даже спорить с тобой не хочу.
18
Владимир: Так я не спорю, а называю вещи своими именами.
Зинаида: А что это у «нас» такие глазки?
Владимир: (улыбается) Какие такие? Красивые?
Зинаида: Хмельные.
Владимир: Так это след вчерашнего вечера.
Зинаида: Какой такой след?
Мне тут зубы не заговаривай! Я женщина не пьющая, и запах перегара за версту чую.
Владимир: Я же говорил, что вы - женщины, все одинаковые.
Зинаида: Я тебе сейчас покажу, одинаковые (ударила полотенцем по голове)
Владимир: (смеется) Перестаньте, ей Богу! Насилие — тяжкий грех.
Зинаида: Был бы ты, моим сыном, я бы тебя ремнем высекла.
Владимир: Каким ремнем? Я уже старенький детина, говорю.
Да и воспитывают детей вроде до шести лет, а потом, усе.
Вы мне лучше ложку дайте, а то сосет желудок.
Зинаида: Сосал бы еще то, что надо, а не всякую гадость.
Владимир: Теть Зин, я не пью, а лечусь. Вы же знаете чем чревато тяжелое похмелье.
Зинаида: У тебя каждый раз тяжелое похмелье. Каждый божий день.
Владимир: Так вчера повод был.
Зинаида: Какой? Четырнадцатое число месяца?
Владимир: Ага! Мне ли числа помнить? Сергей приходил. Потрепались с ним немного.
Былое вспомнили. Про то, что в мире белом творится, рассказал.
Зинаида: Вот не люблю я его Вова, хоть убей.
Владимир: Опять началось?
Давайте уж я как-нибудь сам разберусь с кем мне быть, и что мне делать.
Зинаида: Ну, раз такой хороший друг, не уж то не видит, что не надо тебе пить!
Так нет же, еще и тащит с собой пойло.
Владимир: Может, хватит уже?!
По крайней мере, всех как ветром сдуло...
Где эти все друзья и благодетели?
19
Зинаида: Вытащил бы тебя на прогулку! Ты бы хоть воздухом свежим подышал!
Уже плесенью весь покрылся.
Владимир: Спуститесь вы, наконец, с небес на грешную землю.
Какая прогулка? Восьмой этаж. С балконе если только в низ, так я
даже на балкон выкатится, не могу.
(Самоирония) Рапунцель, блядь.
Зинаида: Не матерись при мне. Мужчину это не красит.
Владимир: Вы случаем в детской колонии не работали?
Зинаида: Все можно, Вова, если захотеть.
Попросить кого-нибудь помочь спустить коляску с тобой. Мир не без добрых людей.
Владимир: О! Опять эти песни про доброту и заботу...
Я, конечно, понимаю, что внешне жалко выгляжу, но внутри еще стержень не истерся.
Прочно стоит!
Зинаида: Вот кому ты...а главное, что ты хочешь доказать?
Я тебя, правда, иногда не понимаю. Где тот Володя, которого я знала?
Владимир: (наливает. И грустно смотрит в пол) Все вы понимаете головой, сердцем
понять никак не можете.
Умер тот Володя, на реанимационной койке. Зато всех остальных спас. Данко наших
дней.
Зинаида: Дурак ты! Ей-богу дурак.
Посмотри в зеркало. Жив он! Только спрятался он в ракушку, и выходить никак не хочет,
боится тени собственной.
Я тут на днях, на почту ходила. Пересеклись на почте с Анечкой.
Владимир: (рассержено) И к чему вы, это сейчас?! Не знаю я никакую Анечку, и знать не
хочу!
Зинаида: Спрашивала про тебя. Про самочувствие твое интересовалась.
Владимир: Про самочувствие, говоришь?! Ха!
Небось, дождаться не может, когда я окочурюсь?!
Сука! (плюет на пол)
Зинаида: (громко) Прекрати наконец-то материться!
Владимир: Так не надо меня выводить из себя!
Что, вы, ожидали?
Что я сопли по подбородку умиленно размажу, при упоминании ее имени?!
Начну вспоминать, какая она была хорошая и пригожая?!
Я свои слезы выплакал. Хватит! В камне воды нет, как и в моих глазах.
20
(стук в дверь)
В доме инвалидов дни посещений?
Зинаиды: Вова, ты кого-то ждешь?
Владимир: Сегодня вроде не день доставки пенсии, а значит, никого не жду.
А может это Сергей? Может что-то забыл вчера?
Зинаида: Сиди. Я открою. (подходит к двери и не спрашивая открывает ее.
За дверью, опустив взгляд, у порога стояла Анна)
Владимир: (резко и грубо) Это что еще за явление Христа народу?
Анна: Здравствуйте, тетя Зина. Можно я пройду?
Владимир: А причем тут тетя Зина? Иди туда, откуда пришла!
Зинаида: Владимир!
Владимир: Я уже тридцать лет как Владимир!
По-русски вроде же говорю: «Убирайся вон!»
Зинаида: (Анне) Анечка...
Анна: Все нормально. Я была готова к такой встречи.
Владимир: (раздраженно) А я вот не готов! Хотя чего я говорю?! Ты же у меня никогда
ничего не спрашивала. Делала все так, как душе захочется.
Зинаида: Так, родные мои, я оставлю вас.
Владимир: (Зинаиде) А куда это мы заторопились? Случаем, не вы, ли устроитель данной
встречи?!
А то прямо легка на помине.
Анна: Тетя Зина тут не причем.
Владимир: (Анне) А тебе слово пока никто не давал. Одна змея другую змею прикрывает.
Зинаида: Вова, зачем же ты так со мной? Что я сделала тебе плохого?
Владимир: Так же как и, вы, со мной! По-подлому!
(бросает тарелку на пол)
По-хорошему прошу, закройте дверь с той стороны!
Анна: (Владимиру) Узнаю своего муженька. (заходит в комнату)
(Зинаиде) Тетя Зина, вы идите. Не мотайте себе нервы. Он никогда доброты не оценит.
21
(Зинаида, хлюпая от обиды, поднимает с полу тарелку.)
Зинаида: Вова, не совершай действия, о которых будешь жалеть, как только остынет
голова.
Владимир: Да хватит мне на сегодня ваших нравоучений! Мне сто раз еще повторить,
чтобы вы выметались обе?
(Анне) Тебя это касается в первую очередь!
(Зинаида молча одевает тонкий плащ и, не прощаясь, закрывает за собой дверь)
Владимир: Ну а ты чего ждешь?
Анна: Нет уж дорогой, мне надо с тобой поговорить.
Владимир: Господи», какая же ты мерзкая! Словечко то, какое - «дорогой»! Особенно с
твоих ядовитых уст.
Дорогим я был для тебя, когда осыпал дорогими подарками.
Анна: Оскорбление стерплю. Ни первый раз, но надеюсь последний. Я к тебе не за
прошлым пришла, а за будущим. Причем это будущее касается нас двоих…
Владимир: Какое у нас с тобой может быть будущее? Ха! (наливает стакан трясущейся
рукой)
Анна: Вместе — никакого, а вот по отдельности. А ты пей, пей для храбрости....
Владимир: Тебя забыл спросить, что мне делать! Мне не надо для этого пить. Просто твое
лицо видеть трезвыми глазами — тяжело.
Анна: Можно я присяду?
