О праве на отчуждение имущества без передачи владения
реклама
О праве на отчуждение имущества без передачи владения Поскольку гражданский оборот спонтанно разлучает собственность и владение, приходится признать, что собственность без владения столь же неизбежна, сколь неизбежно владение без титула. Сама эта ситуация — плод не столько права естественного, которое, конечно, не может воспринимать собственность без владения вещью как норму, сколько права позитивного, которое признает ситуации владения без титула и собственности без владения во многих случаях. Иначе право могло бы разрушиться вследствие системных противоречий. Но коль скоро речь идет о праве позитивном, можно наблюдать национальные особенности в решении тех или иных специфических вопросов соотношения собственности и владения. Среди них несомненный интерес представляет вопрос о праве собственника на отчуждение в тех случаях, когда он лишен владения и не может никаким образом его восстановить. Совершенно ясно, что интерес этот преимущественно практический; теория вынуждена обсуждать данную проблему под явственным эмпирическим давлением. Отчуждение увязывается с передачей вещи (традицией), которая с тех пор, как она была установлена р этом качестве римским правом, может считаться некоторым универсальным способом переноса собственности. Это значение традиции как общего правила, естественно, привело к тому. что переход собственности без передачи вещи должен быть специально оговорен. В этом смысле можно указать на constitutum possessorium (когда прежний собственник, по соглашению, продолжает держать вещь у себя), traditio brevi manu (когда приобретатель уже владеет вещью)1, а также на вручение документа. Влиянием традиции можно также объяснить выделение таких форм продажи как удержание титула до оплаты (lex comissoria), залог неоплаченного товара и т. п. модусы, созданные для примирения обязательственного и вещного эффекта передачи. Владелец должен быть собственником (или иметь полномочия от собственника), чтобы совершить передачу любым образом. Но способен ли невладеющий собственник к традиции? Дернбург пишет, что "отчуждение возможно только или если отчуждатель сам владеет, или если он может обязать третье лицо к совершению передачи. При отсутствии этих условий отчуждателю только остается уступить приобретателю свои иски, в частности, виндикацию. Если вследствие такой уступки исков цессионарий делается владельцем вещи, то это равносильно традиции"2. Г Шершеневич объединяет эти формы тем общим, что здесь "передача представляется излишней" — См.; Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. — М., 1995, с. 184. 2 Дернбург. Пандекты. Вещное право. — СПб.. 1902. с. 115. Ср. § 931 Германского гражданского уложения: "Если вещью владеет третье лицо. то ее передача может быть заменена соглашением, по которому собственник уступает приобретателю свое требование о выдаче вещи". Этот механизм может иметь практическое значение и в нашем праве. Верховный Суд РФ разъяснил: "Если по закону иностранного государства, в котором осуществляет свою деятельность страховая компания, к страховщику перешло право собственности на автомобиль, в связи с хищением которого его собственнику выплачено страховое возмещение, страховщик вправе на основании ст. 302 ГК РФ истребовать автомобиль от добросовестного приобретателя. Переход к иностранному страховщику права собственности на застрахованное имущество и права истребования его от добросовестного приобретателя в названном случае соответствует и положениям ст. 965 ГК РФ. В силу п. 1 ст. 965 если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприоб-ретатель) имеет к лицу. ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Как следует из названия 4 ОПЫТ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ____________________________________W_ Поскольку здесь затронут механизм § 931 ГГУ, имеет смысл уточнить, что в отличие от первоначального понимания, которое усматривается из буквального содержания этой нормы, право собственности переходит вместе, поэтому можно сказать — посредством уступки виндикации (уступка виндикации играет в этом случае роль традиции), тогда как в XIX веке считалось, что право на иск само по себе может быть предметом передачи. Впоследствии доктрина пришла к выводу, что право не может существовать без иска, равно как и иск — без права. Поэтому оговорка, что право собственности возникает у приобретателя в момент получения вещи от (незаконного) владельца, а не в момент получения права на виндикацию, ныне не считается корректной3. Цессия права на виндикацию по Гражданскому кодексу РФ, однако, невозможна, поскольку по смыслу ст. 382 Кодекса цессия ограничена сферой обязательств и, следовательно, неприменима к вещным правам4. Несмотря на очевидность этих положений, в последнее время высказывается следующее мнение: раз право собственности может быть передано не в момент передачи, оно может быть передано и при заведомой невозможности для собственника совершить традицию/ передать вещь. Можно, например, указать на предложение О. Ломидзе и Э. Ло-мидзе передавать собственность на манер цессии в тех случаях, когда невозможно забрать вещь у покупателя5. Мотивируется это свободой договора6. Еще до этого выступления мне пришлось обсуждать частные суждения других цивилистов, рассматривавших вариант передачи собственности другому лицу после потери виндикации (как по основаниям. указанным в ст. 302 ГК РФ. так и по исковой давности) с возможным восстановлением при этом исковой защиты в лице "нового" собственника. Здесь была та же аргументация — комбинация правил ст. 223 и 421 ГК РФ. Прежде чем оценить эти предложения, следует отметить, что речь идет о вещах индивидуально-определенных. Родовые вещи до передачи вообще не могут оказаться в собственности третьего лица, так как сама передача — это и есть способ выделения и тем самым превращения вещей, определенных родовыми признаками, в вещи индивидуально-определенные. Другой способ выделения вещей, такой, например, как размещение на особое хранение, использование особой тары или упаковки, маркировка и т. п., предполагает наличие связи с владельцем, а именно эта связь в нашей гипотезе и исключается. Исследуемая задача, стало быть, ограничивается продажей недвижимости и некоторых иных столь же определенных вещей. Ценные бумаги, в том числе именные акции, далеко не всегда оказываются среди таких вещей 7, поскольку достаточно легко смешиваются в обороте с акциями, имеющими те же реквизиты, и обезличиваются. На мой взгляд, все допущения передачи собственности без вещи не кажутся убедительными уже потому, что игнорируют разделение прав на вещные и обязательственные ст. 965 ГК РФ. такой переход происходит в виде суброгации, т. е. путем перемены лиц в обязательстве, в том числе в обязательстве о возврате первоначальному собственнику похищенного у него". — См.: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за первый квартал 2000 года // Бюллетень Верховного Суда РФ, 2000. NB 9. Конечно, рассуждения ВС РФ в той части, в которой говорится, что право на виндикацию — это право требования. предусмотренное ст. 965 ГК РФ. едва ли могут показаться убедительными; тем не менее право на виндикацию в принципе может, видимо, стать предметом цессии при соответствующих изменениях в ГК РФ. Нужно подчеркнуть, что предметом цессии может быть именно право на виндикационный иск, но никак не право собственности. 3 Подробнее см.: Lars Peter Wunibald van Vtiet Transfer of movables in German, French. English and Dutch law. Are Aequi Libri. 2000. P. 59. 4 Даже когда ответчик по виндикации известен, право требования вещи из чужого владения не становится обязательственным; тем менее оснований считать его обязательством, когда неизвестно, у кого находится вещь в данный момент и у кого она будет в момент заявления иска. 5 Ломидзе О.. Ломидзе Э. Значение фактической передачи имущества собственника при его отчуждении и проблемы восстановления собственником своего владения // Хозяйство и право. 2002. № 1. с. 104. в Впрочем, насколько можно судить из примечания к норме п. 1 ст. 223 ГК РФ. В. В. Бердников полагает, что применительно к имуществу, право собственности на которое возникает в момент регистрации, возможность сторон избрать иной, кроме традиции, способ перехода собственности исключена. — См.: Бердников В. В. Распорядительная оделка как способ изменения имущественноправового положения лица // Законодательство. 