Свет в иконописи Ф. Грека

Свет в иконописи Феофана Грека и Андрея Рублева.
«Свет возсия праведнику и сожитель его - веселие».
(Пс. 96 11)
Иконопись, как никакой другой вид искусства, отражает душевные и духовные
переживания народа, в недрах которого она рождается. В особенности этого можно
сказать об иконе 14-15 веков, которая вновь возрождалась в России. Русская икона 14 века
дает удивительно верное и глубокое изображение духовной жизни Российского
государства того времени.
14 век характеризуется общим упадком духа после почти трехсотлетнего угнетения
монголо-татарскими завоевателями. В иконе 14 века, и в искусстве в целом, эта робость
народа, который еще боится поверить в себя, в свои собственные силы, явно чувствуется:
в ликах греческого типа, в архитектуре церквей. Оглядывались еще иконописцы на
греческих мастеров и византийские традиции.
Центром духовного возрождения в 14 веке стала Северо-восточная Русь, не испытавшая
монголо-татарского нашествия, Великий Новгород. Именно в этот город в 40-х годах 14
века приезжает из Византии художник- иконописец Феофан. «Преславный мудрец,
философ зело хитрый... среди иконописцев отменный живописец,» - сказал о Феофане его
современник, русский церковный писатель Епифаний Премудрый. В нескольких церквях
Новгорода сохранились фрески, написанные Феофаном Греком.
Внутренняя сила, страстная напряженность,
огромная духовная энергия отличают образы
Феофана. В манере письма преобладают
порывистость,
стремительность,
достигаемые смело нанесенными пробелами.
Настроение
глубокой
душевной
взволнованности,
волевого
напряжения
возникает при проникновении в образы
Феофана и его последователей - русских
мастеров, прошедших его школу. Два цвета
преимущественно используются в иконе
греческим мастером - земляная охра и белила. Символически это подчеркивает две
природы живых существ - земную и небесную. И вместе с тем таким образом делается
акцент на аскетизм, необходимый для укрепления духа. Но, несмотря на, казалось бы,
скудость цветовой гаммы, художником достигается неповторимое разнообразие
индивидуальных характеристик - суровые, энергичные ангелы, сидящие за трапезой
(Троица Феофана); мудрый, но не сломленный старостью Макарий Египетский.
В - 15 веке искусство России достигает высшего расцвета, освобождается от
ученической зависимости и становится вполне самостоятельным. Наступает эпоха
усиленного церковного строительства - и духовного, и материального. Несравненная
высота святого просвещения, которого сподобилась русская земля, была достигнута
благодаря духовному подвигу Св. Сергия Радонежского, митрополита Алексия, Стефана
Пермского и др. святителей и преподобных. Они подняли упавший дух русского народа,
пробудили в нем доверие к себе, вздохнули веру в будущее. Земля, храмы, русский
народный тип - все освятилось и возвеличилось, когда по российской земле прошли
великие святые. «Поверившая в себя Россия увидела в небесах свой собственный образ.»
В творчестве величайшего русского иконописца Андрея Рублева отразилась та
благодатная сила, которая спасла Россию.
Чувством духовного воскресения, умиротворения, успокоения в Боге пронизаны
образы, созданные Андреем Рублевым. В его иконах благодать Божья уже сошла на землю
и растворилась в ее жителях, наполнила их. В отличие от властных, эмоциональных
образов Феофана, рублевские лики создают ощущение гармоничной слаженности,
мягкости, сосредоточенности на внутреннем состоянии. Это достигается и сочетанием
тонов, и спокойным переходом красок. Идеал Рублева - круг с его ясными очертаниями.
Светлое ощущение надежды преобладает в его иконах над аскетизмом.
Внутренняя настроенность образов выражает великую идею - мир един во Христе, все мы
- живое целое, объединенные Духом Любви. Духовная уравновешенность образов
Рублева- бессмертный символ того Единства, который дает покой, радость и силу.
Различия в манере письма двух величайших иконописцев связаны не только с их
различным происхождением и школой живописи. В этих различиях отражаются
глубинные мистические отношения с Богом, представление о проявлении Божественной
Славы в нашем тварном, земном мире. Иконопись в красках выражает те великие
духовные откровения, которые были явлены тогда миру.
На эстетическое сознание и художественное творчество иконописцев 14-15 века повлияли
богословские концепции исихастов - Григория Синаита, Григория Паламы, Николая
Кавасилы. Основной смысл их учения сводится к пониманию явления, которое
происходило на горе Фавор. Согласно исихастам свет, исходящий от Христа, который так
поразил апостолов был истинным Божественным светом; Светом, который исходит от
Него Самого и которым постепенно наполняется человек при сближении с Богом.
Христос нес в себе этот Свет и в тот момент лишь проявил в Себе эту светозарную,
божественную сущность.
В христианской теории и практике высшего познания свет представляется как
проявление Божественной Славы, отражением высшего знания. Исихасты писали, что в
виде света излучается учение Святого Духа. «Погружая мысль в свет и делая ее светом, он
Духом начерпывает словеса в чистых сердцах слушающих: согласно исихастам, ангелы,
ученики Христа, святые, мученики обладали и обладают божественным знанием в
разнообразных световых формах, и отблеск этого света был виден на их лицах. В свете,
сиянии и необычайном блеске представляется Николаю Кавасиле и картина второго
Пришествия, когда Спаситель «молниеподобно сходит с неба на землю, а земля воссылает
иные солнца к Солнцу правды, и все исполняются света.» В будущем веке праведники,
узрев «Свет более яркий, чем солнечный,» станут «детьми этого Света», «иными
Светами», «сами воссияют как солнце в царстве Отца их». Именно это светозарное, не
тронутое грехопадением существо, и показал Христос своим ученикам на Фаворе. Свет,
исходящий от Христа не был сотворен, а был истинно божественным светом, но который
мог бы излучать и человек, достигший божественного совершенства. Исихасты и их
последователи создали целую школу мистической практики, целью которой было
достижение того психофизиологического и нравственного состояния, которое позволяет
чувственным видением наблюдать нетварный божественный свет. Этим самым
божественным светом, светом Святого Духа пронизаны иконы Андрея Рублева и Феофана
Грека.
