Заметки северного лесничего

Заметки северного лесничего
Издавна привыкли мы слышать о неисчерпаемых лесных богатствах севера России, и
даже при одном упоминании названия какой-либо северной губернии нашему
воображению представляются непроходимые дебри, девственные леса, по которым
блуждают дикие звери, с трудом и опасностью для жизни пробирается промышленникохотник с кремневым ружьем и различными капканами.
Все эти рассказы так на меня когда-то повлияли, что я, попав на службу в 1884 году в
Вологодскую губернию, весьма был удивлен, встретив там во многих местах хорошо
возделанные поля, прекрасно застроенные деревни, школы, одним словом, все кроме тех
девственных лесов, которые я ожидал увидеть.
Первое время моей служебной деятельности прошло в юго-западной части
Вологодской губернии, где, конечно, нельзя еще знакомиться с северной природой и теми
дремучими лесами, которые так манили меня к себе своей таинственностью.
Приходилось впрочем слышать от лиц, побывавших в северо-восточных уездах, об
истощенности северных лесов, о незначительной их ценности, другие же, напротив,
рассказывали о громадности их, рисовали чрезвычайно красивые картины дикой северной
природы; словом, слушая рассказы лиц, посещавших северные уезды, нельзя было
составить себе понятия о лесном богатстве севера.
Весною 1891 года, вслед за назначением меня на должность лесного ревизора, я
впервые получил возможность лично побывать в тех местах, которые меня интересовали.
Побывав в северной части Сольвычегодского уезда, в очень глухих и безлюдных местах, и
стараясь составить какое-либо понятие о лесах этого края, я достиг весьма немногого.
Громадные лесные пространства, при положительном отсутствии жилищ,
производят подавляющее впечатление. На первых же порах, изучающий эту местность с
точки зрения лесного хозяина приходит к заключению, что для каких-либо сравнений или
выводов здесь необходимо иметь особый масштаб и особую единицу меры. Все то, что в
средних губерниях считается даже порядочным строевым лесом, здесь не имеет никакой
денежной ценности и должно быть рассматриваемо лишь как источник получения в
будущем крупномерных сортиментов пиловочного леса.
Первой задачей исследователя северных лесов должно быть поэтому выяснение
условий, при которых могут быть выращиваемы крупные сортименты и приобретение
навыка безошибочно определять пригодность для этого известного лесонасаждения. Тот,
кто упустит это из виду и станет описывать леса по произведенному им впечатлению,
впадет в крупную ошибку. Этим и объясняется разноречивость повествований о лесах
севера лиц, побывавших в них. Один смотрел на лес и оценивал его по массе имеющейся в
нем древесины, другой же, заметив, что значительная часть этой древесины
непроизводительно сгнивает на месте, оценивал богатство северных лесов по количеству
встреченных им толстомерных деревьев.
Эксплуатация северных лесов ведется уже издавна. На отпуск леса составляются
сметы, которые поверяются лесными ревизорами и утверждаются Министерством,
словом, все делается так, как того требуют правила; но попробуйте спросить любого
лесничего, откуда он взял цифровые данные для исчисления ежегодного отпуска леса, и
вы сейчас же убедитесь в крайней сомнительности принятых для того оснований.
Рассказывают, что один из Г.г. Управляющих, задавшись целью возвысить доходность
губернии, предложил лесничим увеличить, кажется, вдвое количество ежегодных
отпусков, и предложение его было исполнено. Сметы были надлежащим образом
составлены и в них были приведены цифровые данные о состоянии лесов, сообразно
которым определялся отпуск. Если бы потребовалось увеличить отпуск не вдвое, а в 10
раз, то и это распоряжение, вероятно, могло бы быть исполнено так же легко, как и
первое. Ни управление, ни лесничий, ни стража не знали, что есть в их лесничествах, а
лесопромышленники пока находят покупаемый ими материал, и все обстоит
благополучно.
Такое положение севера известно было и Министерству, и вот в 1893 году, при
Лесном Департаменте образована была особая комиссия, которая выработала проект
производства работ для исследования северных лесов. Наметив в общих чертах ход и
порядок работ, подробную разработку правил для производства этих работ Департамент
возложил на Управление Государственными Имуществами.
