Жили-были два царя, два брата
advertisement
Сказка о Верной Воле и Вольной Любви. "Перед массивным пилоном - входом в храм, на гладком полированном кубическом камне сидит Женщина, её обнажённое тело невольно поражает своим восковым, янтарным, полупрозрачным цветом; его линии очень остры и рельефны". Жили-были два царя братушки, два брата одного отца и одной матушки. Жили каждый в своём царстве-государстве собственном, и в радостях жили и в Любил старший брат красавицу жёну свою и любил старший наслаждениях были. брат на охоту ходить, п о т е ш а т ь с я , д а и з в е р ь ё , к а к о е д р е м у ч е е п о с тр е л я т ь . Р а з , п о ц е л о в а л с т а р ш и й б р а т ж е н у свою любимую и на охоту отправился. Да не долго охотился старший брат, как взяла его тоска-кручинушка, старший брат в само домой сердце раньше забилась, срока да так охотничьего, там и пришёл осталась. жену И обнять возвернулся и непонятну кручинушку сбросить. Обошёл старший брат палаты свои светло -каменные, а жену свою любимую не нашёл. Во второй раз обошёл старший брат палаты свои - нет жены его любимой, жены ласковой, и в третий р аз обошёл - не нашёл старший брат жены своей. Открыл старший брат двери дворца своего, которые в сады ведут, в сады с птицами певчими, с деревьями плодоносящими, с травою зелёною с цветами райскими. И видит старший брат, как жену его, жену единственную, не гр-раб целует в уста алые да за стан тростинучку рукой чёрной берёт, рукой чёрной обнимает. Ударила кровь горячая, кровь грешная, обезумела головушку брата старшего, вырвал старший брат богатырский меч из ножен своих цвета красного и срубил головы ударом е диным жены единственной и раба чёрнорукого. И ушёл старший брат в палаты свои каменные у Бога смерти просить да жену свою любимую оплакивать. И прожил он так девять лет и три года в муках и страданиях неописуемых, для которых и слова людского по всей земле -матушке не сыскать. Постарел старший брат старостью и меч свой богатырский уж и поднять не мог. Ушёл старший брат в сады свои райские, лёг на траву зеленотканную, и стал смерти дожидаться да прощаться с миром земным, с миром жестокогоречным. Тут приходит к нему весть от гонца вести приносимого, что младший брат шлёт поклон брату старшему, и ждёт младший брат брата старшего, что б обнять кровинушку родную да по чарке выпить за здоровие, да вспомнить словом добрым отца с матушкой. И подумал тогда старший б р а т , ч т о н е г о ж е т а к у м и р а т ь б р а т у с т а р ш е м у , н е п р о с т и в ш и с ь н и к ак с б р а т о м м л а д ш и м , не обняв за плечи братские, не пожелав покаянья душ отцу с матушкой. И собрался старший брат в дорогу дальнюю к брату младшему к брату меньшему. Встретил терпкими младший брат заморскими. брата Не старшего, заметил угощал младший брат яствами кручины невиданными, старшего, всё да винами жену свою молодую расхваливал, да гордился гордостью молодецкою. А старший брат о своём горе не сказывал, желал брату меньшому вечных дней ра достных и жене его светлых помыслов. И собрался раз младший брат на охоту потешную, стал и старшего брата уговаривать. Отказался старший брат с младшим охотиться, посетовал на больну головушку, и отправился младший брат на охоту без старшего. И собрался ст арший брат в дорогу обратную, решив Богу одному о своём горе поведать да покаяться. Вышел старший брат в сады райские с птицами певчими, с деревьями плодоносящими, с травою зелёною с цветами райскими, что б с женой проститься брата младшего. И видит старши й брат, как жену брата младшего негр -раб целует в уста алые да за стан -тростинучку рукой чёрной берёт, рукой чёрной обнимает. Ушёл старший брат в стены высокие в палаты каменные брата младшего, и дал запрет себе: об увиденном брату младшему не сказывать. Д а только ноги брата старшего скаменели хуже каменных, и не смог старший брат в дорогу обратную отправиться раньше срока охотничьего брата младшего. Но не долго охотился младший брат, и взял а его тоска -кручинушка, в само сердце забилас ь, д а 1 так там и осталась. И возвернулся младший брат раньше срока охотничьего, и застал брата старшего с телом каменным. Вышел