Владимир: Нет, нельзя!
Анна;: Боишься, что стул измараю?
Владимир: Боюсь, что он тобой пахнуть будет.
Анна: Я тебе да такой степени омерзительна?
Владимир: Вроде уже ответил на этот вопрос.
Анна: Не отворачивай от меня лицо. Хоть сейчас будь мужиком. Я к тебе не за прощением
пришла, и не в ножки кланяться.
Владимир: Ты чего притащилась?
Анна: Не буду тянуть резину. Меня волнует квартирный вопрос.
22
Владимир: Во как! (ищет растерянно сигарету на столе) Я, конечно, знал, что этот час
когда-нибудь наступит в моей жизни, но, сколько себя морально не готовил, оказался все
же не готов. В тебе хоть что-то человеческое осталось? (закуривает)
Анна: Ты, конечно же, меня извини. Разговор не приятный, и честно говоря, я долго к
нему готовилась, но у меня нет выхода другого.
Владимир: Видимо вчера с Сергеем как в воду глядели. Вовка - бомж у метро поет
песенку:
«Извините пожалуйста вам
Поможите, люди добрые
Сами мы не местные
Голодаем и скитаемся...» («Ногу свело»)
Анна: Ну почему ты такой? Почему?!
Никто тебя на улицу не собирается выбрасывать.
Владимир: А куда? В дом инвалидов?
Анна: Я уже нашла хороший для тебя вариант, нужно лишь твое согласие.
Владимир: Довольно, голубушка! «Ты» -это ты, но не я! Я ничего не решил, и не
собираюсь! Меня и так все устраивает.
Анна: Мне просто очень нужны деньги. Клянусь, совершаю это вынужденно.
Владимир: А что, твой муженек не может заработать тебе денег?
Анна: Он мне не муженек. Был бы ты человеком, я бы все объяснила. Но, к ужасу для
себя, я очень хорошо знаю тебя.
Владимир: Ничего себе, это я еще и не человек?
Ты меня, сука, бросила, хотя клялась жить со мной, и в горе, и в радости.
Тебе было наплевать на то, как я тут живу: что жру, что пью, и сейчас, скотина, меня
упрекаешь в бесчеловечности?
Ты хотя бы представляешь, чего стоит мне принять ванну?
Откуда тебе знать, ты ведь нихера не представляешь! Живешь бесхлопотно и
беззаботно.А теперь, ты, мне еще и предлагаешь лишиться последнего, что у меня есть?!
(наливает полный стакан)
Анна: (Вытирает слезу) Я не хочу оправдываться, поверь. Мы и так друг другу за
последнее время столько гадостей наговорили.
Еще раз повторюсь, я не за прошлым сюда пришла...
Владимир: Да заткнись, ты! Утри свои лживые слезки, актриса! (стукнул кулаком по
столу)
23
Анна: (вздрогнув, продолжает) Есть хороший вариант. Конечно не в центре города, но
район хороший. Однокомнатная квартира, вполне уютная. Проходы широкие. А самое
главное первый этаж и с пандусом. Там дедушка жил колясочник.
Владимир: Закрой рот! Никаких вариантов! Разговор окончен.
Анна: Ну, ты подумай, тебе же хорошо. Хоть на прогулки сможешь выходить.
Владимир: Какие же «мы» заботливые.
Убирайся отсюда. Я тебя ни видеть, ни слышать не могу. Если бы я только мог, я бы
влепил тебе такую пощечину, дрянь.
Анна: В общем, я вроде все сказала. Еще раз прошу прощение.
(встает и подходит к входной двери)
Номер телефона думаю ты не удалил мой, а если и удалил, оставлю тебе визитку...
Владимир, мы взрослые люди. Взвешенно обдумай все... у тебя есть неделя...
Владимир: Ты мне еще ультиматум ставишь?! А что будет через неделю.
Анна: Придется обратиться в суд.
Владимир: (вытирая скупую слезу) Какая же ты дрянь! Как же мог я полюбить такую
дрянь!?
Анна: А я тебя любила. И этого никогда не забуду.
(дверь захлопывается. Владимир выпивает остатки водки с горла и кидает бутылку вслед.
Хватает себя за волосы и начинает стонать от ярости сквозь зубы. Занавес)
Акт 2
действие первое
( Занавес открывается. Темнота и тишина. Свет прожектора падает на стул справа, и мы
видим человека в белом балахоне и с черной маской на лице)
Б.ч: (тихо и протяжно, будто зовет) Володя, Володя...
(свет второго прожектора падает на спящего за столом Владимира)
24
В: м-м-м... (невнятно мычит, не желая просыпаться) Какого хрена вам от меня надо?
(протирает глаза, пытаясь сфокусировать зрение) Это что еще за чертовщина?
Б.ч: Здравствуй.
В: Ну здравствуй, гость не прошенный. Давно я тебя ждал.
(хватается за голову) Ой, когда же эта боль оставит меня в покое?
Б.ч: Ты не мог меня ждать.
В: Не ждал, а ожидал — немного разные вещи, по крайней мере для меня, «белочка» в
белом капюшоне.
(Третий прожектор бросает свет на стул стоящий слева, на котором сидит человек в
черном балахоне с белой маской на лице)
(резко рассмеялся) Допился, как говорят в народе, до чертиков.
Теперь полный набор: чертик — есть, горячка в белом - тоже рядом. Где ангелы
златокудрые?
А нету! В эту дыру они не ногой.
Это все тетка Зинка со своими «типунами»: «Побойся Бога! Не гневи Бога!»
Б.ч: Может она была права?
В: Белый капюшон, узнаю ваш голос.
Ч.ч: Я не черт.
В: Сережа. Тетя Зина, ну что за маскарад? Черти, вы, мои дорогие, решили подшутить
надо мной? Типа испугаюсь и пить брошу?
Не из пугливых я.
Мне сейчас не до шуток, и тем более не до разговоров.
Б.ч: Владимир, возьми себя в руки. Для дальнейшей с тобой беседы, ясность рассудка —
главное требование.
В: Ясность? Беседа? Рассудка?
Я не ясно ответил, что не желаю сейчас разговаривать?
Покиньте мой дом, по-хорошему прошу. Осточертели вы мне все!
Ч.ч: Может сто грамм?
В: Серега, ты как всегда вовремя и по делу. У меня всегда готова к обеду ложка.
Б.ч: Он не Сергей.
В: Ага, а ты не Зина и я не Владимир. (осматривается)
Почему так темно? Который сейчас час? На улице свет отключили?
Б.ч: Мы не можем сейчас уйти, как бы ты этого не хотел.
25
В: Я так понимаю, в моем родном доме, гости меня не собираются слушать? Став калекой
потерял авторитет. Пользуетесь моей немощью. Жестокие вы люди.
Б.ч: Твоя немощь не в ногах, твоя немощь в голове.
В: Как же ты меня задрала, со своими нотациями.
Что не взглянешь на меня? А? Нацепила какой-то балахон... оба нацепили, и устроили мне
тут Хэллоуин. Вроде взрослые люди, а ведете себя как дети малые.
(к человеку в черном)
А ты чего маятник остановил? Чего ждешь? Наливай!
Б.ч: Ты хочешь заглянуть мне в глаза?
В: Что я в них не видел? Просто терпеть не могу когда задают вопрос и не смотрят в лицо.