Первый опыт производства таких работ был произведен в Вологодской губернии, а
первой партией, которая была для этого снаряжена, пришлось заведовать мне.
Со временем впечатления изглаживаются в памяти. Обстоятельства службы
изменились, я оставил север и, быть может, не суждено бывать в тех местах, но 3-летний
опыт, приобретенный во время руководства этими работами, и желание оказать хоть
малейшую помощь тем, кто этими работами будет заведовать впоследствии, побуждают
меня изложить свой взгляд на эти работы и указать результаты, которых я достиг.
Способ производства работ, предписываемый правилами, весьма несложный:
исследуемую дачу пересекают взаимно-перпендикулярными визирами, идущими с
востока на запад через 16 верст один от другого и с севера на юг через 2 версты,
производя по визирам описание лесонасаждений, отмечая в полевом журнале класс
возраста насаждений, полноту, качество роста отдельно по породам, степень
эксплуатации, почву, количество деревьев на десятине 5, 6, 7 и более вершков на 10
аршинах, а равно топографическое положение участка, реки, речки, дороги и т.п. Все
данные описания, согласно правилам, собираются съемщиками, которые предварительно
обучаются производить такое описание таксаторами и лесничими. На основании данных
полевого журнала составляется инвентарное описание и план лесонасаждений.
Порученная моему заведованию в 1894 году партия состояла из 21 съемщиков, 3
младших таксаторов и 3 местных лесничих. Между съемщиков были люди вовсе
незнакомые с лесом. Были там и отставные офицеры, и лица, выдержавшие при
управлениях экзамены на съемщиков, а также только что выпущенные из низших лесных
школ лесные кондукторы и кандидаты сельского хозяйства; было впрочем несколько
человек межевых чинов, послуживших уже в лесоустроительных партиях и знакомых с
лесоустроительными работами на практике.
В конце апреля розданы были нам правила для производства работ, а в начале мая
назначено уже было отправление партии на работы. Составив наскоро проектный план
работ, выехали мы в указанный срок из Вологды, направляясь в Сольвычегодский уезд,
Праводвинскую дачу, общей площадью свыше 2 миллионов десятин.
В виду новизны дела и недостатка времени, невозможно было ни предвидеть всех,
могущих встретиться затруднений, ни даже подробно обсудить составленные
управлением правила для произведения этих работ. Направив работы сообразно тому, как
я сам понимал их цель, приступили мы к исполнению проектного плана. В самом начале
работ я сознавал, что описание лесов, делаемое по установленной программе, не даст
хороших результатов. Крайняя неопределенность признаков при характеристике
насаждений, давала неточные понятия об описываемых участках.
Тогда еще явилась у меня мысль создать несколько типов насаждений, описать
последние со всей подробностью и затем указывать при описании к какому типу
известный участок относится; но за отсутствием опытных данных, я не имел возможность
это сделать и ограничился в первом году производства работ требованием давать свое
заключение о пригодности описываемого участка к выращиванию в нем пиловочного
леса, чего правилами не требовалось.
Пришла зима и мы занялись сводкой летних работ. Какое страшное разочарование
ожидало меня. Поверяя описание участков по расходящимся от квартального столба
линиям, я не мог при пересечении линий образовать однородных участков. Описание,
сделанное по каждой линии, имело свои особенности и при том чисто случайные. Так,
например, довольно часто встречающиеся на севере заболачивающиеся сосновые
насаждения (суболоть), по линии описаны были как боровые места, пригодные для
выращивания пиловочного леса, а по перпендикуляру, начинающемуся от поставленного
на той же линии квартального столба, участок этот описан как болото.
Во многих случаях один какой-нибудь признак, неправильно записанный
съемщиком, изменял всю характеристику участка, делая описание неправильным.
Помогло мне лишь то, что в самом начале работ я обязал съемщиков, кроме требующихся
полевым журналом данных, обязательно давать заключение о пригодности участка для
выращивания пиловочного леса. Так как работы в Праводвинской даче продолжались два
года, то более важные, найденные сомнительными при описании места были вторично
осмотрены и ошибки исправлены.