младший брат в сады свои райские просить жену свою любимую, жену ласковую утешить брата старшего словом добрым, словом женственным. А у брата младшего кровь ещё горячей была, чем у брата старшего. Ударила кровь горячая, кровь грешная, обезумела головушку брата младшего, вырвал младший брат богатыр ский меч из ножен своих цвета чёрного и срубил головы ударом единым жены единственной и раба чёрнорукого. Обн ял младший брат брата старшего и старший брат обнял брата младшего за плечи братские, и поведал о горе своём несгораемом, как две капли воды схожим на горе младшее. И решили братья к свету белому обратиться, и скитаться по свету белому до той поры памятной , пока не найдут они утешения у Огня красного, у Земли -матушки, что в небесном Воздухе, и в Воде святой одной десницею сотворённые. Долго ли коротко ли, да только шесть красных лет горячеющих да шесть чёрных зим холодеющих ходили братья без малого по све ту белому. Обносились одежды братские и в лахмотия превратилися. А питались они от людских забав, и от слёз людских п р о л и в а е м ы х . К т о и м х л е б о м в о л ь н ы м п о м о же т , и п о д е л и т ь с я , а к т о и с л о в о м Б о ж ь и м верным скажет, помилосердствует. Полюбились братьям братья м еньшие, братья малые света белого, на которых с мечами длинными с острострелами, потешаться ходили они за убийствами в свою пору молодую охотничью. Пели братья с птицею певчею, со зверьём большим, да со зверюшкой малою одним словом -языком разговаривали. Во здыхали братья леса древнего голос праведный чисто сложенный и живой водой омываемый. Грелись братья огнём яркопламенным из земли родной добываемым. Согревала земля верной матушкой, а отец лесной их напутствовал, словом вольным учил да незлобливым. Раз сидели братья у яркого, у могучего да нежгучего, у костра весёлого да трескучего и духом лесным упивалися, и травинку всякую слышали. Вдруг из гущи лесной да доверчивой к ним выходит девица красная красотою собой нерассказанной, да с глазами большими незрячими, с чёрной тенью от слёз неразгаданных. -Ах вы, молодцы, ах вы, добрые, - говорит им девица красная, - Ох, вы люди лесные да смелые, не ругайте меня понапраслину, не гоните вы девицу белую, а дозвольте у пламени ясного только руки согреть онемелые. -Что ты, девица, что ты ясная, - отвечают ей братья смелые, - ты садись у костра у красного, да погрейся, отведай спелые леса ягоды и корения, мёда чистого да душистого от души от пчелиной творение. Села девица у слажённого в ярком пламени отражённого от земли родной от воды живой духом смелым лесным напоённого. Съела девица леса ягоды, съела девица и корения, съела девица мёда сладкого от души от пчелиной творение. Напилась воды красна девица из прохлады ручья глубокого, и сказала, -Спасибо вам, молодцы, дай в ам Бог, за добро светлоокое. -Что ты, девица, что ты ясная, - отвечают ей добры молодцы, - будто с нами ты, как п р о щ а е ш ь с я , б у д т о в п у т ь - с у д ь б у с о б и р а е ш ь с я , г д е н е в и д и м о с о л н це к р а с н о е . П о д о ж д и , не спеши, ненаглядная, ты поведай нам горе -горюшко, мы поймём тебя лучше всякого, лучше всякого ненарядного. Отвечает им красна девица, -Расскажу я вам, добры молодцы, всё поведаю, как на блюдечке, и открою вам тайну страшную, тайну лютую да без ключика. Поглядела в огонь красна девица, повела рассказ тихим голосо м, словно горе-горюшко мерила, решетом, да со дна глубокого. -Жили люди у нас на приволии, обнимала людей воля небушка, и дома -терема люди строили, и растили детей словно хлебушек. И земля, и вода отдавала нам, и огонь согревал от печалинок, и дышали больш ие 2 да малые одним воздухом чистым и пряничным. И не ведали люди, где худшее, не делились на веру по валенкам, каждый делал своё - дело лучшее, от витрины резной до завалинки. Всем хватало и хлеба и солнышка, на дворах сторожей не держали мы, а делились и с ловом и зёрнышком, и весёлые песни неведомо слагали мы. травленный, Только поселился воздух, в от суши доверчивых засушенный, душах, словно чёрным дымом, страхом без ветра оставленным. Побежали росинками капельки, собираясь дорожками встретиться, собрала