Б.ч: В глаза? Но у меня их нет.
( Женщина в белом медленно повернула голову в сторону Владимира. Владимир
оторопел, и какое то время не смог произвести ни звука)
В: (удивленно) Верил бы в Бога, перекрестился.
Голова, что же ты делаешь со мной? Зато теперь понятно, что это действительно белая
горячка. Слышать о ней слышал, а вот видеть еще не приходилось. Но все бывает в
первый раз.
(обращается к человеку в черном)
Стоит ли смотреть на тебя? У тебя тоже самое?
( человек в черном, одобрительно кивнул головой не повернувшись к Владимиру)
В: Чудны дела твои мозг головной.
Хотя с другой стороны будет теперь с кем поговорить, когда совсем тоска пробьет.
Возможно, я просто сплю?
Возможно, пощипать себя стоит, как делают это в фильмах? (начал щипать себя и при
этом ухмыляться)
Не чувствую ничего, а значит сплю я. (выпивает)
Б.ч: И долго ты будешь сам с собой вести беседу?
В: Ты издеваешься? Ха! А с кем мне разговаривать? С игрой моего воображения?
Нет! Я ведь вроде не идиот. Хотя?
Не, это сон. Надо просто прогнать кошмар от себя.
Б.ч: Что же ты за человек такой? Всех пытаешься прогнать.
Ч.ч: (к Б.к) Эта его территория и его жизнь. Ему так комфортно. Ты не в праве его
осуждать за это.
Б.ч: Комфортно ли?
Ч.ч: Ему решать.
26
В: О! Одна из моих галлюцинаций взбунтовалась? О каком комфорте речь ведешь? Я
давно забыл, что это значит, пока ты мне не напомнила.
Ч.ч: Ты ее меньше слушай. Голову свою слушай — она не обманет.
Б.ч: В голове порой, рождаются ужасные вещи. Далеко не совсем можно согласиться.
В: (б.ч) Что за бред!?
Б.ч: Это не бред. Мозг - лабиринт, в котором блуждают разного рода мысли. Какие-то
мысли теряются и погибают, какие-то находят выход. Какие-то находятся в
принудительном заточении. Точно так же мозг поступает и со своим хозяином.
В: Ну ты и насмешила меня, тетка. Мозг — отдельно, я — отдельно.
Хотя, зерно правды в твоих словах есть.
Я видимо настолько протравил его алкоголем, что он сейчас мне спроецировал данную
картинку, где я — его хозяин, якобы спорю с ним... точнее с вами, а вы — это...
Какая-то белиберда на выходе. Какая-то каша в голове.
О! Опять про голову...
К черту!
Б.ч: Поэтому я здесь, а не по собственному желанию.
В: Ну я тебя не звал. Так что можешь спокойно блуждать, как ты выразилась, по
лабиринту, затеряться и сгинуть. Плакать по тебе не буду.
Б.ч: Плакать точно не будешь, мог бы и не говорить. Ты только об одном человеке слезы
льешь.
Ч.ч: Прекрасное начало. (наливает)
В: (к ч.ч) Ты мне нравишься. (к Б.ч) Хоть и у тебя голос тети Зины, но слова один в один,
моей бывшей.
(закидывает голову и смотря на потолок) Господин мозг, спрашиваю еще раз, что за игру,
вы, затеяли со мной? (смеется)
Б.ч: Сколько же таких как ты — несчастных, ищущих врагов? Неужели вы не понимаете,
что главный ваш враг, смотрит на вас с зеркала.
Ч.ч.: Как же у вас все просто. Мол, причину надо искать в себе. Общество может изменить
человека, человек же не в силах изменить общество. Враги везде и повсюду. Злость,
зависть, гордыня... дальше перечислять?
Б.ч: Но человек и есть единица общества.
Ч.ч: И что может единица сопоставить десяткам, сотням, тысячам? Дальше продолжать?
Б.ч: Взгляд на мир зависит от внутреннего состояния.
Ч.ч: А внутреннее состояние разве не зависит от внешнего воздействия?
Б.ч: Конечно же, зависит, но сила человека, как и его слабость находятся внутри.
27
В: Простите, что перебиваю, но не могли бы вы, дискутировать в другом месте. Мне эта
дребедень совсем не интересна.
Б.ч: Почему же?
В: Потому что несете какую-то бессвязную чепуху.
Б.ч.: Одна из твоих ошибок, это то, что ты никого не хочешь слушать.
Ч.ч.: Раз не хочет — выбор его.
Б.ч.: О выборе тоже речь пойдет.
В: Не было у меня выбора и нет. И слушать я действительно, ближайшее время, никого не
хочу.
Б.ч: Это ты так думаешь, что выбора у тебя не было, и нет. Вы любите внушать себе это,
перекладывая свою ответственность.
В: Я чего то не пойму... в твоих речах одно противоречие. То ты хочешь меня послушать,
то ты меня даже не слушаешь.
Да кто ты вообще такая чтобы я пред тобой душу свою открывал?
Б.ч: Не мне ее открывай, ты сам попытайся заглянуть в нее чистым глазом.
В: Простите, не так выразился. Я не верю в бога, а значит и души во мне никакой быть не
может по определению.
Б.ч: Эх люди, вы вроде все такие разные, а поступки ваши, и мысли — так схожи.
Такое многообразие в лицах и такое единство в греховных деяниях.
В: О, Боже мой! (к ч.ч.) Ты можешь ей закрыть рот?
Ч.ч: Это я делаю с удовольствием, но, к сожалению, сейчас этого сделать не могу.
Б.ч: Обращаешься за помощью к тому, кого отрицаешь? Сплошные противоречия. Сам от
этого не устал?
В: Я от тебя устал. Я устал от всех! Я желаю одиночества. Я хочу побыть один.
Б.ч: Опять ты лжешь.
В: Что значит опять?
Б.ч: Будто ты сам не знаешь. Ты часто лжёшь. Чуть ли не постоянно.
В: А это уже серьезное обвинение.
Б.ч: Это - не обвинение, это — факт.
Люди, вы так часто выдаете ложь за правду, а правду принимаете за ложь. Так же часто
вы ищите оправдания своим, далеко не благородным, поступкам. Лжете и оправдываетесь,
при этом искренне полагаете, что это не вы обманули — это вас обманули.
28
В: Мне все сложнее тебя понимать.
Ч.ч: (В) Что ты хочешь от нее? У них всегда все сложно.
Б.ч: (к Ч.ч) Тебе ли не знать о чем я?
Ч.ч: Ты осуждаешь его за то, что он не правильно живет? Так? А как правильно?
Молиться денно и нощно? Делать вид что счастлив?
Но ты, же сама против того, чтобы люди лгали.
В: Стоит ли влезать в ваш диспут? (к ч.ч)
И вновь я тебя всецело поддерживаю.
Б.ч: Опять пришли к тому же. Зачем делать вид?
Человеческое счастье — явление не постоянное, и прибывать беспрерывно в нем — дело
невозможное. Опять же, смотря что подразумевать под этим чувством. Мир просто
пестрит надуманными псевдоценностями.
Люди слепы. С годами они теряют истинный смысл. Легче прозябать, и сетовать, чем
идти по трудному пути. Легче облагораживать внешнее, нежели совершенствовать
внутреннее.
Жизнь и есть счастье, жизнь и есть главная ценность. Но вы про это забываете.