Мысль установить при описании северных лесов известные типы насаждений не
покидала меня все время.
Я был уверен в правильности своего взгляда и собирал данные для характеристики
типов. Человек, имеющий дело с крестьянским населением северных губерний, не может
не обратить внимания на то, что крестьяне, говоря о лесе, употребляют для характеристик
его различные названия, свойственные данной местности. В Вологодской губернии слова:
едома, сузем, койдома, ровнядь, согра и т.п. постоянно слышались мной, но я сперва не
придавал этому особенного значения. Поинтересовавшись затем и расспросив крестьян, я
узнал, что "народная мудрость" давно уже справилась с интересовавшим меня вопросом и
установила вполне определенные типы встречающихся на севере насаждений. Занявшись
изучением этих типов, я заметил, что классификация их сделана по почве и по
топографическому положению местности.
Насаждение может быть молодым или старым, полным или редким, но оно во всяком
случае "бор", и это название достаточно уже характеризует как само насаждение, так и
почву, на которой оно произрастает. Не все, однако, типичные северные насаждения
имеют свои народные названия, некоторые из них наименования почему-то не имеют, и я
брал их из соседних местностей.
Для того, чтобы облегчить съемщикам производство описания и достичь более
правильных результатов, в 1896 году, в виде опыта я снабдил каждого съемщика
описанием всех известных мне типов лесонасаждений и предложил указывать при
описании, к какому типу данный участок относится. При этом прилагается та таблица,
которую я передал съемщикам.
№ Местные
названия
1
Болота
2
Рада
3
Согра
ПЕРЕЧЕНЬ
Типичных для северных лесов насаждений
Состав
Топограф Почвенный
Состав
насаждений
ическое
покров
почвы
положени
е участка
Совершенно
Бывают:
Мхи, клюква, Торфяная,
чистые
или верховые, карликовая
глубокая
поросшие
низовые и береза,
корявой сосной равнинны морошка,
е
костяника,
багульник
Корявая сосна Низкое, с Мхи, клюква и Торфяная
и ель
некоторы вообще то же, глубокая
м
что на болотах
уклоном
Корявая сосна, То же
Травянистый
Перегнойная,
ель и береза
сырая,
Примечания
Представляет
собой
более
плотное болото
Местность,
пригодная
для
местность
кочковатая
Кукушкин лен Подзол,
(долгомошник), подпочва
черника
глинистая
4
Ровнядь
Ель
с Ровное
незначительной
примесью
сосны и березы
5
Холм
Ель иногда с Возвышен
небольшой
ное
примесью
холмистое
березы
Желтый мох,
растут грибы,
брусника
и
реже черника
6
Лог
Ель
примесью
березы
Травянистый
7
Бор
Сосна иногда с Высокое
незначительной
примесью ели
(0,1)
8
Биль
Сосна и ель в Высокое,
разных
местность
пропорциях
сухая
смешения
9
Суболоть Сосна иногда с Ровное
незначительной
примесью ели
и березы
с Низкое,
логовое
Моховой или
травянистый, а
иногда
и
мертвый,
брусника
и
голубика
Мхи, брусника
и
черника,
съедобные
грибы
Мхи
багульник
Серый
суглинок,
подпочва
тоже
суглинок,
более
плотный
Перегнойная
глубокая,
местность
кочковатая
Песчаная,
глубокая,
сухая,
с
мелкими
камнями
Глинистая,
цветом
беловатая. В
дождливое
время к ней
прилипает
нога
и Песчаная,
глубокая,
сырая
сенокошения
Лес
плохой,
увешан
лишайником,
пиловочных
размеров
не
достигает
Лес прекрасных
качеств,
гладкоствольный,
оболонь тонкая
Древесина
тяжелая, красная,
крупнослойная;
лес хуже холма
Лес прекрасных
качеств
Лес
высокоствольный
и
гладкоствольный.