2002. Nfi 3. с. 34. 7 Нельзя не заметить, что применительно к обороту акций мы в большинстве случаев лишены возможности говорить о раздельном бытии фактического владения акцией и права на акцию. Тот. кто является ответчиком по винди-кационному иску акционера (при всей условности применимости виндикации, как и прочих вещно-правовых инструментов, к ценным бумагам и особенно акциям), на самом деле — лицо. указанное в реестре, то есть предполагаемый обладатель права, а не фактический владелец. Те редкие случаи, в которых спор идет о бумагах, владелец которых никак не легитимирован, в том числе хотя бы и спорной записью, очевидно не представляют интереса для нашей проблемы. — Подробнее см.: Степанов Д. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право, 2002, № 5, С. 79-80, Именно то, что владение акциями — понятие вполне иллюзорное, и позволило законодателю применить к любому обладателю права на акцию термин "владелец", который здесь означает "имеющий титул", то есть приобретает значение, буквально противоположное своему классическому смыслу. 118 ХОЗЯЙСТВО И ПРАВО и соответственно — невозможность путем договора изменить строй вещных прав. Как представляется, не отвечают они и точному смыслу п. 1 ст. 223 ГК РФ, которая предусматривает иные, кроме традиции, способы возникновения права собственности, не столько как альтернативные, сколько как усложняющие юридический состав для перехода собственности. Более точной в этом смысле представляется норма ст. 30 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров: "Продавец обязан поставить товар, передать относящиеся к нему документы и передать право собственности на товар в соответствии с требованиями договора и настоящей Конвенции". Видно, что обязанность передать право собственности существует наряду с традицией, а не вместо нее 8. Хотя собственность и может в известных случаях отрываться от владения, такие ситуации всегда расцениваются как исключительные. Но дело не только в этом. Отрыв собственности от владения выводит вещь за рамки товарного оборота. Это вполне понятно. Но следствием здесь оказывается и другое обстоятельство — вещь выходит и за рамки гражданского оборота. Это означает, что собственник, потерявший владение, утрачивает и свои распорядительные возможности. Он еще может совершать сделки, обязываться, но уже не может передавать право9. П. ван Влит, обсуждая данную проблему, приводит такой казус. Писатель Дилан Томас передал свое новое произведение издателю. Издатель принял произведение к печати и вернул рукопись автору. Спустя некоторое время Дилан Томас, уезжавший в США, позвонил издателю и сообщил, что он потерял рукопись. Издатель успокоил встревоженного автора и привез ему одну из снятых в издательстве копий рукописи прямо в момент отправления. Дилан Томас был так обрадован, что решил подарить рукопись издателю, о чем и объявил ему. Издатель вспомнил, куда пошел автор со своей рукописью из издательства, и в одном из предполагаемых мест, которые тот мог посетить, рукопись была найдена. Издатель взял ее себе. После смерти Дилана Томаса один из его наследников потребовал выдать ему рукопись и заявил, что дарение в сложившейся ситуации не могло считаться правомерным. Суд не согласился с истцом и решил, что дарение могло иметь место. Но право собственности у ответчика возникло лишь в тот момент, когда он нашел и взял в свое владение потерянную рукопись. Это дело показывает, что. хотя собственник и может обязаться, заключить договор без возможности передачи владения, собственность, тем не менее, передаваться таким образом не может. Поскольку закон признает незаконное владение — а он его признает, что следует из ст. 302, 234 ГК РФ, — отрыв владения от собственности приводит к тому, что физическое воздействие собственника на вещь оказывается за пределами позитивного права, то есть считается неправомерным; напротив, физическое воздействие незаконного владельца юридически признается и защищается. В этом решающем пункте ставится и разрешается вопрос: возможен ли оборот прав отдельно от оборота вещей? Гражданский оборот направлен именно на владение вещами без отрыва от прав на эти вещи10. По-другому это формулируется как принципиальное совпадение товарного и гражданского оборота. Это легко понять. Нет никакой ценности 11 в отдельном обороте 6 К сожалению, ст. 456 ГК РФ может быть истолкована в том смысле, что кроме традиции возможен и иной способ исполнения купли-продажи, в том числе главной обязанности продавца по передаче вещи в собственность покупателю. 