Она как вода, текущая из крана. К ней легкий доступ. Течет, да течет. Про ее ценность
забывают. Но стоит перекрыть воду.
Маленькие люди, дети — знают что есть счастье, они его чувствуют.
В: Ха-ха-ха!
Ч.ч: (б.ч) Та что ты заладила: мир, люди, счастье?
Ты лучше объясни человеку, которого, в одно мгновение, лишили мотивации, в чем его
вина?
Б.ч: Я думаю, он лучше меня знает ответ на данный вопрос.
В: Я?! В чем я виноват?
В том, что не осознаю какая у меня прелестная жизнь!? Издеваешься?
Может мне еще и небеса благодарить, просыпаясь с молитвою и засыпая под нее?
Ценности, псевдоценности — у меня нет их...
Б.ч.: У любого человека они есть.
В: А с чего это меня в люди записали?
Б.ч: Абсолютно глупый вопрос. Ты был рожден человеком, им живешь и им умрешь.
В: Но многие так не думают.
Б.ч: Кто эти многие? Опять занимаешься самообманом.
В: Ты же у нас эксперт по ценностям. Оглянись вокруг. Ты человек, пока приносишь
обществу пользу. Так общество решило, и это решение неоспоримо.
29
Б.ч: Будешь приносить пользу себе, будешь приносить пользу и обществу. А пока я вижу,
что ты действуешь только во вред. Во вред самому себе.
Теперь ты оглянись, что ты видишь?
В: А что оглядываться. Долгие годы мой мирок не меняется: стены, окно, старая мебель,
не выветриваемая сизая дымка, бесконечно-тлеющих сигарет.
Б.ч: А еще бардак и грязь кругом. И в душе у тебя тоже самое. Это и называется отражение внутреннего состояния.
Стены? Так кто эти стены возвел? Кто себя замуровал кирпичами бессилия и злобы?
В: Как ты смеешь!? Я прекрасно до этого жил, и даже думать не мог, что одно мгновение
уничтожит все то, что я возводил.
Я все потерял, в том числе и себя.
Б.ч: Если дом рухнул, то надо немедленно возводить новый, иначе просто не выжить в
агрессивной среде.
В: Ты либо полная дура, либо глухая и слепая. Посмотри на меня, кого ты видишь?
Б.ч: Я вижу того, кого, ты, постоянно видишь в зеркале.
В: А я вот в зеркало редко гляжусь... потому что там не тот человек, которого я когда-то
видел.
А этого урода я видеть практически не желаю. Совершенно не желаю. Но приходится
порой, когда его надо побрить, и причесать.
Б.ч: Опустил руки.
В: Нет, я просто потерял ноги. Точнее сказать не просто. Все это не просто.
Ч.ч: Ей, все как об стену горох. (передразнивает) Посмотри на себя! Что ты видишь?!
(к б.ч) Он же тебе вроде человеческим языком ответил, кого он видит! Жил человек, да не
тужил, а потом «Бац!»
Ты уж лучше потрудись объяснить, почему именно он пострадал. По какой такой
причине, ему выпало это наказание? За какие такие грехи?
Можешь даже и не отвечать, потому что знаю, что ничего внятного ты не скажешь.
Б.ч: Ты прав, я не в силах ответить на данный вопрос. Человек предполагает, а Бог
располагает.
В: Это ты сейчас так пыталась пошутить?
Б.ч: Пошутить? Нет. Это чувство мне неизвестно.
В: Оно и видно.
А я-то болезный, все это время голову ломал, гоняя по черепной коробке, один и тот же
вопрос: «За что?» - а ответ то, оказывается, так прост.
Проститутки, шушера всех мастей, головорезы, казнокрады, воры и убийцы — спокойно
скитаются по планете, живут и, как говорится, в ус не дуют, а я, даже копейки чужой ни
разу не присвоивший себе, за не понять что, должен был заплатить такую цену? Кому?!
30
Твоему всевышнему?!
За что?!
Б.ч.: Вот в этом то и беда. Вместо того, чтобы отстроить новый дом, ты все свое время
посвятил маниакальному вопросу, и этот червь изгрыз тебя изнутри.
В: Какой к чертовой матери дом? Кому он нужен?
Б.ч.: Дом строят, прежде всего, для себя, а не для гостей.
Ч.ч: Дом, как ты выражаешься, он не отстроил, да и не из чего его строить. Так что
приходится жить в шалаше — невзрачном, даже уродливом. Куда деваться, если нет ни
сил, ни средств?
Б.ч: Дом красит не фасад, а радушие и добросердечность хозяина.
Ч.ч: Какой фасад? Чем он поможет в лютую зиму?
Б.ч: Все возможно если захотеть!
А то, что возвел Владимир, ни на дом, ни на шалаш не похоже. Скорее это тюремная
одиночная камера с маленьким оконцем, через которое еле пробивается солнечный свет.
В: Ну тут я теперь с тобой согласен. Тюремная камера. Вот только кто меня сюда
посадил? Вопрос остается открытым.
Хотя чего это я? Я ведь только предполагаю.
Б.ч: Этот спор может продолжаться бесконечно. Мне не причина нужна. А следствие.
В: А мне как раз таки наоборот.
Б.ч: Неужели тебе не хотелось спокойствия?
В: Как не хотелось? Конечно же, хотелось, и все это было у меня.
Когда-то.
Б.ч: Ты всегда был недоволен. Просто боишься признаться в этом. Но как я и говорила,
это проблема большинства людей.
В: Врешь! Я имел все что хотел, а значит, был счастлив.
Б.ч: Это ты сейчас так думаешь, потому что потерял. А потом и потерял себя. Может в
этом и причина.
В: Что имеем не храним, а потерявши плачем.
Б.ч: Эти прекрасные слова у всех на устах, но почему, то к ним относятся
пренебрежительно, и вспоминают о них, когда уже либо что-то потеряно, либо уже не
возможно что-то возвращать.
31
В: Ну, и? Ко мне это как относится? Я вроде свое счастье не проматывал, и в карты не
проиграл.
Можно сказать, что меня обокрали. Разве виновен человек в том, что его обчистили?
Кстати. А кто за это понесет ответственность?
Б.ч: Какой же ты упертый человек.
В.: Да я чуть ли не каждый день молю о смерти, в надежде избавиться от неподъемного
груза возложенного на меня против моей воли. Что я имею на этом свете, чтобы хоть на
минуту задержаться здесь, а?!
И кто вспомнит обо мне, если я внезапно покину этот мир?
Ничто и никто!
Ч.ч.: Никто и ничто. Ты абсолютно прав.
Б.ч.: Каждый человек, которого внезапно посетило горе, задает себе один вопрос: «
Почему это произошло именно со мной?» - но это не факт, что горе сделало его самым
несчастным человеком на этой планете.
И другие страдают. Поверь.
Эгоизм ослепляет.
Кому-то суждено взваливать на себя крест, в разы тяжелее твоего, но они почему то не
лезут в бутылку и не презирают жизнь, как делаешь это ты, а цепляются , израсходовав
последние силы, за каждое, дарованное им свыше, лишнее мгновение, чтобы еще раз
насладиться глотком бесценного воздуха, и задержаться в свете ночных фонарей еще на
одну ночь.