их косынкой по капельке, и продолжила сказывать девица. -Всюду люди заборы поставили, стали мериться силой и званием, лютой злобой цепной испоганены, псы звериные пасти оскалили. Кто сильней и хитрей всё поотняли у других, кто умом простоватые, от полена д о хлеба раздольного, от рубахи единой до хаты. Стали люди на души завистливы, стали песни на стрелы обменные, стали люди в крови поколенные, в землю души закапывать листьями. Зачерствела земля червоточиной, отвернулся огонь согревающий, помутнела водица пр оточная, стала дымом дышать от пожарищей. Появились тут люди, все чёрные, да с крестами, до пуза висящими, стали сказывать, будто греховны мы, и за это отказано в счастье нам. Тут другие совсем бескрестовые, на крестовых набросились с книгами, будто бесы в се люди крестовые, будто беды с креста нагноили мы. И не знает народ, где же знания, где же вера -то наша родимая, да не уж -то для страха в страданиях Божьей волей мы все сотворимые?! Только сказывать стали вчерашние, люди, ныне в сединах и трещинах, будто чудище, страха ужаснее, поселилось в мужчинах и женщинах. До крови это чудище жадное, и ласкает, и милует кровушку, и сгоняет, как стадо отрадное, чтобы выпить по капле л ю б о в ь ю ш к у . А Л ю б о в ь , ч т о п о к а п л е в л ю б л яе т с я , в н а ш у к р о в ь , ч т о о т Б о г а д а р о в а н а , стопудовыми цепьями мается, к тёмным скалам -подвалам прикована. И трёхглавая гадость звериная стережёт, и от голода чешется, ждёт от чудища знака змеиного, чтобы с мёртвой Любовью потешиться. Опустила глаза красна стряхивать девица, замолчала водица девица, замолчала ручейная, снова она и …, земля в каплях и заплакала. затаилась росинки закапали, Замер от лес вороха, да не стала без единого пряча птицу их шороха, и зверя затейного. Поднялись тут два брата единые, два меча одним светом родимые, в ножнах чёрны х и в ножнах рубиновых, два луча в одной точке сходимые. Поднялись две спины крепколитые, поклонились до пояса, -Девица, - ей сказали, - не плачь, светлоликая, было двое, а стала нас - Троица. Ты веди нас тропами звериными в тёмный свод, где Любовь захорон ена, где живёт эта гадость змеиная, будет к ней разговор краткопонятый. -Проведу я вас, - молвила девица, проведу вас тропами валунными, эти тропы тропинкой не делятся, не сойдёшь с них и ночью безлунною. Эти тропы костями, как листьями в час недобрый камнями побитые, то тела наших молодцев истинных, что в народе давно позабытые. -Вот и славно, - ответили братия, - вспомнят люди сынов своих преданных, ты веди, чтоб мы время не тратили, - много дел у Любви неизведанной. Шесть ночей и шесть дней несговорч ивых шли два брата и девица красная, и пришли к тёмным скалам узорчатым, где Любовь остывает прекрасная. -Схоронись, наша девица славная, - просят братья сестру свою младшую, - чует дух человечий трёхглавое, сейчас же выползет, гнида смердящая. Будто слышала, гадина речи их, от скалы отделилась, как тучею, и сказала, -Ну, что, человечишки, сразу вас, аль желаете мучаться? Ничего не ответили братия, два меча их сверкнули как молнии, видит девица - головы катятся и скрываются в море под волнами. 3 Обезумела тре тья проклятая голова от змеиного пугала, и огнём, что в желудке припрятала, в братьев духом звереющим дунуло. Но огонь есть огонь, в пламе родственный, братьям брат из стихии четвёрошной, и не тронул огонь братьев собственных, и упал к их ногам, словно пёр ышком. Снова молнией лезвия братские резанули как горную впадину, снова море взметнулось …, и волнами растворила, как не было гадины. И разрушились скалы безродные, и подвалы с цепями пудовыми, вышло Солнце Любовью свободною, засияло над морем по -новому. "…На голове Женщины надето нечто вроде металлического шлема; на нём укреплены два рога, поддерживающие шар. Непосредственно сзади Женщины на фоне пилона ясно вырисовываются две могучие колонны, поддерживающие портал". Живут два царя братушки, два брата одного отца и одной матушки. Живут каждый в своём царстве-государстве собственном, и в радостях живут и в наслаждениях прибывают. И зовут их одними именами славными: одного - Волей Верною, а другого Верной Волею. 4