9 В одной из последних по времени европейских кодификаций гражданского права (1994 г.) предпринята попытка выразить значение передачи возможно наиболее общим образом. Речь идет о разделе 4 книги 3 ГК Нидерландов. Здесь, во-первых, избран термин "имущество", охватывающий любые права. Во-вторых, любая передача описана как "правопреемство'* — универсальное, простое или особое (уступка, приобретательная давность, экспроприация). По интересующему нас вопросу ГК Нидерландов указал в ст. 84 раздела 4 "Приобретение и потеря имущества" книги 3: "1. Для передачи имущества требуется предоставление его в распоряжение на основании действительного порядка правопреемства, совершенного лицом, у кого есть право распоряжаться этим имуществом. 2. Имущество должно быть описано с достаточной определенностью в порядке правопреемства на право передачи. 3. Сделка, предметом которой является передача имущества с гарантией или которая не предусматривает владения имуществом после передачи его приобретателю, не является совершенной в действительном порядке правопреемства на право передачи этого имущества" (Гражданский кодекс Нидерландов. Книги 2, 3, 5, 6 и 7 / Пер. М. Ферштман. Изд. 2-е. — Лейден. 2000. с. 199-200). При том. что вещь и право здесь не противопоставляются, а, напротив, скорее объединяются в понятии "имущества". которое все же не остается всегда равным самому себе, можно заметить достаточно определенно выраженное отрицательное отношение к конструкции передачи права без передачи владения. На это именно и указывает то. что без передачи владения сделка не переносит права, "не является совершенной в действительном порядке правопреемства на право передачи имущества". 10 Частным проявлением этой направленности является презумпция собственности в лице владельца. 11 Ценности нет и в буквальном смысле: для владельца его вещь оказывается лишенной цены. поскольку он не имеет возможности ее продать. ОПЫТ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ____________________________________^19_ прав и вещей. Ничего, кроме хаоса, такая ситуация удвоения 12 не даст. Хозяйственный смысл имеет только такой оборот, когда владение не отрывается от прав на вещь, и наоборот. Если возникает их принципиальный, невосстановимый обычными юридическими средствами разрыв, то останавливается и обращение вещи, и обращение права: незаконный владелец ждет, пока не станет собственником (например, по приобретательной давности), а собственник ждет, пока не вернет владения или не утратит собственности13. Паралич оборота здесь безусловно предпочитается умножению раздельного бытия права и владения, то есть умножению имущественного и экономического хаоса. Совершенно очевидно, что оборот здесь невозможен не только юридически, но и по всем практическим, жизненным основаниям: поскольку незаконный владелец не находится в какой-либо юридической зависимости от собственника и потому не обязан выполнять его указания, он не будет передавать вещь лицу. которое ему указано собственником, стало быть, распорядительные способности собственником фактически утрачены. Но если владелец не имеет права собственности, в том числе права на стоимость вещи, то полученная им от любого лица плата за вещь оказывается неосновательным обогащением и должна быть передана собственнику, стало быть, и у владельца нет распорядительных возможностей. Я уже не говорю о том, что покупатель, получивший вещь от незаконного владельца, рискует потерять и саму вещь, не получив на нее никакого права. Таким образом, одновременная остановка оборота незаконно полученной вещи и остановка оборота прав на нее — не столько законодательный прием, сколько единственно возможное. неизбежное следствие отрыва собственности от владения. В этот иногда достаточно длительный период сохраняются лишь те возможности эксплуатации вещи, которые не связаны с ее оборотом. Некоторые из них