В.: Простите, я более склонен сопереживать себе. Если же я еще буду переживать за
каждого человека в отдельности, то я не думаю, что им станет, хоть не намного легче.
А оплакивать каждую душу, и каждое тело — времени не хватит
Б.ч.: Вот он корень зла! Равнодушие!
А стало ли тебе хоть немного легче от жалости к себе?
Ч.ч.: (Б.ч)Ни так много уж людей, которые рады, как ты утверждаешь: « Каждому
лишнему мгновению» - и это факт.
Б.ч.: Слабость - мать трусости. Выход найти может каждый, если не затеряется в
коридорах собственных заблуждений. Следуйте заповедям, спасайте душу и тогда каждый
возрадуется. А идти по стопам искушения равносильно, идти без ружья, вглубь леса, по
следам голодной волчьей стаи.
Ч.ч.: (ангелу) Как все красиво звучит. Но мир совсем не такой, как вам хотелось бы. Мало
кто следует вашим заповедям. Здесь главенствуют другие законы. Все дело в
превосходстве, это чувство даровано им, и оно придает смысл и дарует цель.
А вот теперь и о Владимире. Его жизнь то, как раз лишена цели. Нет цели – нет смысла.
Правильно?
В.: Правильно!
32
Б.ч.: Нет, не правильно! Вздор. Причем здесь превосходство?
Цели бывают разные, и под смыслом понимают многое и далеко не всегда верное.
Не надо искать правду во лжи, хотя многие это делают, даже этого не понимая.
Извратили весь смысл. Золотого тельца поставили выше душевного благосостояния.
Жизнь гораздо проще. Мы с тобой в данный момент изучаем и взвешиваем внутренний
мир, а не внешний, а что касается выше сказанного, то моя точка зрения такова: «Пока в
людях главенствует чувство превосходства, мысль о жизни в превосходном мире,
останется всего лишь утопической человеческой мечтой» .
Это чувство зачастую порождает: алчность, чрезмерное самолюбие, надменность – это
только несколько ветвей одного гибнущего дерева.
В.: Ненавидеть себя - грех, любить себя – грех. А как тогда жить? Слабым быть это же
ведь тоже грех?
Б.ч.: От части – да.
В.: А я слаб!
Б.ч.: Не путай физическую слабость с духовной. Сильные духом могут быть слабые телом
и наоборот. Комбинаций достаточно. Всякая осязаемая слабость – короткий путь к
искушению, а искушение – ключ к двери в ад.
Ты многое натворил, будучи сильным, и многое не совершил, будучи слабым. Вспомни
свои поступки и проступки.
Покайся, Владимир. Не для кого либо, а для себя.
Ч.ч.: ( смеется. Наливает в рюмку) О каком покаянии может идти речь? Раскаяться значит признать себя виновным! Осудить себя!
Ты преступник!? Ответь мне! Ты ли обокрал, или тебя все-таки обокрали?
В.: ( удивленно ) Какой же я преступник?
Ч.ч: Вам часто твердят, что слабым быть нельзя, при этом не брезгуют применять по
отношению к вам кнут. Терпите мол, и да зачтется вам, но не сегодня, и не сейчас, а
когда-нибудь, но только терпите.
Б.ч: если речь зашла о «кнуте и прянике», хочется спросить: « Не от ваших ли пряников
тела покрываются зудящей сыпью?»
Не люди ли себя истязают порою по собственной воли, находясь в плену собственных
заблуждений? Не пример ли тому Владимир?
На столе стоит его любимый «пряник», который не пряник вовсе, а кнут. Жесткий кнут.
И, конечно же, в этом виноваты все, вплоть до высших сил, а Владимир — просто
несчастная жертва, от которого требуют быть сильным, но он не знает, как и зачем?
Жизнь не ценил раньше, так тем более не ценит ее сейчас.
В: Я еще раз повторюсь, я ценил все что имел, а сейчас нечего ценить!
Б.ч.: А что ты имел? Человеческие ценности навязанные людям людьми?
Блеск золотого тельца веками слепит глаза, сбивая с правильного курса. Вы научились
покупать и продавать, повышать свой статус в кругу таких же слепцов, внешними
благами.
Все продается и все покупается, и даже то, что вроде купить нельзя, не покупается только
по той причине, что нет в наличии таких средств.
33
Ты многое потерял, и с этим я спорить даже не собираюсь... да только многое потерял ты
по своей вине.
Потому что был ослеплен, и тебе это нравилось.
Ты и сейчас слеп! Прозрей! Я ведь пришла тебе помочь.
В: Соглашусь с тобой что многое потерял потому что был слеп.
Не думал и не гадал, что окружил себя змеиным гнездом.
Б.ч: Вот так вот в один миг, все кого ты любил и ценил — оказались аспидами?
В: Как-то так. Вот такое есть у людей паршивое свойство.
Б.ч: А передо мной сейчас разве не человек сидит?
Ч.ч: (наливает) Госпожа судья, не много ли вы на себя берете? Ты человеку хочешь, вбить
чувство вины осиновым колом в грудь? Да так чтобы захрипел истошно?
В: Я вообще не понимаю что происходит.
Ч.ч: Тебе ли не привыкать к осуждениям со стороны?
Б.ч: Я не судья и не обвинитель! Я все го лишь хочу достучаться...
В: (перебивает) Заткнитесь вы наконец!
Б.ч: Вот твоя натура. Ты не хочешь слышать, но требуешь чтобы тебя услышали. Но так
не бывает!
Не это ли причина твоего горького одиночества?
В: Да заткнись я тебе говорю! Какое дело тебе до меня!
Нет, не эта причина!
(бьет кулаком по столу)
Причина в том, что все люди, которых я знал — абсолютные твари! Суки лицемерные,
готовые улыбаться тебе, пока есть возможность снять сливки с общения.
Я ненавижу людей! Ты это хотела услышать? Ненавижу! Презираю!
Они были со мной, когда было мне хорошо, и они покинули меня, когда мне стало плохо.
Ч.ч: (смеется)
Б.ч: Человека сейчас не вижу, но вижу змею, расправившую капюшон.
В: Я еще и змея!? Пусть будет так.
Б.ч: А ты как сам считаешь? Посмотри на себя? Взгляни трезвыми глазами, во что ты
превратился? Гнев вперемешку с ненавистью накапливался годами. Но такое количество
утаить невозможно. Да и ты никогда себя не сдерживал.
Кто же в силах выдержать такой напор?
Ч.ч: (Б.ч) Не уж то ты хочешь сказать, что в словах Владимира нет правды?
Разве люди не лицемерны? Разве люди не ищут выгоды? Причем выгода для человека —
34
первична.
Жил-был человек. Помогал, чем мог, а как только перестал — забыли.
Б.ч.: Так зачем окружать себя такими людьми? Не уж то был настолько слеп?
Может просто зефирные речи нежили самолюбие?
Стремление быть всем и всегда нужным, проявлять рвения, выпячивая свою значимость
на показ, приводит к неприятным последствиям.
И опять же все упирается в самолюбие.
Ч.ч: По-твоему, любить себя — плохо? Грех?
А е любить себя? Самобичевать? Истязать?
От того и прибывать в унынии.
Уныние!
Страшно, да? Уныние.
Б.ч: Я не удивлена, то вас с Владимиром шатает из стороны в сторону.
Везде должна быть гармония.
Ч.ч.: Ага. Гармония в мире, где созидание недостижимая цель.