Если
есть
примесь осины,
то сосна часто
поражается губою
Лес
высокоствольный,
древесина
дряблая,
крупнослойная,
часто поражена
гнилью
Северные леса весьма часто истребляются пожарами. Бороться с этим злом пока нет
возможности, потому что некому тушить возникающие пожары. Лес на поврежденных
огнем участках высыхает, и участок обсеменяется сначала березой. Если почва боровая, то
со временем, конечно, будет там сосновое насаждение, в данное же время участок покрыт
березой. Неужели подобный участок, представляющий собой прекрасное боровое место,
должен быть причислен к лиственным насаждениям, непригодным для выращивания
сортиментов пиловочного леса? Очевидно, нет.
Я полагаю, что самой главной задачей исследования северных лесов, должно быть
определение площади, пригодной для выращивания на ней крупномерных сортиментов с
подразделением ее по категориям, применительно к тому как это сделано в приведенной
таблице, а затем уже должно следовать описание состояния произрастающих на тех
участках в настоящее время лесонасаждений.
Опыт 1896 года, когда применялся вышеуказанный способ, дал самые лучшие
результаты. Съемщики отнеслись весьма внимательно к этому нововведению, поняли
сразу, чего от них требуют; поверяя на месте составляемые описания, я убедился в
полезности примененного способа, так как не встречал более прежних несообразностей.
Замечательное облегчение оказывает такой способ описания при составлении плана
лесонасаждений, причем устраняются постоянно допускаемые иначе ошибки.
Рациональность этого приема видна так же из того, что каждый лесопромышленник,
начиная в известном месте свои операции, предварительно осведомляется, каковы там
места, т.е. боровые или холмовые и т.п. Подобная характеристика насаждений является
для него самой главной, так как дает ему основания судить, какой материал может там
заготовляться. Получив ответ на первый вопрос, лесопромышленник спрашивает о
возрасте, размерах леса, густоте его, удаленности от путей сплава и т.д.
При рекогносцировочном описании северных лесов, которое практикуется ныне,
классификация лесонасаждений по типам будет самой правильной основой описания, так
как не отличить борового места от холмового может только тот, кто не желает этого
сделать.
Я всегда относился с крайним недоверием к данным о количестве пиловочных
деревьев на десятине, собираемым съемщиками. Трехлетний опыт убедил меня в этом.
Нужно заметить, что на севере, у крестьян, понятие о десятине весьма неопределенное.
Там измеряют землю "гонами" и другими местными мерами; и если и существует
название "десятина", как мера площади, то в разных деревнях она различна. Кроме того,
леса там никогда не измерялись, и крестьяне вовсе не привыкли делать исчисления на
десятину. При таких условиях съемщик обращается к рабочим-крестьянам, прося
определить число пиловочных деревьев на десятине в описываемом участке; получаемый
ответ записывается в полевой журнал и признается правильным.
Всем известна точность глазомерного определения количества деревьев на известной
площади. Целая масса чисто субъективных причин влияет на правильность такого
определения, поэтому при описании северных лесов, следует доверять только пробным
площадям, выбранным в надлежащих местах лицом, специально знакомым с таксацией
лесов, т.е. таксатором.
При производстве описания насаждений съемщик может указывать по-прежнему
количество имеющихся там пиловочных деревьев, определенное им глазомерно, но затем
все такие участки, в которых есть пиловочный лес, должны быть осмотрены таксатором и
надлежащим образом описаны. Если одному таксатору будет поручено наблюдение за
двумя съемщиками, то такое требование будет вполне исполнимо. Другого способа
рекомендовать нельзя, да и быть его не может.
Если лесное ведомство затрачивает значительные суммы на дело исследования
лесов, то, казалось бы, можно обставить эти работы так, чтобы они принесли
действительную пользу, тем более, что расход на одного таксатора выражается цифрой
1500 рублей в год, - сумма весьма незначительна по сравнению с другими, делаемыми на
тот же предмет расходами.