имеет и собственник. Например, Гражданский кодекс РФ сохраняет за собственником возможность получения через иск к владельцу стоимости неосновательного обогащения как минимум в размере арендной платы за вещь14, хотя и остается впечатление, что в целом вся ситуация не привлекла достаточного внимания законодателя. Хозяйственный смысл такого иска видится в понуждении владельца к нормальной эксплуатации вещи. Однако такое воздействие, конечно, крайне ограничено по сравнению с полнотой собственности. Не говоря уже о том, что те же цели могут быть с определенной эффективностью, впрочем, конечно, более низкой, чем любая частная инициатива, достигаться публично-правовыми средствами, например налогообложением лица, эксплуатирующего имущество 15, право собственности никак не может исчерпываться возможностью воздействия на третьих лиц с целью эффективного использования имущества. Собственность имеет свое оправдание лишь постольку, поскольку обеспечивает собственнику наиболее полное раскрытие его способностей через его предметную деятельность. Без подчиненного воле, то есть личности, собственника воздействия на вещь такие способности, вообще говоря, не могут реализоваться. Поэтому собственник всегда имеет интерес в получении своей вещи в свое обладание, и этот интерес признается обществом, предоставляющем собственнику право на истребование вещи от нарушителей владения. Но в тех случаях, когда интересы оборота, часто конфликтующие с собственностью, приводят к утрате возможности собственника вернуть себе владение, право собственности теряет в значительной мере свои основания. Теперь оно сохраняется лишь постольку. поскольку владелец не стал еще собственником. Право собственности здесь сводится преимущественно к надзорной функции, функции стимулирования владельца к рачительному пользованию имуществом. Владелец стимулируется, помимо усилий собственника, 12 Поскольку речь идет об обороте вещей, видимо, нельзя избежать обсуждения феномена удвоения в той или иной форме. Например, В. Слыщенков говорит о двойственности вещных эффектов традиции: "установлении непосредственного господств» над вещью и возникновении права собственности" (Слыщенков В. А. Передача (traditio) как способ приобретения права собственности // Ежегодник сравнительного правоведения. 2001 г — М.: Норма. 2002. с. 164). Кажется, что возникновение владения — все же не вещный эффект, в противном случае пришлось бы владение считать вещным правом; остается, таким образом, лишь эффект возникновения собственности. Впрочем, и В. Слыщенков стремится разрешить свой вопрос не в пользу двойственности эффекта традиции. 13 Специальные механизмы смягчения этой парализующей ситуации: уменьшение приобретательной давности до мгновения (для движимостей) (§ 932 ГГУ, п. 1 ст. 86 кн. 3 ГК Нидерландов) либо. напротив, не ограниченная доброй совестью виндикация (недвижимости) лишь подчеркивают наличие самой ситуации, требующей специального регулирования. 14 См.: Скловский К. Собственность в гражданском праве. ~ М., 1999. с. 340-353; Скловский К. О правах владельта на плоды и доходы // Хозяйство и право, 1999. № 1, с. 48. 15 - Тот факт, что публичное право не замечает ситуации отрыва владения от собственности, говорит, конечно, о неурегулированности всей этой сферы отношений, как и вообще о слабом интересе законодателя к обороту. 120_______________________________________ХОЗЯЙСТВО И ПРАВО например, к улучшению вещи или хотя бы ее сохранению правом приобрести вещь по давности. Кроме уже упомянутой обязанности владельца выплачивать Собственнику неосновательное обогащение, собственник вправе преимущественно перед другими лицами завладеть вещью, оставленной владельцем; соответственно вещи не грозит судьба бесхозяйного имущества. По воззрениям германского права исковая давность для виндикации прерывается каждым отчуждением вещи незаконным владельцем — так обеспечивается запрет на оборот незаконно полученной вещи. Очевидно, что все эти права собственника отвечают общему содержанию ситуации изъятия вещи из оборота, охраняют сложившееся положение, обеспечивая эксплуатацию вещи вне оборота. В то же время совершенно не видно причин, по которым в этой ситуации собственнику может быть дано