Б.ч: Мир, где искушение меняет направление, и сбивает с толку.
(к В.) Я права, Владимир?
Жил-был человек. Хлебнул человеческого горя. Отвернулись. Отвернул.
В.: Да кого я отвернул?
Б.ч.: Женщину, которая, не смотря на твой скверный характер, пытается тебе угодить во
многом, хотя она и сама нуждается в опеке.
В: А я то думаю, чего это ты ее голосом поешь, соловушка.
Теперь все встает на свои места. Ты типа совесть моя белая?
Нечего поступать по-свински.
Б.ч: Поступать по-свински, это в твоем понимании убирать твой свинарник?
В: Я ее и не просил. Хотя и не в этом дело...
Б.ч: Не просил, но принимал. Молча принимал. Знал, что она никогда не поступит
наоборот.
В.: Мне, что же теперь челом об пол бить в знак признательности?
Б.ч.: Видя твою неприкрытую неблагодарность, вряд ли ты даже осмелишься сказать
простое слово «спасибо».
В.: Просто не надо совать нос в чужую жизнь.
Б.ч: Вот как ты заговорил? В жизнь?
Так в чем виноват этот человек? В искренности? В добрых деяниях? Или в сердечном
переживании?
35
В.: Все эти добрые дела, она, возможно, делает, чтобы заработать дополнительные очки
перед встречей с Богом.
Оттого и набожная стала. С годами люди начинают молиться, дабы обрести покой
вечный, и узреть сады райские.
Б.ч: Я все-таки верю в то, что всю эту мерзость, эти отвратительные предположения, ты
говоришь из-за застоявшийся в твоих жилах злобы.
Ты обвиняешь человека, не предъявив даже крохотного доказательства.
Посмотри еще раз на себя!
Где змея?
В: С этим человеком у меня вполне нормальные отношения.
Ч.ч: Да что ты вновь оправдываешься, как нашкодивший ребенок.
Не хотела бы бабка к тебе ходить - не ходила бы. Тоже мне мать Тереза. Старушенция и
сама одинокая. Вся жизнь — лавка, ток-шоу, да сериалы под спицы».
В: (Ч.ч) Не надо так о ней. Она действительно хороший человек.
Она мать мою знала. Два раза в год на могилку ездит. Ухаживает, потому что некому.
Б.ч: Наконец-то я слышу те слова, которые очень надеялась услышать?
В: Какие слова?
Б.ч: Ты первый раз за разговор, назвал кого-то «хорошим человеком».
Значит не все люди, которых ты знал, как ты выразился — абсолютные твари.
Но все, же ты прогнал прочь хорошего человека, который тебя любил, и любит как
родного сына. И любит! И всегда простит.
В: Любит и от того постоянно осуждает?
А как же не суди, да не судим будешь?
Б.ч: Не тебя она осуждала, а твои пороки. За жизнь она твою болела всем сердцем и
душой.
Твои сердце и душа уже давно перестали о ком-то болеть. Хотя не верю я тебе. Твои
зрачки еще не заледенели окончательно.
В: (Ч.ч.) А ты чего безмолвствуешь? Вроде же за как бы меня.
Ч.ч: (подливает) Дружище, ты говоришь за меня. Я тебя полностью поддерживаю.
(протягивает стакан)Давай я тебе подолью.
Береги свои нервы которые и так на взводе.
Б.ч: (В) Это то и ужасно, что спелись.
В: (улыбаясь) Спились! (выпивает)
Ну давай, скажи как это плохо, как это мерзко.
Б.ч.: Это мерзко и плохо, но это твой выбор и это твоя жизнь.
36
В: А все-таки моя жизнь. Ну, вот и определились. Так значит, я волен поступать, как
считаю нужным? Правильным?
Б.ч.: А ты когда-то по-другому поступал?
В: Когда-то и поступал. Но это было давно и неправда.
(закуривает)
Любил ли я? Да! Любил. Человеку свойственно любить.
Но только сейчас, нынешними мозгами, я стал понимать, что любовь это слабость, после
которой остается мерзкое послевкусие.
В народе ходит поговорка, али истина, даже не знаю точно как охарактеризовать данную
фразу, но это и не важно, важно, что «кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить».
Данная формула вполне применима к моей прошлой жизни.
Так получилось, что я отдавал себя без остатка, а взамен получил презрение.
И это относится, ко всем кого я любил и ценил.
Еще говорят в народе, что на ошибках учатся. Но!
Не вернуть уже то время, а в это время менять что-либо не имеет никакого смысла.
Это время вообще не имеет смысла.
Да и ничего я не хочу уже.
Хочу, чтобы меня все оставили в покое, и вы, в том же числе.
Б.ч.: Ты все ее еще любишь?
В: О ком ты?
Б.ч: Ты хорошо понимаешь о ком я.
В: Нет.
Я ее ненавижу.
Я ее презираю.
Б.ч; Не верю.
В: Станиславский что ли? (улыбнулся) Верь — не верь, а я камень. Я всех ненавижу. И
тебя, и ее, и его. Всех.
А еще больше всего, я ненавижу того, кто смотрит на меня с зеркала. Этого слабого
ублюдка и урода, с которым мне приходится постоянно находиться.
Б.ч: Вот она, эта минута прозрения. Я слышу голос души.
В: Какой души? Нету ее. Нету и Бога.
Б.ч: Нет потому, что ты перестал в это верить.
В: Деда Мороза, как оказалось, тоже нет. Доброго пухляка несущего радость детям,
которые так хотят верить в чудеса, только потому, что лживые взрослые этого хотят. И
что? Мир перевернулся из-за этого? Нет!
Б.ч: Зато твоя жизнь перевернулась, из-за того, что ты перестал верить.
В.: Ты хочешь сказать, что если бы он уверовал, произошло бы чудо? Он бы встал и
пошел?
37
Б.ч: Нет. Не встал бы, и не пошел, но чудо бы произошло. Внутреннее преображение, чем
не чудо?
Человек — существо великое, и в тоже время не однозначное.
Может любить и пожертвовать даже собой, следуя за этим чувством не отходя не на шаг,
может заточить себя в кокон ненависти и уничтожать все вокруг себя, даже самое, когдато ценное.
В силах строить величественные города, и в силах их разрушать.
Тебе же Владимир, скажу, есть люди, у которых есть все, но нет в них благодарности за
это, и есть люди которые многого чего лишились, но они благодарны за возможность
жить.
Ты — ни тот, и ни другой вариант. Ты просто потерян. И ты знаешь почему. Ты далеко не
глуп, и это я знаю. Ты далеко не камень, и это я знаю тоже.
Все в твоих руках. И даже у тебя есть варианты выхода. Безысходности не существует.
А что ты выберешь, решать только тебе.
Слабость — грех. Слабость рукотворна. Слабость приводит к унынию, но, а уныние, ни к
чему хорошему не приводит.
В.: Как же вам всем легко судить. И как же быть сильным? Дай рецепт.
Б.ч: Никто тебе не даст такого рецепта, ибо рецепт, это ты сам. Я уже говорила,
внутреннее состояние может изменять мир вокруг, и все зависит от того какое оно.
В: Я не хочу менять, я хочу вернуть.
Б.ч: Прибывая в ненависти, ты хочешь вернуть годы любви? Этого никто не может.