За действиями съемщиков наблюдали младшие таксаторы. У таксатора бывало от 3-5
съемщиков: очевидно, что таксатор не имел возможности ознакомиться с работами
каждого съемщика и в достаточной степени их проконтролировать. За действиями
младших таксаторов наблюдают местные лесничие, которые тоже не могут надлежащим
образом исполнить свою роль по отношению к таксаторам, за неимением времени, а
лесному ревизору положительно уже невозможно вникать во все мелочи, заведывая
работами на 2-миллионой площади. Из этого видно, что вся работа по исследованию лесов
возложена на одних съемщиков, из которых некоторое вовсе не соответствуют своему
назначению, и дело от этого лишь только страдает.
Действовавшими правилами для производства этих работ указывалось, что каждый
съемщик должен проходить в день по 4 версты, прорубая визир, шириною в 1 аршин, и
описывая встреченные насаждения. Трехлетний опыт убедил меня, что норма эта
неисполнима. При работе в безлюдной местности тратится много времени на доставку
съестных припасов, подноску их, устройство шалашей для ночлегов и т.п. Были случаи,
когда отряд рабочих вместе с таксатором, отправившись за хлебом в жилые места,
блуждал в лесу 2 недели, находясь в критическом положении. Все это не принималось во
внимание при установлении вышеприведенной нормы, а между тем такие условия
производства работ чрезвычайно их замедляют.
Следует также заметить, что ни приступать к работам с 1 мая, ни продолжать их до 1
октября невозможно в Вологодской губернии, потому что в начале мая в лесах много
снега, а все болотистые места до того насыщены водой, что становятся недоступными, во
второй же половине сентября холод и частое выпадение снега препятствуют производить
работы в лесу при необходимости проводить ночи под открытым небом. Северные реки
вскрываются в период времени с 20 апреля по 1 мая; так, в 1890 году река Вычегда
вскрылась 30 апреля, а в 1896 году - 21 апреля. Очевидно, что во время весеннего
половодья, когда даже по почтовым трактам прерывается правильное сообщение почта
провозится в лодках, большинство лесных дач делаются вполне недоступными. Только с
15 мая возможно начинать работы и продолжать их до 15 сентября.
Опытом дознано, что в течении года возможно производить эти работы лишь только
в течении 100 дней, причем съемщик, при усиленной работе, может проходить в день в
среднем, по 3 версты.
Климатические условия весьма не благоприятствуют успешному ходу работ. Из
имеющихся данных, собранных на метеорологических станциях в Яренском уезде (г.
Яренск и с. Венченда под 63º 30' сев. шир.) видно, что только в течении двух месяцев в
году, июль и август, не бывает там осадков в виде снега, в остальное же время года снег
падает ежемесячно. Самая высшая средняя температура приходится на июль месяц (около
15º Цельсия), хотя в конце июля всегда бывают ночные заморозки. Легко себе представить
положение производящего в лесу работы съемщика или таксатора, удаленного на многие
десятки верст от жилых мест, лишенного крова и свежей горячей пищи, при постоянных
дождях и значительном холоде! Не только ради успеха работ, но даже во имя
человеколюбия необходимо заканчивать работы в лесу не позднее 15 сентября.
Предполагалось и даже исполнялось распоряжение о постройке в лесу домов для
ночлега чинов партии и рабочих, но дома эти не приносят положительно никакой пользы.
Такие дома, очевидно, должны строиться заблаговременно, чтобы при начале работ
возможно было пользоваться ими. С этой целью делается распоряжение лесничему о
выборе для этого места и лесничие строят их; затем оказываются такие дома, в которых
чины партии никогда и не бывали или же, переночевав одну ночь, оставили их, как вовсе
для них неудобные. Предполагалось сначала строить настоящие дома, ноя, сознавая
нецелесообразность в данном случае таких зданий, предложил постройку вместо домов
простых избушек местного охотничьего типа. Избушки эти оказались пригодными не
только для временных ночлегов, но даже для постоянного жилья и стоили казне всего по
50 рублей каждая. Пройдет несколько лет и от этих избушек останутся только
воспоминания, так как они стоят пустые, ночуют в них охотники, вырубая из стен лучину
для растопки печей и т.п. Гораздо лучше было бы снабдить съемщиков и таксаторов
хорошими и удобными для переноски палатками, походными кроватями и облегчить
таким образом в высшей степени трудное положение этих чинов в лесу.