право передать иному лицу свой титул. Если собственник настолько не имеет интереса в вещи, что не требует от владельца компенсации через кондикционный иск, вероятно, у него нет и интереса к передаче титула. Ведь само право требования неосновательного обогащения, как любое обязательственное право, может быть предметом цессии. Другие же интересы, в том числе стремление передать бремя собственности16, надо полагать, закон защищать не намерен. Иными словами, поскольку вещь изъята из оборота, исключен и оборот права собственности17 на эту вещь. Теперь понятно, что свобода договора не может быть противопоставлена здесь, как, впрочем, и в других случаях, основам оборота: ведь договор в целом — это инструмент оборота. Правило, что отчуждение возможно только или если отчуждатель сам владеет, или если он может обязать третье лицо к совершению передачи, так или иначе подтверждается внутренними системными связями. В рамках ГГУ, как уже говорилось, возможно отчуждение вещи путем уступки права на виндикацию. Отсутствие в нашем праве потенциала такой цессии, конечно, существенно ограничивает возможности собственника, причем основания такого ограничения, вообще говоря, неочевидны. Эта норма ГК РФ. как и ряд других, ограничивает способность невладеющего собственника к участию в обороте. Но пока право на цессию виндикации отсутствует, у невладеющего18 собственника нет возможности и отчуждения. Поскольку ГК РФ исключает цессию права на вещный иск, возникает соблазн предоставить собственнику возможность отчуждения вещи без традиции, в рамках договора купли-продажи. исключительно волей собственника. Обсудим возникающие при этом коллизии. Нельзя не заметить, что такая конструкция тяготеет к ст. 1583 ФГК19. в свое время вызвавшей критику Г. ф. Шершеневича20. Но и ст. 1583 ФГК никак не может толковаться в том смысле, что продавец освобождается от обязанности обеспечить владение покупателю. Следующий аспект проблемы состоит в том, что для третьих лиц собственником остается владелец, собственность которого презюмируется, либо если эта презумпция не подтверждена, то лицо, чье владение было нарушено21. Кажется, что как раз этот довод легко устраняется возможностью путем записи в реестре публично установить собственником определенное лицо независимо от владения. Именно на этой почве и возникла, видимо, сама идея цессии собственности. Однако нельзя не заметить, что цена, которую придется заплатить за такую возможность, слишком высока: придется признать, что данные реестра 10 Бремя собственности продолжает нести собственник, поскольку оно не перешло на владельца. Этот же переход может происходить только в силу закона, так как договор с собственником здесь исключен. 17 А также, как представляется, и вещных прав. которые как производные от собственности не могут иметь собственной судьбы. 18 Можно заметить, что по германскому праву опосредованным владельцем является лицо, занимающее такое положение по отношению к фактическому владельцу, которое позволяет ему определять действия фактического владельца. (Аналогичны нормы ст. 107-110 кн. 3 ГК Нидерландов.) Соответственно понятие владения шире» чем простое физическое обладание. 19 Законодательство последнего времени позволяет и в рамках французского права применить удержание титула в сфере банкротства — одной из самых практически важных для обсуждаемой проблемы (см.: Смирнова М. А. Купля-продажа с условием сохранения собственности у продавца // Ежегодник сравнительного правоведения. 2001 г., с. 185). А ведь сама конструкция удержания титула против оплаты (lex comissoria) возникает именно в рамках традиции. 20 Шершеневич Г. Ф. Указ. соч.. с. 184. 