В: От любви до ненависти, сама понимаешь, шаг короткий.
Б.ч: Да брось ты… Любовь чувство парное, а ненависть — одинокое. Ненавидишь то ты
ее из за раненого самолюбия и своей внутренней слепоты и глухоты.
В: Я помню нашу первую встречу. Ее ангельскую улыбку. Нежные черты лица. Она о чемто перешептывалась со своими подругами. Я пытался поймать ее бегающий взгляд, и
иногда мне это удавалась.
Секунды, во время которых наши глаза встречались, казались часами. Видимо это и есть
любовь с первого взгляда.
А как мило она поправляла челку. В тот момент она для меня была олицетворением
женской красоты, и таинственной застенчивости.
Мир остановился, и казалось, что в нем, кроме нас двоих, никого нет.
Ч.ч: К чему эти бархатные сопли?
В: Наша с ней свадьба.
Мы крепко держали друг друга за руку. Не могли налюбоваться друг другом. Я не верил
тому счастью, которое на меня обрушилось
. Она теперь моя! Моя, до скончания дней.
Ч.ч: (ехидно) Ага. На веке.
В: Как же я ждал того повторяющегося момента, когда же приглашенные на наш праздник
жизни, гости, встанут и единодушно прокричат: «Горько!» Может кому то и горько, но в
38
тот момент нам было очень сладко. Ни один, даже самый прекрасный десерт, не сравнится
с ее каромельно-молочными устами, присыпанными сахарной пудрой.
Признаться честно, мы не выдержали и заперлись в уборной. Это была страсть. У нас был
звериный секс. И в тот момент мир во второй раз остановился для нас.
Ч.ч: «В тот момент», «был» - все в прошедшем времени.
В: Я обожал ее запах. Ее природный, женский запах.
Я знал ее вкусы и предпочтения. У нее был отменный вкус. Она умело подбирала себе
наряды и парфюм. Она практически не пользовалась косметикой, да и в этом она не
нуждалась . Природа наградила ее красотой, и грех что было менять на этом
изумительном холсте. Это было бы преступлением.
Как давно я не касался этого тела. Не видел его обнаженным.
Ч.ч: Ты давно не касался, зато другие касались. И кто-то другой сейчас любуется на этот
потрепанный холст.
А как же эта клятва быть вместе навсегда в любви и в горе?
Б.ч: (Ч.ч) Зачем, ты, так?! Человек только что начал раскрываться.
Ч.ч: Тебе ли не знать причину моего поведения?
В: А со мной все так. Оттого и покрылся я панцирем. Не по собственной воле.
Ч.ч: А что ты хотел, нытик? Какого к себе отношения. Ты же сам понимаешь, то ты никто.
Таких, как ты зовут презрительно - овощи. Правильно будет сказать сорняки.
Б.ч.: (Ч.ч) Ради Бога тебя прошу...
Ч.ч: Сама знаешь, что я имею права говорить, что пожелаю, и никакой Бог мне этого не
запретит.
(В) Смотри-ка как расчувствовался. Взгляни правде в глаза, ты - никто, и ты никому не
нужен. Особенно ей.
В: (берет бутылку и пьет с горлышко. Пауза) Я — никто. Про что я и говорю.
Ч.ч: Твари ползущей о небесах лишь мечтать.
Б.ч: Ты намеренно его склоняешь на чашу гнева.
Ч.ч: Конечно намеренно. Посмотри на него. Он уже давно потерян. Он же сломанная
швабра, которая по какой-то случайности еще не отправлена на помойку.
В: Вот так вот. Думал ты на моей стороне, а ты такой же, как они все.
Ч.ч: Ути-пути, всплакни еще. Я в отличие от тебя знаю, чего желаю, и желаемое получаю
всегда. Иногда даже с излишком.
В: Что ты получил от меня?
Ч.ч: Всему свое время, дружище.
39
В: Дружище? (пауза) Как же я мог забыть. Есть еще на земле один человек, кому моя
судьба не безразлична.
Ч.ч: Ой, даже боюсь угадать... не Сергей ли случайно? (громкий хохот) Ха-ха-ха-ха-ха!
В.: Я вроде ничего смешного не сказал.
Ч.ч: Насколько же вы слепы! У вас есть глаза, но, вы, охотно впитываете мир ушами.
Сколько же в вас самоуверенности.
Вы живете с уверенностью, что все знаете, и чувствуете, но выбираете льстивые речи как
характеристику, отгораживаясь от правды.
Лесть же она так сладка, потому и поощряете, и готовы принять ее как факт описания
добрых своих черт и деяний, обрисованных чужими устами.
В: К чему ты это говоришь?
Ч.ч: (Б.ч) Как мне нравится, когда ты склоняешь голову. Твое молчание - услада,
дорогуша.
(В) Не было у тебя никакого друга Сергея. Он тебя всю жизнь терпеть не мог. Денно и
нощно, данный господин, прибывал в зависти и ревности.
В: (Б.ч) О чем он говорит? Почему ты молчишь?
Ч.ч: Потому что ей возразить нечего, и потому что я говорю правду.
В: Такого не может быть. Он всегда был рядом.
Ч.ч: И что это должно значить? Собака без блохи жить может, а блохе без собаки — тоска,
да смерть.
Не позволительно жил ты... ну так он думал... жизнь тебя не обделяла, в отличие от него.
А как он внутренне радовался, когда ты откровенно горевал, изливая ему душу.
Бутылочки тебе покупал неспроста. А ты, дурачина, подачки воспринял за подарки.
В: Это ложь! Это все гнусная ложь.
Ч.ч: Ух, как же мы не любим, воспринимать горькую правду.
Почему тебя видеть и слышать многие не пожелали? Мало того, что ты оттолкнул всех,
выбрав неиссякаемое сострадание к своей персоне, так еще и твой Сережа не упускал
шанса, рассказать всем о твоей ненависти к окружающим, не забывая хорошо приукрасить
твои ядовитые реплики.
Тебе же, Серж, забивал уши сахаром.
Где-то в глубине своей стухшей души, тебе же нравилось, то, что о тебе якобы никто не
вспоминает?
Очередной раз повод пострадать, поразмышлять о гнусности иной, и отсутствия
сострадание.
В: Заткнись! Мне все это осточертело!
Ч.ч: Кто ты такой, чтобы затыкать мне рот, жалкая скотина?!
В: Почему же тогда, никто лично у меня, не спросил так ли это на самом деле? Почему
никто не набрал мой номер хотя бы.
40
Ч.ч: По кочану! А почему ты этого не сделал?! Гордость?
Вы же, блядь, все гордые! Каетесь, прощенье вымаливаете только перед отправкой в мир
иной, и то, далеко не всем это удается. Расшибаете голову о пол, лишь бы в пекло не
угодить, в царство к тому, с чьей руки принимали плоды, восхищаясь их дивными
вкусами.
За все надо платить!
В.: Оставьте меня одного, ради Бога прошу!
Ч.ч: Ради какого Бога? Для тебя же он не существует. Очередной лицемер. Кстати, а ты
знал, что твой дружок, ну очень любил твою благоверную, твой, небывалой красоты,
холст?
Ты пока в больничке на койке лежал, очухивался, он как верный друг, ежедневно
навещал твою дражайшую половину, и преподносил ей огромный букет сочувствия и
сострадания.