Что касается добытых при исследовании лесов результатов, то я надеюсь вскоре
сообщить более подробные о том сведения, ныне же ограничусь лишь общими
замечаниями для обрисовки картины северных лесов.
Леса Вологодской губернии расположены по большей части на плоскогорьях,
значительно возвышенных, со склонами в различных направлениях. Многие реки берут
там свое начало, и направлением своего течения указывают склон и падение местности.
Вся площадь лесов изрезана в разных направлениях реками, ручьями, бывшими руслами
рек, оврагами и котловинами, почему представляется в значительной степени
волнообразной, холмистой, а местами даже гористой.
Удаленные от рек места представляют собой равнины с незначительным склоном,
подзолистой почвой и образуют так называемые "ровняди", т.е. площади вовсе
непригодные для выращивания крупных лесных сортиментов.
В геологическом отношении вся эта местность представляет собой диллювиальные
образования ледникового периода. Недавнее появление всей местности из-под уровня
моря доказывается значительным количеством валунов и обломков различных горных
пород, не успевших еще выветриться.
По этой причине и почвы, не успев в достаточной мере разрушиться, являются
весьма однообразными.
Грунт местности в общем песчаный, местами переходящий в глинистый,
подзолистый и каменистый, прерываемый в разных направлениях залежами торфа.
Преобладают в лесах песчаные и подзолистые почвы. По количеству содержащейся в
почве влаги следует отметить преобладание свежих и сырых почв. Общие климатические
условия благоприятствуют росту и развитию хвойных лесов. Лес является там с теми
техническими качествами древесины, которые особенно требуют от него на рынке. Если и
встречаются громадные площади, покрытые плохими хвойными насаждениями, то это
зависит исключительно от почвенных условий. На сухих суглинистых и песчаных почвах
хвойный лес всегда отличается хорошим ростом и высокими техническими качествами; на
подзолистых же и торфяных почвах он бывает весьма плохого роста с чрезвычайно
тонкими годичными слоями, что указывает на неблагоприятные почвенные условия и
крайнюю непродолжительность вегетационного периода.
В исследованной части северных лесов преобладают подзолистые почвы с песчаной
подпочвой. В Пинежском, например, лесничестве, общей площадью 1138,067 десятин,
таких неудобных для выращивания крупного леса площадей оказалось 778,594 десятины,
что составляет около 70%. Подобное соотношение, вероятно, существует и в других
лесничествах и если, обобщая, принять, что только 1/3 всей площади северных лесов в
Вологодской губернии пригодна для выращивания сортиментов, пиловочного леса, то
подобное заключение, вероятно, будет весьма близким к истине.
Так как качество леса всецело зависит от почвы, на которой он произрастает, то
очевидно, что составление возможно правильной почвенной карты северных лесов
является первой необходимостью. Поэтому-то я так усиленно рекомендую производить
описание северных лесов, относя их к одному из указанных выше типов; при описании их
я обратил главное внимание на качество почвы, изложив характеристику последней в
форме, понятной для лиц, не изучавших почвоведения.
О ходе роста деревьев судить вообще трудно по тем данным, которые собирались
при исследовании лесов, сверх программы. Данные о ходе роста должны собираться
отдельно для каждого типа насаждений, а не так, как это делалось в начале. В общем
можно все-таки сказать, что в возрасте около 200 лет как ель, так и сосна достигают
размеров пиловочных бревен, т.е. дают бревно 10 аршин 6 вершков в верхнем отрубе.
В заключение позволяю себе сказать, что пока при описании северных лесов не
будет применяться вышеуказанный способ классификации их по типам, до тех пор, по
моему мнению, полученные данные будут неполными и не всегда правильными. Лишь
только тогда, когда лесоустроитель будет знать, сколько в даче есть боровых площадей,
ровнядей, холмовых мест и т.п., и условия роста леса на каждой почве будут изучены,
представится возможным делать какие-либо выводы, основанные на правильных и взятых
из действительности данных.
И.И.Гуторович