21 В. Слыщенков верно отмечает: 'Только владелец, фактическая принадлежность имущества которому ясна для третьих лиц (хотя бы он стал только посредственным владельцем имущества, находящегося у третьего лица), может претендовать на приобретение собственности". — См.: Слыщенков В. А. Указ. соч., с. 172. ОПЫТ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ_____________________________________121_ не позволяют судить ни о фактическом владении вещью, ни о возможности получить это владение. Таким образом, окажется опрокинутой сама основа реестра — достоверное сообщение третьим лицам о сложившемся имущественном положении 22. Презумпция собственности на стороне владеющего — не просто удобный технический прием (что само по себе немало), но достаточно важный конструктивный элемент оборота, без которого оборот, пожалуй, не может нормально разворачиваться. Подлежит обсуждению также характер отношений собственника и покупателя, как он представлен в ГК РФ. Поскольку речь идет о вещах родовых, возможность установления на них собственности покупателя без передачи, как уже говорилось, исключена. А когда речь идет о продаже индивидуально-определенной вещи, отношения продавца и покупателя регулируются ст. 398 ГК РФ: покупатель имеет обязательственное требование к продавцу. Оно утрачивается, лишь если на вещь уже возникло право собственности или вещное право третьего лица. Но в нашей ситуации такого права у третьего лица нет — вещь находится в незаконном владении. Кредитор не может и поменять обязательственное право на вещное. Отказ от истребования вещи из собственности продавца, в том числе вследствие невозможности исполнения договора, дает кредитору лишь право на взыскание убытков. Понятно, что требование убытков исключает какое-либо право на вещь. Стало быть, покупатель сохраняет обязательственное право, право требования к продавцу. Но это право к продавцу означает сохранение у продавца собственности на товар. Понятно, что невозможна ситуация, когда собственником стал покупатель, сохраняющий в то же время требование к продавцу как собственнику той же вещи. Но ничего иного из ст. 398 ГК РФ не вытекает. Именно эта норма, системное значение которое хорошо известно, и венчает анализ нашей ситуации. Итак. в силу ст. 398 Кодекса исключена возможность передачи покупателю титула собственника без передачи вещи. Посмотрим все же, как могла бы быть истребована вещь у незаконного владельца покупателем или продавцом, если, скажем, покупатель вопреки смыслу ст. 398 смог бы как-то получить титул. Во-первых, очевидно, что отпадает возможность истребовать вещь у незаконного владельца23 единственным легальным способом, то есть посредством виндикационного иска24. Ведь по смыслу ст. 302 ГК РФ обсуждается добрая совесть ответчика, а именно характер связи владельца с собственником, на момент завладения. Таким образом, гипотеза ст. 302 Кодекса определенно не предусматривает того. что собственник может измениться после утраты владения, кроме, конечно, случаев универсального правопреемства. когда передачи для перехода права и не требуется (соответственно этот случай выходит за рамки нашей проблемы). Во-вторых, совершенно невозможно создание любой юридической конструкции виндикации вещи новым собственником с сохранением всех взаимных отношений с незаконным владельцем, всех требований и возражений25, без придания этой конструкции иного вида. кроме цессии права на виндикацию. 22 Нельзя не заметить, что система регистрации — мера, сама по себе направленная скорее против оборота (в защиту права) и обычно оборот затрудняющая, всегда мыслится все же как средство точного отражения принадлежности определенных объектов. Но вот чтобы реестр сам стал средством оборота прав вопреки фактическому положению объектов этих прав — этого из идеи регистрации никак нельзя извлечь. 23 Если вещь находится у законного владельца, то есть у такого лица. которое связано с собственником договором или иным образом владеет по его воле. то собственник, естественно, сохраняет возможность традиции. Этот случай, стало быть. выходит за пределы нашего анализа. 24 К тому же выводу пришел В. В. Бердников: "Передача вещи недобросовестным продавцом второму покупателю исключает, согласно ст. 398 ГК РФ. истребование первым покупателем переданной вещи путем виндикации". Очевидно, что указанная норма не делает исключений для приобретения вещного права ни для системы передачи. предусмотренной ГК РФ. ни для системы соглашения, если она будет избрана сторонами или установлена законом. В аналогичных ситуациях, по свидетельству И. Н. Трепицыма, французское право предоставляет первому покупателю возможность предъявить виндикационные иски против второго покупателя, а также против каждого владельца. в том числе добросовестного, и против кредиторов продавца, арестовавших купленную, но еще не полученную... приобретателем вещь (Трепицын И. Н. Переход права собственности на движимые имущества посредством передачи и соглашения. — Одесса. 