В: Сука. Ненавижу вас всех. Проклинаю! Гребенное, змеиное гнездо.
Б.ч: Борись! Не иди на поводу у зла. Пока есть выбор — выбери правильный путь.
В: И тебя ненавижу!
Б.ч: А как же любовь?
Ч.ч: Ага. Любовь! Помнил ли ты об этом чувстве, когда трахался с легкодоступными
«синьоринами»? И даже тут ты себя оправдаешь? Уже чувствую, как ты ищешь очередной
способ отбелить свои непристойные деяния.
Так как же насчет любви, Владимир?
Как же клятва в верности? Ведь ты же у нас такой хороший человек.
Б.ч: Она простила тебя, прости и ты ее.
В: Я хочу все это прекратить!
Ч.ч: Что, правда, как песок в глазах? Ну, теперь все в твоих руках. На данный момент у
тебя есть выбор.
В: Какой выбор?
Ч.ч: Оставить все как есть, и тебя больше никто не побеспокоит...
В: Или?
Ч.ч: Либо изменить свою жизнь. Поменять все... и, да... есть одно «но»
В: Какое «но»?
Ч.ч: Это ты у мадам в белом спрашивай.
В: (хватается за голову и, пошатываясь, то вперед, то назад, вслух внушает себе) Это всего
лишь игра больного воображения. Больше эту «окаянную» пить не буду». Я себя
контролирую! Я себя контрали....
41
Б.ч: (перебивает) Искренне прости всех. Дай себе шанс. Искренне прости себя.
В: (очень злобно)Я не собираюсь никого прощать, и тем более не собираюсь просить
прощение у кого-либо!
(к Ч.ч.) Если у меня выбор есть, то я его сделал. Оставьте меня одного. Убирайтесь в ад,
куда угодно, только оставьте меня, ироды проклятые.
Ч.ч: Твое слово — закон. Раз так решил, да будет так.
( Начинает хаотично мигать свет. Раздается грохот. Человек в черном подходит к
женщине в белом и медленно снимает маску и капюшон. Владимира мгновенно поглотила
оторопь. Он видит свою жену Анну)
А.: (дрожащим голосом и со слезами на глазах) Почему ты такой дурачок? Я ведь тебя так
любила... любила больше чем себя... любила больше всех на свете, а ты так этого и не
понял.
В: Почему же тогда ты ушла?
А: Потому что сил не было уже тебя терпеть. Я тебя перестала узнавать. Твоя грубость и
ярость вывели меня на этот поступок. Каждую ночь я молилась, чтобы вновь увидеть того,
в кого я была влюблена. Но с каждым последующим днем мои надежды растворялись в
тумане забвения.
В.: Зачем же ты меня хочешь выбросить на улицу?
А: Разве на улицу? Я больна, мне понадобились деньги...я хотела как лучше… я хотела
лучшего и тебе
Ч: Ну все! Хватит этого «мыла»... Свиданка закончена. Зе энд, не хаппи!
(медленно тянет руки к шее)
В.: Ты правда больна? Почему ты мне ничего не сказала?
Ч.ч: А ты бы ее стал слушать? Да и вообще, какое тебе дело до чужого горя? Сиди и
оплакивай свою жизнь.
(начинает сдавливать шею Анне)
В: (пытается пошевелить руками, но не получается) Что с моими руками?! Что с моим
телом?!
Не трогай ее, или я тебя убью!
Ч.ч: (с улыбкой) Ой как мне страшно-то. С твоим телом ничего хорошего. Минуту назад
остановилось твое сердце.
В: Что за бред! Я же все чувствую, а значит я живой!
42
Ч.ч: Ты сам сделал выбор. Ответственность лежит полностью на тебе.
Был шанс, что сердобольная Зина, пришла бы вовремя, увидела бы твое полумертвое
тельце. Подняла бы панику. Вызвала скорую, и возможно бы тебя и вернули к жизни. Но,
нет!
Прорвало трубу. Начался потоп. Не до тебя. И вместо звонка в скорую», звонок в
«аварийку».
Видишь, как все бывает.
И это все твой выбор, и винить ты не можешь больше никого.
В: Ты несешь бред! Я просто сплю, или мне это мерещится вовсе.
Убери от нее руки, подонок!
Ч: У тебя теперь вечность впереди, чтобы разобраться снится ли это, или мерещится. Эти
стены ты больше не покинешь никогда.
В: Почему? За что?! За что мне это все?!
Ч; Травиться не надо было, и отравлять жизнь другим. Решил со смертью поиграть?
Думал прокатит?
Печень то твоя – барахло.
А: (из последних сил) Прощай.... я тебя лю...
В: (громко, что есть мочи) Нет! Нет! Я не хочу в это верить! Это все бред!
(раздается грохот. Вспышка. Вспышку сменила кромешная темнота. Слышен лишь только
истошный крик Владимира. Занавес закрывается)
Акт 3 (эпилог)
(Занавес открывается. На столе стоит портрет Владимира перевязанный траурной лентой.
За накрытым столом сидят Анна и Зина)
Анна: (прижавшись к Зинаиде, плачет) Тетюшка Зин, почему все в жизни так, а не как
хотелось бы?
Зинаида: (обняв Анну) Откуда мне знать, доченька, одному Богу это только известно.
Анна: Мы же с ним детей хотели. Дом построить.
Следующая, я.
Зинаида: Дочка, ну что ты несешь. Бог все слышит. Рано тебе еще. Бороться надо. Люди
борются, и ты борись. А что твой? Денег не может дать на лечение?
43
Анна: Я больше ни от кого зависеть не хочу. Жизнь научила.
Ведь, я ему, тетя Зин, добра желала. Хотела чтобы он жить начал. Пусть не как раньше, но
хоть на свет выходил бы белый.
Зинаида: Ну, вот такой вот у нас Володька был. Земля ему пухом (вытирает платком
слезу)
Анна: Он был другим. Он был — хорошим. Сейчас себя чувствую последней сволочью.
Ведь он из-за меня руки на себя наложил, наверное.
Зинаида: Не кори себя, и не бери на себя вину понапрасну!
(Дверь открывается, заходит Сергей)
Сергей: Так, могилу вырыли, гроб и венки заказали. Кафе надо оплатить для поминок.
Анна, нужны деньги, а то собрали не так уж и много, а похороны нынче «удовольствие»
не из дешевых.
Зинаида: (перебивает) Отстань от нее. Нет у нее денег. Я дам. Откладывала себе на
похороны, да слишком много накопила.
Поминки на сколько человек?
Сергей: Пока насчитал двадцать три.
Зинаида: Двадцать три? Где же все они были раньше?
Сергей: Я позвал только самых близких. Зачем случайных людей созывать?
Зинаида: ( с сарказмом) Да уж, близкие... через час придешь. Я деньги оставлю на столе.
Сергей: Как скажите.
(наливает рюмку и подходит к портрету)
Дорогой наш человек. Ты всегда был для нас ориентиром. Не объяснить словами, что я
чувствую. Не передать словами, то чувство скорби, что тревожит меня. Ты олицетворение
— силы и мужества...
Дай Бог пережить нам всем тяжелый час утраты.
Пусть земля тебе будет пухом, и ты обретешь царствие небесное навечно. Ведь такие
люди, как ты, попадают на небеса, не смотря ни на что.
(занавес закрывается)
конец
44
45