В иконах Феофана свет присутствует в явном виде, как огонь небесный отражается он в
ликах святых; острыми стрелами достигает апостолов, которые лежат у подножья горы.
Макарий Египетский весь объят им: он льется из глаз и вся фигура его сияет, он поистине
стал светозарным источником. В сочинениях Григория Паламы апостолы Петр и Павел
предстают, как два сияющих светила, два «великих света». Отблески небесного огня
особо выделяются на земляном охристом фоне, который использует художник.
В иконах Андрея Рублева облекаются в художественную форму сокровища религиозного
опыта великих русских святых. Духовным родоначальником того поколения был
основатель Троице-Сергиева монастыря Сергий Радонежский. Сергий, по-видимому, не
был знаком с учением византийских и южно-славянских исихастов, но «божественные
сладости безмолвия вкусив», он проповедывал ту же идею внутреннего преображения и
очищения.
Русь в 20-х годах 15 века испытала столько бед и несчастий: непрекращающиеся
кровопролития, междоусобия, предательства, голод, мор за мором, - что русские всерьёз
полагали: наступает конец света. Завороженный, бездвижный, застывший над тьмой дух
призваны были пробудить иконы Феофана.
И в этом беспросветном мраке настойчиво разливается свет проповедей св. Сергия:
«Он с нами. Да будем едины!» Идеалом святого было преображение Вселенной по образу
и подобию св. Троицы. К проникновению в истину возносила Сергия и его учеников
аскеза - духовная и физическая.
Как свет, павший на эту жизнь, - фрески Андрея Рублёва. Смиренные, аскетические позы,
сложенные руки, кроткий наклон головы. И в этой, казалось бы, неподвижности с особой
выразительностью звучат глаза -средоточие духовной жизни. Вот, где источник. «И
именно здесь сказывается во всей своей поразительной силе то высшее творчество
религиозного искусства, которое низводит огнь с неба и освящает им изнутри весь
человеческий облик, каким бы неподвижным он ни казался» (кн. Е.Трубецкой). Во
внешней спокойной уверенности передаётся глубокое внутреннее горение; в истонченной
телесности - необычайное напряжение и мощь неуклонно совершающегося духовного
подъёма. Тихий, проникновенный, божественный свет исходит из ликов рублёвских икон.
Интеллектуальным лейтмотивом картины Андрея Тарковского «Андрей Рублёв»
стал спор Рублёва с Феофаном Греком: «..тёмен народ или не тёмен?» При сопоставлении
художественного богословия Феофана Грека и Андрея Рублёва видны разные точки
зрения по этому вопросу, разные отношения к духовной жизни народа. Стремительный,
властный мазок Феофана и мягкая, певучая музыка рублёвского письма; «ярое око» и
«благое молчание»; суровый Пантократор и кроткий Спаситель. Греку Феофану трудно
было, по-видимому, увидеть в униженной, растоптанной равнодушной уже ко всему душе
русского народа светлый родник. И его образы призваны разбудить заснувшего, озарить,
освятить огнём с небес.
Умиротворение и тишина рублёвских икон - не мечта на фоне реальности, а прообраз
грядущего храмового человечества. Не в том дело, что мир несовершенен, несправедлив,
греховен сам человек, который произрастает в смиренной душе русского человека,
несмотря на внешнюю его дремучесть, уродливость, злость, жестокость сумел увидеть,
возлюбить и воплотить Андрей Рублёв. Сквозь все преграды мрачной действительности
проходит дух человеческий. Недаром Андрея Рублёва признавали «преподобным», мы
знаем из летописи о его «великом тщании о постничестве и иноческом жительстве».
Изображение, свидетельство о мире преображенной твари в вечном покое Творца - есть
его служение, его «невидимая брань» против темных сил, задерживающих осуществление
этого мира.
Среди борьбы, скорби и безыскусности необходимо чувствовать точку опоры над
бездной, необходимо ощущать «недвижное спокойствие святыни над нашими
страданиями; и радостное видение собора всей твари становится в трудные дни хлебом
насущным» (кн. Е. Трубецкой).
В очерке «Умозрение в красках» князь Евгений Трубецкой говорит о новом возрождении
диалога с древними иконами, вызванным обнажением той суеты и
той безысходности, которыми наполнилась жизнь русского
государства в 20-х годах нашего века. В сегодняшней ситуации его
призыв всмотреться в лики Спасителя, Богородицы, святых и у них
искать, выспрашивать ответа о смысле жизни звучит с той же
необходимостью. Чем ближе ко дну, чем дальше к подножию горы
мы скатились, тем ярче острее горит для нас свет Христов, огонь
небесный. И пусть он обожит нас с той же силой, которой пронизаны
иконы Феофана Грека. И пусть он наполнит нас. И пусть мы
достигнем того смирения, мудрости, возвышенной красоты и
единства, которыми горят лики икон Андрея Рублёва.
«... - итак, прекрастно веруя так, как были научены, и разумея тайну Господнего
Преображения, пойдем к сиянию онаго Света и, возжаждав красоты неизменной славы,
очистим очи ума, ... и таким образом привлекши свяше божественное озарение, станем
сообразно подобию славы Господней, Которого лицо на горе просветилось, как солнце».
(Гр. Палама).