1903. с. 263). Такого же подхода придерживаются и создатели ГК Квебека (ст. 1714) (Бердникое В. В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. № 3. С. 32). Наряду с хорошо выраженной идеей различия в национальных системах права нельзя, однако, не заметить, что описывается все же случай, когда вещь у продавца в момент продажи была. даже применительно к французской системе передачи собственности. Именно потому он и назван недобросовестным. 25 Достаточно указать хотя бы на то. что в противном случае придется признать возможность многократного предъявления тождественного виндикационного иска — после каждой сделки о передаче собственности без традиции. 122 ХОЗЯЙСТВО И ПРАВО Это подтверждает, во-первых, сделанные ранее выводы, но, во-вторых, приводит к другому выводу — о допустимости и уместности введения в наше драво цессии права на виндикацию как заменяющего традицию способа передачи собственности. Допущение этого механизма сделает возможным и передачу собственности на украденную или потерянную вещь, когда владелец неизвестен26. Такая передача имеет интерес для страховых компаний. Не случайно Верховный Суд РФ в приведенном казусе санкционировал цессию права на виндикацию именно в пользу страховщика. Конечно, при этом возникнет ряд новых вопросов, например связанных с правами кредиторов сторон такой купли-продажи27, но прежде чем приступить к их рассмотрению, желательно все же обсудить предложенный способ изменения закона. А до таких изменений необходимо исходить из того, что без возможности передачи владения право собственности не может быть передано. К.СКЛОВСКИЙ, партнер адвокатского бюро "Барщевский и партнеры", доктор юридических наук 28 Л. П. В. ван Влит определяет этот случай как "передачу собственности без владельца" ("transfer of thing without possessor") (см.: указ. соч., с. 60). Мне кажется, что скорее следует говорить о неизвестном владельце, поскольку всегда более оправданна презумпция, что вещь находится во владении, чем обратная — что вещь вне человеческого контроля. Ведь даже находящаяся на кладбище автомобилей машина имеет владельца, которому принадлежат права на этот объект. Передаче права на виндикацию не препятствует неизвестность владельца, тем более что к моменту предъявления иска владельцем может стать иное лицо. Существующая здесь проблема исковой давности связана не с вопросом уступки права, а с более широкой проблемой виндикации вещи от неизвестного владельца. 27 Нужно заметить, что и в нынешней ситуации права кредиторов собственника, утратившего владение. Гражданским кодексом РФ регулируются весьма приблизительно; между тем это прерогатива национального законодательства. Европейский суд по правам человека отметил, разрешая жалобу продавца, имущество которого (бетономешалка) было изъято налоговыми органами по долгам покупателя, несмотря на сделанную в контракте оговорку, что право не переходит до полной оплаты (lex comissoria): "Обычно продавец и покупатель оба обладают ограниченным правом на имущество (limited property right), защищаемым ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции, но точный объем права. имеющегося у каждой стороны, различается соответственно применяемому праву. В частности, от национального права зависит, до какой степени удержание титула защищается против требований кредиторов покупателя" (Дело Gasus Dosier против Нидерламдов). Что касается "ограниченного права на имущество (или собственности)" (limited property right) у обеих сторон, то это не признание расщепления права, как может показаться, а скорее более широкое понимание собственности как вообще имущественных прав (в некоторых делах защита по ст. 1 Протокола дается правам, которые можно рассматривать и как неимущественные). Хотя в казусе речь идет о законном владении, но и вопросы принадлежности имущества, находящегося в незаконном владении, не могут быть разрешены одними нормами справедливости. Достаточно указать на специфику владения и владельческой защиты Гражданскому кодексу РФ. '
